Текст книги "Гром гремит дважды. Гамбит"

Глава 11. Улика

Убийство Вейжа в своё время, по сути, спустили на тормозах. Нианзу наглядно продемонстрировал, как это бывает, когда убит человек, не входящий в клан, а в убийстве замешан кто-то из «верхушки». В случае с господином бывшим директором Ганом ситуация была немного иной. Сейчас рядом уже не было великого и могучего Нианзу, который творил, что хотел, ни на кого не оглядываясь. Кто бы ни угробил Гана, у него не было столько власти, чтобы замять дело. И расследование началось.

Джиан привёз меня к одному из административных зданий клана. Меня этот момент позабавил. Надо же, ОПГ, доведённая до абсолюта: со своей администрацией, бухгалтерией, не удивлюсь, если ещё и приёмными днями. Собственно, на данном этапе уже хрен отличишь бандитов от – страшно сказать – государственного аппарата. И задумаешься: а так ли уж велика на самом деле разница?.. Плохие мысли. Опасные мысли. Моей бывшей работе они очень мешали.

В здании я нашёл нужный кабинет, постучался и открыл дверь. В небольшом помещении за столом сидел грустный мужчина лет около сорока, с красными глазами. Он заполнял бумагами картонную коробку, стоявшую на столе, и посмотрел на меня, не отрываясь от работы.

– Господин Лей Ченг, – сказал он. – Телохранитель господина Юна… Меня предупреждали, что ты зайдёшь. Но, к сожалению, мне почти нечего рассказать. Коротко, ситуация выглядит следующим образом. Ган Бингвен находился в номере один. Господин Вейшенг после твоего ухода запер задержанного в номере и тоже отошёл по своим делам. Когда камеры наблюдения вместо спокойно сидящего на стуле задержанного начали показывать его труп, оператор немедленно доложил Вейшенгу. Тот немедленно известил нас. Всё было досмотрено подробнейшим образом, но ничего, что помогло бы нам узнать личность убийцы, не обнаружено. Более того, судя по тому, что орудие убийства осталось на месте, убийца не пытался замести следы. Однако кто он такой, мы не знаем. Моё мнение: это парень не принадлежит ни к одному из кланов, однако при этом он – избранник духа. Впервые с таким сталкиваюсь.

Мужчина тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла. Я сел напротив него, между нами оказалась коробка. Мужчина её отодвинул и устало посмотрел на меня.

– Я несколько раз поднимал вопрос о том, чтобы назначить в наш отдел избранного духом. Ну… ну хотя бы внештатным специалистом, к которому можно было бы при необходимости обратиться за помощью! Шила в мешке не утаишь, нам иногда – пусть редко – приходится разгребать за этими ребятами. И очень бы не помешал свой человек, способный рассказать, что к чему и, в случае необходимости, достучаться до кого надо… Но – нет, что вы! Избранные духами слишком горды для такой работы, для них нет большего позора, чем возиться с бумажками. И в результате любое подобное дело превращается в биение головой о стену. А сверху давят и орут, чтобы бились сильнее. Послушай, Лей… Ты ведь недавно из школы, если я не ошибаюсь? А я не ошибаюсь, я хороший сыщик, умею собирать информацию, это просто фигура речи. Да, понимаю, ты – молодой, и уже поднялся очень высоко. Но давай честно: вершина – не самое удобное место. Чем выше, тем сильнее дует ветер – надеюсь, ты понимаешь, о чём я. И в случае чего падать будет больно. Давай к нам, а? Создадим, так сказать, прецедент. Может быть, даже с этим делом нам удастся добиться чего-то стоящего.

Я смотрел на этого несчастного, задолбавшегося мужика и едва сдерживал слёзы умиления. Другой мир, другое тело, другая судьба. И – вот, пожалуйста. Мне снова предлагают работать в органах. Пусть и на бандитский клан.

Не буду врать, что не колебался. На какой-то миг я буквально увидел, как прихожу рано утром на работу, услышал шутки и разговоры коллег. Кто вчера кому сколько голов забил на очередном чемпионате, кто и как провёл выходные. Оказалось вдруг, что мне всего этого здорово не хватало…

– Давайте для начала поговорим об убийстве Гана Бингвена, – мягко увёл я разговор в сторону. – У меня есть вопросы, если не возражаете.

