Текст книги "Черное Солнце. Эпоха Тьмы. Книга 1"

– Наши сады славятся одними из лучших фруктов в стране. Не знаю почему, но плоды всегда такие сладкие… Но я больше всего люблю персики и апельсины, – чуть высокомерно процедила я.

– Если позволите, – вмешалась София, мы с госпожой Джордис обернулись. – Сады созданы предками семьи Набелит как подарок Дому Кустодес. На этом утесе нет источников пресной воды, да и почва тут, мягко говоря, не плодородная, и потому они соорудили особую оросительную систему, которая постоянно поддерживает почву в таком состоянии, чтобы деревья и кустарники могли плодоносить в течение года. Вечноцветущие сады – одно из достояний Мар-де-Сеаля. Благодаря им мы производим на продажу не только фрукты, но также великолепные алкогольные напитки. Думаю, ваш супруг вместе с Его Высочеством уже дегустируют их в полной мере…

– Вас, кажется, зовут София, верно? – мягко перебила ее Джордис, окинув наставницу оценивающим взглядом. Тон ее был все так же мягок и учтив, но, казалось, ей претило, когда кто-то осмеливался встревать в разговор.

– Все верно, госпожа. София Оре к вашим услугам, – она то ли не заметила тон, то ли вовсе его проигнорировала.

– Вы гувернантка?

– Не совсем. Я ее сервитуария.

Глаза северянки на долю секунды округлились, когда она заметила на большом пальце правой руки Софии гравированное кольцо из темного металла. Сервитуарии носили такие как знак того, что прошли обучение и уже встали на путь служения Ордену. Кольцо на каждом из пальцев могло рассказать о положении, знаниях и навыках.

– В таком возрасте? – в удивлении женщины проскользнули нотки недоверия. – Ах, вы, должно быть, из воспитанниц Ордена.

– Да, верно. Но я по собственной воле поступила на службу в Орден, и для меня большая честь нести свет Имперских Истин тем, кто будет столпами нашего могущественного государства в будущем.

– Должно быть, вы из совсем бедной семьи или вовсе сирота, – жалостливо продолжила Джордис, а я непонимающе переводила взгляд с нее на Софию. – Это ведь ваше первое назначение? Удивлена, что герцог Кустодес согласился на услуги столь… хм, неопытной сестры.

Выглядело так, что она проявляла вполне искреннее сочувствие. Почему же тогда наставница поджала губы, еле сдерживая негодование?

– Верно, госпожа, – тон Софии был суше полей в самые знойные сезоны. – Но это не имеет значения. Каждый послушник, удостоенный чести носить кольцо, не уступает в знаниях другим братьям и сестрам Ордена. Так что ни возраст, ни происхождение не должны играть никакой роли – все мы равны в свете Имперских Истин.

– Разумеется, разумеется! – супруга ярла наклонила голову в знак признания, и служанки подхватили настроение своей госпожи. – Простите сердечно мою невежественность, у меня никогда не было сервитуария, и я плохо знакома с вашими порядками. Просто Империя вот уже пять зим предлагает нам несколько молодых аколитов99
  Аколит – первоначально малый чин духовенства, помощник епископа или пресвитера, а впоследствии церковнослужитель-мирянин в Римско-католической церкви; (здесь) низший чин в иерархии Ордена, представители которых допускаются только до работы учителями в аристократических семьях.


[Закрыть], но я отказываюсь: все же хочется видеть рядом со своим сыном кого-то более умудренного опытом.

– У Ари что, нет сервитуария? – удивилась я, решив, что это объясняло полное отсутствие манер и воспитания у юного отигнира.

Возможно, я немного завидовала: меня-то сестра София, сколько себя помню, обучала этикету и всем необходимым для благородной дамы наукам. Просто это ужасно скучно, и порой я бы хотела поиграть с другими детьми, а не смиренно выслушивать все эти скучные уроки о родословных.

– Пока нет, но воспитание наследника ярла всецело на моих плечах, – Джордис не заметила реакции собеседницы при этих словах. Или сделала вид, что не заметила. – Я все же среднеземка. Кто же, как не я, сможет лучше передать Имперские Истины своему ребенку? Ну а все остальное и на гувернанток можно оставить.

