Текст книги "Ключ святого Петра"

Василий Веденеев
Ключ святого Петра

***

День выдался на редкость душным – безжалостно палящее солнце никак не желало перевалить зенит и спуститься с небес, но к вечеру с Атлантики потянуло прохладным ветерком. Оставив машину на стоянке около ресторанчика, Питер медленно побрел по улице: сейчас прогуляется, придет в холостяцкую квартирку, прочитает газеты и спать. С той поры, как он овдовел, Вуд успел переменить множество любовниц, но никто из них не занял в его сердце места, принадлежавшего покойной Элизабет. Редко бывает, чтобы души женщины и мужчины сливались в одно целое, как в красивой легенде про половинки яблока: одна достается девочке, а другая мальчику, и, когда они вырастут, должны безошибочно отыскать друг друга. Что же, он честно пытался примерять свою половинку ко многим другим, но… Опять же, стоило помнить о сыне, Джозефе. Не хочется, чтобы у мальчишки была злая или равнодушная мачеха. Впрочем, пока парень живет у его родителей в Штатах, а Питер после смерти жены застрял здесь, в Африке, и что-то не тянет его домой. Или, может быть, беспокойная и любящая душа Лиззи все еще мечется над этой, прокаленной солнцем и пронизанной солеными ветрами землей, не давая ему уехать? Кто знает?

Наверное, осенью все же надо навестить стариков и сынишку. Придет праздник Хеллоуин, когда взрослые превращаются на некоторое время в детей, а дети становятся почти взрослыми. Джозеф будет рад, если привезти ему африканскую маску, копье и всякие погремушки – пусть нарядится на праздничном карнавале на зависть приятелям по школе…

Открыв своим ключом дверь парадного, Питер поднялся по ступенькам, вызвал лифт и вдруг почувствовал, что кто-то пристально смотрит ему в спину. Он резко обернулся – за стеклянными дверями парадного никого. На лестничной площадке тихо и пусто, только чуть слышно жужжит кондиционер.

«Нервы», – хмыкнул Питер, входя в кабину. Когда автоматические двери начали сходиться, ему показалось, что за чисто протертыми стеклами дверей парадного мелькнула тень. Вуд тут же нажал на «стоп» и двери послушно открылись.

Не выходя из кабины, он посмотрел на площадку перед домом. Никого. Выругавшись, Питер поехал наверх, раздумывая о том, что одинокое житье-бытье и лишний стаканчик виски по вечерам из нормального человека могут сделать законченного неврастеника. Позвонить что ли Карен из туристической конторы, пригласить скрасить его одиночество? Или Герте – немке-секретарше из торговой фирмы? С обеими у него прекрасные отношения: все ясно, никаких обязательств и лишних слов, впереди будет полная блаженства ночь, а утром вместе отправятся на работу. Черт возьми! Ведь он оставил авто на стоянке, а за каждой из женщин придется ехать. Не захотелось снова выходить на прокаленную жарой улицу: когда тебе за сорок, возможно, одолевает и лень, даже если хочешь получить удовольствие.

Дома Вуд разделся, бросил на кровать принесенные с собой газеты и долго плескался под душем, мурлыкая привязавшуюся мелодию модного шлягера. Закрыв воду, накинул халат и завалился на кровать, развернул газету. Статьи о политике его не интересовали и он сразу перешел к колонкам светской и уголовной хроники.

Мелодичный сигнал дверного звонка заставил Питера насторожиться – кто бы это? Вдруг он сделался экстрасенсом и одна из подруг, о которых он думал, решила сама нанести ему визит? Хорошо если одна, но следом за Карен может появиться Герта, или наоборот.

Заранее придумывая слова, которыми он их встретит, Вуд подошел к двери и посмотрел в потайной глазок, замаскированный с наружной стороны под филенкой. Площадка перед дверями квартиры была пуста.

Почесав под халатом голую грудь, он постоял, раздумывая – открыть или не стоит высовываться, подставляя голову неизвестному шутнику? А может быть, совсем не шутнику: подъезд заперт на замок, но всем известно, что замки для честных людей, а не для воров, умеющих ловко открывать любые запоры. Чего уж для преступника замок в подъезде?

