Текст книги "Путешествие в Индию"

Введение

Открытие морского пути в Индию, свершившееся в 1497–1498 годах, стало эпохальным событием в истории развития не только географии, но и торговли. Оно подтвердило гипотезу об «окружающем океане», высказанную впервые Гекатеем Милетским, но отвергнутую Птолемеем и его многочисленными сторонниками, а кроме того, изменило русло торговли пряностями, которое веками проходило через Сирию и Александрию. В результате Венеция лишилась своей монополии, а Лиссабон превратился на время в грандиозный европейский рынок специй.

Но Португалия – страна маленькая; ее ресурсов едва хватало на постоянную войну с маврами, в которую она так неосмотрительно ввязалась за несколько поколений до этого. И когда ей пришлось, вдобавок к своей африканской армии, оснащать крупные флотилии, уходящие далеко на Восток защищать монополию на торговлю пряностями сперва от мавров, а затем и от могущественных европейских соперников, ее ресурсы быстро иссякли. Страна оказалась истощенной и обессиленной. Можно даже задаться вопросом: не была бы Португалия сейчас счастливее и богаче, не доведись ей приобщиться древней славы, не попадись ей в руки богатства Индий, породившие лишь упадок, не будь ее силы растрачены в борьбе, к которой страна не была готова и которая обернулась для нее нищетой и разрухой?

Однако Португалия, несмотря на печальный конец грандиозных восточных планов, все еще справедливо гордится достижениями своего «великого» Васко да Гамы и решительно ставит его в ряд с Магелланом и Колумбом – они образуют благородную триаду самых выдающихся мореплавателей эры Великих открытий.

Васко де Гама родился около 1460 года[1]1
  В этом случае ему было 18 лет, когда в 1478 году королева Изабелла даровала ему и Фернану де Лемосу охранную грамоту, позволив им пересечь Кастилию по пути в Танжер. По другим сведениям, Васко да Гама родился в 1469 году.


[Закрыть] в прибрежном городе Синиш, алькаидом которого был его отец, Эштеван. Васко был младшим из трех братьев. Историки прослеживают его происхождение от доблестного солдата Алваро Аннеша да Гамы, который прибыл в Оливенсу в 1280 году и отличился в войнах с маврами. Гама могут гордиться благородством крови, хотя они никогда не принадлежали к португальской аристократии и не обладали большим состоянием.

О детстве и юности Васко да Гамы мы знаем ничтожно мало. Когда после возвращения Бартоломеу Диаша король Жуан решил снарядить армаду и завершить исследование морского пути в Индию, он назначил Васко да Гаму капитан-командором. Выбор короля Жуана был поддержан его наследником, Мануэлом. Это назначение не состоялось бы, не будь Васко да Гама уже известен как энергичный, способный и компетентный человек. Гарсия де Резенде[2]2
  Гарсия де Резенде (1470–1536) – знаменитый португальский поэт.


[Закрыть] в своих «Хрониках короля Жуана II» пишет, что король доверял да Гаме, поскольку тот уже проявил себя на службе и в морских сражениях. Именно ему в 1492 году король приказал захватить французские суда, стоящие в порту Алгарве, в отместку за захваченную французскими пиратами португальскую каравеллу, возвращавшуюся из Сан-Хорхе-да-Мина с грузом золота.

Каштаньеда[3]3
  Фернан Лопеш де Каштаньеда (ок. 1500–1559) – португальский историк, прославившийся своей «Историей открытия и завоевания Индии».


[Закрыть] говорит о Васко как добром слуге короля Жуана II и опытном мореходе. Мариш[4]4
  Антониу де Мариш Карнейру (15?? – 1642) – португальский космограф.


[Закрыть] называет его молодым мужчиной (mancebo), воодушевленным и неутомимым, наделенным такими обширными знаниями в навигации (arte maritima), что он мог бы соперничать с самыми опытными моряками Европы. Более того, от Барруша и Гоиша[5]5
  Жуан де Барруш (1496–1570) – португальский летописец и чиновник, использовавший в своих трудах секретные материалы Лиссабонского архива. Дамиан ди Гоиш (1502–1574) – португальский гуманист и хронист, одно время заведовавший португальскими архивами в Торре-ду-Томбу. В 1566–1567 гг. по поручению кардинала-инфанта Энрике он написал и издал историю королей Мануэла I и Жуана III.


