Текст книги "Путешествие в Индию"

От Момбасы до Малинди

Утром [13 апреля] мы отплыли. Ветер был слабым, и мы бросили якорь у берега, в восьми лигах от Момбасы. На заре [14 апреля] мы увидели две лодки (barcas) примерно в трех лигах с подветренной стороны, в открытом море, и тут же пустились в погоню, собираясь захватить их, чтобы получить лоцмана, который поведет нас туда, куда мы решим идти. Вечером мы настигли и захватили одну, а вторая ускользнула по направлению к берегу. В захваченной нами лодке оказалось 17 человек команды, не считая золота, серебра, маиса и другой провизии в изобилии. Была там также молодая женщина, жена старого знатного мавра, которая ехала пассажиром. Когда мы поравнялись с лодкой, все они бросились в воду, но мы подобрали их со своих шлюпок.

В тот же день [14 апреля], на закате, мы бросили якорь в месте под названием Милинде (Малинди)[77]77
  Автор пишет: «Milinde, Milynde, Milingue».


[Закрыть], в 30 лигах от Момбасы. Между Момбасой и Малинди находятся следующие места: Бенапа, Тока и Нугуо-Кионьете[78]78
  Это, вероятно, Мтвапа, Такаунгу и Килифи, искаженные до Бенапы, Тока и Нугуо – Кионьете. Киони – оригинальное название деревни, которую обычно называют Килифи.


[Закрыть].

Малинди

На Пасху [15 апреля] мавры, которых мы захватили в лодке, рассказали нам, что в городе Малинди стоят четыре судна, принадлежащие христианам из Индии, и что если нам будет угодно отвезти их туда, они предложат нам взамен себя христианских лоцманов, а также все, в чем мы нуждаемся на стоянке, в том числе воду, лес и прочее. Капитан-командору очень желательно было получить лоцманов из этой страны, и обсудив этот вопрос с мавританскими пленниками, он бросил якорь в полулиге от города. Жители города не решились явиться на борт, поскольку они уже знали, что мы захватили лодку и пленили людей с нее.

В понедельник утром [16 апреля] капитан-командор перевез старого мавра на песчаную отмель возле города, откуда его забрали на альмадиа[79]79
  Корреа пишет, что мавр, которого отправили с посланием, это Даване, а не мавр, захваченный 14 апреля.


[Закрыть]. Мавр передал царю приветствие капитана-командора и то, как сильно он желает сохранить мирные отношения. После обеда мавр вернулся на завре в сопровождении одного из царских вельмож и шарифа. Еще они привезли трех овец. Посланники сказали капитан-командору, что царь предпочитает сохранить с ним добрые отношения и предлагает мир.

Он готов предоставить капитан-командору в своей стране все что угодно, будь то лоцман или еще что-нибудь. В ответ на это каптан-майор сказал, что войдет в порт на следующий день, и снабдил послов подарками, состоявшими из баландрау[80]80
  Баландрау – сюртук, который носили Братья милосердия в Португалии.


[Закрыть], двух ниток коралловых бус, двух тазов для стирки, шляпы, бубенчиков и двух кусков ламбеля[81]81
  Ламбель – полосатая хлопчатая ткань, которая некогда в большом количестве привозилась в Африку торговцами.


[Закрыть].

Так, во вторник [17 апреля] мы подошли к городу. Царь прислал капитан-командору шесть овец, немного гвоздики, тмина, имбиря, мускатного ореха и перца, а также письмо, в котором говорилось, что если капитан-командор желает побеседовать с ним, то царь может прибыть на своей завре, если капитан-командор желает встретиться на воде.

