Текст книги "Инстинкт Ортокласа"

ГЛАВА 5

Более 2000 лет назад закончились все космические войны, и планеты, достигшие высочайшего уровня цивилизации, объединились в Межгалактическую Ассоциацию планетных цивилизаций (МГАЛАС), чтобы не повторить бессмысленности уничтожения друг друга. В этом тоже была огромная заслуга Седьмого Правителя. Именно он выступил инициатором создания Конгрегации Властителей Галактик, которую позже переименовали в Межгалактическую Ассоциацию, главной задачей которой было предотвращение межпланетных конфликтов и охрана всех развивающихся планет.

12 Посвященных собрались в самом отдаленном округе, на тайный Совет. Совет проходил в таком же зале, как и во дворце Правителя, только меньших размеров.

– Ну, и что на сегодня по объекту HPQ50367? – спросил, Тавирий, обращаясь непонятно к кому. – Опять сплошные неприятности?

– Да, ситуация явно вышла из-под контроля, – сокрушенно согласился Авикур. – Совершенно непонятно, почему в первых образцах ген «аморальности», пробуждающий злобу, коварность и прочие аморальные действия и чувства, не действовал в, homo sapiens, а в последующих – активно функционирует? У меня одна версия – все-таки это ошибка, допущенная Демондом…

– Подождите, мне кажется… – прервал его с другого конца стола Одинас, не отрывая взгляда от своего сибвистора.

– Что, что? Есть сигнал? – заволновались Посвященные.

– Нет, опять показалось. Такое впечатление, что он нас просто дразнит. Как сквозь землю провалился!

– А что Мерлин? Для чего его туда послали? Огороды, что ли разводить? В конце концов, Галактическая Ассоциация дала ему неограниченные полномочия! Почему он бездействует? – раздались возмущенные возгласы.

– А что он один может сделать, если мы все не в силах справиться? – Вступился кто-то за Мерлина.

– И чем он объясняет свое бездействие?

– Сетует, что бессилен, просит помощи у нас. А чем мы можем ему помочь? – пожал плечами Горвий. – Словно ему не известно, что с тех самых пор, как была создана Ассоциация, и Таговее запрещена добыча аурума на Земле, мы не только вывезли все наши лаборатории и оборудование, но не имеем права даже появляться на этой планете. Хватило и того, что мы там натворили…

– Действительно, как-то странно получается, – согласился с ним Минакий. – Наблюдатель от МГАЛАСа, просит помощи у нас, можно сказать – отстраненных. Не ловушка ли это? Мы просим его, как независимого наблюдателя от МГАЛАСа, найти и передать нам Демонда, а он в ответ на это обращается за помощью к нам…

– Не думаю, что это ловушка, – спокойно возразил Зеркус. – Просто Ассоциация еще слишком молодая организация в планетарном масштабе. Ей, по-моему, всего около двух тысяч лет, насколько я помню?

– Если быть точным, две тысячи семь, – подсказал Орнас.

– Немного ошибся, – нисколько не смутился Зеркус. – Так вот, как во всякой молодой организации, где еще не полностью отлажен ритм работы, возможны различные пробуксовки. Скорее всего, Мерлин обращался и к ним, но МГАЛАС либо тянет с ответом, либо отсылает к нам, как единственному держателю информации об этой планете.

– Да, возможно вы правы, но нам надо что-то делать, – решительно заявил Минакий. – Причем начинать надо с Правителя. Ведь вы же видите, что он практически самоустранился от своих обязанностей, бросил все на самотек. Так нельзя. И отстранить его от правления мы тоже не можем. Поги нас не поймут. Столько заслуг перед Планетой! Ведь таговетяне ценят его, как Всемогущего и бессменного. Он спас нашу великую цивилизацию от гибели, и вдруг – отстранение?

– Я лично даже не представляю, как может выглядеть отстранение Правителя, которому присвоен статус Бессменного? – пожал плечами Фиптис.

