Текст книги "Социальная психология детства"

Таким образом, смеховой мир детства встроен в детскую субкультуру наряду с миром страшного, опасного, а также с миром божественного, мистического – в социокультурной регуляции жизни детского сообщества.

Носителем детской субкультуры является детская группа, детское сообщество, формирующееся на достаточно ранних ступенях социогенеза человечества и индивидуальной истории человека в процессе совместной деятельности детей, направленной на овладение и воспроизведение ими общественно-исторического опыта и форм человеческих взаимоотношений.

Детская группа представляет собой социально-психологическую реальность, включенную в конкретные обстоятельства развития общества (общественно-политические, экономические, правовые) и обладающую собственным социальным статусом. Динамическим выражением социального статуса детской группы – объективного места в обществе, его реализацией является социальная роль детской группы, которую она осваивает и выполняет по отношению к другим социальным общностям. Подчиняясь основным социально-психологическим закономерностям, детская группа имеет собственную специфику, обусловленную не только возрастными ограничениями, но и особенностями детской субкультуры, а также специфической ролью сверстников в социализации ребенка.

Исключительно важная роль группы сверстников зафиксирована в некоторых культурах по сей день, например, представители народа огони (Южная Нигерия) при рождении ребенка нарекают многочисленными именами, а обращаются к нему по имени, которое выбирают для него сверстники. Роль общества сверстников до недавнего времени была значительна в трудовой, обрядовой и во многих сферах жизни абхазов – особенно на свадьбах и похоронах. В дореволюционной России ориентация на детское поведение порой приобретала священный характер обряда, обычая, например, игра детей у угла избы с закапыванием чего-то повергала всех членов семьи в ужас, поскольку, по древним поверьям, это предвещало покойника в доме, поскольку игра детей была знаком для взрослых (как бы предсказанием) этого печального события. По тому, как ребенок играет в куклы, определялось будущее благополучие семьи: если много и усердно – жди в семье прибытка, если небрежно и агрессивно – быть беде. В деревенской среде вплоть до начала ХХ века детям отводилась особая роль на празднествах, например, на свадьбе им полагалось снимать с невесты покрывало, расплетать косу, а в обрядах «засевание зерен», «закликание весны» дети выполняли центральную роль, от них, в представлении крестьян, зависели аграрные успехи и урожай (В. В. Иванов, В. Н. Топоров).

На основе нерегламентированных форм совместной деятельности детей в детской субкультуре формируются различные виды детских сообществ: от игровых объединений и неформальных групп просоциального направления до групп, тяготеющих к различного рода отклоняющемуся поведению.

Лишь мир, создаваемый детьми «для себя», вдали от всевидящего ока взрослых в полной мере способен предоставить им пространство для реализации всего богатства детской субкультуры, но отсутствие жесткого контроля сегодня все чаще имеет опасность превращения традиционной детской субкультуры в кромешный антимир контр– и даже антикультуры.

Регламентированная взрослыми совместная деятельность детей порождала формирование детских групп, которые представляли собой организованную форму детского сообщества – детский коллектив. Исследование его в России оказалось в центре внимания ученых, начиная с 20-х годов, при этом зачастую сами представления о взрослых коллективах по аналогии переносились на детские и в соответствии с велением времени, проблема коллектива и личности решалась в пользу первого. Понятие «детский коллектив», с социально-психологической точки зрения, так и не смогло преодолеть барьера незрелости, поскольку «коллектив как группа высокого уровня развития» с 70-х годов вплоть до настоящего времени – прерогатива взрослых.

Между тем, 20–30-е годы показали достаточно серьезное внимание исследователей к детскому сообществу и в какой-то мере даже переоценку его «производственной значимости», поскольку методы исследования детских групп были часто аналогами для изучения взрослых коллективов. В 30-х годах появилась работа Д. Б. Эльконина, в которой четко сформулированы положения о детском коллективе. Основные его характеристики таковы: это, во-первых, «объективно-материальная основа», при этом «субъективные переживания типа симпатий-антипатий, типа дружбы и общих интересов – есть вторичные образования, возникающие в свою очередь лишь на основе совместной деятельности, являющиеся ее результатом». Позиция Д. Б. Эльконина заключалась в следующем: коллективом не может называться любая совместно действующая группа, и потому детский коллектив есть там, где есть полезное трудовое начало, коллективистическая установка, единство цели, знание каждым своей роли и места, взаимопомощь в работе и персональная ответственность каждого и пр… Разумеется, детские игровые сообщества не могли отвечать такой характеристике, однако именно в них происходила (и происходит по сей день) передача из поколения в поколение детей всего богатства содержания детской субкультуры.

