Текст книги "Жена из прошлого"

Но, кажется, он даже не услышал. Решительно пройдя в комнату, положил на трельяж футляр, в которых обычно презентуют дамам украшения. Вот только, когда Делагарди его раскрыл, я увидела не браслет и не ожерелье. Пальцы дракона скользнули по бронзовой крестовине кинжала, нежно её обнимая.

Сердце в груди тревожно замерло.

Вскинув на меня взгляд и заявив: «Успеем до ужина с Флемингами», он ринулся на меня.

С кинжалом в руках.

– Минуточку! – От палача я отпрыгнула так быстро и так прытко, что сама себе удивилась. – Успеем что?!

Не думала, что он настолько злопамятный и примет так близко к сердцу моё нежелание спать с ним в одной постели.

Проведя по гладкой стали ножа большим и указательным пальцами, Делагарди с улыбкой (самого настоящего маньяка) сказал:

– Обезопасить тебя и подстраховаться.

– Извини, но рядом с тобой и этим, – я выразительно покосилась на оружие в его руках, – я не чувствую себя в безопасности.

– Ты решила, что я пришёл тебя убивать? – вполне искренне удивился он.

– Пытать? – неуверенно предположила я и тут же нервно выпалила: – А может, наказать за кровать?! Мало ли, какие у вас, ульторов, в голове водятся демоны, если вы… – Осеклась, заметив, как зелёные глаза потемнели, словно вобрали в себя все блуждающие по каюте вечерние тени.

Ах да, мы ведь не любим обсуждать своё призвание.

Я уж было настроилась на очередное столкновение – на это намекало сумрачное выражение на идеально выбритом (и просто идеальном) лице Делагарди, но он вдруг… рассмеялся. Громко, искренне, словно я только что очень удачно пошутила. Хотя лично мне было не до шуток и не до веселья. По коже продолжали бежать мурашки, которых стало в разы больше, стоило ему приблизиться ко мне вплотную. Рукой, к счастью не той, в которой по-прежнему держал нож, он провёл по моей щеке, задев большим пальцем уголок губ, и мне показалось, что на лицо плеснули жидким огнём.

– Изменения в твоей внешности ещё можно списать на пробудившийся дар, но вот контуры надо замаскировать. – Он снова провёл по лезвию пальцами, и то начало рыжеть, словно его обдавало языками пламени.

Мамочки!

– Да кто ж их видит-то, эти контуры? – Я отпрянула, со страхом, почти паникой глядя на раскаляющуюся под пальцами Делагарди сталь.

– Такие, как я.

– Вас очень мало, – возразила, судорожно вспоминая, что слышала об охотниках за искажёнными.

Редкий, очень редкий дар. Таких, как Эндер, в мире действительно были единицы.

– Но не настолько, чтобы мы с тобой могли быть спокойны. – Он опустил взгляд, прежде зацепившись за вырез платья, отчего теперь уже меня, казалось, обдают языки пламени. – Ты же не хочешь, чтобы какой-нибудь неопытный ультор принял тебя за искажённую? Или один из моих коллег, с опытом, начал к тебе присматриваться и задавать вопросы. Мне этого точно не надо. И поверь, Женя, тебе тоже.

– Ты же сказал, что больше не будешь так меня называть…

– Больше не буду, – согласился он с тенью улыбки на губах и озвучил просьбу, от которой мне стало совсем плохо, хотя и до этого едва ли было хорошо: – Ты не могла бы приподнять юбку?

– Юбку? Зачем?!

– Скрывающий знак нужно ставить там, где его не будет видно.

– Почему бы не на руке?

Я действительно на это соглашаюсь? Вон уже место клеймения обсуждаю.

– Скоро начнётся зима и…

– А потом придёт лето, – жёстко отрезал Эндер и бросил нетерпеливый взгляд на салатовые воланы, словно уже жалел, что не подарил мне вместо платья какую-нибудь коротенькую комбинацию. – Юбка, Женя.

