Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 8. Мир за нашим окном"

Апрель в январе

Окно в природу

10 января утром, слушая сводку погоды, я сделал любопытную запись, но решил, что ослышался и позвонил в метеослужбу. Там подтвердили: «Да, в Карелии 5 градусов тепла, в Ташкенте – 5 градусов мороза». С этого дня в средней полосе зима поползла вспять. И вот уже двадцать дней мы наблюдаем явление необычное и немного тревожное. В Москве вместо очистителей снега ходят, смывая грязь, поливочные машины. Дворники, как в апреле, колют во дворах остатки черного льда. Сохнут без дела лыжи, исчезли катки во дворах. Погода стала едва ли не главной темой разговора при встречах. Коренной горожанин, представление о хлебе у которого связано с булочной за углом, озабоченно говорит: «Да, а как там озимые?..» Живая природа, для которой пусковым механизмом от зимнего пробуждения служат температура и свет, наших бумажных календарей не знает. Для нее тепло – значит весна. И вот мы видим, как ошалело орут воробьи, как по-весеннему звонко звенят синицы, галки разбились на пары, гоняются в воздухе друг за другом… И это в пору, когда полагается быть знаменитым крещенским морозам.

Вчера я надел болотные сапоги и прошел в лесу по местам, где три недели назад пролегала лыжня. В полях снега почти уже нет. Бугры совсем голые, а в низинах – зеленая озимь, как будто накрыта папиросной бумагой – совсем тонкая корочка снега и льда. Бочаги и канавы набухли водой. Сырая дымная хмарь стоит над полями. Орут петухи в деревнях. Для полного ощущения апреля не хватает только пения жаворонков.

В лесу снег еще цел, но это – «апрельский» снег, потемневший, тяжелый и рыхлый. Следы от сапог сейчас же наполнялись водой. Обнажились мышиные гнезда и кротовые кучи земли. Следы лосей растеклись, потеряли прежние очертания – каждый провал в снегу большой, как тарелка. А около речки я увидел свежий, как будто печатный след большого енота. Засыпающий на зиму зверь пробудился… Щебетали обычно молчаливые в январе стайки щеглов. Две пары сорок ныряли в воздухе друг за другом. Это был сорочий танец весны.

Массивы берез, ольхи, елок и мелколесья с бугра не казались по-зимнему монотонными. Множество красок! Бурая, темно-зеленая, сиреневая, светло-зеленая, похожая на клубы дыма. Казалось, все пространство нарисовано нежной водяной краской. Так бывает только весной. Я размял в пальцах почку березы. Почка была набухшей, клейкой и очень пахучей. Это был запах весны.

«Теплый воздух Атлантики и теплый воздух со Средиземного моря встретились в январе», – объяснили причину необычной зимы в Московском метеоцентре. Такие явления синоптики зовут аномалиями – отклонениями от нормы. Любопытно, что на Земле каждый год в каком-нибудь месте случаются аномалии: сильные засухи или чрезмерная влага, морозы не вовремя или оттепель вроде этой, январской. В целом же климат Земли стабилен для каждого из районов, и эту стабильность легко проследить по многим явлениям живой природы. Появление трав и цветов тесно сопряжено с режимом тепла и света. Прилет птиц, появление насекомых, рождение потомства у многих зверей точно согласуется с закономерностью климата. Казалось бы, весна должна быть порою любви у всех. Нет, гон у оленей бывает осенью, у лис и волков – зимой. Почему? Потомство должно появиться на свет к началу тепла. Как видим, все живое хорошо приспособилось к ритму тепла и света. Но маятник климата все же дает иногда сбои. Причина? Их много. Главная – поведение Солнца. На самой Земле тоже немало всяких взаимосвязанных сложных причин. В их числе какую-то роль играет и хозяйственная деятельность человека. Ученые с тревогой говорят, например, о растущем избытке в атмосфере углекислоты, выдыхаемой автомобилями и промышленностью, об увеличении облачности, рождаемой реактивными самолетами. Имеют влияние на климат искусственные моря, созданные людьми, и естественное «потепление Арктики», наблюдаемое с 20-х годов этого века. Словом, сложных и взаимосвязанных причин для колебаний погоды достаточно много. И когда какая-нибудь аномалия нас посещает, вполне естественно, мы обращаемся к прошлому. Когда не было самолетов, когда ездили только в санях и телегах, климат тоже позволял шутки или все текло «строго по графику»?