Изучение детских сообществ в онтогенезе и их влияния на процесс социализации и формирование личности ребенка показало, что «Группа сверстников предоставляет многообразные возможности построения новых отношений с самим собой и с другими, помогая человеку понять себя, свое предназначение, позволяя испытать чувство риска и попробовать силы в ситуации соревнования» [Кле,[32]32
  Кле М. Психология подростка (психосексуальное развитие). М., 1991.


[Закрыть] 1991, с.132].

Для современных условий характерно сокращение физического пространства для детских игр в городах и сельской местности, территориальная разобщенность детей, разрыв между детскими поколениями и др. Под влиянием причин социального, экономического и психологического характера, а также под влиянием средств массовой информации происходит деформация содержания детской субкультуры: обеднение репертуара детского фольклора, утрата устных текстов, примитивизация, а порой и исчезновение коллективных игр и т. п. процессы. Следствием этого являются, по мнению специалистов, рост детских неврозов, отчуждение детей от взрослых и сверстников, противоправное поведение.

Детское и молодежное движение в современных условиях приобретает свою специфику, проявляется, если можно так сказать, тенденция «ухода в подполье», когда относительно небольшие группы, как правило, детей – подростков находят собственную сферу деятельности, достаточно закрытую для взрослых. Это например, группы толкинистов – поклонников английского писателя Толкиена – мифолога, историка, написавшего серию романов-мифов «Властелин колец», «Хоббит» и др. Романтически настроенная молодежь встречается в парках, пустырях, устраивает рыцарские турниры, обменивается собственными сочинениями и пр. Существуют другие объединения, например, скинхеды – фашиствующие подростки, отправляющиеся на места боевых действий времен Великой отечественной войны (особенно в заболоченные участки), где извлекают трупы немецких солдат и фактически мародерствуют: особо ценится униформа, награды, кресты, знаки отличия, оружие. Им противостоят поисковики, подростки, которые ищут останки солдат, погибших в Великую отечественную войну, для передачи всего ценного в музеи, для установления фамилий без вести пропавших и пр.

Приведем примеры детских сообществ последних десятилетий. После чудовищного «погрома детских организаций» в нашей стране конца 80-х начала 90-х годов сегодня происходит постепенное и осторожное возрождение детско-подростковых общественных организаций просоциального толка. Позитивная просоциальная направленность некоторых детских общественных организаций, пока еще очень слабых и малочисленных, таких как Федерация детских организаций «Юная Россия», «Детский орден милосердия» (программа совместных дел здоровых детей и детей-инвалидов), программа «Школа демократической культуры» (Движение юных парламентариев), и др., безусловно, нуждаются в государственной и общественной поддержке. Лишь в одном, к примеру, Перовском районе Москвы существуют следующие формальные организации: русские скауты и пионеры, детское общественное движение «Милосердие» и «Марш молодых», «Юный путешественник» и клуб «Подрост» и др., объединенные потребностью детей в реализации позитивных ценностей и общественного служения, общего досуга, совместной общественно полезной деятельностью. Набирают силу неформальные просоциальные объединения «зеленых», движение по защите памятников архитектуры, реставрации храмов, патриотические организации.

С другой стороны, во множестве возникают различные стихийные, также неформальные сообщества асоциального и антисоциального направления. Лишь некоторые из них приведены в таблице (на основе проведенного анкетирования подростков и молодежи).

Из таблицы, мы видим сходство и различие в молодежных субкультурных направлениях. Сатанисты и металлисты слушают одинаковую тяжелую агрессивную музыку. Готы и сатанисты читают приблизительно одинаковую литературу. Панки так же ограниченны в интересах, как и геймеры (правда, по разным идейным соображениям). Толкинисты (так они себя называют) закрыты Р. Толкиеном от всего мира.

