Текст книги "Повелитель тлена"

Которое нарушил ядовитый голос мэтра:

– Поумерьте свой пыл, сэр, и перестаньте раздавать направо и налево приказы. Вы не на службе.

– Господа, господа, давайте пройдем в другую комнату и все обсудим спокойно, – подскочила к гостям мадам Луари. Лицо ее раскраснелось, руки дрожали. То, чего она так опасалась, вот-вот должно было произойти: еще немного, и вечер будет безвозвратно испорчен.

– Здесь и обсуждать нечего. Я. Покупаю. Ее, – четко, с расстановкой произнес Эшерли.

– Уверен, мадам отдаст предпочтение мне, как сыну человека, с которым ее связывала многолетняя дружба, – слова сорвались с губ прежде, чем Бастиан успел все взвесить и осмыслить. Понимая, что поворачивать назад уже поздно, твердо закончил: – Я бы хотел забрать себе вашу воспитанницу, миледи. Уверен, со мной, – метнул на Грэйва преисполненный ненавистью взгляд, – она будет в безопасности.

Эшерли закатил глаза:

– Да бросьте, Мар! Не будьте ребенком! И что, вы теперь будете покупать каждую пришлую, на которую я вздумаю обратить внимание? И не жалко вам разбазаривать отцовское наследство ради пустого каприза?

– Если такова цена жизни этих бедняжек, то да, я буду выкупать каждую! – чувствуя, что еще немного, и он взорвется, порывисто вскричал маг.

Эшерли выругался сквозь зубы, страдая от неудовлетворенного желания, которое ему страх как хотелось осуществить: отполировать холеной физиономией Мара паркет.

С трудом взяв себя в руки, сказал, обращаясь к хозяйке вечера:

– Жизнь и дальнейшая судьба этой девушки целиком и полностью в ваших руках, мадам, – он отвесил чинный поклон. Выпрямившись, демонстративно разжал пальцы, отпуская пришлую, и покорно заключил: – Мы с господином Маром примем любое ваше решение.

Приглашенные и пансионерки замерли в ожидании. Каждый задавался одним единственным вопросом: кому же ее милость отдаст предпочтение.

Мадам Луари закусила губу, нервно взмахнула веером и, закрыв его, в задумчивости постучала им по ладони. Выбор был не из простых. С одной стороны, Бастиан Мар – любимец ее величества, наследник одного из наиболее знатных родов империи. Дознаватель, чьи услуги когда-нибудь вполне могли пригодиться. Кто знает, что может в будущем произойти…

С другой – Эшерли Грэйв. В прошлом никому неизвестный бастард, отвергнутый собственным отцом. Но впоследствии ставший наследником огромного состояния. Богач, гений, один из выдающихся умов Верилии. И что самое главное – любитель менять рабынь, как верно подметил Мар, чуть ли не каждый месяц. Мистер Грэйв вполне мог стать стабильным источником дохода. В то время как его сиятельство заводить себе гарем из воспитанниц мадам Луари ни сейчас, ни в будущем не собирался.

Однако это было меньшее, что тревожило сейчас высшую. А вот тот факт, что в прошлом дороги Ивы и графа уже пересекались, не давал покоя. Кто знает, как близко они были знакомы, что их связывало и почему дознаватель решил отпустить пришлую, прежде толкнув ее на отчаянный шаг.

Это лишь вопрос времени, когда он поймет, кем на самом деле является девушка. И тогда… В глазах Бастиана Мара она, хозяйка одного из лучших пансионов Верилии, леди с кристально чистой репутацией и добрым именем, окажется лгуньей. Станет той, кто не сумел сдержать слово. Только что, в холле, она распиналась перед его сиятельством, заверяя, что пришлая уже давно оставила пансион и графу не о чем тревожиться. И вот как все обернулось…

Мужчины продолжали буравить высшую взглядами, словно стремились прочитать ее мысли. Понимая, что тянуть с ответом больше не удастся, мадам Луари растянула губы в фальшивой улыбке и негромко пролепетала:

– Прошу извинить меня, господин Мар, но я, как бы этого ни желала, увы, не смогу удовлетворить вашу просьбу. Ранее я обещала мистеру Грэйву, что Ива отправится с ним. Однако, если по каким-либо причинам она не подойдет мистеру Грэйву… – добавила женщина спешно, но Бастиан ее уже не слушал.

Пробормотав: «Всего хорошего, мадам», кивнул в знак прощания и в последний раз посмотрел на пришлую, цвет лица которой из просто бледного уже успел превратиться в пепельный. Затем, не удостоив упивающегося триумфом соперника даже взглядом, направился к выходу.

