Текст книги "Ключ святого Петра"

– Шеф просил обратить внимание на сообщения из города.

– Поблагодарите полковника. И не сочтите за труд узнать, когда он сможет принять меня для доклада.

– Хорошо, я позвоню, – откланялся офицер.

Дождавшись, пока за ним закроется дверь, капитан открыл папку и вынул из нее сколотую скрепкой пачку документов. В глаза бросились подчеркнутые ярко-желтым фломастером строки донесения агента Х-213. Он сообщал, что, по данным заслуживающих доверия источников, в городе нелегально находится некий Тамале, известный контрразведке, как один из связных службы безопасности эмигрантского центра. На момент получения сообщения его местонахождение установить не представилось возможным, но все работающие в городе сотрудники специальных служб, осведомители контрразведки и полиции получили ориентировку на розыск. Резолюция полковника Энугу, наложенная на сообщение Х-213, предписывала принять неотложные меры к розыску связного, установлению его явок и осуществлению за ними круглосуточного наружного наблюдения. Задерживать Тамале запрещалось до особого распоряжения.

«Вот оно», – подумал капитан Кано. Он снял трубку внутреннего телефона и набрал номер информационного центра, чтобы запросить материалы на появившегося в столице нелегала.

* * *

Теплоход входил в порт. Стоя на верхней палубе, Питер жадно всматривался в раскинувшийся на берегу бухты город – яркая тропическая зелень парков, белые домики портовых служб, острые шпили церквей, сверкающие стеклами небоскребы представительств иностранных фирм, ажурная башня телецентра, темный купол правительственного дворца, в котором раньше размещалась резиденция колониального генерал-губернатора. Так и не найдя глазами знакомого ему по фотографиям здания национальной галереи, Вуд спустился в каюту: через полчаса, уладив несколько мелких формальностей, он ступит на берег Лигурии. Скрестив средний и указательный пальцы на правой руке, Питер трижды сплюнул через левое плечо, по давней суеверной привычке отгоняя возможную неудачу: пусть его плевки попадут в глаза всем демонам и, пока они будут протирать очи, он сделает дело…

Чернокожий пограничник в выцветшем берете и рубахе с мятыми погонами вернул его паспорт и небрежно козырнул:

– Прошу, мистер Вуд!

– Благодарю. – Питер убрал паспорт и свистнул мальчишке-носильщику.

Шагая следом за согнувшимся под тяжестью чемоданов мальчишкой, Вуд разглядывал толкавшихся на причале людей – белых, черных, желтых, одетых кто в форму, кто в европейские костюмы, а кто в национальные рубахи с ярким орнаментом и линялые трусы, подвязанные веревкой. Его наметанный глаз цепко выхватил из толпы группу молодых парней в легких пиджаках и широкополых шляпах, лениво покуривавших у здания таможни рядом с автомобилем, украшенным рогатой антенной радиотелефона.

«Местная охранка, – усмехнулся Питер. – Интересно, они меня уже сфотографировали или сделают это в отеле?»

Каффи предупреждал, что каждый иностранец, ступивший на землю Лигурии, привлекает пристальное внимание контрразведки. Видимо, глава специальной службы эмигрантского центра действительно хорошо изучил своих соотечественников, заботящихся о безопасности режима Суэна Матади. Не мешает здесь быть предельно осторожным, чтобы не дать им ни малейшего повода зацепиться, тем более приклеить постоянный «хвост» – иначе ни на минуту не выпустят из поля зрения. Если уж они вцепятся, то намертво, и отрывать придется с кровью.

Наблюдая, как его чемоданы укладывают в багажник такси, Вуд еще раз окинул взглядом прохожих – кажется, за ним никто не потащится. Значит, он пока будет под опекой таксиста, наверняка состоящего в штате осведомителей контрразведки или полиции.

– Отель «Экватор», – усаживаясь на заднее сиденье, приказал Питер.

