Текст книги "От Москвы до Твери. Речное путешествие"

Артельная российская продукция в скором времени стала завоевывать мировой рынок. Член каждой артели получил возможность распорядиться своей прибылью по своему усмотрению. На эти деньги поднималось и крепло крестьянское хозяйство, так как крестьяне получали возможность закупать не сложную технику, сельскохозяйственные машины и механизмы, а также орудия труда, удобрения, семена, породистый скот, привлекать для работы на сыроварнях квалифицированных мастеров-сыроделов. Только в Бежецком уезде Тверской губернии в 1910 г. действовало 506 кооперативных крестьянских молочных заводов, которые за шесть лет увеличили производство масла с 12 тысяч пудов до 36 тысяч, а сыра и сметаны – до 106 тысяч, о чем свидетельствует Н.И. Шетинин в двухтомном труде «Молочный промысел в Бежецком уезде», изданном в Бежецке в 1912 г. А ведь это был в первую очередь льноводческий уезд!

Результаты сорокалетней деятельности Н.В. Верещагина на поприще молочного хозяйства поражают. Профессор Л.А. Каландар в речи на заседании совета Московского общества сельского хозяйства в 1907 г., посвященного памяти Верещагина, привел такие цифры: в 1897 г. экспорт сливочного масла из России составил 529 тысяч пудов на сумму 5 миллионов рублей, а уже спустя 10 лет, в 1906 г., – 3 миллиона пудов на сумму 44 миллиона рублей. Добавим, что в 1910 г. молочная продукция кооперативной России оценивалась более чем в один миллиард рублей, а в 1913 г. только за масло, проданное за рубеж, Россия получила в два раза больше золота, чем добыли его в том году все золотые прииски страны. Россия фактически вышла на первое место в мире среди стран-экспортеров сливочного масла. (Впрочем, как и по экспорту пшеницы, ржи, овса, яиц, птицы, льна, льняных жмыхов.) Официально первое место по производству молочной продукции занимала Дания, спекулировавшая также сибирским маслом. Датские маслоделы перерабатывали его в «дозен-бутер», то есть окрашивали специальным красителем в интенсивный желтый цвет, упаковывали в пергамент и запаивали в жестяные коробки, которые отправляли по всему миру под датским клеймом.

Проработав директором едимоновской молочной школы более четверти века, выпустив более тысячи мастеров и мастериц молочного дела, Н.В. Верещагин – «отец русской кооперации», подобно простому крестьянину, сдавал в молочную только то молоко, которое получал от своей небольшой фермы. Подвижническая деятельность принесла ему только нравственное удовлетворение, материально же не дала ему ничего, так как он не только ничего не получил от богатства, над созданием которого трудился всю жизнь, но умер без всяких средств. Внук Н.В. Верещагина – Николай Кузьмич Верещагин, профессор Зоологического института АН СССР, один из крупнейших в мире палеонтологов, рассказывал, что система контроля за качеством кооперативной молочной продукции, заложенная в России его дедом, действовала еще в 1920-е гг. Но он помнил и то, как громили молочную кооперацию, закрывали маслодельни и сыроварни, забивали лучший крестьянский скот, выселяли и уничтожали крестьян-мастеров. Со временем воды Иваньковского водохранилища затопили Едимоново, а воды Рыбинского водохранилища – Пертовку и село Любец, где был похоронен Николай Васильевич Верещагин. Вместе с поймами Шексны и Мологи были затоплены заливные луга, цветущие покосы, великолепные пастбища, артельные сыроварни и маслодельни. Были загублены местные породы скота. Со временем потомки почти забыли Н.В. Верещагина, мало кто знает, помнит о его выдающемся вкладе в дело сыроварения и маслоделия в России. Архив его в 1930-е гг. был частично уничтожен из-за соображений безопасности его сыном Кузьмой Николаевичем, другая часть архива в их родовом доме в бывшем имении Верещагиных в Пертовке была затоплена водами Рыбинского водохранилища вместе с могилой Николая Васильевича Верещагина в селе Любец. О характере Верещагина, его духовном складе и семейных устоях их рода остается судить в основном по письмам и воспоминаниям его младших братьев – выдающегося русского художника Василия Васильевича и талантливого писателя, генерала Александра Васильевича – и по заметкам его учеников и соратников по молочному делу и кооперации. Верещагины были людьми сурового склада, отличались мужеством, честолюбием, самоотверженностью во имя дела, требовательностью к себе. Правдивость, искренность, нетерпимость к лицемерию, вероломству, фарисейству, трусости были их родовыми чертами. О патриотизме Верещагиных говорит такой факт: все три младших брата Николая Васильевича – Василий, Александр и Сергей – добровольцами пошли на Русско-турецкую войну 1877 года. Сергей вскоре погиб под Плевной.

