Текст книги "S-T-I-K-S. Нафаня"
Автор книги: Василий Евстратов
Жанр: Боевая фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Глава 5
Еле слышно пшикнула воздухом шлюзовая дверь, и в лабораторию со всем почтением препроводили небольшого роста и кукольной внешности девчонку лет пятнадцати, постоянно интересуясь её самочувствием, удобно ли она легла и не давят ли ей ремни. Ну и дальше, во время процедур, отвлекали разговорами, выслушивая все её пожелания, чем она недовольна и чем довольна.
Обращались с ней как с величайшим сокровищем, аккуратно, предупредительно и, можно сказать, нежно. А всё из-за того, что она два дара пробудила по их заявке. И второй – после того, как её постоянно начали хвалить и всячески угождать. Очень ей это дело нравилось. А малейший намёк, что при неудаче она всего этого лишится, в такой ужас её тогда привел, что на удивление всех вторая ими запланированная способность у неё и пробудилась. Вот и носились с ней теперь: как-никак зримый положительный результат их деятельности. Плохо только, что единственный.
Стоявший за стеклом профессор тоже благожелательно ей улыбнулся, стоило пигалице на него посмотреть, в то время как лаборанты помогали ей спуститься со специально для неё изготовленного ложа (лабораторным столом его точно не назовёшь), после чего принялись одевать её. Но как только номер девятнадцатый повели на выход, улыбка у профессора померкла, сменилась на презрительную гримасу. Впрочем, и она быстро исчезла. Даже тени той эмоции, что на миг проступила на его лице, не осталось, только доброжелательная улыбка. Но стоило только девятнадцатой покинуть лабораторию, лицо профессора снова потеряло всякое выражение. Как и голос, который не выражал никаких чувств, когда профессор обратился к подошедшему знахарю:
– Что скажешь?
– Дар закрепился окончательно, и он на удивление полностью соответствует тому, что мы от неё требовали. Если девочка и третий выдаст по заявке, то можно будет сказать, что к ней мы ключик подобрали.
– К единственной из десяти, – не спешил радоваться профессор. – Это не успех, это простая удача.
– Ну почему, номер четырнадцатый тоже можно сюда приплюсовать. Дар он заявленный пробудил, разве что у нас промашка с мотивацией вышла, – кривовато усмехнулся знахарь, намекая на отрезанные у того яйца. – Психологи не учли, что он Домового и так люто ненавидит, а после этого вообще зациклился на нём, в том числе и своим даром.
– На ком зациклился? – удивился профессор.
– На пятнадцатом! Четырнадцатый его постоянно Нафаней называет, вот охрана промеж себя пятнадцатого Домовым и прозвала. От них и ко мне это его прозвище прицепилось.
– Понятно, – хмыкнул профессор. – С его «хамелеоном» ему подходит. Какие у него результаты?
Неделю профессора не было, и хоть обо всём, случившимся за время его отсутствия, ему уже доложили, но вот со знахарем он ещё не разговаривал.
– Снова промашка. Вместо прививаемой неуязвимости у него скорость прорезалась. Не клокстопер, но ускорение приличное, в районе ста двадцати километров в час. И дар ещё в стадии развития, так что пока неизвестно, до каких пределов он научится ускоряться.
– Понятно, – в это раз задумчиво протянул профессор.
– Может, его на что другое нацелить, раз с неуязвимостью у него не получается? – вопросительно посмотрел знахарь.
Профессор всерьёз задумался над этим предложением, но всё же отрицательно мотнул головой.
– Нет, не будем менять планов. Пусть его пока охрана погоняет, жути на него еще больше нагонит, а потом… потом к охотникам его отправим. Они на днях приедут, вот пусть он в их развлечениях и поучаствует. Там ему создадут экстремальные условия. Если его охрана не смогла пронять, то охотники точно справятся… Если выживет, то проникнется и, будем надеяться, нужную нам способность пробудит.
Знахарь только кивнул согласно. Хочет профессор рисковать таким ценным подопытным, на которого столько белого жемчуга потрачено – его дело. Это сам знахарь поначалу в шоке был, всё же белый жемчуг, и в таких количествах… Слов нет. Знахарь даже попытался разузнать, откуда у них жемчуга столько, что они его, можно сказать, на ветер выбрасывают.
