Текст книги "Путешествие в Индию"

Царь посылает за Диогу Диашем

Когда царь услышал, что мы отплываем в Португалию и что он не в силах удержать нас, он стал думать о том, как бы загладить зло, которое он причинил нам. Он послал за Диогу Диашем, которого принял с отменным радушием, а не так, как когда он прибыл с подарками от Васко да Гамы. Он спросил, почему капитан бросает своих людей. Диогу ответил: «Из-за того, что царь не пускает их на корабль и держит как пленников». Тогда царь спросил, не требовал ли чего-нибудь его управляющий [намек на 600 шерафинов], давая понять, что он здесь ни при чем, и во всем виноват управляющий. Обратившись к управляющему, он спросил, не помнит ли он, как недавно был казнен его предшественник, взимавший дань с купцов, приехавших в эту страну?

Затем царь сказал: «Возвращайся на корабли, ты и твои люди. Скажи капитану, пусть отошлет ко мне людей, которых он задержал. Колонну, которую я обещал поставить на берегу, пусть отдаст тем, кто тебя будет сопровождать – они ее и поставят. А можете сами оставаться здесь со своими товарами». В то же время он продиктовал для капитана письмо, которое Диогу написал железным стилом на пальмовом листе, как принято в этой стране. Письмо адресовалось королю Португалии. Общий смысл[125]125
  Содержание передано не буквально, поэтому отсутствие красочных выражений, столь характерных для восточных документов, не следует трактовать как неуважение к королю.


[Закрыть] письма таков:

«Васко да Гама, благородный человек из числа Ваших подданных, прибыл в мою страну, где был мною принят. Моя страна богата корицей, гвоздикой, перцем, имбирем и драгоценными камнями. В обмен на эти товары я хотел бы от Вас золота, серебра, кораллов и алых тканей».

Отъезд из Каликута, 27–30 августа

В понедельник, 27 числа, утром, когда мы еще стояли на якоре, к нам подошло семь лодок, на которых было много народу. Они привезли Диогу Диаша и всех, кто с ним был. Опасаясь брать португальцев к себе на борт, они поместили их на нашу шлюпку, которую везли на буксире. Товары они не привезли в надежде, что Диогу за ними вернется. Но когда тот поднялся на борт, капитан не позволил ему возвращаться на берег. Он отдал людям в лодке колонну[126]126
  Эта колонна была посвящена св. Гавриилу. Нет никаких записей, свидетельствующих о том, что царь установил ее, как обещал.


[Закрыть], которую царь приказал им установить. Еще он отпустил шестерых самых знатных из пленников, а еще шестерых оставил, но обещал отпустить, если до утра ему вернут товары.

Во вторник [28 августа] мавр из Туниса[127]127
  Согласно Каштаньеде, это был Бонтаиб (Монсаид).


[Закрыть], который говорил на нашем языке, попросил, чтобы его оставили на корабле, сказав, что он потерял все, что имел, и такова его судьба. Он сказал, что его соотечественники обвинили его в том, что отправился в Каликут с христианами по приказу короля Португалии. По этим причинам он хотел бы уплыть с нами, а не оставаться в стране, где его могли в любой момент убить.

В 10 часов подошло семь лодок со множеством людей в них. Три из них по самые банки были нагружены полосатой тканью, которую мы оставляли на складе. Нам дали понять, что это весь товар, который принадлежит нам[128]128
  На самом деле, это лишь часть того, что было выгружено на берег, и Кабралу было велено взыскать с царя плату за то, что не вернули (Alguns documentos).


[Закрыть]. Эти три лодки подошли к кораблям, а остальные четыре держались на расстоянии. Нам сказали, чтобы мы посадили в свою шлюпку пленников, их обменяют на товар. Но мы разгадали их хитрость, и капитан-командор велел им убираться, сказав, что товар его мало заботит, а этих людей он увезет в Португалию[129]129
  Пятеро из этих людей действительно были привезены в Лиссабон. Обратно домой их привез Кабрал (Alguns documentos).


[Закрыть]. В то же время он велел им поберечься, потому что скоро он вернется в Каликут, и тогда они узнают, такие ли мы воры, как про нас говорили мавры.

