Текст книги "Ключ святого Петра"

Не стесняясь ошеломленного капитана, Энугу звонко хлопнул себя ладонью по лбу и счастливо рассмеялся, вытирая выступившие слезы и по-детски всхлипывая.

– Думаешь, старик спятил? – раскуривая потухшую сигарету, исподлобья поглядел он на Кано. – Не отворачивай морду, я же вижу, что у тебя на уме. То полковник ржет, то успокаивается и мрачнеет. Решил позвонить психиатру? Рано, сынок!

– Ну что вы, – слабо запротестовал капитан, но Энугу, помахав у него перед носом растопыренной пятерней, неожиданно спросил:

– Видишь эти пальцы? Каждый из них я знаю наизусть и обвести меня вокруг собственного пальца не позволю никому! Не понял? Какого ты мнения о Каффи?

– Каффи? – озадаченно переспросил Кано. – Простите, господин полковник, но я не совсем улавливаю связь между вашими пальцами и начальником службы безопасности эмигрантского центра?

– Сейчас уловишь, – приминая в пепельнице окурок, сердито пообещал Энугу. – Каффи достаточно сильный противник, так? Следовательно, согласно правилам той игры, в которую мы все играем, он должен принять меры для обеспечения безопасности операции, начатой им на нашей территории. Одной из этих мер является прибытие Морони-Пембы!

– Вы думаете?.. – начал капитан, однако Энугу не дал ему закончить.

– Да! Каффи, видимо, выявил одного из осведомителей нашей резидентуры в Конайри и подсунул ему дезинформацию об участии Морони в операции. Морони прибывает сюда и, как бешеный, носится по городу, контактируя с кем попало и строя из себя супершпиона, а мы, словно малолетние недоумки, заглотив присланную нам «дезу», гоняем за ним, распыляя силы и отвлекая людей. Нет, сынок, Каффи не обведет старого Энугу вокруг пальца! За документами пошли другие люди, а Морони-Пемба – ложная приманка!

– Снять с него наружное наблюдение?

– Ни в коем случае! – свирепо выпучил глаза полковник. – Пусть постоянно чувствует на затылке дыхание наших парней и скачет как блоха. Они не должны понять, что мы догадались. Единственно, сменим наших людей на полицейских: им полезно растрясти жирок, а уголовники не обидятся. Где Тамале?

Этого вопроса Кано ждал и боялся. Противно оправдываться, но что поделаешь, если связной эмигрантского центра как сквозь землю провалился. Капитан начал подробно рассказывать о выявленных старых связях Тамале, прослушивании телефонных линий, и в том числе всех разговоров, ведущихся с аппарата, установленного в «Сасандре», о снятой напротив закусочной квартире, где оборудован постоянный пост наблюдения.

Полковник слушал не перебивая, и это беспокоило: не в привычках Энугу ничего не уточнять и не давать по ходу дела новых распоряжений. Скорее всего, надо ждать разноса за то, что связной до сего времени не задержан. Однако начальству, прежде чем выражать неудовольствие, стоило хотя бы попытаться влезть в шкуру тех, кто ищет проклятого невидимку, растворившегося в трущобах. Если полковник такой умный, то пусть скажет, где взять Тамале, а капитан Кано поедет туда и возьмет.

– А ты не упустил его? – дождавшись, пока Кано выговорится, вкрадчиво спросил Энугу. И от этого вопроса у капитана нехорошо засосало под ложечкой.

– Ладно, – полковник хлопнул ладонью по столу, словно ставя точку. – Пока все правильно. Но мы не наступаем, сынок! Понимаешь? Начали наступать на границе и сразу результат. Если бы не болваны из таможни, он мог быть более весомым. Инициатива должна принадлежать нам! Перекрой все щели, перетряхни отели, причалы, трущобы, рестораны, бары. Найди Тамале и того белого, проскользнувшего через границу. Отыщи их, сынок…

* * *

Расположившись на веранде бунгало, Питер листал газеты, равнодушно скользя глазами по строкам рекламных объявлений: надо было чем-то занять время в ожидании условного часа, когда на пляже, среди прокаленных солнцем тел, появится знакомая фигура мусорщика.

Кажется, вот он идет, держа в одной руке черный пластиковый мешок, а в другой – длинную палку с острым гвоздем на конце.