Бровь Софии изогнулась в немом вопросе, а я молча наблюдала за наставницей. Она не любила говорить об Ордене, да и о себе тоже. Как она объясняла, в основном на службу туда поступали пожилые имперские ученые или хорошо образованные аристократы, чтобы передавать накопленные знания молодым дворянам Великих и Малых Домов. Сервитуариям запрещалось связывать себя узами брака, из-за этого редко кто добровольно шел на службу в молодом возрасте, особенно женщины. Но при Ордене существовали школы, где воспитывали сирот или детей из неблагополучных семей, обреченных на незавидную участь аколитов, лишенных всех благ и удовольствий без права выбора. Ни семьи, ни любви, ни привязанностей – такова была цена служения Имперским Истинам.

– Какое ужасное упущение со стороны Ордена, – София улыбнулась, однако я прекрасно знала, что чуть подрагивающая морщинка в левом глазу – признак того, что наставница крайне раздражена. – Надеюсь, в скором времени рядом с вашим сыном появится достойный наставник, который наверстает упущенные годы обучения. Все же к воспитанию сыну самого ярла, будущему правителю Нортланда, нужен особый, тщательный подход.

Лицо супруги ярла даже не дрогнуло при этих словах, женщина лишь благодарно кивнула Оре. Мне же не понравился намек в голосе наставницы. Уверена, Джордис великолепно справляется, просто Ари – маленький необучаемый дикарь. «Интересно, мама бы тоже сама занималась моим воспитанием?» – промелькнуло в голове, и мысль эта вызвала прилив тоски.

Откашлявшись, София вернулась к разговору о мар-де-сеальских садах:

– Поскольку технология орошения и удобрения почвы была утеряна, а система даже спустя столетия работает безотказно, многие поговаривают, что это магия. Хотя на самом деле это лишь гений инженерной мысли. И конечно же, госпожа Камилла все это и так знала, просто постеснялась рассказать, – добавила наставница, глядя на мои поползшие на лоб брови. Да, пожалуй, мне действительно стоит поменьше отвлекаться на уроках. – Она у нас такая скромница.

Максимилиан слегка улыбнулся, а Каталина хихикнула, прикрыв рот ладонью. Джордис восхищенно обвела взглядом простирающиеся перед нами ряды зеленых крон и кустарников, усыпанных всевозможными фруктами и ягодами, и даже Ари отвлекся от своей груши и с глуповатым удивлением слушал Софию.

Его мать улыбнулась и вытерла пальцем каплю сока со щеки сына, а затем, будто оправдываясь, сказала:

– Он родился и вырос на севере, а до нас невозможно довезти фрукты. Многие северяне, которые ни разу не покидали Нортланд, за всю жизнь никогда даже яблок не пробовали.

– А вы, госпожа Джордис, разве не уроженка северных земель? – поинтересовалась я, видя, что она, в общем-то, довольно сдержанно себя ведет. Жаль, что сын пытается подражать манерам отца, а не матери.

– Я родом из Столицы, дочь офицера Серой гвардии, – она протянула руку к нависшей над головой ветке и дотронулась пальцами до одной из груш. – Но таких фруктов нет даже на полках столичных лавок.

Она сорвала плод и протянула сыну, который сразу с усердием принялся за него. Я же горделиво выпрямилась, будто бы эти сады были моей личной заслугой. Все же так приятно, когда наши места производят впечатление на приезжих.

– А правда ли, что в ваших краях так холодно, что даже в домах вы не снимаете шубы? – поинтересовалась Каталина, на которую общество благородной дамы повлияло только лучшим образом. Она расправила плечи и подняла подбородок, старалась держаться столь же достойно, как и наша гостья.

Джордис задумчиво улыбнулась.

– Мы живем в больших домах, правда, не таких, как ваша усадьба, в основном они деревянные с каменными основаниями. Замки из камня было бы невозможно прогревать в холода, – пояснила она. – В них живут несколько семей одного рода, все следят, чтобы было тепло и уютно, а пища и вино делятся на всех членов семьи. У нас не принято покидать родной дом, и на детях лежит ответственность заботиться не только о собственных семьях, но и о родителях, когда те становятся слишком стары и немощны. Семья и многовековые традиции – вот основа общества, которая помогает выживать в суровые зимы.

