Текст книги "Дворцы Санкт-Петербурга. Наследие Романовых"

Императоры российские и другие Романовы неизбежно влияли на формирование нравственно-духовного климата в Петербурге. Члены Императорского Дома Романовых были модельным примером для своих подданных, обычно их уважавших, нередко восхищавшихся ими, а порой осуждавших поведение отдельных представителей романовского семейства. Далеко не всем Романовым удавалось быть достойными примерами для своих соотечественников. Нужен был закон или кодекс, устанавливавший рамки их возможностей и обязанностей.

Император Павел I законодательно утвердил правовое положение членов Императорской Фамилии, их статус, права, обязанности. По его инициативе в первый том Основных законов Российской империи вошел свод правовых актов – «Учреждение об Императорской Фамилии», – составленный на основе его позиции в этом вопросе. Этот кодекс, или Особый Манифест, названный «Учреждение об Императорской Фамилии», был оглашен в 1797 г. Этот документ определил правовое положение, материальное содержание, привилегии членов Императорской Фамилии. В соответствии с ним право на престол определялось не желанием правящего императора, а исключительно степенью родства (от царя-отца к старшему сыну, при отсутствии мужских наследников – к женским особам Фамилии), устанавливались титулы и величания членов династии: наследник престола – «Великий князь-цесаревич» и «Ваше Императорское Высочество», для прочих детей, внуков, правнуков – «Великий князь, княгиня, княжна» и «Императорское высочество», а последующие поколения именовались «Князьями императорской крови» и удостаивались титула «Высочество». При Павле I императорская династия включала императорскую супружескую чету и их детей, всего 11 человек. К началу 1880-х годов династия Романовых включала 39 человек, имевших право на пожизненное финансовое обеспечение и порой дополнительную эпизодическую финансовую помощь. При Александре III быстро растущие затраты на увеличивавшееся число членов династии Романовых заставили актуализировать и принять в 1886 г. новую редакцию законов об Императорской Фамилии, утвердить титул «Великого князя», «Великой княгини» только за сыновьями, дочерями, братьями, сестрами и в мужском поколении внуками императора (исключение сделали лишь для потомства любимой дочери Николая I Марии Николаевны, которому в 1852 г. были пожалованы звания императорских высочеств), с соответствующими финансовыми выводами, что вызвало ощутимое недовольство среди многих Романовых, издавна привыкших жить роскошно. Дополнительные солидные денежные выплаты Романовы могли иметь за службу в армии или на флоте, а также на важных государственных постах. Царские братья, дядья и племянники получали всегда очень хорошо оплачиваемые завидные и ответственные назначения. Но по их царскому происхождению требовать от них соблюдения всех правил ответственности было невозможно. Чаще всего профессиональных знаний для выполнения порученных государственных дел у них было недостаточно, а об их расширении они обычно не думали. Они не признавали для себя служебной дисциплины; не было на них ни суда, ни наказаний. Министерства, высшие чиновники, правившая бюрократия не могли справиться с самоуправством великих князей. Они привыкли к шикарнейшей жизни и вседозволенности; выделяемых им огромных финансовых средств, как представителям Дома Романовых, им было мало; современники утверждали, что все великие князья воровали или мечтали об этом, как и о сокрытии своих сомнительных дел и планов.

Император Николай II и члены императорской фамилии в Ропше 31 июля 1899 г.

Все великие князья и великие княгини имели в Петербурге личное роскошное жилье, обычно многокомнатные апартаменты и шикарные дворцы, а также дворцы и дачи в пригороде. Возглавляя видные государственные ведомства или компании, почти все они рано или поздно в той или иной мере путали личный и государственный карманы, наживались на военных заказах, закупках, возможностях наместничества в разных частях России, дополнительно обогащались за счет войн, финансов армии и флота. В начале ХХ в. депутат от кадетов в Государственной думе А.И. Гучков (1862–1936) произнес обличительную речь против великих князей и царского правительства. Он сказал о недопустимости ставить на важнейшие государственные посты членов царской семьи Романовых, поскольку их неприкосновенность позволяет им, их ставленникам и многочисленным любовницам безнаказанно действовать, обворовывать Россию. Престиж Романовых стабильно падал, доверие к власть имущему клану исчерпывалось. Это способствовало возникновению и усилению революционных беспорядков и перевороту в России, ведь жизнь простых людей ухудшалась, усложнялась, постепенно они понимали, что растущий по численности власть имущий клан их дурачит, обманывает, хорошо живет, стабильно обогащается за их счет и мало думает об их благополучии.