В среду [18 апреля], после обеда, когда царь на завре подошел к нашим кораблям, капитан-командор сел в одну из наших шлюпок, хорошо оснащенную, и много дружеских слов было сказано с обеих сторон. Царь пригласил капитан-командора в свой дом отдохнуть, после чего царь готов был посетить корабль. Капитан-командор на это ответил, что его государь не позволил ему сходить на берег, и если он сделает это, то государю подадут о нем плохой рапорт. Царь поинтересовался, что же тогда скажут о нем самом его поданные, если он посетит корабли, и какое объяснение он сможет им предложить? Затем он спросил, как зовут нашего государя, ему это записали, и сказал, что когда мы будем возвращаться, он отправит с нами посла или письмо.

Когда оба высказали все, что хотели, капитан-командор послал за пленными маврами и отдал их всех. Это очень обрадовало царя, который сказал, что ценит такой поступок выше, чем если бы его одарили городом. Довольный царь обошел вокруг наших кораблей, бомбарды которых приветствовали его салютом. Так прошло около трех часов. Уезжая, царь оставил на корабле одного из своих сыновей и шарифа и взял с собой двоих из нас, которым он хотел показать дворец. Более того, он сказал, что раз капитан-командор не может сойти на берег, то на следующий день он вновь приедет на берег и приведет с собой всадников, которые покажут какие-то упражнения.

Царь был одет в дамастовую мантию, отделанную зеленым атласом, на голове носил богатую туку. Он сидел на двух бронзовых креслах с подушками, под круглым навесом из алого атласа, укрепленном на шесте. Старик, сопровождавший его в качестве пажа, имел при себе короткий меч в серебряных ножнах. Было много музыкантов с анафилами и двое с сивами – рогами из слоновой кости с богатой резьбой, в человеческий рост. Дуть нужно было в отверстие, расположенное сбоку. Звуки, которые при этом получались, приятно гармонировали со звуками анафилов.

В четверг [19 апреля] капитан-командор и Николау Куэлью пошли на баркасах вдоль берега, перед городом. У них на корме были установлены бомбарды. На берегу собралось множество людей, среди них были двое всадников, искусных в показательном бою. Царя в паланкине принесли по каменной лестнице его дворца и поставили напротив лодок капитан-командора. Он вновь попросил капитана сойти на берег, поскольку у него есть старый беспомощный отец, который хотел бы его увидеть. Капитан, однако, принес извинения и отказался[82]82
  Из этого мы делаем вывод, что «царь» был на самом деле царским сыном, правящим как регент.


[Закрыть].

Здесь мы нашли 4 судна, принадлежавших индийским христианам. Когда они впервые явились на корабль Паулу да Гамы, капитан-командор был там, и им показали запрестольный образ Пресвятой Девы у подножия креста, Иисуса Христа у нее на руках и апостолов вокруг нее. Когда индийцы увидели это изображение, они простерлись ниц, и все время, пока мы были там, они читали перед ним свои молитвы, преподносили образу гвоздику, перец и другие дары[83]83
  Конечно, они смотрели на эти католические образы как на заморский вариант изображения своих богов и идолов.


[Закрыть].

Эти индийцы были смуглы. Одежды на них было немного, зато бороды и волосы длинны и заплетены. Они рассказали нам, что не едят говядины. Их язык отличен от арабского, но некоторые из них отчасти его понимают, поэтому беседовать приходилось с их помощью.

В тот день, когда капитан-командор подошел на своих кораблях к городу, эти индийские христиане стреляли со своих кораблей из множества бомбард, а когда он подошел, они воздели руки и громко закричали: «Христос! Христос!»[84]84
  Бертон полагает, что они кричали: «Кришна!» – имя восьмой инкарнации Вишну, второй персоны индийской священной триады и самого популярного из индийских богов, которое очень похоже на португальское «Кришт» – Христос.


[Закрыть]

Тем же вечером они испросили у царя позволения устроить нам ночное празднество. И когда наступила ночь, они выстрелили из множества бомбард, запустили ракеты и разразились громкими криками.

Эти индийцы предупредили капитан-командора, чтобы он не ходил на сушу и не доверял «фанфарам» местного царя, поскольку они идут не от сердца и не по доброй воле.