– А я в какой-то книге читала, что вы ездите верхом на медведях и огромных волках. Это правда? – выпалила я. Не терпелось выведать у северян побольше об их быте, ведь все, что я знала о них, казалось невозможным.

Ари закатил глаза. Супруга ярла на секунду замолчала, обдумывая ответ.

– Наши воины и вправду ездят на варгах1010
  Варги (др.-сканд. Vargr) – в скандинавской мифологии огромные волки.


[Закрыть], они крупнее обычных волков и гораздо выносливее. Каждый находит и воспитывает своего варга сам, так зверь становится верен хозяину до самой смерти. Лошади слишком ценны и слишком затратны в уходе, чтобы их содержать для рати. Но чаще всего мы передвигаемся на санях, в которых запрягают оленей или ездовых собак.

– Меня однажды такая укусила, – буркнул Ари. Он уже покончил с грушей и приступил к сливам, объедая до косточек плод за плодом. – Но папа сказал, что я сам виноват… Жду не дождусь, когда смогу воспитать собственного волка! У отца красивейшая волчица, Белая Стрела, верхом на ней он просто непобедим.

«Если ты с собакой поладить не можешь, куда тебе волка доверять, бестолочь…» – подумала я, глядя, как Ари бесцеремонно кидает огрызки прямо на усыпанную песком и мелкими камнями дорожку.

– Думаю, если Яна посадить на волка, он тоже будет непобедим, – фыркнула я.

– Предпочитаю драться на своих двоих, госпожа, – Максимилиан скромно улыбнулся. – Но, если бы мне была оказана честь сразиться с самим ярлом в дружеском поединке, я был бы очень рад. Северный стиль заметно отличается от южного.

– Против отца все равно нет шансов, – беспечно сказал Ари, выплюнув очередную косточку. Ян лишь слегка дернул бровью, но ничего не ответил юному наследнику Дома Хус.

– Хотела бы я увидеть наездников на ваг… вара… на волках, в общем, – вздохнула я. – Сложно даже вообразить такое. Да и вообще волков с медведями только в зверинце видела.

– Между прочим, за всю историю было несколько великих героев, которые смогли приручить белого медведя, – продолжил Ари. – Поэтому именно он изображен на гербе нашего Дома: это символ того, что природа не властна над человеком, так вот!

– Если вы из Столицы… как же согласились уехать в такую даль? Да еще не куда-нибудь, а на самый край северных земель, – робко спросила Каталина со всей полагающейся вежливостью. Видимо, она все-таки старалась примириться с мыслью, что в случае чего и ей придется, как и Джордис, оказаться на севере.

– Ну, возможность стать супругой будущего ярла – не то, от чего принято отказываться, – женщина поправила выбившуюся из прически прядь. – Нортланд беспощаден к тем, кто к нему недружелюбен, но становится настоящим домом, если прийти туда с открытым сердцем. Когда ко мне сватался ярл… точнее, тогда он был еще отигниром, я и подумать не могла, что по-настоящему смогу влюбиться в этот край, в этот народ и культуру. Эта земля сурова, но прекрасна. Вековые кедры, что уходят в небеса, лазурные реки, наполненные рыбой, сладкий запах лесных трав и хвои весной…

Она посмотрела куда-то вдаль, словно предаваясь каким-то своим мыслям и воспоминаниям.

– Даже будь у меня возможность вернуться в Столицу, я бы ни за что не променяла ее на бескрайние заснеженные просторы Нортланда.

Я слушала ее с нескрываемым восхищением. Подумать только! Вот если бы сестра София рассказывала на своих занятиях про это, а не про дурацкие родословные, политику и правила этикета, я бы точно меньше отвлекалась.

– А правда, – начал Ари, не отрываясь от очередного лакомства: он сорвал с низкорастущей ветки очередную сливу, – что у вас есть какое-то особое место для испытания морем?

Кажется, маленького северянина это интересовало больше, чем рассказы о красотах Мар-де-Сеаля. Впрочем, он же мальчишка, чего от него ожидать?

