Текст книги "Корабль из Цуваммы. Неизвестные стихотворения и поэмы. 1920-1924"

Стихотворения и поэмы

Вавилон фонетики

Браба́.

Федерасион фонетик интернасиональ.

Жантиль э ронти.

Травайй, травайй.

Воль-плянэ. Финаль.

Вон труа. Ассэ. Ава.

Сюр ля пляс Исси-ле-Мулажи

Браба́.

Э, бьен. Лино́.

Оль райт.

Ай стойт. Ай спик.

Уайт.

Ды бокс, эс, вери матч.

Оль райт.

Плиз би сайлянт.

Хатч

Уэлл оф лянд

Браба́.

Ди заллен.

Мейн брабехсту.

Шнель шпациерн. Я.

Вас махсту?

Их виль заген. Митте

Их виль глянзен.

Зеер гут. Битте.

Хох.

Бир халль —

«Вейсер беер». Нах

Браба́ – Изухаллес.

Едите, бибите,

Коллеги алигес,

Посмульта секуля

Покуля, нулля.

Сапиент сат.

Яссо. Пеколя

Эскаль ди. Улля.

Митконе са.

Азу гра.

Пжепрашим. Зутэлнэ.

Ноць швянта

Ноць циха.

Лишть виногрону

По моем окне.

Злегка сен пне.

Бялы бусозы.

Стойён там в жонде

Смутны гловы куземично.

Над во́дам

Мажон лябэндэ

О гвяздах спадлых

На езёр дно.

Воне ешть земя

Плопон зонже.

Браба́.

Ам ниччо миа.

Бель цамборино.

Виа.

Солё биччо тиа.

Кампа рино.

Менч токватто

Элля

Цаппо батто.

Сальто.

Эйт. Браба́.

Каяма. Мото. Яу.

Цао.

Яте хоп аваки.

Мау. Яо.

Хакки. Браба́.

Цян-дзы.

О-шан-учао-и.

Шуа-хай-й-ли.

Банзы.

Чин-джао-и.

Браба́.

Сайлям маликем.

Ацо. Гяз ай бямь.

Меджи джан когон.

Чэм, чэм. Микем.

Юз хардым урзямь.

Гяюю. Яхши.

Халы Бир май ай себас.

Чобас. Гарэм азадс

Вамзис, Черибан, Саадэт.

Юх ай бял салма.

Браба́.

Гамавата апаи оуш

Бгава аши жайи

Амоа

Хивата джоуш

Шкайи

Агуа

Шайма галайн уа.

Юма майи

Вэа аво моа тайн.

Браба́.

Айоц.

Мы – 2-я Америка

Сентиментальные

К чему нужны сегодня вздохи?

Искусство

Лирических мастей?

В дни кумачовой социал-эпохи,

Переоценки ценностей

Из чувства солидарности

С революционным взрывом повелений

Из лаборатории идей

Ударности

Мы выпустили ряд важных размышлений,

Утверждая:

Мир накануне

Психологического шквала.

Любовь,

Искусство,

Быт наций,

Дурман религий,

Власть капитала,

Семья —

Всё это миновало.

Путь вперёд открылся солнцеликий

И страны новые,

Уклад и жизнь людей

Могущественно озарил

Прожекторами

Динамических затей.

В век электройца —

Социал-человечества

Первая конструкция рождается.

Собираясь в даль

Счастье совершится пусть

В мгновение крылатой истины.

Скажу любимой: вот

Перед нами светлый путь,

Нас ждёт на пристани

Великолепный пароход.

В руках билет-каюта,

До отправленья полтора часа

Томительных терпений.

Каждая минута

На небеса

Указывает ряд ступеней.

Скажу любимой: в такой

Момент торжественный

Молчания горит звезда —

Необходимо спокой

Раздольно-путешественный

Нам создать.

Сиянием простой улыбки

Она ответит,

Волнуясь втайне:

Как будто ни одной ошибки

Никогда на свете

Не сделал я в скитаниях.

Так собираясь в даль

Кудатотамии,

Тропических уклонов

Далёкозорная видаль

Провидит знамии

Предчувствуемого лоно.

