Текст книги "Яд минувшего"

В приказах особой необходимости не было, люди и так знали, что нужно делать, а за тем, чтобы они не делали того, чего не нужно – не ломали строй и не отрывались от соседей по шеренге, – следили десятники. Под ноги падали мертвые и пока еще живые, своих, когда могли, перешагивали, чужих – топтали и, если сильно мешали, добивали.

Так и бились стенка на стенку, упорно и зло. Пока одними пиками, до более короткого оружия не доходило, ну и стрелки вносили свой вклад – отойдя назад и пользуясь преимуществом возвышенного положения, стреляли через головы своих товарищей, нанося вражеским баталиям дополнительный урон. Ответная пальба была редкой и пока что беспокоила не сильно.

Укол в ответ на укол, отвести чужое древко, не дать сбить вниз свое… Медленно, шаг за шагом, полк Пуэна оттеснял «павлинов» в низину, которую те недавно уже преодолели. И вот там-то талигойцев ничего хорошего не ожидало.

Сверху Стивену было просто отлично видно, как новые имперские баталии переходят ручей. Еще немного – и придется драться у подножья гряды, на одном уровне, причем у противника будет раза в полтора больше сил. И что тогда? Удержаться, наверное, выйдет, а вот наступать дальше – вряд ли. Ну и зачем Манрику понадобились эдакие танцы?

– Слушай, нам ведь Пуэн перед атакой говорил о подмоге, – Варден тоже слепым не был, – дескать, будет, и будет вовремя?

– Думаешь, такое «вовремя» как раз и наступает? О, глянь-ка на красавцев!

Между чужими рядами замелькали особо нарядные особи в ярких перьях, то есть одеяниях. И стрелки как раз успели перезарядиться:

– Парни, смотрим вон туда, – шпага указывает направление, – до этих щеголей меньше полусотни шагов. Все вместе – целься… огонь!

Дым от залпа ветром отнесло прямиком на Хейла, пришлось выбегать из кисло пахнущего облака. Ха, а ведь действительно кого-то достали, вон как порскнули кто-куда… Красота какая!

Схватка сместилась к самой подошве холма, причем так дела шли не только у Пуэна. Пусть и не идеально ровная, но без провалов и разрывов, линия талигойских баталий упорно ползла вниз, то есть вперед. Соседи и слева, и справа не отстали, но и не обогнали, а свежая имперская пехота была уже совсем близко, несколько минут, и она подопрет потрепанную первую линию. Мало того, что подопрет, гайифский строй окажется длинней талигойского, а, значит, их крайние баталии начнут обходить вышедшего на ровное место противника с флангов…

Звонко-пронзительное пение дальних труб донеслось даже сквозь шум, лязг и грохот боя. Другой бы и внимания не обратил, но Стивен помнил эти голоса по Бересклетке. Тогда тоже ничего хорошего не ждали, просто рубились, думая, что позволяют основным силам отойти, а потом… потом ветер запел. Неужели опять? И еще эти утренние всадники!

Ветер дул со стороны «линарцев». Не подумайте плохо, полк из Линарэ был ничуть не хуже прочих, даже, пожалуй, получше. Потому и стоял слева, где череда холмов прерывалась заметной седловиной. Паршивая позиция, если ждать вражескую кавалерию, а своя – своя должна вся быть у Савиньяка. Неужели показалось?

Нет, за баталией «линарцев» и впрямь мелькали новые знамена. Не привычные, квадратные, а темные, узкие, с двумя длинными хвостами, они змеями вились на разгулявшемся ветру. Ошибки быть не могло. Кэналлийцы! Причем личная конница соберано – уж слишком быстро плыли в воздухе двухвостые змеи. Латная кавалерия так просто не сможет, а простым легкоконникам не положены такие знамена.

Но тогда их ведет кто-то… из дома Алва!