– Да, восточнее этих мест есть россыпь скал и рифов, Пролив Последней Надежды, там уже целое кладбище затонувших кораблей. Нужно проплыть между камнями и выйти с другой стороны… Это называется «оседлать ветер». Валентин только недавно прошел это испытание. И теперь он имеет право управлять собственным кораблем.

– Надо было так ехать, а не по земле. Звучит захватывающе, – вздохнул Ари, вызвав у меня очередную волну раздражения. – Я тоже бы себе корабль хотел!

– Только если не вы планируете бесславно разбиться, господин, – усмехнулся Ян, явно тоже не слишком довольный столь беспечным отношением к традициям южан. – Пролив Последней Надежды легко карает неопытных или чрезмерно уверенных в себе мореплавателей. Это важное испытание в нашей культуре для тех, кто посвящает себя морю. Лишь те, кто с самого детства стоит под парусом, имеют право рискнуть оседлать ветер. И далеко не все одерживают верх в битве со стихией.

– Вот как… – Ари выглядел раздосадованным. Он что, и вправду рассчитывал стать веасийским капитаном? – Зачем же рисковать, если это настолько опасно?

– Потому что наши моряки – лучшие из лучших, – горделиво заявила я. – Иначе как мы сможем защищать Империю от пиратов и контрабандистов? У нас учат ориентироваться по солнцу и звездам и понимать, как меняется погода. А рыбаки всегда находят самые промысловые места. Это тебе не на плоскодонках по рекам плавать.

– Даже до Столицы доходят рассказы об искусности ваших моряков, – улыбнулась супруга ярла, явно стараясь смягчить легкомысленность сына и не давая тому возразить. – Для нас это звучит почти так же необычно, как для тебя, наверное, истории про варгов и собачьи упряжки. С таким нескончаемым любопытством, думаю, Нортланд пришелся бы тебе по душе. Может, даже когда-нибудь ты там побываешь.

Странный намек показался мне недвусмысленным, и я невольно покосилась на Ари, который уже успел переключиться на персики.

– Признаться честно, я холод совсем не переношу. Никогда не видела снег, но знаю, что это что-то вроде дождя, только замерзшего. Лучше отправиться в путешествие на корабле, – с легкой завистью сказала я, глядя на юного отигнира, недовольно рассматривающего огромную твердую косточку, о которую только что чуть не сломал зуб.

– Ох, дорогая моя, ты тут напомнила кое о чем! – Джордис встрепенулась и залезла в небольшой кожаный кошель, висевший у нее на поясе. – Протяни руку.

Я повиновалась, и она вытряхнула содержимое маленького шелкового мешочка на мою ладонь.

Это был кулон на тончайшей стальной цепочке, а сам камушек размером с перепелиное яйцо походил на отколовшуюся льдинку, внутри которой едва заметно горел синий огонек.

– Ох! – вскрикнула я от неожиданности и чуть было не выронила камушек, не ожидая, что он будет таким ледяным. – А почему он светится?

– На языке нортлингов это называют «ухун» – «замерзшее пламя», – объяснила Джордис, наблюдая за моей реакцией на кулон. – По легенде, этот минерал появляется там, где небесные огни касаются земли. Это подарок от ярла тебе.

– Подарок?.. Мне? – я рассматривала маленький камушек, осторожно держа его в руках. Он выглядел таким хрупким, будто одно неловкое движение могло раскрошить его в мелкую пыль.

– Когда холодно, он излучает тепло, а когда жарко – холод, – объяснила Джордис, помогая застегнуть цепочку на шее.

– Ого, это прямо как сами северяне! Нортлингам ведь не страшны ни жара, ни холод.

– Да, сравнение очень точное, – Джордис явно позабавила моя находчивость.

– Это настоящая магия? – спросила я, вглядываясь в голубоватые отблески, играющие на гранях камня.

Грустная улыбка тронула ее губы.

– Милая моя, магия уже давно покинула эти края.

***

Вечером, когда солнце лениво нависло над горизонтом, начался пир. Столы вынесли во внутренний двор, выставив несколько длинных рядов, чтобы все гости могли насладиться видом на сад и морскую гладь. Повара постарались на славу – в честь торжества приготовили блюда северной и южной кухонь, и столы ломились от яств. Были и рыба, и мясо, и копчености, и засолы, не говоря уже о всевозможных закусках, фруктах и овощах. Сюда же выкатили несколько огромных бочек с молодым вином, элем, пивом и более крепкими напитками на любой вкус.

