Текст книги "Удивительное похищение королевского бриллианта"

Самая редкая ртица в мире

Чопра возвращался по пробкам, и мозг его тщательно обрабатывал бездну новой информации, которую он получил. Он знал, что когда МакТэвиш поделится своими открытиями с Рао и Бомбертоном, они сделают тот же вывод, что и Чопра. Они начнут искать подставного сотрудника музея. Довольно быстро они получат от отдела кадров тот же список, что и он.

Чопра понимал, что если Рао станет применять свои обычные методы, то рано или поздно кто-то признается в краже вне зависимости от того, совершал ли он на самом деле преступление. И в результате либо они выйдут на настоящих преступников, либо Рао просто принудит кого-то оклеветать Гаревала.

Ради славы заместитель комиссара Рао ни перед чем не остановится. Но был и другой момент.

Чопра был уверен, что видел в галерее Тата Булбула Канодию. Пока он не знал, как именно он связан с ограблением, да и связан ли вообще.

Однако у него была веская причина подозревать его.

Больше десяти лет назад Чопра арестовал Канодию. Тот управлял магазинчиком украшений в особой экономической зоне Санта-Круз неподалеку от участка Сахар. До Чопры дошли слухи, что Канодия уже не просто торговец драгоценностями, а еще и мелкий скупщик украденных украшений. Чопра сразу же начал расследование.

За этим последовал арест, Канодию приговорили к двум годам тюрьмы. С тех пор Чопра ничего о нем не слышал. Канодия был лишь очередным преступником, которого он поставил на барахлящий конвейер индийского правосудия.

Но теперь ему нужно было выяснить о Булбуле все. Он не сомневался, что Рао и Бомбертон проверят всех, кто находился в галерее в момент ограбления. Тогда сразу вскроется и прошлое Канодии. Чопра хотел разобраться с Канодией до того, как Рао до него доберется. Он хотел допросить Булбула, глядя ему в глаза. Он верил, что сможет понять, лжет ли тот или говорит правду. И надеялся, что так выяснит, участвовал ли в этом Гаревал.

Но сначала ему нужно было выяснить, что происходило с продавцом ювелирных изделий после того, как их дороги последний раз пересеклись. Ему нужно было достать старое дело Канодии и свежие сведения о нем. А с этим мог помочь его прежний помощник младший инспектор Рангвалла.

Температура на улице поднялась выше тридцати градусов. Чопра включил в фургоне кондиционер, тот загудел на заднем плане, и машина плавно покатилась по Барристер-Нат-Пай-роуд, возвращаясь из восточной части города обратно на западную сторону.

Он спокойно проехал через окраины центральных районов Дадар и Матунга, затем его надежный «Тата-Венчур» помчался по магистрали Сион-Бандра-Линк-роуд и свернул на Западное скоростное шоссе. По многочисленным эстакадам он доехал до Сахара, где свернул на недавно открывшуюся надземную дорогу.

Чопра барабанил пальцами по рулю, мысли его витали вокруг дела.

Ганеша вытянул хобот из-за сидений и постучал им по панели управления. Слоненок полюбил радио. Ему особенно нравилось слушать новые музыкальные каналы с бесконечным потоком танцевальных номеров из болливудских фильмов. Чопра знал, что это заслуга его жены. Поппи обожала старомодные мюзиклы и заразила своей страстью их юного подопечного.

Чопра с недоумением наблюдал, как Ганеша наслаждается музыкой, прикрывает глаза, хлопает ушами в ритм и описывает хоботом круги в воздухе, словно он толстокожий маэстро, дирижирующий неистовой мелодией.

Иногда это было уж слишком, и Чопра переключался на Всеиндийское радио или, ещe лучше, на обзоры крикетных матчей. Подопечный на это обычно обижался, отворачивался от Чопры, вставал к нему задом и долго дулся.