[Закрыть] мы узнаем, что Васко да Гама сходил на берег в бухте Св. Елены со своими лоцманами, чтобы определить широту. Эти указания во всяком случае доказывают, что Васко да Гама был достаточно опытным моряком, да к тому же командование экспедицией, единственной задачей которой являлось открытие новых земель, а не торговля или война, попросту не могло быть доверено «сухопутному» человеку.

Кроме того, Васко да Гама прекрасно подходил для этой должности и в другом отношении. Непоколебимая стойкость позволила ему преодолеть все преграды, добиться успеха и до конца сохранить доверие своих людей, несмотря на неслыханную продолжительность путешествия и выпавшие испытания.

Часто поднимался вопрос, правомерно ли ставить да Гаму в один ряд с Колумбом и Магелланом.

Первенство среди них, безусловно, принадлежит Магеллану. Этот беглый португалец первым провел корабль через бушующие просторы Тихого океана. Второе место почти всегда отдают Колумбу, чье невольное открытие Нового Света, ставшего вторым домом для европейцев, имело гораздо далее идущие последствия, чем поиски нового морского пути в Индию, утратившего почти всю свою ценность после строительства Суэцкого канала.

Отдавая второе место Колумбу, обычно указывают, что проект, покрывший его имя вечной славой, принадлежал ему самому, тогда как Васко да Гама всего лишь послушно выполнил волю монарха, взяв на себя руководство экспедицией, которая увенчала усилия прежних поколений маленькой Португалии.

В этом утверждении много правды. Хотя, без сомнения, замысел достичь Востока при движении на запад через Атлантику возник в Португалии еще во время правления Альфонсо Африканского (1438–1481)[6]6
  Альфонсо V Африканский (1432–1481) – король Португалии с 1438 года; покровительствовал нескольким экспедициям к берегам Африки.


[Закрыть]. Фернан Мартинш, королевский капеллан, находясь в Италии, обсудил возможность осуществления этого плана с Паоло Тосканелли и получил приказ обговорить с этим флорентийским физиком также и детали. От Тосканелли Мартинш получил знаменитое письмо от 15 июня 1474 года и схему впридачу.

Но никаких практических шагов сделано не было, если не считать отправки парочки[7]7
  Руи Гонсальвеш да Камара в 1473 году, Фернану Теллеш – в 1474 г.


[Закрыть] авантюристов на поиски земель к западу от Азорских островов. Инфант Энрике Мореплаватель, будь он все еще жив, наверняка претворил бы эти планы в жизнь, но ресурсы теперешнего короля утекали то в Африку, то на войны с Испанией, окончившиеся катастрофой.

Колумб разработал собственный проект. Он тоже обратился за советом к Тосканелли и нашел подтверждение ошибочной гипотезе этого ученого о малой ширине Атлантического океана, изучив множество трудов и среди них знаменитую в свое время книгу «Imago Mundi», то есть «Образ мира», написанную кардиналом Петром д’Альи; сохранился даже экземпляр этой знаменитой в свое время книги с собственноручными заметками Колумба на полях. Колумб не успокоился, пока не нашел покровительницу в лице королевы Изабеллы Католической, позволившей ему осуществить свои теории на деле. И ему очень повезло, что Провидению было угодно поместить Новый Свет на пути к Сипангу Марко Поло, то есть к Японии, которая-то и была целью Колумба, иначе, возможно, этот мореплаватель, никогда бы не вернулся за обещанным вознаграждением…

С восшествием в 1481 году на престол Жуана II исследования Африки возобновились с новым рвением, и мудрые советники убедили короля отклонить предложение Колумба, поскольку ресурсов Португалии не хватало, чтобы одновременно заниматься поисками западного пути и продолжать попытки открыть вполне очевидный маршрут вокруг южной оконечности Африки. Так и получилось, что Колумб «открыл Новый Свет для Кастилии и Леона», а не для Португалии.