Раскалённая докрасна сталь опасно сверкнула, суля мне много, очень много болезненных ощущений. Мелькнула мысль спрятаться в ванной, но, увы, я не смогу отсиживаться там вечно. И да, мне совсем не надо, чтобы мной интересовался кто-то вроде Делагарди.

Мысленно проклиная вчерашнее выступление, роковую встречу и мужа Раннвей, я вцепилась пальцами в злосчастную юбку.

– Вот тебе и слово эйрэ, – проворчала, с неохотой, медленно приподнимая невесомую ткань, открывая его глазам сначала чулки с ажурной полоской кружев, а следом и панталоны, больше похожие на когда-то привычные мне шорты-бермуды. Только эти были из тонкой шелковистой ткани: лёгкие, полупрозрачные. – Обещал раздельные спальни и не лезть под юбку, а по сути…

– В будущем буду стараться сдерживать свои порывы, – пошутил он, почему-то хрипло, и встал у меня за спиной.

И… в опровержение своих слов сам приподнял край панталон. Лёгкая ткань вместе с пальцами дракона протянулись по коже. Вроде ещё не начал резать, а уже шквал панических эмоций: и моих, и Раннвей.

– Что-то не верится…

– Боль быстро пройдёт, – пообещал дракон и, подхватив под коленом, приподнял мою ногу, устраивая её на низком пуфе возле зеркала.

Всё это я видела в отражении. И то, как он зачем-то огладил моё согнутое колено. Мимолётно, но я всё же и почувствовала, и заметила! И то, как скользнул пальцами по внутренней стороне бедра, отчего едва не зашипела. От наглости некоторых. Словно опомнившись, переключился на внешнюю сторону моей несчастной ножки, ещё выше задрал юбку и панталоны, объяснив:

– Чтобы не мешали.

– Я так и поняла, – уже почти прорычала я и нервно потребовала: – Давай скорее!

И тут же зашипела, уже не сдерживаясь. Бедро обожгло болью, лезвие скользнуло по коже, оставляя кровавый завиток: один, второй, третий… Зажмурилась, кусая от боли губы, не желая видеть, как раскалённое остриё кинжала танцует на коже, что-то там вырисовывая. Не желая чувствовать, как за спиной у меня стоит мужчина, мой мучитель, крепко к себе прижимая. Наверное, чтобы не вырывалась… Не знаю, что ощущала сильнее: жар боли или жар, исходящий от его тела.

– Ай! – вскрикнула, когда он с силой прижался ладонью к ране, оставленной кинжалом.

– Тише, Раннвей, – прошептало драконье чудовище, коснувшись губами мочки моего уха.

Вот если бы кинжал был у меня…

– Сейчас всё пройдёт. Боль прекратится, кровь остановится…

Спустя несколько невыносимо долгих, пыточных секунд он убрал руку, невозмутимо положил кинжал на трельяж. Жадно взглянув на оружие, я перевела взгляд на драконьи художества. Ожидала увидеть жуткие кровавые порезы, но вместо этого на коже поблёскивал золотистый узор или, скорее, непонятный символ из нескольких завитков. Боль действительно прошла, словно ничего и не было. О пережитых мучениях напоминали только несколько капель подсохшей крови.

– Что это за знак?

– Один из символов древнего языка, на котором говорили Перерождённые.

– Разве этот язык не считается забытым?

– Некоторые символы сохранились до нашего времени. Ими владеют главы Высоких домов. – Выудив из кармана платок, Делагарди собирался оттереть им с моей ноги кровь, испачкавшую, к сожалению, и нижнюю юбку, но я не позволила.

И так уже облапал где только было можно…

– С этим и сама справлюсь. – Спасительные воланы спрятали от мужского взгляда всё интересное, ставшее ещё более интересным с магической татушкой. – Надеюсь, это первое и последнее клеймо, которое ты решил на мне поставить.

– Это не клеймо, Женя.

– А ощущается именно как оно. – Я прошла в ванную и прежде чем захлопнуть дверь, резко добавила: – И больше не называй меня так!

