Текст книги "Приключения и первая любовь"

Но теперь все изменилось. Просто удивительно, до чего же долго она не замечала очевидного – что полностью подпала под влияние этого парня, потеряла собственную индивидуальность.

Инне припомнились многозначительные мелочи: Герман, например, обожал сладкое – пирожные, торты и конфеты он мог поглощать тоннами. А спортсменка Инна всегда была на жесткой диете, и во время их встреч, которые неизменно заканчивались визитом в кондитерскую, девушка только и делала, что глотала слюнки, глядя, как любимый уписывает одно пирожное за другим… Или же то, как небрежно относился он к ней в присутствии посторонних – мог резко оборвать, высмеять, сделать едкое замечание… Как будто ему нравилось специально портить ей настроение!

Инна еще долго лежала в траве, вспоминая и другие случаи собственной любовной близорукости, – а потом вдруг услышала гул сразу нескольких вертолетов.

Это было так странно, что на мгновение она забыла о своих бедах и, вскочив, сквозь пелену слез пыталась разглядеть, чем же вызвана такая активность в воздухе.

Вертолетов она не увидела, но взгляд ее наткнулся на вспыхнувший неподалеку сполох яркого пламени. Столб огня взвился высоко над верхушками елей, но она еще несколько мгновений стояла, остолбенев, пока не поняла, что это самый настоящий пожар.

Огонь наступал, и инстинкт самосохранения заставил Инну опрометью броситься прочь. Она помчалась напролом, не разбирая дороги, продираясь сквозь заросли и отчаянно молясь о спасении.

Дым сгустился, в неподвижном душном воздухе стало трудно дышать. Несколько минут она брела как в тумане – вслепую, на ощупь, кашляя и натыкаясь на стволы. Потом вспомнила, что надо делать, и, вытащив из рюкзака бутылку с водой, быстро намочила бандану и приложила к лицу, закрыв нос и рот.

Дышать сразу стало легче, но она поняла вдруг, что заблудилась и теперь не смогла бы найти дорогу обратно, даже если бы и захотела.

Когда паника достигла критической точки, она полезла в карман за спасительным телефоном – и обнаружила, что его там нет. Она обшарила все карманы и рюкзак – телефон и планшет исчезли.

Это было последней каплей, переполнившей чашу неудач ужасного дня, но плакать Инна больше не собиралась. «Ну нет, не дождетесь!» – погрозила она кулаком неизвестно кому, потом в сердцах пнула ногой шишку.

Здоровая злость помогла прийти в себя и собраться. Возникший ниоткуда порыв ветра немного рассеял дым, и Инна вдруг увидела впереди просвет. Схватив рюкзак, она ринулась туда, и лес перед ней расступился, стало светлее, она очутилась на полянке – и услышала жалобный детский плач.

– Миша, ау! Братик, ты где? Я больше не играю! Найди меня поскорее! Я заблудилась! – умолял совсем рядом какой-то ребенок.

Нина принимает бой

Нина изо всех сил налегала на весла. Воздух был сизым от дыма и едко пах гарью, но пожара она не видела.

Однако едва Нина заставила Уточку повернуть за мыс, как увидела плывущий по воде островок огня.

Несколько сцепившихся веток пылали ярким пламенем и вот-вот должны были врезаться в берег – там, откуда выступала заросшая сухим тростником коса. Еще несколько мгновений – и пожар ворвется в нетронутый лес по другую сторону реки…

Резким сильным гребком Нина направила лодку наперерез огненному плоту. На полном ходу она врезалась в маленький промежуток между огнем и тростником, и от сильного толчка пылающие ветки распались. Часть, зашипев, погасла, но некоторые упали в лодку.

Нина инстинктивно отшатнулась на другой борт, Уточка резко качнулась, зачерпнула воды – и девушка опрокинулась в реку.

Вынырнув, она уцепилась за лодку – и вовремя: течение уже волокло их к середине реки. Нина попыталась залезть обратно, но борт был высоко и ей не удалось подтянуться. Однако попавшая в лодку вода погасила горящие ветки.

Дальше пришлось плыть рядом с лодкой – к счастью, совсем недолго. Вскоре показался «берег мотоциклистов» – так окрестила это место Нина. Доплыв до мелководья, она вытолкнула лодку на песок и выбралась из воды.