Нам будет беекопечпо.

А это – главное.

Крыли крылейста.

Передо мной навеки подвенечно,

Божественности равное,

Взойдёт невеста.

Так просто, как во сне,

Очутимся на пароходе

Через полтора часа.

Должное мы отдадим весне —

Странственной охоте —

Разглядывать леса.

И берега, и волны, и острова,

Селенья с белыми церквами,

Утёсы нагромождённые,

Первые случайные слова

Перед неговоримыми словами,

Неловкостью рождённые.

Я укажу на синие лужайки,

На может быть и здешний холм,

На трепеты в глазах:

Летающие-тающие чайки,

Ритмические стаи волн,

Мерцающая бирюза.

Осуществление легенды первой,

Подобно северному сиянию,

Величественно перелейно.

Но в обстановке довольно нервной

Нельзя было сознанию

Размахнуться крыловейно.

Наш пароход, минуя Волгу,

На рейде Астрахани на корабль

Нежно передаст нас морю.

Мы станем без умолку,

Как птицы «асти-трапль»,

Встречать свирельно зорю.

Горизонты расцветут в раздоль,

Мир распахнёт уста,

Мы – взглянем на восток.

Почуем сразу столь

Щедрую возможность стай

Стремиться на исток —

Влечений свето-панорамы,

Смен яркоцветных городов,

Событий виртуозных,

Ковровых вкусов Брамы,

Базаров всяческих сортов,

Отелей грандиозных.

Энзели-Решт-Тегеран-Багдад —

Персия садов чаруйных —

Фруктовый караван-сарай.

Я буду благодарно рад

Янтарей золотоструйных

Купить, сказать: играй.

Дальше Калькутта-Индия-сипаи

И океанская киань

Рама-Шираки.

Бомбея улицы ховей-риспаи

Иогов магия сиань

И Кришны Кармы знаки.

Всё – в песнецвени цвень —

Всё – в перезови зовь сердец.

И о любви поэма-лезвие.

В Индии она поймёт ту звень,

Куда поэт-мудрец —

Стремил её в созвездие.

Он ей откроет песню лотоса.

Тагора – в новолунность.

Лонгфелло – сказки-гаммы.

Тогда по Гангу весло Тоса

Пробороздит впервые юность

Муж он за розовыми плечами.

Гимн 40-летним юношам

В.В. Максимову

Мы в 40 лет – тра-та —

Живём, как дети:

Мечты и кружева

У нас в глазах.

Мы всё ещё – тра-та —

В сияющем привете

Цветём три четверти

На небесах.

В душе без пояса,

С заломленной фуражкой,

Прищёлкивая языком,

Работаем, свистим.

И ухаем до штата Иллинойса.

И этот штат как будто нам знаком

По детской географии за пряжкой.

Мы в 40 лет – бам-бум —

Весёлые ребята.

С опасностями наобум

Шалим с судьбой-огнём.

Куда и где нас ни запрятай,

Мы всё равно не пропадём.

Нам молодость дана

Была не даром

И не зря была нам дорога:

Мы её схватили за рога

И разожгли отчаянным пожаром.

Нна.

Ннаделали делов!

Заворотили кашу

Всяческих затей.

Взметнули на дыбы

Расею нашу.

Ешь. И пей.

Смотри и удивляйся —

Вчерашние рабы

Сегодня все взъерошенный репей.

Эй, хабарда!

На головах, на четвереньках,

На стёртых животах ползём.

С гармошкой в наших деревеньках

Вывозим на поля назём.

Мы в 40 лет – ой-ой —

Ещё совсем мальчишки:

И девки все от нас

Спасаются гурьбой,

Чтоб не нарваться в зной

На буйные излишки…

Ну, берегись.

Куда девать нам силы —

Волнует кровь

Стихийный искромёт —

Медведю в бок,

Шутя, втыкаем вилы,

Не зная, куда деть

Сорокалетний мёд.

Мы, право же,

Совсем молокососы.

Мы учимся,

Как надо с толком жить,

Как разрешать

Дурацкие вопросы:

Полезней кто —

Тюлени иль моржи?