В номере отеля он первым делом принял душ, а потом начал распаковывать чемоданы, отказавшись от услуг горничной. Аккуратно развесив в шкафу костюмы, Вуд достал полученный от Хеде миниатюрный транзисторный приемник и, выдвинув телескопическую антенну, начал негромко напевать, направляя ее на стены номера, – в чужих руках приемник мог служить только по своему прямому назначению, но Питер знал, как заставить его работать для поиска систем подслушивания. Вскоре в динамике раздались характерные щелчки.

Первый микрофон обнаружился в розетке электрического питания: он воспринимал шумы через крепление винта. Наклонившись, Питер разглядел электронного шпиона. Знакомая штучка: «берет» шепот на расстоянии до шести-семи метров, электропроводка используется как средство передачи звука и одновременно питания шпиона, включающегося при разговорах, телефонных звонках и прочих шумах. Обследовав весь номер, он обнаружил еще три микрофона, но трогать их не стал.

Убрав приемник, Питер спустился в ресторан и не спеша пообедал. Кухня оказалась достойной, напитки в меру охлажденными, обслуга вышколенной, и Вуд получил истинное удовольствие. Поднявшись в номер, он проверил оставленные перед уходом неприметные чужому глазу метки. Как он и предполагал, его вещи проверили: исчезла маленькая красная шерстинка с рубашки, из-под крышки чемодана не высовывалась тонкая черная ниточка, а в футляре фотоаппарата не лежал микроскопический пластиковый шарик-бусинка. Да, местные ребята не привыкли зря тратить время!

Опустившись в кресло, Питер закурил и начал раздумывать. Слава создателю, еще ни одна специальная служба не располагает аппаратурой для подслушивания мыслей!

Итак, единственный компрометирующий предмет, который у него есть, – это перстень, полученный от госпожи Джуба, но его он постоянно носит с собой. Планы квартала, где расположена национальная галерея, схемы коммуникаций и места размещения полицейских постов он выучил наизусть. Карту города можно купить в любом месте и особого подозрения это не вызовет. Важно другое: сколько времени понадобится контрразведке, чтобы потерять к нему интерес, – день, два, три? Когда они успокоятся и перестанут липнуть? Трудно сказать, но, судя по множеству прибывающих в страну иностранцев, у них не хватит сил, чтобы каждым заниматься подолгу: если человек их ничем не насторожит – они будут время от времени проверять его для страховки и переключаться на вновь прибывших. Хорошо, если так.

Правильно он сделал, приняв решение разделить группу, – каждый прибудет поодиночке, разными видами транспорта. Тяжелее всех придется Карлу: он повезет оборудование, аппаратуру и оружие. Правда, Каффи обещал страховать его и обеспечить полную безопасность при пересечении границы. Будем надеяться, что он выполнит обещание.

Вызвав такси, Питер поехал в город. Там он посетил несколько сувенирных магазинов, где купил ритуальную маску и погремушки из сушеных тыкв, а потом отправился в музей. Старательно осмотрел залы, отдыхая в их прохладе от зноя улиц, побродил среди витрин с чучелами, макетами жилищ, образцами старинного оружия и древних музыкальных инструментов, но слежки за собой не обнаружил.

«Ждут на улице, – понял Хантер, – а в залах у них смотрители свои люди. Ладно, пока поиграем по предложенным правилам».

Из музея он поехал в национальную галерею – хотелось поскорее оглядеть место, где им предстоит действовать.

Здание галереи поражало своей величественностью и красотой архитектуры – в период колониального владычества умели строить, и никакая фотография не смогла бы полностью передать истинной красоты бывшего кафедрального собора. Галерея занимала почти весь квартал: высокое, окруженное колоннадой, строение с двумя округлыми башнями и рядами больших прямоугольных окон вдоль фасада. От проезжей части улицы его отделяла изящная решетка из металлических прутьев, за которой раскинулась зеленая лужайка с купами благоухающих цветами кустов. Почти вплотную к задней стене галереи примыкала стройка – там виднелись уродливый каркас современного здания и поднятые вверх стрелы башенных кранов. Слева, на некотором расстоянии, возвышалась колокольня какого-то собора, справа и напротив галереи стояли многоэтажные дома. Дальше улица переходила в небольшую площадь, а потом резко раздваивалась.