Решившись, Питер бесшумно открыл дверь и осторожно выглянул. Никого. Только на коврике у двери лежит маленький белый конверт. Послание от неизвестного шутника?

Вуд дотронулся до конверта носком домашней туфли – лежит, легкий такой, беленький, без всяких надписей или штемпелей. Подняв его, Питер запер дверь, вернулся в комнату и вскрыл конверт – уж коли его положили под дверями, так надо прочесть послание, если, конечно, оно имеется внутри.

Послание имелось. Коротенькое, всего несколько машинописных строк на небольшом листке плотной, глянцевой бумаги:

«Уважаемый мистер Хантер! Позвольте пригласить Вас на встречу для обсуждения взаимно интересного предложения. Если Вы сочтете возможным принять приглашение, ответьте на телефонный звонок. Завтра, в восемь».

Хантер? Не мистер или господин Вуд, а Хантер! Охотник!

Питер закурил и, жадно затянувшись, внимательно рассмотрел конверт и листок послания. На обороте ничего не написано, подписи нет, так же как нет его адреса и обратного адреса отправителя. Видимо, тень, мелькнувшая за дверями парадного, ему не померещилась? Кто-то выследил, когда он вернется домой, и, положив на коврик перед дверью квартиры письмо, позвонил?

Но откуда, дьявол раздери, неизвестный отправитель знает кличку Вуда, полученную им во время службы в подразделении рейнджеров «черные береты»? Ведь это было не вчера, а в этом жарком городе найдется немного людей, которые, услышав кличку Хантер, безошибочно укажут пальцем на Питера. Но они не станут этого делать и, уж тем более, зря трепать языками.

Прислонив листок с посланием к пепельнице, Вуд откинулся на подушку – кто и какую охоту хочет предложить бывшему рейнджеру, давая ему знать об этом обращением по старой кличке?

Намекают на осведомленность о нем и, одновременно, предлагают встречу, на которой хотят обсудить некое дело? Какое? Пишут, что их предложение взаимовыгодно. Но кому оно более выгодно – ему или тем, кто, не доверяясь почте, решил установить с ним контакт? И что скрывается за этим предложением, кому он понадобился в забытом Богом уголке мира?

Смяв в пепельнице сигарету, Вуд растянулся на кровати, закинув мускулистые руки за голову, – не лучше ли подождать утра и проверить, последует ли телефонный звонок? Кажется, обещали позвонить в восемь? Вот и посмотрим, позвонят или нет. По здравому размышлению, все это мало похоже на розыгрыш, да и кому здесь шутить с ним подобным образом? Вроде, некому…

Ночь прошла спокойно. Приснился залитый солнцем, тянущийся далеко вдоль побережья песчаный пляж, тихое море с белыми парусами яхт и весело смеющаяся Элизабет – живая, молодая и красивая. Она игриво плескалась водой и ловко ускользала от Пита, когда он пытался ее обнять. Он тоже смеялся и слизывал с губ соленые капли морской воды, а потом помчался вслед за убегавшей от него женой по зализанному волнами, сырому песку, чувствуя, как он упруго проминается под босыми ногами. И тут Элизабет исчезла…

Проснувшись, Вуд ощутил, что его лицо мокро от слез. Тяжело вздохнув, он поднялся и поплелся в ванную. Завтракая на кухне, поглядывал то на часы, то на телефон – время близилось к восьми. Позвонят или нет? Ждать звонка он решил не более пятнадцати минут, а ровно в четверть девятого выйти из дома.

Телефон зазвонил ровно в восемь, словно на том конце провода специально выжидали, пока секундная стрелка достигнет нужной цифры. Питер снял трубку.

– Доброе утро, – говорил мужчина. Его английский выдавал в нем уроженца африканского континента. В этом Вуд не мог ошибиться: слишком характерным был акцент. – Получили письмо?

– Да, если вы имеете в виду белый конверт. Кто говорит?

– Мы пока не знакомы, – собеседник слегка откашлялся и продолжил, – предлагаю встретиться сегодня вечером. Согласны?