С воображеньем

Мы способны

Верхом носиться на метле

Без всякого резона —

И мы читаем в 40 лет

В картинках Робинзона.

И это наше детство – прелесть,

И это наше счастье – рай,

И в этом наш апрель весь.

Весна в цветах —

Кувыркайся, играй.

Эль-ля! Эль-лё!

Брианта, взвей на вольность,

Лети на всех раздутых парусах,

Ты встретишь

Впереди таких же,

У кого мечты и кружева в глазах.

Эль-ля! Эль-лё!

Мы в 40 лет юнцаи:

Вертим футбол,

Хоккей плюс абордаж.

А наши языки поют

Такие бой-бряцаи,

Жизнь за которые отдашь.

Эль-ля! Эль-лё!

Брианта армч рамурда

Завзы навзы и армч

И чамардашм

Эрза. Эрга. Завурда.

Башм и башм. Эгэчч.

В мою грудь

Бей в мою грудь, Б

арабан современности.

Я научу, как уметь

Отражать.

Пей – изумрудь!

Кто силён и умён нести

Себе нам на уме

Урожай.

Все мы, как женщины,

Ищем

Здорового-сильного мужа.

И если ты – муж

Бери океан!

Если недуж —

Для тебя приготовлена лужа.

Жжи и вви.

Бейте в сердца

Сияй, наша звонкая лестница!

Голубейся в любви.

У нас нет берегов.

Разум в каждом сегодня

Завестнится,

Кто нам навеки

Поверить готов.

Эй, корабли, океаны, созвездия —

Пою вселенной устами.

К жизни в гости пришёл

Как к невесте я,

И говорю венчальными цветами:

Пляшите! Кружитесь легендами,

Где ещё высота не была —

Шелестите метеорными лентами,

Бейте в сердца-колокола.

Бам-бам.

Тара-тара-бам!

ДЫМ КОРАБЛЯ

Чёрные кудри дыма

Веют за кормой Корабля.

Кроме безбрежной воды мы

Цели прямой

Не видим

Для.

Мы делаем дело.

Нам некогда думать

Дум.

Зачем!

Лишь бы летело.

И дымом думы

Веяли за кормой,

За тюрьмой

Невозвратности.

Вперёд. Трапезон там.

Кроме безбрежной воды мы

Ничего не увидим.

Великолепно.

Вперёд к горизонтам!

СУХУМ

(Посв. Н.Н. Евреинову)

Апрель. Восемь утра.

После чаю,

Свой кэпстэн закурив,

Иду на берег. Тут рай.

Я здесь венчаю

Словотворческий радий

Струнный гриф

Толстой тетради

Стихами,

Легендами,

Драмами,

Воображая получить за это

Деньгами,

Рентами,

Дамами

(В виде сердечного успеха).

Думаю, как всех озадачу,

Если куплю себе дачу.

Своя удача – утеха.

Мне моревейно

На солнечной прогулке.

Я и Евреинов

Без раздумий

Живём в Генуэзском переулке

В Сухуме.

Оба – друзья наобум —

Любим Сухум

Эльбруспо.

Принимаем ванны,

Работаем, кушаем вкусно

У нашей Марины Ивановны.

В знойном марьяже

У моря голый —

Бронзовое тело —

Лежу на пляже,

Купаюсь, пишу,

Делаю дело.

Припеваю:

Не город Сухум, а фантазия —

Мандариновая Абхазия.

У меня с собой персики,

Черешня и мандарины

Для утоления жажды.

Плоды —

Стихов сверстники,

Природы дарины —

Солнца дар каждый.

Ещё чуть рановато.

Я на пляже один

Господин —

Бен-али-Хаадымом.

Передо мной на бирюзовой глади —

Негр ли, араб ль —

Чёрный с чёрным дымом

Стоит корабль,

Табачных грузов ради.

Море сияет кротостью,

Нежностью,

Лёгкостью,

Утром оно безвинно,

Наивно даже.

Только в полдень

Голубой большеротостью

Откровенно-глубинно

Всех, кто на пляже,

Жадным запоем

Желает сглотнуть

Белопенным прибоем.

А утром – шуточные валики

И шаля-валя.