Николай II не был дальновидным человеком в кадровой политике в целом. Назначая в Петербурге на ответственные посты своих родственников и рекомендованных ими людей, он в должной мере не учитывал их профессиональную компетентность и степень их нравственной зрелости. Николай не понимал, что если человек ведет себя сомнительно в личной жизни, скорее всего и в государственных делах далеко не все будет у него в порядке. Целый ряд его кадровых назначений говорит о том, что он не разбирался в людях или не умел грамотно подходить к важным назначениям.

При Николае II враждовавшие группировки при дворе существенно усилили свое влияние на дела в стране, причем это усиление означало для них расширение возможностей для их обогащения. Не было при дворе единодушного желания помогать грамотно править страной неопытному в управленческих делах Николаю II, звучала язвительная критика его правления, ощущалось стремление членов придворных группировок к власти и обогащению.

Уже при Александре III и особенно при Николае II придворные, даже великие князья и княгини, все больше забывали о совести, что стало сильно заметным с конца XIX в. После фамильных обедов в Зимнем дворце пропадали со стола ценные безделушки, были и другие пропажи. Стремление к обогащению, присвоению чужого было неистребимым при дворе последних Романовых, где не брезговали ни большим, ни малым. Были известны многочисленные пропажи драгоценных украшений, владельцы их случайно теряли на балах, званых вечерах, потом объявляли их розыск, искали нашедших их, но никогда ничего не находилось, даже из числа потерянных романовских коронных драгоценностей. А ведь на подобных балах присутствовали только очень богатые люди, а слуги были неспособны на присвоение чужого, да и все их действия были под надзором и строго регламентированы.

Об ускорении ужасающего падения нравов в начале XX в. в высших кругах общества свидетельствовало участие двух представителей рода Романовых в убийстве Г. Распутина (Г.Е. Новых, 1872–1916 гг.). Среди убийц были великий князь Дмитрий Павлович (1891–1942) – племянник Александра III, а также князь Феликс Феликсович Юсупов (1887–1967), поддержанный женой в стремлении убить Распутина, а его женой была княгиня Ирина Александровна (1895–1970) – близкая родственница Николая II. В то время в обществе всех участвовавших в убийстве Распутина пытались оценивать чуть ли не как сказочных героев. Распутин, вне сомнений, мешал нормализации дел в России, но он не был главным злом, главным источником и причиной ее бед. Убийство Распутина не могло улучшить положение дел на германском фронте, решить проблемы со снабжением армии, нормализовать работу транспорта, улучшить управление страной. Кроме того, это убийство возмутило крестьян, ведь представители царского рода Романовых участвовали в убийстве простого мужика, – их плоти и крови, представителя крестьян, то есть большей части россиян. Все это вело к выводу: Романовы не нужны России, не нужен и царь, который не может защитить простых людей. Убийство Распутина неизбежно приближало очередную смуту в России.

Большинство мужчин из рода Романовых имели те или иные греховные пристрастия. Из них наиболее распространенными среди романовских мужчин были любовные авантюры и супружеские измены, шумные развлечения и попойки в ресторанах, нездоровый интерес к азартным играм и неспособность контролировать свои действия при участии в них, а также гомосексуализм. Мужчины из рода Романовых значительную часть своей жизни проводили как правило в военной среде и неизбежно становились жертвами ее пороков, среди Романовых было несколько известных гомосексуалистов, но большинство остальных романовских мужчин, на личной практике познав этот тяжелый грех и не получив удовольствия, все-таки отказались и осудили гомосексуальные пристрастия.

Низье Филипп-Вашо

Как ни удивительно, но Романовы считавшие себя примером всем в верности Православию, нередко обращались к колдунам, целителям, медиумам, магам, увлекались мистицизмом, то есть делали то, что категорически запрещает Русская православная церковь. Среди самых убежденных и активных приверженцев и пропагандистов мистицизма в Петербурге были великие княгини Александра Иосифовна (с 1848 г.; Сани, 1830–1911 гг.) и сестры-черногорки Милица (с 1889 г.) и Анастасия (Стана, с 1907 г.) Николаевны – жены великих князей соответственно Константина Николаевича и братьев Николая и Петра Николаевичей, которых они приобщили к мистицизму. Эти три великие княгини стремились приобщить к мистицизму и императрицу Александру Федоровну, которая с начала ХХ в. как минимум на два года отчасти попала под влияние иностранных мистиков, в первую очередь француза-католика Низье Филиппа-Вашо (1850–1905).