Место, где она побывала только вчера, стало неузнаваемым.

Почерневшие стволы с обидой тянули к ней изломанные ветви. Струйки сизого дыма курились над кучками пепла, в которые превратились куртины сухой травы.

Инны нигде не было, и никто не отозвался на крик.

Нина сделала несколько осторожных шагов – ноги утонули в мягком, еще теплом пепле, черные облачка взметнулись в воздух. Стало страшно. Высоко подпрыгивая, Нина бросилась вверх по склону напролом через обгоревшие заросли.

Тревожный рейс

Эвакуация заканчивалась. Переполненные автобусы цепочкой выстроились у ворот.

Перекличку произвели наспех: пришли тревожные вести о том, что пожар перерезал подъездную дорогу и выехать на главную трассу можно только по узкой извилистой грунтовой ветке.

Федор вернулся к отряду в самый последний момент, когда водитель уже закрывал двери.

Автобус тронулся, а Федор, отдышавшись, крикнул в салон:

– Все здесь? Никого не забыли?

– Никого! – ответил ему нестройный хор.

– Тихонина! А где Тихонина? – Вожатый встревоженно оглядел автобус, пересчитал пассажиров «по головам» – и сердце упало. Он вытащил мобильник и с досадой увидел, что тот отключился.

– Кого?! Кого мы забыли?! – побелела Марина Ивановна.

– Нину. Тихонину, – одними губами прошептал Федор.

– Опять?! – негодующе посмотрела на него коллега.

Но Федор только отмахнулся, вытягивая из груды сумок велосипед:

– Чей?

– Мой, – с готовностью отозвался Авдей. – Одолжить? Бери, мне не жалко!

– Марина Ивановна, не сообщайте пока никому, я найду ее! – пообещал Федор, протискивая велосипед по проходу.

Когда он пробирался мимо кресла Артамона, парень схватил его за рукав.

– Нина… Она… На лодке уплыла, – с трудом произнес он. – Я сам видел.

– И никому не сказал?! Эх ты! – Федор обжег парня укоризненным взглядом.

– Она… Не велела, – буркнул Артамон, щеки его полыхали.

– А куда? Куда она направилась?

– Я не знаю. – Витек опустил глаза.

– Сергей Борисыч, притормози на повороте! – крикнул Федор.

Выбравшись из автобуса, он вскочил на велосипед и на полной скорости помчался обратно в лагерь.

Водитель свернул на проселок, автобус с четвертым отрядом медленно, натужно переваливаясь, двинулся по ухабам и кочкам.

Девчонки взвизгнули, Марина Ивановна начала успокаивать их, но и сама чуть не упала с сиденья, когда автобус ухнул в очередную рытвину. Салон наполнился всхлипами, причитаниями и плачем.

Вцепившись в руль, водитель крикнул:

– Поменяйтесь местами! Парни с девчонками, сядьте кому как хочется.

Долго уговаривать испуганных пассажиров не пришлось – вскоре все сиденья были заняты парочками. Настроение в салоне выровнялось, и то, что недавно казалось страшным, теперь воспринималось с юмором и шутками.

– А давайте стихи читать! – воскликнул Авдей. – Зря я, что ли, свою роль выучил?

Предложение было одобрено, и салон огласился стихами Пушкина – кто-то читал по бумажке роль, кто-то – другие стихи.

– А давайте все-таки поставим «Царевну»! Дома, когда вернемся. А репетировать у нас в школе можно, – предложила Варя, исполнявшая роль Чернавки.

Идея была с воодушевлением поддержана и на некоторое время отвлекла и развлекла всех.

И вот наконец торжествующий водитель вырулил с грунтовки на трассу, и автобус остановился.

Пассажиры вышли, мальчики с девочками разошлись в разные стороны.

Артамон нагнал Авдея у кромки леса:

– Друг, одолжи планшет!

– Зачем тебе? – подозрительно спросил Гоша.

– Для дела. У тебя там навигатор! Надо выручать ребят, без меня не справятся. И прикрой меня, если что, идет?