Тамале поравнялся с верандой, подошел ближе, делая вид, что высматривает мусор, и, убедившись, что рядом с Питером никого нет, незаметно положил к его ногам ключи от автомобиля.

Облегченно вздохнув, Вуд поднял их, зажав в кулаке.

– Нужен катер, – глядя поверх головы связного, тихо сказал он, покосившись на балкон спасательной станции, где торчал какой-то парень с биноклем. Вполне возможно, что он спасатель, но может оказаться и сотрудником контрразведки, специально наблюдавшим за пляжем и обученным читать по губам.

– Это непросто, – Тамале подтянул грязную набедренную повязку и поудобнее перехватил мешок, – но сегодня же займусь. Ждите звонка.

И он медленно пошел дальше, зарываясь ногами в рыхлый песок, глубоко прогретый солнцем. Питер глядел на его спину с выступающими позвонками и худыми лопатками, подумал, что Каффи дал ему хорошего помощника. Только бы им всем повезло, тогда удастся сделать задуманное и выбраться отсюда!

Потянувшись за сигаретой, он вспомнил о зажатых в кулаке ключах. Раскрыв ладонь, увидел, что к брелку клейкой лентой прикреплена записка с номером машины и адресом стоянки. Темно-зеленая «вольво». Как раз то, что нужно.

Покурив, Питер пошел купаться. Хеде ждал его, прогуливаясь вдоль кромки воды, позволяя набегавшим волнам лизать босые ступни.

– Слушал радио? – увидев Вуда, вместо приветствия сразу спросил он. – Полиция оживилась, болтают без умолку. Мне это не нравится.

– У фараонов всегда находятся дела, – буркнул Питер. При всей своей сообразительности швед иногда задает странные вопросы. Пораскинул бы мозгами: где и когда Вуду слушать? В номере отеля, чтобы скрытые в розетках электропитания микрофоны тут же донесли своим хозяевам, чем занят постоялец?

– Что нового? – по колено заходя в воду, поинтересовался Карл.

– Сегодня начнем, – ответил Хантер. – Встречаемся в десять на перекрестке, у «Морского дьявола».

Дождавшись высокой волны, он побежал за ней, поднимая брызги, радужно искрящиеся на солнце, потом поплыл, легко бросая вперед послушное, мускулистое тело.

Окунувшись на мелководье, Хеде вышел на берег, завистливо поглядывая вслед успевшему далеко заплыть Вуду. Сам Карл плавал не очень хорошо, да и возраст давал себя знать, а Хантер еще молодой, крепкий мужчина – вон как ритмично поднимаются руки, делая сильные гребки. Постояв немного, швед поплелся одеваться, проклиная жару, возраст и нехватку денег. Сейчас надо пообедать, потом хорошо отдохнуть и собираться – ночь предстоит хлопотная, беспокойная, полная волнений и нелегкой работы…

Встреча с Фаджой состоялась днем, по старой схеме, в баре. Незаметно опустив в карман итальянца ключи, сидевший рядом с ним за стойкой Вуд шепнул:

– Документы в перчаточном отделении. Поставь машину на площади рядом с национальной галереей. В десять пятнадцать.

Тони понимающе прикрыл глаза и припал губами к соломинке, опущенной в бокал с коктейлем…

Пообедав, Питер поднялся в номер и, отрегулировав на полную громкость звонок телефона, лег отдохнуть. Позвонит Тамале или нет? Если ему не удастся найти катер, то звонка не будет. А если все пойдет хорошо, то он спросит господина Эвальда и извинится, узнав, что ошибся номером. Названные им при этом цифры будут означать номер причала и время, когда Тамале ждет на берегу вверенных его заботам людей. Вряд ли тем, кто прослушивает телефонную линию отеля, удастся разгадать этот ребус. Впрочем, катер всего лишь запасной вариант, так сказать, для страховки: при отсутствии непредвиденных осложнений планируется выехать из Фрайтауна тем же путем, каким прибыли. Господи, только бы все удалось!

Проспав несколько часов, Питер поднялся, принял душ, перекусил и, прежде чем выйти из номера, с надеждой поглядел на телефон. Поднял трубку, послушал долгий гудок и опустил ее на рычаг. Тамале не позвонил…

* * *

Расставшись с Вудом, Тамале побродил по пляжу, собирая мусор, чтобы не вызвать подозрения у тех, кто случайно или намеренно мог наблюдать его короткую встречу с Хантером: стоило быть предельно осторожным.

