Текст книги "Экзамен любви"

3

Борьке нравилось бывать у Вари. Квартира у Дробышевых была трехкомнатная в обычной девятиэтажке, но внутри все отличалось от стандартного интерьера. В нишах стен висели картины и иконы. Прикольно смотрелся торшер, сделанный из болванки для костюма, такие в ателье стоят. Верх вроде фигура, а ниже талии – палка. К этой фигуре Варина мама приделала декольтированное платье: юбка многослойная, но прозрачная, именно через нее пробивается свет, а еще на шею этой красавицы было надето светящееся кольцо. В общем, в каждом предмете этого дома сказывалась профессия и наклонности Вариных родителей. Анатолий Семенович был искусствоведом с именем, а мама Екатерина Андреевна работала в Большом театре костюмером. Вот в такой вот творческой семье родилась Варвара. В последнее время Боря был здесь частым гостем. Принимали его хорошо, словом, не было причин отказываться от приглашения заходить на огонек.

– Твои-то дома? – спросил Боря, когда Варя начала возиться с ключами.

– Нет, они на выставку приглашены. Вернутся часам к двенадцати.

Ну, тут у Борьки винтики заработали в нужном направлении. Может, это и есть ее подарок? И только он настроился поменять планы на вечер, посидеть дома в тихой, уютной обстановке со всеми положенными имениннику преимуществами, как в коридоре зажегся свет и дружный хор голосов завопил:

– Сюрприз!

Сказать, что Борька изумился, было все равно что сравнить легкий шторм с цунами.

На него, улыбаясь, смотрели Белый с Дашей, Туська Крылова с Толиком Агаповым, Лизка Кукушкина со своим Кириллом, Юлька и Маринка, Неделя, в смысле Неделькин Вовка, Виталик Комаров, по кличке Комар, Вадик Ольховский и Васек, в смысле Василиса Останченко. Присутствовали все его одноклассники, ну почти все. И все здесь. У Вари в квартире. И это, разумеется, благодаря ее стараниям. Борьку словно обухом по голове огрели. Наверное, поэтому не придумал ничего лучше, как сказать с дурацкой улыбкой на пол-лица:

– Что это вы здесь делаете?

– Тебе же исполнилось шестнадцать, – задорно отозвалась Лиза Кукушкина. – Мы не могли это событие пропустить.

– Ну, как себя чувствует именинник? – хитро поинтересовался Белый.

– Вот так сюрприз – вся банда в сборе, – пришел в себя Борька, покачав головой.

Он посмотрел в искрящиеся радостью и лукавством Варины глаза и ощутил, как кровь побежала по венам, согревая то, что мы называем душой. Вслед за душой ожил желудок. Борька почувствовал восхитительные запахи.

– Что, и ужин будет? – потянул он носом.

– Обязательно. С шампанским. Но позже, – заверила Варя. – А теперь принимай подарки.

– Наш с Дашкой с красной ленточкой, – сказал Белый.

– Намек понял, – откликнулся Борька и принялся разворачивать подарок, завязанный красной ленточкой.

Любопытно, что там? Оказалась еще одна красочная обертка с еще одной красной ленточкой. Из одной оберточной упаковки под шумный гогот Борька переползал в другую, а кончилось это все тем, что у него в руках, в качестве приложения к ленточкам и вороху бумаги, остался… лотерейный билет, на котором было написано: «У нас все по-честному! В каждом билете машина!»

– Ну, ребсы, вы даете, предков моих переплюнули, – хмыкнул довольный Борька. И в самом деле прикольно с билетом получилось, заодно и о снегоходе можно упомянуть. – А если я и правда машину выиграю, что делать будем?

– Не дергайся. Распилим, – с ходу предложил Белый.

– Мне, чур, колеса и руль. С детства мечтала порулить, – шутливо сказала Даша.

– Нет, – предложил практичный Комар, – вы ее лучше продайте, а доллары поделите.

– А почему доллары, а не рубли? – усмехнулся Лизкин Кирилл.

– Рубль, он, конечно, великий, но доллар привлекательнее, – откликнулся Виталик и напомнил Боре: – Ты не отвлекайся, именинник, давай подарки смотри.