– Не вопрос. – Гоша достал заветный планшет, протянул приятелю со вздохом: – На, держи… Остался я без велика и без навигации…

Он хотел добавить «только не потеряй», но вовремя спохватился и сказал другое:

– Он у меня счастливый. Непременно выручит!

Артамон кивнул и убрал девайс в рюкзак:

– Спасибо! И еще, присмотри за зеленым чемоданом, хорошо?

– Договорились. Ты извини, я не с тобой. За народом тоже кому-то надо присмотреть! – пояснил Авдей. – Если на твое место Варя пересядет, ты не против?

– О чем разговор! – понимающе кивнул Артамон и спрятался за толстой сосной.

Автобус ушел без него. На перекличке Гоша откликнулся вместо оставшегося в лесу приятеля, и никто ничего не заметил.

Характеристика и записка

Вцепившись в руль и глядя прямо перед собой, Федор мчался обратно к лагерю. Велосипед подбрасывало на кочках, кидало из стороны в сторону на крутых поворотах, но седок, сжав зубы, все сильнее давил педали. Его подгоняли неистовое беспокойство и злость на девчонку, которая посмела снова потеряться. И это в такой момент! Вот тебе и Тихоня! И вправду – в тихом омуте…

Ближе к лагерю злость сменилась беспокойством: паникерша, трусиха и недотепа – это не про Нину. Если эта спокойная, разумная и уравновешенная девушка пропала – значит, на то есть веская и основательная причина.

Но что же такого могло случиться, что заставило ее исчезнуть куда-то, никому ничего не сообщив?

Опустевший лагерь напоминал пейзаж после битвы. Обычно чистые и ухоженные, газоны были обезображены следами поспешного бегства: вокруг валялись разорванные пластиковые пакеты, пустые коробки, чьи-то драные носки и грязные кроссовки с оторванной подошвой, смятые банки из-под газировки. Воробьи и голуби суетились около опрокинутой урны, на траве рядом с административным корпусом белели рассыпанные бумаги.

Федор машинально поднял с газона страничку, прочитал: «Характеристика». А потом увидел свою фамилию. И тут же, позабыв об остальном, с жадностью углубился в чтение, узнавая о себе много нового – как со знаком плюс, так и минус.

Оказалось, что он «имеет хорошие организаторские способности, умеет найти общий язык с коллективом подростков, пользуется у детей авторитетом и доверием». Но в то же время он «нерешителен, робок, безынициативен, избегает лидерства и ответственности, тугодум».

Федор посмотрел на подпись: начальник практики. Наверное, это была характеристика из колледжа, присланная по запросу из лагеря. Что ж, все верно, и ничего тут не скажешь.

Усилившийся запах гари вернул его к реальности. Нина Тихонина! Где же ты, злополучная девчонка? Уж про тебя-то точно нельзя сказать: «нерешительна и робка»! Ты только и делаешь, что проявляешь инициативу, берешь на себя ответственность и принимаешь решения – правда, дикие и сумасбродные.

И в то же время ты находчива и сообразительна, смела и предприимчива – да уж, что есть, то есть, в этом тебе не откажешь!

А раз так, значит, ты должна была оставить какую-нибудь информацию о том, куда направляешься!

Уже на бегу Федор сложил характеристику и убрал в карман.

Дверь в корпус четвертого отряда была открыта. Федор ворвался в комнату 8 – и сразу же увидел на столе записку.

«Отправляюсь на поиски Инны, – было написано черным маркером на тетрадном листке. – Возьму лодку. За мысом на холме – стоянка мотоциклистов. Инна может быть там».

Так Инна и вправду пропала? Она не уехала с родителями?! Федор испытал острый приступ отчаянного беспокойства – теперь надо было выручать уже обеих девушек, а он только сейчас сообразил, что остался совсем без всякой связи.

Эх, надо было у ребят в автобусе взять мобильник! И как это он не догадался… Вот уж действительно тугодум! А по-простому – настоящий тормоз.

Федор спрятал записку в карман, где уже лежала характеристика, и выбежал из корпуса.

Ему повезло: среди лодок у пирса он увидел лагерную моторку.

Вожатый спрыгнул в нее, осмотрел мотор. Горючего было достаточно, а то, что он никогда в жизни до этого не ходил на моторке, не имело никакого значения.