Они подъехали к полицейскому участку Сахар, как раз когда из пристроенного гаража, кряхтя и фыркая, выезжал видавший виды служебный синий грузовик, в кузове которого обливались по́том несколько мрачных полицейских. Чопре на секунду стало любопытно, куда они направляются.

Он давно не заезжал в участок и не ожидал увидеть такие перемены в Стране чудес. Кажется, кто-то недавно подмел терракотовую плитку во дворе, которую безжалостное солнце осветлило до бледно-розового цвета. У салунных дверей участка годами, словно часовой, стояла пальма в горшке, она даже подхватила что-то вроде хронического грибка, отчего сбросила почти все листья. Но теперь на ее месте стояла композиция с цветущими растениями. С цветами – желтыми делониксами, розовыми бугенвиллиями и ярко-красным гибискусом – все заиграло новыми красками, и воздух наполнился приторной сладостью.

Дикая свинья, которая давно повадилась приходить во двор после обеда ради объедков из ланч-боксов, теперь в замешательстве глядела на цветы, словно пытаясь запомнить подробности для доклада высшему начальству.

Чопра шагнул сквозь салунные двери.

Он ощутил, что тоска сдавила ему грудь, как и всегда, когда он вспоминал двадцать с лишним лет, которые провел во главе этого форпоста. Он всегда воспринимал это место именно как форпост – островок справедливости в огромном море порока, в которое, как иногда казалось, превратился Мумбаи.

Чопра знал, что порой он чересчур требователен, но все-таки был убежден, что сотрудники должны сами стремиться к соблюдению дисциплины, ее нельзя навязывать угрозами. Чем выше ранг, тем больше ответственности. Полицейский участок был отражением руководителя. Плохой полицейский, продажный полицейский, некомпетентный полицейский – такой пагубно влиял на своих подчиненных. Они брали пример с него. И Чопра всегда следил за тем, чтобы служить прекрасным примером для своих подчиненных.

Он остановился и огляделся. Что-то изменилось. Участок сиял. Стены заново выбелили, а старую напольную плитку отполировали до яркого блеска. Лопасти потолочных вентиляторов протерли, а из проемов решетчатых окон вытащили тысячи дохлых мух. Все четыре обветшалых стола в приемной починили, покрасили и привели в порядок. Каждая бумажка лежала на своем месте. Со стен убрали галерею потрепанных плакатов с давно умершими преступниками, теперь вместо нее были мотивирующие послания, например: «НЕ ПЛЮЙТЕ В УЧАСТКЕ. ПЛЕВАТЬСЯ – ЭТО ПРЕСТУПЛЕНИЕ», «ЧИСТОТА – ЗАЛОГ БЛАГОЧЕСТИЯ» и «МЫ ПОМОГАЕМ ЛЮДЯМ, НО ЕСЛИ ПРИДЕТСЯ – СТРЕЛЯЕМ В НИХ».

Чопра застал картину кипучей деятельности, которую не привык наблюдать после обеда, потому что большая часть служащих в это время обычно проваливалась в полузабытье.

– Чопра-сэр!

Он обернулся и увидел, что к нему быстро направляется молодой констебль Сурат и широкая улыбка озаряет его простоватое лицо.

Чопра сам себя поправил.

Сурат уже не констебль. Недавно его повысили до младшего инспектора – отчасти благодаря расследованию Чопры о торговле людьми, в ходе которого беднягу Сурата ранил один из бандитов.

Чопре все еще было странно видеть Сурата не в форменных шортах, а в новой отглаженной форме цвета хаки с длинными штанами и в фуражке с козырьком. Штаны были немного тесноваты в талии: новоиспеченный младший инспектор был полноват, впечатлителен и искренне боготворил Чопру, когда тот был начальником участка.

– Сурат, как дела?

– Отлично, сэр!

Чопра уже не пытался убедить своего бывшего констебля, что он больше не обязан обращаться к нему «сэр».

– Сурат, что тут происходит? Что случилось с участком?

– Операция «Большая чистка», сэр.