Подарки произвели на Борьку неизгладимое впечатление. Игрушечному парашютику, презенту Недели, он обрадовался едва ли не больше, чем снегоходу. Еще бы! Со снегоходом у него еще не было связано никаких воспоминаний, а сувенир напомнил о том дне, когда он, Белый, Скрипач и Неделя отправились в Парк Горького прыгать с вышки. Такой кайф поймали! Мало не покажется! Борьке сразу захотелось это мероприятие повторить.

– Как насчет того, чтобы посетить этот аттракцион еще раз? – предложил он Сереге, запуская парашют.

– Нет проблем.

– Заметано, – усмехнулся Борька и, улучив момент, поинтересовался: – Ты мне лучше скажи, как это тебе удалось держать язык за зубами столько дней?

– Было трудно, но я с этим справился. Всякий раз, когда меня начинали мучить приступы мужской солидарности, я напоминал себе о преимуществах этой сделки. – Белый выразительно посмотрел на Дашку.

Собственно, Боре и без того было ясно, что Белого девчонки взяли в оборот. Варька, наверное, пригрозила, чтобы он до поры до времени держал рот на замке, ну а Дашка, надо полагать, нашла более щадящие методы воздействия. Борька на друга не обижался, будь он на его месте, так же бы поступил. На то он и сюрприз!

А сюрпризов в этот вечер было много. Стол полностью соответствовал выражению «пир горой!». Боря сел рядом с Варей во главе стола. Парни взялись откручивать пробки шампанского, а Боря почему-то засмотрелся на букет синих ирисов и желтых лилий. Захотелось сказать Варе что-нибудь приятное. Боря наклонился к ее уху и прошептал:

– У тебя, Варюха, настоящий дар.

– Какой? – Она обернулась к нему, держа в руке ложку для салата.

– Делать все красивым.

Варя смущенно улыбнулась, чудесно при этом порозовев. Теперь у Борьки появилось законное желание поцеловать свою подружку, но слово взял Вадик Ольховский. Он постучал по фужеру вилкой и сказал:

– А теперь минутку внимания.

– Вадик, ты собираешься сказать тост? – уточнил Борька, озабоченно сдвинув брови.

– Да, я заготовил торжественную речь, но для твоего же блага буду краток: мы все любим тебя, старик. С днем рождения.

– Спасибо, – облегченно выдохнул Борька: выступление действительно оказалось кратким и, главное, вразумительным. – Я знаю, что на составление этой речи ты потратил много времени, и я очень это ценю, – продолжил он вполне серьезно, но не выдержал и нетерпеливо прикрикнул на парней: – Да наливайте уже, черти!

В воздух, как по команде, взлетели пробки от шампанского. Бокалы наполнились пенистым напитком. Что ж, шестнадцать лет – грех не отметить, тем более в такой компании!

Время за столом не текло, а бежало. Все перебивали друг друга тостами, шутками, смехом, воспоминаниями, короче, царила обычная праздничная атмосфера. И вдруг Юлька Туполева крикнула:

– А сейчас будем кино крутить!

– Какое еще кино? – удивился Борька.

– Очень даже хорошее кино, – загадочно отозвалась Лиза Кукушкина.

Неделя тем временем, как фокусник из шляпы, вытащил кассету, вставил ее в видак, Комар щелкнул выключателем, и комната погрузилась в темноту. Варя, держа Борю за руку, объявила торжественным голосом, как диктор на концерте:

– Посвящается Борису Шустову.

– Начало мне нравится, – одобрил Борька барским тоном, полностью войдя в роль именинника.

Первые кадры вызвали у Борьки бурную реакцию. Ну и какому из родителей, спрашивается, пришло в голову снимать на пленку новогодний праздник в первом классе, где Боря был наряжен в костюм зайчика?

– Борьк, а ушки тебе идут, – прорвался сквозь общий смех голос Василисы.

– Хорошо, не рога, – проворчал Борька себе под нос и сам расхохотался.

Смотреть на то, как он скачет вокруг елки в мешке, стараясь догнать стриженную под мальчишку «снежинку» Светку Калинину с серебристым ободком на голове, было невозможно… приятно.