Вылетев из прохода меж холмами, синий поток в считанные минуты прошел сквозь боевые порядки имперцев, попутно отрезав от остальных сил крайнюю баталию. Не успевшие укрыться внутри строя мушкетеры были походя растоптаны, и паводок хлынул дальше, выходя гайифской пехоте в тыл.

Зазвучали трубы. Еле слышно, но Алонсо привычным ухом разобрал: Дьегаррон дает сигнал разделяться. Четыре полка, почти две тысячи всадников, оторвавшись от общей лавины, галопом рванули на запад выручать Арно. Остальным предстояло отбить у «павлинов» всякое желание не только наступать, но и вообще драться.

Таранить плотные построения в лоб эгуэстрос, само собой, не собирались, тем более что имперские баталии второй линии, завидев угрозу, одна за другой останавливались и ощетинивались во все стороны частоколом пик, превращаясь в огромных дикобразов. Кидаться на таких – и лошадей загубить, и дела не сделать, поэтому вокруг «дикобразов» и устраивают смертельные конные пляски. Как же Хончо Алвасете их в свое время любил!

Близко, очень близко, но все-таки дальше, чем достанет пика, пронестись вдоль чужого строя… Трещат пистолетные выстрелы, летят брошенные меткой рукой дротики, от которых в Кэналлоа и не думают отказываться – пики от такого не защита, и пытающимся отстреливаться мушкетерам приходится прятаться в глубине построений… Стрелки стрелками, но первейшей целью становятся командиры, от низших до самых важных. Это если кто-то из господ полковников окажется очень храбрым и вылезет в первые ряды.

Нет, конечно, рискуешь и ты, и этот риск пьянит, только рэй свою меру знает во всем и всегда. Должен знать, особенно если тебе рано или поздно становиться соберано, но насколько все же разные ощущения, когда ведешь своих людей сам, и когда, посылая их в бой, смотришь уходящим в спину. Маркиз Алвасете делать этого не хотел и еще утром не собирался, думая тряхнуть стариной и тем прибавить к прошлым своим выходкам еще парочку. В палатке Арно всё казалось предельно ясным и обещало крупный успех, потом случилась какая-то дурь, которую еще предстояло понять, но успех все равно будет! Будет, и именно сейчас к нему рвутся не только его родные эгуэстрос, но и вся Южная армия.

А ведь в какой-то миг показалось, что им всем остается ровно столько, сколько простоит левый фланг. Ожери, не стесняясь ни свитских, ни охраны, визгливо требовал отходить, Люра в ответ орал, что отходящих раздавят, зажмут, вырежут, утопят… Кракл прятал глаза, командующий хрипел в руках примчавшегося лекаря, и над всеми нависал Понси, которому приспичило наступать. Одновременно наступать и отступать – невозможно, это и просипел малость очухавшийся Манрик, но… Но именно так действовать и следовало, причем срочно, пока Арно еще крутится.

Выжать из командующего нужные приказы Алонсо удалось неожиданно легко. Похоже, старик просто хотел, чтоб от него отстали, а прочих полностью устраивало, что отвечать теперь не им. В разгроме господа не сомневались, вот и молчали, только Савиньяк продержался, а Каракис проглотил наживку…

Позади громко фыркнула и звякнула удилами лошадь. То ли сама по себе, то ли кто-то из парней рискнул напомнить, что рэй Алонсо здесь, на гребне, не один, и стоять истуканами, когда друзья дерутся, тошно. Свитским просто: их держит приказ, а ты изволь удерживать себя сам, хотя сейчас это легче, чем утром, когда его погнало в ставку. Вернее, просто погнало, куда именно, он все же решил сам. Отец говорил о подобном, о невозможности покоя… Если не в силах стоять на месте и ждать, что ж, изволь решить, что нужно делать, и сделай.

Алва неторопливо поднял голову. Время близилось к полудню, и осеннее солнце не ленилось, взбираясь все выше и грея все сильнее. Пора было оценить картину происходящего «во всю ширь», и маркиз послал Лирио вдоль гряды.