– Операция «Большая чистка»? Что это значит?

– Это был приказ нового руководства, сэр.

Ага. Чопра все понял.

В прошлом году он ушел в отставку, и его место занял коллега по службе. К несчастью, новый сотрудник оказался вовсе не таким, как Чопра, и его задержали в рамках расследования дела о торговле людьми. Инспектор Сурьяванш, в отличие от заместителя комиссара полиции Суреша Рао, заклятого врага Чопры, не имел влиятельных знакомых, которые избавили бы его от инквизиторов Центрального бюро расследования, и в участок он уже не вернулся.

Спустя семь месяцев руководство, похоже, наконец нашло ему постоянную замену.

– Новый руководитель здесь? Воспользуюсь случаем с ним познакомиться.

Сурат сконфуженно улыбнулся.

– Не совсем так, сэр.

– Что это значит? Он либо на месте, либо нет?

На лице молодого полицейского выступил румянец.

– Полагаю, младший инспектор пытается сказать вам, что новый руководитель – это не «он».

К нему подошла высокая плечистая женщина в парадном форменном платье инспектора полиции. У нее было смуглое круглое лицо и выразительные карие глаза. Густые черные волосы были убраны назад под фуражку. На правой скуле виднелась родинка – прямо под глубоким шрамом, который, предположил Чопра, остался от удара ножом.

Он покраснел.

За долгую службу в полиции он не мог припомнить, чтобы ему доводилось пересекаться с женщиной в чине полицейского инспектора. Хотя полиция Бриханмумбаи и менялась, женщины на сколь-либо значимых постах все еще были редкостью. Чопра давно считал, что полиция от этого только теряет.

– Вы Чопра, не так ли?

Чопра подумал, что, наверное, выглядит глупо, стоя столбом и глазея на нее, и покашлял, чтобы скрыть смущение.

– Да, – наконец произнес он. – А вы, похоже, провели тут генеральную уборку.

– Да, верно. Подумала, что нужно здесь все немного освежить. Оказывается, это немало укрепляет моральный дух, – в ее голосе звучали веселые нотки. Голос ее привык командовать. – Чем можем вам помочь, инспектор?

– Я больше не инспектор.

– Точно.

Чопра подумал, не пытается ли она этим что-то сказать. Он снова покраснел.

– Я… Я пришел просто повидать Сурата.

– Значит, это дружеский визит?

Чопре стало вдруг жарко, захотелось расстегнуть воротник.

– Да. Я, э-э-э, хотел посмотреть, как он справляется в новой должности.

– Он прекрасно работает. Однажды он станет хорошим инспектором.

Сурат надулся от гордости.

– Еще что-то?

– Ну, я… Хотел еще сказать пару слов Рангвалле, раз уж я здесь.

– Рангваллы тут нет.

– Ясно. Он на расследовании?

– Младшего инспектора Рангваллу уволили. Он больше не работает в полиции.

Чопра удивленно посмотрел на нее.

– Что? Когда это случилось? Почему?

– Боюсь, я не могу обсуждать эти вопросы. Это дело полиции.

Чопра рассердился. Он понял, что эта женщина тактично поставила его на место. Еще он понял, что его возможности свободно посещать участок отныне существенно ограничены, учитывая, что Рангвалла здесь больше не работает.

– Что ж, тогда я, пожалуй, пойду.

Женщина кивнула, не сводя с него глаз.

Чопра улыбнулся Сурату – тот выглядел так, будто его на месте пригвоздила молния. Он поворачивал лунообразное лицо то к Чопре, то к новому боссу.

– Ладно, Сурат, продолжай в том же духе. Знаю, мы все тобой еще будем гордиться.

Сурат щелкнул каблуками и отдал честь.

– Есть, сэр.

– Не нужно называть меня сэром, Сурат. Ведь, как отметила инспектор, я уже больше не полицейский.

Сурат все еще продолжал отдавать честь, и его воловьи черты отражали противоречивые эмоции.

