Текст книги "Черное Солнце. Эпоха Тьмы. Книга 1"

София тут же открыла дверь, запуская в гостиную. Рукава ее были закатаны, а поверх платья нацеплен передник.

– Что-то вы припозднились. Ужин еще не готов, но я пока набрала ванну, чтобы вы освежились с дороги… – начала она и тут же осеклась, заметив мой потрепанный вид. – Старые Боги, Камилла! Что случилось, дитя?..

– Споткнулась, когда вылезала из кареты, не оценила высоту бордюра… – соврала я, даже глазом не моргнув. – Все в порядке, ничего страшного… Но платье придется, скорее всего, выкинуть.

Я показала на испорченный шелк на подоле юбки. Ян раздраженно скинул меч на стойку для оружия на входе. София сразу же запричитала, бросившись осматривать, не поранилась ли я, и только убедившись, что все в порядке, продолжила:

– Все вещи уже выгрузили, я даже пообщалась в ваше отсутствие с домоправителем. Он сообщил, что к нашему дому будут приставлены служанка и кухарка. Обе веасийки, между прочим, специально ради вас подбирали. Однако, поскольку они приступят к работе только завтра, я взяла на себя обязанность позаботиться обо всем сама. Ванна наверху, там же свежая сменная одежда. Ужин в течение пары часов будет готов. Подумала, что ваше любимое жаркое с овощами и розмарином поднимет настроение после такого изматывающего пути.

– Спасибо, София, – я искренне улыбнулась ей, но была слишком уставшей, отчего улыбка получилась скорее вымученной. Женщина, причитая, скрылась за одной из дверей в коридоре от гостиной, ведущей, судя по всему, в обеденный зал и на кухню.

Теперь она наш разговор не услышит. Хоть сегодняшний инцидент и закончился мирно, странное поведение Яна не давало покоя. Я резко развернулась к нему.

– Что с тобой случилось, когда мы пересеклись с Набелит? Ты редко хватаешься за оружие без причины, но от тебя просто веяло гневом, словно нужен был лишь малейший повод, чтобы напасть…

– Сеньорита, это было прямое оскорбление, я не мог его игнорировать! – Максимилиан выглядел раздосадованным и заметно нервничал, то и дело поправляя аксельбант.

– Отец всегда учил, что из подобных ситуаций нужно выходить с высоко поднятой головой. И ты всегда говорил, что слова иногда бывают острее клинка. Я же не поддалась на ее провокацию, – я покачала головой. – Хотя и было очень обидно.

– Ох, милая моя, ты еще не понимаешь, что тут любое проявление слабости все равно что смертный приговор. В этом городе не понимают милосердия, только силу. Я лишь хотел поступить так, как велит долг, – он ухмыльнулся. – А царапина на щеке только украсила бы того бугая.

– Думаю, если бы мы все же ввязались в драку, репутация Камиллы Кустодес была бы испорчена в первый же день пребывания в Столице. И тогда нас не только деревенщинами заклеймили бы, но и дикарями, что по любому поводу берутся за меч. Думаешь, это обернется для нас проблемами?

– Я более чем уверен, что она уже распустила слух, будто дочь Великого Дома проявила слабость и не ответила на оскорбление. Во что это может вылиться – могу лишь гадать, госпожа. Если не возражаете, я отлучусь, – в руках вновь появилась курительная трубка.

Не дождавшись ответа, он прошел дальше по коридору, где был выход во внутренний двор, оставив меня в гостиной в одиночестве. Снаружи снова донесся тот самый странный сладковатый успокаивающий запах табачного дыма. Я лишь тяжело вздохнула, растерянная и расстроенная.

После столь тяжелого и нудного дня я, разумеется, мечтала о приеме ванны. Я уже и забыла, когда в последний раз могла вдоволь понежиться в теплой воде. Кажется, это было еще до того, как мы пересекли пригород.

Дом наш был хоть и небольшим, но довольно уютным. В гостиной вокруг невысокого столика расположились мягкие кресла и диван, несколько дверей вели в секцию для прислуги, кухню и обеденную комнату. Лестница на второй этаж была прямо напротив входа, а под ней находился подвал. На втором этаже обнаружились две большие спальни для меня и Каталины, скромная спальня для гостей и ванная комната. С террасы открывался вид на садик во внутреннем дворе, а на лицевом фасаде маленький балкончик нависал над мостовой.

Подруги нигде не было видно, однако через дверь одной из закрытых комнат доносилось мерное сопение – видимо, она уснула после тяжелой дороги, так и не дождавшись нашего возвращения.