Помимо пира было организовано пышное празднество с музыкой и танцами, приглашенными бардами, шутами и артистами, которые устраивали перед гостями сценки из известных и любимых легенд Домов Хус и Кустодес.

Труппа отыграла и сказ о Медведешкуром ярле-оборотне, мстящем за свою возлюбленную, и песнь о великих героях-нортлингах, победивших могучего дракона в горах Дальнего Рубежа, и балладу о влюбившемся в морскую деву мечнике Гаспаре Альдеро, и предание о том, как Кустодесы пять столетий тому назад воевали с пиратами и их королем. Была и легенда о Первом Страже, которую знали и на севере, и на юге.

Меня впервые посадили за один стол со взрослыми, рядом с братьями, близким кругом отцовских советников и почетными гостями. Отец никогда на моей памяти не был таким веселым. Он пил, ел, смеялся, шутил и предавался воспоминаниям. Я почувствовала себя очень взрослой, когда мне разрешили выпить немного разбавленного вина с фруктами.

Когда закончилось очередное представление – на этот раз актеры под одобрительное улюлюканье и овации северян отыграли немного вульгарную комедийную пьесу о скальде1111
  Скальды – древнескандинавские поэты-певцы, жившие при дворах и дружинах конунгов в период с IX по XIV в.


[Закрыть], сварге1212
  Сварг – (здесь) «цверг» (др.-исл. dvergar, нем. zwerge, англ. dwarf). В германо-скандинавской мифологии цверги (дверги) или дворфы – карлики, живущие под землей. Славятся богатством и мастерством.


[Закрыть] и тролле, – барды завели озорную мелодию, приглашая присутствующих на танцевальную площадку.

Я радостно наблюдала, как аристократы из южных и северных Домов вместе веселятся, танцуют, смеются и с удовольствием общаются.

– Дорогая, а знаешь, как мы познакомились с твоим отцом? – ехидно спросил оказавшийся рядом ярл.

Судя по всему, София оказалась права: пока мы осматривали сады, отец с другом и старшими сыновьями первым делом отправились на экскурсию в винный погреб. Неизвестно, сколько они продегустировали там, но уже от того количества кружек эля, что выпил Айварс на пиру, нормальный человек давно бы впал в забытье.

– Отец редко рассказывает о своем прошлом, – призналась я, покачав головой.

Эстебан строго посмотрел на Айджа, но тот лишь отмахнулся.

– Я вызвал его на дуэль, на смерть! – гордо произнес гость, делая глоток из неизвестно какой по счету кружки.

Я посмотрела на него, потом перевела скептический взгляд на отца.

– Что-то не верится, ведь вы тут оба живые сидите.

– Он выбил топор из моих рук в первые десять секунд, а затем пинал меня по плацу два часа кряду, оставив вот это на память, – Айдж бесцеремонно оттянул ворот рубахи и продемонстрировал всем глубокий шрам в районе ключицы.

– Ага, а потом провел три недели в карцере, да еще в твоей компании, – с недовольством заметил отец.

Я хихикнула.

– Интересно, какой же должен был быть повод, чтобы вот так вывести из себя папу?

– Меня вызвали на дуэль из-за того, что я, видите ли, недостаточно почтительно произнес девиз его Дома, а меч этот выскочка достал быстрее, чем я закончил говорить, – Эстебан отхлебнул из кружки. – И нет, чтобы до первой крови: это в порядке вещей. Так и здесь решил отличиться.

– Пф, потому что вы, южные неженки, печетесь о своих драгоценных шкурках… – фыркнул Айварс, глаза его блестели от алкоголя и азарта. – Когда у тебя двенадцать братьев, каждый из которых метит на место еще живого папаши, выживает лишь тот, кто быстрее и лучше управится со своим топором!