Не заметив ничего подозрительного, он нырнул в заросли и отыскал место, где спрятал одежду. Вырыв из песка пакет, торопливо переоделся и спрятал атрибуты мусорщика. Выбравшись из кустов, связной направился в дешевую харчевню, где обычно собирались мелкие торговцы, предлагавшие свой немудреный товар туристам. Кормили там не ахти как хорошо, зато дешево, и, главное, туда редко заглядывали полицейские, разве вечером, когда немного спадет жара и можно пропустить стаканчик за счет хозяина заведения, уважительно относившегося к властям. Взяв порцию тушеных овощей и пива, Тамале – пристроился за колченогим столиком, раздумывая над тем, к кому лучше обратиться насчет аренды катера. Именно аренды, поскольку сделки по продаже катеров или лодок должны совершаться с разрешения полиции. А где полиция, там и контрразведка: туда непременно направляют сведения о тех, кто продает или покупает любые плавающие средства. Не зря же приходится чуть ли не месяц ждать, пока там соизволят поставить штамп, разрешающий сделку. Именно столько времени необходимо для проверки и сбора сведений о продавце и покупателе, чтобы установить степень их благонадежности. Нет, купить катер нельзя, а вот взять внаем значительно проще. Если посулить хорошую цену, можно подобрать то, что нужно по быстроходности, водоизмещению и запасу горючего в баках.

Доев, Тамале покурил, лениво наблюдая, как тянутся к низкому потолку серые ленточки табачного дыма, разгоняемые затем потоком воздуха от вентиляторов. Перед его мысленным взором вереницей проходили лица тех, кто мог помочь. К сожалению, приходилось отвергать одного за другим: ни на кого из этих людей он не мог полностью положиться. Наконец, в памяти всплыл образ пожилого мужчины, всю жизнь проведшего рядом с океаном и обитавшего у причалов, тянувшихся далеко вдоль линии побережья. Океан кормил его, давал материал для починки хибары… Именно он, как никто, знал все о катерах и их владельцах. Решено, надо отправиться к Бондо – так звали человека-рыбу, непревзойденного пловца и рыбака, любителя выпить и рассказать леденящие душу истории о загадочных чудовищах, огромных кальмарах и жутких гигантских осьминогах, утаскивающих на дно корабли.

Идти без гостинцев показалось неудобным, и Тамале купил несколько жестянок пива, сложив их в пластиковый пакет: выпивка обрадует Бондо и говорить с ним о деле будет не в пример проще.

До хижины, сколоченной из обломков плавника и поставленной, как уродливая рубка, поверх остова старого, покрытого пятнами красноватой ржавчины катера, Тамале добрался без приключений. Над тонкой жестяной трубой вился легкий дымок, свидетельствовавший, что хозяин дома. Связной поднялся по шаткой лесенке из доски с набитыми на нее перекладинами и постучал в дверь, сделанную из куска переборки отжившего свой век корабля.

– Какого черта?! – послышался изнутри недовольный, хриплый голос.

Усмехнувшись (Бондо не изменил своих привычек за то время, пока они не виделись), Тамале шагнул за порог и очутился в душном полумраке. Стоявший около керосиновой печки полуголый мужчина недовольно обернулся, пытаясь разглядеть вошедшего, но, узнав нежданного гостя, сменил гнев на милость:

– А-а, это ты? Садись, – Бондо показал на перевернутый пустой ящик рядом с кучей тряпья, заменявшей ему постель. Отвернувшись к вареву, кипевшему в мятой кастрюле, он помешал его ложкой. – Чего у тебя?

– Пиво, – Тамале достал из пакета жестянки.

Хозяин хижины бросил взгляд через плечо и положил ложку. Усевшись на корточки напротив гостя, он грязной лапой взял банку и, открыв ее, запрокинул над широко открытым ртом.

– Где пропадал?