Войдя в открытые ворота, Питер прошел по дорожке к зданию. Купив у слепого негра билет и буклет репродукций, он направился в зал, отметив, что пол галереи выложен из массивных прямоугольных каменных плит.

В зале группами и поодиночке бродили посетители, рассматривая картины и скульптуры, то тут то там щелкали затворы фотоаппаратов, вспыхивали блицы. Вуд изо всех сил сдерживал себя: останавливаясь почти у каждой картины, он старался погасить возникший зуд нетерпения – еще несколько шагов и он увидит тайник, где спрятаны документы. Целы ли они, не обольщают ли себя пустыми надеждами госпожа Джуба и Каффи? Оправдан ли риск? Скоро все выяснится. А пока не привлекать внимания, вести себя, как все вокруг: терпеливо возиться с фотокамерой, наклоняться к табличкам с именами мастеров, попутно сверяясь с буклетом, обмениваться замечаниями с другими туристами, выражать восхищение…

Наконец он очутился внутри башни-пристройки и поднял голову, как бы затем, чтобы полюбоваться росписью потолка. Плафон действительно хорош, но его интересовало совсем другое: святой Петр! Вот он – стоит на карнизе под потолком, держа в руке ключ от райских врат. Высоковато забрался апостол – до карниза не меньше полсотни футов. Зато сам карниз достаточно широкий, массивный, с лепными украшениями.

«Привет, – подмигнул статуе Питер. – Видишь, я приехал!»

Святой Петр все так же невозмутимо смотрел вниз, держа в правой руке большой ключ, а левую положив на грудь. На лице изваяния застыло выражение скорби и понимания, всепрощения и участия; голова чуть склонилась к плечу, словно он прислушивался к чему-то, недоступному простым смертным.

Помассировав затекшую от неудобной позы шею, Вуд продолжил осмотр галереи. Переходя от картины к картине, он поймал себя на том, что давно не различает красок, не запоминает ни сюжетов, ни имен авторов полотен: хотелось вернуться, чтобы как можно лучше вновь и вновь рассматривать стоящую на краю карниза скульптуру. Но ничего, всему свой черед.

Поболтав со служителем зала и ненавязчиво выяснив некоторые существенные подробности, Питер направился к выходу, считая шаги. Вот он вышел на крыльцо, спустился по ступеням, прошел дорожкой до ворот и ступил на тротуар. Теперь закурить и сделать вид, что осматриваешься в поисках свободного такси. Ну, где же здесь то, что ему нужно?

Нашлось! Питер облегченно вздохнул – представленные Каффи схемы коммуникаций не лгали. Пожалуй, на сегодня хватит. Пора отправляться в отель, поужинать и, растянувшись на широкой мягкой кровати, хорошенько проанализировать все, что увидел…

* * *

Гладкое шоссе долго петляло между холмов, по склонам которых раскинулись огороженные проволочными сетками плантации, пока не вырвалось на простор, устремившись к границе. Пригороды остались позади, и Хеде поглядывал на часы, прикидывая, сколько еще ехать до контрольно-пропускного пункта. Выходило, что через полтора-два часа они увидят приземистое здание лигурийской таможни.

Поправив шапочку с яркой эмблемой компании трансафриканских перевозок, Карл положил руки на колени, обтянутые грубой тканью синего комбинезона, и прикрыл глаза – встать пришлось рано, все утро вертелся как заводной, а впереди новые нервные встряски и до вечера еще ой как далеко. И вообще, с того момента, как он хлопнул ладонью по руке Хантера, давая согласие на участие в операции, практически не было ни минуты покоя: то искал одно, то добывал другое, а привередливый командир требовал еще и еще, причем самого лучшего качества, разбиться в лепешку, но достать. И Карл «крутился». Гонял, высунув язык, выискивал, договаривался со всякими дельцами, переплачивал. Благо у Питера оказалось достаточно денег, чтобы оплатить расходы.