Глава 6
Знакомство со старыми друзьями

Эндер Делагарди

С надеждами, что мне досталась копия Раннвей, пришлось распрощаться сразу. У иномирянки было её лицо, её тело, но это точно была не Раннвей. Не тот характер. Впрочем, и фигура у новой версии моей жены тоже стала… какой-то другой. Когда мы поженились, младшая Фармор больше походила на слабого, болезненного подростка. Я боялся лишний раз до неё дотронуться, чтобы не сделать больно. Сейчас же я видел перед собой молодую женщину. Стройную, среднего роста, красиво сложенную. Небольшая, но притягивающая взгляд грудь, тонкая талия и бёдра… Пальцы ещё помнили прикосновения к тёплой, мягкой коже, а перед глазами, словно колдовское марево, стояли злосчастные кружева, которые было так просто с неё сорвать…

Тряхнул головой, прогоняя мысли и ощущения, что вызывала во мне эта незнакомая девушка. Раннвей была мне безразлична, но я сделал то, что должен был. И с Женей будет точно так же. Надолго она в моей жизни не останется.

Чтобы скрасить время ожидания и окончательно избавиться от непонятного наваждения, бегло оглядел каюту. То, что нужно! Алкоголь поможет расслабиться и перестать думать о всякой чуши. На кофейном столике, к счастью, вместо кофе стояли графины с крепкими напитками. Плеснул в бокал самый крепкий и осушил залпом. Добавив ещё, подошёл к окнам, за которыми в лучах заходящего солнца облака окрашивались в цвета меди.

Совсем как волосы Жени…

Добавку проглотил, даже не почувствовав пряного солодового вкуса, и снова попытался выдернуть себя из мыслей о незнакомке.

Раздобыть аарах – кинжал, способный запечатывать магию древнего языка, оказалось непросто, но мне повезло. Можно сказать, фантастически. В Гратцвиг возвращался один знакомый антиквар, скупавший по всему миру такие вот древние реликвии, и я сделал то, что собирался сделать сразу по прилёту в столицу. Встреча с Флемингами дала понять, что медлить нельзя. Одно случайное столкновение с кем-нибудь из ульторов, и проблем потом не оберёшься.

Чудо, что за два с половиной года она не привлекла ничьё внимание необычными очертаниями своей ауры.

– Я готова.

Обернувшись, невольно прошёлся по иномирянке взглядом. В серых глазах по-прежнему клубилась грозовая тьма. Значит, ещё злится на меня за… защиту и предусмотрительность. Я усмехнулся. Можно подумать, мне хотелось делать ей больно. Другого выхода просто не было, метка была необходима.

Кажется, я немного увлёкся её грозовыми глазами, а может, слишком пристально смотрел на яркие, сочные губы: девчонка нервно кашлянула и, подхватив юбки, ринулась к выходу, нетерпеливо бросив:

– Ты идёшь?!

– Смиренно следую за своей женой. – С сожалением посмотрев на пустой бокал, утешил себя мыслью, что в ресторане будет добавка, и последовал за новой версией Раннвей.

Она была напряжена, и это ещё мягко сказано. Пальцы нервно сжимали ткань юбки, на плечи словно легла броня из стали, а по спине, натянутой, прямой, по светло-зелёному шёлку корсажа, рассыпались медные, будто огненные, пряди. Причёску моя «жена» делала в спешке и вся на нервах, после, как она выразилась, клеймения.

– Что скажем Флемингам? – первой нарушила молчание Женя.

А я мысленно на себя выругался и приказал себе же называть её только Раннвей. Всегда. Даже в мыслях.

– У меня полная амнезия или частичные провалы в памяти? Наверное, второе, иначе бы я и тебя не помнила, и…

– Ни то, ни другое, – перебил её, за что получил недовольно-вопросительный взгляд. Пришлось объяснять: – С амнезией, хоть полной, хоть частичной, тебя могут посчитать неспособной воспитывать Эдвину. Для Данны это будет неплохая возможность забрать её, а я как раз и пытаюсь этого избежать.