В 20 км к западу от Конаково, в Конаковском районе на левом берегу Волги расположено старинное село Едимоново, известное с ХIII в. Это село вошло особой страницей в историю отечественного сыроварения. В ХIХ в. Волга протекала на версту дальше от этого села, так что жители пользовались заливным лугом, который теперь находится под водой. Едимоново делилось надвое речкой Городенкой, впадавшей в Волгу, но обе части села составляли одну общину. Именно в Едимонове в 1868 г. Н.В. Верещагин в имении барона Корфа организовал Образцовую ферму молочного скота. В 1871 г. в Едимонове при содействии правительства, на базе образцовой фермы молочного скота Н.В.Верещагин основал Школу молочного хозяйства для подготовки специалистов по сыроделию и молочному делу.

Ко времени переезда Н.В.Верещагина в Единомово там насчитывалось более 60 дворов и свыше 500 жителей. В селе стояла церковь, имелся постоялый двор, чайная, четыре лавки и три кузницы. Крестьяне до реформы были помещичьи. Кроме крестьянского стада, в 230 голов, в стаде едимоновского помещика барона Корфа было 82 дойные коровы. Это и позволило открыть молочную школу (маслодельня и сыроварня не могли бы существовать при малом ежедневном удое). Сносить молоко на сыроварню крестьянки привыкли – в селе уже несколько лет действовала верещагинская молочная артель. Денег, полученных селянами за молоко утреннего удоя (вечернее оставляли себе), хватало, чтобы заплатить годовые подати, налог и оброк. Можно было накопить денег на заведение второй коровы. Навоза получалось вдвое больше – а известно, что в Тверской губернии земля без обильного внесения удобрений не родит. Так школа своим существованием влияла на весь строй крестьянского хозяйства в Едимонове.

Выбор места школы – случаен. Свою деятельность по развитию маслоделия и сыроварения Верещагин начал под Тверью не по своему выбору. Верещагин обратился в Вольное экономическое общество за пособием. Деньги ему выдали из капитала, завещанного на улучшение сельского хозяйства Тверской губернии. В 1868 г. Н.В. Верещагин начал хлопотать об учреждении правительственной школы молочного хозяйства. Все решилось в кабинете министра финансов М.Х.Рейтерна, который дружески потрепал Верещагина по плечу и сказал: «Не волнуйтесь, голубчик! Деньги будут. Это я вам обещаю… Как моряк моряку!». (Рейтерн несколько лет возглавлял канцелярию Морского ведомства и считал себя человеком флотским.) Деньги действительно нашлись, и школа открылась весной 1871 г. в селе Едимонове. Кроме грамоты и счета, в ней обучали делать сгущенное молоко (изобретение именно Н.В. Верещагина), честер, бакштейн, зеленый и французский сыры, сливочное масло. В Едимонове осволи выделку «капризного» швейцарского сыра, но прежде пришлось оборудовать подвал с особым температурным режимом и устроить первую в России молочно-испытательную лабораторию. У барона Корфа арендовали необходимые помещения, землю и оговорили, что молоко его стада пойдет на нужды школы за особую плату. Несколько месяцев ушло на обустройство дома для жилья учеников и самого Верещагина, ремонт служб, хозяйственные дела, с 1872 г. школа начала подготовку мастеров. Учителями в ней поначалу были выписанные из-за границы иностранные сыровары, но вскоре их сменили едимоновские выпускники. Состав учеников едимоновской школы был пестрым: дети священника, крестьяне, студенты, помещики, казаки, выпускники сельскохозяйственного училища, дочери пономаря и дьячка. Ученики направлялись на дежурства: в молочной, свинарнике, на скотном дворе. Вставали все в 5 часов утра. Ученики, свободные от работ в молочной, шли доить коров. Через 2 дня дежурства менялись. Вечерние беседы заменяли теоретический курс – большинство учеников писать не умели. Грамотных учили бухгалтерии.