Самым актуальным в России молодежным движением сегодня считается эмо. Эмо – рафинированная воплощенная инфантильность: образ эмо – ранимый депрессивный подросток, своей чувствительностью и непосредственностью напоминающий ребенка. Эмо-киду свойственна кардинальная смена настроения, капризность, «выученная беспомощность» и т. п… Достоинство эмо – тяга к искусству, способность к эмпатии, поиск чистой свободной любви.

Вообще, культовое слово всех неформальных субкультурных объединений – свобода, часто понимаемая как свобода от общества, его норм и требований, от ответственности. Каждое сообщество имеет свои характерные субкультурные особенности (определенный внешний вид, символику, элементы сленга, увлечения, темы разговоров, способы общения и пр.), и каждое из них обладает своими укоренившимися ритуалами: инициация как посвящение в члены сообщества, ритуалы приветствия, знакомства и решения конфликтных ситуаций и пр.

Таблица 1

Современные детско-молодежные сообщества

Если рассмотреть данные сообщества с социально-психологической точки зрения, то, пожалуй, максимально анти– или контр-социальными из них выступают сатанисты, металлисты и панки, которые чаще всего и оказываются в преступной среде. Основные ценности панка: хаос, анархия, грязь во всех видах, беспринципность, вандализм, допинг (алкоголь, наркотики). Девиз: «Первое и главное правило – если ты панк, то ты живешь вне правил». Сатанисты фактически тоталитарная секта, адепты которой могут находиться и в средних классах вполне благополучной школы. Они используют подобие христианских обрядов и ритуалов, но как бы наоборот, не обходится без крови и жертвоприношений, которыми могут быть и кошки, и собаки, и даже люди. Игра в демона и любопытство у подростков может зайти слишком далеко, а взрослые их вовлекают в подобную деятельность, невзирая на закон.

Исследования детских групп в онтогенезе оказывалось связанными прежде всего с неформальными группами молодежи, представляющими собой контркультуру как оппозицию культурным ценностям и обществу взрослых. Рост и различные формы отклоняющегося поведения детей в последние десятилетия (алкоголизм, наркомания, проституция), а так же изменение статуса делинквентности (степени противоправности поступков) детей, начиная с младшего школьного возраста, (грабежи, нанесение тяжких телесных повреждений, насилие, убийства) заставляют пересмотреть концепцию детского коллектива и, опираясь на позитивный опыт педагогов, действовать в соответствии с восточной мудростью: «Вместо того, чтобы проклинать тьму, следует зажечь свечу». В современной социальной ситуации развития при росте беспризорности и преступности в детской среде некоторые исследователи и педагоги видят выход в организации деятельности детских общественных и творческих организаций – по сути в возрождении различных форм детской субкультуры, – которая дает ребенку защиту от негативного влияния как взрослых, так и сверстников, повышает уровень его психоэмоционального благополучия.

Необходимо формировать такие группы сверстников, которые на основе личностно значимой совместной деятельности способны создать атмосферу «1) теплоты, тесных личностных связей и общения; 2) общего дела, объединяющего группу, общих целей и задач, общих врагов и друзей; 3) атрибутов взрослости, собственной значимости; 4) элемента «особости», порой тайны превосходства над другими подобными группами, некоторой экстремальности групповой деятельности…» [Братусь,[33]33
  Братусь Б. С. Психология. Нравственность. Культура. М., 1994.


[Закрыть] 1988, с.281]. Таким характеристикам соответствуют традиционные сообщества детей, осваивающие содержание детской субкультуры.

Пренебрежение вопросами бытия детской субкультуры оборачивается вырастанием в обществе социального барьера между миром детей и миром взрослых и стихийным проявлением таких детских объединений и групп, которые несут в себе контркультуру как оппозицию культурным ценностям.

Зачем нужна детская субкультура ребенку? Каково ее место в культуре взрослых, иными словами – в чем заключается ее социо-эволюционный смысл для человечества? Эти вопросы являются ключевыми в социальной психологии детства.

Смысл детской субкультуры для ребенка заключается в том, что, во-первых, она предоставляет ему особое психологическое пространство, благодаря которому ребенок приобретает «социальную компетентность в группе равных» [R. Harre,[34]34
  Harre Rom. Social being. Second edition. Oxford, 1993.