В следующее воскресенье, 22 апреля, царская завра привезла на борт одно из доверенных лиц, и, поскольку прошло два дня без всяких вестей, капитан-командор задержал этого человека и отправил царю весть о том, что ему нужны лоцманы, которых тот обещал. Царь, получив письмо, послал христианского лоцмана, и капитан-командор отпустил вельможу, которого удерживал на корабле.

Нам очень понравился христианский лоцман, которого прислал царь. От него мы узнали про остров, о котором нам говорили в Мозамбике, будто он населен христианами, на самом деле он принадлежит тому же царю Мозамбика. Что половина его населена маврами, а другая половина – христианами. Что там добывают много жемчуга, и называется этот остров Куилуи[85]85
  Это остров Килва. Сведения, полученные от индийского лоцмана, вряд ли вернее тех, что были получены от мавров.


[Закрыть]. Именно на этот остров хотели привезти нас мавританские лоцманы, и мы сами хотели на него попасть, потому что верили, будто все сказанное о нем – правда.

Город Малинди лежит у залива и вытянут вдоль берега. Он напоминает Алкошете[86]86
  Алкошете – город на левом берегу устья реки Тежу, около Лиссабона.


[Закрыть]. Дома в нем высокие и хорошо побеленные, со множеством окон. Он окружен пальмовыми рощами, повсюду выращивают маис и овощи.

Мы стояли перед городом 9 дней[87]87
  С 15 по 23 апреля.


[Закрыть]. Все это время продолжались празднества, показательные бои и музыкальные представления («фанфары»).

Через залив в Аравийское море

Во вторник, 24 числа [апреля], мы покинули Малинди и направились к городу под названием Каликут. Нас вел лоцман, которого дал нам царь. Линия берега проходила с юга на север, а от земли нас отделял огромный залив с проливом. Нам говорили, что на берегах этого залива построено множество христианских и мавританских городов, один из которых называется Камбей, в нем известно 600 островов, в нем же находится Красное море, а на берегу его расположен «дом» [Кааба] Мекки.

В следующее воскресенье [29 апреля] мы снова увидели Полярную звезду, которой не видели уже долгое время.

В пятницу, 18 мая [у автора указано «17», но пятница была 18-м], 23 дня не встречая земли[88]88
  С 24 апреля по 18 мая, включая оба эти дня, 25 дней. Берег Африки несколько дней был виден.


[Закрыть], мы увидели высокие горы. Все это время мы плыли с попутным ветром и проделали не меньше 600 лиг. Земля, которую мы увидели первой, находилась на расстоянии восьми лиг, и наш лот достал до дна на глубине 45 фатомов. В ту же ночь мы взяли курс юг-юго-запад, чтобы отойти от берега. На следующий день [19 мая] мы снова приблизились к земле, но из-за сильного дождя и грозы[89]89
  Дожди на Малабарском побережье начинаются в апреле-мае и продолжаются до сентября-октября. Они совпадают с юго-западным муссоном, который сильнее всего в июне, июле и августе. Годовая норма осадков превышает 150 дюймов!


[Закрыть], которые продолжались все время, пока мы шли вдоль берега, лоцман не смог определить, где мы находимся. В воскресенье [20 мая] мы оказались возле гор[90]90
  Мыс Кадалор, или, по-португальски, Монте-Фурмоза, в 15 милях на северо-северо-запад от Каликута.


[Закрыть], а когда подошли к ним настолько близко, чтобы лоцман мог их определить, он сказал, что мы возле Каликута, в стране, куда мы все так хотели попасть.

Каликут

Тем вечером [20 мая] мы бросили якорь в двух лигах от города Каликут из-за того, что наш лоцман принял Капуа[91]91
  Каштаньеда и Барруш называют это место Капукате. Оно находилось в семи милях на север-северо-запад от Каликута, в устье реки Элатур.


[Закрыть] – город, который там расположен – за Каликут. Еще ниже [по широте] стоял другой город под названием Пандарани. Мы бросили якорь примерно в полутора лигах от берега. После того как якорь был брошен, к нам от берега приблизились четыре плота, и оттуда нас спросили, из какой мы страны. Мы ответили, и они указали нам на Каликут.