– Дела, – неопределенно ответил Тамале, не желая вдаваться в подробности. Все равно Бондо спросил просто так, совершенно не имея намерения выслушивать, где и зачем носило по свету гостя. Надо знать хозяина хижины и привыкнуть к его манере общения, кажущейся странной, если у Бондо с утра не было во рту ни капли спиртного. Ничего, сейчас пиво заставит его стать мягче и приветливее. Так и случилось.

– Дела, – отбросив пустую банку, ворчливо просипел человек-рыба. – У всех дела. Редко кто вспомнит, навестит, поднесет стаканчик другу.

– Но я же помню, – возразил связной, предлагая хозяину сигарету.

– Разве о тебе речь? – старик прикурил и, выпустив из ноздрей клуб дыма, продолжил. – Утром у меня был недурной улов, погоди, я угощу тебя рыбой. Такой не приготовят в лучшем ресторане! Только Бондо знает, как варить и какие травы добавлять. Только он!

– Почему ты не купишь себе лодку? – потихоньку начал подводить к своему делу Тамале.

– Ха! – удивленно выпучился на него хозяин. – В моем возрасте пора прицениваться к гробам, а не к лодкам. Да и откуда взять на нее деньги? Если только ты ссудишь?

– Мы бы славно порыбачили, – причмокнул связной, подавая Бондо новую банку пива. – У тебя есть на примете приличная моторная лодка или катер? Купить дорого, а вот если нанять на несколько дней? Скажу честно, на этом деле можно недурно заработать. Я найду туристов, готовых заплатить, а с твоими знаниями об обитателях моря… Да еще рассказы по вечерам, под бутылочку виски. Помнишь, как ты выдавал про гигантов-осьминогов и акул-людоедов?

Глаза у Бондо заблестели. Причиной тому было не только заманчивое предложение гостя, но и выпитое пиво – старый рыбак приканчивал уже пятую жестянку, ловко и споро вливая их содержимое в свой беззубый рот. Он даже забыл про варево, кипевшее в стоящей на огне кастрюле: еще бы – пиво, курево, предложение заработать. Разве такое случается каждый день?

Неожиданно человек-рыба насторожился и предостерегающе поднял грязный палец, призывая Тамале умолкнуть.

– Тихо, – прошипел Бондо.

– Что? – так же шепотом спросил связной.

– Кто-то ходит, песок скрипит, – неуклюже поднимаясь, объяснил хозяин хижины, направляясь к двери. – Я погляжу.

Слегка пошатываясь, Бондо поднялся и вышел. Тамале наблюдал за ним со смешанным чувством: с одной стороны, старик явно захмелел и видно ему стали чудиться конкуренты, готовые перехватить возможный заработок, а с другой… Кому нужно подслушивать их разговор? Таким же бездомным нищим оборванцам, как сам хозяин хижины? Но оборванцы всегда босые! Песок же скрипит только под подошвой обуви. Неужели, забыв об осторожности, Тамале позволил себе расслабиться? Остается надеяться, что старику померещилось. Почему он так долго не возвращается?

Корпус катера показался связному западней: отсюда нет иного выхода, кроме как через уродливую надстройку, сплетенную из плавника и обломков давно отслуживших судов! Но кто бродит у хижины Бондо, если вокруг не было ни одной живой души, когда Тамале пришел сюда?

Не в силах совладать с волнением, связной встал, прислушался – шумят волны, кричат чайки, булькает варево в кастрюльке на керосиновой плитке. И где только Бондо добывает горючее? Ворует?..

Прокравшись к ведущей наверх короткой лесенке-трапу, Тамале замер, настороженно ловя ухом доносившиеся снаружи звуки. Позвать Бондо? Где он запропастился? Решил справить нужду и придумал, что кто-то ходит вокруг? Нет, это на него не похоже: человек-рыба не станет ничего выдумывать, такое просто не придет ему в голову.

Решившись, связной потихоньку толкнул дверь, открывая ее шире. В щель потянуло свежим воздухом, принесшим запах водорослей и соли, громче стал слышен рокот волн и крики чаек. Ну, выглянуть?

Распахнув дверь, Тамале замер – на пороге стоял незнакомый человек в шляпе и полосатом костюме, направив прямо в живот связному ствол крупнокалиберного пистолета.

– Руки! – рявкнул незнакомец.