Недавно в газетах появилась заметка, ставшая на неделю темой бесчисленных разговоров. В ней сообщалось: «Летопись сохранила для нас удивительное явление. Зимой 1289–1290 года деревья распустили листву, а в феврале созрела земляника». Я вырезал заметку для своей картотеки. Но сообщение было столь необычным, что нуждалось в проверке.

В метеоцентре развели руками: «Откуда пошло – не знаем». Знакомые историки, которых я попросил посмотреть летописи, не нашли «в феврале землянику». Я сам потратил два дня, тщательно просмотрев все извлечения из русских летописей, касающиеся погоды. «Землянику» надо твердо поставить под сомнение. Ни одна летопись (Псковская, Новгородская, Украинская, Лаврентьевская и т. д.) о такой необычной зиме не сообщает. Могли такой год просмотреть летописцы? Вряд ли. В ту пор все значительные явления природы летописцами замечались. Зима же без снега, да еще и зеленая, не замеченной быть не могла, тем более что мощный разлив тепла не мог быть только на маленькой территории. Я проследил записи, близкие к «земляничной зиме». Зима 1290 года даже не упомянута.

Но надо ли сделать вывод, что бесснежной зимы на Руси вовсе не было, пусть даже без земляники? Вовсе нет. По данным летописей, за тысячу без малого лет (с 866 по 1800 год) на Руси было тридцать семь теплых зим. Какие-то из них были бесснежными. Указаны годы, когда такие зимы случались. Например, в 1405 году новгородский летописец отметил: «Была голая земля без снега… Удивлялся народ, так как это редко бывает…»

Особенно теплую зиму отметила польская летописная хроника: «В этом (1493) году была такая теплая зима в январе и феврале, что сады расцвели, трава была большая, птицы вили гнезда, но в марте ударил мороз и все погубил».

Русские теплые зимы перемежались отклонениями в другую крайнюю сторону. За тысячу лет можно выделить (по летописям) примерно сто с лишним крайне суровых зим, когда «люди и животные умирали… и морозы были нестерпимые». Градусников в те времена, понятное дело, не было, и о степени холодов мы можем судить по упоминаниям «бесчисленно замерзших людей, лошадей и зверья, птиц, падавших от мороза», а также по такой, например, записи новгородского летописца: «1444 год. Зима тогда была суровая и снежная. У татар лошади вымерли и замерзли… От сильного мороза, ветра и бури луки и стрелы их пришли в негодность».

Таким образом, видим: климат отклонялся от нормы и в прежние времена. Летом случались суши, от которых «леса так горели, что птицы от дыма не знали, куда лететь, и гибли рыбы в реках». Случались годы, когда Днепр мелел так, что воду переезжал конный и даже перегоняли через реку овец. Зимой случались сильные грозы, а летом (в июне 1523 года) «выпал снег и пролежал четыре дня».

Если посмотреть по векам, то «маятник климата» чаще всего сбивался в XIV и XV веках. На эти столетия аномалий приходится больше всего: лютые зимы, засухи, катастрофические наводнения, морозы летом и бесснежные зимы.

Вот что могут рассказать о климате летописи, свидетельства которых для нас очень важны.

И в конце заметок еще об одной аномалии этой зимы. Необычайно сильное потепление наблюдалось в январе на Чукотке. Мы попросили метеослужбу связать нас с Чукоткой по радио. Вот что рассказал вчера начальник метеоцентра в Певеке Евгений Георгиевич Власов:

«При больших снегопадах температура понизилась сначала до минус 2–5 градусов. Спустя сутки, 13 января, в большой полосе Чукотки, включая остров Врангеля, наблюдались дожди, температура воздуха поднялась до 5–9 градусов тепла. Вскрылись малые реки. А к середине 15 января началось резкое похолодание, распространившееся узкой полосой на восток от Чаунской губы. К 18 января морозы достигли 34, а к 24 января – 45 градусов. Полоса пастбищ шириною примерно в сто – сто пятьдесят километров оказалась покрытой ледяной коркой, толщина которой местами достигает пятнадцати сантиметров. Оленеводство в этом районе оказалось в крайне опасном положении. В тундру срочно посланы вездеходы и вертолеты на разведку мест, пригодных для пастбищ и вывода туда оленьих стад».