Девочка с рыжими хвостиками

Девочка стояла на полянке и была похожа на заблудившуюся Красную Шапочку – только вместо головного убора у нее были ярко-рыжие волосы, стянутые в хвостики.

А вместо волка был безжалостный пожар. Огонь наступал, огромными лапами охватывая полянку. Он с хрустом пожирал верхушки сосен, полыхал в кустах, подчистую слизывал траву.

Малышка громко плакала и кулачками размазывала по щекам слезы. Увидев Инну, она бросилась к ней с отчаянным криком:

– Тетя, помогите мне, пожалуйста! Я заблудилась!

– Бежим! – воскликнула Инна, хватая девочку за руку. – Скорее!

Подстегиваемые огнем, они помчались вниз по склону. Здесь, в теснине, русло реки сужалось, волны с шумом и брызгами яростно бились о камни.

– Надо перейти на ту сторону! – То и дело оглядываясь, Инна показала на поваленную сосну, верхушка которой была перекинута на противоположный берег.

– Я боюсь! – Девочка испуганно вцепилась в свою спасительницу. – Я не смогу!

Инна молча кусала губы. Ствол был тонким, гладким, практически без веток. Надо было пройти по нему около двадцати метров – высоко над ревущей бездной. В другое время она бы ни за что не отважилась на такое, но теперь, когда пожар был совсем близко и надо было спасать девочку, другого пути не было.

И все же Инна никак не могла решиться.

– Смотрите! Там! – высоким тонким голосом вскрикнула за ее спиной маленькая спутница.

Инна обернулась – и обмерла. Огромный огненный вал выкатился на плато за их спинами и, как чудовищное животное, набросился на кусты и деревья.

Раздумывать было некогда. Инна подхватила девочку в охапку и бросилась бежать по стволу.

Если бы она рассчитывала, осторожничала, примеривалась, пытаясь сохранить равновесие, она бы неминуемо упала. Но опасность подгоняла, и все получилось на одном дыхании – в несколько прыжков Инна одолела «мостик» и быстро взбежала вверх по противоположному склону.

Но и тогда она не остановилась, а бежала, сгибаясь под тяжестью ноши, до самой вершины холма – насколько хватило сил, и только тогда опустила девочку на траву и в изнеможении рухнула рядом.

И снова ее встряхнул высокий детский крик:

– Смотрите! Там! – Девочка указывала вниз, на реку.

Инна посмотрела – и ужаснулась. Ствол, по которому они только что переправились, полыхал. Загорелся его дальний конец – вспыхнули выкорчеванные из земли корни, и огонь уже полз дальше.

– Он идет сюда! – Девочка снова вцепилась в Инну. – Он гонится за нами!

– Не бойся, все будет хорошо! – дрожащим голосом успокоила Инна – она сама была едва жива от страха.

Вцепившись друг в друга, девчонки округлившимися глазами смотрели на приближающийся огонь. Если пожар перекинется на этот берег, им не уйти!

И вдруг… наполовину сгоревший ствол надломился, сосна с треском и шипением рухнула в беснующуюся реку. Взвилось облако пара – и огонь, так и не успевший перебраться на другой берег, был остановлен.

– Ура! Мы победили! Он погас! – Девчонки кричали и обнимались, и Инна вдруг с удивлением поняла, что почти счастлива. Как будто все ее беды и горести сгорели вместе с этим стволом и были смыты рекой! Она не только не страдала, но даже и не думала больше о предателе – лишь от всей души презирала его.

Из сбивчивых рассказов новой знакомой Инна поняла, что Аленка играла с братом в прятки и ушла далеко в лес.

– А потом стало темно и запахло дымом, и я побежала и потеряла тропинку!

Инна нашла в рюкзаке яблоко и протянула девочке.

– Только если пополам с тобой, – сказала Аленка. – А куда мы теперь пойдем? – спросила она, когда с яблоком было покончено.

– Туда! – наобум ткнула пальцем Инна. Она больше не боялась. Главное – они спаслись от пожара – и от душевных бурь.