Тамале попытался захлопнуть дверь, но человек с пистолетом был начеку. Он ударил связного ногой в пах и буквально вбил его обратно, бросив вниз – задыхающегося, скрюченного от жуткой боли. Упав, Тамале сильно ударился спиной и затылком о выступающие ребра шпангоута и потерял сознание…

Когда он открыл глаза, верхом на нем сидел незнакомец, сноровисто обшаривая одежду в поисках оружия, по трапу спускался второй, а следом за ним двое дюжих молодцов, удивительно похожих друг на друга, тащили Бондо, повисшего как тряпичная кукла.

«Он не ошибся, – чувствуя, как на запястьях защелкнулись браслеты наручников, горько подумал Тамале. – Старик за много лет изучил все шумы и уловил звук чужих, крадущихся шагов. Наверное, они оглушили его».

– Безоружный, – поднимаясь, сказал человек в полосатом костюме.

– Выводи его! – распорядился второй и, подойдя ближе, осветил лицо Тамале сильным фонарем.

– Это он, – удовлетворенно хмыкнул один из парней, притащивших Бондо. – Наконец-то!

– Ну, приятель, – погасив фонарь, процедил старший, – попался? Умей проигрывать! Давай прямо сейчас начистоту. Полковник Энугу оценит откровенность, ручаюсь.

«Контрразведка, – понял Тамале. – Прав Бондо: пора прицениваться к гробам. И мне, и ему. Жаль старика».

Ноги мелко дрожали и связной с трудом стоял, поддерживаемый мужчиной в полосатом костюме. Парни успели надеть наручники на Бондо, вывернув ему руки за спину, после чего заставили опуститься на колени между ребрами шпангоутов на днище бывшего катера.

– Я не понимаю, что происходит? – сделал попытку вывернуться Тамале. – В чем моя вина? Мы тут…

– Молчать! – заорал старший и, понизив голос, буднично сказал. – Ведь ты – Тамале! Мы засекли тебя у харчевни рядом с пляжем. Давай, называй явки, пароли, адреса соучастников. Лучше говори сейчас, сразу. Повторяю, Энугу оценит откровенность.

– Мне нечего сказать, – отвернулся связной. – Отпустите старика, он ни при чем. Просто вместе пили пиво.

– И все? – ехидно усмехнулся мужчина в полосатом костюме. – Ты специально тащился сюда, чтобы попить пивка в его компании? Не считай нас идиотами!

Он встряхнул тщедушного Тамале и резко рубанул его ребром ладони по почкам:

– Сейчас мы тебе развяжем язык!

Старший кивнул одному из парней. Тот подошел к керосинке и приподнял крышку кастрюли. Вверх поднялся столб белого, душистого пара. Наверное, рыба уже сварилась.

– Нет, – пытаясь вырваться, засипел связной. Голос у него перехватило от ужаса перед тем, что должно сейчас произойти. – Нет!

– Тогда говори, – предложил старший. – Не хочешь? Ах, так ты дорожишь своими принципами? Давай! – повернулся он к подчиненному.

Парень стащил с лежанки Бондо тряпку и взялся за ручки кастрюли.

– Нет! – извиваясь в руках «полосатого костюма», закричал Тамале. – Не-ет!!!

Струя крутого кипятка обдала голую спину Бондо, разом сделав ее розово-красной, с багровыми разводами.

Оу-у-у! – дико взвыл старик, бешено выпучив глаза и теряя сознание. Стороживший каждое его движение контрразведчик пихнул ногой человека-рыбу, заставляя упасть на обожженную спину, и тут же упавшему плеснули кипятком на грудь.

– Говори! Говори! – в самое ухо Тамале кричал старший.

Связной почувствовал, что ему делается дурно, и осел, до крови закусив губу.

– А, черт! – безуспешно пытаясь привести его в чувство, выругался «полосатый».

– Тащите наверх, – распорядился старший, – повезем к себе. Этого, – он показал на Бондо, – оставьте здесь. От него уже толку не будет.