– Да, это может плохо закончиться, – горестно согласился Невклеп. – Народные волнения, бунты, гражданская война, смена строя, и кто еще знает какие неприятности могут ожидать планету…

– А мне чисто по-погски жаль Правителя. Потерять жену, с сыном не понятно что творится. Да и на Земле, как вы знаете, у него в свое время сложилась непростая ситуация. – Горько вздохнул Фомикий.

– Все-таки единственный сын. – Горячо поддержал его Приций. – И сын, кстати, также немало сделавший для нашей планеты. Я считаю, что мы обязаны найти Демонда любыми способами, выяснить, что с ним, и этим самым вернуть Правителя к жизни.

– Нет, а кто с этим спорит? – возмутился Тавирий. – Мы, кажется, только этим и занимаемся с тех самых пор, когда по указанию МГАЛАСа все наши ученые были отозваны с Земли. Один только Демонд почему-то отказался вернуться на Таговею. И мало того, что мы сами до сих пор не знаем по какой причине, так еще и Ассоциация постоянно требует его выдачи, как невозвращенца. У нас уже две тысячи лет…

– Две тысячи семь, – поправил Орнас.

– Да, две тысячи семь лет все наши сибвисторы настроены на биоритмы Демонда, но как ему столько времени удается не быть обнаруженным – совершенно непонятно!

– Да что там сибвисторы! – подхватил самый молодой из Посвященных – Авикур, – все Межгалактические маяки и радары… Ой, что это? – растерялся он вдруг.

Сибвистор, висевший у него на груди и светившийся, как и у всех, ровным голубым светом, неожиданно мигнул. Помигав, он вдруг загорелся ярко-зеленым цветом и начал пульсировать, издавая при этом негромкое жужжание.

– Нашелся! Нашелся! – засуетились Посвященные. – Быстрее к карте!!! Включайте, включайте же ее на поиск!!!

Все расступились. Под ногами вместо прозрачного узорчатого пола, оказались тысячи и тысячи карт каких-то планет. Кто-то из Посвященных подошел к табло, вмонтированному в стену, и нажал нужную кнопку. Тут же один из сегментов узорчатого пола осветился изнутри. Это оказалась карта планеты HPQ50367. Она быстро стала увеличиваться в размерах, вскоре заполнив полностью пол зала.

– Авикур, быстрее, быстрее, – торопили все.

Авикур снял свой сибвистор и, держа его за шнурок, стал ходить по карте, водя сибвистором на вытянутой руке. Сибвистор продолжал пульсировать зеленым цветом, меняя интенсивность от направления движения Авикура по карте. Жужжание тоже то уменьшалось, то нарастало. Все Посвященные дружно подсказывали направления, где интенсивность пульсации была явно выше и жужжание громче. Наконец Авикур отыскал на карте место, где сибвистор перестал пульсировать, и ярко горел насыщенным зеленым цветом. Жужжание в этом месте перешло в свист.

– Есть, нашли! Наконец-то, – облегченно вздохнули Посвященные.

Авикур положил сибвистор на это место.

– Кто-нибудь видит?

Все внимательно вглядывались в карту у себя под ногами, которая стремительно увеличивала масштаб, сконцентрировавшись на точке, обозначенной сибвистором Авикура. Наконец один из Посвященных обрадовано воскликнул:

– Вижу! Вижу! – Он нагнулся и ткнул пальцем в какое-то место на карте. От этой точки, как от маячка, шел устойчивый и яркий зеленый пульсирующий сигнал.

Все облегченно вздохнули и встали вокруг сибвистора. Авикур, не поднимая с карты, нагнулся и крутанул его, как юлу на том самом искомом месте. После того, как сибвистор остановился, Авикур поднял его, нажал на нем какую-то кнопку, и отошел. Все чего-то ожидали.