Происходящее откровенно радовало. У Бласко получалось не хуже, чем у Рамона, и центр гайифской армии теперь терзали с двух сторон. Да, «павлинов» у здешних холмиков собралось многовато, больше десяти тысяч точно, но сейчас вся эта стая остановилась. Баталии защищались каждая сама по себе, о возобновлении атаки не шло и речи, зато приободрившиеся талигойцы давили все сильнее, и отнюдь не числом.

Кто-то сообразительный из полка Пуэна догадался собрать всех полковых стрелков в один кулак на склоне чуть выше линии схватки, и теперь они раз за разом палили в сгрудившихся врагов, подчиняясь указаниям какого-то плечистого капитана.

«Ну прямо регент церковный», – восхитился Алва, глядя, как офицер размахивает своей шпагой, указывая цели и дирижируя стрелками, будто оркестром. Но ведь хорошо же придумано! Паонские офицеры любят щеголять яркими красками, сейчас это как нельзя кстати.

Любопытства ради маркиз навел на плечистого трубу и понял, что эта худая скуластая физиономия ему знакома. В Багряных Землях чужаков не найти, остается север Талига. Гельбе? Хербстхен? Бересклетка? Не знать и не помнить Алонсо терпеть не мог, так почему бы не спуститься и не выяснить, заодно поближе рассмотрев, как идет схватка у подножия?

Мысль, как побыстрей проредить, а затем и продавить чужой строй, осенила Стивена во время очередного топтания на месте. Который раз отступив, шагов на десять, не больше, имперцы вдруг взяли и уперлись, будто сам Каракис им зуботычины раздавал. Ну а если не Каракис, то птицы поменьше, и вот на них-то поохотиться очень даже стоило. Капитан рискнул доложить свою задумку начальству, Пуэн сходу понял, поддержал, и вот, пожалуйста, Стивен Хейл командует мушкетерской… судя по всему полуротой. Эх, было бы в полку стрелков побольше! Но и так выходило очень неплохо, «павлины» сперва сбавили прыть, а потом и вовсе попятились, похоже, от растерянности. Зато шеренги родимого полка вновь обрели более-менее пристойную стройность. Сейчас соседи тоже подравняются, и можно будет самим атаковать, пока же стоило оглядеться и прикинуть следующие цели.

Ветер сносил дым в сторону, а для пыли в низине, где сейчас столкнулись баталии, было слишком сыро, так что сверху обещал открыться вполне приличный вид. Стивен поправил шляпу и повернулся. Он всего лишь думал чуть подняться по склону, но судьба горазда на выдумки: взгляд капитан уперся в роскошного всадника, в свою очередь разглядывавшего сквозь трубу как бы не его самого. Ну надо же! Теперь понятно, кто привел сюда эквестров…

Маркиза Алвасете Хейл узнал сразу, хотя у Бересклетки под кэналлийцем была другая лошадь, пегая, да и одет он был проще – ни вороненых доспехов, ни генеральской перевязи, ни парадного плаща. Заново родившемуся в том уже дальнем бою Стивену запомнились шалая улыбка и падавшие с широкого длинного клинка темные капли. Выскочивший прямиком на Хейла головорез стряхнул их резким движением, что-то крикнул своим спутникам на звонком чужом языке и назвался.

Позже Стивену сказали, что в Кэналлоа хозяева первыми не представляются. Вожак прорвавшейся к окруженному корпусу конницы счел себя гостем. То ли дело теперь: наряден, спокоен и явно еще не побывал в бою, шлем с перьями, и тот подвешен к седлу. Такому бы красавцу выситься на гребне, благо драка с холмов переползла к ручью и поднятая пыль осела, но, видать, по старой привычке захотелось глянуть на битву вблизи.