Один из парней снял с человека-рыбы наручники и, убрав их в карман, вытащил пистолет. Прицелившись, выстрелил Бондо в голову и ударом ноги опрокинул горевшую керосинку…

Свежий воздух привел Тамале в себя. Во рту ощущался солоноватый привкус крови, но туман в мозгах уже рассеялся. Потянув ноздрями, он почувствовал запах гари. Открыв глаза, связной увидел, что он лежит на песке рядом с жилищем Бондо, а из щелей хибары пробиваются струйки дыма. Старший контрразведчик щелкал переключателем рации, пытаясь вызвать машину. Мужчина в полосатом костюме мрачно курил, стоя в стороне, а парни спускались по импровизированной лестнице, весело скалясь и подталкивая друг друга, как нашкодившие школьники.

«Старика убили», – понял Тамале. Теперь наступает его черед, но только после того, как подручные Энугу вытянут все жилы.

Рывком вскочив на ноги, связной побежал к воде. Старший недоуменно оглянулся, а мужчина в полосатом костюме выплюнул сигарету и полез за пистолетом.

– Не стрелять! – остановил его старший и махнул рукой парням.

Те бросились следом за Тамале, напрягавшим последние силы. Скорее, скорее! Вот уже ноги лизнула первая волна, а преследователи совсем рядом. Скорее!

Один из парней скинул туфли и бежал в носках. Поднимая брызги, он влетел в воду и начал обходить Тамале сбоку, чтобы схватить или заставить его вернуться на берег. Второй несся следом за связным. Но Тамале увернулся от них, вскочив на большой камень, плюхнулся вниз – он знал, что там глубоко и заранее широко открыл рот, чтобы вода скорее заполнила легкие…

* * *

Энугу положил телефонную трубку и, сосредоточенно сопя, оторвал фильтр сигареты. На напрягшегося Кано он даже не взглянул. Капитан кашлянул, пытаясь привлечь внимание начальника, и полковник поднял на него глаза.

– Кашляешь? – скривил он губы. – Его не откачали! Сдох в больнице! Ты это хотел услышать?

Кано поправил складку на форменных брюках и бесцветным голосом спросил:

– Наблюдение с «Сасандры» снимаем?

– Да, – помолчав, ответил Энугу. – Поезжай туда сам, сынок. Надо взять всех и не так, как брали Тамале! Ошибки дураков нам слишком дорого обходятся.

– А Морони? – поднимаясь, уточнил Кано.

– За ним пусть приглядывают. Иди, – махнул рукой полковник. – Оцепи весь квартал, чтобы ни одна сволочь не улизнула!

* * *

Прежде чем отправиться за машиной, Фаджа часа полтора мотался по городу – глазел на витрины магазинов, фланировал по улицам, постепенно приближаясь к нужному месту. Он решил пройтись мимо и осмотреться: не мешает проверить, не тянется ли за тобой «хвост». Откуда Тони знать, что задумал тут провернуть славящийся удачливостью Хантер? Сам он не говорит, а Фаджа предпочитает не задавать лишних вопросов: поручили – сделал, получил денежки и уехал! Все! Так, втемную, пожалуй, даже лучше, меньше головной боли.

«Хвоста» не было. Это обстоятельство успокоило итальянца и добавило уверенности в благополучном исходе предприятия.

«Вольво» он увидел сразу. Рядом с ней стояло еще несколько лимузинов, но взгляд Фаджи безошибочно зацепился за темно-зеленую крышу и уже не отпускал ее. Сунув руку в карман, итальянец проверил, на месте ли ключи, и с независимым видом прошел мимо, попутно заглянув внутрь каждого автомобиля, благо у них не было тонированных стекол. Благодарение мадонне – в салонах пусто и никто не прячется на полу. Полиции. поблизости тоже не видно.

Он перешел на другую сторону улицы и толкнул дверь табачного магазинчика. Придирчиво выбирая сигареты, поглядывал через стекло витрины туда, где стояла машина. Нет, все так же – никого рядом с ней. На улице обычные прохожие, важно прошествовал полисмен, толстая негритянка прокатила коляску с ребенком. Пора!

Расплатившись, Фаджа вышел на улицу и быстро пересек проезжую часть, на ходу доставая ключи. Открыл дверь «вольво» и уселся за руль, словно он тут только что остановился, чтобы запастись куревом. Включив зажигание, вывел машину со стоянки и погнал к зданию христианской миссии – там он заранее приглядел укромный уголок между двумя домами, где можно не мозоля ничьих глаз спокойно перекурить и проверить, есть ли в перчаточном отделении обещанные документы…

* * *

Собрав сумки, Карл присел в кресло и вытер выступившую на лбу испарину – преисподняя, честное слово, преисподняя. Пожалуй, в Конайри прохладнее, чем здесь.