Копошатся ялики

Около корабля.

Знаю – грузят табак,

Знаменитый

Сухумский табак.

На парусах выходят в море

За рыбаком – рыбак.

Их паруса вдалеке,

Как льдины.

В васильковом сборе

Налегке

Играют дельфины.

Тишина.

Вижу, как в изумрудную пору,

Будто паломники,

Белые, стройные домики

Подымаются в гору.

Выше на.

Может быть, на облака.

Там молоко лакать,

Закусывать лазурью.

Здесь даже в бурю —

Тишина.

И только лишь с московской дурью

Не может справиться весна:

Здесь сочно берега согрели,

Одинок и молод,

Я весь – поэт,

Встревоженный в апреле,

Новорождением одет

И солнечной струёй проколот.

Апрельский месяц – май:

В апреле я рождён

И жизнью утверждён.

Время – час. Иду домой.

В час у нас – обед.

Перед обедом

Ещё купаюсь раз

И, как поэт,

Я, плавая, пою стихи —

Мне пессимизм неведом.

Особенно

Перед обедом. Ххи.

Если угодно – Хха-ть —

Не спорю.

После обеда

Евреинов ложится отдыхать,

А я иду обратно —

К морю.

Какой лунатик

Иль маньяк

Будет говорить о том,

Что за столом

Прекрасный был коньяк,

Как подобает нашей знати.

Само собой.

Чуть с угару

Смотрю на голубой прибой.

Опять пишу.

Курю сигару.

Святая лень

Святого лонца.

И так – вполне

За целый день.

Нажравшись солнца,

Я волю отдаю

Иной волне.

С окраины,

Где мы живём приклейные,

Мне делать нечего,

И я бреду тихонько

Каждым вечером

В турецкие кофейные.

Там – на Садовой

Всяческие гости

Сидят за столиками,

Поют, курят,

И бесконечно снова

Играют в кости

Абхазцы, турки, греки,

Русские, мингрелы,

Армяне и грузины.

Здесь едят калёные орехи,

Едят куски чурчхелы.

Торгуют магазины.

В духанах шум и танцы,

Лезгинка и ту-стэп —

Потехи для —

Тут с корабля

Пируют иностранцы.

Смешавшись c пёстрою толпой,

Все загорелые,

Как сталь мы,

Все радостно-упруги.

А на берегу

Зелёно-веерные пальмы,

Даря спокой,

Всем простирают веерные руки.

Накупив газет, отменно

Турецкого напившись кофе,

Я иду обыкновенно

В цирк.

Там, жуя рахат-лукум,

Можно видеть

Весь Сухум.

А потом,

Пробираясь домой,

Меж эвкалиптов

Пальм, кипарисов

И бесконечных цветов,

Я чую, как мной

Много выпито

Виноградных тифлисов,

Здоровья сухумских соков —

Короба́, короба́.

Навстречу скрипя,

Тарахтит арба́,

Запряжённая буйволами.

Их погоняет абхазец-старик,

Издавая гортанный, орлиный,

Природный свой крик:

Эрхчль…

Дорога длинна.

Низко звёзды висят.

Горы – гигантские буйволы —

Спят. Молодая луна.

Облака, будто стая гусят,

Над морем плывут.

Всюду покой ароматный.

Тепло и уют.

Издалёка доносятся песни

Востока.

Это абхазцы поют

В духане,

Припав у истока.

И я слышу в их песнях

Шум моря и ветра,

Шорох листьев и крыльев

В вершинных небеснях…

И я слышу,

Как слушают недра,

Затаив трепетание.

…Есть у старых людей

Золотое предание,

Будто здесь был прикован

Огневой Прометей

На скалистую гору-ладонь.

На страданье…

И с тех пор тот огонь

Потушить никому не удастся.

Он горит,

Как несущийся конь.

Он горит

В каждом сердце абхазца.

Даже море, гоняя коня,

Утопив старый город, —

Бессильно. Джчха-бхуде.

Каждый знает об этом и горд

И не забудет легенду огня,

Не забудет.

В ночной тишине

Голос жуток и гулок.

Скоро дом – Наш приютик.