Взбираться к генералу, пусть и знакомому, Хейл, само собой, не стал, еще чего не хватало, но затеряться среди своих не удалось. Кэналлиец повелительно махнул рукой, явно приказывая задержаться, ловко спешился и с одной трубой в руке побежал по склону вниз. Привычный к подобным выходкам конь остался на месте, как и пятерка свитских, и видневшийся позади эскадрон.

– Мы, помнится, встречались, – Алва начал говорить еще на бегу. – Где? Гельбе? Бересклетка?

– Да… Да, сударь, Бересклетка. Вы выводили нас… корпус генерала Фарнэби из окружения.

– Удачно, что успели, – генерал знакомо сверкнул синими глазами. – Успеть вовремя, это всегда самое главное… Мне нравится мысль со стрелками. Это чужой приказ или твоя догадка?

– Мой генерал…

– Рэй Алонсо, – поправил кэналлиец. – Мы в бою, и мы прежде встречались.

– Рэй Алонсо, все вышло само собой. Павли… гайифские пикинеры тогда пошли вперед, и они были внизу. Я собрал стрелков своей роты здесь, на склоне. Мне понравился результат. Пуэн… Полковник Пуэн согласился. И вот теперь палим уже все вместе.

– Следующий раз палить будут по всей линии, – пообещал рэй и поднял трубу, дав Стивену основание к лютой зависти. О том, что окуляры морисской работы превосходны, успели узнать даже в Придде. Эх, вот бы такую…

На всякий случай Хейл глянул в том же направлении, что и Алва, но куда там… что-то двигается, поднятая кем-то пыль мешается с дымом, вот и все. Рэю, правда, происходящее нравилось, от дурных зрелищ улыбаться во весь рот не станешь.

– Хочешь порадоваться? – весело предложил он, не переставая чем-то любоваться. – Алаты в драку ожидаемо не лезут. Считай, конного резерва у Каракиса против вас нет, так что…

Такой быстрой и жуткой смены выражения лица, взгляда, состояния человека Стивену видеть еще не доводилось.

Веселый и, несмотря на окружающее смертоубийство и разницу в чинах, дружелюбный собеседник исчез, на его месте щерился охваченный боевым кровавым бешенством варвар. Улыбка сменилась оскалом, черты лица заострились, словно у какого-то древнего идола, а уж глаза… Зарычи генерал, как дикий зверь, Стивен бы не удивился, но нет, из плотно сжатых губ не вырвалось ни звука, что было еще хуже.

Окинув горизонт каким-то «слепым» взглядом, но вроде что-то разглядев, Алва отшвырнул драгоценное багряноземельское изделие, резко в четыре пальца свистнул и сорвался с места наперерез торопливо спускавшемуся к хозяину коню.

Всё, в седле. Отброшенный плащ падает в травы куском неба, всадник, ни на миг не прекращая спуска, водружает на голову шлем и разбирает поводья. На свитских не оборачивается, будто их нет, но первая пятерка следует за вожаком, а сверху уже текут десятки эквестров. Не то охрана, не то резерв, до того бездельничавший возле самого гребня.

Добравшись, наконец, до конца склона, генерал, выкрикнув что-то непонятное: то ли клич какой кэналлийский, то ли проклятие, бросает коня в галоп. Сверкает выхваченный клинок, и серебристая молния исчезает в промежутке между крайними баталиями «пуэновцев» и «линарцев». Ну точно, в драку понесло! Создатель, зачем?!

Представители славного дома Алва в Талиге всегда были на слуху, а про нынешнего наследника соберано и вовсе чудеса рассказывали. Стивен в них долго не верил, но потом их полк зажали на узком каменистом берегу… И вот теперь сегодняшнее!

Капитан только и мог, что хлопать глазами, пытаясь понять, какие демоны обуяли рэя и что теперь будет. На глаза попалась брошенная труба. Поднял, осмотрел. Надо же, цела – удачно упала, несколько царапин не в счет. Ладно, Алва Алвой, собственных дел никто не отменял.