Достав из кармана миниатюрный приемник, он покрутил колесико настройки, отыскивая полицейскую волну. Фараоны болтали, передавая приказы патрулям подтянуться в квадрат тридцать четыре и плотнее перекрыть выезд из тридцать шестого. Начальственный баритон матерно облаял какого-то Черри и пригрозил разобраться с ним в назидание остальным бездельникам.

«Облава, что ли?» – подумал Хеде. Интересно, где эти квадраты? Надо надеяться, не в районе национальной галереи. Если местные блюстители порядка ловят врагов поодаль, это только на руку ему и Хантеру: тем меньше их будет болтаться около музея.

Выключив приемник, швед встал и начал тщательно протирать тряпочкой мебель, зеркало и стеклянную полочку в ванной, ручки входной двери и балкона – Питер на этот счет дал самые строгие инструкции. Закончив, Карл убрал тряпочку в карман и натянул тонкие кожаные перчатки. Подхватив тяжелые, туго набитые сумки, вынес их в коридор и запер дверь номера, опустив деревянную грушу с ключом в карман куртки. Покряхтывая – груз нелегкий, – поднял сумки и пошел к лестнице черного хода, чтобы спуститься к машине, оставленной на стоянке около пансионата. До встречи с Хантером оставалось полчаса.

* * *

Когда Кано приехал к закусочной, квартал был уже подготовлен к оцеплению – вооруженные люди сидели в машинах с затемненными стеклами и ждали сигнала перекрыть улицы. Мимо одетого в штатское капитана на скорости проскочил на мотороллере какой-то парень в голубых джинсах и большом шлеме, скрывавшем лицо. Топтавшийся посреди проезжей части полисмен поднял ко рту руку со свистком, намереваясь примерно наказать лихача, но Кано сделал отрицательный жест и полисмен не засвистел.

Выглянув из-за угла, Кано проследил взглядом за мотоциклистом и увидел, что тот свернул, немного не доехав до закусочной. Жаль! Там бы и увиделись, потолковали о правилах дорожного движения. Ладно, черт с ним!

Подбежал потный, озабоченный начальник особого полицейского дивизиона в сдвинутой на затылок белой шляпе и клетчатом пиджаке. Доложил, что его подчиненные готовы обыскать каждую щель в квартале. От него нестерпимо разило перегаром, и Кано поморщился. Истолковавший его гримасу по-своему, полицейский подобострастно заглянул в глаза начальства, не зная, чем загладить пока неясную вину.

– От вас за милю разит… полицией, – процедил контрразведчик, поглядев на часы. – В следующий раз лучше приезжайте в форме, чем в этом… – он дотронулся кончиками пальцев до лацкана клетчатого пиджака и приказал: – Дать сигнал!

Полицейский шустро кинулся к своим, машины с затемненными стеклами рванули по улице к закусочной, из грузовика посыпались вооруженные автоматами солдаты комендантской роты контрразведки, оттесняя не успевших убежать прохожих к стенам домов. Поперек проезжей части встали полицейские автомобили с включенными мигалками.

– Поехали, – садясь в автомобиль, приказал шоферу Кано.

Его ребята действовали слаженно: подъезжая к «Сасандре», он увидел, как в нее ворвались сотрудники контрразведки, не забыв выставить охранение у входа на случай непредвиденных осложнений. Капитан был в полной уверенности, что никаких осложнений не предвидится, – все слишком внезапно, да и смешно рассчитывать встретить в харчевне вооруженное сопротивление, – поэтому очень удивился, услышав выстрелы.

Не дожидаясь, пока автомобиль полностью остановится, он открыл дверь, выпрыгнул на тротуар и побежал к закусочной, лихорадочно дергая за рукоять некстати зацепившийся за что-то пистолет в подмышечной кобуре. Вытащив оружие, он сдвинул флажок предохранителя и, подняв ствол вверх, прижался спиной к стене, рядом с караулившим дверь подчиненным:

– Что там?

– Риди наповал, – осторожно заглядывая в закусочную, ответил тот. – Засели в комнате за стойкой.