Мужчина развёл руками, как бы говоря: «Ну мы же здесь именно для этого, так?». Имени своего он не назвал, и я подозревал, что вовсе не из желания его скрыть. Судя по степени умотанности, вряд ли он вообще сразу вспомнил бы своё имя. Личное давно укатилось куда-то на задний план, этот дядька горел на работе синим пламенем.

– Вы точно установили время смерти? – начал я.

– Определили по камерам. С точностью до трёх секунд. – Следователь задумался и добавил: – Пожалуй, что до трёх… В двенадцать ноль семь камеры в коридоре и в номере, где находился задержанный, внезапно перестали передавать изображение на пульт. С этими цифровыми технологиями… – Следователь покачал головой. – Все их нахваливают, а мне вот не очень нравится. Всё стало слишком просто, доступно, легко… Впрочем, отвлекаюсь. В общем, парочка камер ненадолго отключилась – и всё. Потом они заработали, как прежде. Как только оператор увидел, что произошло, он поднял тревогу. Да можешь, если хочешь, сам посмотреть. Перерыв в работе камер – три секунды. Никто, кроме избранного духом, не мог такого провернуть.

«Или чернокнижника», – подумал я, пока следователь кликал мышкой, вполголоса поругивая подтормаживающий компьютер. Как я успел понять, в этом мире чернокнижников либо не было, либо они очень хорошо скрывались. Я не слышал ни о ведьмаках, ни о колдунах – ничего подобного. А вот в моём мире, когда происходило такое странное убийство, мы сразу понимали, что в деле замешан чернокнижник. Потому что никто больше не сумел бы за три секунды убить человека и скрыться с места преступления, попутно озаботившись отключением камер. Идеальное убийство, проведённое, вместе с подготовкой, быстрее, чем обычный человек открывал бы запертую дверь.

Если Кианг здесь – сохранил ли он свои магические способности? Или, может, здесь чернокнижники – это и есть избранные духами? Значит ли это, например, что я, в своём мире, тоже был чернокнижником? Ведь дух я почувствовал ещё там. А что?.. Всё сходится. Говорят, что у случайных людей, таких, как я, этот дар если и пробуждается, то годам к сорока. Может быть, именно это разглядел во мне Кузнецов – потому и стремился перетащить на свою сторону? Два чернокнижника вместе – страшная сила, если разобраться. Потому-то он и решил показать мне тогда свою берлогу, увешанную колдовскими рисунками и схемами.

– Вот, смотри, – сказал следователь и повернул ко мне монитор.

Запись велась цветная, качественная, с отличным разрешением – на своих внутренних делах клан не экономил. Можно было буквально разглядеть движения губ и, при наличии умения, восстанавливать ход разговора.

– Микрофоны тоже есть, – сказал следователь, будто услышав мои мысли. – Та же песня, что и с камерами – отключились на три секунды.

Микрофоны… Весь мой допрос был куда-то записан и кем-то прослушан. Собственно, уже даже не надо было думать кем. После беседы с Реншу прошлой ночью сомнениям неоткуда было взяться.

Экран был разделен на две части. Слева просматривался пустой коридор, справа сидел на стуле, обхватив голову руками, директор Ган.

– Вот сейчас, обрати внимание, – сказал следователь. – Картинка была, и – хоп! – он щёлкнул пальцами. – Тьма. Камеры выключены.

– Обе, – заметил я. – Обе камеры.

Когда изображение вернулось, левая половина экрана снова показывала пустой коридор.

Вейшенга за то, что ушёл, мне хотелось прибить. Но я прекрасно понимал, что мне не позволят не только этого – допросить-то его как следует не дадут. Тем, что Вейшенг взял на себя труд разыскать Гана, он уже оказал мне большую любезность. Пока я вёл допрос, находился поблизости, видимо, из любопытства. А когда я ушёл, Вейшенг решил, что и ему в коридоре делать нечего. Охраной возле номера не озаботился, рассудив, вероятно, что из запертого номера, находящегося на семнадцатом этаже, да к тому же под наблюдением, задержанному деваться попросту некуда.

Я перевёл взгляд на правую половину. Директор на стуле уже не сидел. Он лежал на полу, а из его груди торчал меч.

