Текст книги "#Карта Иоко"

#Глава 7

1

Каменная площадь и в самом деле очень походила на циферблат часов. Лишь после того, как был убит дракон, я смогла рассмотреть ее как следует. Некоторые камни в ее окружности располагались поперек общего рисунка, создавая этакие отметины, точно черточки на часах.

Двенадцать отметин, одинаково удаленных друг от друга. И когда Иоко оказался в середине круга, а его тень легла ровно на отметку двенадцать, каменный круг двинулся с места и начал вращаться медленно, тяжело и поскрипывая. И мы поплыли мимо развалин, и луны над нашей головой тоже завращались.

– Ой, – тихо проговорила девочка.

– Ничего себе, – вымолвил мальчик, который на этот раз выглядел совершенно нормально, безо всяких рожек и острых зубов.

Иоко промолчал, но весь напрягся, подняв посох, и его напряжение тут же передалось мне. Я поняла, что он ожидает какого-то нового подвоха. А каменный круг площади, сделав несколько оборотов, остановился. Я заметила, что двигались только внутренние камни круга, а наружные, те, на которых выделялись камни-знаки, оставались неподвижными.

И когда движение прекратилось, перед моими глазами предстала надпись. Она сложилась из каменных узоров, проступила под лунным светом, и я без труда прочла ее.

«Время замкнуто там».

– Ого! – опять удивилась девочка.

– Пошли отсюда, нечего таращиться на всякие глупости, – сердито заговорил Иоко, – скоро луна сядет, уже садится. Из-за тебя, Со, мы не добрались до второго Убежища и теперь целый день придется убегать от лусов, а я ранен и быстро бежать не в силах, так что вряд ли смогу тебе помочь.

– А мы можем! – тут же заговорила девочка. – Можем спрятать вас тут, в городе!

– Да кто же поверит призракам? – удивился Иоко.

Девочка мгновенно пропала. Исчезла так, будто ее просто выключили. Словно она была картинкой на мониторе смартфона.

– Это еще что такое? – не поняла я.

– Он обидел ее, – пояснил мальчик. – Теперь она не захочет с ним разговаривать и не покажет вам, где можно переждать день. И я не покажу, потому что вы обидели мою подругу.

Мальчик оскалился, показал острые зубы и собрался было совсем пропасть, но я протянула руку, чтобы дотронуться до него.

Напрасно! Моя рука ничего не ощутила, и я чуть не потеряла равновесие. Мальчишка оказался прозрачным, несуществующим, как голограмма в фантастических фильмах.

– Фу, что за ерунда? – возмутилась я, удержившись на ногах.

– Они же призраки, я говорил тебе. Их как бы и нет, – недовольно протянул Иоко.

– Ничего себе…

А мальчишка залился веселым смехом. Моя неуклюжая попытка схватить его за руку, похоже, показалась ему очень забавной.

Девочка материализовалась недалеко от меня и тоже захихикала. Потом подошла к мальчику и что-то шепнула ему на ухо.

– Что там у вас за секреты? – рассердился Иоко.

– Мы все равно покажем вам, где можно переждать день. Пошли с нами. – Мальчик кивнул с серьезным видом.

Его острые зубы снова стали нормальными, он мотнул вихрастой темной головой и показал рукой куда-то в сторону развалин.

– И почему ты передумал? – недоверчиво спросил Иоко, все еще не опуская посоха.

– Потому что Эви сказала, что ты и твоя подружка запустили часовой круг. Понимаете?

– Не понимаем, – ответил Иоко.

– Это потому, что ты дурак, у тебя мозги промыты и ты ничего не помнишь, – серьезно и безжалостно произнесла девочка, сурово уставившись на Иоко невинными голубыми глазками. – А твоя подружка умнее тебя, и нам ее жаль. Потому что она нас пожалела.

Девочка повернулась ко мне.

– Пошли с нами, не бойся, мы не обидим тебя. И у тебя есть сладкие конфеты, я сказала об этом Ханту, ему тоже хочется. Дашь нам конфет – укроем вас.

– Конечно. Конфет у меня хватит. На сегодня уж точно, – заверила я.

