Текст книги "Жена из прошлого. Книга 3"

– Постойте-ка… Это ведь один из убийц лорда Карриша!

Едва не ставший и моим убийцей тоже.

– Получается, они с Кристой были знакомы, – встал у меня за спиной Таубе. – Кто-то решил провести открытие бального сезона с пользой: убить члена Палаты драконов и похитить ребёнка… Молодец, Брум! – Хлопнул по плечу нашего провожатого Рейер. – Может, подумаете о смене работы? Ну согласитесь, лучше искать преступников, чем копаться в чужой личной жизни.

Брум пробормотал что-то неразборчивое, поправляя очки на переносице и при этом делая вид, что он сама невозмутимость. Но было видно, комплимент ему понравился – на впалых щеках проступил довольный румянец.

Пока дракон и его напарник смотрели на одного преступника, я смотрела на другого. То есть, возможно, и не преступника, но лицо четвёртого типа почему-то показалось мне смутно знакомым. Этот хитрый прищур, немного кривая улыбка…

Я точно его где-то видела!

Не стала рассказывать об этом при королевском надзирателе – ещё решит, что леди Делагарди знакома со всеми преступниками Гратцвига, но отметила себе в памяти: рассказать позже «мужу».

Может, ничего важного, может, просто показалось, но… мало ли. Не связанные на первый взгляд события на самом деле вполне могли оказаться звеньями одной цепи: убийство ультора, а потом и политика, похищение Эдвины… На коллегу Эндера напал искажённый и он же потом пытался похитить меня. Как стало известно с подачи Кристы, чтобы его хозяин потренировался на мне в проведении ритуала. Лорд Карриш, казалось бы, вообще сюда никаким боком, но вот получается, что преступница, укравшая Эдвину, и убийца Карриша были знакомы. А значит, они вполне могли работать на одного и того же дракона.

И где, чёрт побери, я видела этого четвёртого?!

Пока ехали в гимназию я продолжала думать о незнакомце с фотографии, о словах Кристы про пепел, о неожиданном появлении Кастена и кознях Левенштерн. В последнее время столько всего навалилось, и, как мы будем это разгребать, я, если честно, не представляла. Ясно было одно: найдём негодяя, организовавшего похищение Эдвины, и многое станет ясно.

А главное, она будет в безопасности.

Оказавшись в стенах учебного заведения, мы сразу направились к директору. Пока шли, Эндер два раза доставал карманные часы и, бросив быстрый взгляд на циферблат, отправлял их обратно. Брум в это время был поглощён своим блокнотом, в который на ходу продолжал что-то вдохновенно записывать. Ручка так и порхала над бумагой, и мне приходилось бороться с собой, чтобы не податься к нему и не выяснить, что он там всё фиксирует.

К счастью, с этим за меня неплохо справлялась Вильма. Время от времени она подлетала к посланнику его величества и сразу отчитывалась.

– Приехали в Тьюрильскую гимназию, идём разговаривать с мейстом Гастфером. Эйрэ нервничает. Его супруга злится.

И вовсе я не злюсь! Точнее злюсь, конечно. На Брума, на Толя… на Раннвей, в конце концов! Не из-за того, что вернулась, а из-за того, что возвращаясь даже на короткое время, успевает всё портить.

– Я пойду с вами, – ринулся было королевский соглядатай в кабинет директора гимназии.

Но его опять не пустили.

– Не захотели ждать с Таубе в машине, так хотя бы сюда не лезьте, – не слишком вежливо отозвался Эндер. И так посмотрел на прилипалу, что тот невольно попятился. – В кресле.

Отдав команду «Сидеть!», дракон скрылся за дверью. Я вошла следом и первое, что увидела, – это учтивую физиономию директора. С Делагарди, в отличие от меня, мейст Гастфер был сама любезность. А уж после обещания от души проспонсировать намечающиеся соревнования и вовсе растаял сливочным маслом. На просьбу дракона присматривать за Эдвиной в стенах гимназии отреагировал расшаркиваниями и заверениями, что здесь девочка в полной безопасности и даже, на минуточку, под его личной охраной.