Генуэзский глухой переулок.

Чу! Встречает меня

Лаем дружеским Бутик.

Полон всяческих дум

(Наблюденья, проекты, заветы),

Засыпаю,

И со мной засыпает Сухум,

Читая газеты.

А рано утром слышу:

Кто-то мне принёс

Букет пунцовых роз

И бросил

На серебряную крышу.

Кто?

Вопрос…

Солнечная блажь

Зовёт опять идти

На черноморский пляж.

Иду. Ду-ду.

Тащу с собою пса.

Там в жидкой бирюзе

Опять купаться буду,

Стихи писать

Для золотых друзей.

Я и Евреинов —

Мы живём неущербно.

Нам моревейно,

Нам сухумски-волшебно.

Жонглёр

Соне Цеге

Згара-амба

Згара-амба

Згара-амба

Згара-амба

Амб.

Амб-згара-амба

Амб-згара-амба

Амб-згара-амба

Амб.

Чарн-амб-згара-амба

Чарн-амб-згара-амба

Амб.

Барч-арч-рч-ч

Чах-ой-тар.

Тар-чарн-амб-згара-амба

Тар-чарн-амб-згара-амба

Тар-чарн-амб-згара-амба

Трай-чар

Драх.

Шар-шор-шур-шир

Чин-драх-там-дззз.

Взмах. Зима. Зияет. За.

Крррр-кра.

Цаммм.

Диск. Блеск. Воск. Туск.

Цаммм.

Эрш-шара-раш-эпп.

Шар-диск

Ламп-диск

Брось-диск

Дай-диск

Иск-иск-иск-иск

Гаман-чара-гаман-чара

Рля-рля-рля.

Гаман-чара-гаман-чара

Урч-урч-урч.

Гаман-чара-гаман-чара

Банц-ц-ц-ц-ц

Цва.

Пень. Лень. День. Тень.

Перевень. Перемень.

Пок. Лок. Док. Ток.

Перемок. Перескок.

Рча-рча

Амс.

Сень. Синь. Сан. Сон.

Небесон. Чудесон.

Словолей соловей аловей

Чок-й-чок. Чок-й-чок.

Ей. Лей. Млей. Милей.

Чу-сверчок.

Взгам-бара-лязг-взмай.

Ам-ара-язг-май

Абарма-амбарма-арамба-арр.

Хавч-хавч.

Переамбра-мавч.

Неборёв землебои оровихрь

Яндара́.

Молнепронзь громорац

Взвейно-шхрь

Бундара.

Арро-бум-арро-бам

Цамтара.

Розоутренней вскрылью

Кудри лестницы юй

Песневестницей былью

Обовью поцелуй.

И в приентах-приянтах

Мажон и глиор

Я в марентах-киантах

Раскину жонглёр.

На арене слиянтах

Ласкину.

Раскину ласкину из амбра-слов

И в шатре алошёлковой айзы

Где моё детство-чудетство росло

Пропою барбала-баралайзы.

Эль-лё-лё.

Река Ориноко.

Слово – весло.

Бриллиантовый ноготь

Прорежет стекло.

Будет преясень

Мажона глиора

Узнают прекрасень

Словами жонглёра.

Барчум-ба.

Чарн-амб-згара-амба

Згара-амба-

Зачарамб.

Наденет тонко<е> трико

Поэт (уста-свирели) —

И станет в ритме над рекой

Бросать золотострели.

Не всё ль равно, куда джиоль

Падёт звеня – в кольце ли?

Когда жонглёр кидает орль

Его глаза – у цели.

А цель Поэта – словострой

И стройность рифмодара.

И острых астр игра и рой —

Спокойность симфонара.

Бросай-лови

И барчум-ба

Лови и згара-амба.

Осай – лови и арчум ба

Зови икара ямба.

Пой песню, смейся и сияй

Бессмысленным глиором

Поэтом будь-зайли-зайяй

Будь истинным жонглёром.

Бросай-лови

Дороже струй

Блеск вскинутого слова.

Осанна вий.

И торжествуй

В час звонкого улова.

Цвети ковром

И мудро знай:

Ямайский ром бессмыслен —

И майский гром

И утро сна.