– Копаетесь, – зло выругавшись, Кано нырнул внутрь «Сасандры». Перепрыгнув через порог, он тут же бросился на грязный пол и перекатился в сторону. Грохнул выстрел, чмокнула в косяк пуля, в ответ ударила автоматная очередь, вдребезги разнося бутылки и зеркала.

– Не стрелять! – заорал капитан. Все стихло.

Кано поднял голову. Посетители закусочной лежали на полу, около стойки валялся Риди: под ним уже успела натечь порядочная лужа темной крови. Дверь в узенький коридорчик за стойкой приоткрыта, за ней полумрак, грозящий новыми выстрелами. Контрразведчики попрятались кто за столбами, поддерживающими потолок, кто за выступами стен. Резко пахло пороховыми газами и спиртным, ручьями стекавшим с полок стойки из разбитых бутылок. На полу перемешались остатки затоптанной пищи, кровь и стреляные гильзы.

На четвереньках перебравшись к стене, капитан подергал за штанину стоявшего там сотрудника:

– Надо всех вытащить отсюда, а то ухлопают еще кого-нибудь. С покойником не поговоришь. Второй выход есть?

– Перекрыли, – буркнул контрразведчик. – Стреляют двое или трое. Риди поймал свинец и…

– Ясно. Вытаскивайте задержанных, скорее!

Контрразведчик повесил автомат на шею и, опустившись на пол, схватил одного из посетителей за ноги:

– Давай на улицу, скотина! Живо! Человек испуганно вздрогнул и, неуклюже пятясь, пополз к двери. За ним последовали остальные. Капитан ждал – раздастся из темного коридорчика за стойкой новый выстрел или нет? Засевшие там враги режима наверняка слышат, что делается в зале, и могут помешать эвакуации посетителей, прекрасно понимая, что после этого руки у контрразведки будут полностью развязаны. Нет, засевшие в комнате за стойкой не стреляли.

«Гуманисты, – хмыкнул Кано, – тем хуже для вас».

Последний из посетителей выполз за порог. По знаку капитана в дверях «Сасандры» установили переносный щит и из-за него выпустили пару гранат со слезоточивым газом, точно попав в коридор. Прикрыв лицо платком, Кано несколько раз выстрелил, не дав осажденным вышвырнуть гранаты обратно, а потом выполз наружу, жадно хватая ртом свежий воздух.

Зал закусочной наполнился едким белесым дымом, за стойкой что-то упало, зазвенели осколки стекла и в дверях показался хозяин, зажимавший ладонью кровоточащую рану на плече.

– Быстро! Быстро! – показывая на него, заорал Кано. Подскочившие контрразведчики оттащили раненого, сноровисто ощупав его одежду в поисках оружия.

– Кто там еще? Сколько? – затормошили хозяина, но тот только обалдело тряс головой и глухо стонал.

Прибежали полицейские из особого дивизиона, натянули противогазы и, поливая перед собой очередями из автоматов, ринулись в харчевню, громко стуча тяжелыми, высокими башмаками. Через несколько минут они выволокли еще двоих – средних лет официанта в несвежей белой куртке и молодого парня в голубых джинсах. Оба были без сознания.

«Э-э, вот он где, – приглядевшись к парню, усмехнулся капитан, – старый знакомый на мотороллере! Все-таки судьба решила, что нам есть о чем потолковать!»

– Найдите его таратайку, – распорядился Кано. – Должен быть мотороллер. И где их оружие?

Один из контрразведчиков взял в машине противогаз и пошел в «Сасандру». Ждать его возвращения капитан не стал, – приказав начать прочесывание квартала, он поехал в управление, забрав задержанных с собой, чтобы немедленно приступить к допросам. Какое-то внутреннее чувство подсказывало ему, что здесь больше не произойдет ничего заслуживающего внимания. Ну, поймают пару бродяг, пересчитают им ребра, напугают до икоты жителей квартала, но улова не будет. Все, что они могли получить в закусочной, уже получено. Жалко, конечно, Риди, он был толковый малый, но не уберегся, подставил лоб. Хотя теперь ему, наверное, все равно. В загробную жизнь Кано не верил, а семья погибшего получит от государства компенсацию за потерю кормильца и приличную пенсию. Риди похоронят и через неделю-другую все забудут о нем, занятые новыми делами.