– Зачем? – спросил Питер, решив пренебречь правилами приличия. О каких правилах здесь вообще может идти речь?

– Обсудим некоторые вопросы.

– Взаимоинтересные предложения? – ехидно усмехнулся Вуд.

– Именно так, – ничуть не смутился незнакомый африканец. – Знаете бар ресторана «Минотавр»? Приходите в девять.

– Ладно, – неожиданно решился Питер. – Как я вас узнаю?

– Не беспокойтесь, к вам подойдут, – и короткие гудки в телефонной трубке…

* * *

Ресторан «Минотавр», принадлежавший отелю «Крит», содержал грек Кассиориди. На широкой лужайке возвышалось многоэтажное здание, а перед ним, под тенью старых деревьев, стояли легкие плетеные столики и кресла, между ними ходили девушки-официантки в коротеньких белых хитонах, разнося напитки и легкие закуски. Кто не желал выпивать на воздухе, мог пройти в стилизованный под пещеру бар, где за длинной стойкой священнодействовал лысый ливанец, откликавшийся на кличку Сана. Миновав бар, посетитель спускался по широкой лестнице и попадал в ресторан – прохлада кондиционеров, полумрак, запутанные коридоры с нишами кабинетов, разноцветные занавеси из стекляруса, приглушенная музыка, танцующие полуобнаженные и совсем обнаженные девушки разных цветов кожи, а в глубине лабиринта стояло напичканное хитрой электроникой жутковатое чучело древнего чудовища – Минотавра, каждый час издававшее громкий рев, разевая огромную, усеянную зубами пасть.

Ровно в девять Вуд прошел через лужайку и вошел в бар. Заметив его, Сана приветливо кивнул и показал глазами на свободные табуреты у стойки. Питер осмотрелся.

Чуть слышно гудит вентиляция, вытягивая запах крепких сигар, мигают стилизованные под факелы светильники, разноцветными огнями вспыхивают блестки на стенах, мелькают картинки на экране большого телевизора. В углу расположилась компания негров, поодаль от них за столиком сидит чета пожилых европейцев. У входа устроились два крепких чернокожих молодца в легких полотняных костюмах и надвинутых на глаза соломенных широкополых шляпах, модных среди местных контрабандистов и темных дельцов.

«Уж не они ли назначили мне свидание?» – подумал Вуд, усаживаясь на высокий табурет.

– Что будешь пить? – Сана подошел неслышно, ловко встряхивая блестящий никелем шейкер. – Рюмочку мастики? Все-таки здешняя вода не столь свежая. А мастика хороша по жаре и прекрасно действует на желудок. Или коктейль?

– Пива, – откликнулся Питер и, понизив голос, поинтересовался, – меня никто не спрашивал?

– Нет, – улыбнулся бармен, поставив перед ним бокал.

Рядом раздалось натужное сопение. Вуд повернул голову – справа от него на табурет усаживался полный мулат в расшитой национальным орнаментом рубахе – дашики.

– Жарко, – буркнул он, вытирая лицо платком.

– Да, печет, – меланхолично кивнул Вуд, прислушиваясь к голосу соседа. Нет, сегодня утром он слышал по телефону другой голос.

Мулат тоже заказал пива. Получив бокал, жадно выпил почти половину и закурил, молча разглядывая разноцветные наклейки бутылок.

Бармен перекинулся парой слов с Питером и отошел, завидев нового клиента. Проводив взглядом уходящего ливанца, мулат, почти не разжимая губ, тихо сказал:

– Мистер Вуд? Пожалуйста, не меняйте позы, не двигайтесь.

– Это вы звонили? – покосился на него Питер.

– Звонили по моей просьбе, – шепнул мулат. – Не нужно, чтобы на нас обращали внимание. Сейчас я пойду в ресторан. Через минуту спускайтесь за мной.

– Зачем? – Идти следом за толстяком в полутемный лабиринт Вуду не хотелось. В запутанных коридорах запросто могут всадить нож в бок, а мулат слишком смахивает на мафиози или торговца наркотиками. И еще эти два молодца около дверей, в надвинутых на брови соломенных шляпах. Чего ради они прячут лица? В баре и так не слишком светло. Конечно, в случае чего Пит сумеет постоять за себя, но к чему лишний риск?