В плену погодной аномалии

На несколько километров вокруг не было ни единой живой души, но лес за тонкой стенкой палатки шумел и гудел, наполненный голосами, шепотом и ропотом. Здесь шла своя жизнь, и теперь, когда планшет разрядился и погас, Инга чувствовала себя чужой.

Девушке было неуютно, она всей кожей ощущала враждебность лесных сил. Съежившись в комочек, она с головой закуталась в спальник и стала молиться. Ей даже удалось заснуть – правда, ненадолго, но все же сон и лучи солнца разогнали призраков.

Но страхи вернулись, когда Инга вылезла из палатки и обнаружила, что солнце уже садится, а она в лагере все еще одна.

И тогда она крикнула – сначала робко, а потом громко, во весь голос:

– Эй! Кто-нибудь! Ау! Отзовитесь!

В раже Нина ринулась напролом через кусты, но потом пожалела о своей горячности – продираться сквозь бурелом горелых веток было невероятно трудно. По уму, надо было поискать тропинку, где она нашла тогда следы мотоциклов, но сейчас все вокруг было завалено обломками и пеплом. А потом она вообще пожалела о своем решении: Инна не отзывалась – какой толк был лезть наверх?

И все же она добралась до вершины и вышла на поляну, где еще недавно располагался лагерь. Теперь здесь было пепелище, и дым еще курился между остатками двух сгоревших палаток, торчащими из земли колышками и валяющимся невдалеке развороченным мотоциклом, – очевидно, лагерь покинули в спешке.

Инны здесь, конечно же, не было.

Тщательно обследовав место, Нина поняла, что здесь жгли костер – колья, трос и котелок валялись в куче золы. Не это ли стало причиной пожара? Как назло, вся техника разрядилась и отключилась – и нечем было сделать фотографии!

И где теперь искать Инну?

Погода вокруг вдруг резко изменилась: на замерший в безветрии лес неожиданно налетел ураган. Заметались и зашумели кроны сосен, деревья начали раскачиваться как перевернутые маятники, с каждым махом все сильнее и сильнее, пока одна из сосен, самая близкая к Нине, не согнулась дугой так, что крона коснулась земли. И тут же раздался оглушительный треск, и верхушка обломилась, а оставшийся в земле ствол с силой распрямился и завибрировал.

Подломленная верхушка полетела прямо на Нину, но девушка успела отскочить и почувствовала только сильный рывок и удар, опрокинувший ее на землю.

Ошеломленная, оглушенная, она несколько мгновений сидела на выжженной траве, не понимая, что происходит, а странная буря все усиливалась. Ветер, раскачивая сосны, сгибал их так, что деревья ломались и с треском и грохотом обрушивались вниз. Шум вокруг был подобен артиллерийской коннонаде – но все равно Нина услышала доносящийся с соседнего холма отчаянный крик.

– Кто-нибудь, помогите! – умолял девчоночий голос. – Спасите!

Инна! Она жива!

Нина вскочила и бросилась на голос, громко окликая:

– Инна! Где ты? Отзовись!

Ей казалось, что она не докричится сквозь грохот, однако девушка отозвалась:

– Сюда! Ко мне! Я здесь!

Нина припустила вдвое быстрее и вскоре добралась до заросшего соснами плато на соседнем холме. Пожар не добрался сюда, зато вовсю похозяйничал ветер. Среди обломков деревьев ютились две палатки, зеленая и оранжевая, и Нина догадалась, что кричали именно отсюда.

Но где же Инна?

Она снова окликнула подругу, и полог оранжевой палатки откинулся:

– Я здесь! Сюда!

Из палатки выглянула девичья головка – но нет, это была не Инна! На Нину смотрели круглые испуганные глаза совершенно незнакомой девчонки…

– Ты одна? – вырвалось у Нины. – Что ты здесь делаешь? Где Инна?

Девчонка посмотрела на Нину умоляющим взглядом:

– Я не знаю… Я ничего не знаю! Ребята не приехали… Я совсем одна! Ты ведь со спасателями? Тут такое творится, такое! Помогите мне! Я боюсь…

– Я одна, сама по себе. Спасателей тут нет. – Нина удрученно покачала головой. – Я подругу ищу! И я тоже боюсь… – вырвалось у нее против воли.