Мы подошли к левитационной платформе, которая должна была доставить нас в зал ресторана. Я замолчал, потому что помимо меня и Же… Раннвей подняться к звёздам, разгорающимся под стеклянным куполом дирижабля, решила пожилая дама с собачкой. При виде нас псина глухо зарычала. Правда, стоило ей встретиться со мной взглядом, как рык сменился жалким поскуливанием. Набелённое лицо почтенный леди тут же приняло оскорблённое выражение. Бросив в нашу сторону косой взгляд, она шагнула на платформу и забилась в угол. Мы же остановились у стеклянных, плавно сомкнувшихся за нами дверей.

– Но как быть с этими… Флемингами? – чуть слышно прошептала Раннвей. – А потом и с другими? Ты мне почти ничего о ней не рассказал. Я сразу себя выдам!

Почувствовав бесцеремонный взгляд леди, явно запамятовавшей, что чужие проблемы – не её, харг побери, дело, я подался к жене и прошептал на ухо, почти коснувшись её губами.

Почти… Паршивое слово. Никогда его не любил.

– У нас ещё будет время поговорить на эту тему. А сегодня старайся молчать. Отвечать на вопросы Шанетт буду я.

А их, вопросов, у первой сплетницы Кармара наверняка будет немало. Благо у меня было достаточно времени, чтобы придумать правдоподобную версию исчезновения Раннвей.

– И надо же было с ними встретиться, – нервно пробормотала Женя.

Я снова мысленно выругался. И сдалось же мне это имя!

Она вздрогнула, когда платформа остановилась, а стоило дверям раскрыться, нехотя вышла. Мне и самому не хотелось, но надо. Прятать её от высшего света Кармара не удастся. А для иномирянки будет репетиция. Маленькая пытка перед чередой больших пыток. Скоро в Гратцвиге откроется бальный сезон, и нам так или иначе придётся таскаться по светским раутам.

От этой мысли ещё больше захотелось выпить. А стоило увидеть, как вспыхнули предвкушением глаза подружки Раннвей, изнывавшей от нетерпения за нашим столом, как ругаться захотелось уже в голос. Такими словами, о существовании которых Шанетт наверняка даже не подозревала.

– Ах, Раннвей, какое платье! – От переполнивших её эмоций Флеминг привстала. Её муж сделал то же самое, при этом пройдясь по Раннвей взглядом.

Внимательным.

Жадным.

Я нахмурился, но тут же взял себя в руки. Улыбнулся двойной проблеме в лице Флемингов, и Лейф, почувствовав мой взгляд, перестал пялиться на Раннвей.

Мог бы и не начинать.

– Ты тоже выглядишь чудесно, Шанетт, – вернула комплимент подруге моей жены Женя и опустилась в кресло, заблаговременно отодвинутое официантом.

Я вздохнул, опускаясь в соседнее.

Маленькая пытка начиналась.

Женя Исаева

В «Стальном драконе» было на что посмотреть и чем полюбоваться. И я бы с удовольствием и радостью смотрела и любовалась, но, во-первых, я всё ещё злилась на Делагарди. Нет бы предупредить, что нужно замаскировать мои контуры, ауру или что оно такое… Но эйрэ не стал обременять себя предупреждениями, заявился с ножом и давай резать! Во-вторых, я ужасно нервничала из-за встречи с «подругой». Заявление дракона, что мы не будем разыгрывать амнезию, ввело меня в ступор. Как не будем? Да меня же сразу раскусят!

Немного отвлеклась от переживаний, когда мы поднялись в зал ресторана. Накрывший его купол был прозрачным, и в небе, постепенно наливавшимся синим и даже чернильным цветом, одна за другой разгорались звёзды.