– Зачем? – опустив руку в карман и нащупав рукоять выкидного ножа, повторил Вуд.

– Здесь не место для переговоров. Много чужих глаз и ушей, – прошипел мулат. – Я жду.

Бросив на стойку несколько монет, он направился к лестнице, ведущей в лабиринт. Ну, идти за ним или послать к дьяволу? Разводит таинственность, присылает письма без подписи, устраивает анонимные телефонные звонки, – зачем все это? Но великое чувство любопытства уже успело завладеть Питером и заглушить голос холодного рассудка.

Немного выждав, он расплатился и слез с табурета. Похоже, на него никто не обращает внимания? Пожилая парочка о чем-то тихо беседует, негры заняты своими делами, а молодчики в широкополых шляпах безучастно глядят в бокалы. На другом конце стойки сидят еще трое посетителей – обычные местные, со средним достатком: темные очки, модные прически, яркие галстуки. Один повернул голову к Вуду, но тут же равнодушно отвернулся.

Решившись, Питер начал спускаться по лестнице, навстречу заунывной музыке и показавшейся могильной прохладе сильных кондиционеров. Мулат ждал его внизу. Увидев Питера, он сделал знак следовать за ним, свернув в узкий коридор лабиринта.

Из-за занавесей, закрывавших дверные проемы кабинетов, слышался веселый женский смех – призывный, многообещающий. Звенели бокалы, долетали обрывки слов, кто-то клялся здоровьем родителей, кто-то пытался петь. Мулат, не глядя по сторонам, уверенно вел Хантера к одному ему известной цели. Наконец он остановился у двери в темноватом закутке и вытащил из кармана связку ключей. Стоявший сзади Питер оглянулся. Занавеси, закрывавшие вход в расположенные поблизости кабинеты, были откинуты. В одном из них за столиком сидели трое мускулистых негров в спортивных майках и светлых джинсах, а в другом расположилась компания крепких чернокожих ребят в летних европейских костюмах. Они очень не понравились Вуду, и мелькнула мысль, что теперь, даже если он захочет повернуть назад, то выпустят ли его эти парни? Девять противников слишком много, а за спиной окажется мулат. Но в этот момент толстяк отпер дверь.

Вздохнув, Питер шагнул за порог…

Негр в очках, посмотревший на Вуда, когда тот слезал с табурета, наклонился к сидевшему рядом приятелю и шепнул ему несколько слов. Тот понимающе кивнул. После этого обладатель очков спустился в ресторан и, легко ориентируясь в запутанном лабиринте коридоров и тупиков, отправился следом за Byдом и мулатом, стараясь держаться от них на расстоянии. Войдя в последний коридор, он увидел, как мулат остановился перед дверью. Негр, поправляя темные очки, поднес к губам спрятанный в ладони микрофон миниатюрной рации:

– Они переходят в другое помещение…

Неожиданно на его плечо легла тяжелая рука:

– Эдди! Привет!

Очкарик дернул плечом, но чужая рука вцепилась железной хваткой и, с силой развернув, приложила его спиной о стену. Очки слетели на пол, и их обладатель увидел перед собой плечистого темнокожего парня в спортивной майке и светлых джинсах.

– Пустите! Я…

Жесткая ладонь зажала ему рот, а сбоку кто-то так врезал ногой по ребрам, что разом перехватило дыхание. Рванувшись, обладатель очков сумел высвободиться от захвата и ударил в ответ, расчетливо стараясь попасть противнику в нижнюю часть живота, но тут его оглушили. Упав на четвереньки, он тяжело помотал головой, пытаясь унять звон в ушах, и почувствовал, что его ставят на ноги. Лица парней в спортивных майках плыли и качались перед глазами, и он пропустил момент, когда один из них двинул в солнечное сплетение…

Двое парней подхватили под руки обвисшего обладателя очков, а третий подобрал упавшую рацию.