Следователь поставил видео на паузу, развернул монитор.

– Дальше – интереснее, – сказал он. – Мы, разумеется, запросили записи со всех камер, проследили возможные пути отхода. Камеры в коридорах, на лестницах, в вестибюле, уличная камера, работающая на вход. И на всех – будто идёт волна, камеры выключаются, одна за другой. Вот, собственно, тот момент, та грань, за которой мы мало что можем. Совершенно ясно, что убийца – избранник духа.

Я вспомнил, как Делун ловко погасил лампы на заводе. Н-да, пожалуй, такой трюк можно провернуть и с камерами. Напрашивается мысль об избраннике духа. Слишком уж напрашивается. Прямо рвётся…

– Понимаю, о чём ты думаешь, – сказал следователь. – Если избранный духом убивает – зачем ему об этом кричать? Очень похоже на то, что кто-то очень хотел нас убедить, будто действует избранник духа. Очень уж всё очевидно. Меч. Камеры. Немыслимая скорость.

Я посмотрел на следователя с уважением. Этот мужик определённо ел свой хлеб не зря.

– С операторами разговаривали? – спросил я. – Которые следят за камерами.

– Ещё бы! Но, к сожалению, ничего утешительного. Во-первых, у них нет доступа к включению и отключению камер. Такие вещи весьма непросто согласуются, и нужны коды доступа, которых у рядовых сотрудников нет. Допускаю, что кто-то мог им дать эти коды, но в любом случае система настроена таким образом, что на каждую камеру уйдёт минимум пара секунд. Человек, перед которым поставят задачу создать такую «волну», должен будет тренироваться не день и не два. И это будет такая скорость работы с клавиатурой, что пианист-виртуоз обзавидуется. Но всё же! – Следователь поднял палец. – Теоретически – да, такой вариант тоже нельзя исключать.

– А во-вторых? – спросил я. – Вы упомянули «во-первых».

– А во-вторых, меч, – развёл руками следователь. – Избранники духов – люди, в основном, закрытые, и о своих умениях предпочитают не распространяться. Но кое-какие сведения нам всё же удалось раздобыть. И как тебе, вероятно, хорошо известно, ни один избранник духа ни за что не отдаст свой личный меч простому смертному. А этот меч – несомненно, личное оружие.

Что ж… Избранник или не избранник, а дело обстояло просто. Кто-то, видимо, уже был в той комнате, когда я вёл допрос. Вопрос о том, почему я не заметил его присутствия, пока отложим, способности избранных – тема для меня пока новая и малоизученная. Этот кто-то дождался моего ухода, выбрал удобный момент – сейчас сложно сказать, чего именно дожидался – и убил директора, после чего сбежал из отеля. Камеры выключил либо он сам, либо всё-таки оператор. Однако, помимо камер, был ещё персонал отеля, гости. Следовательно, убийца должен был выглядеть так, чтобы не привлекать внимания.

– Персонал… – начал я.

– Никто ни на что не обратил внимания, – покачал головой следователь. – Ровным счётом ничего подозрительного.

Я кивнул. Ну да, конечно. Кто бы сомневался. Даже если кто-то что-то и видел, то триста раз подумает, прежде чем рассказать. Тяжело это – разбить свой идеальный мирок и впустить в него подозрительное. Закрыть глаза и притвориться, что ничего не было – куда проще.

– Ладно, – вздохнул я. – Давайте попробуем зайти с другого конца. Что там по мечу? Отпечатки пальцев?

– Никаких, – с готовностью откликнулся следователь. – Это ведь личное оружие.

– И? – удивился я.

– Ну да, действительно, мы должны были проверить, – потупил взгляд следователь. – Мы, собственно, проверили. Стандартная процедура… Меч абсолютно чист.

– Я могу на него взглянуть?

Следователь широко раскрыл глаза.

– Взглянуть?

– Ну да. Посмотреть на улику. Это возможно?

Следователь странно хмыкнул, пожал плечами и вывел меня из кабинета. Мы прошли по коридору, спустились на лифте на цокольный этаж. Там следователь открыл стальную дверь, ведущую, видимо, в хранилище улик. На одном из стеллажей пустовало место, помеченное ярлычком XC-0971-A.

– Собственно, вот, – щёлкнул пальцем по стеллажу следователь. – Всё, что осталось.