В среду, 29 августа, капитан-командор и другие капитаны решили, что мы нашли страну, которую искали, нашли и пряности, и драгоценные камни. Установить добрые отношения с этими людьми оказалось невозможным, значит, пора уплывать назад. Людей, которых мы задержали, решено было забрать с собой. Когда мы вернемся в Каликут, их можно использовать для установления добрых отношений. На этом мы подняли паруса и отбыли в Португалию, довольные нашей удачей и великим открытием, которое нам удалось совершить.

В четверг [30 августа], днем, примерно в лиге к северу от Каликута, к нам приблизилось около семидесяти лодок. На них толпились люди в своего рода броне из стеганой красной ткани. Тело, руки и головы их защищали[130]130
  Пометка переписчика: «Автор опустил описание их доспехов».


[Закрыть]… Когда эти лодки подошли на расстояние выстрела из бомбарды, капитан-командор приказал стрелять по ним. Они преследовали нас полтора часа, затем началась гроза, которая отнесла нас в море. Увидев, что не могут причинить нам вреда, они повернули назад, а мы двинулись своим путем.

Каликут и его торговля

Из этой страны Каликута, или Верхней Индии, пряности поставляются на Запад и Восток, в Португалию и иные страны мира. Равно как и всякого вида драгоценные камни. В Каликуте мы нашли следующие пряности, добытые в этой стране: множество имбиря, перца и корицы, хотя последняя не такого высокого качества, какую везут с острова Силлан [Цейлон], что в восьми днях пути от Каликута. Вся корица свозится главным образом в Каликут. Гвоздику везут в город с острова Мелекуа [Малакка].

Корабли из Мекки привозят эти пряности в город Мекки [из Аравии] под названием Жудеа (Джидда). От этого острова до Жудеи путь занимает пятьдесят дней при попутном ветре, а лавировать корабли этой страны не могут. В Жудее пряности сгружают на берег и платят пошлину Великому Султану[131]131
  Великий Султан – несомненно, египетский султан из Черкесских Мамлюков.


[Закрыть]. Затем товары перегружают на корабли меньшего размера и перевозят через Красное море, к месту под названием Тууз[132]132
  Есть предположение, что это Суэц.


[Закрыть], что возле монастыря Св. Екатерины, у горы Синай. Там с товара вновь взимается налог. Оттуда товар везут на верблюдах, по цене 4 кружаду за каждого верблюда, в Каир. Этот путь занимает 10 дней. В Каире снова платится налог. По дороге в Каир на караваны часто нападают живущие в той стране разбойники – бедуины и другие.

В Каире пряности везут вверх по реке Нил, что течет из Нижней Индии, страны пресвитера Иоанна, и за два дня доставляют в место под названием Рушетте (Розетта), где за них опять собирают налог. Там их снова перекладывают на верблюдов, и за день они достигают города Александрия, где расположен морской порт. В этот порт заходят венецианские и генуэзские галеры и забирают пряности, что приносит Великому Султану доход в 600 000 кружаду[133]133
  Кружаду – португальская золотая монета приблизительно в 9 шиллингов и 8 пенсов. Таким образом, 600 000 кружаду составляют 290 000 фунтов.


[Закрыть] в виде налогов, из которых он ежегодно платит царю по имени Сидадим[134]134
  Этот Сидадим (Кададима) скорее всего харарский султан по имени Шамс ад-дин ибн Мухаммед, правивший в 1487–1520 гг.


[Закрыть] 100 000 кружаду на войну с пресвитером Иоанном. Титул Великого Султана покупается за деньги и не передается по наследству.

Путь домой

Теперь вернусь к рассказу о нашем пути домой.

Двигаясь вдоль побережья, мы лавировали на утренних и вечерних бризах, поскольку ветер был слабым. Днем, когда ветер затихал, мы стояли.

В понедельник, 10 сентября, капитан-командор высадил на берег одного из захваченных нами людей, который потерял глаз, с письмом для Заморина, написанным по-арабски одним из мавров, сопровождавшим нас. Страна, где мы его высадили, называлась Компия, и ее царь воевал с царем Каликута.