Чужое стекло сразу бросило в глаза гайифские знамена. «Павлины» вздумали еще раз испытать удачу, а значит, все лишнее – прочь. Может, хоть теперь мы, наконец, этих тварей сломаем?

Удар. Страшный, непонятный, будто сердце выдрали… Больно. Что же это такое, твари вы закатные?! А, что бы ни было… не умирать же.

Откуда и как взялся холод, разом выморозивший все, и даже солнце, Алонсо не понимал, просто он должен был согреться. Немедленно. То бишь схватиться с врагами и их убить, но сгрудившиеся в баталии сине-зеленые пехотинцы не годились. Не то. Нужны другие.

Маркиз Алвасете впился взглядом в поле боя и почти сразу увидел, что искал. Большой генеральский штандарт, под ним – компания разодетых «павлинов», а чуть впереди около сотни всадников. Охрана? Плевать. Как смог разглядеть? Тем более плевать, но если немедленно не добраться до этих красавцев и не отправить их в Закат, тебе конец – или с ума сойдешь, или душа разорвется, а может, и всё разом.

Ни свихнуться, ни сдохнуть до победы Алонсо себе позволить не мог, значит, он не свихнется и не сдохнет. А то, что добыча прячется чуть ли не в самой середине вражеских построений, не беда, достанем.

Где он и что и зачем творит, Алва осознавал полностью, и при этом от него не осталось ничего, кроме спелёнатой холодом боли и рассудка, пока еще живого. Привычное к передрягам тело действовало безупречно. Бережно, но быстро направляло жеребца вниз по склону, подавало знак эскорту, вглядывалось в разрыв между своими, для начала своими, пехотинцами…

Пора. В правой руке поводья сменяются клинком, ноги отдают нужный приказ, и ставшие единым целым человек и конь несутся вперед. Там промежуток в линии сражающихся баталий и почти такой же – у гайифцев. Это дорога вглубь чужих порядков, если не медлить, выйдет добраться до ничего не подозревающих мерзавцев и убить.

Яростно ржет, заводясь на скаку, Лирио, но это кстати; впереди блестит вода, бьет по глазам ядреная болотная зелень. Прыжок через ручей и дальше диким галопом по затопленному войной и солнцем полю. Те, кто мелькает по сторонам и мгновенно исчезает позади, не нужны. Это люди, но могли быть и камни, и деревья… Они есть, их нет, они не важны, сами не лезут, не мешают, и ладно.

Взгляд выискивает и безошибочно находит дорогу. Лирио рвется изо всех сил, вытягивается почти в струну, огибает очередную толпу паонского сброда, и на пути встает шеренга белых с золотом всадников. На одинокого чужака имперцы смотрят сперва с любопытством и удивлением, потом начинают беспокоиться, но осознать происходящее не успевают, а смерть уже рядом.

Ближайшие двое. Левый лишь тянется к ольстре, правый уже ухватился за эфес, только поздно. Мориск привычно чуть укорачивает шаг, чтоб хозяину было сподручней, клинок очерчивает сияющий круг, во все стороны брызжет кровь. Тела неудачников еще падают, а Лирио уже проскочил дальше, и словно бы чужое сознание бесстрастно отмечает – вот она, цель. Добрался.

Ветер шевелит полотнище с синим павлином и золотыми розами, под ним несколько пестро-блестящих господ да свора господ поскромнее-помельче. Таращатся на вынесшийся из ниоткуда смерч, кто-то тычет вперед подзорной трубой… Сзади накатывает знакомый рев. Молодцы парни, вовремя догнали. Теперь не нужно прорываться, и выбирать не нужно, так что, друг мой гривастый, помедленней, хозяину нужны все.