Кадры замелькали. Третий класс, пятый… шестой… седьмой…

На экране появились Борька, Аня Малышева и Ваня Волков. Восьмой класс. Парни тогда сцепились за право первенства в классе. Если Ванька говорил «черное», Борька сразу отвечал: «белое». Вот и сейчас на экране они спорили, как лучше развесить елочные гирлянды.

«А я тебе говорю, пусти рядами».

«Ну а мне больше в хаотическом беспорядке нравится».

«У меня есть право голоса?» – спросила Аня, пытаясь сбить накал страстей.

«Нет!» – хором рявкнули парни.

Общий смех в комнате был реакцией на проявление мужского шовинизма.

– Ну хоть в чем-то договорились, – прокомментировала Марина.

– Это точно. – Борька смеялся вместе со всеми.

Господи, как давно это было! И какие они смешные, у него вон еще прыщики на лице подростковые. Причина его тогдашних разочарований.

Потом было еще много нарезанных кадров из их общего с классом прошлого. Получился целый фильм. Все хохотали до упаду, а к концу ленты приняли решение дополнить ее материалом, доработать и прокрутить на каком-нибудь празднике учителям. Не всем, конечно, а избранным. Таким, как Ирочка Борисовна, их новый классный руководитель, Кахоберу Ивановичу – это обязательно, он ведь и поныне был для них самый-самый, ну и Лапушку пригласят на просмотр. Осенью он десятому «Б» такой пейнтбол устроил, закачаешься! Настоящее сражение! К тому же у него страстный роман с Ирочкой Борисовной.

– Жалко, что мы тогда не смогли поучаствовать в пейнтболе, – сказала вдруг Варя.

Борька только кивнул. Он понятия не имел, как она прочитала его мысли, но такое в последнее время случалось довольно часто. Осенью как раз с переломом ноги маялся, а Варька отказалась от этого великого приключения исключительно из-за солидарности с ним.

А потом были танцы и торт с шестнадцатью свечками и еще одной наудачу. Борька их все разом задул, без всяких там глупых загадываний желаний. Он верил только в себя и свои возможности. Хотя считал, что традиции есть традиции и не ему их нарушать.

Где-то около одиннадцати Белый, взглянув на часы, заметил:

– Не хочу нарушать законы гостеприимства, но, по-моему, нам пора закругляться.

– Верно, – поддержал Виталик Комаров, он всегда вторил Сереге. – Дружно топаем на выход!

– Секундочку, снимок на память, – вовремя напомнил Толик Агапов.

Он всех построил, навел объектив и, дождавшись, когда они прекратят дурачиться и ставить друг другу рожки, щелкнул пару раз своим цифровиком. После чего Туся взяла его под руку и попрощалась за всех:

– Счастливо оставаться.

– И вам счастливо, – улыбнулся довольный Борька.

Проводив гостей и расставив стулья по местам, он отправился на кухню. Девчонки Варе помогли, практически все было убрано. Она стояла к нему спиной и вытирала фужеры. Такая стройная, такая хрупкая… в красивом платье. «Золушка бы и та, наверное, гордилась таким туалетом», – подумал вдруг с нежностью Борька и обнял Варю сзади.

– Платье у тебя просто закачаешься, – прошептал он ей на ушко.

– Держи себя в руках, именинник, – строго сказала Варя, обернувшись.

Строгость ее была показной, потому что на губах, подкрашенных розовой помадой, играла лукавая улыбка, которая очень ее украшала. Борька наконец-то сделал то, что хотел сделать весь вечер, – поцеловал эти губы долго и обстоятельно. А когда поцелуй прервался, Варя чуть смущенно проговорила:

– Мне хотелось сделать тебе особенный подарок. – И столько любви было в ее глазах цвета чайной розы, что у Борьки перехватило дыхание.

– У меня уже есть особенный подарок, – сказал он, притянул к себе ее голову и потерся подбородком о макушку, пахнущую цветами и еще чем-то вкусным и сладким. И вдруг неожиданно для себя признался: – Ты просто чудо. Ты это знаешь?

– Да, знаю. – Варя выскользнула из его объятий. – Подожди. Вот. – Она достала с полочки видеокассету.

– Что здесь? – Борька повертел ее в руках. – Еще одни воспоминания?