Профессор вроде и удовлетворил его любопытство, сославшись на специально созданные группы охотников на скребберов, которые вот уже не один десяток лет чаще с успехом возвращаются, чем погибают. Но явно всего не рассказал, хоть и наличие у них таких групп – это тоже было интересно.
Не знал знахарь, что по краю прошёл. Профессор после того их разговора всерьёз задумался, оставлять знахаря в живых или в расход его пустить. Но приносимая польза перевесила, и профессор пока решил не торопиться с кардинальными решениями. Вот если ценный специалист продолжит проявлять любопытство в делах, его не касающихся, тогда…
Всё дело в том, что добыча белого жемчуга была одним из самых охраняемых секретов. Конкретнее – появление скребберов у них буквально под боком. Обычно на восточном краю Улья они практически не встречались, но вот ведь повезло обнаружить аномальный «мешок» в черноте, куда, такое ощущение, эти твари размножаться приходили.
Аномалия того кластера проявлялась в том, что вроде и не чернота его составляла, но вот продвинутая электроника там сразу же горела, и люди не очень хорошо себя чувствовали, да и сверхспособности как-то криво применялись. Но вот скребберам оказалось там как мёдом намазано: раз в год в обязательном порядке туда тварь заявлялась. Однако бывали случаи, что и по несколько раз за год, да не по одной, а две-три особи встречались.
Потому и оборзели его предшественники: жемчуга настолько много накопилось, что они его в продажу запустили…
– Есть ещё одно дело, – прервал мысли профессора знахарь. – Мне в срочном порядке нужно по кластерам прогуляться. Внешних признаков ещё нет, но самочувствие скоро ухудшаться начнётся, трясучка на подходе.
На удивление знахаря профессор не стал препятствовать, а только спросил:
– Сколько тебе на «прогуляться» времени нужно?
– Месяц было бы в самый раз, потом снова можно продолжительное время работать не отвлекаясь. Но в этом случае придётся чуть сдвинуть очередной этап эксперимента…
Это предложение, даже не дослушав, профессор сразу отверг:
– Нет, сдвигать ничего не будем! Вернёшься, выполнишь свою часть работы. На начальном этапе мы и сами разберёмся.
И позже, давая согласие на то, чтобы его за территорию базы вывезли, только и спросил напоследок, нужно ли ему сопровождение – от которого знахарь отказался и потом долго стоял в одиночестве, до конца не веря, что его мало того что отпустили, так ещё и одного оставили, будучи уверенными, что он вернётся.
* * *
Белая жемчужина по окончании работы – хорошая мотивация для возвращения знахаря, так что никуда он не денется, уверили профессора психологи. Вернётся за этой платой обязательно. Да и сама работа, дающая столь много знаний по интересующей его теме, привлекает. Но чтобы полностью отдаваться этой работе, ему нужно определить степень своей свободы, о которой он постоянно думает. Когда же он убедится, что его свободе ничего не угрожает, результаты его деятельности существенно возрастут.
Так что да, профессор был уверен, что к нему вернутся. Тем более знахарь ещё не был в курсе, что стаб, откуда его изъяли, сожрали твари – их орда сейчас резвилась по левобережью большой реки. Когда же знахарь об этом узнает, ему в любом случае придется новое место жительства подыскивать. Так почему бы и не задержаться у них, где безопасно, есть интересная работа и достойная оплата труда?
* * *
– На выход, мясо!
«Твою же мать!» – взвыл я мысленно, а по телу непроизвольно пробежала дрожь. Раз команда прозвучала именно так, значит, снова на охоту повезут. Вот только охотиться будут на меня, так как мясом меня называют только тогда, когда охотники на двуногую дичь приезжают. У меня же нога только отросла, ещё слушается плохо, а они снова…
Но как я ни стенал мысленно, а всё же, медленно поднявшись, поплёлся к выходу. Что-что, а чётко и быстро выполнять команды эти молотильщики меня выдрессировали. И разрядами ошейника, и простыми звиздюлинами, которые сейчас совсем были нежелательны, так как побегать сегодня мне предстояло немало, а нога и так как колода деревянная.