Таким был в этом году истекающий месяц январь. А февраль? «В феврале обещаем и снег и мороз», – сказали в метеоцентре

Фото автора. 30 января 1971 г.

Это не марсианин

Окно в природу

Когда я глянул в глазок фотокамеры, чувство было такое, будто снимаю существо, прилетевшее с Марса. Существо прочно стояло на шести упругих ногах. Массивное тело увенчано было сложной «антенной» с четырьмя красноватого цвета шарами. Шары унизаны тонкими волосами. Казалось, существо способно не только почувствовать, разглядеть, но и прочесть твои мысли…

Однако в сторону шутки. Перед нами действительно живой организм, но не с Марса и не с Венеры. Существо – земное вполне. Это цикада из семейства цикад-рогаток. Размер ее крошечный. На ногте моего пальца пять-шесть подобных красавиц могли бы устроить танцы. Снимок этот – большое увеличение насекомого.

Цикаду я встречал в тропических зарослях. Она хорошо прыгает. Снять ее там и даже рассмотреть хорошо через лупу не удалось. Позже я увидел рогатую «марсианку» на булавке в коллекции экзотических насекомых. А недавно в Берлине, в музее Природы увидел цикаду снова. Чьи-то умелые руки сделали точную копию насекомого, но увеличенную в сто раз.

Позавчера с московским энтомологом Дмитрием Викторовичем Панфиловым мы внимательно рассмотрели снимок.

– Да, это цикада из семейства рогаток. Водится в жарких лесах тропической зоны, особенно многочисленна в Бразилии.

– Где у нее голова?

– А вот в нижней части туловища, прямо над ножками. Вот глаза спереди. А в самом низу, в середине – аппарат для сосания сока растений. Крылья – с боков. И там же – мембраны, которые издают звук, иногда слышимый, иногда не слышимый человеком…

– Ну, а это «антенна»?

– Это хитиновый вырост. Защитное средство. Врагов у цикады немало. Вот и снабдила ее природа несъедобной колючей рогаткой. И чтобы всем было ясно: «сие – не съедобно», висят на рогатке четыре сигнальных оранжевых шара. Таким же образом предупреждают о своих свойствах ядовитый гриб мухомор, жук-нарывник, ядовитые рыбы… Есть также предположение, что выросты у цикад выполняют роль регуляторов температуры.

Такова природа загадочной «марсианки». Для нас форма этой цикады – лишний повод вспомнить, как богата фантазия у природы. Вспомним ежа и ужа, слона и зайца, рыбу-пилу и рыбу-угря, кита и мышь, божью коровку и филина, верблюда и земляного червя… Миллионы видов живых существ населяют космический корабль с названием Земля. И каждое существо на свой лад приспособлено к жизни. Ни один волосок на шарах этой цикады – не лишний, целесообразен каждый выступ и каждое пятнышко цвета на живом организме.

Все притерто, все согласовано у живых существ с миром, в котором они обитают. Это справедливо и для крошки-амебы, и для высшего творения на земле – человека.

Поправка. Из Ленинграда Н. М. Вавилова пишет: «В статье о памятниках животным («Комсомольская правда» от 10 января) допущена одна неточность, которая уже несколько лет повторяется в журналах и вкралась даже в «Детскую энциклопедию». Хорошо бы найти возможность поправить неточность. Памятник собаке установлен не в Колтушах, а в самом Ленинграде, на территории Института экспериментальной медицины».

Фото из архива В. Пескова. 13 февраля 1971 г.

Рыбалка

Окно в природу

Чаще всего не клюет. Но всегда есть надежда: вчера не клевала – сегодня будет клевать.

В ночь с пятницы на субботу в Москве на Белорусском вокзале люди непосвященные раскроют от удивления рты: кто это? И куда движутся? Можно подумать, что это войско времен Дмитрия Донского собирается выступать в полном боевом снаряжении. Разговоры вполголоса. Одиночные громкие голоса: «Степан! Наши тут. Скорее…» В отдельных «дружинах» – до сорока человек. Приехали на автобусах, теперь садятся на электричку. Интереса ради я прикинул численность «войска». Возле вокзала одновременно топталось примерно пятьсот человек. И так ведь на многих вокзалах, и не только в Москве. Добровольная рать обрекает себя на бессонную ночь – только бы вовремя, на рассвете на зорьке оказаться на льду.