– Никому не позволю обидеть бедного ребёнка! – выпятив грудь, заявил он самоуверенно. – Ни другим ученикам, ни уж тем более злоумышленникам. У нас лучшие охранные заклинания и…

– Увы, нам пора! – Делагарди стремительно поднялся, когда по коридору пронёсся звон колокола. Как будто тот знаменовал не конец урока, а являлся сигналом. – Работа не ждёт, мейст Гастфер.

– Понимаю, понимаю… – закивал тот как китайский болванчик.

Он ещё что-то говорил, провожая нас из кабинета, но его голос потонул в гуле голосов высыпавших из классных комнат учеников. Брум ринулся было за нами, но быстро отстал, смытый волной галдящей детворы.

– Пойдём скорее! – Эндер подхватил меня под локоть. Ускорил шаг, уводя по коридору, но не к выходу, как оказалось, а на второй этаж. Словно предчувствовал, а скорее ждал, что там мы наткнёмся на Эдвину.

Девочка как раз выходила из класса, когда мы её перехватили. При виде дракона она улыбнулась, но стоило взгляду соскользнуть с Делагарди на меня, как от улыбки не осталось и следа.

Поморщившись, Эдвина выцедила:

– А она тут что делает?!

Разгребаю бардак настоящей Раннвей.

Кажется, я занимаюсь этим со своего первого дня в Гратцвиге.

Взяв племянницу за руку, Эндер увлёк её вглубь коридора, к витражному окну, почти не пропускавшему тусклый свет пасмурного дня, отчего здесь было сумрачно, будто уже наступил вечер.

– Ты как? – спросил он мягко.

– Плохо, – насуплено ответила наследница Фарморов, игнорируя меня, словно я была прозрачной или меня и вовсе не существовало. – А дома у бабушки ещё хуже. Кикки и другие… они такие злые! – Шмыгнув носом, она горько продолжила: – Но я сдерживаюсь, хоть вчера вечером едва не приказала Агате объесться яблок! У неё на них аллергия и…

– Правильно, что не приказала. – Опустившись на корточки, дракон вкрадчиво добавил: – Дар нужен тебе для самозащиты. Если в гимназии узнают, что браслет больше не действует, придумают другой способ тебя контролировать. Будь умницей, Эдвина. А мы сделаем всё, чтобы забрать тебя оттуда как можно скорее.

Девочка тяжело вздохнула:

– Я стараюсь. Правда. Но… – Она опустила взгляд и проронила чуть слышно: – Поторопись. Пожалуйста. Я не хочу там находиться!

– Мы делаем для этого всё возможное. Мы…

– Ты! – всё-таки удостоив меня взглядом, неожиданно громко сказала «племянница». – Ей я не нужна! Никогда не была! Ни тогда, ни сейчас!

– Эдвина, то, что ты услышала у Данны… – начала я, пытаясь подобрать правильные слова. Хоть и так было ясно, что словам Раннвей она больше не поверит. И я бы на её месте тоже не верила и точно так же смотрела бы на ту, кто уже не раз и не два не оправдал моего доверия. – Ты дорога мне, и я как и Эндер очень хочу, чтобы ты вернулась. Чтобы снова была с нами.

– Ты так красиво говоришь, когда дядя рядом, – сжимая кулаки, бросила Эдвина. – А когда его нет, появляется настоящая Раннвей. Другая! Ты…

– Ты многого не понимаешь. – Дракон обменялся со мной взглядом. – Та Раннвей, которую видишь сейчас – она настоящая. Этой Раннвей ты небезразлична. Сейчас она с тобой искренна.

– А зачем тогда она соглашалась с бабушкой Данной? – ещё больше насупилась Эдвина. – Что происходит?! Если искренна сейчас, то почему врала вчера?!

– Когда-нибудь, когда станешь старше, ты всё поймёшь. А пока… Если тебе сложно доверять ей, верь мне. Обещаю, я заберу тебя.

С грустью поджав губы, она кивнула. Обняла дракона, а на меня взглянула уже не зло, а скорее настороженно.

– Брум идёт по вашим следам, – вынырнула из-за плеча дракона Вильма.

– Нам пора, – тихо сказала я, и Эндер поднялся.

– Его величество разрешил приставить к тебе охрану. Мои коллеги из управления будут забирать тебя из дома Левенштернов и отвозить в гимназию. Это тоже временно. Пока ведётся расследование.