На следующий день [11 сентября], пока не поднялся ветер, к кораблям подошли лодки. Рыбаки, сидевшие в них, предложили нам купить рыбы и смело поднялись к нам на борт.

Острова Св. Марии

В субботу, 15 числа, мы обнаружили, что находимся возле группы островков примерно в двух лигах от берега. Мы снарядили лодку и установили колонну на одном из этих островов, которые назвали в честь святой Марии. Король приказал поставить три колонны [падрана] в честь святых Рафаила, Гавриила и Марии. Мы выполнили наказ: колонна имени Святого Рафаила стоит на реке Добрых Знаков, вторая, в честь Святого Гавриила – в Каликуте, и вот, третья, в честь Святой Марии.

Здесь к нам снова приплыло множество лодок с рыбой, и капитан осчастливил рыбаков, подарив им рубахи. Он спросил их, будут ли они рады, если он установит на острове колонну. Они сказали, что это их очень порадует как знак, что мы такие же христиане, как и они сами. Таким образом, колонна была установлена с согласия туземцев.

Анджедив, 20 сентября – 5 октября

В ту же ночь мы подставили паруса под бриз и отправились в путь. В следующий четверг, 20 числа[135]135
  Автор указывает 19-е, но четверг был 20-го.


[Закрыть], мы достигли холмистой страны, красивой и благоприятной для здоровья. Здесь вблизи от берега находятся 6 островков. Здесь мы встали на якорь, чтобы запастись водой и дровами для перехода через залив, к которому мы надеялись приступить, как только подует благоприятный ветер. На берегу мы встретили молодого человека, который показал нам отличный источник воды, бивший между двумя холмами на берегу реки. Капитан-командор дал молодому человеку шапку и спросил его, мавр он или христианин. Человек сказал, что он христианин и был обрадован, узнав, что мы тоже христиане.

На следующий день [21 сентября] подошел плот. Четыре человека на нем привезли тыквы и огурцы. Капитан-командор спросил, нет ли у них корицы, имбиря или других пряностей этой страны. Они сказали, что у них много корицы, но других пряностей нет. Тогда капитан отправил с ними двух человек, чтобы принесли ему образцы. Их увели в лес и показали деревья, на которых росла корица.

Они срезали две большие ветви вместе с листьями. Когда мы сели в лодки, чтобы набрать воды, мы встретили этих двоих с ветками, а с ними еще человек двадцать, которые несли капитану птицу, коровье молоко и тыквы. Они попросили отправить этих двоих с ними, потому что у них много насушенной корицы неподалеку отсюда, они покажут ее и дадут образцы[136]136
  Эти ветки с листьями были доставлены в Португалию, как нам известно из письма короля (см. приложения), но они совершенно определенно срезаны не с настоящей корицы, а с растения кассия, которое встречается в этой части Индии.


[Закрыть].

Набрав воды, мы вернулись к кораблям, а эти люди обещали вернуться на следующий день и привести в подарок коров, свиней и птицу.

На следующее утро [22 сентября], спозаранку, мы заметили возле берега, примерно в двух лигах от нас, два судна, но никаких знаков они не подавали. Мы рубили дрова, ожидая, пока прилив позволит нам войти в реку, чтобы запастись водой. Наше занятие прервал приказ капитана, который с удивлением обнаружил, что размером эти суда больше, чем казалось сперва. Он приказал нам, как только мы поедим, сесть в шлюпки, добраться до этих кораблей и выяснить, кому они принадлежат – маврам или христианам. Затем он приказал матросу лезть на мачту и наблюдать за кораблями.

Этот человек сообщил, что в открытом море, на расстоянии примерно шести лиг стоят еще шесть кораблей. Услышав это, капитан сразу же приказал потопить эти корабли. Едва почувствовав бриз, они взяли руля круто под ветер, и теперь были перед нами, на расстоянии пары лиг. Мы решили, что они раскрыли нас, как и мы их. Увидев, как мы идем к ним, они ринулись к берегу. Один, не справившись, сломал руль, и люди оттуда попрыгали в лодки, которые волочились за кормой корабля, и бросились спасаться на берег.