Нога… Я до сих пор в шоке, но эти все из себя такие нехорошие люди изобрели лекарство, способное конечности и вообще любые органы отращивать. Если бы это лекарство не испытывали на мне, то я, наверное, был бы безумно рад, что медицина достигла таких высот. А так – на первой с моим участием охоте мне руку практически отстрелили, в локоть попали, и я уже было подумал, что всё, инвалид. Ан нет, через десять дней уже все конечности в целости были, и меня сразу же снова на охоту отправили. Где такие же бронированные, как наши охранники, охотники на этот раз мне ногу отстрелили, превратив ее в кусок кровоточащего мяса.
Им, по ходу, убивать меня запретили, вот они по конечностям и палят, что несколько успокаивает. Но как же это больно, кто бы знал!
– Мордой в стену упёрся и замер! – прозвучала команда, как только мы в лифт вошли.
В душе ворохнулось бешенство, но внешне я этого не показал – сдерживать себя я тоже научился. Так что послушно упёрся лбом в стену, всем своим видом изображая, что смирился со своей судьбой, и даже намёка на недовольство не промелькнуло на моём лице.
Хоть это, скорее всего, никого не обманывало. Есть тут, сука, экстрасенс херов, который руками вокруг тела помашет – и всё твоё состояние лучше любых приборов определит.
Наши отношения с охранниками окончательно испортились после моей последней выходки, когда я попытался, разоружив одного из них, ошейник снять. Хотя до этого я и не знал, что у нас были отношения хорошие. Зато теперь узнал: после того события мне только дышать без команды можно в их присутствии; за любое другое сделанное без приказа движение или неподобающую, по их мнению, мимику на лице, следует наказание.
Открылись широкие ворота, далее последовала погрузка в вертолёт, на удивление более долгий, чем обычно полёт, и…
* * *
Всё началось с того дня, как я Котыча «приласкал». Это, наверное, и сорвало с него последние тормоза, раз он меня находить, как бы хорошо я ни прятался, начал. Найдёт – и сразу в награду мою тушку получает. С каким удовольствием он меня избивал, лицо чуть не светилось от счастья. И сдачи не дать: бронетуши тут же вмешивались, с ног сбивали.
Не знаю, какого эффекта наши похитители рассчитывали добиться всеми этими действиями, но явно не того, что в итоге получилось. Если Котыч научился меня находить, то в противовес ему я…
Раньше я до конца не верил во все эти сверхспособности, даже свою повышенную регенерацию списывал на наркоту. Но уже никаких сомнений не осталось: тут действительно фабрика по производству суперов.
Индиго, мать их! Всё как в фильме «Уникальные люди будущего». Только там не показывали, откуда эти уникальные вылупились.
На такой фабрике и вылупились. В фильме, если не ошибаюсь, они чувствовали опасность, с животными разговаривали, читали мысли и ещё что-то там. В жизни же фабричный супер Котыч приобрёл способности ищейки, а я… Как же мне обидно было, когда вечером, лёжа в постели, я переваривал всё случившееся.
Я научился прятаться!
Я, мать его, трус! Над которым издеваются, которого поливают словесными помоями и избивают разные чмыри… И всё, на что меня хватило – это научиться прятаться!
Сразу, как только эта способность прорезалась, меня в лабораторию оттащили, где снова сначала через приборы пропустили, потом прилично так крови откачали, а в конце знахарь за меня принялся и довольно долго над моей тушкой руками водил. Он и просветил подошедшего с той стороны окна профессора, что я обрёл способность мимикрировать под окружающую среду. Но главное, что прозвучало, – я не только визуальную, но и энергетическую незаметность перед сенсорами заимел.
Вот после этого обследования я и лежал на кровати, переосмысливая всё, что раньше слышал и до чего до этого дня додумался. Заодно и костерил себя всякими услышанными от Котыча словами. Это же надо быть таким тупым, чтоб додуматься верить на слово знахарю с профессором, так как им, видите ли, тупо незачем меня обманывать, зато воспринимать в штыки всё то, что «броненосцы» говорят.
Теперь я мало того, что поверил в то, что они тогда говорили. Я действительно мог, если бы проникся теми словами, обрести неуязвимость – но вместо этого, как последний трус, научился прятаться. А ещё так желал до них добраться… Стоп!