– Одна?! – разочарованно воскликнула незнакомка. Она уже выбралась из палатки, ее сотрясала дрожь.

И тут же на глазах у девчонок еще одна верхушка с шумом обрушилась на соседнюю, зеленую палатку.

Нина вскрикнула, девушка схватила ее за руку:

– Бежим, скорее!

И девчонки бросились прочь из гудящего леса.

В огненной ловушке

Федор включил мотор на полную мощность, но лодка едва двигалась: начался шторм, тихая спокойная речка вдруг ни с того ни с сего взбеленилась и стала похожа на горную. Тяжелые валы, беспорядочно вздымаясь, били в нос и корму, раскачивали лодку и окатывали Федора с головы до ног холодной мутной водой. Бешеный ветер срывал с волн клочки пены, застилал глаза водяной пылью, оглушал и пробирал до костей. Однако вожатый не сдавался, и лодка, хоть и медленно, приближалась к цели.

У берега Федор пришвартовал моторку и ринулся по петляющей вверх тропинке, перепрыгивая и перелезая через наваленные ветки и стволы.

Он высадился с другой стороны холма, пожар еще не побывал тут. Но не успел он добраться до лагеря мотоциклистов, как все вокруг изменилось: пожар вернулся вслед за ураганом, теперь он полыхал совсем рядом, дожирая то, до чего не добрался в первый раз.

Надо было вернуться назад, к реке и лодке, но Федор опоздал. Стена огня неожиданно выросла за ним, отрезав путь к отступлению.

Спасателю не оставалось ничего другого, как спасаться бегством самому, и только в одном направлении – туда, где зеленела еще не тронутая чаща.

Солнце закатилось за кромку леса, внизу между стволов сгустилась чернильная тьма, стало неуютно. Как будто кто-то специально заманил девчонок в самую чащу и теперь насмехался, пугая то жуткими криками, то треском и шумом падающих деревьев, то блеском чьих-то глаз среди спутанных веток.

В довершение всех бед они обнаружили, что ходят кругами.

– Мы уже были здесь! – воскликнула Нина, натыкаясь на огромный серый камень. – Помнишь?

– Где мы? – Инга испуганно озиралась. – Неужели заблудились?

– Надо сориентироваться по сторонам света! – воскликнула Нина, но они не успели: со всех сторон повалил дым, окутывая удушливой серой ватой. Вначале исчезло небо и дальние сосны, потом ближние ели и кусты, и вскоре девчонки уже с трудом различали друг друга.

– Я не могу дышать! – закашлялась Инга.

– Замотай лицо банданой, вот так! – крикнула Нина. Сама она обмотала лицо по самые глаза.

– Что же нам делать?!

– Надо спуститься к реке!

Почти на ощупь девушки двинулись вниз по крутому склону. Они съезжали по осыпям, перелезали через толстые поваленные стволы, спотыкались и падали, ушибаясь, но хныкать было некогда – пожар гнался по пятам, его зловещий треск и жар были все ближе.

Первой сдалась Инга.

– Я больше не могу! – простонала она и упала ничком, зажав уши.

– Вставай! – прикрикнула Нина, что есть силы встряхивая девушку за плечи. – Осталось совсем чуть-чуть!

Кое-как ей удалось растолкать и поднять Ингу, и они двинулись дальше.

Но вскоре и сама Нина упала без сил – на дне оврага выяснилось, что они спустились не к речке, а к небольшому ручейку.

– Все, приплыли, – пробормотала незадачливая спасательница, сдаваясь. В глазах закипели злые слезы.

На этот раз чудеса самообладания проявила Инга:

– И что? Это все? Первая неудача – и ты уже расклеилась? Есть ручеек, будет и речка! Ведь куда-то же он течет.

С этим трудно было не согласиться, и Нина нашла в себе силы встать. Слезы вскоре высохли. Девчонки смочили банданы в воде, снова обмотали лица, а потом двинулись по дну оврага вдоль ручейка. Несколько раз они слышали над головами шум вертолета и кричали спасателям, но из-за дыма их так и не увидели.

Вскоре они набрели на довольно большую запруду. Дышалось здесь легче, дым рассеялся, и стало казаться, что им удалось обмануть разбушевавшуюся стихию.