Мы были ближе всех к этому кораблю и сразу к нему подошли, но не обнаружили на нем ничего кроме продовольствия, кокосовых орехов, четырех сосудов с пальмовым сахаром и оружия. Весь остальной груз составлял песок, который здесь используют в качестве балласта. Остальные семь кораблей причалили, и мы стреляли в них со шлюпок.

На следующее утро [23 сентября] мы все еще стояли на якоре, когда к нам приплыли на лодке семь человек. Они рассказали, что суда прибыли из Каликута за нами, и что если нас удастся поймать, то мы должны быть убиты[137]137
  Барруш и Гоиш пишут, что главным на этих судах был пират по имени Тиможа, база которого находилась в Уноре. Впоследствии он оказал португальцам важные услуги.


[Закрыть].

На следующее утро, оставив это место, мы бросили якорь в двух выстрелах от места, где стояли сначала, вблизи острова, где, как нам сказали, можно набрать воды[138]138
  Это самый большой из островов Анджедива.


[Закрыть]. Капитан-командор сразу же послал Николау Куэлью в хорошо вооруженной шлюпке искать воду. Куэлью нашел на острове руины большой каменной церкви, разрушенной маврами. Сохранилась лишь одна часовня, крытая землей. Нам рассказали, что туземцы ходят туда и молятся трем черным камням, которые стоят посреди часовни[139]139
  Возможно, это лингамы, символы детородной силы.


[Закрыть]. Помимо церкви был обнаружен резервуар, сделанный из того же тесаного камня, что и церковь. Оттуда мы набрали столько воды, сколько нам требовалось.

Еще один резервуар, гораздо большего размера, располагался на самой высокой части острова. На берегу, перед церковью, мы откилевали «Берриу» и корабль капитан-командора. «Рафаэл» вытаскивать на берег не стали из-за трудностей, о которых будет рассказано позже.

В один из дней, когда «Берриу» был вытащен на берег, подошли две большие лодки (фушташ) со множеством людей. Они гребли под звуки барабанов и волынок, на мачте развевались флаги. Еще четыре лодки ради безопасности оставались у берега. Когда галеры подошли ближе, мы спросили туземцев, кто это такие. Нам ответили, чтобы мы не позволяли им подниматься к нам на борт, потому что это разбойники, они захватят все, до чего доберутся. Они говорят, что в этой стране часто вооружаются, садятся на корабли, подплывают под видом друзей, а в удобный момент грабят.

Поэтому мы принялись стрелять с «Рафаэла» и корабля капитан-командора, как только разбойники подошли на выстрел наших бомбард. Они начали кричать: «Тамбарам»[140]140
  «Тамбарам» на языке малаялам означает «господин» или «повелитель».


[Закрыть], и это значило, что они тоже христиане, потому что индийские христиане называют Бога «Тамбарам». Когда они поняли, что мы не обращаем на это внимания, они поспешили к берегу. Николау Куэлью некоторое время их преследовал, потом капитан-командор отозвал его при помощи сигнального флага.

На следующий день, пока капитан-командор и многие другие находились на берегу и килевали «Берриу», прибыли две маленькие лодки, в которых находилась дюжина хорошо одетых людей. Они привезли в подарок капитан-командору связку сахарного тростника. Сойдя на берег, они попросили разрешения осмотреть корабли. Капитан решил, что это лазутчики, и был сердит. Затем показались еще две лодки, наполненные людьми, но те, что приехали первыми, видя, что капитан к ним не расположен, сказали приехавшим не выходить на берег, а плыть назад. Сами они тоже сели в лодки и уплыли.

Когда килевали корабль капитан-командора, прибыл человек[141]141
  Впоследствии этот человек упоминается как Гашпар да Гама.


[Закрыть] лет сорока, хорошо говоривший на венецианском наречии. Он был в льняной одежде, на голове носил красивую туку, а на поясе меч. Он не сошел на берег, пока не обнялся с капитан-командором и капитанами, сказав, что он христианин с Запада, приехавший сюда в юные годы. Теперь он находится на службе у мавританского господина[142]142
  Сабайо, или правитель Гоа.