За ним тут же понеслась леди Адельсон:

– Ваше сиятельство, возможно, мои девушки…

Окончание фразы потонуло во вновь зазвучавшей музыке, аккомпанементом которой служил нестройный хор голосов. Приглашенные смаковали инцидент, обсуждая каждый момент и заранее предвкушая, как завтра будут рассказывать о поражении Мара своим знакомым и близким.

– Ива, поедешь с мэтром Грэйвом, – голос мадам стал тверже, и теперь в нем звучали властные нотки. Но стоило ей обратиться к магу, как тон разительно поменялся: – Быть может, ваша светлость желает задержаться, хотя бы ненадолго, чтобы пообщаться с другими моими воспитанницами? Скоро начнутся танцы…

– Нет, мы уедем немедленно, – нетерпеливо перебил ее Эшерли. – Как уже говорил, я не люблю подобные мероприятия и явился сюда исключительно за новой рабыней. Которую сумел выбрать благодаря вашему бесценному совету. А потому не вижу смысла более тратить ни свое, ни ваше время, мадам. Пойдемте, мисс, – приказал он своей «покупке» и без всяких церемоний схватил девушку за руку, поняв, что самостоятельно сдвинуться с места та не в состоянии. – Утром, мадам Луари, я дам вам окончательный ответ.

Высшая заверила, что господин мэтр имеет на размышления столько времени, сколько ему будет угодно, и опустилась в прощальном реверансе. Не успел Эшерли скрыться вместе со своим приобретением, как предприимчивая мадам коршуном налетела на другого гостя.

– Пойдемте, мистер Уокман, познакомлю вас со своим сокровищем. Таких красавиц, как Елена, вы еще не встречали. Спутница куда более достойная, чем наша Ива.

Реджинальд растерянно кивнул и покорно поплелся за высшей, радуясь, что Мар принял удар на себя и ему не пришлось выяснять отношения с этим поистине жутким типом, Эшерли Грэйвом.

Глава шестая

Последнее, что врезалось в память, – это встревоженный взгляд, которым провожала меня Сара. Я хоть и не была высшей, но видела, как она взволнована. Чувствовала ее страх.

Сама же в тот момент уже была ни жива ни мертва от ужаса. А еще в душе полыхал пожар: давно позабытое чувство ярости рвалось наружу, сжигая меня изнутри.

Каков наглец! Обычно на таких приемах высшие проявляли к иномирянкам хоть какое-то подобие уважения, развлекали их разговорами, пытались ухаживать за понравившейся девушкой. В общем, как могли налаживали контакт. Этот же отморозок даже не удосужился скрыть своего истинного намерения. Как будто на дешевой распродаже приобрел игрушку, не очень-то ему и нужную, но которой ему вдруг приспичило поиграть.

Настоящий гад!

Запястье саднило, на глаза наворачивались слезы обиды. А ведь все шло так замечательно, я уже почти ощущала вкус свободы. И тут появился этот… ходячий кошмар. Ей-богу, самое подходящее для него название.

Высший помог мне забраться в железного монстра, именуемого паромобилем. Вернее, не помог, а просто распахнул дверцу и бесцеремонно впихнул меня вовнутрь. Как еще пинком под зад не придал ускорения… Сам устроился рядом с исходящей злобой пассажиркой, какую я в тот момент собой представляла, и приказал водителю трогаться.

Растирая запястье, я с ненавистью косилась на мага, мечтая испепелить его взглядом. Ясное дело, вести со мной светские беседы у господина высшего и в мыслях не было, тем более объяснять, почему именно я удостоилась его светлейшего внимания.

Ох, лучше бы мадам Луари отдала предпочтение тому темноволосому джентльмену, который вдруг ни с того ни с сего ринулся меня защищать. Он, конечно, идиотом, в отличие от мистера Уокмана, не казался. Но с ним, по крайней мере, мне было бы спокойней.

Пока паромобиль, фырча и трясясь на колдобинах, словно эпилептик во время припадка, катился по улицам города, высший, вальяжно развалившись на сиденье, задумчиво поигрывал карманными часами на золотой цепочке. В полумраке поблескивала крышка с памятной гравировкой, настолько крошечной, что прочесть слова не представлялось возможным.