[Закрыть] 1993], это значит, что основная функция детской субкультуры – социализирующая, и основным агентом социализации выступает группа сверстников.

ХАРРЕ (HARRE) ГОРАЦИЙ РОМ (р.1927) – британский психолог и философ, придерживающийся позиций научного реализма. Его социально-психологическая, теория, опирающаяся на идеи Л. С. Выготского, развивает положение о том, что личность является прежде всего членом человеческих общностей, коллективов.

Уже на самых ранних этапах социо– и онтогенеза детское сообщество вместе (а порой и вместо!) с семьей берет на себя роли – обучающие и воспитывающие. Именно в детской среде иногда достаточно жестко с помощью традиционных культурных средств – детского правового быта, детского фольклора и игровых правил – происходит подчинение ребенка групповым нормам и овладение им собственным поведением, а значит, формирование его как личности. Кроме того, важнейшую и самую первую личностную категорию – половую принадлежность – ребенок усваивает во многом благодаря другим детям, мальчикам и девочкам, роль детской группы в формировании половой идентичности трудно переоценить.

Детская субкультура, во-вторых, предоставляет ребенку веер потенций для самореализации, экспериментальную площадку для опробывания себя, определения границ своих возможностей, погружая его в иные логики, иные миры и пространства. В отличие от культуры взрослых, задающей путь развития ребенка – от простого к сложному, от конкретного к абстрактному и пр. детская субкультура задает целый веер различных путей развития, определяет зону вариативного развития, погружая в иные логики, другие языки, готовя его к решению проблемных задач в нестандартных ситуациях.

В-третьих, пространство детской субкультуры создает ребенку «психологическое укрытие», защиту от неблагоприятных воздействий взрослого мира, это означает, что детская субкультура выполняет психотерапевтическую функцию. Групповая психотерапия игрой, «сказкотерапия» – известный прием не только для детей, но и для взрослых. В то же время детский фольклор (например, страшилка – тренинг тревожности и боязни темноты, дразнилка – психологическое средство владения собой и тренировка культурных коммуникативных умений и пр.) представляют собой не искусственно созданные, а естественные психотерапевтические средства, используемые детским сообществом на протяжении тысячелетий. В современной социальной ситуации развития, когда наблюдается катастрофический рост детских неврозов, психических заболеваний, отчуждения детей от взрослых и сверстников и духовного неблагополучия, – все это специалисты связывают, с сокращением и даже уничтожением физического пространства детских игр и общения (городских дворов и деревенских околиц), т. е. с невозможностью нормального функционирования детских сообществ для освоения всего богатства детской субкультуры. Степень погруженности ребенка в детскую субкультуру является порой своеобразным показателем его гармоничных отношений с другими людьми.

Детская субкультура, в-четвертых, выполняет культуроохранительную функцию: в ее недрах сохраняются жанры, устные тексты, обряды, элементы сакральности и пр., утраченные современной цивилизацией. Многими этнографами и фольклористами отмечается перемещение культурных ценностей из обихода взрослых в детскую среду как момент сохранения традиций с обновленной функциональностью. Подобно тому, как детский язык помогает отыскать общие лингвистические законы, а в детских играх находят чудом сохранившиеся исторические свидетельства глубокой древности, детский фольклор, детская сказка, прозвища и религиозные представления детей доносят до нас многообразные формы и оттенки человеческих отношений, этических норм, эстетических образцов различных эпох. Можно сказать: сказка, гибель которой предрекали выдающиеся ученые – сказковеды, живет и будет жить, благодаря существованию детской субкультуры. На примере сказки, как мы смогли убедиться, отчетливо проступает эволюционный смысл – особая миссия детской субкультуры в развитии культуры вообще: сохранить (а вдруг пригодится?) то, что забыто, выпало, утрачено в культуре человечества.

В детской субкультуре существуют механизмы, помогающие ребенку выработать готовность к решениям проблем, которые появятся в будущем, на следующей фазе его развития. и сформировать алгоритм адекватного действия. В этом проявляется особая прогностическая (пророческая) функция детской субкультуры. В ситуации «культурного взрыва» [Лотман,[35]35
  Лотман Ю. Культура и взрыв. М., 1992.