– Мы уходим, – сказал он, заглянув в нишу, где сидели ребята в европейских костюмах. Старший из них встал и перешел в опустевший кабинет, оставленный парнями в майках и светлых джинсах…

Проводив взглядом спустившегося в ресторан обладателя темных очков, его приятель посмотрел на часы и бросил другому:

– Разделимся. Ты берешь машины, я отель.

Дождавшись, пока они выйдут, следом за ними направились сидевшие у дверей парни в соломенных шляпах, а на их место тут же уселся один из чернокожей компании, что-то оживленно обсуждавшей в углу бара…

* * *

– Прошу. – Мулат пропустил Питера в узкий коридорчик, запер дверь и, пройдя к лифту, нажал кнопку вызова. Бесшумно открылись двери кабины, и Вуд следом за толстяком вошел в нее.

– Куда мы едем? – нарушил молчание Хантер.

– Сейчас узнаете, – усмехнулся мулат.

«Может быть, хватит? – подумал Вуд. – Вырубить его, забрать ключи и выйти обратно тем же путем?»

– Жалеете, что согласились встретиться? – догадался толстяк. – Не волнуйтесь, просто приходится принимать некоторые меры предосторожности. Потом вы поймете, что они необходимы нам обоим.

– Посмотрим, – процедил Вуд.

Лифт остановился. Они вышли в слабоосвещенный холл и, ступая по глушившему звук шагов толстому ковру, подошли к закрытой двери. «Мы уже наверху, в отеле», – понял Питер.

– Заходите, – открывая дверь одного из номеров, пригласил мулат.

Вуд шагнул через порог, и дверь за ним тут же захлопнулась. В комнате стояло два стола, и за ними сидели одетые по-европейски рослые негры. Один из них встал:

– У вас есть оружие? Прошу оставить его здесь, – он показал пальцем на стол перед собой.

Питер положил свой нож. Чего уж теперь?

– Извините, необходимая формальность, – второй негр сноровисто ощупал Питера, тщательно проверив его одежду, а потом поводил вокруг визитера небольшим аппаратом, внимательно следя за стрелкой индикатора.

«Проверяет, нет ли при мне записывающей или передающей аппаратуры», – понял Хантер. С кем же ему предстоит встретиться? Такая таинственность, охрана, проверки, поневоле задумаешься.

– Проходите. – Охранник пропустил его в ярко освещенную смежную комнату. Навстречу Вуду с широкого мягкого дивана поднялся высокий седой негр.

– Рад встрече с вами, мистер Вуд, – он подвел гостя к креслам у столика, уставленного бутылками. – Выпьете что-нибудь?

– Пива, – буркнул Питер. – Чем обязан нашей встрече, господин инкогнито?

– Меня зовут Каффи, – улыбнулся хозяин, наливая себе виски. – Вам мое имя ничего не говорит?

– Признаться, нет, – ответил гость, осматривая номер. Ничего, тут в апартаментах господина Каффи, уютно.

– Здесь мы можем побеседовать вполне свободно, – заметил хозяин, перехватив взгляд Вуда. – Проверено все: розетки, стекла окон, двери, стены, плинтуса, потолок, лампочки.

– А это? – Питер кивнул на бутылки. Уж кому-кому, а ему прекрасно известно, что даже в оливке, брошенной в стакан с коктейлем, может находиться микропередатчик, а соломинка, опущенная в бокал, будет служить антенной. Стоит только поставить где-нибудь неподалеку от здания, в комнате которого находится этот прибор, машину со специальным оборудованием, и можно принимать и записывать информацию. Или прячешь микрофон в булавке галстука, в запонке, перстне, зажигалке и прочей мелочи, он передает сигналы ретранслятору-оливке, а та дальше. Если спрятать подслушивающее устройство в телефонном аппарате, он будет «гнать»-информацию за десятки километров. Да мало ли уловок у искателей чужих секретов?

– Не беспокойтесь, проверено все, – снова улыбнулся хозяин. – Мы не заинтересованы в утечке информации. Надеюсь, наши интересы совпадают?

Последние слова заставили Вуда насторожиться. Куда клонит этот черный с седыми волосами и моложавым лицом?