– Рехнуться можно, – пробормотал Иоко, – будем ночевать с призраками…

– Да ты сам почти призрак, только не видишь себя со стороны. Все мы тут порождения Хозяина, настоящая только она. – Девочка махнула рукой в мою сторону, и лицо ее оставалось таким серьезным, будто ей не семь лет, а все пятнадцать, как минимум.

– Идем, скоро луна сядет, – сказал мальчик.

– Идем, скоро обе луны сядут, – произнесла девочка.

И мы с Иоко зашагали за нашими новыми странными друзьями, хотя тогда еще не называли их так.

2

Иоко сильно хромал и шагал медленно, опираясь на посох. Он не жаловался, но кровавый след, что тянулся по синей траве, сильно пугал меня. Я боялась не крови, я боялась за Иоко.

Наши новые друзья Эви и Хант торопили нас, возмущались медлительностью моего Проводника, и Хант то и дело приговаривал, что в жизни еще не встречал таких копуш. Обе луны опускались за горизонт, причем маленькая наполовину зашла за большую и выглядывала оттуда только одним своим краем.

Дети, судя по всему, знали город как свои пять пальцев. Они ныряли в такие закоулки, поворачивали в такие проходы, о которых мы с Иоко и не догадались бы ни за что. Я никогда не подумала бы, что за полуразвалившейся лестницей, у которой не уцелело и половины каменных перил, есть проход – крошечная дверка, ведущая в длинный узкий коридор, засыпанный каменной крошкой.

Мы зашагали по нему, и слабый свет луны просачивался откуда-то сверху через щели в потолке, перечеркивая темноту узкими голубыми лучиками.

Сразу за коридором оказалась прямоугольная площадка, тоже заросшая травой, в центре которой находился сложенный из камней круг. Трава доставала до самого верха этого круга, и даже на ступеньках, ведущих к нему, вились синие стебли.

– Это колодец, – бойко пояснил Хант, – когда-то давно был колодец, когда город еще был живой. Там и сейчас есть вода, она хорошая. Можно будет почерпнуть, у нас есть ведро.

– Призраки едят и пьют? – удивилась я.

– Мы можем вообще не есть. А можем и есть, но все, что съедим и выпьем, тут же станет призрачным, – заулыбался мальчишка.

Он был темноволосым, лохматым, веснушчатым, и глаза у него оказались зеленые. Уши слегка оттопыривались, кожа на носу облупилась, как будто он недавно сильно обгорел на солнце, ноги босые. Тонкая, рваная на локтях рубашка, короткие, совсем обтрепанные штаны – вот и весь его наряд. Я еще ни разу не встречала мальчишек в таком виде.

При всем этом Хант вызывал симпатию. То ли благодаря его веснушкам, то ли потому, что улыбка у него получалась широкая и веселая – я не могла понять, – но глядя, как он вертит ушастой головой и прыгает по ступенькам, я невольно улыбалась.

– Здесь и пересидим день, – пояснил Хант. – Тут есть вода и небольшая комнатка, где можно поспать.

– Думаешь, лусы сюда не сунутся? – презрительно скривившись, уточнил Иоко.

– Так лусы боятся нас, мы же призраки. Уж сюда они точно не сунутся.

– А дракон? – спросила я.

– Дракон – это призрак. Здешний призрак. Твой Проводник его не убил, просто лишил силы. Поэтому ему понадобится какое-то время, чтобы прийти в себя. Нас он точно не съел бы, так что ты зря переживала. А вот тебя – вполне! Он любит людей. И ты уже знаешь, что все, что съедают призраки, тут же становится призрачным, – пояснил Хант, махнул рукой и весело подпрыгнул, как будто ему не стоялось на месте.

– Вот именно, злыдни, – проворчал Иоко, устраиваясь на камнях колодца и вытягивая раненую ногу. – Ладно, пересидим тут, с вами, раз вы нынче такие добрые.

– Это потому, что вот она, – Эви ткнула в меня пальчиком, – позаботилась о нас. Пожалела Ханта. И у нее есть конфеты, а мы их любим. Да, мы очень любим конфеты.

– Вы же только этой ночью попробовали их первый раз за свою поганую призрачную жизнь. И что, уже полюбили? – зло спросил Иоко.