– Да здесь целое озеро! – воскликнула Инга. – Окунемся?

– Можно, – согласилась Нина, она так устала, что отдых был просто необходим.

Купание смыло пыль и копоть и придало свежих сил.

Но радость была преждевременной. Девушки уже довольно далеко отошли от запруды, когда раздался гулкий треск и прямо перед ними поперек оврага рухнуло горящее дерево.

Девчонки, взвизгнув, присели и закрыли головы руками.

– Почему я такая несчастная? – всхлипнула Инга. – Почему, ну почему мне всегда не везет?!

– Плюс один, – буркнула Нина.

Она сердито тряхнула головой, прогоняя слезы – не время хныкать! – и скомандовала:

– Надо вернуться! Переждать пожар где-нибудь повыше, около той запруды. Там вполне можно укрыться и от огня, и от дыма.

– Ладно, давай обратно, – неохотно согласилась Инга.

Но было поздно. Не успели они развернуться, как раздался громкий треск, и в овраг рухнули еще два горящих ствола – на этот раз сзади.

Обратный путь был отрезан. Девушки очутились в огненной ловушке.

Незваный гость

После долгого путешествия по бурелому Герман неожиданно выбрался на тропинку – извилистую и узкую, но хорошо утоптанную.

Тропинка оказалась «правильной» – она вывела его из зоны задымления на чистый воздух, и вскоре, уставший и разгоряченный, он стоял перед домиком лесника.

Интересно, как его встретят здесь и что он скажет, чтобы объяснить свое появление? Трудно найти этому оправдание, если по всему лесу натыканы щиты с объявлениями «Вход и въезд в лес запрещены!».

Однако ничего придумывать не пришлось: в избушке было пусто. Это оказалось следующей большой удачей, и настроение сразу взлетело на несколько градусов: неужели фортуна снова повернулась к нему лицом?

Он окончательно уверился в этом, когда обнаружил на кухне карабин. Полуразобранное ружье стояло у стены, на столе лежала одна из деталей. Герман хорошо разбирался в оружии, так как регулярно ходил на тренировки в тир, где работал инструктором его приятель, поэтому ему не составило труда собрать ружье, пристроив недостающую деталь на место.

После этого он стал считать оружие своим. А что такого? Боевой трофей. Заслуженный подарок судьбы. У него отобрали мотоцикл, зато подарили ружье!

Приободрившись, парень закинул ружье за спину и хотел уйти, но вспомнил, что с утра ничего не ел. Может, радушные хозяева оставили ему что-нибудь и на этот случай?

Так и оказалось: на плите в кастрюле он нашел вареную картошку, на столе – кринку молока, а в плетеной корзинке под вышитым рушником – краюху хлеба.

А на холодильнике – вот сюрприз! – он нашел пачку патронов.

Обед вышел на славу. Можно было двигаться дальше, и Герман не стал тянуть: он распихал патроны по карманам, допил молоко, доел хлеб и… решил никуда не идти.

А зачем? Пожар сюда не добрался, в доме никого нет, а все удобства налицо – можно завалиться на диван, включить телик и прекрасно провести время.

Никаких особых планов у Германа не было. Он на каникулах, дома его не ждут, да и вообще нигде не ждут.

А раз так – почему бы не дать себе отдых? Заодно и посмотреть, что тут в домике плохо лежит… И зарядить наконец айфон.

Герман заснул, едва коснувшись головой подушки.

По телевизору, который он успел включить, шел выпуск новостей. Рассказывали о тушении пожара и причиненном ущербе. Потом был прогноз погоды: передали штормовое предупреждение и обещали долгожданный дождь. И не просто дождь – настоящую грозу.

Но Герман ничего этого не видел и не слышал. Не осознал он и того, что телевизор вдруг замолк – из-за угрозы бури на подстанции выключили электричество.

Его айфон остался лежать на столе.

Злоключения Миши

Роковая игра в прятки превратилась в кошмар. В поисках сестренки Миша долго брел наугад. Вначале он шел по знакомому лесу, но потом местность изменилась: он очутился на пепелище. Теперь вокруг был лес-призрак, черные стволы напоминали туловища, а изломанные ветви – руки мертвецов. При каждом шаге кеды утопали в толстом слое пепла, который облачком взвивался из-под ног.