– Нет. Это мультик «Мадагаскар».

– Про зверей?

– Про дружбу. Завтра вечером посмотрим его вместе. Как тебе моя идея?

– Мне нравится. Но ты меня балуешь, – честно признался Борька.

Конечно, потом они целовались. Конечно, Борьке хотелось большего, в конце концов, он нормальный парень правильной ориентации, но Варя тонко улавливала момент, когда следовало остановиться, и он, как всегда, подчинился, потому что уважал желание своей девушки.

Впрочем, вечер на этом не закончился. Вернувшись домой, Борька набрал Варин номер. Контрольный звонок вошел у них в привычку, если они расставались позже одиннадцати. Варя волновалась за него, и Борьке, черт его знает почему, это было приятно. Вот когда мать пыталась так его контролировать, он вставал на дыбы. А здесь никаких отрицательных эмоций.

– Твои дома? – спросила Варя.

– Слиняли. Наверное, тоже мой день рождения отмечают в каком-нибудь ресторане. Для них это один из немногих общих праздников.

– А мои уже пришли. – Варя чутко обошла его едкое замечание. – Они тебя поздравляют.

– Скажи им спасибо.

– Уже. Борь, а тебе наша вечеринка понравилась?

Шустов не сдержал улыбку:

– С фейерверком вы, конечно, переборщили, а в остальном все было здорово.

Варя удовлетворенно рассмеялась:

– Ладно, до завтра.

– До завтра, – сказал Борька и только положил трубку на базу, сделав шаг в сторону ванной, как телефон затрезвонил снова.

«Варюха сегодня явно в ударе», – подумал он и игриво бросил в трубку:

– Кажется, кто-то что-то забыл?

Тишина и только треск на линии, а потом так… вдруг… этот голос из прошлого:

– Нет, Борь, я все помню. А ты?

– Алена!

– Я. С днем рождения тебя, именинник.

Борька будто удар в солнечное сплетение получил. Перед глазами огненной вспышкой промелькнуло ее неулыбчивое лицо. Яркие голубые глаза с грустинкой, длинные светлые волосы, в которых путались солнечные блики.

– Я тебе, между прочим, целый вечер звоню. А у вас никто трубку не берет. Вот решила последний раз набрать, в Москве ведь поздно уже, – сказала Алена, но ее голос с трудом пробивался в Борькино сознание.

«Собери сопли, парень! – прикрикнул он на себя. – Ну позвонила, ну поздравила. Это правильно. Ничего в этом такого нет».

– Да тут такое дело… Я с ребятами отмечал, с нашими ребятами, ну… то есть с классом, а родителей нет, слиняли куда-то. – Борька прокашлялся, чтобы голос звучал поувереннее. – Знаешь, я рад, что ты дозвонилась, Лен. Так здорово услышать тебя, и вообще… Спасибо, что поздравила. – Он ощутил, что сосущее под ложечкой чувство отпускает. Похоже, начал приходить в себя. Уже хорошо. – Ну рассказывай, как ты там живешь в своем Ново-Алтайске? Как Ксения Матвеевна, Катька, отец? – Борька забросал ее вопросами.

– Да все в порядке. Бабушка чувствует себя хорошо, у нее даже давление нормализовалось. Воздух здесь чистый, прямо прозрачный по утрам, и вода без всякой хлорки. Одним словом, целебная. Катька растет, у нее здесь много подружек, но она по Москве скучает. Правда, сейчас она в лагере отдыхает в Болгарии, на Золотых Песках.

– Здорово!

И снова молчание, словно не знают, о чем говорить, когда, казалось, сказать было нужно так много.

– Борь…

– А?..

– Я ведь завтра вечером буду в Москве…

– Что? – У Борьки зазвенело в ушах. – Ты прилетишь сюда?

– Да. Но ненадолго. Мы с отцом летим в Дубай, ну как бы на отдых, и вообще… мир посмотреть. В общем… просто… – путалась от волнения Алена, – между рейсами будет несколько часов. Вот я и подумала, может, мы сможем встретиться во Внукове? – неуверенно предложила она в конце.