И все же, если говорить о преодолении физических сложностей, с которыми пришлось столкнуться этим великим мореплавателям на пути к своей цели, заслуги Васко да Гамы, несомненно, выше. Безоговорочно доверяя схеме и навигационным указаниям Тосканелли (так же, как Васко да Гама доверял данным Диаша и, возможно, Перу да Ковильяна), Колумб проложил курс на запад от острова Гомера и, пройдя в этом направлении 36 дней, почти все время с попутным восточным ветром, преодолел расстояние 2600 миль и высадился на Гуанахани. Задача, за решение которой взялся Васко да Гама, оказалась гораздо сложнее.

Вместо того чтобы красться вдоль берега, как делали его предшественники, он дерзнул проложить курс прямо через середину Атлантики: от островов Зеленого Мыса до мыса Доброй Надежды. Вдоль берега нужно было пройти 3770 миль, но ветра́ и течения, подстерегавшие здесь, можно было преодолеть, только выбрав кружный путь, и потому до первого причаливания на севере залива Св. Елены пришлось провести в море 93 дня. Этот первый переход через Северную Атлантику стал одним из самых великих достижений в анналах морских путешествий.

После того как мыс Доброй Надежды был пройден, Васко пришлось бороться с течением мыса Игольного[8]8
  Мыс Игольный – южная оконечность Африки – расположен в 155 км к юго-востоку от мыса Доброй Надежды.


[Закрыть], которое не смог победить Бартоломеу Диаш, и с течением у берегов Мозамбика. И только после того, как он получил в порту Малинди достойного доверия лоцмана, основные трудности путешествия, можно сказать, были преодолены.

Еще одна заслуга Васко да Гамы или, может быть, следует сказать, его лоцманов, доказавших свое превосходство над Колумбом, в точности карт путешествия, привезенных домой, в Португалию. Воспринимая карту Кантино как результат проделанной экспедицией работы, мы находим на ней самую грубую ошибку в 1°40' широты (кстати, вполне возможно, что залив Св. Елены на этой карте показан неверно вовсе не из-за ошибки в отчетах Васко да Гамы, поскольку на карте Николы де Канерио этот залив помещен на 32°30' ю. ш., что лишь на 10́ не совпадает с истинным положением).

Ошибки Колумба гораздо более существенны. В трех местах его «Дневника» широта северного побережья Кубы указана 42° по фактической обсервации. И это не описка, поскольку повторяется трижды в трех различных местах карты. В карте Хуана де ла Козы, например, Куба простирается до 35° северной широты (вместо 23°10'). Даже на грубом наброске, сделанном Бартоломео Колумбом по возвращении из четвертого путешествия, Ямайка и Пуэрто-Рико расположены на 6° севернее (на этой карте Куба не указана вовсе, вероятно потому, что совесть не позволила картографу указать ее на карте как часть Азии, несмотря на то, что его брат до самой смерти придерживался этого мнения, да еще после того, как было доказано, что это остров).

Воистину, португальцы тех лет в навигации превосходили своих испанских и итальянских конкурентов!

Возвращение Васко да Гамы в Лиссабон было, можно сказать, триумфальным. Но… Из четырех кораблей вернулось только два – половина экипажа погибла. И все же путь в Страну пряностей был открыт.

Король пожаловал Васко да Гаме титул и значительную пенсию. Однако мореплавателю этого казалось мало: он хотел быть сеньором города Синиш. Но этой награды пришлось ждать долго: только в 1519 году да Гама получил земельные владения и графский титул. А в 1502 году ему пришлось довольствоваться титулом «Адмирал Индийского океана», который все же предполагал всяческие почести и привилегии.

Уже в 1500–1501 гг. португальцы, стремясь как можно быстрее прибрать к рукам новооткрытые богатства, столкнулись с сопротивлением местных правителей, через страны которых лежал путь в Индию. 10 февряля 1502 года Васко да Гама отправился во второе путешествие с экспедицией из 20 судов, пять из которых подчинялись племяннику адмирала, Эштевану да Гама, и предназначались для охраны основанных факторий, а еще пять должны были препятствовать арабской морской торговле в Индийском океане.