Кивнув, Эдвина чуть слышно произнесла:

– Я буду ждать тебя. – И снова, пытаясь скрыть слёзы, крепко обняла Делагарди.

Не уверена, что такой ответ Эдвину удовлетворил, но продолжать разговор времени всё равно не было. Быстро попрощавшись, мы поспешили вниз, опасаясь, как бы Брум не застал нас с племянницей. Обязательно ведь настучит потом их величествам, а тем только дай повод настучать уже нам. Всем, чем можно. И Левенштерн наверняка этим воспользуется.

Я чувствовала себя отвратительно! Вроде и не я в который раз разочаровала ребёнка, но почему-то предательницей чувствовала себя именно я. Вот Раннвей, когда в следующий раз снова «включится», даже не подумает мучиться угрызениями совести.

От мысли о неминуемом «включении» драконицы настроение испортилось окончательно. Поэтому когда Брум с воплем: «Ну где вы пропадали?!» метнулся к нам, я едва не зарычала.

А вот «муж» остался невозмутим и в ответ прохладно так высказался:

– Вас можно спросить о том же самом. Мы вас по всей гимназии искали! У меня нет времени на подобное времяпровождение, мейст Брум. В следующий раз не теряйтесь.

Королевский соглядатай явно собирался ещё что-то добавить, но после выговора Делагарди захлопнул рот и с мрачной миной поплёлся за нами.

* * *

Следующие несколько дней как будто слились в один. Я ошибочно считала работу следователей невероятно захватывающей, интересной, но всё оказалось более чем прозаично. Много времени уходило на разъезды по городу и поиски людей, которые тем или иным образом могли быть связаны с Кристой и нашими искажёнными. Теперь, когда стало очевидно, что все они – звенья одной цепи, стало немного проще. Эндера больше не мучила совесть, что всё своё время он посвящает проблеме с Эдвиной и поискам дракона, уготовившего ей роль жертвы. А его величество, узнав, что похититель наследницы Фарморов и тот, кто приказал убить лорда Карриша, – одно и то же лицо и что поисками нечестивца занимается лично Делагарди с напарником, неожиданно смягчился. Заявил, что если Брум посчитает, что мы в состоянии заботиться о ребёнке, наши шансы вернуть Эдвину значительно повысятся.

Брум… Замкнутый, ворчливый и вечно чем-нибудь недовольный. Казалось, его раздражает один лишь мой вид и звучание моего голоса. Бальдер по сравнению с ним был просто лапочкой, хоть и с дворецким не всё шло гладко. А точнее, наши отношения испортились окончательно.

После сцены с Толем его мнение о хозяйке опустилось до уровня местной Марианской впадины, если не ниже. Дворецкий встречал меня и провожал такими взглядами, после которых впору было застрелиться или последовать примеру Кристы. Он и раньше был уверен, что леди Делагарди отнюдь не леди, а после появления ещё одного мужчины, заявившего права на эту самую, прости Господи, не-леди…

В общем, по моей репутации продолжали ползти трещины.

Мне так и не удалось вспомнить, где я видела типа с фото. Дракон тоже с ним знаком не был, но горел желанием это исправить. Найти его и «пообщаться».

Кастен обналичил чек и пропал. Оставалось надеяться, что навсегда, и больше он не станет усложнять нам жизнь.

Но что радовало ещё больше – это исчезновение Раннвей! Прошла уже неделя с её последнего пробуждения, и больше она не появлялась. Уснула, исчезла, отправилась на перерождение?

Ответа на этот вопрос у нас не было.

Мы с драконом по-прежнему были не разлей вода, только по вечерам он ненадолго уходил к себе в кабинет, а я в это время принимала ванну, готовилась ко сну и делала всё возможное, чтобы к его возвращению уснуть. Чаще притворялась: оставаясь с ним наедине в спальне я превращалась в совершенно незнакомую самой себе девицу. Краснела от его взглядов, смущалась от улыбок. Прикидываться спящей было проще, чем вести себя с ним как малолетняя влюблённая идиотка.

Вот и сегодня я отправилась к себе с твёрдым намерением уснуть как можно скорее, а Делагарди заперся в своём кабинете. Пару дней назад он вручил мне колечко с маленьким красным камнем. Обычная на первый взгляд безделушка, а на самом деле артефакт, способный в случае чего известить Эндера, что я в опасности или же мне плохо. Точно такое же украшение он передал и для Эдвины. Теперь, если девочка окажется в беде, мы сразу узнаем. Равно как и будем в курсе, если Раннвей снова решит проснуться.