Результат этих вылазок – два-три десятка маленьких окуньков. И потому почти в каждой семье рыболова провожают ворчанием: «И зачем ездит?..»

Но разве может непосвященный понять великую страсть сидения у воды. И страсть эту знают в любом месте земли, где есть вода и в воде что-нибудь водится. Вот, посмотрите два снимка из журнала «ЮНЕСКО». Непонятно-загадочный снимок слева – не что иное, как скопище рыболовов. На озере Уайт-Бэр (штат Миннесота, США) идут соревнования по подледному лову. На фотографии вверху – южное побережье Цейлона. Целый день вот так, на колышке, стоит рыбак с удочкой, ожидая клева сардины. Надо только заметить: для этих людей рыбалка – не развлечение, а способ добыть пропитание.

Фото из архива В. Пескова. 20 февраля 1971 г.

«Белорусский вокзал»

Об этом фильме критики еще скажут много хорошего. Я, посмотрев фильм, имею потребность сказать несколько слов на правах зрителя. Из зала я выходил с комком в горле. Уверен: большое волнение испытали все, кто успел посмотреть фильм.

Кино не часто приносит нам подобные праздники. Не две, а одна серия. Никаких особых приемов. Время действия – всего один день. Но как много узнаем мы о жизни, о самих себе, о войне (хотя в фильме ни единого выстрела!). Я старался припомнить, что взволновало меня таким же образом в зрительном зале за последние годы? «Баллада о солдате»… Да, эти фильмы можно поставить рядом. И не только по уровню мастерства. «Белорусский вокзал» как бы продолжает балладу о воевавших. В чухраевском фильме молодой герой погибает. Тут мы видим людей, которые воевали рядом с навсегда дорогим для нас Алешей Скворцовым, но которых война пощадила. Мы видим их спустя двадцать шесть лет после войны. Какими стали они? Что делают в жизни? Не забыто ли фронтовое товарищество? Они не виделись с того дня, когда убранный цветами Белорусский вокзал принял их в свои объятия, обветренных, израненных, победивших. Наверняка, прощаясь, они давали друг другу клятву писать, ходить в гости, помогать друг другу, как помогали в бою…

Эти люди встретились в первый раз на похоронах друга. Объятия, нарочитая грубоватость. Мы видим: двадцать шесть лет жизни обкатали на свой лад каждого из друзей. Один стал директором завода, другой остался слесарем. Не просто им в первые полчаса. Мы чувствуем: надо было бы встретиться раньше. И не только для того, чтобы вспомнить былое. Надо было по-фронтовому помочь друг другу, поддержать. (Была нужда в такой помощи!). Но нет у них ни обид, ни претензий. Есть одно общее горе сейчас: не стало пятого их товарища. Очень дорогого для них товарища, того, «что нервишки не берег, что на фронте не шкурничал, после не скурвился, что за генерала-тестя не спрятался… Что жил, как человек». Мы внимательно приглядываемся к этим четверым. А они так же живут?

Нет, вовсе не розовых героев показали нам в фильме. Живые люди! Мы вместе с ними живем один этот день. Видим директора с его нелегким характером, с нелегкими заботами на заводе. Видим бухгалтера, которому стоящий над ним начальник в крутом разговоре бросает тяжелое обвинение: «Бюрократ, консерватор… не успели вовремя сойти с быстро идущего поезда жизни». Мы ждем, что ответит на это бухгалтер. Ответ дает повод сидящим в зале поразмышлять о жизни, о ее нынешних сложностях и сразу проникнуться симпатией к бывшему фронтовому радисту.

Все в тот же день мы успеваем побывать в квартире слесаря Ивана Приходько и по множеству бытовых мелочей понять обаятельный, тонкий характер внешне неуклюжего человека. Мы видим наверняка знакомые каждому мотивы семейных сложностей, кучу ребятишек. Но видим и любовь двух людей, не разрушенную невзгодами.