Взять хотя бы оружие: Хантер обязательно хотел иметь «карманный вариант» автомата Томпсона – МАК-10 – сорок пятого калибра с глушителем. Отличная игрушка, очень компактен, можно спрятать даже под летним пиджаком. А ведь его надо не только найти, но и купить так, чтобы не возникло ненужных разговоров. Да еще приобрести боеприпасы, все проверить, разобрать, смазать, упаковать. А револьвер! Хантер, видите ли, привык к «Смит-Вессону» с укороченным стволом. Прелестные привычки! А где его найти в бывшей французской колонии? Европейцы вообще предпочитают пистолеты, причем значительно меньшего калибра, а жители колоний ориентируются на вкусы бывших сюзеренов. Когда он сказал об этом Питеру, тот усмехнулся:

– У тебя есть еще время, ищи! Крупнокалиберный револьвер – незаменимая вещь. Я мог бы взять свой, но мало ли что случится, а оставлять следы для ушлых криминалистов совсем ни к чему. Понимаешь?

И Хеде нашел все, что хотел Хантер. Нашел, проверил, упаковал в солидные чемоданы с наклейками. Если бы кто-нибудь посторонний откинул их крышки и заглянул внутрь, то, увидев разобранный автомат, револьвер с глушителем, непонятные приборы, щупы, резиновые перчатки, тут же бросился бы в криминальную полицию.

Утром Карл плотно позавтракал и, попрощавшись с семьей, вышел из дома. Покряхтывая под тяжестью чемоданов, спустился в гараж, уложил поклажу в багажник машины и поехал в пригород, тщательно проверив по дороге, не увязался ли за ним нежелательный попутчик. Нет, кажется, все нормально и можно быть спокойным. Хотя какой уж тут покой? Если бы не дети и нужда в деньгах, он сроду бы не поддался на уговоры Хантера, которого всегда несет черт знает куда. Так и лезет в пекло. Ну хочется тебе, так сам и лезь на здоровье! Но Питер обладает удивительной способностью втягивать в свои авантюры других…

На уютной площадке отдыха, устроенной сбоку от шоссе, Карла ждали. Там стоял подержанный «фольксваген-гольф» с двумя неграми в салоне. Хеде, как было условлено заранее, остановился позади. Один из негров подошел к машине Карла:

– Доброе утро. У вас случайно нет туристической схемы города?

– Лишней нет, но, если хотите, могу продать свою, – ответил на пароль швед.

– Садитесь в нашу машину, – приказал негр. – Чемоданы в багажнике? Я переложу их сам, не беспокойтесь.

Карл послушно пересел в «фольксваген» и устроился рядом с водителем. Тот молча подал ему конверт. Заглянув внутрь, Хеде извлек из него паспорт на имя Густава Карсона.

– Надеюсь, свои бумаги вы оставили дома? – спросил водитель.

– Меня предупредили, – обиженно засопел Хеде.

Сзади хлопнула крышка багажника: чемоданы с оборудованием уже положили.

– Давайте ключи от вашей машины, – потребовал подошедший к «фольксвагену» первый негр. – По возвращении найдете на стоянке около дома.

Карл хотел съязвить насчет бесцеремонности незнакомцев, но спохватился, прикусил язык: стоит ли обострять отношения с сотрудниками службы безопасности эмигрантского центра? Опустив стекло, он вложил ключи в протянутую ладонь и почувствовал, словно оборвалась какая-то нитка в душе, связывавшая с домом. Все, теперь повернуть назад уже нельзя.

Водитель «фольксвагена» лихо тронул с места и быстро вывел авто на шоссе, на приличной скорости погнал в сторону границы.

– Переберитесь на заднее сиденье, – велел он. – Там сумка с одеждой. Переоденьтесь заранее.

Карл перелез назад и, ругаясь сквозь зубы, натянул грубый комбинезон, затем сложил свои вещи в пластиковую сумку. Вскоре впереди показался огромный грузовик с эмблемой компании трансафриканских перевозок. «фольксваген» обогнал его, и водитель помахал высунутой в окно рукой. В зеркало Хеде видел, как грузовик замедлил ход и остановился на обочине.

– Дальше отправитесь с Абеше, – сообщил связной.