– Когда почувствуешь, что теряешь связь с реальностью, надави на камень, и я сразу окажусь рядом, – предупредил Делагарди.

– Главное не пропустить момент, когда я стану не я, – немного мрачно пошутила я.

– В прошлые разы тебе сначала становилось плохо, – напомнил Эндер.

Кивнув, надела колечко и с тех пор ни разу его не снимала.

Оставалось надеяться, что оно поможет, и больше Раннвей нам ничего не испортит.

Быстро искупавшись и надев сорочку, я нырнула под одеяло. В смежной спальне было темно и тихо, а значит, «муж» ещё не поднимался.

Упрекнув себя за то, что в последнее время слишком часто стала так его называть, перевернулась на бок и закрыла глаза с твёрдым намерением проспать до самого утра.

Раннвей Делагарди

Я открываю глаза и сердце, как обычно, сжимается от страха. Каждый раз, просыпаясь во тьме спальне, я нахожу его взглядом. Словно верный пёс он ночи напролёт проводит в кресле недалеко от кровати, а вчера и вовсе стоял надо мной и разглядывал. Я тут же зажмурилась, моля Великого дракона, чтобы Делагарди не заметил, что проснулась. Что это я, а не она… Услышав шелест одежды, почувствовав, как он склоняется надо мной и касается щеки губами (всего на пару мгновений, но у меня всё внутри восстаёт против этих прикосновений!), поняла, что снова исчезаю из этой реальности. Растворяюсь в густом мраке, теряюсь…

Сегодня точно так же открываю глаза с опаской. Жду, что он снова окажется рядом: в кресле или того хуже – опять будет на меня таращиться. Но его нет! Комната пуста. Лишь дверь, соединяющая наши спальни, раскрыта настежь, но дракона не видно, и я едва не схожу с ума от радости.

Проклятье!

Я не могу появляться ночами, как вор, как преступник, опасающийся, что вот сейчас его поймают! Это моё тело, моя жизнь, но Делагарди и самозванка… Они ведут себя так, словно я здесь лишняя и должна убраться.

Ненавижу!

Ненавижу негодяя!!!

Не успеваю об этом подумать, как со стороны двери, как назло, раздаются шаги. Я замираю и в отблесках гаснущего в камине пламени вижу, будь он трижды проклят, своего мужа. Он улыбается, хоть я не помню, чтобы он когда-нибудь мне улыбался. Эта улыбка меняет его лицо, делает каким-то другим, незнакомым.

Эту улыбку он дарит не мне, а ей. Своей Жене.

– Ещё не спишь? – спрашивает и спустя несколько стремительных шагов опускается на край кровати.

В комнате почти темно. Пламя в камине догорает, и это единственный источник света. Он и тусклый огрызок луны, зависший за окном в чернильном небе.

– Уже собиралась, – отвечаю, наигранно зевая, и напряжённо замираю.

Поймёт, кто перед ним? Узнает?

Но дракон вдруг возбуждённо продолжает:

– Я нашёл способ, как контролировать Раннвей! Понимаю, что это временное решение, но так мы хотя бы избежим неприятных сюрпризов и новых проблем.

Неприятных сюрпризов? Проблем? Значит, вот кто я для него. Досадная неприятность, от которой он спешит избавиться.

Сволочь! Урод!

Он всегда меня ненавидел, и сейчас это становится очевидным.

– Ты собираешься уничтожить её душу? – с трудом выталкиваю из себя страшные слова. Ужас липким потом начинает струиться по коже. От затылка вдоль позвоночника, когда выталкиваю из себя роковое: – Убить?

На мгновение Эндер хмурится, а потом отвечает:

– Я не преступник, Женя, и даже если бы таковым являлся, зная тебя, могу предположить, что ты бы мне этого не позволила. Мы найдём способ вас… разъединить. Пока не знаю как, но я и над этим работаю. А сейчас нужно просто притупить её сознание. На время. Как я и собирался.

На время… Не позволила бы… Как благородно со стороны мерзавки! Жалеет меня, но на предложение дракона, уверена, согласится сразу. А там кто его знает, на сколько они меня усыпят.