Финансирование школы зависело от Министерства Государственных имуществ и Министерства финансов. Отношение земства и правительства к едимоновской школе и развитию отечественного сыроварения не всегда было последовательным. Так, в 1881 г. школе отказали в ежегодной субсидии и весь год она существовала на деньги Н.В. Верещагина, взятые им в долг. С 1882 г. правительство возобновило содержание школы и Верещагину вернули 12 000 рублей, но без учета процентов, которые ему пришлось платить за кредит.

Помимо подготовки мастеров, школа делала сгущенное молоко, производила на продажу масло, разные сорта сыров: зеленый сыр, бакштейн, бри, камамбер, невшатель, честер, швейцарский сыр. Голландский сыр готовили в филиале школы в селе Коприно (Ярославская губерния).

Продукция школы и тверских артелей шла в склад артельных сыроварен в г. Санкт-Петербурге. Склад открыли, чтобы избежать диктата цен столичных торговцев. В 1875 г. заведующий складом скрылся вместе с деньгами. Тверское земство вернуло через суд все свои кредиты, выданные складу, но только после продажи имения растратчика. Склад в Санкт-Петербурге так и не восстановили, работал его филиал в Москве.

Сыр и масло едимоновской школы получали награды на всех выставках в России. В Англии к 1881 г. школа получила большую золотую медаль, три серебряных, одну бронзовую и почетный диплом. Не раз и не два партия превосходного сыра, отправленного в Англию, портилась из-за беспорядков на железных дорогах, при перегрузке на суда или в море на пароходах. Убытки Н.В. Верещагин брал на себя, крестьянам платил сполна.

С 1883 г. при школе работала лаборатория. Ее заведующий по материалам практических работ и исследований в Едимонове подготовил и защитил диссертацию. Школа пользовалась консультациями лучших русских ученых. В Едимонове и на окрестных сыроварнях побывали известные ученые – Д.И. Менделеев и профессор П.А. Ильенков, многие знатоки молочного скота. В Едимонове выписывали все специальные журналы из-за рубежа, активно внедряли технические новации, мастера школы стажировались во Франции, США, Швейцарии, Финляндии и Англии.

В 1894 г. в период очередных финансовых затруднений Н.В. Верещагина Тверское земство отказало ему в льготном кредите и отсрочке долга, правительственную поддержку он получил, но с бюрократическим опозданием на три года, и едимоновскую школу пришлось закрыть. Многие годы она оставалась единственной школой подобного типа в России. К 1897 г. школу окончили более 1000 человек. После ликвидации школы в Едимонове оборудование ее передали в Московский сельскохозяйственный институт (ныне Сельскохозяйственная академия им. К.А. Тимирязева), но те, кому поручили спецкурс по молочному хозяйству для студентов, не справились с задачей. Ломать легко, строить труднее. На базе одного из филиалов едимоновской школы в хозяйстве супругов Буман (первых иностранных учителей в Едимонове) открыли Институт молочного хозяйства (проект его создания был утвержден Думой в 1911 г.). Институт этот существует и сегодня под названием Вологодская молочно-хозяйственная академия. «Вологодское масло» известно всем, но на деле – это «Верещагинское масло», как и отечественное сгущенное молоко.

В 50 км от Конакова в Конаковском районе находится деревня Отроковичи. Первую молочную артель в России по производству сыра организовал в 1866 г. Н.В. Верещагин именно в селе Отроковичи.