– Я вас слушаю, – оставив вопрос Каффи без ответа, напомнил Вуд. – Кажется, именно вы инициатор нашей встречи? Так говорите.

– Мы располагаем некоторыми данными о вас. – Хозяин взял с подлокотника дивана темную кожаную папку. Раскрыв, пробежал глазами текст на листке бумаги и, захлопнув папку, отбросил ее на пол. – Питер Генри Вуд, родился сорок три года назад в Калифорнии, в Бейкерсфилде, на западе Штатов. Католик, закончил военный колледж, служил в подразделении «черных беретов», где получил кличку Хантер – «Охотник». Имеет сына, Джозефа, одиннадцати лет, после смерти матери проживающего с родителями отца в Штатах. Сейчас работает в фирме, занимающейся охраной крупных универмагов на побережье. Достаток средний, вдовец. Все верно?

– Надеюсь, я здесь не затем, чтобы обсуждать состояние моих финансов, а вы не налоговый инспектор? – ядовито осведомился Питер.

– Не затем, – легко согласился Каффи. – Вы весьма одаренный и предприимчивый человек, которому не всегда везло в жизни. Разве не так?

– Допустим. Давайте ближе к делу.

– Мы хотим предложить вам выгодное дело, мистер Вуд.

– Вот как? – слегка присвистнул Питер. – Кто это «мы»? Представьте, господин Каффи, я не желаю иметь ничего общего ни с торговцами наркотиками, ни с другими представителями преступного мира. Поэтому наш разговор бесполезен.

– Не спешите отказываться. – Негр встал и прошелся по кабинету, заложив руки за спину. – Я представляю службу безопасности эмигрантского правительства Лигурии, образованного людьми, вынужденными покинуть страну после переворота, совершенного Суэном Матади. Вы не могли не слышать о нем по ряду причин. Так? Мое правительство ставит перед собой задачу свержения расистского режима Матади и установления в Лигурии законной, конституционной власти путем демократических выборов. Поэтому никакой уголовщины, понимаете?

«Переворот, – прикуривая сигарету, подумал Питер. – Вот почему они развели такую таинственность. До Лигурии отсюда рукой подать: пару часов на машине, и вот она, граница. Видимо, хотят постоянно держать руку на пульсе и потому не уехали далеко. Но зачем я понадобился службе безопасности эмигрантов? Политика, пожалуй, ничуть не лучше уголовщины. Хотя, кто может провести между ними четкую грань: вот одно, а вот другое?»

– Вы сказали «расистский режим»? – выигрывая время, чтобы обдумать, как лучше повести себя в такой ситуации, спросил Вуд. – Но, простите, расизм со стороны негров? Это что-то…

– Расизм бывает и черный, – усмехнулся Каффи. – Нам сейчас очень нужен такой человек, как вы: прекрасный стрелок, бывший рейнджер с отличной офицерской подготовкой для разведывательной и диверсионной работы, обученный находить выход из любых положений. Не скрою, мы наводили о вас справки и получили самые лестные отзывы. Не зря же вас прозвали Хантером? Согласны отправиться в столицу Лигурии?

– Поехать во Фрайтаун? – неподдельно изумился Питер. – Чего я там забыл?

– Ну, не надо так ставить вопрос. – Каффи сел напротив и, доверительно понизив голос, произнес: – Мы предлагаем вам выполнить весьма ответственное и достаточно опасное поручение. В случае успеха, о неудаче я не хочу даже думать, мы сможем нанести серьезный удар по режиму Матади. Как видите, я достаточно откровенен.

Вуд примял в пепельнице сигарету и поднялся. Встал и Каффи.

– Извините, но вы ошиблись, – слегка поклонившись, сообщил Питер. – Я не террорист и не собираюсь организовывать покушения на диктаторов, даже за миллионы долларов. К чему они мне, если я потом не смогу выбраться из Лигурии? И вообще, я противник похищений, террора и диверсий. И не сторонник каких-либо политических течений или партий. Я не буду ни убивать, ни похищать, не стану взрывать дамб или электростанций, нефтехранилищ или мостов. А вам, господин Каффи, могу порекомендовать хорошего психиатра. Дает изумительные таблетки. Очень, знаете ли, успокаивает, помогает избавиться от навязчивых идей. Прощайте!