В своей жестоко-решительной манере Васко да Гама основывал форты и фактории, сжигал арабские суда, не щадя и пассажиров. Венцом его второго путешествия был захват Каликута. В октябре 1503 года мореплаватель снова с триумфом вступал в Лиссабон.

В 1505 году король Мануэл I по совету Васко да Гамы учредил должность вице-короля Индии. Если да Гама сам рассчитывал занять ее, то просчитался: ему предпочли сперва Франсишко д’Алмейду, затем Афонсу д’Альбукерка. Впрочем, в 1524 году да Гама занял-таки вожделенную должность и немедленно отправился в Индию наводить порядок в колониальной администрации, но в том же году скончался от болезни в далеком Кочине…

Вступительное слово к дневнику первого путешествия

Последующим поколениям повезло – в их распоряжении имеется вполне полный конспект дневника, который Колумб вел во время своего первого путешествия к Западным Индиям. Увы, в случае Васко да Гамы никаких источников такой степени достоверности не имеется, поскольку собственноручные донесения великого мореплавателя не дошли до нас. Но с ними, несомненно, сообразовывались Жуан де Барруш и Дамиан ди Гоиш. Но, к несчастью, эти авторы лишь вскользь касались вопросов навигации. Единственный доступный нам источник сведений о первом путешествии Васко да Гамы, полученный, так сказать, «из первых рук», – это «Roteiro», или «Дневник» кого-то из участников экспедиции. Другой современный событиям источник неоригинален – это письма короля Мануэла и Джироламо Серниджи, написанные сразу после возвращения кораблей да Гамы из Индии.

Кроме этого, нашими основными консультантами по этому путешествию остаются «Декады» Жуана де Барруша и «Хроники короля Мануэла» Дамиана де Гоиша. Оба этих автора занимали официальные должности при дворе, открывавшие им доступ к записям, хранившимся в Индийском доме. Каштаньеда почти полностью полагается на «Roterio», но несколько дополнительных любопытных фактов можно найти и в его трудах.

Что касается «Lendas» Гашпара ди Корреа, то его сведения о первом путешествии Васко да Гамы нельзя воспринимать иначе, как мешанину правды и вымысла[9]9
  Так, Корреа верно указывает, что корабли Васко да Гамы обошли мыс Доброй Надежды в ноябре, то есть в разгар лета, но приводит дополнительные детали, возможно, взятые из описаний каких-то других путешествий (например, Кабрала), которые могли произойти только в разгар зимы.


[Закрыть], несмотря на то что он утверждает, будто использовал дневник священника Фигейру, числящегося среди участников экспедиции. Долгое пребывание Корреи в Индии – с 1514 г. до самой смерти – убеждает отдавать преимущество его свидетельствам о том, что он наблюдал лично, но в то же время пребывание там не давало ему возможности сверяться с документами, хранившимися в архивах Лиссабона. В одном можно быть уверенным: тот, кто руководствуется указаниями Корреи, должен отбросить почти единодушные свидетельства других достойных доверия авторов, занимавшихся этим важным путешествием.

Несколько дополнительных фактов можно по крупицам собрать в «Asia Portuguesa» деФариа-и-Суза[10]10
  Мануэл де Фариа-и-Суза(1590–1649) – португальский историк и поэт, чьи исторические сочинения славятся правдивостью и беспристрастностью. Речь идет о его труде «Португальская Азия».


[Закрыть], у Дуарте Пашеко Перейры и Антониу Гальвана[11]11
  Антонио Гальван (ок. 1490–1557) – португальский историк, военачальник и администратор на Молукских островах; первым в эпоху Возрождения создал всеобъемлющее изложение истории всех выдающихся путешествий и исследований до 1550 г.