На следующий день [21 мая] эти же лодки шли мимо нас, и капитан-командор отправил в Каликут одного из каторжников[92]92
  Корреа утверждает, что его звали Жуан Нуньеш.


[Закрыть], а с ним отправились два мавра из Туниса, которые могли говорить по-кастильски и по-генуэзски[93]93
  Один из этих «мавров» часто упоминается как Монсаид.


[Закрыть]. Первое приветствие, которое он услышал, звучало так: «Дьявол тебя побери! Что вас сюда принесло?» Его спросили, чего ему нужно так далеко от дома. Он ответил, что ищет христиан и пряности. Тогда ему сказали: «Почему сюда не прислали короля Кастильского, короля Франции или венецианскую Синьорию?» Он ответил, что король Португальский на это не согласился, и ему ответили, что правильно сделал.

После этого разговора его позвали в жилище и дали пшеничного хлеба и меда. Когда он поел, то вернулся к кораблям в сопровождении одного мавра, который, прежде чем подняться на борт, сказал такие слова: «Удачное дело, удачное дело! Горы рубинов, горы изумрудов! Благодарите бога за то, что привел вас в страну таких богатств!» Мы очень удивились, поскольку никак не ожидали услышать родную речь так далеко от Португалии[94]94
  Каштаньеда пишет, что после этого разговора мавр был приглашен на корабль да Гамы, и капитан-командор был очень рад, когда тот предложил ему свои услуги.


[Закрыть].

Описание Каликута

Город Каликут населен христианами. Все они смуглы. Некоторые из них носят длинные бороды и длинные волосы, другие, напротив, коротко стригут бороды или бреют голову, оставляя лишь пучок на макушке, как знак того, что они христиане. Еще они носят усы. Они прокалывают уши и носят в них много золота. Ходят они обнаженными до пояса, прикрывая нижнюю часть очень тонким куском хлопчатой ткани, и то это делают лишь самые уважаемые из всех, остальные перебиваются как могут.

Женщины в этой стране, как правило, безобразны и маленького сложения. Они носят множество камней и золота на шее, многочисленные браслеты на руках и кольца с драгоценными камнями на пальцах ног. Все эти люди благодушны и являют мягкий нрав. На первый взгляд они кажутся скупыми и равнодушными.

Вестник к царю

Когда мы прибыли в Каликут, царь находился на расстоянии 15 лиг[95]95
  Гоиш и Каштаньеда говорят, что он находился в Панане, прибрежном городке в 28 милях к югу от Каликута.


[Закрыть]. Капитан-командор послал к нему двух человек с известием, сообщив, что прибыл посланник короля Португальского с письмами, и что если царь пожелает, письма будут доставлены туда, где он находится.

Царь одарил обоих вестников множеством роскошной одежды. Он передал, что приглашает капитана, сказав, что уже готов вернуться в Каликут. Он уже собирался ехать вместе со своей большой свитой.

На стоянке в Пандарани, 27 мая

Двое наших людей вернулись с лоцманом, которому было приказано доставить нас в Пандарани, возле Капуа, где мы остановились вначале. Теперь мы в самом деле оказались перед городом Каликут. Нам сказали, что это хорошее место для стоянки, а там, где мы были раньше, – плохое, с каменистым дном. И это было правдой[96]96
  Возле Каликута много мелей и рифов, которые могут повредить корабль, но якорная стоянка вполне безопасна.


[Закрыть]. Более того, здесь принято было проявлять заботу о безопасности кораблей, пришедших из других краев. Сами мы не почувствовали себя спокойно до тех пор, пока капитан-командор не получил письмо от царя с приказом плыть туда, и мы отбыли. Однако не встали на якорь так близко к берегу, как хотелось царскому лоцману.