[Закрыть], под началом которого 40 000 всадников, и тоже стал мавром, хотя сердцем он христианин. Он сказал, что в дом его господина проникли новости о прибытии в Каликут чужеземцев в броне, чью речь никто не мог понять.

Говорили, что это, должно быть, франки (так называют в этих местах европейцев). Тогда он испросил у своего господина позволения посетить нас, сказав, что умрет от горя, если ему не позволят. Господин велел отправляться и узнать у нас, что нам потребно в этой стране – корабли, пропитание. А также велел передать, что если мы пожелаем остаться здесь навсегда, то он будет очень рад.

Капитан сердечно поблагодарил за такое предложение, сделанное, как ему казалось, от чистого сердца. Пришелец попросил, чтобы ему дали сыру, чтобы он передал его своему товарищу, оставшемуся на берегу, и вернулся вскоре обратно. Капитан приказал, чтобы принесли сыру и два хлеба. Пришелец остался на острове, говоря много и о многом, так что порой сам себе противоречил.

Тем временем Паулу да Гама расспросил христиан, прибывших с ним, что это за человек. Ему рассказали, что это пират (armador), который пришел, чтобы напасть на нас, что его корабли и множество его людей укрыты на берегу. Зная это и догадываясь об остальном, мы схватили его, взяли на корабль, стоявший на берегу.

Там его били, чтобы вызнать, вправду ли он пират, и с какой целью он пришел к нам. Тогда он сказал нам, чтобы мы побереглись – против нас вся страна, вокруг в зарослях спряталось множество вооруженных людей, но они не нападают на нас, потому что ждут, пока подойдут сорок судов, снаряженных за нами в погоню. Он добавил, что не знает, когда будет велено нападать на нас. Что же касается его самого, то ему нечего добавить к тому, что он уже рассказал. После этого его «расспросили»[143]143
  В оригинале употребляется глагол «perguntar», то есть «расспросить». Но Барруш пишет, что его мучили, потому он и изъяснялся «жестами», желая, чтобы его поскорее поняли, хотя до этого говорил очень бегло.


[Закрыть] еще три или четыре раза, но он не сказал ничего определенного. Из его жестов мы поняли, что он был послан осмотреть корабли, разузнать, что здесь за люди и как они вооружены.

На этом острове мы оставались 12 дней. Ели много рыбы, которую покупали у туземцев, а также тыкву и огурцы. Еще нам привозили целые лодки, груженные коричными ветками, зелеными, еще с листвой. Когда корабли были откилеваны, и мы погрузили на них столько воды, сколько хотели, мы сломали захваченное судно и отбыли. Это случилось в пятницу, 5 октября.

Перед тем как корабль был сломан, его капитан предложил за него 1000 фананов. Но капитан-командор сказал, что не станет его продавать, поскольку судно принадлежало врагу, и он предпочитает его сжечь.

Когда мы уже ушли в море на две сотни лиг, мавр, которого мы взяли с собой, заявил, что время притворства прошло. Это правда, что в доме у господина он услышал о потерявшихся путешественниках, которым не найти дороги домой. Поэтому множество судов было отправлено захватить их. И его господин послал его разузнать, чем бы нас можно было заманить в его страну, потому что если разбойники захватят нас здесь, он своей части добычи не получит. А если мы высадимся на его земле, то будем целиком в его власти. Будучи человеком доблестным, он мог бы нас использовать в войнах с соседними царствами. Однако его расчеты не оправдались.

Через Аравийское море

Из-за частых штилей и встречных ветров плавание через залив [c 5 октября по 2 января] заняло у нас три месяца без трех дней, и у всех наших людей снова десны распухли так, что нельзя было есть. Опухали также ноги и другие части тела. Опухоли росли до тех пор, пока страдалец не умирал, не обнаруживая признаков никакой другой болезни. Таким образом у нас умерло 30 человек – столько же умерло до этого – и на каждом судне оставалось лишь по 7–8 человек, способных управлять кораблем, но даже они не в силах были делать это как следует.