Постепенно мы убеждаемся: тот, которого схоронили, возможно, был лучшим из них. Но эти четверо (директор, бухгалтер, слесарь и журналист) тоже «на фронте не шкурничали и в жизни не скурвились». Живут, как люди. Сюжет фильма (не стану его пересказывать, чтобы не лишать будущих зрителей удовольствия посмотреть сцены смешные и трогательные) позволяет увидеть: сердцевина людей, кованная на войне, не тронута ржавчиной времени. Это наши отцы (и деды уже), израненные, постаревшие, обремененные кучей забот. Мы живем с ними рядом, ездим в трамвае, встречаемся на работе и на рыбалке. И что греха таить – частенько забываем, какая ноша была за плечами у этих людей. Фильм помогает нам пристально глянуть в лицо поколению, которое воевало, спасло для нас землю, на которой живем, и все, что нам дорого на земле.

Примечательный факт: «Белорусский вокзал» снимали молодые кинематографисты – сценарист Вадим Трунин и режиссер Андрей Смирнов. (Кажется, это их первый фильм.) В отличие от Некрасова, Симонова, Чухрая, Бондарчука, Озерова и многих других художников «среднего поколения» эти люди войну знают по рассказам отцов. И тем важнее эта удача! Правда, войны в фильме нет, но мы постоянно чувствуем ее. Временами так остро чувствуем, что готовы подхватить песню и расплакаться вместе с героями, когда они в комнате под гитару медицинской сестры, бинтовавшей их на войне, вдруг вспоминают, «как это было».

Война была трудным звездным часом нашего народа. И не случайно сейчас так велик интерес к воспоминаниям маршалов, к рассказам простых солдат о войне. В войне проявилось лучшее, что есть у наших народов: терпение и мужество, преданность Родине, способность к жертвам ради завтрашних дней. Осмысливая войну, мы обретаем силы и точки опоры в жизни. «Белорусский вокзал» снят детьми тех, кто добыл нам победу. И радостно видеть это зрелое исследование Жизни и Человека.

Превосходна игра актеров в «Белорусском вокзале»! Слово игра даже как-то не подходит для разговора о фильме, так убедительно и естественно все, что мы видим в течение двух часов. Всех можно поздравить с успехом. Но отдельно надо сказать об актере Леонове. Его роль Ивана Приходько – большая удача не только этого фильма, удача не только в судьбе актера. По-моему, это одна из лучших ролей в кино за последние годы. Леонов показал нам характер русского человека. Того самого, которому немцы кричали: «Рус Иван, сдавайся!» – а он не сдавался. Того самого Ивана, которого гнули невзгоды, а он не согнулся, не растерял человечности, чуткости, юмора.

Фильм кончается сценой, когда, утомленные переживанием дня, друзья вповалку, как в землянке на фронте, засыпают в доме у медицинской сестры. На стене висит фотография их товарища. Он снят рядом с медицинской сестрой. И, конечно, не случайно фотография висит в этом доме… Поздно вечером приходит домой дочка хозяйки. Удивленно смотрит она на спящих людей. У нее свои мысли. Засыпая, она улыбается. Скорее всего, она вспоминает того, кто проводил сегодня ее до подъезда. А лежащие на полу неспокойно спят под грузом воспоминаний, они видят во сне войну. Они видят во сне Белорусский вокзал. Отсюда их провожали. Сюда они вернулись на поезде, украшенном цветами, тут их, обветренных и израненных, обнимали… Именно так было в жизни. В подтверждение этого цветной фильм кончается кадрами порыжевшей исцарапанной хроники: Белорусский вокзал, к перрону подходит поезд…

И еще несколько слов. В нашу жизнь многие песни пришли из фильмов. Иногда песня в фильме – лишь вставной номер, иногда на песне держится все (вспомним «Последний дюйм»). В «Белорусском вокзале» песня является очень важной частью рассказа о людях. Автора ее – Булата Окуджаву надо считать полноправным участником фильма, фильма, который вряд ли оставит кого-нибудь равнодушным.

26 февраля 1971 г.