И прежде чем успел хоть что-то сообразить, Боря уже выкрикнул:

– Что значит «сможем»? Обязательно встретимся! Я буду там, только скажи, во сколько?

«Да! Не день рождения, а сплошные сюрпризы!» – думал Борька, лежа в кровати. Может, из-за этого и были скачки в настроении всю последнюю неделю. Говорят же, что человек предчувствует, если его жизнь вот-вот выбьется из наезженной колеи. Сон не шел, да и какой сон после такого звонка! Завтра он увидит Алену. И опять в аэропорту. Есть в этом что-то символическое. Год назад Борька провожал Алену вместе с вновь обретенным отцом, крутым предпринимателем, в Сибирский край. Оказывается, бывает и такое, как в индийском кино! Отец находит дочь спустя пятнадцать лет.

Алена была уверена, что в ее несладкой жизни, кроме бабушки и сестры, близких людей нет. Отец погиб под колесами машины, мама пропала спустя пять лет. И вот, когда Алене исполнилось пятнадцать, объявился ее настоящий отец – Вадим Петрович Драгомилов. Господин Случай помог. Ну и Борькин отец приложил к этому руку, потому что у него с этим Драгомиловым, оказывается, был общий бизнес. Вадим Петрович как увидел Ленку в офисе отца, где она помогала бабушке убираться, сразу понял, что она дочка Татьяны. Что она и его дочка, догадался по фамильной черте: выяснилось, что у них в роду у всех кривые мизинцы. Анализ ДНК все подтвердил. И Алена, естественно, засобиралась на историческую родину.

Тогда Борька еще надеялся, что пройдет месяц, она вернется и все будет по-прежнему: Боря+Лена=Л. Для Вадима Петровича и в Москве с его капиталами было где развернуться. Цепляясь за эти мысли, Борька в аэропорту отдал Алене свои часы, с которыми никогда не расставался, ведь это была память о деде. Ровно через месяц он получил часы обратно, а вот с Аленой судьба их развела. Она вместе с бабушкой и сестрой перебралась к отцу на постоянное место жительства в Ново-Алтайск. Это был удар для Борьки. Он долго в себя приходил, пол-лета и всю осень ходил как ежик в тумане, и если бы не Варька… Тут только Борька вспомнил о Варе. Как же быть? У них же на завтрашний вечер были планы… А он обо всем забыл, стоило только услышать Аленин голос.

4

– Варь, ну ты чего?

– Ничего. – Лицо Вари напоминало восковую маску. – Делай, как считаешь нужным.

А что Борька надеялся услышать? Он зашел к Варе, чтобы сказать, что этот день они не смогут провести вместе, потому что ему позвонила Алена и они договорились встретиться в аэропорту. У них будет время поговорить, пока она с отцом будет дожидаться вылета самолета в Объединенные Эмираты.

Разумеется, Варе это сообщение не доставило радости, и Борька решил приложить все усилия, чтобы убедить ее, что она напрасно волнуется. Что эта короткая встреча с бывшей подружкой никак не повлияет на их отношения. Он бросил быстрый взгляд на Варю. Она сидела в кресле с таким отрешенным видом, что ему стало не по себе. Борька подошел, привычно подтянул на коленках узкие джинсы, присел перед ней на корточки.

– Варь, ну давай все спокойно обсудим. – Он осторожно заглянул ей в глаза, взял ее пальцы в свои руки, но Варя, пусть и неохотно, высвободила их.

– А что обсуждать? Ты уже все решил, – тихим, лишенным каких-либо эмоций голосом отозвалась она. – Ты же просто поставил меня в известность. Она прилетает, вы должны встретиться.

Борька осознавал справедливость ее упреков, но признаваться в этом не собирался. Он поднялся на ноги, провел рукой по волосам. Когда он нервничал или когда дела складывались не совсем так, как бы ему хотелось, он либо в дартс играл, либо ерошил волосы, особенно после того, как бросил курить. Кстати, по настоянию той же Варвары.

– Знаешь, в чем твоя беда? – зашел с другого бока Борька. – Ты воспринимаешь все слишком буквально.

– Извини, уж такая я есть, – отрезала Варвара.