Правительственное сообщение о начале крестьянской реформы 1861 г. вызвало в обществе взрыв энтузиазма. Прогрессивно настроенные молодые люди оставляли государственную службу, полагая, что «делу народному» надо служить непременно «в гуще народной». Н.В. Верещагин в 1861 г. (в 22 года), достигнув лейтенантского чина, вышел в отставку «за болезнью». По той же причине покинули флот и два его близких товарища, лейтенанты Владимир Иванович Бландов и Григорий Александрович Бирилев, составившие все вместе знаменитую впоследствии «морскую троицу».

Тогда популярными деятелями крестьянской реформы были «мировые посредники», представлявшие «самый цвет русского дворянства». Их задачей было улаживание земельных споров, поэтому непременными качествами «мирового» были рассудительность, доброта, честность и терпение. В Череповецком уезде таким посредником стал Н.В. Верещагин, он пребывал в этой должности больше трех лет… «Неотвязной моей мыслью, – говорил он потом, – была тогда мысль об улучшении крестьянских хозяйств, а средством к этому я полагал усиленное использование удобрений». Основным удобрением тогда был навоз, его главным «поставщиком» была корова, помянув же корову, нельзя не вспомнить о молоке. Его друзья Бландов и Бирилев жили неподалеку, товарищи часто встречались, и всякий разговор Н.В. Верещагин неизменно переводил на «молочную» тему. Он говорил: «Наш крестьянин держит корову более для навоза, нежели для молока. В посты же молока не потребляют совсем, и в эти дни корову не кормят, а лишь подкармливают, чтобы не дать ей совсем околеть. А в году постных дней больше половины, помножим их на средний удой и получим убытку до 12 рублей серебром на каждый двор. Такая вот арифметика! Бирилев усмехася: «Ну и что же ты предлагаешь? Отменить посты?». На что Верещагтн отвечал: «Нет. Я предлагаю лишь научиться сохранять молоко». Бирилев спрашивал: «Сохранять? И каким же способом?». Теперь настал черед усмехнуться Верещагину. «Способ довольно толково изложил еще Гомер. А полный процесс изготовления сыра ты можешь найти у Колумеллы». Верещагин предложил самим научиться изготавливать сыры. Затем отставной лейтенант приступил к делу. Но тут его ждали немалые трудности.

Первую сыроварню Н.В.Верещагин задумал устроить в отцовском имении, но Верещагин-отец отнесся к его предложению скептически, сказав: «Найди сначала толкового мастера». Но он мастера разыскать не сумел, но зато приметил у соседа-помещика девицу Танечку, недавнюю крепостную, с которой и обвенчался. Верещагин-отец невероятно рассердился по этому поводу. Верещагин-сын созвал на совет своих друзей – «морскую троицу», разговор у старых товарищей получился вполне конструктивный. «Европу, – вспоминал позже Бландов, – мы поделили на части… Я предпочел обучаться в Швеции, Бирилев явно склонялся к сыроделию голландскому, сам же Николай Васильевич выбрал себе самую сложную школу – швейцарскую…»

Весной 1865 г. молодые супруги (с рекомендательным письмом Н.В. Верещагину) пересекли границу Альпийской республики. Перед русским отставным офицером распахнулись двери лучших в стране сыроварен. За три месяца Верещагин прошел все ступеньки швейцарской школы – начиная с уборки навоза и кончая собственно приготовлением сыров. Супруга его Татьяна тоже училась: профессии и русской грамоте. Н.В. Верещагина навестил его младший брат Василий – тоже отставной моряк и почти уже состоявшийся художник. Н.В. Верещагин написал в письме родителям: «Сообщаю вам, дорогие… что у меня гостил брат Вася!.. Учение идет ему впрок, он имеет крупные достижения. Дорогие мои… я теперь в вашей помощи нуждаться не буду, поэтому прошу денег мне больше не присылать, а Васе денег не жалейте… Я думаю, не за горами то время, когда он удивит своими картинами не только Вас, но и широкую публику…». А его брат Василий так написал их отцу: «В Женеве я был у брата Николая! Большое и полезное дело он затевает, отец! Прошу тебя, не жадничай! Подкинь ему деньжонок, да побольше, если можешь. Ты уж лучше мне не присылай, я перебьюсь как-нибудь. А Кольке не жалей, окупится на общественном деле!..»