[Закрыть] 1992] переживаемого нашей страной, когда повышается фактор неопределенности, когда оказываются несостоятельными многие прогнозы, рассчитанные на стабильные ситуации, в детской субкультуре существует прогностический потенциал предчувствия, предвосхищения новых траекторий развития культуры. Библейская мудрость «Устами младенца глаголет истина» в наши дни перестает звучать чисто метафорически, дети не знают, что им открыта истина, они пророчествуют о судьбах мира в соответствии с парадоксом знания неведующих, незнающих. Проблематизируя и переосмысляя историческое наследие взрослых, детская субкультура высвечивает точки роста общечеловеческой культуры. В этом ее духовная миссия, по выражению известного английского ученого У. Эмерсона, «Дети – вечные мессии человечества, воплощение его неотвратимого будущего».

Взаимоотношения культуры взрослых и детской субкультуры носят достаточно сложный и неоднозначный характер в личностном становлении ребенка. С одной стороны, весь смысл детской субкультуры – в стремлении к обособлению, отчуждению своего мира от мира взрослых, с другой – это призыв к творческому диалогу со взрослым миром, потребность в идентификации с ним.

Естественно, сколько бы ребенок ни обособлялся, он это делает внутри той или иной социальной группы взрослых, прежде всего в семье, его «общественность» выражается в стремлении жить общей жизнью со взрослыми. Как отмечал Д. Б. Эльконин, каждый шаг эмансипации детей от взрослых ведет к углублению их связи с жизнью общества. Поэтому в детской субкультуре следует видеть самобытный способ освоения ребенком новыми сторонами социальной действительности и его самоутверждения в ней. Именно детской субкультурой определяются вкусы, мода, язык и способы взаимодействий, а группа сверстников служит референтным источником многочисленных моделей поведения, создавая прототипы взрослых отношений, которые соотносимы с социальными и культурными нормами, помогающими понять себя, испытать свои силы. Каждый из социальных институтов (семья и группа сверстников) представляет собой альтернативные референтные источники выбора моделей поведения, однако в ситуациях социальных переломов и нестабильности доля группы сверстников возрастает. Она начинает играть преобладающую роль в процессе социализации.

Если семья и взрослый вообще, определяют «зону, ближайшего развития ребенка» (Л. С. Выготский), готовя его к освоению социальных норм, ценностей и стереотипов данной культуры (например, социально-экономических ценностей, религиозной принадлежности и пр.), то детское сообщество, детская субкультура, и, особенно, референтная детская группа, обуславливает зону вариативного развития (ЗВР), задавая одновременное существование и «перекличку» разных культур, иных логик. Таким образом обеспечивается готовность ребенка к решению задач в непредвиденных обстоятельствах. В отличие от зоны ближайшего развития (ЗБР), определяемой в контексте сотрудничества ребенка со взрослым в процессе обучения, зона вариативного развития (ЗВР) задается группой сверстников в процессе игрового взаимодействия и общения, при этом знаковым становится не только слово, а действие, движение, жест. Личностным достоянием ребенка в таком случае становится не овладение однозначными научными понятиями, а обогащение житейских понятий за счет многозначных мифологических представлений, поскольку дети, например, младшего школьного возраста в свободном общении способны воспроизвести некоторые характеристики открытого Галилеем экспериментального метода научного познания, как бы смотря на мир глазами древнего грека. Это значит, что смысл ЗВР для детской субкультуры в установлении связи со всеобщностью культуры через собственное словотворчество, фольклор, мифологию, традиционную игру. Вариативность, «инаковость», самобытность содержания детской субкультуры обеспечивает, с одной стороны, ориентацию на утраченные, забытые формы человеческой культуры, а с другой – прогнозирование новых путей ее развития.

По мысли Ю. Лотмана, мир детского сознания – по преимуществу мифологического – не исчезает и не должен исчезать в ментальной структуре взрослого человека, а продолжает функционировать как генератор ассоциаций и один из актуальных моделирующих механизмов, игнорируя которые невозможно понять поведение взрослого человека.