А потом парень наткнулся на обгоревший мотоцикл. Черный металлический скелет – вот все, что осталось от мощной машины. Каким-то чудом уцелел номер – Миша автоматически запомнил его.

Парень блуждал по лесу до тех пор, пока солнце не начало клониться к закату. Вначале оно село на острые верхушки елей, потом скатилось со склона холма и утонуло в реке.

Когда Миша понял, что заблудился, вокруг уже сгустились сумерки. Только недалекие зарницы освещали небо там, где полыхал пожар и гудели вертолеты. Стало ясно, что до темноты он не сможет вернуться к дому деда, значит, надо было искать ночлег в лесу.

Но едва только он устроился среди корней выкорчеванного дерева, как по лицу ударили тяжелые капли. Дождь! Что за невезение! Когда горел лес, его не было, а теперь, когда человеку надо поспать, стихия тут как тут!

Проклиная капризы погоды, Миша вскочил, стал на ощупь карабкаться на холм – и наткнулся на тропинку. Едва заметная, она вела в глубь леса, и парень, не раздумывая, бросился туда.

Счастливое спасение

Девчачьи крики о помощи застигли Федора на краю оврага. Не раздумывая, вожатый бросился на помощь, но не удержался на крутом склоне и скатился вниз, очутившись в той же огненной ловушке, что и Нина с Ингой.

Было страшно, жарко, опасно, и все равно первым его желанием было – как следует встряхнуть и отшлепать девчонку, которая только и делает, что причиняет ему неприятности.

Однако вместо этого он ринулся в самый огонь и принялся растаскивать горящие ветки, бросив девушкам:

– Чего рты разинули? Помогайте!

После того как Федор буквально из космоса свалился прямо в овраг, Нина никак не могла прийти в себя. Все, что происходило вокруг, померкло по сравнению с тем, что творилось в ее душе. Он нашел ее! Он прочитал записку! Он пришел, чтобы ее спасти!

Радость удесятерила силы, и втроем они быстро разметали горящие ветки. Правда, не обошлось без злоключений: у Инги загорелся рукав рубашки, и Федор сбил пламя, накрыв и прижав его своей курткой.

Теперь путь был свободен, и, помогая друг другу, троица быстро выбралась из ловушки.

К счастью, огонь уже ушел отсюда, но все равно они бежали вдоль ручья, пока окончательно не выбились из сил. Тогда они упали на землю и долго лежали, хватая губами воздух, в котором уже не было дыма.

Федор заставил Ингу опустить обожженную руку в ручей, и девушка так и лежала с закрытыми глазами и с опущенной в воду рукой, пока боль не утихла.

Ожог оказался совсем небольшим.

– Может, надо чем-нибудь помазать? – предложила Инга, рассматривая розовое пятнышко размером с двухрублевую монету.

– Не надо! – твердо ответил Федор и перевязал ей руку чистым бинтом, который вынул из аптечки.

– Класс! Мне идет! – восхитилась Инга, рассматривая аккуратную белую повязку. – Ты совсем как настоящий спасатель!

Нина рассказала Федору про Инну и свои поиски.

– Я так и не нашла ее, – вздохнула она. – И теперь не знаю даже, где и искать! Да и сама заблудилась… Если бы не ты…

Был удобный момент высказать Нине все, что накопилось, но вместо этого вожатый сказал:

– Ты хорошая подруга. Мне бы такую!

Получилось двусмысленно, Нина смутилась и покраснела, но в наступающих сумерках этого никто не увидел.

– Плюс один! – воскликнула Инга и рассказала Федору, как Нина спасла ее.

А потом Федор снова стал строгим вожатым:

– А теперь, Тихонина Нина, расскажи-ка мне все поподробнее. Все, что ты знаешь. Почему Инна ушла, как она оказалась у мотоциклистов…

Нина не могла ослушаться. Она рассказала все с самого начала – про Инну и ее парня-мотоциклиста, про свои подозрения и про собственную роль в этой истории.

– Я думаю, что, если бы сразу обо всем рассказала, все могло бы быть по-другому! – с раскаянием произнесла она. – Но я поверила Инне…