Возвратившись на Родину, Н.В. Верещагин направил секретарю Вольного экономического общества (ВЭО) профессору А.И. Ходневу записку с предложением «сделать опыт устройства артельных сыроварен». В 186 г. собрание ВЭО постановило выделить Н.В. Верещагину финансовую помощь и «не требовать возмещения затрат», поскольку «это будет первая общественная крестьянская сыроварня России». Будущее свое «дело» Н.В. Верещагин полагал устроить поблизости от родных мест, в изобильной сочными травами пойме р. Шексны, но ВЭО распорядилось иначе: помощь Верещагину была выделена из процентов так называемого яковлевского капитала, завещанного с тем условием, что направлен он будет «на улучшение хозяйства Тверской губернии». Адрес у будущего «сырного дела» был такой: Тверская губерния, Корчевский уезд, пустошь Александровка. Эта пустошь представляла собою две курных избы; лучшую Верещагин оборудовал под сырню, вторую приспособил под жилье. Всю работу на маленьком заводике выполняли Николай Васильевич и жена его Татьяна Ивановна (которая вскоре родила их первенца – сына Кузьму). В 1866 г. Н.В. Верещагин заключил с местными крестьянами договор, в котором говорилось: «Мы, нижеподписавшиеся домохозяева… деревень Коромыслово, Отроковичи, Горки согласились между собой сносить все молоко в одно место и выделывать из него лучшей доброты сыр и масло, для чего заводим артель под названьем «Отроковской сыроваренной артели…» Вскоре в Отроковичи началось паломничество любопытных из окрестных губерний. В 1866 г. в 7 верстах от Отроковичей, в селе Видгощ появилась вторая сыроварня. Через два года вокруг них заработало еще семь артельных сыроварен. А в 1868 г., совершая путешествие по России, верещагинские заводы посетил Великий князь Алексей Александрович Романов. Сопровождавший его А.А. Зеленой (министр земледелия) высказал намерение «повергнуть на Всемилостивейшее воззрение заслуги… Верещагина». Состоялась ревизия ВЭО, которую возглавлял сам Д.И. Менделеев, и к 1870 г. Н.В. Верещагин был пожалован орденом Св. Анны. Кстати! Первый доклад об открытии периодического закона (известного всем как «таблица Менделеева») делал не сам открыватель, а его близкий друг и коллега профессор Н.А. Меншуткин, потому что Дмитрий Иванович в это время гостил в Александровской пустоши, где постигал основы сыроварения и по очереди с Верещагиным доил корову по кличке «Нянька».

С 1868 г. Н.В. Верещагин трудился уже с товарищами и помощниками. Один из «морской троицы», лейтенант В.И. Бландов, проявил наряду с профессиональным умением и редкостную деловую хватку. В Ярославской губернии он устроил несколько сыроварен, заведовал артельным складом в Москве (который превратил в доходное предприятие), основал фирму «Братья Бландовы», построил первый в Москве молочный завод и сделался в конце концов миллионером. Лейтенант Г.А. Бирилев, сам будучи помещиком-землевладельцем, тоже действовал энергично. На его землях в Пошехонском уезде были построены три артельных завода, производившие несколько сортов масла и специальной выделки «русско-швейцарский» сыр, известный теперь под названием «Пошехонский». С открытием Сибирской железной дороги в Тобольскую губернию выехал выпускник едимоновской школы В.Ф.Сокульский. По прибытии он организовал в деревне Марево первую в Сибири маслодельную артель, за два года к ней добавилось еще девять, а в 1899 г. в Тобольской губернии работало уже 80 артельных заводов. В 1899 г. Сибирь экспортировала в Европу более миллиона пудов масла на сумму 13 миллионов рублей. Когда пошли за границу «масляные» составы, Верещагин отслеживал путь их движения, обдумывал, как устранить задержки, хищения и порчу масла в пути. Весной 1899 г. Сокульский сопровождал первый холодильный поезд, который шел через весь континент, минуя перекупщиков, затем груз его на специально зафрахтованном пароходе под наблюдением сибирских кооператоров был доставлен в английскую столицу – точно к биржевому дню лондонского «масляного» рынка!