Дурман из ом и |слен.

Но в песнепьянстве – истина

Оправдывает тайны.

Возьми – художник – кисти на,

И дай нам цвет летайны.

Мы алокрылые взлетим

Чаруйной словостаей

На руйностанный неботим

Игруйной заблистаей.

Мы возвестим фиа-риам

Мажона и глиора

Словоневестность Мариам

И словоцель жонглёра.

Событий ярких горизонт

Мы претворим в пунцарий.

Гори озон —

Греми грозон —

И молнепронзь гонцарий.

Я знаю смену амба-згар

Поэт-жонглёр згар-амба

В сердцах расплавленных загар —

Я выжгу смысл царамба.

И каждой букве дом сиярч.

Самозначенье яви.

И слову каждому дам жарч —

Жизнесвеченье сплави.

И мысль поэта варианц

Взовью фонтаном Тайра

И в песню вылью зарианц

Зарю словоя дайра.

Пускай сияет блеск глиор

Рубиновых событий

Словометающий жонглёр

Я ритм ловлю наитий.

И как ковёр персидский тку

Из юности миленту

Я пью по алому глотку

Дурманную легенду.

Мудрец – я верю тайнам чар —

Волшебным перезовам

И кольцам сказочных вещар,

Запястьям бирюзовым.

Певец – я жажду пенья птиц

И северных сияний,

Игру играющих зарниц

Судьбу словослияний.

Пророк – провижу грань вселен

Грядущей гениэмы

Когда весной в цветах зелен

Взойдут без слов поэмы.

Жонглёр я точен барчум-ба

В бессмысленности айзы.

Бросая диск на чарум-ба

Пою всем – баралайзы.

И чую я, что мой свистень

Животворящим взмахом

Взметает разум вихрестень

Над первобытным ахом.

Я мчу коня

Верхом мажон

На истине глиорной.

В погоне ня —

За рифмой жон —

Ловлю зарамб жонглёрный.

Я мчу коня

Ковбой-Колумб

В Америку открытий.

Мечу звеня

Словбой-Словумб

Во имя словопрыти.

Я утверждаю мыслезнач

В дурмане блеска-диска

И таю снач

В румане мач —

В звучали золотиска.

Искусство мира – карусель —

Блистайность над глиором

И словозванная бесцель.

И надо быть жонглёром.

Жбра мау ай

Жбра мау амба

Для музыки цувамских цай

Я пропою циарн царамба

В карамбе из мерцай.

Сонат арента циркокруга

Кордебалет букволн

Футуро-форма —

Футуро-фуга —

И цель – и смысл поэта полн.

Симфония словцын струнальных

Прелюдий Скрябина ианс.

Иония ицын инальных

И барчум-цын

И фри-лианс.

И згара-амба

Згара-амба

Тар-чарн-амба

Амба-анс.

И снова: Сень-Синь,

И снова: Сан-Сон,

Восень-красинь-край

Играй сан-сон-рай.

Сгорай для слов глиор

Для ай и ов жонглёр.

Верь: станет стень стеной —

Бродячий словокант

Зайдёт на двор с циной

Сыграть устами мант.

И в розовом трико ниам,

Жонглируя словалью,

Он вскинет на престол фиам

Дурманной чаровалью.

И всяк поймёт, что словоцель

В играйне блеска-диска:

Искусство мира – карусель —

В зарайне золотиска.

Африс, африс.

В чаду фарис

Бессмысленности опий

Курю фриоль

И вижу гриз

Дворец стриоль астрапий.

Условно всё – на крыше дней

И мудрость и ничтожье.

Как в песнях – магия чудней.

В небеснях – бездорожье.

Африс, африс.

Поэт жонглёр

И словокант бродячий.

Я разрываю фриз глиор

Рефлексы – ант и ячий.

Безумец внутренних литавр

Бью эхом в рифмоплёски

Бросаю диски —

Пью фанфавр

И пляски одалиски.

Сияй сиярч. Буди бубенч

На тройке трой в триоле.

Пусть чуют все – что словозвенч —

Есть истина на воле.