И когда соизволят разбудить…

– И как ты это сделаешь? – интересуюсь осторожно.

– С помощью артефакта. – Он берёт меня за руку, и я с трудом справляюсь с дрожью, с желанием его оттолкнуть. Не замечая моего состояния, проводит пальцами по кисти, оглаживает кожу вокруг небольшого невзрачного колечка. – Вроде этой вещицы. Думаю, смогу заказать его у того же мастера, что изготовил кольцо. Ещё несколько дней, Женя, и можно будет выдохнуть.

А я погибну. Потому что забвение равносильно смерти. И я не верю… не верю, что эти двое потом обо мне вспомнят!

Несколько дней… У меня есть несколько дней, а скорее ночей, чтобы им помешать. Надо только придумать как. Снова увидеть Вольмара. Неужели он ничего не предпринимает? После того как узнал правду!

Дракон берёт мою руку в свои ладони, подносит к губам, обжигает поцелуями.

И тут же извиняется:

– Прости… Я просто рад, что хотя бы эту проблему удастся решить. Не хочу, чтобы ты исчезала. Я…

Ещё не хватало, чтобы он мне… ей… сейчас в любви признался. Сдержанно улыбаюсь и, осторожно высвободив руку из его рук, заставляю себя, чтобы голос звучал приторно сладко:

– Спасибо тебе. За всё… Уверена, что у нас получится, и можно будет наконец успокоиться. А сейчас…

Опускаю взгляд на кровать, и он спешит подняться. Ещё один благородный… Только не со мной, а с этой преступницей. Со мной он вёл себя по-другому. Со мной был другой. Холодный и отчуждённый.

Обида захлёстывает с новой силой. Я накрываюсь одеялом, отворачиваюсь и слышу, как верный пёс занимает своё сторожевое место.

Надо что-то придумать… Должен быть способ им помешать! И я обязательно его найду. Вместе с Вольмаром. Способ уничтожить самозванку и снова (навсегда!) стать Раннвей Делагарди!

Глава 7

Женя Исаева

Утро порадовало приятными встречами. Во-первых, из госпиталя наконец-то выписали Вернера, и он, вместо того чтобы как следует отдохнуть дома, сразу помчался на работу. Во-вторых, к нам в гости заглянул Саша. Спустившись в столовую, я застала молодого ультора за разговором с Делагарди. Брум сидел рядом, развесив уши и не забывая при этом активно работать челюстями, поедая наш вкусный завтрак.

В последнее время он приходил до безобразия рано, и поэтому его кислая мина была первым, что я видела с утра пораньше, не считая служанок. Далее взгляд цеплялся за мрачное лицо дракона, которое сегодня оказалось отнюдь не мрачным. Эндер улыбался, а его зелёные глаза, и без того колдовские, манящие, казались ещё более яркими.

И совершенно, бессовестно манящими.

– Доброе утро, любимая. – Он первым поднялся с кресла.

Александр и надзиратель поспешили последовать его примеру.

– Доброе… – Я улыбнулась в ответ и почувствовала, как по щекам разливается румянец от того, как меня только что назвали.

Понятно, что все эти нежности – игра на публику и ничего больше. Но сердце почему-то забилось быстрее. Особенно когда он с улыбкой продолжил:

– Мы с Александром как раз говорили о тебе.

– Надеюсь, только хорошее?

– По-другому и быть не может, – весело отозвался Александр.

Брум выразительно хмыкнул, намекая, что в последнее время в столичных газетах о леди Делагарди говорят что угодно, но только не хорошее.

– Вас что-то смутило, мейст? – тут же нахмурился Саша.

– Ему опять что-то в горло попало, – усмехнулся Делагарди. – Постоянно попадает… Пейте кофе, мейст Брум. Не отвлекайтесь.

– Ваши манеры… – полыхнул было ворчун.

А Эндер, как обычно, его перебил:

– Про них тоже не забудьте записать в своей книжке.

– Как только расправитесь с нашими рогаликами, – весело добавила я и улыбнулась хмыкнувшему Александру.