Желал до них добраться! Желал – добраться! Я стал «хамелеоном», чтоб суметь до них добраться. Не мечтал о какой-то конкретной способности, типа сверхсилы или той же неуязвимости, как они меня настраивали, а тупо мечтал до них добраться. И это сработало! Я получил способность сливаться с местностью, а заодно и от сенсорной способности Котыча прятаться, чтоб суметь до них добраться.
Меня чуть на ха-ха не пробрало от облегчения: всё встало на свои места.
«Я, мать его, фабричный супер-индиго! Я целитель, и я человек-хамелеон!» – хмыкнул я своим мыслям, заодно окончательно успокаиваясь.
Вспомнилось, как Котыч в очередной раз меня играючи нашёл и, когда я это осознал – а тот и не скрывал, что меня обнаружил, – как на меня накатило. На миг я поддался слабости и позволил чувству безысходности и жалости к себе, такому бедному-несчастному, захлестнуть сознание, и… Я не сразу заметил, что Котыч замер недоумённо, и на вопросы «броненосцев» как-то неуверенно отвечает, тыча пальцем в разные стороны.
В себя меня привело чувство неправильности, а точнее то, что меня ещё не били. Я недоумённо огляделся и замер в ступоре; ну и, если уж быть честным с самим собой, то довольно сильно испугался. Всё дело в том, что я стал сливаться с обстановкой в комнате, в которой прятался. Думал, глюки ловлю, совсем головой тронулся; или что наркота особенно забористая сегодня была. Я выглянул в окно, собираясь «броненосцев» окликнуть, тогда и увидел, как Котыч плечами пожимает и непонятно куда пальцем указывает – но точно не на меня. Это тоже меня удивило, хоть казалось, что дальше некуда. Только что он уверенно вёл их по улице, указывая на трёхэтажный дом, в котором я тогда схоронился, а сейчас топчется на месте и недоумённо пожимает плечами.
Ну а дальше «броненосцы», видимо, поняли, что не просто так он меня потерял, и, как я и думал раньше, играючи меня нашли – не помогла такая крутая, как я чуть позже узнал, маскировка. Схватили меня и потащили сначала в вертолёт, а потом и в лабораторию.
Вот с этого дня события действительно понеслись. Я, хоть ненавидеть меньше их всех не стал, но несколько примирился со своим положением. И уж точно теперь я прислушивался к каждому их слову и старался настроиться, поверить и возжелать! Не неуязвимости, о которой они продолжали говорить… Если честно, то я так до конца и не смог определиться, какую именно способность хочу заиметь. В голове такая каша на этот счёт была: сразу все просмотренные мной фильмы и мультфильмы вспомнились. И тут не индиго, а больше люди икс с суперменом подходили. Во всяком случае, регенерация оказалась как у того же марвеловского Росомахи: пусть она не такая продвинутая, как у него, но не сильно и отставала. Или моя маскировка: я просто не представляю, какие нужно иметь технологии, чтоб подобного добиться. Ведь не только тело, но и одежда на мне с окружающей средой сливались.
И ведь это ещё не всё. Когда окончательно выяснилось, что Котыч теперь может только приблизительно определять моё местоположение, его сменила собака. И эта шавка мелкая по следу шла так – куда там моему бывшему другу до неё. Но моя способность к мимикрии стремительно развивалась, так что и на собаку нашлась управа. Как спустя некоторое время сказал знахарь: «На вынюхивание дар ответил полным “хамелеоном”, не только энергетически, визуально, но и запах начал сливаться с местностью».
Короче, во всех диапазонах я прятаться научился, правда, сил на это много тратилось, и я пока не мог долго в таком состоянии находиться. Но и этого хватило, чтоб мне запретили «хамелеон» использовать – я так понял, что они боятся, как бы я и маяк в ошейнике не научился маскировать. Вот и последовал запрет, а чтобы я не расслаблялся, меня начали усиленно гонять и снова на мозги капать по поводу неуязвимости.
Вот так: пока я гадал и постоянно желал то одну способность, то другую – тело в итоге само определилось. И в один не совсем прекрасный день, я, помимо того, что уже довольно уверенно умел прятаться, научился ещё и убегать.