В 1865 г. Россия не вывозила в Европу ни грамма сливочного масла; а в 1905 г. экспорт русского масла (97 % которого давала Сибирь) составил два с половиной миллиона пудов на сумму 30 миллионов рублей, в 1910 г. продукция молочных кооперативов России оценивалась более чем в 1 миллиард рублей. Только за масло, проданное за рубеж, страна получила в два раза больше золота, чем было добыто в том же году на всех золотоносных приисках.

Н.В. Верещагин скончался в 1907 г. в родной Пертовке в Череповецкой губернии. В 1931 г. был закрыт последний «верещагинский» научный журнал, и в это же время по негласной команде «компетентных органов» имя дворянина Н.В. Верещагина было вычеркнуто из всех печатных изданий и в дальнейшем к упоминанию в советских изданиях не рекомендовано. Только в начале XXI в. пришло время вспомнить и славить на должном уровне патриота отечественного сыроварения, молочного производства, маслоделия Николая Васильевича Верещагина.

В 42 км к юго-востоку от Твери, на берегу Иваньковского водохранилища находится поселок Радченко, в нем живут порядка 2600 человек. Этот поселок возник в 1921 г. в связи со строительством Торфяной опытной станции (открыта в 1927 г.), в 1939 г. он получил статус поселка городского типа. Свое название поселок получил в 1965 г. в честь Ивана Ивановича Радченко (1874–1942) – известного государственного деятеля, организатора торфяной промышленности в нашей стране, инициатора и организатора совместно с профессором Р.С. Меньшиковым первой в стране Торфяной опытной станции, а также инициатора создания в стране и первого директора в начале небольшого Института торфа (1927–1930) и директора Торфяной опытной станции (1934–1935), появившихся именно в этом поселке по его инициативе на базе торфоразработок Горицкий Мох. Поселок получил имя выдающегося ученого и практика Радченко только в 1960-е гг., поскольку он был незаслуженно обвинен, арестован, репрессирован и реабилитирован только в середине 1950-х гг. Поначалу скромная Торфяная опытная станция выросла со временем в Институт торфа, затем была преобразована в Калининский, потом – Тверской филиал ВНИИ торфяной промышленности.

Очень трудный период поселок пережил в конце 1941 г., когда был оккупирован немецко-фашисткими войсками. В советский период поселок стабильно развивался в большой мере благодаря его основному градообразующему предприятию – Институту торфа, затем здесь построили и завод опытных машин. Застройка поселка велась по генеральному плану, который уточнялся раз в 5 лет. Среди основных исторических строений поселка остаются дом семьи И.И. Радченко (где в 1920 г. останавливалась Н.К. Крупская) и здание механического цеха первой в нашей стране торфяной станции (1926 г.). В поселке работает любопытный Музей торфяной промышленности. Он был основан в 1922 г. в Москве при участии И.И. Радченко, с 1928 г. стал работать на Торфяной опытной станции. Теперь этот Музей торфяной промышленности – единственный в России и в мире.