В просторной ванной комнате я увидела прямоугольную мраморную купальню, наполовину утопленную в пол, ростовое зеркало и каменную чашу умывальника. На невысокой стойке София заботливо расставила привезенные из дома баночки с порошками, маслами, растворами и кремами. От теплой воды исходил пар, наполняя комнату сладковатым ароматом цветов и трав. Окон не было, освещалось помещение лишь горящими в настенных подставках свечами.

Даже не заглянув в свои покои, я, как только закрыла изнутри дверь ванной на ключ, сняла с себя то, что осталось от платья. Быстрыми движениями расшнуровала корсет и стянула нижнее белье, бесцеремонно скидывая все на пол. Распустила собранные в пучок волосы, и они упали на плечи черными волнами. Мельком осмотрела себя в зеркале, отмечая последствия плохого отдыха и недостатка сна – темные круги под глазами, потускневшая смуглая кожа, спутанные кудри, да и казалось, я похудела еще сильнее… Лишь отблески в светло-карих, почти янтарных глазах переливались золотом в мерцающем полумраке.

Да, не в таком виде должна была появиться в Столице Камилла Кустодес. По сравнению с той набелиткой я действительно выглядела как деревенская девка. Посмешище, да и только…

Я решительно опустилась в купель и сразу же ощутила, как с теплой водой на меня накатывает умиротворение. Напряжение и усталость, что накопились за все эти недели в дороге, резкой тяжестью навалились на плечи. Но с каждой минутой, проведенной в расслабляющей ванне, становилось легче.

Закинув голову, я уставилась в потолок, вновь погружаясь в свои мысли.

Итак, вот я здесь. В Имперской Столице.

Прошло всего несколько часов, а я, похоже, уже успела нажить себе еще одного врага… Когда я смогу встретиться с Лео и будет ли у меня такая возможность вообще, знал один лишь Император. Сейчас я тут совершенно одна, и рассчитывать могу только на себя.

Может, все же Александер прав? На что я способна без чужой помощи? Должна ли была ответить этой выскочке или повела себя так же, как тогда на постоялом дворе, не в силах оказать хоть какое-то настоящее сопротивление? Правильно ли поступила, решив сказать колкость, ведь она даже не стала скрывать, как смешно и жалко я выгляжу в ее глазах. Смех набелитки все время всплывал у меня в голове, как и раздраженное лицо Яна.

Вулканическая соль и ароматические масла успокаивали изнеможенное тело и тревожный разум. Я не поняла, в какой момент задремала, но всего спустя, казалось, одно мгновение шум в доме выдернул меня из объятий сонного марева.

Я внимательно прислушалась к голосам, доносившимся с первого этажа. Можно было четко расслышать звонкий щебет Каталины, раскатистый смех Максимилиана и ворчание Софии, но незнакомый мужской голос вводил в ступор. Сложно представить, что кто-то просто так решил зайти в гости, ведь в Столице нас никто не ждал. Любопытство вперемешку со смятением заставили меня вылезти из теплой воды, в которой я рассчитывала понежиться подольше.

Из кухни заманчиво тянуло ароматом запеченного мяса и овощей. На скорую руку я потуже затянула оставленные Софией ночное платье и халат и заглянула в гостиную. В воцарившейся тишине смотрела лишь на нашего гостя. Знакомые черты лица накладывались на смутные детские воспоминания. Стоящего передо мной молодого человека в белом офицерском мундире было просто не узнать, но сомнений не оставалось…

Я кинулась ему на шею и крепко обняла. На глазах выступили слезы. Злость, тревога и волнение – все это смело потоком бесконечной радости.

– Я… я так рада видеть тебя… – только и смогла вымолвить я сквозь сдавленные рыдания.

Леонард крепко схватил меня и, немного покружив, поставил обратно. В блестящих синих глазах сияла такая же радость.

– Ну ты чего, – заулыбался он, вытирая слезы с моей щеки.

Я оглядела Лео с ног до головы. От мальчика в нем не осталось и следа – как отец в лучшие его годы, брат был крепок и подтянут. Казалось, что он стал раза в два выше, чем я его помнила, а в плечах даже шире, чем Валентин. Лицо, как и у всех гвардейцев, было идеально гладким, а густые темные волосы, которые он раньше любил собирать в хвост, теперь были непривычно коротко стрижены. Не могли от меня укрыться и некая суровость в его взгляде, и два полуторных меча на стойке у входа.

– Столько зим прошло, тебя просто не узнать…

– А все из-за этого, – он указал на нос. Судя по всему, его пару раз неудачно ломали, и там появилась небольшая горбинка. – Теперь я вообще на одно лицо с отцом.