Когда мы стояли на якоре, пришло известие, что царь уже в городе. В то же время царь прислал «вали» вместе с еще одним знатным человеком в Пандарани, чтобы они проводили капитан-командора туда, где царь ждал его. Этот вали был наподобие кади, при нем всегда находилось две сотни людей, вооруженных мечами и баклерами. Поскольку, когда известие пришло, стоял уже поздний вечер, капитан-командор отложил визит в город.

Гама идет в Каликут

На следующее утро – а это был понедельник, 28 мая, – капитан-командор отправился говорить с царем и взял с собой 13 человек, среди которых был и я[97]97
  Среди этих тринадцати были: Диогу Диаш, Жуан де Са, Гунсалу Пиреш, Алвару Велью, Алвару де Брага, Жуан де Сетубал, Жуан де Палья и еще шестеро, чьи имена не сохранились. Паулу да Гама и Куэлью остались на кораблях с наказом сразу плыть в Португалию, если с их командиром случится какая-нибудь беда. Более того, Куэлью приказали дожидаться возвращения капитана в лодках.


[Закрыть]. Мы надели лучшее платье, разместили на лодках бомбарды, взяли с собой горны и множество флагов. Когда сошли на сушу, капитан-командора встретил кади со множеством народа, вооруженного и безоружного.

Прием был дружеским, как если бы эти люди радовались нашему появлению, хотя сперва они выглядели угрожающе, потому что держали в руках обнаженные мечи. Капитан-командору подали паланкин, как любому знатному человеку в этой стране и даже купцам, которые служили царю за привилегии. Капитан-командор вошел в паланкин, который несли сменяясь шесть человек.

В сопровождении всех этих людей мы направились в Каликут и сперва вошли в ворота другого города под названием Капуа. Там капитан-командора расположили в доме знатного человека, а другим выдали пищу, состоявшую из риса с большим количеством масла, и прекрасную отварную рыбу. Капитан-командор есть не хотел, а мы поели, после чего нас погрузили в лодки, стоявшие на реке, которая протекала между морем и сушей, недалеко от побережья[98]98
  Это река Элатур.


[Закрыть].

Обе лодки, в которых нас расположили, связали между собой[99]99
  Бертон пишет, что даже сейчас обычные перевозные лодки состоят из дощатой и, обычно, огороженной платформы, соединяющей два каноэ.


[Закрыть], чтобы мы не разделились. Вокруг сновало множество других лодок, набитых людьми. Про тех же, что стояли на берегу, ничего не могу сказать. Их было без счета, и все пришли посмотреть на нас. По этой реке мы прошли около лиги и видели множество больших кораблей, вытащенных на берег, потому что пристани здесь не было.

Когда мы вышли на берег, каптан-майор снова сел в свой паланкин. Дорога была запружена бесчисленным множеством желавших на нас посмотреть. Даже женщины с детьми на руках вышли из домов и следовали за нами.

Христианская церковь

Когда мы прибыли в Каликут, нас повели в большую церковь, и вот что мы там увидели.

Здание церкви большое – размером с монастырь, – выстроено из тесаного камня и покрыто плитками. У главного входа высится бронзовый столб, высокий, как мачта. На вершине его сидит птица, очевидно, петух. Вдобавок, там стоит еще один столб, высотой с человека и очень мощный. В центре церкви возвышается часовня[100]100
  лово «corucheo» означает «шпиль», или «минарет», но дальше автор называет это сооружение капеллой, часовней. Гоиш называет ее круглой часовней.


[Закрыть] из тесаного камня с бронзовой дверью, достаточно широкой, чтобы пройти человеку. К ней ведут каменные ступени. В этом святилище стоит маленький образ Богоматери, как они ее себе представляют. У главного входа, по стенам, висели семь колокольчиков[101]101
  В эти колокольчики звонили брахманы, входя в храм. Людям из других каст запрещалось их трогать.


[Закрыть]. В церкви капитан-командор помолился, и мы с ним.