Уверяю вас, что если бы плавание затянулось еще на две недели, не осталось бы вообще никого, кто мог бы управиться с кораблем. Мы дошли до такого состояния, что совершенно позабыли о дисциплине. Когда навалилась болезнь, мы жаловались и молились святым покровителям наших кораблей. Капитаны держали совет и решили, что если установится подходящий ветер, мы вернемся в Индию, откуда шли.

Но Господь, в своей милости, послал нам ветер, который за шесть дней принес нас к земле, увидев которую мы радовались так, будто это была Португалия. К нам вернулась надежда, что, с божьей помощью, теперь к нам вернется и здоровье, как уже было единожды[144]144
  В Момбаса.


[Закрыть].

Это случилось 2 января 1499 года[145]145
  Автор пишет «февраля», но это очевидная ошибка.


[Закрыть]. Когда мы подошли к земле, стояла ночь, поэтому мы легли в дрейф. Утром [3 января] мы осмотрели берег, пытаясь понять, куда же Господь нас завел, но не нашли ни одного человека, который мог бы показать на карте, где мы находимся. Кто-то говорил, что мы, вероятно, находимся у одного из островов возле Мозамбика, в 300 лигах от берега[146]146
  От Мозамбика до Мадагаскара только 60 лиг. За 300 лиг могут быть только Сейшельские острова.


[Закрыть]. Так говорили потому, что мавр, которого мы взяли в Мозамбике, уверял, что это нездоровые острова, и люди там страдают недугом, подобным нашей болезни.

Магадошу

Оказалось, что мы находимся неподалеку от крупного города с домами в несколько этажей, большими дворцами в центре и четырьмя башнями по разным сторонам. Этот город, обращенный к морю, принадлежал маврам и назывался Магадошу. Когда мы подошли к нему достаточно близко, мы выпалили из многих бомбард[147]147
  Из записей неясно, было это сделано в знак приветствия или для пресечения враждебных действий.


[Закрыть], а дальше шли с попутным ветром вдоль берега. Так мы шли весь день, но на ночь легли в дрейф, поскольку не знали, долго ли нам еще добираться до Милингве [Малинди].

В субботу, 5-го числа, ветер утих, затем разразилась буря с грозой, и у «Рафаэла» порвало снасти. Пока их чинили, из города под названием Пате[148]148
  Пате – остров на 26°5' ю. ш. На нем находится город с тем же названием.


[Закрыть] вышел капер с восемью лодками и множеством людей, но когда они подошли на расстояние выстрела, мы выпалили по ним из бомбард, и они бежали. Догнать их нам не позволил ветер.

Малинди

В понедельник, 7 января [у автора указано девятое, но понедельник был седьмым января; пятидневная стоянка длилась с 7-го по 11-е], мы вновь бросили якорь возле Милинди, где царь сразу же отправил к нам длинную лодку со множеством людей, овцой в подарок и приглашением для капитан-командора. Этот царь сказал, что много дней ожидал нашего возвращения. Он всячески проявлял свои дружеские чувства и мирные намерения. Капитан-командор отправил с этими посланниками на берег своего человека, наказав ему запастись апельсинами, в которых мы очень нуждались из-за нашей болезни.

На следующий день он привез их, а также другие фрукты. Но борьбе с болезнью это не слишком помогло, поскольку здешний климат подействовал на нас таким образом, что многие больные здесь умерли. На борт также являлись мавры. По приказу царя они доставляли птицу и яйца.

Когда капитан увидел, какое внимание нам оказывается во время нашей вынужденной стоянки, он послал царю подарок и устное послание с одним из наших людей, умевшим говорить по-арабски. Капитан попросил у царя слоновий бивень, чтобы он мог отвезти его своему королю, а также просил разрешения установить здесь колонну в знак дружбы. Царь ответил, что исполнит просьбы из любви к королю Португальскому, которому он желал бы услужить. Он и в самом деле приказал доставить к нам на борт слоновий бивень, а также приказал установить колонну.

Кроме того, он послал молодого мавра, который желал поехать с нами в Португалию. Царь очень рекомендовал его капитан-командору, объяснив, что посылает его, чтобы король Португальский мог убедиться в его дружественных намерениях.

Мы стояли в этом месте пять дней, радуясь и отдыхая от трудностей перехода, за время которого каждый из нас глядел в лицо смерти.