Все рассмеялись.

– Зато ты будто бы стала ниже, чем я помнил, сестрица, – весело заметил Леонард. – Или ты мне и раньше еле-еле до груди доставала?

– Это просто кто-то слишком вымахал на казенных харчах, – усмехнулся Максимилиан.

– Я думала, мы с тобой еще не скоро увидимся. Что-то в этой вашей Столице гостеприимством и не пахнет… Расскажи о себе, как ты, как твоя служба в Белой гвардии?

Лео недоуменно посмотрел на меня, словно сомневаясь в искренности моих слов.

– Неужели до вас не дошли письма, в которых я говорил, что меня приняли в Золотую гвардию? И что мне дали почетную должность Хранителя Чести?..

Я растерянно заморгала. Неужели Эстебан снова что-то утаил?

– Последние послания, которые мы читали, были очень скупы на подробности. Перед отъездом получили небольшое письмо, но там говорилось только о том, что ты кандидат в золотые гвардейцы…

Леонард прищурился, продолжая слушать все с тем же недоверием.

– Я переживала за тебя все эти годы, просила у отца подробностей, но он почти ничего не рассказывал. Только то, что с тобой все в порядке… Ты жив и здоров, и для меня это было главное. А уж здесь я надеялась с тобой увидеться и расспросить обо всем.

– Меня назначили Хранителем Чести в начале этого года, – было видно, что мои слова его чем-то задели, но я могла лишь гадать, в чем дело.

Я ахнула, пораженная.

– Это же… такая честь! Отец, кажется, должен был стать… Хранителем Преданности?

Максимилиан и Лео одновременно кивнули.

– Хранитель Преданности занимается тем, что наказывает предателей, мятежников и бунтовщиков и следит, чтобы провинции соблюдали свои обязательства перед Империей, карая их в случае неподчинения. Неудивительно, что именно отца рекомендовали на это звание – он же участвовал в подавлении восстания на землях Арракана.

– Правда?..

– Правда, – Леонард уверенно кивнул. – Дома герцог может успешно скрывать о себе все, но утаить что-то от хронистов Имперской Гвардии невозможно. Многие, с кем он когда-то служил, до сих пор тут. И я немало узнал об отце. О том, каким он был в молодости, где и как служил.

– Хранитель Чести сражается на дуэлях за честь Империи и Императора, – пояснил Максимилиан, явно стараясь перевести тему, чтобы я не начала задавать лишних вопросов.

– И никогда не проигрываю! – самодовольно отметил Лео. – На моем счету уже двадцать три дуэли.

– Императору так часто приходится отстаивать свою честь в поединках? – я вопросительно подняла бровь.

– О, ты не поверишь, сколько подонков сквернословят в адрес Его Святейшества. И не только за пределами Масерий. В Столице тоже хватает глупцов, распространяющих грязные и нелепые слухи.

– А тебе уже доводилось бывать в других провинциях? – восторженно спросила Каталина. Она глаз не могла отвести от Леонарда.

– Только на территориях имперских префектур, будучи еще в Серой гвардии, – Лео покачал головой. – Подробностей, я, увы, рассказать не могу – секреты гвардии не должны покидать стены Центурий. Моя задача – сразиться с клеветником или его представителем на дуэли при свидетелях. Обычно это долгий процесс, сначала оправляется официальный документ, потом суд Триумвирата рассматривает свидетельства… В общем, мое дело – просто привести вынесенный приговор в исполнение.

– Получается, ты кто-то вроде палача?..

– Слишком грубо, но можно сказать, что суть ты уловила, – Лео поморщился от такого сравнения. – Однако, как бы со стороны ни казалось, Золотой Щит не более чем красивая обертка. Я пока все так же остаюсь преторианцем Второго Легиона, и обязанности у меня практически те же самые в свободное время – патрули, охрана, тренировки… Золотая гвардия – больше некий символ с особыми привилегиями, в особенности для граждан Столицы.

Сестра София, судя по всему, уже успела утомиться от этих разговоров посреди коридора и оборвала рассказ на полуслове.

– Предлагаю оставить расспросы, ужин уже давно стынет.

Лео закрыл глаза и наигранно принюхался.

– Жаркое с овощами и розмарином?

– Верно, мальчик мой, – София довольно заулыбалась.

– М-м-м, пахнет, как дома, – на его лице тоже блуждала улыбка. – Я бы с радостью присоединился к трапезе, пожалуй, пара часов у меня есть. К тому же, когда еще позволю себе попробовать стряпню Софии?