Императорскую чету привлекали в Филиппе (рекомендованном им в 1901 г. великокняжеской четой Милицией Николаевной и Николаем Николаевичем) не его врачебные знания, а якобы имевшийся у него мистический дар духовного целительства, ходатайства за больных, дарованный ему Богом. Филипп по приглашению Николая II дважды посещал Россию. Французский посол предупреждал, что не стоит верить знахарю Филиппу, не имевшему медицинского образования, врачебная практика во Франции ему была запрещена, он трижды привлекался к суду. Но молва говорила, что он с 13 лет лечит «животным магнетизмом», гипнозом; он действительно с помощью внушения часто добивался блестящих результатов в исцелении больных. Например, он вылечил от падучей болезни (эпилепсии) сына великокняжеской четы Романа Николаевича (1896–1978). В течение двух месяцев в 1902 г. Филипп провел серию гипнотических пассов с императрицей Александрой Федоровной и предсказал, что она родит сына. Через следующие шесть месяцев у нее началось острое нервное расстройство и открылось отсутствие беременности. Филипп успел уехать во Францию, сказав ей, что по его молитвенной силе, а также молитвам одного святого старца она вскоре родит сына (через два года у императрицы родился долгожданный, но больной сын).

Не все члены Императорской Фамилии были верными чадами Русской православной церкви, ее стойкими приверженцами. Правда, было правило для иностранных принцесс, ставших женами великих князей и русскими великими княгинями, позволявшее им по их желанию не принимать Православие, если не было шансов у их мужей занять престол, но больше приветствовалось принятие ими Православия. Так, остались протестантками-лютеранками великие княгини Мария Павловна-старшая (Михень, 1854–1920 гг., жена с 1874 г. Владимира Александровича), но через 34 года, в 1908 г., с корыстными целями она все-таки приняла Православие, и Елизавета Маврикиевна (Мавра, 1865–1927 гг., жена великого князя Константина Константиновича, поэта «К.Р.»). Великая княжна, дочь великого князя Константина Константиновича Вера вышла замуж за герцога Евгения Вюртембергского, большую часть жизни провела в немецком городе Штутгарте, но часто и долго гостила в Петербурге, в 1909 г. она оставила Православие и приняла лютеранство; это был беспрецедентный случай в Русском Императорском Доме.

Постепенно устаревавшие некоторые положения «Учреждения об Императорской Фамилии» (1797) подчас заставляли Романовых идти на их нарушения, что особенно явно проявилось в их личной жизни и свидетельствовало о нравственной деградации в Императорском Доме, ускорившейся в первой половине XIX в. По закону Российской империи (1797): 1) ни один из членов Императорской Фамилии не мог вступить в брак без разрешения правившего монарха, не мог вступить в брак с разведенным лицом, не мог вступать в неравнородный брак, члены царствующего дома должны были вступать в браки только с равными по происхождению членами иностранных правящих династий (в первую очередь цесаревич или другой законный будущий претендент на царский престол); 2) мать или жена монарха, а также наследника или возможного законного другого претендента на престол должны были еще до своей свадьбы принять Православие, если они исповедовали другую веру; 3) развод великого князя и неравнородный брак лишали его права на престолонаследие; 4) при создании великокняжеской семьи нужно было строго соблюдать правила Русской православной церкви и прежде всего ее запрет браков между двоюродными братьями и сестрами, а также запрет разводов (развод разрешался в исключительных случаях: по причине супружеской измены, неспособности иметь детей и некоторых других).

Хотя Романовы в массе своей стремились создать семью, иметь детей, не доводить семейные дела до развода, многие императоры и единолично правящие императрицы ради своих чувственных удовольствий без колебаний нарушали церковные и светские правила. За подобного рода грехи, как и за любые другие прегрешения, рано или поздно приходилось расплачиваться, причем не только греховодникам, но и их потомкам до четвертого колена как минимум. Судьбы представителей рода Романовых подтверждают это.