В истории поселка самым ярким событием остается создание и работа филиала ВНИИ Торфяной промышленности, созданного как крупное отраслевое подразделение в 1955 г. на базе Торфяной опытной станции. В 1988 г. на базе этого филиала организовали научно-производственное объединение «Радченко-торф» в составе головной научной организации, завода опытных машин и торфопредприятия «Верхне-Волоцкое» (ранее объединение «Калинин торф»). До 1970-х гг. Калининский филиал ВНИИТП считался одним из крупных в мире в области топливной промышленности научных центров. Здесь проводился широкий спектр научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, разрабатывались технологии подготовки месторождений к добыче торфа, средства борьбы с торфяными пожарами. Все специалисты, интересующиеся торфом в России, непременно приезжали в поселок Радченко в институт торфа. Параллельно с научными разработками велась архивная работа. Была написана история торфяной станции, созданы – уникальный музей торфа и научно-технический архив торфяной промышленности, сформированы фонды научно-технической библиотеки. Стабильно развивалась инфраструктура поселка. В институт торфа в Радченко приезжали специалисты на работу и для обмена опытом из разных частей страны и из-за рубежа.

В наше время торф в России используется ограниченно. Оршинское предприятие добывает не более трехсот тысяч тонн торфа в год, хотя раньше было полтора миллиона. Но и для такого небольшого количества с трудом находятся покупатели. Торф незаслуженно забыт. Торф используют как топливо и как удобрение для сельского хозяйства, кроме того в стадии глубокой переработки как биодобавки в пищу для животных. Торфом интересуются многие зарубежные страны. В Финляндии, например, можно купить гранулы, брикеты из торфа. Там успешно организован и бизнес по выращиванию цветов, прежде всего – гвоздик, на торфяной основе. Внимательным образом относятся к использованию торфа на Кубе. Убедительный аргумент в защиту торфа – его бактерицидные свойства. Еще древние римляне были с ними знакомы. Не случайно, отправляясь в плавание на галерах, они клали торф в бочки с водой. Таким образом вода не портилась. Когда в торфяной промышленности преобладал женский труд, представительницы слабого пола пили воду прямо из канавы и ничем не болели. Торф – это бальнеология в широком спектре. В Германии в Баден-Бадене есть торфяной курорт. В Московский институт курортологии торф привозят с юга, хотя рядом, в Тверской области на месторождении «Радченко-торф», имеются все виды торфа, которые с успехом могут использоваться для лечения. Важно, что запасы торфа не убавляются. Торф прибывает в росте на один миллиметр в год и ползет вширь.

В Калининском районе, в 18 км ниже Твери, на левом берегу Волги при впадении в нее реки Орши, в селе Орша находится возрожденный в 1990-е гг. Вознесенский Оршин женский монастырь. Этот первоначально мужской монастырь был основан в первой половине XV в. тверским князем Борисом Александровичем, является одним из самых древних монастырей на Тверской земле. В XVI в. ему принадлежали не менее 6 сел, 31 деревня, 48 пустошей. Главный храм обители – Вознесенский освятил святитель Варсонофий II (Казанский чудотворец), епископ Тверской в 1567 г. В те далекие времена поблизости от монастыря в уединенной келье жили местночтимые подвижники – Савватий и Евфросин, – позже их назвали Оршинскими и преподобными. Они почитаются как местные святые, являются небесными покровителями Оршина монастыря. О былом большом значении этой обители свидетельствует тот факт, что Земский собор 1613 г., на котором выбрали первого русского царя Михаила Федоровича Романова, в качестве выборного от Твери был направлен именно настоятель Оршина монастыря архимандрит Иосиф. Под государственным актом, в числе других, стоит его подпись. В начале ХVII в., когда монастырь разорили польско-литовские интервенты (защищая обитель, все монахи погибли в бою), он пришел в запустение; однако был восстановлен, но вскоре снова пришел в упадок. Только в 1840-е годы благодаря стараниям тверского архиепископа Григория (Постникова) он был отремонтирован и благоустроен.