Засмотревшись на красоту небесную, я не сразу обратила внимание на роскошную обстановку ресторана. Здесь всё было совершенно. И накрытые белоснежными скатертями столы, и мягкие кресла, и лёгкая, ненавязчивая музыка. Но ещё более совершенной была Шанетт в своём изысканном платье из светлого с золотой отделкой бархата. Золото корсажа выгодно подчёркивало её золотистые кудряшки.

Ответив на комплимент девушки совершенно искренним комплиментом, я устроилась в кресле и ощутила на себе взгляд Лейфа. К слову, уже не первый.

– Мы заказали шампанское! – прожурчала леди Флеминг и восторженно добавила: – Такую встречу обязательно надо отпраздновать! Расскажи, где ты всё это время пропадала?

Пауза. А действительно, где я пропадала? Я покосилась на Делагарди, сохранявшего поразительную невозмутимость.

Такому непрошибаемому, как Эндер, оставалось только позавидовать.

– Это долгая история, – начала неуверенно.

И облегчённо выдохнула, когда дракон меня перебил:

– Я был уверен, что Раннвей исчезла, потому что была со мной несчастна. А оказалось, – «муж» подарил мне на удивление тёплый взгляд. Артист, каких поискать! – Оказалось, она боялась меня сделать несчастным. Всё это время Раннвей находилась в особом месте. Можно сказать, на краю света… Там, где таким, как она, не сумевшим в юности раскрыть свой потенциал, помогают обнаружить силу. Раннвей искала себя, свою сущность, своё предназначение, и когда я выяснил, где она, не стал забирать домой силой. Хоть и хотел, чтобы жена была рядом, но дал ей время, чтобы и она тоже обрела счастье.

– Четыре года… – задумчиво пробормотала Шанетт и рассеянно улыбнулась официанту, принёсшему шампанское.

Пришлось прерваться, пока наши бокалы наполнялись пузырьками. Но стоило гарсону отойти, как леди Флеминг тут же вернулась к интересующей её теме:

– Это было так жестоко с твоей стороны, Раннвей! Жестоко не только по отношению к Эндеру, но и ко мне, твоей близкой подруге. – Она обиженно надула свои маленькие, пухлые губки, отчего те стали ещё более пухлыми. – Я тебя уже почти оплакивала… – прошептала еле слышно.

Её муж, глядя на меня, добавил:

– Раз ты снова в Кармаре, значит, тебя можно поздравить с обретением дара?

Я снова покосилась на Делагарди, безмолвно спрашивая, врать на этот раз или не врать.

– Как выяснилось, моя жена полна сюрпризов, – вместо меня ответил эйрэ. – О них мы тоже объявим на празднике в честь возвращения Раннвей.

– Но мне, как подруге, ты ведь можешь рассказать уже сейчас? Какой он, твой дар? – Блондинка посмотрела на меня с плохо сдерживаемым нетерпением. – Это потому у тебя другой цвет глаз? Из-за силы? Великий Дракон, и как же я сразу не сообразила!

Шанетт явно хотелось уже завтра растрезвонить по всей столице, что она не только повстречала леди Высокого дома, бывшую пустышку, но и знает, что та в себе открыла на краю мира.

– Немного терпения, Шанетт, – разочаровала я «подружку» и, никак не реагируя на её потухший взгляд, потянулась за кожаной папочкой.

Что тут у нас?

Голод вернулся, настойчиво напоминая, что за день кроме воды в моём желудке так больше ничего и не побывало. Если сейчас не закажем, я наброшусь на корзину с булочками и съем всё подчистую. Возможно, что и корзину.

– Предлагаю тост! – подал голос Лейф, когда его супруга наконец умолкла. – За благополучное и… неожиданное возвращение леди Делагарди-Фармор! Мы тебе искренне рады, Раннвей. Хорошо, что с тобой всё в порядке.

С трудом справилась с желанием дёрнуть плечами, по которым, словно липкая патока, скользил взгляд Флеминга. Натянуто улыбнувшись, сделала небольшой глоток и, послав всё и всех, сосредоточилась на перечне блюд. Мне надо поесть – больше сейчас ничто значения не имело.