Царь Петр I при первой и второй женах имел многочисленные любовные связи (он считался самым любвеобильным монархом в Европе) и неизбежные болезни от сомнительных контактов, в половой распущенности и сексуальном цинизме он сравним с царем Иваном Грозным. Его жена Екатерина I в возрасте 40 лет изменила 52-летнему мужу с 36-летним камергером Вилли Монсом, которого вскоре казнили (для видимости порядка его обвинили в принятии взяток); став императрицей, она меняла фаворитов, главным среди них был Густав Левенвольде. Ее внук, юный император Петр II, с 13–14 лет стал предаваться чувственным развлечениям, в возрасте почти 15 лет был вынужден обручиться с Екатериной Долгорукой, беременной от него. Фаворитом императрицы, вдовы Анны Иоанновны, был герцог Э.И. Бирон. Ее племянница Анна Леопольдовна, став правительницей при младенце императоре Иване IV Антоновиче, имела противоестественные отношения со своей фрейлиной Юлией Менгден (это единственный случай лесбийских отношений у русского престола).

А.Г. Разумовский. Гравюра XVIII в.

Елизавета Петровна, еще царевной с юных лет любила любовные игры, имела любовников, а в статусе императрицы меняла фаворитов, но в 1742 г. заключила тайный морганатический брак в возрасте 33 лет со своим ровесником Алексеем Григорьевичем Разумовским. При этом с 42 лет до смерти в возрасте 52 лет ее любимым фаворитом был Иван Иванович Шувалов, моложе ее на 18 лет. Ее племянник и следующий император Петр III при молодой красивой жене Екатерине Алексеевне (будущая императрица Екатерина II) имел при дворе фавориток, намечал развестись с женой и жениться на одной из них – графине Елизавете Романовне Воронцовой. Свергнувшая мужа (1762) императрица Екатерина II еще в статусе великой княгини имела несколько любовников, главный из них граф Г.Г. Орлов (1734–1783) и его брат сыграли решающую роль в возведении ее на престол. У Екатерины II было много фаворитов и сексуальных партнеров, но с одним из них, Григорием Александровичем Потемкиным, моложе ее на 10 лет, она вступила в тайный морганатический брак в 1774 г., когда ей было 45 лет, а ему – 35 лет. Екатерина II не могла обходиться без новых молодых фаворитов, последним из них был князь Платон Александрович Зубов (1767–1822), моложе ее на 38 лет, их связь продолжалась до ее смерти целых 7 лет (1789–1796), тогда ей было 60–67 лет, а ему 22–29 лет. Ее сын император Павел I еще в бытность великим князем не догадался, что его супруга Наталия Алексеевна, принцесса Гессен-Дармштадтская, изменяет ему с его другом графом Андреем Разумовским, вскоре при родах она умерла. Его вторая супруга Мария Федоровна была предана ему, однако главной дамой его сердца была княжна Анна Петровна Лопухина, ставшая княгиней Гагариной, но не потерявшая привязанности императора. Его сын император Александр I, выделявшийся ростом и привлекательным лицом, с юных лет любил любовные утехи. Его редчайшая красавица-жена Елизавета Алексеевна была неопытной в любовных играх, поэтому он предпочитал ей других, более искушенных в чувственных делах женщин. Особое место в его жизни занимала фрейлина Мария Антоновна Нарышкина, урожденная княжна Святополк-Четвертинская (1779–1854), первая красавица со времен Павла I, ставшая на 12 лет главной фавориткой Александра I, родившая от него (из ее 6 детей) как минимум двух детей: дочь Софью (1808–1824) и сына Эммануила (1813–1902). Их связь прекратилась в 1814 г., когда Александр I узнал, что она ему изменяет. Брат Александра I и новый император Николай I был образцом мужской красоты, считался самым красивым правителем в Европе. Он окружал постоянным вниманием и заботой свою жену императрицу Александру Федоровну и их детей. Жена за 15 первых лет их семейной жизни родила шестерых детей, рожала через каждые два года и подорвала свое здоровье, врачи запретили ей рожать, что в те годы означало необходимость отказаться от интимных отношений. Императрица понимала физиологические потребности Николая I и не осуждала наличие у него фавориток, так длились все следующие 23 года их семейной жизни.