[Закрыть]. Но в целом мы опираемся на «Roteiro», поскольку исследования в «Torre do Tombo»[12]12
  Торре-ду-Томбу – название центрального архива Португалии с эпохи средних веков. Одно из старейших действующих в стране учреждений (более 600 лет). Название происходит от башни замка Каштелу-ди-Сан-Жоржи, где с 1378 по 1755 гг. находился архив.


[Закрыть] не дали, насколько нам известно, абсолютно ничего, что могло бы пролить больше света на первое путешествие Васко да Гамы, которое и составляет предмет нашего интереса.

Рукопись «Roteiro»

Рукопись, ставшая основой этой публикации, изначально принадлежала знаменитому монастырю Санта-Круш в Коимбре, откуда она была перевезена, вместе с другими ценными документами, в публичную библиотеку города Порту.

Это не оригинал, так как на 64 листе рукописи, которую автор оставил незаполненной, переписчик, дабы отвести от себя подозрения в нерадивости, добавил такие слова: «Автор не сообщает нам, как были сделаны эти орудия». Эта копия, однако, была снята в начале XVII века, как видно по стилю письма на факсимиле первого параграфа, изображенного на предшествующей странице.

Манускрипт в формате in folio[13]13
  То есть очень большого формата, около 60×85 см.


[Закрыть] грубо переплетен в лист пергамента, вырванный из какой-то церковной книги. Чернила немного потускнели, но текст все еще отчетливо виден. Бумага обычной плотности, темноватого оттенка. В верхней части факсимиле виден даже водяной знак. Чистые листы более позднего происхождения, с другим водяным знаком, вставлены в начале и в конце. На первом таком листе имеется надпись современным почерком (буквы все еще четкие, хотя их пытались стереть):

«Pertinet ad usum fratris Theotonii de Sancto G… Canonici Regularis in Cenobio Scte Crucis»,

что можно приблизительно перевести с латинского как: «Использовалась братом Теотонио де Санкту, ординарным каноником монастыря Санта-Круш».

Непосредственно под этой надписью читаем по-латыни:

«Do Theotonio» (для Теотонио),

а в конце страницы современным почерком написал по-португальски, скорее всего, библиотекарь монастыря:

«Descobrimento da India por D. Vasco da Gama» («Открытие Индии Васко да Гамой»).

Перевод «Roteiro»

Впервые «Roteiro» был опубликован профессором Диогу Копке и доктором Антониу да Кошта-Пайва, преподавателями Политехнической академии в Порту, в 1838 г. Они снабдили издание предисловием, в котором дали оценку рукописи и обсудили ее авторство, добавили 69 примечаний, объясняющих текст, и прибавили патентную грамоту короля Мануэла I от 10 января 1502 года.

Настоящий перевод дневника первого путешествия сделан по английскому изданию 1898 года.

Автор «Roteiro»

Вполне возможно, как предположил профессор Копке, что надпись, сделанная на «Roteiro» библиотекарем Санта-Круш, привела некоторых библиографов к ошибочному выводу, что Васко да Гама сам написал отчет о своем плавании.

Так, Николау Антониу в своей «Bibliotheca Hispana Veta», т. е. «Запрещенная библиотека Испании» (1672), пишет:

«Vascus da Gama… dedit reversus Emanueli suo Regi populari Portugaliae idiomate navigationis suae ad Indiam anno MCD XCVII relationem, quae lucem vidit», т. е. «Васко да Гама… вернувшись, дал своему королю Мануэлу сделанное разговорным португальским языком свое описание плавания в Индии в 1498 г., которое увидело свет».

Однако слова «quae lucem vidit» не нужно понимать как свидетельство публикации этого текста, поскольку сам автор в «Bibliotheca Hispana Nova» использует это же двусмысленное выражение, когда описывает другое путешествие к Индии, определенно существующее только в рукописи.

Морери в своем «Dictionnaire», т. е. «Словаре» (1732), ссылается на авторитет манускрипта «Bibliotheca Portugeusa», который достался ему от «человека глубоких суждений и обширной эрудиции», и указывает, что Васко да Гама якобы опубликовал отчет о своем путешествии в Индию, но до сих пор ни одного экземпляра не было обнаружено.