– По такому поводу, я думаю, можно и бутылочку серенийского крепленого вина открыть! – Каталина радостно хлопнула в ладоши и побежала в погреб под лестницей.

София попросила Максимилиана помочь ей подать блюда и начала накрывать на стол в обеденном зале. Вернувшаяся с пузатой бутылкой Андо уже суетилась в поисках фужеров.

– Расскажешь, как прошло ваше путешествие? – спросил Лео, как только мы уселись за стол.

– А я… ну, поездка была довольно унылая. Месяц трястись в дилижансе – ты не представляешь, какая это пытка.

– Ну да, – усмехнулся Лео. – Дорога была настолько унылая, что в город вы заявились в сопровождении отряда Серой гвардии.

– Что? Откуда…

– Новости в Столице разносятся быстрее, чем набелитские рысаки приходят к финишу на скачках, – брат подмигнул. – Думаешь, откуда я узнал, что ты уже в городе, и сразу же начал искать способ получить увольнительный?

– Ты знаком с лейтенантом Вибером? – в голосе мелькнула догадка, которую Лео тут же подтвердил кивком.

– Он обучался на курс младше в Кадетском корпусе. Я, как и все сыновья аристократов, тем более получивший базовую военную подготовку и образование, был зачислен сразу же на четвертый. Вибер – сын какого-то останского торговца, кажется. А люди незнатного происхождения проводят в кадетах полноценные пять зим.

Сын торговца из простолюдинов… Это многое объясняло в поведении Александера, однако никак не оправдывало его поступков. Леонард же продолжил:

– Таких, как он, идейных, очень мало в гвардии. А уж тем более тех, кто тяжким трудом может пробиваться вперед. Он брался за самые сложные задания, проявлял себя образцовым солдатом. Все на службе только хорошо отзывались о нем. Какое-то время, пока меня не повысили, мы были в одном отряде, и я знаю, что на него можно положиться. Так что, пожалуй, мы неплохо ладим.

Такое ощущение, что мы имели в виду абсолютно разных людей. Тот Александер, которого описывал брат, не стал бы убивать и пытать мирных жителей, не стал бы пользоваться своей безнаказанностью, не смог бы даже допустить мысль о том, чтобы жертвовать своим отрядом, дабы выгородить себя перед начальством. И точно не стал бы угрожать беззащитной девушке ночью. Но все же Леонарда он и вправду искренне уважал. Может, лейтенант не всегда был таким подлецом? В голове снова всплыли предостережения насчет Столицы и ее нравов…

– Мы пересеклись с Серой гвардией, когда у нас сломалось колесо где-то в глуши, недалеко от границы. Они сопровождали нас остаток дороги, – я намеренно утаила все подробности случившегося.

– Мне известно, что он был на особом задании. О пропаже семьи министра уже второй месяц судачат, но кроме Вибера никто не взялся за поиски. Не понимаю, с чего бы это он стал разделять отряд и отправлять половину своих людей вперед, – Лео немного понизил голос, благо, пока в комнате царила суматоха и звенела посуда, нас почти не было слышно. – Мне можешь рассказать, не бойся.

Я прикусила губу. Обещание, данное тогда обеим сторонам, сковывало и не позволяло нарушать его даже перед братом. Но провести его такой незамысловатой уловкой, как вышло с подчиненными Арно, явно не получится.

– Мы с ним… пересеклись в деревушке, где он выполнял свое задание. Случайно. И после завершения я попросила его о помощи, чтобы не попасться бандитам, – я чуть понизила голос. – Он рассказывал очень странные истории. Ну, про здешние порядки.

София поставила перед нами по большой тарелке, наполненной жарким. Леонард тут же набросился на него, уплетая с таким аппетитом, будто голодал целую неделю.

– А что он рассказывал? У нас много разных баек ходит.

– Говорил, что гвардейцев частенько нанимают выполнять грязную работу. Что частные лица приглашают их для охраны во время своих… развлечений. Что один подписанный указ ставит их выше законов провинций, – я вздохнула. – Разве может быть так, что столичные солдаты могут чинить самосуд?

Лео приуныл.

– На самом деле, сестрица, у гвардии почти безграничные права. Я лично видел, как один полковник рубанул крестьянина мечом лишь для того, чтобы проверить остроту нового клинка. Не все такие, конечно, вон тот же Александер – хороший пример, но в большинстве своем что в армии, что в министерствах люди идут на все, лишь бы заполучить местечко поприличнее.