Так что теперь я был не только хамелеон, но ещё и спринтер.
В первый раз я ускорился так, что от неожиданности в стену дома врезался и прилично поломался. Пока валялся зафиксированный, опять мелькнула мысль о том, что я трус – надо же, суперспособности: не спрятался, так убежал. Супертрус, блин!
Зажило на мне всё как на… не знаю, у кого ещё так быстро заживает всё. Но главное, когда снова на «прогулку» вывели, мозги у меня в другую сторону заработали. Мало того, что они научились за скоростью успевать и таких глупых столкновений уже не было – и это при том, что скорость ещё больше увеличилась, – но тут мои мысли свернули с темы трусости в противоположную сторону. Именно тогда-то мне и пришла в голову идея!
«Пора, – увидел я выходящую из-за угла сладкую бронепарочку. – Ну что ж, трус я или…»
Я резко вошёл в максимально доступное на тот момент ускорение, и практически сразу же один из «броненосцев» с ног слетел, грохнувшись на спину, а у меня плечо занемело от столкновения с ним. Но это неважно, левое-то занемело, а в правой – довольная улыбка расползлась по моему лицу – в правой я держал автомат, который, не выходя из ускорения после тарана, успел у своей жертвы выхватить.
Я отскочил назад и, нацелив ствол на «броненосцев», переводя его с лежачего на стоящего и обратно, чуть не подвывая от радости, рявкнул:
– Только рыпнитесь, мрази, сразу положу!
Они и не рыпались: такое ощущение возникло, что оба с интересом за мной наблюдали. Но я не обратил на это внимания и постарался успокоиться, хотя в душе всё пело от радости – как же, всё почти получилось, и вот-вот… Сделав пару глубоких вдохов-выдохов и перестав дёргаться, я взял на прицел стоявшего «броненосца», ему же и скомандовал:
– Отключай ошейник, чтоб он снялся с меня! Но смотри, если почувствую, что что-то не то делаешь или шокер включишь – сразу стреляю! Я успею нажать на курок!
И в этом я был уверен на сто процентов, так как сознание всё так же пребывало в разогнанном состоянии, и если меня шокером надумают долбануть, то вполне успею выстрелить, прежде чем меня скрутит.
– Стреляй! – ответил мне сбитый, начиная подниматься. – Стреляй! – повторил он, встав на ноги, и уверенно двинулся в мою сторону.
Если б раньше мне довелось направить на кого-нибудь оружие, да ещё и выстрелить в человека – не знаю, как бы это у меня получилось. А в тот момент даже тени сомнения не промелькнуло: я направил ствол на его бывшего хозяина и сразу же нажал на курок. И ещё раз, и ещё, и ещё несколько раз… Но автомат, падла, и не думал стрелять, без толку нажимал я на продолговатую кнопку.
Несмотря на надвигающуюся бронетушу, я опустил глаза на этого предателя и попытался найти предохранитель – иначе почему он не стреляет? Разобраться не успел, с ног сбил короткий, но сильный разряд шокера.
Пока я на одного пялился, второй активировал ошейник.
– Это оружие не для дикарей, – подошёл и подобрал выпавший у меня из рук автомат «броненосец». – Оно работает только в наших руках!
И тут же подтвердил сказанное.
У меня как раз в глазах прояснилось и я прекрасно видел, что он ничего лишнего не делал. Поднял оружие с земли, направил его на меня и сделал то же, что и я, нажав на…
– При стрельбе, придурок, нажимают не на курок, а на спуск!
Вот на спуск-то он и нажал, и дальше я уже не слышал, что он там говорил. Тупой удар в живот, потом ещё один, и тут же как будто раскалённую кочергу внутрь сунули: простреленные потроха полыхнули огнём, а сознание затопило просто невероятной болью. Скрутившись в позу эмбриона, я отключился от внешнего мира и уже не чувствовал, как меня подняли на руки и понесли к вертолёту, где без особых церемоний закинули внутрь.
– Не сдохнет? – Слух ко мне вернулся, когда мы уже летели.