Мы не заходили в часовню, поскольку по обычаю входить туда могут только определенные слуги церкви, которые называются «куафи»[102]102
  Это, конечно, брахманы. Происхождение слова неясно, может быть, от арабского кази – «судья».


[Закрыть]. Эти куафи носят какую-то нить на левом плече, продев ее под правое, подобно тому, как наши диаконы носят епитрахиль. Они поливали нас святой водой и дали нам какой-то белой земли[103]103
  Эта «белая земля» – смесь пыли, коровьего навоза, священного пепла, сандала и проч., замешанная на рисовой воде.


[Закрыть], которой христиане в этой земле имеют обыкновение посыпать голову, шею и плечи. Капитан-командора полили святой водой и дали ему этой земли, которую он, в свою очередь, кому-то передал, давая понять, что намажется этим позже.

На стенах церкви были изображены многие другие святые в венцах. Нарисованы они были очень по-разному: у одних зубы на дюйм торчали изо рта, у других было по 4–5 рук.

Под этой церковью находилось большое, сложенное из камня хранилище для воды. Еще несколько таких же мы видели по дороге.

Шествие через город

Затем мы покинули это место и пошли по городу. Нам показали другую церковь, в ней мы видели ту же картину, что и в первой. Толпа здесь стала такой плотной, что дальше по улице было не пройти, поэтому капитан-командора и нас вместе с ним завели в дом.

Царь прислал брата вали, который был повелителем этого края, чтобы он сопровождал капитана. С ним шли люди, бившие в барабаны, трубившие в анафилы и палившие из фитильных ружей. Сопровождая капитана, они оказывали нам большое уважение, больше, чем в Испании оказывают королю. Мы шли в сопровождении двух тысяч вооруженных человек через бессчетное количество народа, толпившегося возле домов и на крышах.

Царский дворец

Чем дальше мы шли в направлении царского дворца, тем больше народу становилось. А когда мы прибыли на место, встречать капитан-командора вышли самые знатные люди и великие господа. Они присоединились к тем, кто сопровождал нас. Это произошло за час до захода солнца. Добравшись до дворца, мы прошли в ворота на большой двор и, прежде чем достичь места, где сидел царь, прошли четверо дверей, через которые пришлось прокладывать путь, раздавая многочисленные удары. Когда, наконец, мы достигли дверей того помещения, в котором находился царь, из них вышел маленький старик, занимавший положение, подобное положению епископа – его совета слушал царь в делах, касающихся церкви. Старик обнял капитана, и мы вошли в двери. Пройти в них нам удалось только силой, несколько человек даже было ранено[104]104
  Гоиш пишет, что в ход пошли ножи.


[Закрыть].

Царский прием, 28 мая

Царь находился в маленькой зале. Он откинулся на кушетке, покрытой зеленым бархатом. Поверх бархата лежало богатое покрывало, а поверх него – хлопчатая ткань, белая и тонкая, гораздо тоньше, чем любая льняная. Таким же образом выглядели валики на кушетке. В левой руке царь держал очень большую золотую чашу [плевательницу] вместимостью в половину алмуде [8 пинт] и шириной в две ладони [16 дюймов], очевидно, очень тяжелую. В чашу царь бросал жмых от травы, которую люди в этой стране жуют из-за ее успокаивающего действия и которую называют «атамбур»[105]105
  Атамбур – искаж. араб. тамбур – орех катеху, то есть бетеля (Areca catechu). Бетель повсеместно жуют в Индии. Его сок окрашивает зубы, но считается, что орех освежает дыхание и полезен для здоровья. Слово «трава» к нему совершенно неприменимо. Орех обычно разрезают на четыре части и заворачивают их в бетелевые листья (Piper betle);жуют с добавлением лайма.


[Закрыть]. Справа от царя стоял золотой таз, такой большой, что его едва можно охватить руками. В нем лежала эта трава. Было там еще множество серебряных кувшинов. Над кушеткой высился балдахин, весь раззолоченный.