Я посмотрел на пустое место. На следователя.

– Вы издеваетесь?!

Глава 12. Личное оружие

Обычно я следовал мудрому правилу: приходить на тренировку с ясной головой и в душевном равновесии. Но сегодня это был невозможный для меня трюк. Я был в ярости! Но отменить тренировку не мог, потому что это была тренировка духа.

В мире людей я мог быть супергероем, но в мире избранников духа все ещё оставался сопливым пацаном. Частично мне помогал опыт прошлой жизни, частично – удача, частично – то, что мой дух, сам по себе, был очень силён. Но рассчитывать на это вечно нельзя. Мне было необходимо учиться, учиться и ещё раз учиться, чтобы стать по-настоящему сильным, без всяких «если» и «но». Теперь, когда у меня за спиной не стоит гигантская машина закона, моя война перешла в другую плоскость – где я либо тот, кто убивает, либо тот, кого убили.

– Отлично выглядите, – буркнул я, увидев в зале учителя Делуна.

У него была перевязана голова.

– Благодарю, – кивнул тот.

– Я так понимаю, вы догнали Юшенга?

Делун чуть заметно поморщился. И без слов было ясно, что догнал, только вряд ли эта досадная подробность остановила блондина-психопата дольше, чем на мгновение.

– Не будем тратить времени, предназначенного для твоего обучения, на обсуждение не относящихся к нему вещей, – сказал Делун и уселся на пол. – Ты принёс всё, что я просил?

– Так точно, господин учитель.

Я уселся напротив, разложил между нами несколько «фишек», на которых вырезал нужные иероглифы, и – меч. Меч господина Нианзу, тот самый, которым он убил себя, и который после этого отдал мне Юн. С таким выражением, будто этот жест означал что-то особенное.

– Покажи, – потребовал учитель.

Я не стал переспрашивать. «Показать» я мог с этим набором только одно. Взял «фишку», зажал в правой руке, закрыл глаза. После первого раза дальше любая техника давалась всё проще и проще. Я будто бы запоминал то ментальное усилие, с которым она выполнялась, и быстро его воспроизводил. Сегодня я не видел дракона – просто почувствовал, как некая сила протекла сквозь меня справа налево.

Открыл глаза и разжал левый кулак. На ладони лежала целая и невредимая фишка.

– Вот, возьмите оберег, – сказал я, протянув «фишку» учителю. – Мало ли, когда пригодится.

Улыбнувшись, Делун взял «фишку» и, повертев её между пальцами, спрятал где-то в складках одежды.

– Прекрасно, – сказал он. – Поздравляю, ты овладел техникой Зеркало Зла. Теперь придётся выделять время на её совершенствование.

Я напрягся, приготовившись к удару. Но Делун вдруг рассмеялся:

– Нет, Лей, я не стану бить ни тебя, ни себя – в зависимости от того, как успешно ты будешь применять технику. Задача учителя сводится к помощи в раскрытии техники, а дальнейшее её оттачивание – уже задача ученика. Тот путь, который ты выбрал, таит множество опасностей. И у тебя будет множество возможностей отработать технику Зеркало Зла.

– И какой же путь я выбрал? – заинтересовался я.

– Путей не так уж много, и каждый избранник духа однажды совершает свой выбор. Ты свой сделал, возможно, ещё до рождения. Я увидел тебя уже идущим по этому пути.

– Попроще, пожалуйста, – попросил я. – Сделайте скидку на моё образование. Я всё-таки из школы Цюань, университетов не заканчивал.

Делун пожал плечами:

– Кто-то выбирает путь Воина, кто-то – путь Монаха, некоторым подходит путь Правителя, или путь Убийцы. Ты же твёрдо стоишь на пути Защитника.

– Защитника? Это что, быть телохранителем Юна – моё постоянное карьерное предписание, что ли?

– Я этого не говорил, Лей. Ты, возможно, ещё не осознаёшь себя, но всё впереди. Так уж сложилось, что ты пришёл в этот мир, чтобы защищать. И если порой ты бежишь от этого, то лишь подтверждаешь мои слова. Плох тот человек, который ни разу не усомнился в избранном пути, ибо лишь из сомнений рождается уверенность.