Немного погодя Грэйв раскрыл часы и с явным наслаждением принялся вытягивать из артефакта то эфемерное нечто, что являлось людскими переживаниями. Голубоватое марево потянулось к магу, тончайшими лозами оплело руки и поползло дальше, окутывая фигуру полупрозрачной дымкой. Постепенно та истончалась, медленно таяла, будто сливаясь с телом. Мужчина откинулся на спинку сиденья и блаженно прикрыл глаза.

Зрелище мне было не в новинку, хоть привыкнуть к нему я так пока и не смогла.

Поерзав на месте, вопросительно уставилась на высшего. А тот, видимо, почувствовав мое внимание, открыл глаза и тоже принялся гипнотизировать меня своим отмороженным взглядом.

– Вы… разве вы не собираетесь… меня пробовать? – выразила недоумение.

Мужчина захлопнул крышку часов, вздохнул тяжко, всем своим видом желая показать, кто здесь лишил его кайфа. Сунув артефакт обратно в карман фрака, обронил колко:

– От вас за милю разит негодованием. Отвратительное чувство.

– Ну, простите, что находясь рядом с вами, я не источаю флюиды счастья! – не сдержавшись, вспылила я. К тому моменту уже готова была рвануть, как самая настоящая бомба.

– Вы чем-то недовольны, мисс. Значит ли это, что мне бы вы предпочли недоумка Реджинальда?

– Предпочла бы!

– О вкусах, конечно, не спорят, но все же… – Высший нахмурился и, резко подавшись вперед, сосредоточенно втянул носом воздух возле моего лица. Появилось желание сползти под сиденье или, уменьшившись до размеров букашки, упорхнуть в какую-нибудь щель. – Странно… Поначалу вы казались мне более уравновешенной.

И на этом все. Отвернувшись, с глубокомысленным видом уставился в окно, на проплывающие мимо мощеные улочки, освещенные газовыми фонарями.

Такой исход беседы меня не устроил. Я все еще надеялась на побег, хоть и понимала, что осуществить свой план с этим человеком будет в разы сложнее.

– Но как же так? Разве вы не для того меня забрали на ночь? Чтобы понять, устраиваю ли я вас.

Маг усмехнулся:

– Вы бы все-таки определились, мисс: то на меня шипите, то чуть ли не вешаетесь мне на шею.

– Боже упаси! – я чуть не перекрестилась. Интуитивно отодвинулась в угол, стараясь держаться от этой нечисти как можно дальше. Понимая, что огрызаясь и грубя, ответов не добьюсь, приказала себе быть паинькой и сдержанно произнесла: – Просто хочу понять, как же вы собираетесь меня проверять. Вдруг я не придусь вашей светлости «по вкусу»?

– Не дерзите мне, молчите побольше, и будете полностью соответствовать моему вкусу.

– Что, и все? – признаюсь, от такого заявления я окончательно растерялась. Даже злиться перестала, на какое-то мгновение впав в ступор. – А как же…

– Постель? – высший повернулся ко мне, в иронии изогнув брови. – Только если вам самой будет угодно.

Бред какой-то…

Маги ведь для того нас и покупают. Чтобы подпитываться и удовлетворять свою похоть. Учителя в пансионе не переставали повторять, что наивысшего блаженства возможно достичь, так сказать, совместив приятное с полезным. Особенно, если пришлая влюблена в своего господина и отвечает ему взаимностью. Правда, находились и такие – больные на всю голову ублюдки, которым, наоборот, нравилось разжигать в рабыне не ответную страсть, а лютую ненависть. Они наслаждались чужой болью и чужими страданиями.

Этот же… Соблазнять меня и влюблять в себя, по-видимому, не собирается. Иначе бы не вел себя по отношению ко мне так по-хамски. Насиловать, как я понимаю, – тоже. Намерен ждать, пока я сама не начну искать его ласк.

Долго же придется…

И все бы ничего, вот только конкретно в моем случае такое поведение мага было сродни катастрофе! План Оливера трещал по швам.

Учитель сразу предупредил, затея эта рискованная. Но мне на риск было наплевать, да и Сара больше всего на свете мечтала вырваться на волю. Мы были согласны поставить на кон все, даже собственные жизни.

Для того чтобы побег удался, следовало вывести из игры высшего. Сара предлагала воспользоваться классическим приемом: уединившись с покупателем, хитростью заставить того выпить снотворное. Но я, наученная горьким опытом, сразу забраковала эту идею.

Применить против здорового мужика хрупкую женскую силу – тоже нереальная альтернатива.

В итоге выход отыскал наш друг маг. Решил, что надежнее будет выключить высших при помощи… нас самих. Мистер Кит ставил на то, что, забрав к себе понравившуюся девушку, покупатель первым делом захочет оценить «товар» и примется выкачивать из рабыни эмоции.