Ю. М. Лотман (1922–1993) – литературовед, семиотик гуманитарных исследований, руководитель тартуской школы. Ввел понятие «текста культуры», объясняющего общие законы для жизни, искусства, философии, науки, формирующие картину мира народа. Его последняя работа «Культура и взрыв» – анализ культурно-исторических процессов в России в конце ХХ в.

Сказочно-мифологический взгляд на мир изначально свойственен детскому сознанию, и он находит себе пищу вопреки «о-научиванию» взрослых. Естественнонаучное мировоззрение, формируемое взрослыми и постепенно усваиваемое ребенком, существует параллельно с мифологической картиной мира с ее анимизмом и парадоксальной логикой, подобно тому, как знания о Земле-шаре уживаются с представлениями о «крае земли» в детском сознании. Прекрасной иллюстрацией этого положения могут послужить воспоминания ученого-энциклопедиста о. Павла Флоренского о своем детстве: «Я быстро научился жить двумя умами: на поверхности – умом взрослых, приняв с легкостью законы логики, и в глубине – умом своим, детским» [Флоренский П.,[36]36
  Флоренский П. Особенное, М., 1991


[Закрыть] с. 37]. Родители мальчика исключительно последовательно и скрупулезно воспитывали в детях естественно-научное мировоззрение, изгнав из семьи любые проявления, не укладывающихся в эту схему: в доме не было сказок, мифов, никаких религиозных представлений, однако дети использовали малейшую возможность, чтобы тайно от взрослых играть в леших, русалок и волшебство, и вопреки сциентистскому воспитанию родителей, Павел Флоренский стал православным священником.

В пространстве детской субкультуры (играх, детском фольклоре) содержатся пласты различной древности, приобщаясь к которым ребенок вступает зону вариативного развития в режиме «диалога культур» (Библер, 1975), иных логик, моральных представлений, языков. Особенно это характерно для детского фольклора, который сам по себе является зоной вариативности. Вариативность, по сути, свойственна фактически всем жанрам детского фольклора: считалкам, поддевкам, дразнилкам, страшилкам, пародиям, загадкам, рифмованным прозвищам, сказкам, анекдотам, быличкам и др… Этнографы отмечают предельную динамичность традиционных устных текстов в детском исполнении, когда один и тот же ребенок может предложить сразу несколько версий одного и того же текста, не возражая против тех вариантов, которые предлагаются другими.

В традиционной детской игре также предоставляется возможность проникновения в зону вариативного развития всей детской группе. Здесь происходит смена позиции каждого ребенка, что ведет не только к упражнению в различных типах поведения, зафиксированных в культуре, таких, как: приказывающий – выполняющий, страдающий – помогающий, убегающий – догоняющий и др., но и позволяет ребенку освоить различные стратегии поведения посредством механизма идентификации то с одной, то с другой ролью. Однако подлинное освоение этих стратегий и переноса их в реальные жизненные ситуации произойдет в результате отчуждения обеих позиций, взгляда на них ребенка, как на принадлежащих и не принадлежащих ему.

В историко-культурных ситуациях, которые могут быть охарактеризованы как неопределенные, расшатываются традиционные механизмы передачи знаний, расширяется зона вариативного развития, при которой дети начинают ориентироваться не только и не столько на взрослых, но в большей степени на продвинутых сверстников. Зона вариативного развития – это зона открытости ребенка к восприятию других культурных традиций и в этой связи может быть расширена посредством «вариативного образования», направленного на предоставление личности возможностей выбора жизненных целей, активизирующих ее поисковую активность, апробирующего «необщие пути» выхода из неопределенной ситуации в культуре.

Таблица 2

ЗВР в детской группе представлена набором различных стратегий решения проблемных ситуаций в непредвиденных условиях. Благодаря этой зоне в детской субкультуре, ребенок приобщается не столько к опыту массового сознания, сколько к глубинному опыту «коллективного бессознательного». Специфика современной социальной ситуации развития ребенка на пороге третьего тысячелетия – в максимальной неопределенности и изменчивости мира, и значит, требует изменяющегося мышления и поиска нестандартных стратегий поведения, различных подходов. По мысли Ю. Лотмана, в единстве разнообразия – обеспечение прогресса культуры, поэтому именно детская субкультура с ее зоной вариативного развития способна выработать поисковый механизм развития культуры, новых ее путей.