Блеск. Очередной афоризм. Будь мне сейчас действительно столько лет, на сколько выгляжу – наверное, слушал бы, раскрыв рот, впитывая мудрость каждой клеточкой своего тела. Но я-взрослый лишь с досадой складывал информацию куда-то в дальний ящик памяти.

Жизнь научила меня ничего не забывать. Но она же научила и не проникаться высокопарными речами. Именно поэтому я не повёлся на разглагольствования Кузнецова тогда, когда он решил мне открыться.

Учитель, видимо, сообразил, что семена его красноречия падают на сухую нераспаханную почву, и сменил пластинку. Заговорил коротко и конкретно:

– В зависимости от избранного пути, одни техники будут тебе доступны, другими ты не сможешь овладеть никогда. Задача учителя – разглядеть путь и помочь ученику не тратить время на техники, которые он не сможет освоить. Полагаю, не нужно предупреждать, что не стоит никому открывать информацию о своём пути?

– Не нужно, – подтвердил я.

Если этот самый «путь» позволяет предположить, какие техники мне доступны, а какие нет, то это – точно информация не для чужих ушей.

– Ты выглядишь раздражённым, Лей, – заметил Делун. – Что случилось? Что мешает тебе сосредоточиться на тренировке?

– А бывают техники невидимости? – спросил я вместо ответа. – Или что-то подобное.

Делун кивнул:

– Безусловно.

– И какому же пути они присущи? Пути Убийцы?

– Этого я тебе сказать не могу.

Я закрыл глаза и помассировал веки.

– Так что тебя тревожит? – повторил вопрос Делун.

– Некомпетентность и идиотизм, – проворчал я. – Утром заезжал к следователю, который занимается убийством Гана. И что бы вы думали? Орудие убийства пропало из хранилища улик! Причём, ладно бы просто пропало, но всё это подаётся так, будто иначе и быть не могло! На меня смотрят, как на идиота. Какого чёрта?! Если кто-то из клановых шишек, избранных духом, пришёл и забрал улику – так чего дальше ломать комедию? Закрывайте дело, и гори оно всё синим пламенем.

– Улика – это меч? – уточнил Делун.

– Угу. Кажется, тот самый, которым убили Вейжа. «Кажется», понимаете? Я хотел его осмотреть, чтобы убедиться наверняка. А его нет! Так же, как и тогда. Но тогда его, допустим, забрал Нианзу. А теперь куда он делся?

– Не думаю, чтобы Нианзу забирал меч, – мягко возразил Делун.

– Ну здорово. А я – думаю. Работа у меня такая – думать… была, – непонятно закончил я.

– Этот меч – личное оружие избранного духом, – сказал Делун. С таким выражением, как будто это всё объясняло.

– Вот и следователь то же самое говорит, – кивнул я. – И что? У меня тоже есть личное оружие. – Я подумал о палке Вейжа и о пистолете, именно в такой последовательности. – Однако оно, слава богу, никуда не исчезает.

Делун покачал головой:

– У тебя нет личного оружия, Лей. Пока. И именно сегодня мы начнём решать эту проблему… Возьми-ка меч. Что ты можешь о нём сказать?

Я поднял с пола меч. Что я мог о нём сказать? Я помнил, как он торчал из груди Нианзу. Как я смотрел на него и понимал: всё. Это конец. Битва проиграна вчистую…

– Лей? – окликнул учитель.

Я посмотрел на него.

– Ну… Я не специалист по холодному оружию. Если вы ждёте от меня чего-нибудь вроде «эпоха такая-то, работа мастера такого-то» – увы, мимо.

– Я жду вовсе не этого.

– А чего же?

– Осмотри рукоятку.

Я послушно осмотрел. Взгляд зацепился за навершие, на котором был выгравирован и подведён белой краской иероглиф.

– «Тигр». – Я показал учителю иероглиф. – Духом Нианзу был белый тигр.

– Не совсем правильно – говорить так, – возразил учитель. – Нианзу хотел видеть своим духом белого тигра. Не только дух влияет на человека, но и человек влияет на духа. Белый тигр – это результат единения человека и духа.

– Ясно, – кивнул я. – То есть для простоты: духом Нианзу был белый тигр, верно?

Учитель наградил меня очередным печальным взором и, видимо, мысленно сделал ещё одну скидку на моё убогое образование.