Из кабины фургона выпрыгнул молодой худощавый африканец и кинулся помогать связному перекладывать в кузов чемоданы шведа. Через несколько минут они закончили работу и Карлу подали знак, что пора опять пересаживаться.

Взобравшись на подножку, он открыл дверь кабины грузовика и тяжело плюхнулся на сиденье. Абеше занял место за рулем. Короткий, прощальный гудок клаксона – и фургон, увеличивая скорость, рванулся вперед.

Свистел ветер в щели неплотно прикрытого окна. Абеше включил радио и в кабину ворвалась перуанская мелодия «Эль кондор паса». Лицо африканца оставалось бесстрастным, словно оно было вырезано из черного дерева.

«С таким попутчиком не очень-то разговоришься, – покосился на водителя Карл. – Впрочем, о чем с ним разговаривать? Хеде для него тоже в некотором роде груз – пусть необычный, опасный, но который нужно доставить по назначению».

Через полчаса они догнали другие фургоны компании, длинной чередой растянувшиеся по шоссе. Абеше снял висевшую на зеркале заднего обзора портативную рацию и, весело скаля зубы, прокричал в микрофон:

– Дайте мне место, ребята!

– Твое место давно на кладбище, – угрюмо прохрипело в ответ из рации, но тем не менее последние четыре грузовика послушно сбросили скорость, давая возможность догнавшей их фуре встать в импровизированный строй.

Ловко втиснув многотонную машину на освободившееся место, Абеше пошарил за солнцезащитным козырьком и подал Карлу закатанную в пластик картонку:

– Возьмите, это пропуск.

Хеде взял прямоугольную картонку с красно-зеленой полосой и стал с любопытством ее рассматривать. Печать, подписи, чужая фамилия и никаких фотографий. Все настолько просто? Показал, и тебя пропустят на территорию Лигурии, о которой пишут и рассказывают невесть что? Решив не выражать удивления и не задавать ненужных вопросов, он спрятал картонку в карман комбинезона – раз Карл Хеде едет, как груз, то пусть о нем заботятся те, кому это поручено.

Еще около часа они шли в плотном строю грузовиков. Палило солнце, мерно гудел старый кондиционер в кабине, мурлыкало радио, изредка оживала рация и кто-то из водителей сообщал:

– Впереди ремонтные работы… Вижу пост дорожной полиции…

Измученный нервотрепкой, невыспавшийся Карл незаметно задремал, убаюканный мерным покачиванием, но вскоре Абеше потряс его за плечо:

– Сейчас будет граница.

Хеде встрепенулся и поглядел вперед: в знойном мареве слегка колышутся, как будто смотришь через воду, группа солдат в оливкового цвета рубахах и шортах, с закинутыми за плечо датскими автоматами «мадсен»; приземистые светлые домики и шлагбаум поперек шоссе. Качались на ветру несколько тонконогих, чахлых пальм, топорщились у обочины жесткие, покрытые густым слоем красноватой пыли кусты, желтела выгоревшая трава на пологом склоне холма. Буднично и прозаично.

На этой стороне границы все формальности заняли считанные минуты – потные парни с автоматами лениво прошлись вдоль грузовиков, пока их старший о чем-то говорил с маленьким, юрким человечком в белой панаме, сопровождавшим груз. Подняли шлагбаум и фургоны, урча и отфыркиваясь выхлопами ядовитого сизого дыма, потянулись к чужому пограничному посту.

Глядя в запыленное окно, Карл украдкой перекрестился – все, сейчас он окажется в Лигурии. Что там ждет его и Хантера, известно только Всевышнему. Да поможет им Бог!

Идущий впереди грузовик затормозил и остановился. Абеше тоже нажал на педаль тормоза.

– Что такое? – обеспокоенно завертел головой Хеде.

– Таможня, – лениво объяснил водитель. – Здесь не так страшны солдаты, как чиновники таможни. Придется ждать.

– Долго?