– Да, представь себе. – Девочка закивала головой.

– Никто не заботится о призраках, – сказал Хант, – твоя девчонка первая нас пожалела. Первая из всех, кто тут проходил. И запустила часовой круг. Значит, она не простая.

– Она не простая, – закивала головой Эви, и льняные кудряшки запрыгали над ее плечами, – она совсем не простая. И если ты, Иоко, этого не видишь, значит, ты еще больший болван, чем мы думали.

Иоко вздохнул и пробормотал, что разговаривать с призраками очень плохая примета – и даже просто глупость. Он закатал штанину, осмотрел рану, которая оказалась большой и длинной, и попросил меня достать воды из колодца.

– Попробую промыть водой призраков, что ли. На мне все быстро заживает, и не такое бывало.

– А что бывало? – тут же поинтересовалась я.

– Не помню. Спроси у детей, есть ли у них ведро, чтобы начерпать воды.

– Да сколько угодно ведер! Раньше тут был невольничий двор, а наверху жили хозяева. У них были ведра из серебра, а такие не портятся никогда, – пояснил Хант и кинулся куда-то в темный проем сбоку от колодца.

Я огляделась. Синяя трава разрослась так густо, что полностью скрыла под собой камни двора. Она ползла по стенам, цеплялась за остатки окон, выглядывала из разрушенных дверных проемов. Мне стало интересно – как этот город выглядел в то время, когда был обитаем?

Я спросила об этом у прибежавшего Ханта, тот махнул рукой, в которой держал небольшое ведерко, пожал плечами и сказал, что город был большой и многолюдный.

– Вечно толпы людей, всегда жарко, все воняют и ругаются. Это был плохой город. – Хант поморщился, мотнул ушастой головой и кинулся к колодцу.

– Интересно, как он наберет воду? Веревки-то нет, – удивилась я.

– Это же призраки, у них на самом деле много всего припасено, – заверил меня Иоко, – сейчас увидишь.

И я увидела.

Хант отвалил огромный камень у основания колодца, и под ним оказался тайничок. Я смогла заметить рукоять кинжала, несколько стрел, сложенный старый-престарый плащ, золотые монеты и еще много всяких интересных вещичек. Видимо, дети в свое время собрали их, бродяжничая по городу. Только кому сейчас нужны монеты в этом несуществующем городе? Что на них купишь?

Мальчишка вытянул веревку, привалил камень обратно и, нисколько не беспокоясь о том, что выдал нам с Иоко свою «сокровищницу», привязал веревку к дужке ведра.

Совсем скоро у нас была вода.

– Ее можно пить, она чистая, – заверил меня Хант и демонстративно отхлебнул из ведра.

Иоко только скептически усмехнулся, а я вздохнула.

– Ладно, давай сюда воду, – распорядился Иоко, – и набери сухой травы и веток. Другими словами – что-нибудь, чтобы можно было разжечь костер.

– Вы разведете костер? Здорово! Мы уже тысячу лет не видели костра! – Хант довольно подпрыгнул, а Эви заулыбалась.

– Ну, Эви, пошли, давай соберем веток для костра. Я знаю, где стоят сухие деревья. Это в саду нашего хана, где гуляли его невольницы. Там сухих деревьев – что травы в поле. У нас такой будет костер! Такой костер!

Хант ускакал в один из полуразрушенных проемов, и Эви последовала за ним, довольно улыбаясь.

Я посмотрела, как Иоко кривится, смывая кровь с раны, тоже поморщилась и предложила свою помощь.

– У меня есть хорошее лекарство, оно помогает. Бетадин называется. Это такой йод, но он не щиплет и быстро заживляет раны. Давай помогу, хочешь?

– Ну, если не боишься крови, то помогай. В этих местах почему-то не растут травы, которыми я обычно пользуюсь для заживления ран.

В травах я не разбиралась, зато отлично знала, что раны надо дезинфицировать, то есть держать в чистоте, чтобы в них не завелись микробы. Это элементарно. Поэтому я щедро залила промытую рану бетадином и замотала бинтами, которые нашлись у меня в рюкзаке. Вот уж не думала, что они так быстро понадобятся.