Чопра повернулся к выходу.

– Чопра?

Он обернулся.

– Вы не спросили, как меня зовут.

Он пристально посмотрел на женщину.

– Как вас зовут, инспектор?

– Малини Шеривал. Инспектор Малини Шеривал.

Отъезжая от участка. Чопра, понял, что где-то уже слышал это имя. Малини Шеривал… Воспоминание мучительно барахталось почти на поверхности, но он никак не мог его поймать.

* * *

Рангвалла с семьей жил в трехкомнатной квартире на седьмом этаже девятиэтажки в пригороде Марол, которая оптимистично называлась «Маленьким раем». Несколько лет назад на этом месте были большие трущобы, но потом все снесли, а на освободившейся земле построили дома, в том числе и дом Рангваллы.

Чопра помнил, какая поднялась суматоха, когда сюда заехали бульдозеры.

Ему, как руководителю одного из местных полицейских участков, поручили послать своих людей, чтобы выселить обитателей трущоб и предотвратить насилие. Вспоминая тот день, он каждый раз испытывал мучительный приступ стыда. Он прекрасно знал, что жителям трущоб больше некуда идти, но нельзя было нарушать решение Верховного суда. В городе, трещащем по швам, земля ценилась превыше всего, и, как всегда, больше всего страдали люди в самом низу иерархии. Как представитель закона, он вынужден был выполнять решение, спущенное сверху.

Но когда на его глазах у несчастных жителей трущоб стали отнимать клочок земли, который они годами называли своим домом, он ощутил их ярость – ярость, направленную на безликих власть имущих, которые небрежным росчерком пера решали судьбу тех, кого они никогда не видели, да и не хотели бы увидеть.

Он также понимал, что эта ненависть частично направлена и на таких, как он, – исполнителей воли этих невидимых стервятников.

Чопра редко сомневался в своем призвании, но в тот день, стоя позади толпы детей из трущоб, которые сбились в кучу и в оцепенении глядели, как бульдозеры превращают их дома в руины, он ощутил, что его переполняет чувство собственной беспомощности.

Теперь, поднимаясь по лестнице здания, которое восстало из пепла трущоб, он осознал, что за все годы работы с Рангваллой ни разу не был дома у своего помощника. Он заметил, что дом выглядит обшарпанным, хотя ему от силы пару лет. Поневоле он сравнил его с вылизанной башней, в которой жил сам. Ему в очередной раз стало не по себе от суровой реальности экономики Мумбаи.

Дверь квартиры 303 открыла девушка в красном платке и традиционном камизе[9]9
  Камиз – длинная туника, популярный предмет одежды в странах Юго-Восточной Азии, ее обычно носят с шальварами. – Прим. автора.


[Закрыть] с шальварами[10]10
  Шальвары – легкие, свободные, ниспадающие складками, часто сужающиеся к щиколоткам брюки. – Прим. автора.


[Закрыть]0.

Она была совсем юная, лет пятнадцати, и жевала жвачку, смачно двигая челюстями. Она нагло уставилась на него:

– Да?

– Я пришел к Рангвалле.

– Абу[11]11
  Абу – обращение к отцу, принятое у мусульман. – Прим. автора.


[Закрыть] нет дома.

Абу? Чопра воззрился на девицу.

– Рангвалла – твой отец?

– Ага. Я не каждого встречного зову «абу». Вы, должно быть, детектив, – она не скрывала сарказма.

– Моя фамилия Чопра.

Девушка перестала жевать.

– Чопра? Инспектор Чопра? Бывший начальник абу?

– Да.

Ее лицо мигом переменилось.

– Это вы виноваты в том, что с ним произошло! Со всеми нами! Надеюсь, теперь вы довольны, мистер Важная Шишка из полиции! Надеюсь, вы хорошо набиваете брюхо!

Чопра остолбенел. Девушка была вне себя от ярости.