Вознесенский Оршин женский монастырь

В конце XIX в. в монастыре жили игумен, 5 монахов и 5 послушников. В 1903 г. (по другим данным в 1911 г.) монастырь стал женским. В 1905 г. в монастыре открыли церковно-приходскую школу на 30 мальчиков и девочек. В 1913 г. на средства этого монастыря в Твери построили в псевдорусском стиле красивую часовню (ныне на проспекте Чайковского, д. 19) в честь 300-летия царствования дома Романовых (автор проекта инженер-строитель П. Ф. Богомолов). В начале XX в. Оршин монастырь имел 353 десятины земли (более 420 га), мельницу на реке Орше, 20 коров, 6 лошадей. Монахины также зарабатывали средства для жизни монастыря, занимаясь вышиванием гладью и шелком, вязанием перчаток и чулок, плетением кружев, шитьем одежды и иконописанием. Им делали заказы, люди с удовольствием покупали красивые, добротные и недорогие изделия, выполненные при чтении молитв чистыми и стойкими в духовно-нравственном плане инокинями. Считалось (и считается), что подобные изделия дают физическое и духовное здоровье их владельцам. В царский период в монастыре были открыты в мирное время – приемный покой для амбулаторных больных, а во время Первой мировой войны – приют для детей погибших войнов. Главной святыней монастыря была местночтимая икона Страстей Господних с частицами святых мощей разных угодников Божиих (в советский период ее передали в собрание Тверской государственной картинной галереи). В 1919-м – начале 1920-х гг. монастырь закрыли, на его территории открыли школу, храм стали использовать как зернохранилище и склад. Во время боев в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг., в октябре – декабре 1941 г. строения закрытого монастыря сильно пострадали; от вражеского артиллерийского огня полностью или частично разрушились каменные здания, а деревянные сгорели. Монастырь возродился в 1990–1992 гг. Теперь в нем живут настоятельница и более 10 насельниц. При монастыре работают детская воскресная школа и приют для девочек-сирот. В монастыре сохранились Вознесенский собор с престолами Вознесения, великомученицы Екатерины, преподобного Онуфрия (1567 г., редкий для Тверской области памятник московской школы зодчества). Первоначально этот собор был 5-ти главым, но сохранилась только центральная глава с трапезной, имеющей престолы Варсонофия, епископа Тверского, и святителя Димитрия Ростовского, а также Феодоровской иконы Божией матери. Сама эта древняя чудотворная икона сейчас пребывает в пленении в Тверской картинной галерее. Но в 1996 г. чтимый список с нее вернулся в монастырь. В Оршином монастыре сохранились также колокольня (она и приделы были пристроены к собору в 1854–1862 гг.), настоятельский корпус (2-я половина XIX века), монастырская стена с угловыми шатровыми башнями (начало XIX в.). В монастыре есть свое подсобное хозяйство, поля и огороды. Недалеко от обители сохранились остатки пустыни преподобных Савватия и Евфросина Оршинских, рядом бьет источник их имени, вода из которой считается целебной. Святой источник посещает большое число верующих людей, жителей окрестных деревень, экскурсантов и туристов. Посещение этого источника, почитаемого святым, является важной частью паломнической поездки в этот монастырь. Оршин монастырь является своего рода памятником его создателю – тверскому князю Борису Алксандровичу.

Борис Александрович Тверской (начало XV в. – 1461 г.) был великим князем тверским с 1425 г. Он был мудрым политиком и хозяйственником, ловким дипломатом. Он поддерживал союзные отношения и с великим княжеством Литовским, и с великим княжеством Московским. Он сумел со временем породниться с московским великим князем Василием II, Темным, сын которого Иван (будущий великий князь Иван III) стал его зятем. Через свою дочь (жену Ивана III) он пытался отстаивать интересы Тверской земли у правителей Московского княжества, к которому Тверь была присоединена в 1485 г. При Борисе Александровиче существенно возросли авторитет и политическое значение Тверского княжества среди других русских княжеств. Борис Александрович большое внимание уделял, как мы сейчас говорим, градостроительному усовершенствованию своих владений. Понимая очень большое значение православных церквей и монастырей, в разных местах Тверской земли он способствовал строительству монастырей и храмов. При нем был расширен Тверской кремль, основаны несколько монастырей в Твери и ее окрестностях (в том числе и Оршин монастырь), построены церкви над воротами тверской крепости и на княжеском дворе в Твери, возобновлена (после пожара 1412 г.) церковь Рождества Богородицы в селе Вертязине (ныне село Городня Конаковского района).