– Подождите. – Каффи загородил ему дорогу к выходу.

– Что такое? – Питер почувствовал, как в нем начала закипать холодная ярость, но постарался сдержаться. – В чем дело?

– Прошу вас, мистер Вуд, присядьте. Мы рады, что не ошиблись. С вами сейчас будет говорить госпожа Онасия Джуба.

Ошеломленный Питер опустился в кресло. Онасия Джуба?! Мультимиллионерша, глава эмигрантского правительства Лигурии, владелица множества отелей, кораблей, заводов, рек, озер, полей, гор, и еще черт знает чего такого, что ему и не снилось? Она здесь? Не потому ли встреча устроена именно в этом отеле, что его действительной владелицей является госпожа Джуба, а не грек, прикрывающий ее имя своим от уплаты налогов? Может этим и объясняется таинственность встречи, письма без адреса и мускулистые телохранители. Многое становится тогда на свои места, поскольку Матади и его контрразведка дорого бы дали, чтобы узнать, с кем и о чем говорит госпожа Джуба. Но зачем ей Питер Вуд?

Каффи отдернул занавес, скрывавший еще одну дверь…

* * *

Вуд с интересом ждал появления Онасии Джуба. До сего времени ему приходилось видеть только ее фотографии в газетах, много писавших о ней и ее отце, Лосе Джуба, бывшем одним из ближайших сподвижников Матади в долголетней борьбе за власть. Однако после свержения короля между ними возникли серьезные разногласия, а потом Матади совершил переворот и жестоко расправился со своими бывшими друзьями. Одним из первых был арестован и казнен Лос Джуба. Не пощадили и других: кого убили прямо на пороге собственного дома, кого посадили в тюрьму и там уморили голодом, а кого «осудили» к смертной казни и немедленно привели приговор в исполнение. Питер не очень интересовался политикой и не вникал в суть разногласий между Матади и его противниками, но если к последним он был просто равнодушен, то политическая организация Суэна Матади, громко именовавшаяся «Движением», была ему ненавистна своими кровавыми расправами с инакомыслящими. При этом диктатор любил заигрывать с международными организациями, поощрял туризм и мечтал о вступлении его страны в ООН. Репрессиям в Лигурии пытались придать вид «законности» или проводили их тайно, внешне сохраняя благопристойность общественного спокойствия в демократической стране с просвещенным правительством, неустанно заботящимся о благе и процветании народа.

Онасии Джуба удалось эмигрировать сразу после переворота. Об аресте и казни отца она узнала, уже находясь за границей, и сразу же вступила в политическую борьбу, вскоре став признанным лидером сил, выступающих против диктатуры. И вот теперь она хочет говорить с Питером Вудом…

В комнату вошла женщина в темном закрытом платье. Ее вьющиеся, слегка тронутые сединой волосы были гладко зачесаны и собраны на затылке в пучок.

«А она не черная, – вставая с кресла отметил Питер, – скорее смуглая. Наверное, в жилах Джуба течет немало крови белых».

– Присядьте, мистер Вуд, – устроившись на диване, предложила Онасия. Голос у нее оказался низкий, грудной, но в нем явственно звучали жесткие, повелительные нотки. – Я слышала ваш разговор, – госпожа Джуба достала из маленькой сумочки сигарету и прикурила от услужливо поднесенной Каффи зажигалки. Питер обратил внимание на массивный золотой перстень, странно выглядевший на нежной женской руке. – Полагаю, нет нужды распространяться об истории нашей семьи? Достаточно сказать, что в свое время у Матади не было секретов от моего отца. Будучи человеком достаточно искушенным в политике, Лос Джуба собрал документы, серьезно компрометирующие Суэна. Предвидя осложнение обстановки, он передал их мне, но, уезжая, я не могла ими рисковать и документы остались во Фрайтауне. Так уж получилось, что вывезти их не удалось и пришлось спрятать в надежном месте. Сейчас Матади готовит ряд политических процессов над арестованными оппозиционерами, которые закончатся только одним – казнью подсудимых и уничтожением их сторонников. Если бы компрометирующие документы находились в наших руках, можно было попытаться оказать давление на диктатора, чтобы спасти обреченных. Мы предлагаем вам отправиться во Фрайтаун, чтобы добыть документы и вывезти их из Лигурии. Если вы согласны, то я должна предупредить, что операцию надо провести в течение десяти дней, иначе будет поздно. Ваш ответ, мистер Вуд?