– Это из-за вас мы живем как нищие! Из-за вас нас выселят из дома! Из-за вас мне придется уйти из школы! Вы нас уничтожили!

– Сумайра!

Дверь открылась шире. Женщина средних лет, тоже в платке, оттеснила девушку от входа.

– Хватит. Возвращайся к урокам.

– Да зачем мне учиться? – закричала девушка. – Из-за него я больше не могу ходить в школу.

– Разве мы тебя так воспитывали? Что можно грубить старшим? Или тебя этому в школе научили? Думаешь, абу тобой бы сейчас гордился?

Девушка испепелила мать взглядом и умчалась прочь.

Женщина повернулась к Чопре.

– Простите. Она вся на взводе. У нее сейчас трудный период.

– Что случилось?

– Неважно. Не беспокойтесь.

– Пожалуйста, расскажите.

Она немного замялась.

– С тех пор как муж потерял работу, у нас возникли трудности. До школы дочери дошли об этом слухи. Мы и так просрочили оплату семестра. Пять тысяч рупий. Там решили, что мы не сможем платить, и попросили нас перевести Сумайру в другое место. Это очень хорошая школа. Многие хотят там учиться, так что они захотели предоставить ее место кому-то другому.

Чопра пришел в ужас.

– Но… почему Рангвалла ничего не сказал?

– Мой муж – гордый человек. Он всегда о нас прекрасно заботился.

– Где же он?

– На крыше. Сейчас пошлю за ним.

– Не надо. Я сам пойду.

* * *

Крыша дома была плоской бетонной площадкой с низкой стенкой по периметру, задекорированной витиеватой решеткой и раскрашенной в цвет песчаника. Побеленный бетон отражал палящее солнце, сейчас по нему босиком не смог бы пройти даже йог.

В юго-восточном углу крыши возвышалась громоздкая конструкция, похожая на клетку, которую соорудили на скорую руку из старых досок и проволочной сетки, – Чопра догадался, что это голубятня.

Рядом с ней на табуретке сидел Рангвалла, на коленях он держал голубя. Вокруг, поклевывая крошки с пола, бродили другие голуби.

Когда Чопра приблизился, Рангвалла поднял голову. Его глаза расширились, на лице отразилось смущение, и он отвернулся.

Чопра был поражен.

Всего за несколько недель младший инспектор похудел и стал выглядеть, как измученная тень человека, которого Чопра знал почти двадцать лет. Обычно коротко стриженная борода теперь неряшливо свисала с подбородка. Темные рябые щеки как будто еще больше впали. На нем была сетчатая майка, потрепанные шорты и изношенные сандалии. Из-под пожелтевшей шапочки торчали темные нечесаные волосы.

Чопра смотрел, как Рангвалла сначала прижал голубя к коленке, а потом прикрепил к лапке птицы маленькую емкость.

– Что ты делаешь? – спросил Чопра.

– У моего двоюродного брата бизнес по пошиву одежды в Пуне. Раньше мы вместе тренировали почтовых голубей. Теперь с их помощью играем в шахматы. Я присылаю ему ход, а он – мне.

– И кто выигрывает?

– Я прервал партию. Сейчас отправляю ему просьбу о работе. Может, ему нужен курьер. Я хорошо вожу.

Чопра глубоко вздохнул.

– Почему ты мне ничего не сказал, Рангвалла?

Рангвалла пожал плечами. Он все еще сидел спиной к Чопре.

– Да это вас не должно беспокоить.

Чопра сел на корточки и посмотрел в глаза Рангвалле.

– Мы двадцать лет работали вместе. Ты мог бы ко мне прийти. Я думал, мы друзья.

Рангвалла наконец посмотрел на Чопру. Тот увидел, что бывшего помощника глубоко поразили его слова.

– Мне казалось, так будет неправильно. Вы были моим начальником…

– А теперь я просто обычный гражданин, – Чопра встал на ноги. – Твоя дочь расцвела, стала прекрасной девушкой. У тебя же еще сын есть, да?