К счастью, готовили здесь быстро, хоть порции, к моему разочарованию, оказались микроскопическими. Тарелки большие, а вот их содержимое можно было рассматривать под лупой. Я всё-таки не выдержала и съела одну булочку, пока ждали десерт. За что получила бесцеремонное восклицание от Шанетт:

– Раньше ты ела намного меньше!

Господи, да куда уж меньше?

– За четыре года многое изменилось. А главное, изменилась я.

– Раннвей нужны были силы для раскрытия дара, – добавил Делагарди. – Не только духовные, но и физические. И, к слову, новая Раннвей мне нравится гораздо больше.

Не знаю, зачем он это сказал. И уж точно не представляю, почему после его слов на щёки будто плеснуло кипятком. Я поёрзала в кресле, запила шампанским своё смущение и чуть ли не расцеловала официанта, когда он приблизился к нам со сладким. Десерт перетянул на себя всеобщее внимание, что позволило мне немного расслабиться.

– Блюда от шеф-повара никогда не разочаровывают, – заметила Шанетт, погружая ложечку в шарик ванильного мороженого, обложенного карамелизированными ягодами и присыпанного золотистой крошкой.

Я выбрала для себя пирожное с лимонным кремом и стружкой горького шоколада. Безумно вкусное, но, как говорится, на зубок. То ли съел, то ли показалось…

– Главное, на «Стальном» подают хороший алкоголь, – усмехнулся Лейф. – Недавно мы летали на «Алой». Первым классом, но дрянь подавали такую, что даже удивительно, как я выжил после пары напитков.

Мужчины сладкому предпочли крепкие ликёры, за распитием которых Делагарди продолжил расспрашивать, куда они летали. Оказалось, отдыхали на новомодном курорте в Дрелоре, нежились на солнышке и оздоравливались на минеральных водах.

Шанетт пыталась возобновить обсуждение моей персоны, но всякий раз Эндер незаметно возвращал её к теме курорта. А когда моя тарелка опустела (почти мгновенно), он залпом допил то, что ещё оставалось в его бокале, и поднялся:

– Благодарим за прекрасный ужин и отличную компанию. Раннвей, любимая…

Вот «любимая» точно прозвучало фальшиво.

Он протянул мне руку, я, разумеется, тут же поднялась, а Шанетт расстроено пробормотала:

– Но ведь ещё так рано. Мы бы могли прогуляться и…

– У меня завтра много дел, да и у Раннвей будет насыщенный день. Не стоит расстраиваться, леди Флеминг, в будущем вас ждёт немало прогулок.

Улыбка дракона подействовала на Шанетт обезоруживающе. Она вздохнула, но уже без огорчения, и пожелала нам доброй ночи. К пожеланиям присоединился и её муж, который, стоило нам попрощаться, подозвал официанта и попросил алкогольной добавки.

Мы же направились к левитационной платформе. К лифту, короче.

– Кстати, о добавке… – Я с мольбой посмотрела на Делагарди. – Мы можем заказать еду в номер?

– Уже, – обрадовал меня предусмотрительный дракон, и вечер тут же заиграл новыми красками.

– И тех пирожных тоже. Три… нет пять!

Эндер улыбнулся и, остановив пробегавшего мимо официанта, что-то шепнул ему, после чего повернулся ко мне со словами:

– На всякий случай принесут и мороженое.

Ладно, возможно, этот дракон не такое уж и чудовище.

* * *

Уснули мы поздно. Я – на мягкой перине, Делагарди – на жёстком полу. Не знаю, в чём причина (не то в выпитом шампанском, не то в заказанном в каюту ужине, который без Шанетт и Лейфа показался мне необычайно вкусным), но я испытала острый укол совести, глядя на устраивающегося возле кресла дракона. С подушкой и одеялом, но всё же не сравнить с удобным матрасом.

Потом, когда свет погас и комната наполнилась тенями, рождёнными лунным мерцанием, ещё долго ворочалась, опять же из-за острых уколов совести.