– Увидим, что отходит, вколем спек! – прозвучал в ответ равнодушный голос сбитого мной с ног «броненосца». – До больнички в любом случае довезём. А пока пусть прочувствует, какую громадную ошибку он совершил, напав на нас. Если ещё раз мысль такая появится в его тупой башке, пусть вспомнит этот момент.
Пока они надо мной разговаривали, я офигевал уже не от боли – она прошла, – а от того, что я целительский свой дар наконец почувствовал и даже, кажется, понял, как с ним работать. Через прижатые руки я чувствовал – нет, не так: не чувствовал – знал, что неправильно у меня внутри в данный момент. Поначалу я захотел, чтобы не было так больно, и у меня получилось; тогда и мозги заработали. Я быстро разобрался, что такое ощущаю, вот и захотел исправить это неправильное. Видимо, организм сам знал, как оно должно быть, а я ему только помогал своим желанием.
– Понятно, – по прилёте знахарь осмотрел меня сразу на полу вертолёта. – В камеру его, – вынес он вердикт.
Сука, мог бы и в больницу отправить подлечить.
Оно вроде и не болело давно уже, и кровь перестала течь, но всё же в двух местах пузо у меня было продырявлено, как и спина: пули насквозь прошили тело. Ан нет, лечить, оказывается, меня не надо: на каталку положили и в камеру отвезли, где без церемоний сбросили на кровать.
Знахарь всё же через час пришёл, принялся надо мной махать руками и ничего не объяснял при этом, хоть я и попытался его разговорить, так как мне ощутимо полегчало от его непонятных действий. Но разговаривать со мной никто не собирался: закончив меня латать, знахарь молча развернулся и ушёл.
Пришёл он и на следующий день, сразу после завтрака – в этой роли, правда, только наркота была, о другой пище я даже думать не мог, сразу тошнота к горлу подступала. А вот наркоту, несмотря на ранение в живот, я пил пусть понемногу, но часто, так как сушило меня практически постоянно. В этот раз рукомахательством знахарь недолго занимался: видимо, только удостоверился, что заживление нормально идёт. Зато соизволил заговорить, мать его.
Взял у стоявшего у него за спиной «броненосца» две фляги. Одну, что с наркотой, на пол возле кровати уронил, другую же мне протянул и велел, чтоб я так, как вчера в пузо свою силу направлял, сейчас направил её во флягу с водой, мысленно желая сделать её целебной.
Всё, конечно, хорошо, но только это вчера я думал, что понял, как со своей целительской способностью работать, а сегодня ничего у меня не получалось, несмотря на многочисленные попытки. Вот и воду зарядить не вышло.
Попросил его научить.
Он, тварь такая, взял и научил: подозвал охранника и велел мне в живот выстрелить.
Ещё пять раз мне пузо дырявили, приговаривая, что хотел бы – давно бы научился как лечиться, так и чтобы оружие мне проблем не доставляло. Но я, мол, ленивый, всякой херней обзавожусь вместо нужного.
После пятого раза получилось зарядить воду во фляге так, как того от меня и требовалось. Во всяком случае, я так думаю, так как после очередной попытки знахарь забрал флягу, поводил вокруг неё руками и молча ушёл.
Больше он не возвращался.
А я в тишине и спокойствии принялся сам себя латать. Всё же научил меня знахарь эту мою способность, ранее никак не дававшуюся, по желанию запускать.
«Хамелеоном» отчаяние помогло научиться пользоваться.
Ускорению научился при помощи страха, когда «броненосцы», обнаружив меня в очередной раз, стрелять начинали, да ещё и очень близко к телу. Вот я и ускорился от страха, когда думал, что очередная пуля в меня попадёт.
Ну, а с целительством – боль, какой ранее не ощущал никогда, хорошим учителем выступила. И хоть целительство была первая моя приобретённая способность, научился ею пользоваться я в последнюю очередь.
На следующий день, когда я понял, что не зря знахарь больше не приходит – с трудом доковылял до душа, набрал в стакан воды и проделал с ним то же самое и с тем же желанием, что и с флягой. И даже визуально видно было, что всё у меня получилось – может, и глюки, но мне казалось, что вода в стакане приобрела лёгкий золотистый оттенок.