– Ты спас меня, – напомнила я.

– Я бы не смог этого сделать, если бы ты не нашла каменную площадь. Ты первая, кому это удалось.

– Потому что мне подсказал во́рон, что сел на мое плечо. Ты видел?

– Нет. Я такого не видел. Первый раз слышу о говорящих во́ронах, – Иоко пожал плечами. – Значит, ты ему понравилась. Во́роны здесь служат только Хозяину. Здесь вообще все служат Хозяину, даже призраки. Видимо, ты получила очередную подсказку и воспользовалась ею.

– Я видела этот город во сне и должна была сюда попасть. Я это чувствовала. Но почему ты не мог защитить меня от дракона в поле? Почему только на Круглой площади?

– Когда ты сходишь с каменной дороги, ты становишься сама по себе. Я уже не твой Проводник, понимаешь? Я твой Проводник только тогда, когда ты на синем камне. Вот как на площади. А если я не твой Проводник, то почему я должен защищать тебя?

– Кто придумал такие правила? – нахмурилась я, убирая бетадин в сумку.

Иоко проверил, насколько туго завязаны узлы на бинте, выпрямил ногу, осмотрел мою работу и взглянул на меня. Он снова выглядел как мальчишка – уставший, голодный и раненый. Взмокшие волосы надо лбом, бледные щеки, худые скулы, царапины на подбородке.

– Хозяин. Здесь все принадлежит Хозяину.

3

Наконец вернулись наши призраки. Каждый из них тянул по огромному сухому черному стволу с торчащими в разные стороны сучьями. Судя по всему, дети-призраки обладали недюжинной силой.

– Хватит этого на костер? – осведомился Хант, всплеснув руками.

– На два костра хватит, – ответил Иоко. – Положите их у колодца и отойдите. И ты, Со, тоже отойди.

Я поняла, что сейчас начнется волшебство, и поспешила в сторону. Все-таки было что-то необыкновенно притягательное в посохе Иоко и в том, что он делал с его помощью.

Вот он лишь слегка махнул палкой – и та вмиг засеребрилась, утончилась, вытянулась и засияла, отбрасывая на траву радужные блики.

Иоко махнул посохом пару раз, и сучья с громким хрустом отделились от стволов. Еще один взмах – и стволы разделились на равные части, будто их кто-то разрезал ножом. Все хрустело и стучало, в воздух поднималась древесная кора и пыль, пахло терпко и резко.

– Ничего себе! – довольно выдохнула Эви.

– Это же Иоко! – радостно кивнул Хант.

А подготовленные дрова и хворост уже сложились в приличную кучу.

– Внимание! – Иоко улыбнулся, посох еле заметно дрогнул в его руках, и из круглого деревянного конца вылетела струйка голубого пламени.

Миг – и костер запылал, высоко вздымая яркие языки пламени.

– Вот теперь можно подумать о еде. Кто желает насобирать хасов? – осведомился Иоко.

– Ну уж нет! Хасов я есть не стану! – возмутилась я. – У меня есть хлеб и колбаса. И сыр. Сделаем бутерброды, в ведерке вскипятим воду. Будут чай и бутерброды.

– Что за колбаса? – тут же осведомился Хант.

А Эви без колебаний подобралась к моему рюкзаку и уцепилась за собачку молнии. Оказалось, она понятия не имеет, как это работает.

Молния рюкзака, которая разъезжалась и съезжалась, привела детей-призраков в восторг. Они то и дело двигали ее, забавляясь как игрушкой. Эви перебирала пальцами зубчики, а Хант восхищенно повторял, что это тоже волшебство.

Я не стала их разуверять. Пусть радуются. В конце концов, какие радости остались у детей-призраков в погибшем городе? Вспоминать прошлое, собирать всякое старье да пугать прохожих. Теперь я поняла, почему они так радостно вопили тогда у дороги, что Иоко ведет новенькую. Для них это была долгожданная потеха, единственное развлечение.

Хорошо еще, что их хотя бы двое в этом городе, потому что одному можно совсем зачахнуть с тоски и стать злющим, как дракон.