– Пожалуй, – вздохнул он. – Этот меч – личное оружие Нианзу. Ты помнишь, как он появился у него в руках?

Подумав, я покачал головой. Это меня ещё тогда поразило. Пока мы дрались с Нианзу, он не использовал никакого оружия. И лишь когда уже проиграл – достал меч. Откуда?..

Я не видел ни ножен, ни, собственно, меча, хотя дрались мы долго и отчаянно. Какой смысл носить оружие, если не используешь его? Какой смысл прятать оружие? Нианзу ведь мог подождать, пока я подойду к нему, и ударить исподтишка, но он предпочёл покончить с собой. Большая загадка, что таскал на душе этот человек, что руководило его поступками на самом деле. Но помимо большой, были ещё и малые загадки – например, откуда всё-таки взялся этот чёртов меч?

– Нет, я этого не видел. Я, правда, отвернулся, когда он его доставал, но… сказать по правде, Нианзу попросту неоткуда было его взять. Разве что… – Эта мысль пронзила меня только сейчас. – Разве что меч уже был в помещении! Может быть, рядом с тем креслом, в которое я бросил Нианзу. Невероятное стечение обстоятельств, но всё же…

– Нет, Лей. – Делун с улыбкой покачал головой. – Ты думаешь совершенно не в ту сторону. Меч был у Нианзу. Это – личное оружие, понимаешь? Оно отличается от обычного тем, что хранится у духа. Его не засечёт ни один металлодетектор, не обнаружит ни один обыск. Личное оружие привязано к избраннику. Оно само по себе хранит в себе частицу духа владельца. Никто другой не сможет завладеть им. Как только владелец захочет, его оружие окажется у него, пусть даже находится на другом конце земли. Мгновение – и хозяин держит его в руках. Именно так исчез меч, о котором ты говорил. Твоя так называемая улика. И именно так он исчезал дважды.

Я молча смотрел на Делуна, а тот вдруг перестал улыбаться, заговорил жёстче:

– В первый раз меч остался в теле твоего учителя, потому что Нианзу не знал, кто твой дух. Меч принадлежал избранному, ты – избранный, и этого хватило бы, чтобы обвинить в убийстве тебя. Но Нианзу что-то помешало.

Я вспомнил внезапное появление Юна на балконе.

– А во второй раз меч исчез не сразу, потому что это было посланием тебе, Лей. Зна́ком: «Я иду за тобой. А ты даже не знаешь, кто я». И теперь этот меч снова у владельца.

– Разрази меня гром, учитель! – не сдержался я. – Да от вас одного больше пользы, чем от всего этого следственного отдела! Неужели следак не мог мне всё это объяснить?

– Видимо, он не мог себе представить, что есть избранник духа, который не знает таких простых вещей, – отозвался Делун. – Моё упущение, виноват. В своё оправдание могу сказать лишь то, что я слишком поздно взялся за твоё образование. А упущенное время не вернёшь, можно лишь постараться бежать быстрее. И сегодня ты начнёшь приручать оружие. Ты победил Нианзу, и тем самым он позволил тебе завладеть его мечом. Теперь этот меч – твой, надо только объяснить это ему, да научить тебя им пользоваться. Закрой глаза, сделай то, что делаешь обычно. Объясни этому мечу, кто его хозяин.

Я закрыл глаза. Тьма, привычная тьма. А в темноте передо мною – знакомый белый тигр. Стоит, лупит себя хвостом по бокам.

«Ты – мой. Ты будешь мне подчиняться».

Тигр зарычал, прыгнул. Я сделал простое ментальное усилие, и тигра в прыжке сбил дракон. Здесь, на моей территории, дракон был гораздо крупнее тигра. Драка вышла жестокой, но короткой. Израненный тигр, рыча, отполз, а дракон расправил крылья, защищая меня.

«Достаточно, – сказал я, и дракон удалился мне за спину. А я шагнул к тигру. – Ты – мой. Принадлежишь мне. Служишь мне».

Тигр с трудом поднялся на трясущиеся лапы и наклонил голову.

Я открыл глаза.

– Осмотри рукоять, – велел учитель.

Я осмотрел. На навершии изменился иероглиф. Теперь там было написано: 龙. Дракон.