Я сделал маленький глоток и – ничего не произошло. Разве что жажда отступила. Глотнул ещё, уже побольше, и почти сразу же почувствовал, как боль в животе отступает. Руку я приложил к пузу и уже привычно «целителя» раскочегарил. Вот так, попивая заряженную воду и помогая своим желанием организму лечиться, я через пару часов уже почти здоров был.
Темпы исцеления невероятно впечатлили. Знахарь, хоть и тварь невероятная, но всё же реально помог мне, это теперь я ясно понимаю. Ведь когда он пузо мне дырявил, а потом, видя, что я загибаюсь, лечил, то всё не так быстро проходило, как с водичкой этой живой, которую я решил эликсиром жизни назвать. С ним регенерация просто на невероятный уровень выходит, и сил почти не тратится. Вот только есть очень хочется. Вода пусть и целебная, но топливо для организма в виде еды тоже требуется.
Хотел я ещё себе такого эликсира забацать, чтоб голод обмануть, уже даже к душу направился. Но дверь, лязгнув, открылась: завтрак принесли.
* * *
– Готовься, сейчас прыгать будешь, – произнёс подошедший ко мне «броненосец», освобождая от рамного фиксатора и закрепляя его под потолком.
Что-то странное происходит. Мало того, что летели дольше обычного, так ещё и мясом не обозвали. Вместо этого из вертолёта с высоты выбросить готовятся, о чём и предупредили заранее.
Нет, я понимаю, что охрана до сих пор злится на меня, и отношения у нас совсем не фонтан. Но вот так, не посадив вертолёт – на выход? Это что-то новенькое: в первый раз меня с высоты выбрасывать собираются. С моей-то ногой… или они это специально, чтоб я не такой шустрый был? Или…
Или это очередной этап, чтоб я в себе неуязвимость пробудил. Раз побои не помогли, стреляя в меня, нужного результата они не добились, теперь ещё и из вертолёта ради этого выбрасывать будут.
Настроиться особо много времени мне не дали: мы уже прилетели и начали снижаться. Так что, как только открылся боковой люк, меня сразу же сдёрнули с сиденья и пинком под зад выпихнули навстречу ворвавшемуся внутрь пылевому потоку воздуха.
Прежде чем глаза запорошило пылью, я успел увидеть, что прилетели мы не в привычный и уже хорошо изученный посёлок, а в какой-то город. Впереди возвышались пятиэтажные дома, а меня на свободный от машин асфальтированный участок дороги выталкивали.
– Чёрт! – как ни группировался, а прыжок с четырёх метров безболезненно не прошёл. Как я и боялся, нога-колода подвела: подвернул её.
Завалившись на бок и не обращая внимания на боль в ноге (будет время – подлечу), я поспешил протереть глаза и осмотреться, готовый в любой момент сорваться в ускорение. Приучили охотники: если замер на месте у них в прицеле – то всё, конечности после попадания пули даже «до свидания» не успевали мне сказать, разлетались мы с ними в разные стороны.
Хорошо, вертолёт долго над головой висеть и пыль гонять не стал, так что я шустро протёр слезящиеся глаза и, не вставая, осмотрелся.
Действительно, город. Выбросили меня на Т-образном перекрёстке напротив аллеи, по бокам которой находились дороги с односторонним движением, а за ними уже пятиэтажные дома. Я обернулся назад. За спиной – площадь, по бокам на ней стоянки для машин, а за площадью ледовый Дворец спорта «Кристалл».
И самое главное, машин много – движения ноль. Трупов полно… Но это уже давно для меня шоком не являлось. Насмотрелся я на них на разных: и на только убитых, и на хорошо уже на солнце полежавших. Когда на хвосте охотники висят, то быстро привыкаешь к такому вот окружающему виду.
Но тут, похоже, охотников ещё не было. Присмотрелся я к одному телу, к другому… К третьему присматриваться не стал, оно совсем на части разобранное оказалось. Остальных точно не оружием убили, так что не охотники тут порезвились.
В этот момент краем глаза я заметил какое-то шевеление сбоку от «Кристалла», повернул в ту сторону голову и…
– Твою же мать! – Тело сковало холодом, а волосы на голове от ужаса зашевелились.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?