Е.М. Долгорукая. 1860-е гг.

М.Ф. Кшесинская.1890-е гг.

Похожая история случилась и у его сына императора Александра II, который с юности имел сильное стремление к чувственным радостям. Его супруга Мария Федоровна, принцесса Гессен-Дармштадтская, за первые 19 лет их семейной жизни родила 8 детей, рожала через каждые 2–3 года и также подорвала свое здоровье, утратила привлекательность и полностью лишилась внимания мужа, окончательно охладевшего к ней. В возрасте 42–47 лет у Александра II роман сменялся романом и увлечения увлечением. В 47 лет он влюбился в 18-летнюю княжну фрейлину Екатерину Михайловну Долгорукую (1847–1922), и с тех пор она была для него единственной любимой женщиной. Их близкие отношения продолжались до его гибели, целых 15 лет (1866–1881), когда ему было 48–63 года, ей – 19–34 года. Она родила от него двух сыновей и двух дочерей, из их четверых детей один сын умер через несколько дней после рождения. Александр II позволил себе редчайшую бестактность. Он поселил княжну Е.М. Долгорукую с прижитыми от него детьми в Зимнем дворце, причем прямо над покоями его больной жены императрицы Марии Федоровны, чем увеличил ее физические и моральные страдания, ускорил ее кончину. Через месяц после смерти жены император Александр II заключил тайный, но законный брак (1880) с Е.М. Долгорукой, которой своим указом присвоил титул светлейшей княгини Юрьевской, намеревался со временем открыто объявить ее императрицей. Вскоре после гибели супруга она была вынуждена уехать с детьми из России, будучи сверхобеспеченной в финансовом плане Александром II. Александр III, сын Александра II, был на протяжении всей своей жизни верным мужем и примерным семьянином. Его брак с датской принцессой Дагмарой, ставшей в России Марией Федоровной, был очень счастливым, продолжался 28 лет, до его смерти, у них родились шестеро детей. Его сын и следующий император Николай II даже в молодости любовной прытью не отличался; в юношеские годы он симпатизировал своей кузине и ровеснице английской принцессе Виктории Уэльской, а потом – княжне Ольге Александровне Долгорукой. Но он их только выделял из других девушек и не более. Известна только одна его фаворитка – балерина Матильда Феликсовна Кшесинская (1872–1971), их роман длился, когда ему было 22–25 лет – в 1890–1893 гг. (с кульминацией в 1892–1893 гг., когда Матильда была одновременно любовницей цесаревича и великого князя Сергея Михайловича, его ровесника; в 1894 г. Николай Александрович стал императором, женился и был верным мужем).

Большинство Романовых считались с брачными традициями Императорского Дома, все императоры после Павла I заключали свои браки в соответствии с императорским законом 1797 г. (исключением был второй морганатический брак Александра II, о котором в обществе почти никто не знал), но случались и любовные потрясения в жизни Романовых, наиболее сильные из них их преодолевали.

Цесаревич Александр Николаевич, будущий Александр II, в молодости был влюблен во фрейлину княжну Калиновскую, ради женитьбы на ней был готов отказаться от трона, в ногах валялся у своего отца Николая I, просил разрешение на брак с ней. Со слезами на глазах Николай I этот брак запретил и убедил цесаревича следовать закону и своему долгу. Сын Александра II цесаревич Александр Александрович, будущий Александр III, в возрасте 19–21 года пережил сильнейший роман с фрейлиной княжной Марией Илимовной Мещерской (1844–1868), готов был ради брака с ней отказаться от престола; но под давлением своего отца был вынужден отказаться от своих желаний и следовать брачным традициям Дома Романовых. Он вынужден был жениться на датской принцессе Дагмаре, которая была невестой его умершего брата цесаревича Николая (1843–1865). Это был его долг, его личная жертва ради интересов России. Тогда цесаревич Александр написал в своем дневнике: «Может быть, я часто забывал в глазах других мое назначение, но в душе моей всегда было это чувство, что я не для себя должен жить, а для других; тяжелая и трудная обязанность. Но: “Да будет Воля Твоя, Боже”». Их брак был счастливым, длился 28 лет, у них родились шестеро детей. Сын императора Александра III цесаревич Николай Александрович, будущий Николай II, из-за того что его родители долго противились его браку с принцессой Алисой Гессен-Дармштадтской, готов был ради женитьбы на ней отказаться от трона, но обстоятельства заставили его отца и мать все-таки согласиться на их брак. Великий князь Николай Михайлович (1859–1919) в молодости пережил глубокое чувство к своей двоюродной сестре Виктории Баденской, дочери великого герцога Баденского, родного брата его матери – великой княгини Ольги Федоровны, до замужества герцогини Цицилии Баденской. Чувство было взаимным. Но они не могли нарушить церковный запрет на брак двоюродных брата и сестры. Николай Михайлович всю жизнь был холостяком. Весь пыл своей души он отдал изучению истории и прославлению русской культуры. Великий князь Михаил Александрович (1878–1918) – сын Александра III и брат Николая II, – был счастливо влюблен в свою двоюродную сестру принцессу Беатриче (Сайма, 1884–1966 гг.), дочь герцога Альфреда Эдинбургского и великой княгини Марии Александровны, родной сестры его отца. Михаил Александрович не стал нарушать церковный закон и поборол в себе любовное чувство; Беатриче со временем стала женой инфанта Испанского. Есть и другие примеры вынужденного отказа Романовых от браков с их кузинами.