Галоп Лирио становится короче. Кинувшаяся спасать начальство охрана сшибается с подоспевшими эгуэстрос. Не осилят, куда им… Это так странно – рубить наотмашь, не чувствовать отдачи и при этом видеть, как некто в вороненых доспехах крутится посреди гайифского птичника, рассыпая смертельные удары, серебристый мориск, чем может, помогает хозяину, а рядом мелькают родные синие плащи.

Он не может этого видеть, он это видит. Как? Потом, все потом! А «павлины» не были готовы к встрече с таким зверьем чуть ли не в середине своих порядков, они чувствовали себя в безопасности. И умирали, не успев узнать, кто принес им смерть. Жаль, лучше бы поняли, особенно вот тот, с орденской цепью… Кавалер Большой Паонской Звезды бесславно и безропотно отправляется в Закат, к тварям, зато осанистый полковник шарахается за флагшток. Прикрыться знаменем – это так по-имперски…

Лирио сносит сразу двоих, и знаменщика-часового, и труса, наперерез выскакивает кто-то тощий в белом! Развернуться, насадить на острие, оглянуться в поисках следующего… Что, все? Так и есть – последняя жертва, какой-то адъютантик, соскальзывает с клинка и валится вниз, подведенные на паонский манер, уже незрячие глаза таращатся на полуденное солнце. Вокруг только свои, зато дальше…

Пехотные командиры гайифцев, поначалу обалдевшие от столь наглого вторжения, похоже, очнулись. Зашевелились и начали смыкаться ближайшие баталии, затрещали первые выстрелы, но прорубаться сквозь чужие ряды Алонсо больше не собирался. Исступление ушло, быстрота взгляда и мысли – нет. Остался и въевшийся в грудь холод, но он почти не мешал.

Идти лучше там, где тебя не ждут. Выкинуть зрительную трубу было несусветной глупостью, но то, что путь назад перекрыт, видно и так, а вот впереди проход еще остается. То ли не успевают, то ли медлят со страху.

Трепануть по шее коня, бросить подоспевшему адъютанту:

– Зови!

Переливчатый алвасетский свист разрывает шум боя, не додравшийся Лирио встает в свечку и коротко, громко ржет, дескать, вперед, за мной! Ну давай, дружище… Жеребец легко перемахивает расфуфыренные трупы, походя топчет чужое знамя, не нарочно, но так Великому Павлину и надо.

Эгуэстрос, на ходу подбирая немногих своих раненых или спешенных, мчат за вожаком. Сине-зеленые баталии сдвигаются, но медленно, мушкеты раз за разом выдыхают дым, свистят пули, но свою ты никогда не услышишь, только чужие.

Вновь ставшее горячим солнце уходит за спину, в лицо бьет ветер. Хорошо, что он вернулся, как и запах дыма, грохот копыт, треск выстрелов… Когда война вдруг перестает кричать, становится жутко.

По-настоящему сломать вражеский строй и в этот раз не получилось, но отбросили «павлинов» изрядно. Смешав ряды, сине-зеленые убрались на «свою» сторону ручья, и теперь имперские офицеры спешно наводили порядок в упавших духом баталиях.

У талигойцев с духом к полудню выровнялось, но отдых требовался и им, да и насчет порядка… В последнем натиске рота Хейла, слава Создателю, в толпу не превратилась, но позлился и поорал капитан изрядно, а некоторых особо дурных пришлось и затрещинами в себя приводить. Ничего, опомнились, но вот ведь насмешка какая – в этой битве больше приходилось своих гонять, а с имперцами хорошо, если полудюжиной ударов обменялся. Даже непонятно, убил кого или так… подранил. Пожалуй, того тощего сержанта с алебардой получилось приложить как следует. Сначала по локтю, а потом и в бок достать – ну невзлюбил с некоторых пор Стивен алебарды и их обладателей. Потом был пикинер без пики, зато с тесаком, но этот как-то быстро канул за спины товарищей…

– Ты как? – Варден, о котором Хейл уже начинал беспокоиться, вывалился откуда-то слева и теперь созерцал командира, словно мерку снимал. – Живой?