Капитан, войдя, приветствовал царя на местный манер – сложив ладони вместе и протянув их к небу, как делают христиане, обращаясь к богу, и сразу же открыв их и быстро сжав кулаки. Царь поманил капитана правой рукой, но тот не стал подходить, потому что обычаи этой страны не позволяют приближаться к царю никому, кроме слуги, который подносит ему траву. А когда кто-нибудь обращается к царю, он прикрывает рот рукой и держится на расстоянии. Поманив капитана, царь посмотрел на нас, остальных, и повелел, чтобы нас посадили на каменную скамью, стоявшую рядом с ним так, чтобы он мог нас видеть.

Он приказал, чтобы нам подали воду омыть руки, а также плоды, один из которых напоминал дыню, с той разницей, что снаружи он был шершавый, а внутри сладкий. Другой плод напоминал смокву и был очень приятен на вкус[106]106
  Это были джекфрут (Artocarpus integrifolia) и бананы.


[Закрыть]. Слуги подали нам плоды, царь смотрел, как мы едим, улыбался и разговаривал со слугой, приносившим ему траву.

Затем, бросив взгляд на капитана, который сидел напротив, он позволил ему обратиться к придворным, сказав, что это люди очень высокого положения и что капитан может сказать им, что пожелает, а они передадут ему (царю). Капитан-командор заявил, что он является послом короля Португальского и имеет от него известие, которое хочет передать царю лично. Царь сказал, что это хорошо, и тут же попросил, чтобы его отвели в комнату. Когда капитан-командор пошел в комнату, царь отправился туда же и присоединился к нему, а мы остались сидеть, где были[107]107
  Гоиш пишет, что капитана сопровождал его переводчик Фернану Мартинш, а царя сопровождали главный брахман, податель бетеля и управляющий (veador da fazenda), который, как утверждают, был доверенным лицом царя.


[Закрыть]. Все это происходило примерно во время заката солнца. Старик, находившийся в зале, убрал кушетку, как только царь с нее встал, но блюдо оставил. Царь, уйдя беседовать с капитаном, расположился на другой кушетке, покрытой разными расшитыми золотом тканями. Затем он спросил капитана, чего тот хочет.

Капитан сказал, что он является послом короля Португалии, государя многих стран и повелителя государства, намного большего, чем, судя по описаниям, любое здешнее царство. Что его предшественники в течении 60 лет ежегодно отправляли корабли, пытаясь найти путь в Индию, где, как он узнал, правят такие же христианские короли, как он сам. Вот причина, которая привела нас в эту страну, а не поиски золота и серебра. Этих ценностей у нас хватает своих, ради этого не стоило искать сюда дорогу. Далее он рассказал, что капитаны, проплавав год или два, истощали все запасы и возвращались в Португалию, так и не найдя сюда дорогу.

Сейчас у нас правит король по имени дон Мануэл, который приказал построить три корабля, на которые поставил его капитан-командором и под страхом лишения головы велел не возвращаться в Португалию до тех пор, пока мы не отыщем христианского короля. Вот два письма, которые были вверены ему, чтобы он передал их в руки короля, когда тот отыщется, что он и собирается в настоящий момент сделать. И наконец, ему велели устно передать, что король Португалии желает видеть в здешнем правителе друга и брата.

В ответ на это царь сказал, что готов приветствовать в короле друга и брата и, когда моряки соберутся в обратный путь, он пошлет с ними в Португалию своего посла. Капитан ответил, что просит об этом как о милости, ибо он не осмелится предстать перед своим королем, не предъявив его взору людей из этой страны.

Об этом и о многом другом говорили в комнате эти двое. Когда ночь уже почти наступила, царь спросил капитана, у кого он предпочел бы ночевать, у христиан или у мавров? Капитан ответил, что ни у христиан, ни у мавров, а хотел бы ночевать отдельно. Царь отдал распоряжения, и капитан отправился туда, где находились мы, а это была веранда, освещенная большим шандалом. Он покинул царя к четырем часам ночи[108]108
  То есть, к 10 вечера.


[Закрыть].