Одним глотком он опустошил кружку и стукнул ею о стол с такой силой, что тарелки и бокалы зазвенели. Мальчишка, которого Айварс определил личным чашником, уже подбежал, чтобы наполнить кружку из бурдюка в руках. Это был Рори, наш с Каталиной приятель – втроем мы частенько убегали от Софии, чтобы исследовать окрестности замка или играть в любимые игры. Не знаю, как этот рыжий веснушчатый парень умудрился пробраться на пир, но он тут же был подмечен Айварсом, и теперь с глазами испуганного олененка робко стоял в стороне, готовый по первому же сигналу наполнить кружку снова.

Ярл поймал мой недоуменный взгляд и пояснил:

– В Нортланде наследование титула происходит не по праву крови, как принято у вас, а по праву силы. Любой из членов Дома Хус может бросить вызов на смертельный бой за звание ярла.

– Вы… убили всех своих братьев? – ахнула я.

– Только половину, – коварно усмехнулся он, откусывая от стоящей перед ним свиной рульки. – Еще половина перебили сами себя, а те, у кого осталось мозгов чуть больше, чем у яка, мирно доживают свои дни в рядах моей дружины.

– Разве это правильно – вот так поступать со своими родными? – я насупилась. Это признание совсем не вязалось с образом заботящихся друг о друге северян из рассказа Джордис. Это слишком… дико. – Разве для вас нет главней ценности, чем семья?

– А разве может слабый пес защитить своих щенков? Или сможет постоять за свою стаю и прокормить ее, когда на улице мороз настолько лютый, что, кажется, само семя души вот-вот окоченеет? – он посмотрел мне прямо в глаза, но во взгляде не было и намека на жаждущее крови чудовище. Передо мной был уставший человек, что печется о благополучии своего народа любой ценой. – Только сильный лидер может повести народ за собой, слабым телом и духом на севере места нет.

Я поймала недовольный взгляд ярла, когда при этих словах он невольно покосился вправо, где чуть поодаль сидели его жена и сын. Ари, который вновь, желая подражать отцу во всем, пытался справиться с огромной свиной ногой, в итоге не смог ее нарезать, и Джордис терпеливо разделывала мясо для сына вилкой и ножом, пока тот недовольно шмыгал носом.

– Вы поэтому пошли на службу вместе с папой? Чтобы стать сильнее?

Айварс заморгал, словно не расслышав вопроса.

– Что?.. А, нет. Это твой отец пошел в имперские ряды, чтобы карьеру сделать, – отмахнулся он. – Я просто хотел очутиться подальше от отчего дома и доказать самому себе, чего стою… До сих пор для меня остается загадкой, как мы подружились с этим вечно занудным педантом, который никогда не отступал от правил. Но, как видишь, я сделал из него нормального человека, ха-ха!

Ярл пихнул локтем Эстебана и пролил на его штаны часть содержимого своей кружки, но тот даже бровью не повел.

– Да, Айдж, три недели в карцере с тобой на меня плохо повлияли… С тех пор не было ни дня, чтобы нам не влетало, – он задумчиво посмотрел вдаль, на солнце, которое медленно поглощалось водной гладью. – Как давно это было, зим двадцать назад?

– Двадцать пять, если быть точным, – поправил Айварс. – Эх, какими мы тогда были молодыми!

Музыка сменилась с ритмичной на тягучую и меланхоличную. Мужчины начали вставать из-за стола, приглашая прекрасных дам на танцы. Вскоре пространство внутреннего двора заполнили пары танцующих вперемешку южан и северян.

Джордис что-то шепнула Ари на ухо, и я насторожилась. О чем начал причитать мальчик, было не расслышать, но я уже догадалась, что сейчас последует. После недолгих уговоров отигнир с несчастным выражением лица встал из-за стола и направился в нашу сторону.

– Могу я попросить благородную даму оказать мне честь и подарить танец? – бесцветным голосом пробубнил он, глядя даже не на меня, а куда-то в сторону. Сидевшая рядом Каталина заулыбалась.

– О-ох, я… – я лихорадочно искала способ отвертеться. – Мне что-то нехорошо после вина, лучше посижу тут… А вот госпожа Каталина, судя по всему, чувствует себя превосходно и с радостью составит тебе партию на этот танец, не правда ли?