Бутерброды с сыром Ханту и Эви не понравились, зато колбасу они оценили по достоинству и слопали несколько кусков. А после я выдала им конфеты и они кидали фантики в костер и радостно набивали сластями рты.

– И что, в вашем мире полно таких конфет? И они совсем дешевые? – удивлялся Хант. – Ничего себе! Теперь понятно, почему Хозяин пожелал захватить ваш мир.

– С чего ты взял, что он решил его захватить? – спросила я.

Все это напоминало мне теперь сказку о Властелине Колец. Еще один черный властелин, который желал владеть мирами.

– Потому что Хозяин всегда так захватывает миры. Сначала набирает себе служителей, воинов. Вот как эти Проводники. Ведь они были когда-то могущественными Чародеями, но их захватил Хозяин, забрал у них память, увеличил их мощь и поставил во главе своего войска. Между прочим, – Хант зло посмотрел в сторону Иоко, – это он захватывал наш город. Он был главнокомандующим, он вел на нас войска!

– Ну конечно, придумывай еще, – ответил Иоко, откусывая от своего бутерброда с сыром большущий кусок.

– Ты просто не помнишь, потому что у тебя мозгов нет. Все знают, что Проводники – безмозглые куклы Хозяина.

– А у тебя жизни нет. Все знают, что призраки – бесплотные куклы Хозяина, – тут же парировал Иоко.

– Дурак! – Эви кинула в него фантиком.

– Мелюзга! – Иоко швырнул в нее тонкой веткой.

Эви взвизгнула, отскочила, оскалилась, и ее зубы тут же сделались острыми, а милая мордашка – жуткой.

– Напугала! Такими рожами только Со можете пугать, а не меня, – ухмыльнулся Иоко.

– Да перестаньте, наконец! – возмутилась я. – Как дети!

Все трое и в самом деле вели себя как дети.

– Лучше расскажи, Хант, как захватили твой город, а то Иоко действительно ничего не помнит. – я недовольно посмотрела на своего спутника.

Временами он выглядел и действовал как сущий ребенок, а иногда его сила и мужество пугали. Что-то его удивляло, что-то забавляло или сердило, но ничто не трогало всерьез, как будто на самом деле ему ни до чего не было дела.

– А что там рассказывать? Они напали на Ноом и всех уничтожили. Сожгли в магическом огне Хозяина, – недовольно скривил губы Хант и вырастил на своей голове рожки, скорчив злющую рожу.

– А вы как уцелели?

– Мы не уцелели. Вернее, не помню. Помню только пожар и войну. Как люди умирали. Как погибли те ребята, что были рядом со мной, – просто падали штабелями. И огонь кругом помню. А после, когда очнулся, я уже был призраком.

– Твои родные, значит, погибли, – тихо проговорила я.

– Ну… – Хант замялся, – у меня не было родных. Я же был рабом. Вот тут, в этом самом месте, – он топнул ногой о землю. – Тут у нас был масляный двор, мы давили масло из оливок. Я помогал. Работал с большим каменным колесом. Это была дьявольская работа, и обычно мальчики, которые здесь работали, долго не выдерживали. Надрывались и умирали. И еще нас почти не кормили, только кусок хлеба утром и кусок вечером. И еще немного козьего сыра и винограда. Вот и вся еда. Все время жрать хотелось.

И Хант торопливо засунул в рот еще одну конфету, словно стараясь забыть то чувство голода, что довелось когда-то испытать.

– Да, всегда хотелось есть, – подтвердила Эви.

– А ты тоже была рабыней? – удивилась я.

– Была. Не хочу рассказывать. – Эви отвернулась.

– Гадкий у вас был город, если держал детей в голоде и рабстве. Поделом Хозяин его разрушил, – подытожил Иоко.

– Много ты понимаешь! Это ты привел войска под Ноом! Я тебя видел и твой посох видел, мерзкий чародей! – закричал Хант.

– Успокойся, ладно? – миролюбиво протянул Иоко. – Я этого не помню. И у меня есть все основания не доверять призракам. Так что давай оставим эту тему. Зато теперь ты не раб и можешь трескать конфеты сколько душе угодно. Улавливаешь преимущество или это у тебя проблемы с мозгами?