– Аббас.

– Сколько ему?

– Шесть.

– Как тебе кажется, Рангвалла, что он думает об отце, который сидит тут наверху в голубятне?

– Не знаю. Не так уж хорош отец, не способный обеспечить свою семью.

– Встань.

Рангвалла поднял на него взгляд.

– Встаньте, младший инспектор. Это приказ.

Рангвалла отпустил голубя и встал на ноги. Чопра положил руку на его голое плечо.

– Ты лучший полицейский из тех, что я знаю. И отец ты не хуже. Дети тобой гордятся. Я тобой горжусь.

В уголках глаз Рангваллы заблестели кристаллики.

– Младший инспектор, мне нужен человек. Особенный человек. В агентство поступает слишком много дел, один я с ними не справлюсь. Мне нужен помощник частного детектива. Человек сообразительный, упорный и предприимчивый. Тот, кто знает город вдоль и поперек. Кто понимает, как вести расследование. Желательно человек с опытом работы в полиции. Тебе никто не приходит на ум, Рангвалла?

Рангвалла пытался справиться с пульсирующим комком в горле.

– И сколько такой человек будет получать в месяц? – хриплым голосом спросил он.

– Ну, думаю, девяти тысяч рупий будет достаточно. И, конечно, компенсация расходов. Еще бонус при поступлении на работу. Пять тысяч рупий.

Рангвалла сглотнул слезы.

– Кажется, я знаю, кто подойдет.

Чопра хлопнул младшего коллегу по плечу.

– Тогда пришли его ко мне прямо сейчас. Буду ждать внизу в своем фургоне. Только скажи ему, пусть оденется поприличнее. Помощники детективов не ходят на работу в шортах и сетчатых майках.

Спускаясь по лестнице, Чопра размышлял, как быстро человека можно лишить самоуважения. Так много в нас определяет то, что мы делаем. Он вспомнил тот мрачный период, когда был вынужден из полицейского превратиться в обычного гражданина. Он отлично понимал чувство беспомощности Рангваллы.

При этом он отдавал себе отчет, что увольнение Рангваллы из полиции – большая удача для него. Вряд ли можно было отыскать более подходящего человека в агентство. Рангвалла знал законы улиц и имел такие сомнительные знакомства, которыми Чопра и не мечтал обзавестись. Рангвалла был создан для работы в полиции, особенно – для черной работы. Чопра не сомневался, что в других обстоятельствах бывший помощник стал бы отъявленным преступником.

Рангвалла действительно был редкой птицей, и Чопра был счастлив, что в силах помочь своему бывшему коллеге, заодно помогая и самому себе.

Ганеша, увидев из фургона Чопру, резко и с упреком протрубил ему.

Он поднял хобот и похлопал им по выдвинутой нижней губе. Это означало, что Ганеша проголодался. Чопра ощутил, что и его живот уже урчит от голода. Время обеда давно прошло. А Ганеша предпочитал вести расследование на сытый желудок, Чопра об этом знал.

Как только Рангвалла к ним присоединился, они остановились у пенджабской дабы[12]12
  Даба – придорожное кафе-закусочная, специализирующееся на карри. – Прим. автора.


[Закрыть].

Ароматы курицы в сливочно-томатном соусе и лепешки тандури роти всегда вызывали в Чопре чувство ностальгии по его исторической родине – штату Пенджаб, хоть он никогда там и не был. Его предки переехали в Махараштру всего несколько поколений назад, и он сам родился в деревне Джарул в округе Аурунгабад. Теперь он был таким же маратхи, как и любой махараштриец, ведь Поппи происходила из знаменитой касты землевладельцев маратхи.

За едой Чопра спросил у Рангваллы, как так вышло, что его уволили из полиции.