Каталина аж поперхнулась виноградом, который так не вовремя решила съесть, но даже она понимала, что загнана в угол и не имеет права отказаться. Смерив меня фирменным уничижительным взглядом, она медленно встала из-за стола и отвесила Ари кривоватый реверанс.

– Конечно же, для меня это большая честь, отигнир Ари, – она нехотя взяла его за протянутую руку, и парочка отправилась в центр зала к остальным танцующим.

Насколько Каталина была физиологически развита чуть больше своих зим, настолько же Ари на ее фоне выглядел младше своего возраста. Он был ниже и двигался очень неуклюже, то и дело наступая партнерше на ноги. Джордис, хоть и была немного расстроена, все же умилялась своим чадом. А вот Каталина явно мечтала провалиться сквозь землю.

Отец не стал ничего говорить про мою выходку, все так же задумчиво глядел на кружку в руках, явно витая в мыслях. Ярл даже не повернулся в сторону сына и лишь недовольно сверкнул глазами на окружающих.

Интересно, что его так раздосадовало? Может, стоило хотя бы из уважения к нему потанцевать с Ари, несмотря на то что этот несносный мальчишка не вызывал у меня ничего, кроме отвращения? Или тут что-то другое, что-то более личное?

Видя, что герцог отвлекся на беседу со старшим сыном, я решила воспользоваться моментом и порасспрашивать Айварса. От него ответов добиться явно куда проще, чем от Эстебана, тем более что разговоры о былом поднимали ярлу настроение.

– А есть еще какие-нибудь интересные истории из вашей жизни во времена службы в гвардии?

– Что, неужели отец совершенно ничего не рассказывал о своем прошлом? – Айдж удивленно вскинул брови, его недовольство как рукой сняло.

– Почти ничего, – вздохнула я. – Я только недавно вообще узнала, что вы с ним хорошие знакомые… Хотя, судя по вашим рассказам, папа, то есть герцог, был когда-то таким… Наверняка боялся подать нам плохой пример.

Айдж хмыкнул растерянно и будто даже расстроенно. Я запоздало подумала, что северянину, наверное, не слишком приятно узнать, что лучший друг не рассказывал о нем все эти годы.

– Жаль конечно. Впрочем, могу понять, почему так, и не осуждаю. Эстебан – удивительный человек… Его всегда уважали за силу и мудрость, словно он рожден держать в руках меч и вести людей за собой. Однажды, будучи еще рядовым, он почти в одиночку расправился с отрядом бандитов, когда те напали на нас из засады. Я уж тогда решил, что нас числом возьмут, но Эстебан смог весь отряд вывести целым и невредимым, пока наш олух лейтенант ворон считал.

Я слушала с нескрываемым восхищением. Именно таких историй мне и не хватало. Северянин же вдохновенно продолжил:

– Разумеется, и карьера ему светила отличная. Трибун1313
  Трибун (лат. Tribunus) – должностное лицо в Древнем Риме; (здесь) командир декурии, командная должность в Белой гвардии.


[Закрыть] декурии1414
  Декурия (лат. Decuria) – группа численностью 10 человек; (здесь) отделение Белой гвардии.


[Закрыть] буквально за четыре года… – северянин присвистнул. – Уж молчу о том, насколько он был превосходным дуэлянтом. Никто в здравом уме не решался бросить ему вызов на смертельную схватку, только бой до первой крови… ну или пока противник сам не признает поражение.

Хоть я не очень понимала, насколько высокое это звание, но, судя по реакции ярла, это внушительное достижение, и внутри меня теплом разлилась гордость за отца.

– Вот бы отец побольше рассказывал нам о таком, – вздохнула я, глядя на братьев, веселящихся со своими приятелями. – О гвардии, о его подвигах…

Ярл громко хохотнул, а я нахмурилась, не понимая, что смешного сказала.

– Думаю, она просто считает, что тебе это не пригодится, – улыбнулся Айварс. – Ты же все-таки благородная дама, а им обычно не интересны тонкости военного ремесла. С твоими братьями дело обстоит иначе.

– Но мне-то интересно! – возразила я, слегка покраснев. Мне очень не хотелось, чтобы ярл думал обо мне, как о глупых подружках Каталины, с которыми она только и делает, что сплетничает. – А София учит меня только вилку с ножом правильно держать да лекции об истории читает.