Подобным образом Барбоза Машадо, автор образцовой «Bibliotheca Lusitana» (1752), признавая авторитет Николау Антониу, говорил, что Васко да Гама «написал отчет о путешествии, которое он совершил в Индию в 1497 году».

Можно быть вполне уверенным, что такой текст никогда не издавался, но в равной степени вероятно, что Васко да Гама составлял официальные отчеты о своих действиях, которые были доступны, когда Жуан де Барруш писал свои «Декады», а потом утеряны.

До сих пор никому не удалось установить автора «Roteiro». Еще профессор Копке пытался вычислить его имя методом исключения и сделал для этого некоторые допущения, с которыми мы не можем согласиться. Прежде всего, он предположил, что Каштаньеда должен был знать автора рукописи, которая была ему так полезна в работе. Но Каштаньеда ознакомился с рукописью лишь после 1530 года, когда по возвращении из Индии поселился в собственном доме в Коимбре, то есть более чем через 30 лет после создания рукописи. Конечно, автор еще мог быть жив. Но если бы это было так и будь Каштаньеда лично с ним знаком, он, несомненно, получил бы от него отчет об окончании путешествия, вместо того чтобы обрывать его так, как это сделано в «Roteiro», на прибытии флота на мелководье Рио-Гранде, не говоря уже о том, что он не смог установить деталей дальнейшего плавания капитан-командора, а знал только, что Куэлью прибыл в Кашкаэш 10 июля 1499 года. Более того, кажется вероятным, что, знай Каштаньеда имя автора, которому был так обязан, он упомянул бы его в своей книге.

Профессор Копке предполагал далее, что автор был простым матросом или солдатом, и, скорее, матросом, поскольку, во-первых, он часто использует выражение «nos outros» («мы, остальные»), будто бы для того, чтобы провести границу между офицерами корабля и теми, к кому принадлежит он сам, а во-вторых, потому, что «стиль повествования указывает на ничтожность его звания». Мы не можем принять ни один из этих выводов. Автор ни в коем случае не использует выражение «мы, остальные» в том ограниченном смысле, в котором его трактует профессор Копке.

В доказательство этого мы можем обратиться к предложениям на стр. 57 и 61: «Когда король кивал капитану, он смотрел на нас»; «Что касается нас, мы отвлеклись» – под остальными в обоих случаях следует понимать 13 человек, которые сопровождали Васко да Гаму в Каликут. Среди них было трое экономов, секретарь капитан-командора и другие, возможно, не самые «знатные персоны», но и не те, кого можно назвать «простыми солдатами или матросами». Что касается литературного стиля, мы признаем, что автор не сравнится с Баррушем, Каштаньедой или Корреа, но это вовсе не доказывает, что он человек необразованный или «ничтожного звания». Его орфография, может, и не вполне соответствует довольно шатким правилам XV века, но рассказывает он ясно и по существу, демонстрирует рассудительность и великолепную способность разумно толковать множество совершенно новых фактов, которые попадали в поле его зрения.

И если он воспринимал индусов как братьев-христиан, то разделял это мнение с другими членами экспедиции, включая ее начальника. Стоит только внимательно изучить такое серьезное собрание писем, донесений и повествований, как, например, «Alguns documentos do Archivo nacional» («Некоторые документы национального архива», 1892), чтобы убедиться, что некоторые высокопоставленные лица того времени обладали гораздо менее выраженным литературным талантом. Более того, сомнительно, что доступ к информации, понадобившейся автору для написания дневника путешествия, мог быть предоставлен простому матросу или солдату, даже если такая персона отважилась об этом попросить.

Давайте проследим за рассуждениями профессора Копке в его «процессе исключения»:

1. По ходу повествования автор упоминает нескольких лиц по именам, и мы должны их исключить. Это: Васко и Паулу да Гама, Николау Куэлью, Перу д’Аленкер, Жуан де Коимбра, Мартин Аффонсу, Санчо Мешия и Фернан Велосу.

2. Далее, мы знаем, что автор служил на борту «Сан-Рафаэла»[14]14
  Это убедительно доказано в самом начале повествования. После того как «Сан-Рафаэл» был разрушен, автор, должно быть, перешел на судно Куэлью и вернулся на нем.