– Пока им не надоест. Смотри, – он показал на босого негра в трусах, выкатившего из дверей домика лигурийской таможни большой контейнер, какие обычно используются для сбора мусора. С озабоченным видом негр подкатил его к первому грузовику. Следом шел таможенный чиновник в старой, колониального образца фуражке. В остальном его наряд мало чем отличался от наряда негра с контейнером, разве что у таможенника вместо трусов были линялые шорты.

– Зачем это? – недоуменно пожал плечами Карл.

– Для взяток, – доставая лежавший у него за спиной сверток, ехидно усмехнулся Абеше. – Они объявляют приглянувшуюся им вещь запрещенной к ввозу и приказывают бросать в контейнер. Берут все: спиртное, сигареты, продукты, тряпье. Шакалы!

– И правительство смотрит на это сквозь пальцы?

– Оно им просто не платит жалованья, – разворачивая газету и вынимая бутылку дешевого вина, засмеялся водитель.

«Хорошо ему зубы скалить, – подумал Хеде, – высадит меня в условном месте, сдаст груз, получит новый и завтра уедет из этого ада, где уже на границе в открытую грабят. А мне оставаться».

Тем временем таможенник переходил от одного грузовика к другому, а его помощник катил следом контейнер, заполнявшийся всякой всячиной. Вот они уже рядом с кабиной грузовика Абеше. Тот открыл дверь и, нагнувшись, осторожно опустил в контейнер бутылку. Чиновник, даже не поглядев на подношение, гордо прошествовал дальше.

– А где пограничники? – решился спросить Карл.

– Впереди, – буркнул Абеше. – Но им уже ничего давать не надо.

Таможенник закончил обход машин и скрылся в белом домике. Его помощник оставил контейнер на проезжей части и тоже ушел. Колонна грузовиков стояла.

– Почему не едем? – пытаясь разглядеть, что делается у головного фургона, спросил Хеде.

– Мало набрали, – взяв рацию, ухмыльнулся водитель. – Эй, Маго! – закричал он в микрофон. – Добавь им, пора ехать!

С подножки второго грузовика спрыгнул плотный негр в комбинезоне и начал сливать в ведро солярку из бака. Тут же из домика выскочил таможенник и замахал фуражкой, давая знак отправляться дальше.

– То-то, – довольно улыбнулся Абеше и, тронув с места, объяснил – мы уже пару раз проделывали такой фокус. Когда они долго держат, сливали в контейнер с подарками солярку: все одно, мол, мусор! Да, когда подойдет пограничник, не суетитесь, покажите пропуск и все. Обычно они не слишком придираются – в Лигурии нет самого необходимого, а мы везем товары.

Карл кивнул и надвинул на глаза козырек шапочки – если бы он мог, то вообще предпочел бы стать невидимкой. Но, видимо, Всевышний услышал его молитву, или сегодня был такой удачный день? Лигурийский сержант, в изрядно пропотелой рубахе, равнодушно посмотрел на картонку пропуска и пошел к следующему грузовику. И это все?

– Все, – словно подслушав его мысли, подтвердил Абеше.

Машины тронулись в путь. По краям шоссе потянулся точно такой же пейзаж, как и по ту сторону границы. Не в силах совладать с волнением и до конца не веря, что он уже в Лигурии, Хеде вытащил из кармана фляжку и сделал добрый глоток. Абеше от спиртного отказался, но предложенную сигарету взял.

– Во многих местах граница вообще не охраняется, – покуривая, рассказывал он. – Посты стоят на дорогах, в портах и на аэродромах. По бездорожью редко кто рискнет пробираться…

Расстались они в сумерках. Перед тем как высадить пассажира, Абеше снова занял в колонне грузовиков место замыкающего. В зеленом пригороде столицы он остановился и, вытащив из кузова тяжелые чемоданы, поставил их на тротуар, вымощенный ровными квадратиками светлых каменных плиток. Тем временем Карл торопливо переодевался в кабине; стаскивал с себя комбинезон и натягивал летний костюм.

Прощальный взмах руки и фургон укатил, оставив Хеде одного.