Однако нужно отметить, что в Доме Романовых, несмотря на церковный запрет, все-таки порой состоялись браки двоюродных сестер и братьев, других очень близких родственников, что, как правило, негативно сказывалось на их потомках.

Долгое время в царском, потом императорском Доме Романовых официальные разводы, совершенные по серьезным причинам, были редчайшим делом.

Царь Петр I развелся в 1698 г. со своей женой Евдокией Федоровной Лопухиной, родившей ему детей, но чуждой ему по духу, отправил насильно ее в монастырь, заставил принять монашество. В 1712 г. он женился на происходившей из прибалтийских крестьян и имевшей непростую репутацию Марте Самуиловне Скавронской, считавшейся женой простого шведского драгуна, затем бывшей в руках какого-то сержанта, потом – полковника, позже – Б.П. Шереметева, А.Д. Меншикова, а с 1705 г. – царя Петра I. В 1704 г. она приняла Православие и получила имя Екатерина. Через 8 лет она стала императрицей Екатериной Алексеевной, вошла в русскую историю как Екатерина I.

В доме Романовых второй развод был оформлен через 108 лет, он способствовал военному бунту в 1825 г., названному восстанием декабристов. Великий князь Константин Павлович (1779–1831) в 1796 г. женился на принцессе Юлиане Кобургской (1781–1860), которую оскорблял и мог даже ударить; детей у них не было, она не захотела это терпеть, покинула мужа, уехала из России в 1801 г. Развод ему Александр I позволил оформить только в 1820 г., перед его женитьбой на дочери знатного польского графа Иоанне Грудзинской (1799–1831), которой был дарован титул княгини Ловицкой или Лович. Развод и повторная женитьба заставили его отречься от прав на российский престол (его отречение способствовало военному бунту в декабре 1825 г. в Петербурге, «делу декабристов»). Его отречение от престола долго держалось в тайне, вероятно, бездетный Александр I считал полезным пугать соотечественников перспективой иметь на троне скандального Константина, по сути, «второго Павла I».

Разводы по веским причинам допускались и позже. Так, в 1906 г. был расторгнут 16-летний брак имевших двух детей герцога, князя Романовского Георгия (Юрия) Лейхтенбергского (1852–1912 гг., внук Николая I от его дочери Марии), и дочери черногорского короля Анастасии Николаевны (1868–1935), из-за его чрезмерно вольной, почти распутной жизни и скандальной связи с французской куртизанкой.

В 1914 г. был оформлен развод великой княгини Марии Павловны-младшей (1890–1958 гг., дочь великого князя Павла Александровича, внучка Александра II) и наследника шведского престола принца Вильгельма (1884–1965). Их брак был заключен (1908) только по государственно-политическим интересам, они не любили друг друга, оценивали их брак как временное испытание. С 18 почти до 25 лет она страдала в этом браке, хотя в 1909 г. у них родился сын, но муж мало думал о ней и сыне. Поскольку Марию Павловну заставили вступить в брак и муж был к ней безразличен, их развод не осудили, как и ее измену мужу в 1911 г.