Целый вечер я носила в своей прическе заговоренный Оливером эгрет – серебряную шпильку, усыпанную хрусталем и украшенную воздушным перышком. Для Сары маг превратил в артефакт жемчужную брошку. По его задумке магия, заключенная в этих безделушках, постепенно проникая, насыщала нас ядом. Не смертельным, но вырубить высших, пожелавших отведать наших эмоций, должна была в мгновение ока, причем надолго.

Пока же отрава концентрировалась во мне и тщетно искала выход. Поначалу я ничего не чувствовала, так, легкое, возникающее время от времени головокружение. Сейчас же виски ощутимо ломило, накатывала тошнота, по телу пробегала волна дрожи. Коктейль из чувств, в котором смешались страх, паника, отчаянье, безудержная злость на моего покупателя, превратился в ядовитый напиток. Предназначенный магу, но который тот почему-то отказывался пробовать.

Чтоб ему пусто было!

Смутно помню, сколько и куда мы ехали. Момент, когда выходила из паромобиля и следовала за высшим в дом, остался в памяти размытым пятном. Словно в бреду, я двигалась за Грэйвом по мрачному холлу, поднималась по лестнице, потом снова куда-то шла, провожаемая тусклым мерцанием светильников и уродливыми, пляшущими на стенах тенями. Впереди слышалось неразборчивое бормотание мага: то ли он меня наставлял, то ли знакомил со своей обителью, такой же жуткой, как и он сам, то ли кого-то ругал.

– Вы все поняли, мисс?!

В какой-то момент мир снова обрел краски. Я увидела перед собой лицо высшего, искривленное в гримасе недовольства. Мужчина пытливо смотрел на меня и с явным нетерпением ожидал ответа.

Неуверенно кивнула, облизала пересохшие губы. Ощутив, как тысячи молоточков начинают бить по вискам, точно по наковальне, зажмурилась. А когда открыла глаза – поняла, что стою одна посреди окутанной полумраком спальни. В камине мерно потрескивали поленья, на столике в изголовье кровати в золотом ореоле догорала свеча. Снаружи шелестел дождь. А может, это у меня в голове шумело…

То ли в помещении было прохладно, то ли всему виной стал злосчастный артефакт, который я дрожащими пальцами выдернула из прически, меня продолжало знобить. Заколка утонула в густом ворсе ковра, но облегчение, избавившись от заговоренной вещицы, я не испытала.

Никогда прежде не желала так отчаянно оказаться опустошенной магом. Сейчас готова была даже броситься в ноги Грэйву, лишь бы очиститься от губительной отравы.

Что ж, наверное, все-таки придется самой делать первый шаг и пытаться обольстить этого чурбана. Пока я еще в состоянии соображать и двигаться.

Следом за заколкой на ковер отправилась ажурная мантилья. Повыдергав из прически оставшиеся шпильки, слегка взъерошила темные локоны и на нетвердых ногах направилась к выходу из спальни.

Вот мне и представилась возможность воспользоваться полученными в пансионе знаниями и соблазнить мага. Пусть травится мной на здоровье! Чтобы мы с ним наконец могли распрощаться.

* * *

В коридоре властвовали сумрак и тишина. Последняя вселяла невесть какую, но все-таки надежду. Оливер потому и советовал нам сблизиться с Уокманом и Эндерсоном. Первый был холостяком и содержал при себе лишь пожилую чету слуг – дворецкого и экономку. Второй – вдовец, превыше всего ценивший одиночество.

Я опасалась, что в доме Грэйва встречу всю его родню, армию обслуги, которая при удачном завершении предприятия, иными словами, отравлении их хозяина, могла стать на пути к моей свободе. Но, к счастью, обошлось. Особняк оказался пуст. А может, челядь здесь рано отправлялась на боковую.

Что тоже было неплохо.

Иногда в зловещую тишь вплетались звуки грозы, поскрипывание половиц, приглушаемое ковровой дорожкой. Наверное, это из-за слабости у меня темнело в глазах, а может, его светлость был тем еще скрягой, но двигаться приходилось почти вслепую. Ладонь безжизненно скользила по шелковистому тиснению обоев, на которые тусклый свет набрасывал редкие кляксы. Казалось, они вот-вот отделятся от стены и, превратившись в чудовищ, накинутся на меня, уволокут в мир еще более страшный, чем этот. Воображение, и без того буйное, сейчас разыгралось не на шутку.