Вздохнув, Карл взял чемоданы и, поглядев на табличку с названием улицы, поплелся к перекрестку. Свернув за угол, он увидел стоявший у кромки тротуара темный «форд» – не новый, но вполне приличный. Поставив чемоданы, Хеде достал из кармана полученные от Хантера ключи и, открыв багажник, свалил в него поклажу. Сев за руль, он облегченно рассмеялся, пока все, тьфу-тьфу, идет именно так, как обещал Питер. Ну, проверим, не забыли ли положить карту? Нет, не забыли. Где здесь пансионат «Глория»? Ага, оказывается, он совсем рядом.

Закурив сигарету, он внимательно изучил маршрут и только после этого поехал в пансионат, расположенный на побережье.

Место ему понравилось – тихо, много зелени, уютный дом в старом колониальном стиле. За конторкой в вестибюле стоял пожилой портье. Любезно улыбнувшись Карлу, он молча склонил голову, ожидая, что скажет посетитель.

– Мне хотелось бы снять комнату, – надев кольцо с ключами от автомобиля на безымянный палец левой руки, объяснил Хеде.

– Могу предложить на третьем этаже, с видом на океан, – скользнув взглядом по ключам на пальце посетителя, ответил портье. – Останетесь довольны. Господин путешествует один?

– Да. У вас есть лифт? Если нет, я предпочел бы комнату на втором, – и Карл положил на стойку конторки полученный от Абеше пропуск: пароль сказан, отзыв услышан, надо отдать то, что велели.

Портье сделал неприметное движение рукой – и картонка исчезла под стойкой.

– Запишитесь в книгу постояльцев, – попросил он, положив перед Хеде деревянную грушу с ключом, – Номер удобный, вам понравится.

Номер оказался действительно удобным – рядом черный ход во двор, а с лоджии, даже не будучи тренированным спортсменом, можно легко перебраться в другие номера или обойти все здание по периметру.

Опустившись в кресло, Карл закурил и блаженно откинулся на спинку – как же он устал! Даже есть не хочется. И вот что странно, он пока еще не видел ни одного полицейского…

* * *

Полковник Энугу перечитал текст очередной шифротелеграммы из Конайри и задумчиво побарабанил пальцами по крышке стола – резидентуре наконец-то удалось выудить некоторые данные о затеваемом эмигрантским центром деле. Долго же они там копались, паршивцы! Положим, и без них полковник додумался, что будет действовать некая группа, которая должна прибыть в Лигурию легально или нелегально. Это не новость. Важно другое: установлена кличка одного из исполнителей операции – некий «Пемба».

Кто он: белый, черный, молодой или старый, хорошо подготовленный профессионал или авантюрист-любитель, за деньги согласившийся выполнить опасное поручение, вступив в борьбу с контрразведкой и полицией чужой страны? «Чужак» или «свой»? Неизвестный Пемба может оказаться местным уроженцем, эмигрировавшим в смутное время, или нелегалом, до поры удачно ускользавшим от спецслужб.

Сплюнув прилипшие к губе крошки табака, полковник жадно затянулся сигаретой и прикрыл глаза, повторяя про себя: Пемба, Пемба, Пемба… Может быть, натренированная память подскажет что-нибудь? Только бы уцепиться, а там уже дело техники. Но память молчала.

Ощупью отыскав нужную клавишу селектора, Энугу вызвал капитана Кано.

– Вот что, сынок, – дождавшись, пока откликнется бодрый капитанский тенорок, ворчливо проскрипел полковник. – Пошевели мозгами, тебе полезно. Узнай, кто такой Пемба. Нет, это кличка. А я хочу как можно скорее знать его имя и все такое прочее… Жду!

Пусть мальчишка старается, перетряхивает электронные картотеки и досье. Кано вообще толковый и надежный сотрудник, только слишком долго его ребята ищут в городе забившегося в какую-то щель Тамале! Где связной эмигрантского центра, где? Он – ниточка к тем, кто должен прийти или уже пришел за документами.

При мысли о документах полковник раздраженно поморщился – в свое время Матади проявил преступную нерешительность, за что теперь приходится расплачиваться, причем не только ему. Впрочем, он проявляет нерешительность все чаще: от бдительного и ревнивого глаза Энугу не ускользает ни одна, даже малейшая, оплошность «друга и сподвижника». Хотя, какие они друзья?