В 1916 г. в Доме Романовых был прецедент расторжения брака, а не развод, как выглядело с первого взгляда. Великая княгиня Ольга Александровна (1882–1960 гг., дочь Александра III, сестра Николая II) в 1901 г. была обвенчана с принцем Петром-Фридрихом Ольденбургским (1868–1924), но реальных супружеских отношений с ним не имела все 15 лет их семейной жизни (он был неспособен на нормальные супружеские отношения). Святейший Синод официально признал в 1916 г. их брак недействительным, Николай II его аннулировал. Расторжение этого брака, по сути, нельзя рассматривать как развод. В 1916 г. Ольга Александровна обвенчалась с ее возлюбленным, холостым полковником Николаем Александровичем Куликовским (1881–1958).

В императорском Доме Романовых не только самодержцы, но и очень многие великие князья с XIX в. были падки на чувственные радости на стороне, практически все имели греховные любовные стремления и сомнительные проступки, нарушали в той или иной степени нравственные правила, забывали о моральных нормах и принятых законах. Этому способствовала и уязвимая в нравственном плане атмосфера амурных авантюр и любовных сетей, раскинутых ловкими женщинами в Петербурге. Быть любовницей, содержанкой, а тем более морганатической женой великого князя было заветной мечтой простолюдинок и светских женщин.

Е.Г. Числова. 1870-е гг.

Несмотря на грубый характер и дикие выходки, брат Александра I, великий князь Константин Павлович (1779–1831), был любвеобильным, менял любовниц, имел большое число внебрачных детей; его любимыми фаворитками были актриса Жозефина Фридрих (родила от него сына Павла, который впоследствии стал генерал-адъютантом) и певица Клара-Анна Лоранс (родила от него сына Константина, ставшего впоследствии генерал-лейтенантом, и дочь Констанцию, впоследствии ставшую женой генерал-лейтенанта А. Лишина). Балерина Е.Г. Числова (1845–1889) более 10 лет была возлюбленной, матерью четверых детей женатого великого князя Николая Николаевича-старшего (1831–1891), имевшего двух законных детей. Балерина А.В. Кузнецова (1847–1922) имела с начала 1870-х годов длительный роман и родила пятерых детей от женатого великого князя Константина Николаевича (1827–1892), имевшего шесть законных детей. Балерина М.Ф. Кшесинская (1872–1971) пользовалась с 1890 г. любовными и материальными щедротами четверых Романовых (и не только их) – цесаревича Николая Александровича (1868–1918 гг., будущий Николай II), великих князей Сергея Михайловича (1869–1918) и его брата Георгия Михайловича (1863–1919), а также великого князя Андрея Владимировича (1879–1956 гг., в 1921 г. в эмиграции стала его законной женой). У великого князя Алексея Михайловича (1875–1895) всегда были любовницы – опереточные актрисы-француженки или русские балерины. Опытная и дорогая куртизанка из Северной Америки еврейка Фанни Лир была любовницей великого князя Николая Константиновича (1850–1919), который намеревался на ней жениться в 1873 г. (ему не позволили это сделать), затем всю жизнь менял жен и любовниц, подчас имел даже несколько жен и любовниц. Великий князь Николай Николаевич-младший (1856–1929) длительное время сожительствовал с дочерью купца-меховщика С.И. Бурениной, имевшей двух сыновей, хотел на ней жениться в 1888 г., что ему не позволили сделать. Великий князь Борис Владимирович (1877–1943) открыто жил с любовницами и регулярно менял их, не гнушался простолюдинок. У зятя Александра III – великого князя Александра Михайловича (1866–1933) любимой фавориткой была француженка-парижанка, на которой он хотел жениться в 1910 г., для чего мечтал о разводе и не думал о своих семерых законных детях; этот второй сомнительный брак ему не разрешили заключить. Графиня М.Э. Клейнмихель (урожденная графиня Келлер, 1846–1931 гг., хозяйка известного салона на Сергиевской улице, в особняке которой гремели знаменитые балы-маскарады, собирались и множились сплетни, устраивались оккультные сеансы) имела любовную связь с одним из женатых великих князей и, по светским сплетням, родила от него внебрачного сына – якобы Еф. Ал. Придворова (1883–1945), ставшего в советский период известным поэтом Демьяном Бедным.