Я с жалостью смотрела на брата. Он всегда был немного наивен из-за воспитания отца, который правила и честь ставил выше интриг и беспринципного желания добиваться своего любой ценой. Но насколько же Лео плохо разбирался в людях… удивительно, как он смог достичь таких высот в службе.

– Отец рассказывал, что гвардия благородна в своих намерениях, – я видела, что есть нечто, о чем Лео недоговаривает. – Но даже такие, как Александер Вибер, не так уж и благородны, как кажется…

– Я всегда сужу людей по тому, как они проявляют себя в деле, – взгляд Лео посуровел, а его тон пресекал любые споры на эту тему. – И не стану делать выводы о сослуживце по слухам. Порой солдатам приходится принимать тяжелые решения, иногда они могут быть аморальными. Но это наша работа, наш долг – все ради благополучия жителей Империи, даже тех, кто клеймит нас убийцами и мясниками.

– Неужели и тебе приходилось участвовать в чем-то подобном?..

– Думаешь, я после такого смог бы смотреть в глаза тебе или отцу? – серьезно ответил он вопросом на вопрос. – Мои грехи заканчиваются на пьянстве и разврате.

Я немного смутилась, Максимилиан одобрительно хмыкнул, Каталина скрыла улыбку ладонью, а София недовольно покачала головой. Тревога за то, что брат уже не такой, каким я его знала, понемногу отступала: за эти семь зим Лео ничуть не изменился.

– Надеюсь, в скором времени я увижу дворец… – мечтательно сказала Каталина, все еще наблюдая за Лео с восхищением. – Это правда, что он богаче, чем любое из родовых владений Великих Домов?

– Ну, если вы хотите в этом убедиться, всегда можно просто попроситься в гости, – молодой гвардеец подмигнул. – Вы же знаете, чем еще примечателен пост Золотого гвардейца? Ну, помимо всеобщей славы и обожания, каким позавидуют самые известные барды континента?

Лео сделал пару глотков вина и, выдержав интригующую паузу, объявил:

– Золотые гвардейцы, верховные канцлеры и почти все высшие чины Белой гвардии, легаты и некоторые префекты проживают за стенами Первой Масерии, в Люцерисе. Не в самом императорском дворце, разумеется, но на близлежащей территории. И я в том числе.

– Ты живешь так близко к Императору?! – изумленно ахнула я.

– Конечно, а как же иначе оберегать покой Императора и его глашатаев?

– Надеюсь, роскошь не слишком вскружила тебе голову? – София старалась быть строгой, но нотки беспокойства все же скрыть не удалось.

– Да если бы у меня еще было время на это… Я большую часть дня все равно провожу в Центуриях вместе с другими гвардейцами, – Лео говорил уклончиво, но, наверное, у него были свои причины не делиться личной жизнью при всех.

Однако я была искренне рада за брата. Неудивительно, что все так рьяно стремятся получить должность в Золотых Щитах.

– Ах, увидеть бы придворных и императорскую семью… Я слышала, их приемы настолько роскошные, что длятся по нескольку дней, а съезжаются туда представители всех крупных Домов. Ты ведь уже бывал на таких?

– Ага, надо же кому-то охранять такие мероприятия. Ну и пару раз меня приглашали как члена семьи Кустодес… Скука смертная обычно на этих балах. Понаблюдать, как мелкие чиновники подлизываются к вышестоящим, я и на службе могу.

– А Император? Каков он? – у Каталины блестели глаза. – Правду ли говорят, будто он силен настолько, что его удара не выдержит даже меч из лучшей стали?

– Императора не видел никто уже очень давно. В основном на всех его приемах присутствуют двойники, – Лео пожал плечами, словно это было что-то обыденное.

– Почему?.. Отец, конечно, рассказывал, что никто из высокопоставленных чиновников и военных его не видел долгое время, но я думала, что это не более чем выдумки.

– Это действительно так. Император лично общается только с высшими канцлерами. Ты бы знала, сколько раз покушались на него и членов императорской семьи. Потому и личности их держат в строжайшей тайне, как и все с ними связанное. Даже я не знаю, кто из живущих во дворце может оказаться членом императорского дома.

– А как же заключаются браки и все такое… – растерянно спросила Каталина. Неужто она рассчитывала охмурить кого-то из правящей династии?

– Думаешь, такое делается публично? – насмешливо фыркнул Лео, с наслаждением пригубив вино из своего фужера. – Представь, какой был бы скандал, если бы Дома знали, что они в родстве с императорской династией? Они бы захотели себе преференций и преимущества в положении перед другими Домами и патрициями, что вызвало бы массу головной боли для Империи. Поэтому и сам Император обезличен настолько, насколько возможно.