Дождавшись, когда займу место по правую руку от ультора, он опустился обратно в кресло, и разговор продолжился. Саша вежливо грустил по поводу того, что я больше не нуждаюсь в его услугах. Наверняка был искренним, но в то же время было видно, что он рад вернуться на службу. Охотиться за искажёнными, строить карьеру, а не нянчиться с горе-герцогиней.

Да ещё и фальшивой.

Грустно вздохнув, попыталась отогнать от себя эту не слишком приятную мысль и сосредоточилась на приятном – на рогаликах и ароматном чае.

– Сегодня вы также планируете ездить по городу вместе с супругом? – умыкнув с блюда последнюю сдобную вкуснятину (вот засранец!), неожиданно поинтересовался Брум.

Я обменялась взглядом с Эндером и ответила:

– Разумеется. Сегодня у эйрэ рабочий день.

– А как же подготовка к званому вечеру у графини Дальгейм? Или вы планируете отправиться на вечер в этом? – скрупулёзно продолжил прилипала, скользнув взглядом по моему платью.

Платье как платье. С воротником под горло и длинными рукавами.

– Мы вообще не планируем туда отправляться, – невозмутимо ответил Делагарди.

– Но как же… – Кажется, Брум растерялся. Поправив очки, поставил на блюдце опустевшую чашку и, продолжая хмуриться, завёл свою занудную шарманку: – Его величество желают, чтобы вы с леди Делагарди как можно больше времени проводили в высшем свете. Её светлости надо спасать репутацию, менять мнение окружающих.

– Также его величество желают, чтобы я как можно скорее разыскал того, кто приказал убить лорда Карриша. Расследование в приоритете.

– Странно, – хмыкнул надзиратель. – Я думал, в приоритете у вас опека над бедной девочкой.

Вот тут уже дракон помрачнел. Тяжёлый взгляд опустился на плечи Брума как стокилограммовая кольчуга. Тот сразу ссутулился и уже потянулся за блокнотом, чтобы записать в нём то, что нам определённо не понравится, когда я вмешалась:

– Почему бы мне сегодня не взять выходной, милый? – улыбнулась максимально очаровательно. – Отдохну, спокойно соберусь, а вечером мы вместе поедем к графине… Мейст Брум прав, мы должны постараться для Эдвины и дать всем понять, как глубоко они ошибаются. У нас всё замечательно! – Коснулась колечка, тем самым напоминая, что в случае чего предупрежу о появлении Раннвей, и Делагарди сдался.

– Хорошо. Думаю, мне тоже сегодня стоит поработать из дома. Накопилось много бумажной работы… Вы, Брум, можете заехать за нами вечером, раз уж вам там горит посмотреть на нас в высшем свете. Поэтому, если закончили завтракать…

– Я с удовольствием проведу этот день с вами здесь, – и не подумал убираться этот геморройный человек. – Его величество…

Достал со своим величеством.

* * *

Выпроводить Брума так и не получилось. Всю первую половину дня он таскался за мной назойливым хвостом, задавал бесконечные вопросы, всё что-то высматривал и вынюхивал. Время от времени заглядывал и к Делагарди, но так как дракона он побаивался, надолго в его кабинете не задерживался, снова прилипал ко мне. Хуже банного листа, честное слово! Или скорее использованной туалетной бумаги…

Ненадолго удалось укрыться в ванной, но Брум и тут времени не терял: как потом шепнула мне Минна, принялся допытываться у слуг об отношениях эйрэ с супругой и о том, ладила ли она с Эдвиной. К чести Бальдера должна отметить, что несмотря на все наши разногласия он не стал изливать королевскому соглядатаю свои ко мне чувства и даже напел в честь герцогини Делагарди парочку дифирамб.

– Не помешаю? – заглянул в мою комнату надзиратель, после того как я немного отдохнула от него в горячей ванне.

– А вы как думаете? – усмехнулась я, бросив на него в зеркало взгляд.

Уже успела одеться в домашнее платье и теперь вместе с Полин перебирала украшения в шкатулках в поисках подходящих под вечерний наряд. Золото, бриллианты, жемчуга… У Раннвей было всё, но она не ценила. А главное, у неё была надёжная опора в лице дракона, но она сделала всё, чтобы отдалить его от себя.

И предпочла ему другого.

– Его светлость ещё занят…

– И я, как видите, тоже.