– Варь, кончай меня изводить! – вспылил он, но тут же взял себя в руки, напомнив себе, что ссора ему совсем не нужна. И Борька пустил в ход главный аргумент, заговорив горячо и мягко: – Да, я был в нее влюблен, но это было давно. С тех пор многое изменилось.

– Неужели? – Варя взглянула на него, но тут же опустила глаза.

– Да. В это уравнение добавилось еще кое-что, а именно ты, – убедительно напомнил он.

– Я? – Ее темные ресницы-иголочки недоверчиво взлетели вверх.

– Ну конечно.

– Значит, любовь к Лене прошла? – недоверчиво спросила Варя, хотя черты ее лица заметно смягчились. – Совсем?

– Совсем. Прошла, испарилась, улетучилась. Полностью, окончательно, бесповоротно! – прямо глядя Варе в глаза, подтвердил Борька и протянул ей руку. – Ну что, порядок?

Варя несколько долгих секунд смотрела на него, затем слабо улыбнулась и прошептала едва слышно:

– Порядок.

Их пальцы наконец-то переплелись в дружеском пожатии.

– Хорошо, – удовлетворенно вздохнул Борька. – Значит, мультик переносим на завтра?

– Угу, – кивнула Варя.

– Созвонимся?

И снова кивок.

Боря решил закрепить мир поцелуем. Варя ответила, и это окончательно убедило Борьку, что она на него больше не сердится. Ну, почти не сердится. Борька и этому был рад. Честно говоря, он не надеялся на такой благополучный исход. Они провели у Вари еще почти час и за это время ни разу не упомянули об Алене. Пили кофе с остатками вчерашнего шоколадного торта, говорили о чем угодно, даже о футболе парой фраз перекинулись (ведь Борька и Белый были страстными поклонниками «Спартака»), а потом Борька засобирался домой.

– Знаешь, – сказала Варя, провожая его до двери. – Ты прости меня, Борь. Лена хорошая девчонка. Конечно, вам нужно увидеться. Это все ревность глупая во мне говорит.

Это бесхитростное признание сразило Борьку наповал. Ну как можно было не восхищаться такой подружкой? Варя была особенной. Она была правдивой, решительной, чуткой. Хотя удивляться тут было нечему. Если бы она была другой, разве могли бы они быть вместе? Разве могла бы она выдержать такого шалопая, как он? Борька сам уверился, что нисколько не кривил душой, когда убеждал, что прошлое останется в прошлом.

Сейчас, собираясь на встречу с Аленой, Борька очень сомневался, что был до конца честен с Варей. Воспоминания все же всколыхнули в нем дремавшие чувства, хоть он и пытался это отрицать. Он вспомнил, как впервые увязался провожать Алену домой, решив приударить за одной из самых красивых девчонок в классе, вспомнил, как в первый раз поцеловал ее, вспомнил, как дарил ей набор карандашей на День святого Валентина. И как она радовалась этому незатейливому подарку. Вспомнил, как провел с Аленой ночь в одной постели, когда Ксения Матвеевна попала в больницу. Потому что ей было страшно, и он не мог оставить ее и Катьку наедине с их горем. Он просто обнимал Алену всю ночь, прислушиваясь к ее поверхностному, неровному дыханию. И еще Борька очень хорошо помнил свое жгучее, испепеляющее желание защитить Алену от всех бед. Пожалуй, именно с Аленой он ощутил себя настоящим парнем со стержнем внутри, способным принимать правильные и не всегда простые решения. С тех пор, конечно, много воды утекло. Варя, что ни говори, потеснила в его сердце первую любовь, и все равно было немного тревожно, что эти воспоминания оказалось так легко разжечь.

– По-моему, у тебя проблемы с прической, – заявил ему Белый, наблюдая, как Борька мечется по комнате.

– С прической? – Борька в пятый раз взглянул в зеркало и начал приглаживать вихры, прежде чем до него дошло, что Серега над ним издевается. – А-а-а… – сказал он, поймав в зеркале насмешливый взгляд Белого.

– Угу, – подтвердил тот. – А эта нервная суета из-за того, что тебя ждет встреча с Ленкой Серовой тире Драгомиловой?

– Ну допустим. И что?

– А как же твои слова, что любовь на расстоянии – миф?