Эви радостно улыбнулась и заверила нас, что быть призраками на самом деле гораздо лучше, чем рабами.

Я не стала возражать.

– Почему же призраками стали только вы, а не все жители города? – поинтересовалась я.

– Чтобы тут был хаос? – засмеялся Иоко. – Представляешь, что бы тут творилось, если бы все эти работорговцы, пираты, солдаты и прочие людишки, что обитали в Нооме, стали призраками? Да здесь был бы жуткий хаос, мерзость! Хозяин мой, конечно, любит такие вещи, но когда он захватывает мир для себя, то предпочитает порядок. У него свой подход. Вот, кстати, тот дракон, что на тебя нападал. Знаешь, откуда он?

Я, конечно, не знала.

– Это концентрированная людская злоба здешних мест. Представляешь, сколько злобы? Она годами не может развеяться. Дракон восстановится, вот увидишь. Он каждый раз восстанавливается. Я убивал его уже дважды – он дважды нападал на меня на моей каменной дороге. И каждый раз он возникает вновь. Потому что, – Иоко понизил голос, – тут, под камнями города, очень много злобы. Пусть Хант расскажет, что творилось в городе. Я вроде бы что-то начинаю припоминать, но очень смутно.

– А что рассказывать? Здесь был невольничий двор, а на Круглой площади – невольничий рынок. Ноом поставлял рабов для всей империи, здесь постоянно торговали людьми. Это был самый прибыльный товар. И золота в Нооме было много. Оно просто рекой текло, – принялся пояснять Хант.

– А где брали рабов? – поинтересовался Иоко.

– Привозили на судах. Тут же недалеко есть город-пристань Вейм, куда ведет Мост Забытых Песен. Вот оттуда приводили целые колонны рабов. И меня тоже привели. Как вели, помню, но смутно. Я был совсем маленьким, даже младше Эви.

– Меня тоже привели по той дороге. – Эви нахмурилась, и кожа на ее лице позеленела.

Я вздохнула и отвела взгляд. Кривляться призраки, судя по всему, очень любили.

– Вейм я знаю. Это третий Перекресток, нам еще предстоит его пройти.

– К тому времени, когда войско Хозяина окружило Ноом, Вейм уже пал и никто из жителей не уцелел. Мы закрыли ворота, и нас, мальчишек, поставили на стены, чтобы мы кидали вниз, на врагов, мешки с песком и горящие соломенные ядра. Ну, знаете, набивали кожаные мешочки соломой, обмакивали в смолу, поджигали и кидали. Я тогда здорово обжегся, у меня даже кожа с руки слезла. А мой надзиратель дал мне подзатыльник и велел все равно кидать вниз ядра. Потому что меня все равно убьют – так он сказал – и руку мне лечить ни к чему. И я видел, как гибли мои товарищи, такие же ребята, как и я. А после я, кажется…

Тут Хант уверенно кивнул головой и заулыбался.

– Вспомнил! У меня так болела обожженная рука, что я решил прыгнуть вниз со стены. Все равно жизни не было никакой. И я прыгнул. И помню тебя. – Он ткнул пальцем в Иоко. – Это ты навел на меня свой посох и произнес какое-то заклинание. Вот почему я стал призраком! Ты сделал меня призраком!

– Я тоже припоминаю что-то такое. – Иоко нахмурился и положил свой бутерброд на камень. – Да, это я заколдовал тебя. Мне стало жаль падающего мальчишку и, чтобы он не умер, я наложил на него какое-то заклятие. Не могу вспомнить какое. Но вы, паршивцы, натравили своего дракона на троих моих подопечных! И он съел их! Трое послушали ваших воплей и свернули с дороги! И она бы тоже погибла, – Иоко указал на меня пальцем, – вы и на нее напустили вашего дракона, потому что вам, видите ли, скучно и хочется посмотреть, как дракон жрет людей, мерзкие отродья мерзкого города! Если бы она не нашла Круглую площадь, то погибла бы тоже!

– Но она нашла ее! Потому что Отмеченная, – тихо проговорила Эви, ставшая серьезной и спокойной.

И тут все замолчали и посмотрели на меня. Все трое – Иоко, Хант и Эви.