Сейчас надо поскорее нащупать Тамале – он приведет не только к тем, кто собирается достать документы, но и может показать еще не выявленные явки подполья. Нужно и то и другое. А имея в руках документы, компрометирующие Матади, полковник затеет игру, от которой станет тошно всем, кроме него самого. Вдруг удастся свалить всесильного пока Суэна?

Некоторое время назад в глубокой тайне Энугу завязал контакты с повстанцами, осторожно намекнул на возможность переговоров о более плодотворном сотрудничестве и, через подставных лиц, начал торговать оружием. У диктатора своя гвардия, которую он скопировал с западных рейнджеров. У Энугу тоже есть свои головорезы, но приходится трезво оценивать шансы: сейчас ему Матади не по зубам. Пока не по зубам! Рано вступать в открытую конфронтацию, способную привести к гражданской войне, которая неминуемо начнется вслед за переворотом. А вот умело препарированные и вовремя вытащенные из-под полы компрометирующие материалы на Матади помогут в будущей схватке за власть перетянуть немало штыков на сторону мятежного полковника.

Диктатор толкует об опыте Европы, любит пространно порассуждать в парламенте, состоящем преимущественно из военных, полицейских и контрразведчиков, готовых выслушивать любые бредни «хозяина». Лучше бы он как следует анализировал то, что происходит в Европе, чем рассуждал, хмелея от собственных речей во время тщательно отрепетированных «выходов к народу», радостно приветствующему вождя. Дурак! Этот «народ» – все те же военные в штатском, полицейские и контрразведчики. Энугу лучше знает, что происходит на самом деле, и видит, как неумолимо уходит из рук Матади реальная власть. Не опоздать бы только самому…

– Да! – сняв трубку зазвонившего телефона, рявкнул полковник.

– Капитан Кано, – услышал он голос помощника. – Пемба – это Морони. Предприниматель итальянского происхождения, проживающий в Конайри. Есть сведения, что он в ближайшие дни должен прибыть в Лигурию.

– Т-а-а-к, – протянул Энугу, вытряхивая из пачки сигарету и отрывая фильтр перед тем, как сунуть ее в рот. – Молодец, сынок…

* * *

Спустившись в вестибюль отеля, Вуд остановился у газетного киоска: чем сегодня порадует лигурийская пресса? Лениво перебрав газеты, являвшиеся официальными рупорами Движения, возглавляемого Матади, Питер в итоге купил иллюстрированный журнал и, расплачиваясь, поглядел по сторонам, – оставили его сегодня своим вниманием церберы из местных спецслужб или еще нет? Неужели он им не надоел? И так везде на виду: белый среди черных. И ведет себя примерно – не отрывается от «хвоста», не заводит знакомств, не ездит в трущобы. Пора бы им и поумерить свой пыл.

Ага, вон, сидят в креслах. Один делает вид, что занят чтением газеты, а другой курит, посматривая то на лифт, то на входные двери. Ну эти явно не по его душу – дежурный наряд соглядатаев, торчащих в гостинице, где много приезжих. Вряд ли они потащутся за ним на улицу.

Бросив на тарелочку, стоящую перед продавцом газет, несколько мелких монет, Вуд вышел из отеля и направился к ближайшему магазину антиквариата. Осмотрев выставленные для продажи вещи и приценившись к статуэтке из слоновой кости, он перешел в книжную лавку, потом погулял по бульвару и посетил выставку местных авангардистов. Похоже, «хвоста» за ним сегодня не было.

Зайдя в проулок, Питер сделал вид, что завязывает шнурок на летних туфлях, и еще раз осмотрелся. Сзади никого не было. Впереди возвышалась глухая стена дома, значит, оттуда его увидеть невозможно. Быстро вытащив из кармана брюк кусочек мела, Вуд нарисовал на стене значок, похожий на перевернутую римскую пятерку. Отбросив мел, отряхнул руки и, выйдя на улицу, остановил такси, приказав водителю ехать в аэропорт.