На лестнице и в холле было еще темнее, и лишь слабое мерцание пробивалось в щель между полом и дверью первого этажа. Заледеневшими пальцами вцепившись в перила, я преодолевала ступень за ступенью, рискуя в любой момент скатиться кубарем вниз. Туман перед глазами продолжал сгущаться, а тело отказывалось слушаться.

Внизу царил холод. Дрожа как осиновый лист, на непослушных ногах я продвигалась, как к путеводной звезде, к тоненькой полосочке света. Кусая до крови губы, чтобы хоть как-то прийти в чувство, мысленно призывала себя быть сильной и с честью выдержать последнее испытание.

Не для того ты, Ива, столько пережила, чтобы сейчас вот так просто сдаться, банально хлопнувшись в обморок.

Господи, надеюсь, хотя бы у Сары все получилось. Возможно, она уже с Оливером, ждет меня. А потому следовало поторопиться.

Подвластная движению моей руки, створка, предупреждающе скрипнув, медленно отворилась.

Высший замер посреди комнаты. Поняв, кого принесла нелегкая, раздраженно рыкнул:

– Разве я не говорил, что по дому ночью шастать запрещено!

Резкий окрик заставил меня вздрогнуть, а маг стоял, расправив плечи и сцепив за спиной руки, словно главнокомандующий на плацу, и, грозно сощурившись, буравил меня взглядом.

Смотрит так, будто собирается проклясть. Или как минимум наслать порчу.

– Мне страшно, – совершенно искренне призналась я, не став уточнять, кто или что является источником моего страха. – И холодно. – Это тоже было правдой. – Может, вам удастся меня согреть…

«Пан или пропал», – решила я и шагнула к магу. Мало верилось, что вот сейчас он раскроет для меня объятья. Скорее, вцепится мне в глотку и с удовольствием придушит. Именно это читалось в его опасно потемневших глазах.

Но он ведь сам сказал, что если я пожелаю… А я сейчас еще как желаю! Чтобы наконец применил свои вампирские таланты и от души напился колдовской отравы!

Поравнявшись с высшим, осторожно коснулась его плеча – мне срочно требовалась опора. Грэйв не шелохнулся, продолжая успешно изображать статую. Душить, слава богу, не спешил. Но и о ласках тоже не помышлял.

Не скажу, что мне удавалась роль искусительницы. Я часто получала замечания от мисс Эжени, преподававшей у нас псевдонауку страсти. По мнению учительницы, я не умела призывно улыбаться, говорить с придыханием и, стреляя глазками, едва ли могла попасть в мишень, другими словами, в сердце джентльмена. Слишком скованной была и зажатой.

А попробуй тут вести себя раскрепощенно, когда пытаешься совратить незнакомца, который ни в какую не желает совращаться и которого боишься до дрожи в коленках. Да еще и на ногах едва держишься, уже мечтая о спасительной отключке.

– Что с вами, мисс? Вас всю колотит.

Думаете, в нем вдруг проснулось участие? Беспокойство о приобретенной вещи? Как бы не так! Теперь взгляд высшего выражал интерес. Интерес ученого к подопытной лягушке, которую ему не терпелось начать препарировать.

– Это от желания, – невпопад ляпнула я и мысленно выругалась.

Тоже мне, пиковая дама.

– Подите-ка сюда! – Меня привычно схватили за руку и подтащили к камину.

Света здесь было больше, и сквозь сероватое марево, по-прежнему застилавшее глаза, я увидела, как широкие брови мага сошлись на переносице, а на лбу пролегла глубокая складка. Взгляд из испепеляющего стал задумчиво-сосредоточенным.

«Интересно, сколько ему лет?» – мелькнула неуместная мысль.

На вид больше тридцати не дашь. Когда Грэйв хмурился, вот как сейчас, в уголках серых колючих глаз появлялись едва заметные морщинки.

Это я тоже успела заметить. А также оценить легкий травяной аромат парфюма с едва уловимой горчинкой, исходящий от его рубашки. Зачем-то потянулась к темно-синему платку, повязанному вокруг шеи. Наверное, собиралась начать раздевать своего якобы господина, но подушечки пальцев лишь скользнули по гладкому шелку, и мир перед глазами померк.

– Вот дура! – это было последним, что я услышала.

Хотя нет, кажется, его светлость не только усомнился в моих умственных способностях, но и посчитал меня чокнутой, добавив к этому выводу еще пару-тройку крепких словечек.

Что ж, я действительно такой и была. Отчаянной идиоткой, понадеявшейся, что сегодня все изменится и в моей жизни наконец-то наступит белая полоса.