– Это все заместитель комиссара полиции Рао, – объяснил Рангвалла. – После расследования дела о торговле людьми он считал, что по вашей вине им занялось ЦБР. Вы же в курсе, что он пустил в ход свои связи, чтобы вытащить шею из петли и самому устроиться в ЦБР. А так как вы уже покинули полицию, он ничего не мог вам сделать. Но он выяснил, что я помогал вам. Поэтому переключился на меня. Он обвинил меня в том, что я избил подозреваемого так, что ему потребовалась госпитализация.

– А ты избил его?

– Нет.

Чопра не сводил взгляд с Рангваллы, и тому хватило такта покраснеть.

– Ну, может, и ударил разок, но не сильнее, чем обычно. Уж точно не так ужасно, чтобы тот попал в больницу. Он так сильно избил жену, что она впала в кому. Он был пьян и сопротивлялся при аресте. Я швырнул его в камеру, и все с ним было в порядке. Но после разговора с Рао тот заявил, что я чуть не прикончил его. Спустя день появилось фальшивое медицинское заключение. Вот и все.

– Что ж, дружище, похоже, Рао продолжает доставлять нам обоим неприятности.

Чопра вкратце рассказал Рангвалле о краже бриллианта из короны королевы Елизаветы и бедственном положении Шекхара Гаревала.

Рангвалла признался, что, хоть он и был в унынии все это время, эта история и его взволновала. О ней трубили во всех новостях. Как раз утром правительство Индии объявило об огромной награде за любую информацию, которая приведет к возвращению бриллианта. За каких-то несколько часов сотни невинных людей обвинили в краже, а еще властям передали десятки «Кохинуров». Все до единого оказались фальшивками.

Рангвалла цинично хмыкнул:

– Они как будто плохо знают свой народ.

– Это дело запутанное, – сказал Чопра, доедая остатки курицы. – Грабители необычайно умны. Они все заранее спланировали. Достали нужное оборудование. Они были не ограничены в средствах. Все сделано профессионально.

– Думаете о том же, что и я, сэр? – сказал Рангвалла.

– Рангвалла, даже богу неведомо, что творится в твоей голове. Но если ты думаешь, что за этим стоит какая-нибудь крупная преступная группировка, то да, я думаю о том же.

– И кто у вас в главных подозреваемых?

– А твоя версия? – спросил Чопра.

– Банда Рохана, шайка Даса, группировка Чохана. Для всех этих крыс «Кохинур» как кусок сыра размером с луну.

Чопра покачал головой.

– Вынужден признать, работу свою они выполнили виртуозно. И прекрасно замели следы.

– Они всегда где-то допускают ошибку, сэр, – ободряюще произнес Рангвалла.

– Да. Но раз я отвечаю за спасение Гаревала, нам придется как-то самим обнаружить эту ошибку, причем как можно скорее, не привлекая внимания нашего дружка Рао. Он вознамерился все повесить на Гаревала.

Теперь Рангвалла покачал головой.

– Как люди вроде Рао сами себя переносят? Где они каждое утро оставляют совесть? Иногда из-за таких, как он, я думаю, что наша страна обречена.

Чопра нахмурился.

– Не теряй веру в человечество. Человечество – это океан: несколько капель грязи не смогут загрязнить его весь.

Рангвалла уставился на него.

– Кажется, это сказал Ганди.

Чопра покраснел. Все его подчиненные знали, что Чопра преклоняется перед Ганди. Но не все были в восторге от его доморощенной мудрости.

Внезапно в кармане завибрировал телефон, заиграв воодушевляющий припев патриотической песни «Ванде Матарам».

Поппи прислала сообщение: «Не забудь прийти в школу. Встреча с директором Лобо будет в четыре. P. S. Ты принял таблетки?»

Чопра выругался. Встреча! Совсем вылетела из головы! Он посмотрел на часы. Без пятнадцати четыре. Он опоздает.

– Идем, – сказал он, поднявшись так резко, что его салфетка слетела на пол.

– Куда?

– В Католическую школу для мальчиков святого Ксавье.