Скользнув взглядом по моим пальцам, перебирающим бусины жемчужного ожерелья, Брум с усмешкой бросил:

– Думаю, пара вопросов не слишком отвлечёт вас от столь важного занятия, леди Делагарди.

Я тяжело вздохнула:

– Спрашивайте.

– Вы любили Терес?

От его слов по телу отчего-то прошла неприятная дрожь.

– С чего вы вдруг решили заговорить о моей покойной сестре?

Брум прошёл в спальню, опустился в кресло, которое по ночам использовал вместо кровати Эндер.

– Из того, что мне уже известно, можно сделать вывод, что она вас искренне любила. А что же вы, леди Делагарди? Любили или завидовали? Я бы, – он деловито закинул ногу на ногу, – предположил второе. Так все считают. Талантливая старшая сестра, любимица отца, драконица с тремя дарами, да ещё и сумевшая отстоять свои чувства. Связавшая свою жизнь с тем, кого сама выбрала, а не с тем, кому её подарили. Вы с ней так не похожи, что даже сложно поверить, что сёстры…

– Всё ещё не понимаю, к чему вы ведёте.

Он говорил не обо мне, но от этого разговор не становился приятнее. Оказывается, этот мужчина умел неплохо играть на чувствах. Готов был на всё, чтобы заглянуть как можно глубже. В самую душу.

– Просто пытаюсь понять, откуда в вас эта неприязнь к племяннице.

Вот уж зараза.

– Никакой неприязни. Наоборот, я люблю Эдвину. Уже сто раз говорила.

Надеюсь, мои слова прозвучали искренне. Я ведь действительно была искренна. Вот только с таким багажом, как у Раннвей, сложно убедить человека в обратном. Сложно доказать, что ты не верблюд, а точнее, не стерва. Завидовала ли Раннвей Терес? Кто её знает… Может, потому так и обращалась с племянницей. Но скорее, ей просто было плевать на Эдвину. Зацикленная на своих чувствах эгоистка.

Именно такой я её видела.

– И Терес… – Сунув в шкатулку бусы, я обернулась. – Её я тоже любила. До сих пор больно из-за того, что она погибла. Я храню наши с ней фотографии. Сейчас… – Пододвинув к себе самый большой ларец, достала найденные на чердаке чёрно-белые фото и поманила Брума. – Вот тут мы с сестрой и отцом. А эта фотокарточка была сделана на приёме по случаю…

Я замолчала, потому что понятия не имела, что стало поводом для того праздника. Взгляд привычно соскользнул с Терес на Вольмара, и я почувствовала, как по коже пробегают мурашки. Но не из-за Родингера. Фиг с ним, с этим драконом… Какое мне до него дело, когда с ним рядом…

– Извините меня…. Мне надо к мужу! – Спешно поднявшись, я бросилась прочь из спальни.

Незнакомец с фотографии, найденной в квартире Кристы, и незнакомец с этой старой фотокарточки… Вот где я его видела!

* * *

– Думаешь, этот тип как-то связан с Родингером?

– То, что они стояли рядом на фотографии, увы, не делает его ни подозреваемым, ни уж тем более соучастником, – ответил Делагарди, устраивая мою руку на своём предплечье.

Как и подобалось паре из высшего света, мы чинно поднялись по ступеням мраморного крыльца и, рассыпаясь во все стороны улыбками, вошли в холл. Тут же подскочили слуги, чтобы забрать верхнюю одежду, а следом, лениво обмахиваясь веером, приблизилась и хозяйка вечера.

– Что, если Родингер тоже приглашён? Не помешало бы с ним поговорить. Расспросить…

– Даже если они и знакомы, он как обычно будет всё отрицать, – шепнул Эндер и ответил улыбкой на улыбку графини.

– Эйрэ, какая неожиданность! – пропела та, захлопывая веер, после чего игриво продолжила: – Помнится, вы отклонили моё приглашение, и в свете последних событий… – Меня удостоили многозначительным взглядом, как будто говорящим: как же тебе хватило наглости выйти в люди после всей написанной о тебе в газетах грязи! – Леди Делагарди…

– Леди Дальгейм…

Кажется, я уже встречалась с ней раньше, на королевском приёме: женщиной средних лет с льдистыми голубыми глазами и светлыми волосами, сейчас возведёнными в некое подобие Пизанской башни. Помнится, графиня всё шушукалась в углу с другими дамами, и тему «Раннвей Делагарди» сплетницы явно не обошли тогда вниманием.