Отпираться было бессмысленно. Говорил. Точно. Поэтому и переписку по электронной почте с Аленой прервал. Не верил Борька в чувства на расстоянии. Так ей об этом и написал: «Считай себя свободной от всяких обещаний». Он не Бернард Шоу и не лейтенант Шмидт, которые годами вели любовную переписку с дамами своего сердца. После этого Ленка перестала ему звонить. И писать. Но ведь вчера позвонила!

– Ладно. – Борька уселся в кресло, чтобы хоть как-то успокоить расшалившиеся нервишки, и решил быть откровенным с приятелем: – Мне казалось, что Алена в прошлом, но, когда я снова услышал ее голос, во мне словно что-то взорвалось.

– И? – приподнял бровь Белый.

– И теперь я все время о ней думаю.

– Я всегда знал, что у вас так просто не кончится, – с обезоруживающей прямотой рубанул Серега.

Борька кисло поморщился:

– Знаешь, я чувствую себя виноватым. Мне Варька нравится. Если честно, мне никакая другая девчонка не нужна, но…

– Но ты все еще неровно дышишь при имени Алена, – закончил за него друг.

– Нет. Наверное, – смутился Борька. И продолжил, уговаривая себя с каким-то отчаянием: – Что здесь такого? Всего лишь остановка на четыре часа.

– Наверное, ничего, – проникся его беспокойством приятель. – Встретитесь, пообщаетесь между рейсами. Все-таки в одном классе учились… помимо всего прочего, – после едва различимой паузы добавил Сергей.

– Вот именно, – горячо поддержал Борька. – Она отправится в Эмираты за новыми впечатлениями, а моя жизнь вернется в привычное русло.

Борька настраивал себя на эту волну до тех пор, пока не услышал из динамика хорошо поставленный женский голос:

– Совершил посадку самолет из Новосибирска, рейс сто тридцать семь.

Дальше все его мысли замерзли на уровне одной: когда же он увидит Алену?.. когда же он увидит Алену?..

Он то и дело поглядывал на часы, раздраженно думая, что секунды бегут слишком медленно. Но вот примерно через полчаса она появилась, стремительная, порывистая, как всегда. С такими же длинными светлыми волосами, которые, казалось, догоняют ее и не могут догнать. И все же это была не она…. Не та Алена, образ которой он помнил и хранил глубоко в памяти. Это была совсем иная девушка, более уверенная в себе, в классном прикиде: белые джинсы с низким, пожалуй, даже рискованно низким поясом, короткий, в обтяжку, топик. – Она улыбалась. Она улыбалась так, что могла ослепить этой счастливой улыбкой, которой раньше у нее не было. Боковым зрением Боря заметил ее сопровождающего – Вадима Петровича. Вот он ничуть не изменился. Разве что помолодел в окружении новой семьи. Боря шагнул к турникету, не зная, что сказать, что сделать. Алена нашлась первой.

– Борька! Как же я рада тебя видеть! – выкрикнула она, возбужденно смеясь. – Ну, ты так и будешь стоять истуканом или все же поцелуешь меня?

И это тоже было так не похоже на прежнюю Алену, что Борька беспрекословно подчинился и приложился губами к ее теплой, пахнущей персиками щеке, невзирая на присутствие родителя.

– Потрясно выглядишь, – пробормотал он, заливаясь румянцем.

– Правда? – рассмеялась Алена еще звонче, беря его под руку. – А мы никуда не летим сегодня. Верно, пап? – Она обернулась к отцу.

Тот следил за получением багажа и поэтому ответил рассеянно:

– Да, похоже, придется задержаться.

– Как же так? – растерялся Борька.

Он думал, что к девяти вечера все уже будет кончено. Он проводит ее в Шереметьево-2, они посидят в кафе здания аэропорта, возможно, пройдутся по близлежащим окрестностям, а потом, как в песне поется:

 
Растворился удаляющийся лайнер,
И надрывно прокричала чайка вдруг.
К берегам другим уносится печальный,
Но такой мне близкий друг…
 

А выходит, лайнер отменяется?

– Ты вроде говорила, что у вас путевки уже на руках, – вспомнил Борька.