[Закрыть]. Так мы исключаем Гонсалу Алвареша и Диогу Диаша[15]15
  Это «секретарь» (escrivao) Васко да Гамы. Каштаньеда упоминает также управляющего (veador) капитан-командора, но мы склонны полагать, что это один и тот же человек, а именно Диогу Диаш, писарь или эконом на «Сан-Габриэле».


[Закрыть] с «Сан-Габриэла». И Гонсалу Нуньеша, Перу Эшколара и Алвару де Брага с «Берриу».

3. Автор упоминает нескольких лиц без указания имени. Имя одного из них раскрывают нам Каштаньеда и Барруш. Так, от Барруша мы узнаем, что матрос, упомянутый автором, умел говорить на мавританском языке. А от Каштаньеды – что его и еще одного матроса послали с сообщением к царю Каликута. Каторжник, посланный в Каликут 21 мая, был Жуаном Нуньешем, как сообщает Корреа. Автор утверждает, что капитан-командор послал троих вдоль берега на поиски шлюпок с кораблей. Согласно Каштаньеде, одним из них был Гонсалу Пиреш.

Следовательно, мы можем вычеркнуть всех этих людей из списка возможных авторов.

4. Три члена экспедиции умерли, согласно рапортам, во время путешествия. Это были: Педру де Ковильян, священник; Педру де Фариа де Фигейреду и его брат Франсишку – всех их упоминает только Фариа-и-Суза.

5. Наконец, есть четверо каторжников, чьи имена перечислил Корреа, и ни один из них не подходит на роль автора рукописи. Более того, присутствие некоторых из этих каторжников очень сомнительно.

Итак, мы перечислили всех членов экспедиции, чьи имена нам известны, за исключением восьмерых.

Четверо из них – Жуан де Са, Алвару Велью, Жуан Палья и Жуан де Сетубал – упомянуты в числе тех тринадцати, кто сопровождал Васко да Гаму в Каликут. Жуан де Са был писарем на «Сан-Рафаэле», корабле автора. Он, конечно, мог бы быть автором. Профессор Копке так не считает. Во-первых, поскольку, по его предположению, автор – низкого происхождения. А во-вторых, поскольку Жуан де Са, если можно доверять рассказанной Каштаньедой истории, сомневался, что жители Индии христиане, тогда как автор без колебаний утверждает это. Остается только один человек, – участвовавший, по словам Каштаньеды, – в экспедиции, это Алвару Велью, солдат, который, по мнению профессора Копке, «вполне мог бы быть автором этого дневника». Профессор Копке признает однако, что этот вывод допустим лишь в том случае, если Каштаньеда знал автора (ничем не оправданное допущение, по нашему мнению).

Каштаньеда упоминает только шестерых из тринадцати – тех, кто явился с Васко да Гамой на аудиенцию у Заморина в Каликуте. Корреа упоминает еще двоих – Жуана де Сетубала и Жуана Палью. Таким образом, в списке не хватает пятерых. И хотя среди них могли быть слуги и музыканты, вряд ли утруждавшие себя ведением записей, автор вполне может оказаться среди них. Итак, метод исключения не дал никакого результата, и мы не можем даже сказать, упоминается ли имя автора в каком-либо списке участников этого плавания. Но при сравнении «Дневника» с первым письмом Серниджи кажется, будто именно из него флорентиец получил большую часть информации. В таком случае имя автора может однажды всплыть в одном из архивов Италии. Если же наш выбор ограничивается Алвару Велью и Жуаном де Са, мы склонны отдать предпочтение последнему.

Корреа упоминает еще троих, ходивших с Васко да Гамой: Жуана Фигейреду, чей дневник он использовал и кто поэтому не может быть автором «Дневника», поскольку содержание двух этих текстов слишком отличается; Андре Гонсалвеша и Жуана д’Амоксейру. Камонеш добавляет четвертое имя – Леонарду Рибейра. На этом список личного состава окончен, поскольку других имен мы не знаем.