– Мы в последний момент передумали, – сказал «муж», коснувшись губами надушенной перчатки хозяйки дома.

То, что она вся надушена с головы до пят, а не только её перчатки, ощущалось даже на расстоянии. А уж вблизи… С трудом сдержалась, чтобы не расчихаться, и, подражая Эндеру, дружелюбно сказала:

– У нас освободился вечер, и мы решили провести его в вашем приятном обществе.

– Ах, вон оно как… – протянула графиня, и веер снова раскрылся. – Что ж, весьма польщена. И вдвойне приятно, что и лорд Родингер неожиданно освободился от своих важных дел и тоже решил посетить мой скромный дом. Такие гости, как вы и как он, – всегда большая честь и радость.

За спиной тихонько крякнул Брум, я мысленно проматерилась, а вот лицо Делагарди осталось непроницаемым, что явно разочаровало мадам графиню.

Ну что за подстава! Разумеется, эта Дальгейм недолго думая решит, что мы с Вольмаром сговорились и явились сюда, чтобы увидеться. Разумеется, она поспешит поделиться своими умозаключениями с подругами, и уже завтра обо мне снова будут писать в газетах.

И ведь не надоедает им.

– Только он? А как же его брат? – неожиданно поинтересовался Эндер, удивив и меня, и Дальгейм.

Последняя равнодушно пожала плечами:

– Я слышала, он в отъезде. Да и, насколько помню, младший Родингер не любитель светских приёмов.

Я вопросительно посмотрела на «благоверного», а ответ получила от Вильмы:

– Значит, решил подобраться к Родингерам через младшенького… Всё верно! Говорят, он бесхребетная тряпка, а вот Вольмар, наоборот, весь в папочку. Могущественный, замкнутый, неуловимый. Лучше действительно действовать через Кеннета. Жаль, что он в отъезде. А вот и его брат! Как будто учуял тебя, негодяй…

Я машинально обернулась, чтобы посмотреть туда, куда указывал призрак. Зря. Не стоило этого делать. В проёме распахнутых настежь створок стоял бывший любовник Раннвей. Стоял, смотрел на нас… на меня(!) и улыбался. Поймав мой взгляд, он кивнул и отсалютовал бокалом с шампанским. Что не укрылось ни от Эндера, ни от Брума, ни от хозяйки вечера.

Который, даже не успев начаться, уже перестал быть приятным и томным.

Я поспешила отвернуться, теснее прижалась к «мужу», старательно делая вид, что Родингера не заметила и замечать не планирую. Эндер сделал примерно то же самое, собственническим жестом опустив руку мне на талию. Представляю, чего ему стоило внешне оставаться невозмутимым. К глубокому сожалению графини и леди с лордами, стоявших поблизости.

– Как уже сказала, польщена и рада, что вы сегодня с нами. Наслаждайтесь вечером, – пропела Дальгейм и поспешила к вошедшей следом за нами паре.

– Не обращай на него внимания, – шепнула я ультору, имея в виду любителя салютовать бокалами.

– Главное, чтобы ты на него внимания не обращала, – отозвался тот мрачно.

А Вильма ляпнула:

– Ревнует – значит, любит. С виду лёд, а внутри всё так и кипит, так и кипит… Кто-кто, а старушка Вильма уж точно знает, когда мужчину от любви лихорадит.

Рискуя показаться чудачкой, собиралась шикнуть на призрака, чтобы глупости не говорила, но от шиканья меня отвлекла сладкая парочка Флемингов.

– А вот и вы! – воскликнула подружка Раннвей, быстро к нам приближаясь. Наподобие поезда, несущегося на полной скорости. – Мы с Лейфом всё гадали, увидим вас сегодня или останемся без вашего приятного общества.

Выжимая из себя сдержанное благодушие, вместе с Флемингами мы отправились гулять по дому. Здесь, как и в особняке Родингеров, весь первый этаж представлял собой просторную анфиладу. Мы остановились в третьем зале – просторной гостиной с интерьером в винных тонах, щедро приправленных золотом. Золочёные бра и картинные рамы, ножки у мебели и бесчисленные канделябры.