Мысль о том, что Алена остается в Москве, пусть и ненадолго, в голове не укладывалась.

– Путевки на руках, – тряхнула золотистыми волосами Алена. – Но для нас это не проблема, прилетим на курорт чуть позже. А может, и вообще новые путевки купим. У папы какие-то срочные переговоры в правительстве наметились. Да, пап?

– Да, Ален. – Вадим Петрович разговаривал по мобильному телефону.

– Я сама об этом только утром сегодня узнала, перед самым вылетом, – добавила Лена, восхищенно и гордо поглядывая на отца.

– Что же ты мне не перезвонила?

– А это что-нибудь меняет? – удивленно спросила Лена.

Боря задумался всего лишь на миг:

– Нет, не меняет.

Его глаза встретились с ее светлыми, прозрачно-голубыми глазами. А потом все закрутилось с бешеной скоростью. Лена предложила поехать Борьке к ним домой. И пока папа будет занят своими делами, он, Боря, поможет Лене привести квартиру в божеский вид.

Борька не мог отказать Алене. Это было бы некрасиво с его стороны, впрочем, тогда ему это даже на ум не пришло. Все казалось вполне логичным и правильным. К кому же, как не к нему, обращаться с подобной просьбой?

Они втроем вышли на улицу, и Борька растерянно отступил. Конечно, нельзя сказать, что роскошь была ему незнакома, но здесь…

– Ну и тачка! Невероятный кусок железа! – не смог сдержать восхищения Борька, увидев подогнанный для Драгомиловых лимузин.

– Ну и чего ты открыл рот, Шустов-младший? – хмыкнул Вадим Петрович, прежде чем ненавязчиво распорядиться: – Давайте устраивайтесь сзади. Думаю, вам есть о чем поболтать. – После чего обратился к водителю: – Сначала закинем ребят домой, а потом сразу в центр.

Потрясенный Борька утонул в мягком кожаном сиденье, стараясь незаметно рассмотреть шикарный салон. Тут тебе и телефон, и бар, и даже факс.

– Сзади еще бассейн плавательный, – насмешливо бросила Алена и захихикала, когда он недоверчиво обернулся.

– Это второй папин кабинет, иногда ему приходится работать в машине, – пояснила Алена уже серьезно.

Борька кивнул: это понятно – и подумал про себя: «А у нее появилось своеобразное чувство юмора». Но вскоре он сосредоточился совсем на иных ощущениях. Сидя рядом с Аленой, вдыхая аромат ее духов, слыша ее голос, Борька словно пребывал под властью ее магического очарования. Он ощущал на себе колдовские путы, приятно сдавливающие грудь и лишающие воли. Стоит ли удивляться, что образ Вари стал медленно тускнеть, не смея конкурировать с Аленой.

Оказавшись в квартире Серовых, Борька огляделся и почти сразу же испытал разочарование. У него даже настроение слегка упало. Это была уже не та квартира, где он провел столько счастливых часов. Здесь на славу потрудились дизайнеры, был сделан евроремонт, исчезла старая обстановка, а вместе с ней исчез и своеобразный дух и уют этого жилища. Оно стало безликим, слепленным под стандартную копирку – арки, подсветки, натянутые потолки. Уж кто-кто, а Борька, собирающийся в строительный институт по стопам отца, в этом неплохо разбирался. Впрочем, помогая Алене снимать чехлы с мягкой мебели, сохранившей запах новенькой кожи, Борька понял одну простую истину: скорее всего, он жалеет не о старом, проваленном диване, исчезнувшем на свалке, а о том времени, которое обратно не вернешь.

А потом, когда все более-менее было приведено в порядок, Алена сказала:

– Борь, я так давно здесь не была. Пойдем погуляем? На Красную площадь сходим, заодно в «Макдоналдсе» на Тверской чего-нибудь перекусим.

– Пошли, – охотно согласился он.

И опять Борька не увидел в этом желании ничего необычного. Алена соскучилась по Москве. Разумеется, ей хочется пройтись, вспомнить старое, увидеть новое. Его сознание подтачивало что-то другое. Не в его характере было паниковать, но Борьку с каждой пройденной минутой будто в какую-то воронку затягивало, и он понятия не имел, как из нее выбраться.