– Тебе там удобно? – приподнявшись на локтях, спросила полусонно.

Он не ответил, и я решила, что уснул. По крайней мере, надеялась, что с горем пополам сумеет отдохнуть.

За ужином номер два я поняла, что Эндер Делагарди плохо знал свою жену, если не сказать больше – они были едва знакомы.

– Ты её совершенно не знаешь! – уплетая пирожные, упрекнула теперь уже своего как бы мужа. Временного. Недолгосрочного.

Хотя год – достаточно долгий срок.

– С чего ты взяла? – поднял он на меня взгляд.

– Ты рассказываешь лишь поверхностные факты, но мелочи тоже немаловажны. Как говорится, дьявол кроется в деталях.

Дракон нахмурился, явно не поняв смысла земного выражения.

– Не бери в голову, – отмахнулась я и, отодвинув пустую тарелку, подхватила ещё не пустой бокал. – Что она любила? Были ли у неё хобби, увлечения?

– Ей нравились… украшения, – не слишком уверенно отозвался эйрэ.

Такое ощущение, будто ляпнул первое, что пришло в голову. Раз женщина, значит, априори должны нравиться украшения.

– Какой её любимый цвет? А аромат?

– Уж это точно не имеет значения, – с лёгким раздражением отозвался Эндер.

– Зря ты так, – покачала я головой. – Никогда не знаешь, в какой ситуации окажешься и на какие вопросы придётся отвечать.

В ответ он неопределённо хмыкнул, как бы говоря, что любимыми цветами Раннвей уж точно никто не станет интересоваться.

– Какие отношения были у неё с Шанетт? – продолжила я допрос, перебравшись в кресло.

Завернувшись в мягкий плед, машинально болтала вино в бокале и смотрела на Делагарди. Резко очерченный овал лица добавлял его облику хищной мрачности, зато ямочка на подбородке, словно уравновешивая, немного смягчала эту резкость. Идеально прямой нос, казалось, был создан невероятно талантливым скульптором. В жизни таких красивых носов не видела! Ну а зелень глаз под тёмными густыми ресницами как будто гипнотизировала.

По крайней мере, я чувствовала себя немного загипнотизированной, когда ловила на себе его взгляды. В отличие от взглядов Флеминга, они не были липкими, просто… Просто под ними никак не получалось расслабиться. Не помогало ни вино, ни шампанское. Подумав так, поставила бокал на столик рядом, решив, что на сегодня мне достаточно, и услышала лаконичное:

– Они дружили.

– И всё? – невольно хмыкнула. – Дружба бывает разной. Из слов Шанетт я поняла, что они с Раннвей были довольно близки, а значит, мне стоит её избегать. Были ли у неё ещё подруги? Если да, мне нужны имена.

Я важно расправила плечи. Хмель сделал своё дело – я заметно осмелела и даже, кажется, прониклась духом авантюризма. Если уж играть роль леди Высокого дома, то с блеском и на отлично.

– О других её подругах я расскажу тебе завтра. А сейчас пора спать, Раннвей.

Больше он не называл меня Женей, и это…

Ладно, действительно пора отдыхать.

Поднявшись из-за стола, Делагарди стянул через голову рубашку, открывая моему взгляду широкие плечи, рельефные руки, крепкую, тренированную грудь. Пресс был тоже весьма неплох. Вернее, очень даже хорош. Наверное, даже слишком, потому что я вдруг почувствовала, как внутри становится жарко. Понимая, что мне это не надо, вскочила и, стянув с кровати ночную рубашку, бросилась в ванную.

– Я там переоденусь!

– Спокойной ночи, Раннвей.

Мне показалось или в голосе дракона прозвучала ирония?

Когда вернулась, он уже лежал с закрытыми глазами, завернувшись в одеяло. Шмыгнув под простыню, погасила светильник и, спустя время, поборов муки совести, наконец уснула. Крепко и спокойно.