– Похоже на то, – хмыкнул Стивен, вытирая пот с лица и одновременно размазывая по нему же пороховую копоть.

– Не врешь? Выглядишь, прямо скажем, не очень.

На такое можно лишь отругнуться, и Хейл отругнулся, заодно убедившись, что не сорвал на своих остолопов голос. Проверить по-быстрому, не случилось ли в горячке боя чего незамеченного, правда, тоже решил. Голова, шея, плечи, руки, торс, ноги… Вроде бы цел, хотя крепкая кожаная куртка на плече и продрана. Спасибо, сама рука в порядке… Кто и когда сумел зацепить, и вообще, имперцы это или свои в толчее, было решительно непонятно. Ладно, это не так уж и важно, раз собственная шкура даже не поцарапана.

– Не вру, – подвел итог капитан. Пересохшее, нахватавшее пыли горло напомнило о себе; чтобы его промыть, пришлось выхлебать последнюю воду из фляжки. – Уф, хорошо! Давай, что ли, потери прикинем…

Варден не возражал, но судьба в лице начальства распорядилась по-своему. Приказ немедленно явиться к полковнику передал один из полковых барабанщиков, видать, никого другого под рукой у Пуэна не оказалось. Выпалив, что велено, гордый своей важностью и нужностью юнец развернулся и помчался назад, пришлось оставлять Вардена приглядеть за ротой и лезть следом.

Господин полковник вырядился в чистый плащ, но выглядел откровенно раздраженным. Это несколько удивляло – дела и у полка, и у всего центра шли вполне прилично, так чего он таким сычом смотрит?

– Ну, капитан, что там у тебя?

Вопрос тоже озадачивал. Все и так прекрасно видно, тут и полсотни шагов не наберется! Но раз спросили, положено отвечать.

– Затишье. «Павлины» отошли за ручей, мы стоим на месте, прихорашиваемся, ждем продолжения. Воду подтащили, выбывших унесли… Вот заряды у стрелков почти закончились.

– Варден с ротой управится?

– Должен, – вот и ответ. Кого-то из соседей ранило, а то и убило… – Да, управится.

– Спрашивать, управишься ли ты с полком, не буду. Ты у меня лучший, значит, должен. В новой шкуре придется меньше скакать и больше смотреть, так что в наследство оставляю свой окуляр.

– У меня есть, – выпалил вконец растерянный Стивен и под хмурым выжидающим взглядом уточнил, – нашел.

– Совсем хорошо, мне грабить никого не придется. Ладно, удачи тебе. Странно все, конечно, но Манрику видней.

– Простите, что видней? – неожиданное и, прямо скажем, странное повышение повлияло на способность говорить членораздельно, зато добавило нахальства. – И куда вы… То есть почему так?

– Я получил предписание маршала, – для вящей убедительности Пуэн хлопнул по поясному футляру для бумаг. – В отсутствие Ожери временно принять командование над всем центром нашей позиции.

– Господин полковник, а что случилось с генералом Ожери?

– Вроде сейчас в ставке, и его прибытия не ожидается. Маршал, как я понял, приболел, Ожери у нас выходит следующим, а за центром следить надо с места. Свободных генералов нет, так что до возвращения маркиза Алвасете выдернули меня. Ничего особенного ждать вроде бы не приходится, но кто его знает…

– «До возвращения…» – дикие глаза на заострившемся лице, бешеный галоп куда-то вглубь вражеских позиций. Пусть кэналлиец и не один, эскадрону сквозь дюжину баталий не прорваться, даже если это эквестры.

– Ах, да… – Пуэн истолковал слова Стивена на свой лад. – Тебе как временному полковнику надо знать. Манрик до конца боя передал маркизу Алвасете большую часть своих полномочий, но сейчас он со своими парнями, похоже, в рейд ушел.

В рейд? Ну, можно сказать и так.