– А что ты знаешь о гвардии? – спросил ярл таинственным тоном, усмехнувшись.

– Только то, что в книжках написано… – я попыталась припомнить все, что читала об армии Империи. – Ну, я знаю, гвардейцев делят на полки Серых и когорты Белых, они защищают нас, и…

– То, что ты хорошо заучила лекции твоей сервитуарии, похвально, – с едва заметным раздражением прервал ярл. – Но понимаешь ли ты суть?

– Суть? – я недоуменно склонила голову набок.

– Ну, мы же не просто так остались без регулярных армий. Когда Среднеземье начало свои объединительные Священные Войны, наши армии были очень удачно слиты с основными силами имперских легионов. Так они узнали наши секреты, а мы их – нет. Понимаешь?

Я помотала головой. Айварс хмыкнул, довольный моей заинтересованностью, и уселся поудобнее.

– В имперских легионах есть четыре подразделения. На Серой гвардии поддержание порядка во всех владениях, но подчиняются они не нам. А особые указы и вовсе могут давать им полномочия действовать по своему усмотрению. Кому понравится, что кто-то может прийти в твой дом, потрясти бумажкой и делать, что вздумается?

– Никому, наверное, – неуверенно согласилась я, внимательно слушая рассказ Айджа, но совершенно не понимая, к чему он ведет.

– Я покинул ряды серых в звании капитана, потому что дальше по службе, не будучи гражданином Империи, не продвинуться, – Айварс остановился, чтобы промочить горло. – Белых гвардейцев значительно меньше, зато каждый из них по уровню подготовки на три головы выше сослуживцев, а чтобы попасть в их ряды, нужно проявить невероятную верность Империи и самому Императору…

Ярл выдержал эффектную паузу, промочил горло и продолжил.

– Твой отец попал в преторианцы1515
  Преторианцы (лат. Praetoriani) – личные телохранители императоров Римской державы; (здесь) низшее воинское звание в Белой гвардии.


[Закрыть] практически сразу после выпуска и очень быстро пошел вверх. С его мастерством и усердием ему вскоре представился шанс стать кандидатом в Золотую гвардию – личную охрану Императора и его верховных канцлеров, куда отбирают только лучших из лучших. Эстебану должна была достаться должность Хранителя Преданности, но ему пришлось покинуть гвардию и уйти в отставку незадолго до твоего рождения.

– Почему? – недоуменно спросила я.

– Потому что он стал главой Дома, – Айварс скорбно уставился куда-то в пустоту. – Его старший брат, Грегор, скончался вместе с супругой, так и не оставив наследников. И после долгих разбирательств власть над Домом перешла младшему из братьев Кустодесов, – он горько усмехнулся. – Тех, кто должен унаследовать титул и продолжить династию, не берут на службу в гвардию. Сама понимаешь, тяжело совмещать преданность Империи и интересам своей провинции. Хорошо помню, как Трибунал выносил решение, там несколько месяцев рассматривали это дело. Подобных случаев, когда надо разжаловать высокопоставленного военного из провинциалов, за всю историю было очень мало. Думаю, преданность и хорошие рекомендации помогли вынести решение в пользу Эстебана. Он принес клятву Неразглашения перед Золотыми Хранителями, Триумвиратом и Трибуналом. И после вместе с супругой и малолетними сыновьями приехал сюда.

Я слушала его рассказ, затаив дыхание, и теперь начинала понимать, отчего отец настолько неразговорчив. Тут замешано слишком много тайн, которые он не вправе разглашать. Однако мне показалось, что в тоне северянина звучали некоторые нотки… недовольства.

София всегда говорила, что Империя защищает нас и дает возможность нашим воинам сражаться бок о бок и узнавать обычаи других провинций, но Айварс преподносил это совсем в другом свете.

– Но, господин Хус, вы же сказали, что гвардий четыре, а сами назвали только три…

– О-о-о, да, ты очень внимательна, – ярл зловеще понизил голос. – Еще есть Черная гвардия – тайная организация, которая занимается личными поручениями самого Императора и его глашатаев. Они следят за всем и каждым в Империи и даже за ее пределами, и карают неугодных, и искореняют инакомыслие…