Лети вразлёт – на стихостан

Стихийностью биарма

И ловистан —

И бросайстан —

Словольность жонглиарма.

Я – арамба пронзить сердцаль,

Готов до звёзд – вселента.

Моя поэма созерцаль

Бряцальная словента.

Поэт – я верю в барчум-ба

Чин-драх

Тар-чарн-амба —

В загар чумбай

Словчин в горах

Брианта загорамба

Эль-лё-лё.

Начинаю.

Згара-амба

Згара-амба

Безгранара-бесконцамба.

Цамтара.

Там-тара-тра.

Цца-цай.

В бриллиантах невеста

Электрофикация – наши нежнейшие нервы,

И вообще великолепная мечта,

Наши интеллектуальные консервы,

Дальневосточная Чита.

Электрофикация – наши блестящие надежды —

Утопический глаз сквозь былины:

Так луч прожекторов прорежет дым

Плывущих облаков на цепеллинах.

Электрофикация – искусственные солнии

Сфабрикованных солнц электрергией,

Научно-организованные молнии

Нашей неистощимой энергией.

Электрофикация – от Белого моря до Азовского

И от Владивостока до Бреста —

Это красавица дочь Крыжановского,

В бриллиантах ослепительная невеста.

Электрофикация – цветы солидарности

Июньских лугов юной Каменки,

Куда нужно всем в дар нести

Электрозы динамики.

Электрофикация – осуществленье плана

Железной власти на рельсах —

Свет, как сочинения Роллана,

Маркса или Уэльса.

Электрофикация – нон плюс ультра —

Симфония изумительного мотива,

Яснее дороги майского утра

Увлекающая нас перспектива.

Взвейте внимание глаз

Поверните головы круче

В электричества стан.

Пожалуйста —

Это вас мощно научит,

Как Изольду Тристан,

Оценить пусковой реостат

В машинные кручи.

Взвейте внимание глаз

На светоносность нарочно:

Ведь еженочно

Тысячи солнечных ласк

Беспорочно,

Но мудро заласкают вас

До ощущения сумасшедших желаний,

Чтобы разум нестерпимо искал

Энергию там,

Где гибкостройные лани,

Прыгая по вершинам скал,

Ищут приюта.

Поднимите головы выше —

Мы на последнем берегу

Перед Новой Америкой.

Напрасно сказал Ницше,

Что поэты всё лгут,

Страдая истерикой.

А разве не электричества ярче

Во все времена и века

Сияли стихи и поэмии?

И чей же дар, чей,

Цветы сотворил для венка

На головы гениев?

Так и сегодня Горации —

Эти друзья величайших наитий

(Не исключая автора) —

Воспевают рай электрофикации

Пророческих нитей,

Исходящих из Завтра.

Поэты не лгут, а провидят,

Если они поэты – прожекторы

С магнитами.

Ещё неведомый Пьянков Витя

И ещё юноши некоторые

Могут стать знаменитыми.

Так знаменитостью та ж

Электройность и будет

Социальных решин.

Вот почему наивысший вольтаж

Славят на пред-груде

Динамо-машин.

Вообразите, как заверещит

От восторгов

Распределительный щит,

Килоуатность исторгнув.

Держите головы струйно,

Будто из вас струится ток —

Мысли по проводам.

Всем навеки станет чаруйно

Смотреть на беспрерывный восток

В лицо городам.

Мы вонзаем весну

Электрических дел мастера,

Мы и в Пензе льём

Полувёрстные буквы в небеса,

Превращая в карнавал вечера,

Изумительным вензелем

Угощая и человека, и пса.

В любой момент мысль любую

Копьями стрел прожекторов,

Не стесняясь пространством,

Мы вонзаем такую весну голубую

Интеллектуального сектора,

Что облака задыхаются от чванства.

В любой момент принимаем в печать

По радиотелеграфу книги,

Переписку, газеты, журналы,

А иногда просто с плеча

Вставляем гениальные сдвиги —

Световые эффекты – каналы.

Мы также печатаем заочно

Целые разговорные долины

По беспроволочным телефонам,

Чтобы все знали точно,

О чём говорят Москвы и Берлины —

Миллионы миллионам.