Питер откинулся на спинку кресла – признаться, трудно было ожидать подобного предложения. Надо что-то отвечать, но что? Черт знает, где они запрятали эти документы, можно ли вообще до них добраться, а если доберешься, то сумеешь ли вывезти? Наверняка Матади и его контрразведка если точно не знают, то догадываются о существовании компрометирующих диктатора материалов и вряд ли позволят их взять и уехать. Впрочем, отчего он думает об этом так, будто уже дал согласие? Надо бы еще хорошо подумать, все тщательно взвесить, чтобы потом не клясть себя последними словами. Конечно, цель весьма благородна, но не зря же говорят, что благими намерениями дорога в ад вымощена! Попробовать получить еще какую-нибудь информацию, прежде чем давать определенный ответ?

– Мне неясны некоторые вопросы, – прервал затянувшееся молчание Питер. – Отчего вы раньше не предпринимали попыток вывезти эти материалы? Или попытки были, но закончились неудачей? Если браться за дело, нужно знать, на чем погорели мои предшественники. И кроме того, разве некому провести операцию в самом Фрайтауне? Я же иностранец, а у вас наверняка и там есть толковые люди.

Слушая его, госпожа Джуба постукивала по ковру носком модной туфельки, и Вуду казалось, что она недовольна его вопросами и проявляет нетерпение. Правда, ее красивое лицо оставалось бесстрастным.

«Пусть себе, – усмехнулся Питер, – в конце концов, если мы достигнем соглашения, то лезть в пасть к Матади и его головорезам придется мне, а не ей».

Когда Хантер закончил, Онасия повернулась к начальнику службы безопасности, словно приказывая ему ответить.

– Ваши вопросы закономерны, мистер Вуд, – согласился Каффи, вертя в длинных пальцах зажигалку. – Поймите, режим Матади существует уже несколько лет, Лигурия просто наводнена шпионами и соглядатаями контрразведки диктатора, большинство сторонников оппозиции в тюрьмах, и поэтому довериться в столь серьезном деле внутри страны просто некому. Да, мы действительно предпринимали попытки добыть документы, и они закончились неудачей. Если соглашение будет достигнуто, мы подробно оговорим все, что вас может заинтересовать. Ну а в отношении людей, которыми мы располагаем здесь? К сожалению, ни один из них не имеет такой подготовки, как вы, и к тому же большинство наших сторонников известны полковнику Энугу, возглавляющему контрразведку режима, и стоит им только появиться в Лигурии… Вы понимаете? А нам обязательно нужен успех. Кстати, Энугу и Матади и здесь не оставляют нас своим вниманием.

– Ясно, – вздохнул Питер.

– Матади знает о существовании документов, – закуривая новую сигарету, сказала Онасия. – Он пытал отца, надеясь раздобыть их, но Лос Джуба был сильным человеком! – Она гордо выпрямилась, и ее темные глаза сверкнули яростью. – Мы отомстим за него!

«Эге, – отметил Вуд, – не получит ли Лигурия со временем новую “железную руку” в лице этой стройной и хрупкой женщины?»

– Почему вы даете срок не более десяти дней? – задал он следующий вопрос.

Каффи достал газету и, указав на помещенное там фото, протянул ее Хантеру:

– Здесь объявлено о реконструкции здания национальной галереи, построенного еще во времена колониального владычества. Через две недели галерею закроют и перевезут экспонаты в новое помещение.

– При чем здесь музей? – рассматривая фотографию, недоуменно пожал плечами Питер. – Он имеет отношение к операции?