Путь к сердцу

Окно в природу

У нас в типографии в одном из цехов стоит хороший аквариум. Высыпая корм рыбам, обычно слегка щелкают пальцами по стеклу. Рыбешки так привыкли к сигналу, что стоит постучать в прозрачную стенку – мгновенно собираются к этому месту. Таким же образом можно собрать не только домашних крошечных рыб. На одном из прудов Подмосковья я наблюдал, как огромные карпы косяком плыли за лодкой с кормами, стоило рыбам услышать скрип весел. Карпы брали еду с лопаты и даже с протянутых рук человека.

Мой друг, военный моряк, большой любитель животных, рассказывал: проходя на работу мимо Ленинградского зоопарка, он припасал в сумке кочан капусты – угощение для верблюда, очень ему симпатичного. Скоро верблюд стал издали узнавать моряка в толпе подходивших людей. И узнал его даже после долгого плавания. Путь к сердцу верблюда лежал через желудок.

Пища – главное средство повлиять на животных: привязать их к себе, заставить служить. Вы замечали, конечно: в цирке после успешного номера животное получает награду – кусочек мяса, кусочек сахару. Дрессировщику достаются аплодисменты, зверю же наши хлопки совсем безразличны. За трудный прыжок или проход по канату он ждет (и непременно получит) крупинку еды. Так он приучен за время длительной тренировки: удача поощряется, неудача оставляется без внимания или даже наказывается. Постепенно удач бывает все больше и больше. И в конце концов на манеже мы видим только удачи. Таким путем медведей учат ездить на мотоциклах, львов – прыгать через горящие обручи, слонов – стоять на одной передней ноге, морских львов – играть в мячик, зайцев – колотить лапами в барабан.

Главный путь к сердцу животных лежит через миску с едой. По этой причине звери в зоологическом парке любят не директора вовсе, а тетю Машу или дядю Григория, которые носят еду. По этой причине во дворе нашего дома воробьи из всех проходящих отличают одного старика и летят вслед, потому что знают: в его карманах всегда есть хлебные крошки и семечки.

Но утверждать, что только еда управляет поступками живущих рядом с нами животных, будет ошибкой. Известно, что не всякая собака, будучи даже очень голодной, возьмет еду из чужих рук. Известны случаи, когда в критической ситуации собаки гибли от голода, не прикоснувшись к еде. Известно также, что собака в доме с большим расположением может относиться не к тому, кто ее кормит, а к тому, кто водит ее прогуляться, – пища отступает на второй план перед возможностью порезвиться, побыть на свободе.

Нельзя отказать животным и в способности тонко чувствовать ласку, даже интонацию голоса. Дрессировщики этим средством поощряют зверей. Даже в природе спокойный и ласковый голос может остановить зверя, предотвратить нападение. На Камчатке я записал рассказ вулканолога Тамары Кирсановой. Однажды во время работы она почти вплотную столкнулась с медведем. «Я говорю: Миша, уходи, Миша. Ты мешаешь работать… Я испугалась, конечно, но поняла: если испуг покажу, медведь нападет. Я говорила с медведем, не двигаясь, глядя ему в глаза. В конце концов мирно мы разошлись».

Кроткий, ласковый нрав помогал в давнее время пустынникам-богомольцам приручать в лесах диких медведей и жить с ними в дружелюбном соседстве. Знаменитый американский писатель-натуралист индеец Серая Сова лаской и хорошим знанием жизни бобров приручил этих очень пугливых и осторожных зверей приходить на порог своей хижины. Встретившись в Африке со знаменитым зоологом и писателем Гржимеком, я спросил, есть ли оружие в его путевом снаряжении. Нет, среди множества всякого рода техники в машине оружия не было. Оружием для человека при многочисленных и, надо сказать, рискованных экспериментах были знания дикой природы и дружелюбие.

И еще один поучительный факт. На острове Беринга я сделал снимок: большая чайка мартын, отделившись от стаи, села на плечо шедшего со мной мальчика Володи Христиченко. Оказалось: чайку Володя подобрал когда-то птенцом с поврежденными крыльями. Мальчик выходил чайку и отпустил. Но, живя на свободе, птица не забыла дружелюбие человека, всякий раз, когда Володя проходит по берегу океана, чайка покидает шумную стаю и садится ему на плечо.

Для дружбы с окружающим нас живым миром много разных путей.

Фото В. Пескова и из архива автора. 28 февраля 1971 г.