Неожиданно с прозрачного купола зала в то самое место, где недавно крутился сибвистор, ударил ярко-синий столб света. Постояв секунду-другую неподвижно, он вдруг начал медленно закручиваться в спираль, движение которой было направлено к куполу. Место, обозначенное на карте сибвистором, с движением спирали стало плавно приподниматься и словно вкручиваться в световой поток. Создавалось впечатление, что плотный прозрачный материал пола превратился в мягкую, податливую плазму. Вскоре на этом месте образовалась зияющая чернотой пустота, в которой можно было ясно различить пульсацию далеких звезд. А ярко-синяя световая спираль, вокруг которой стояли Посвященные, все продолжала вкручиваться в купол…

В это самое время на Земле, в районе Бермудской впадины в Атлантическом океане неожиданно, без всякой прелюдии, разыгрался ураган. Все море в течение каких-то 20 минут вдруг покрылось пеной. Ветер, срывая гребни волн, поднимал водяную пыль, уменьшая видимость до нуля. И было совершенно непонятно, с какой стороны он налетел. Казалось, он мчит по кругу, как водяной смерч. И в этой круговерти воды и ветра из глубины вдруг вырвался водяной столб высотой с пятиэтажный дом. Да, не позавидуешь тем, кто попал в такую переделку! Опадая, столб накрывал собой щепки от разбитых шлюпок, людей, рыбу, все живое и неживое, что попадалось на его пути…

В зале, где собрались Посвященные, из галактической черной пустоты, как из преисподней, внутри светящейся спирали вдруг появился молодой мужчина. И в тот же миг пол под его ногами сомкнулся, опять превратившись в прозрачный, но плотный, испещренный контурами материков и океанов. Световая спираль ввинтилась в купол, окатив при этом окружающих морскими брызгами. На месте спирали стоял молодой человек. Смуглое лицо «прибывшего» и темные курчавые волосы выдавали его восточный темперамент, а лукавые темно-карие, почти черные глаза горели таким нечеловеческим блеском, что казалось, что в них бегают бесенята.

– Думаете, поймали меня? Ха-ха-ха! – хохотал он, потешаясь над Посвященными. – Нет, милейшие, это я сам к вам пришел, чтобы поставить все точки над i, и просить, чтобы вы не беспокоили меня впредь. Вы меня уже достали со своими вызовами! – неожиданно сорвался он на крик. – Я никогда не вернусь на Таговею. Мне неплохо и на Земле. Я там сейчас такой же властитель, как мой отец здесь. А скоро моя власть на Земле станет безграничной!

Все безмолвствовали, оторопев от неожиданности. Один только Невклеп, ближе всех стоящий к панели управления, поспешно нажимал какие-то кнопки и клавиши. И внимательно вглядывался в показания оживших приборов и датчиков. Отсмеявшись, Демонд довольно дерзко спросил:

– Ну, и для чего вы так настойчиво разыскиваете меня?

– Демонд, что с тобой произошло? – Первым пришел в себя Тавирий. – Что с твоей внешностью?

– Повзрослел, – небрежно бросил Демонд. – А что, очень заметно?

– Нет, это не признаки старения организма. – В сомнении покачал головой Тавирий. – Тут что-то другое. Ты совершенно видоизменился. И если бы не твои черты лица, я скорее принял тебя за современного землянина…

– Видимо, длительное пребывание на этой планете сказалось. Полная адаптация, – нетерпеливо перебил его Демонд.

– Нет, это скорее похоже на генную мутацию… – поддержал Тавирия Горвий.

– Вы так усердно разыскивали меня два тысячелетия, чтобы обсуждать мою внешность? – Насмешливо спросил Демонд.

– Ну, хорошо, оставим эту тему. – Миролюбиво согласился Невклеп. – Дело в том, Демонд, что МГАЛАС настоятельно требует твоей выдачи, – миролюбиво начал Зеркус.– мы же сначала хотим сами разобраться во всем, и договориться с тобой, как с гражданином Таговеи, по-хорошему…

– Это что, угроза? – повернулся Демонд к говорившему. – Я, кажется, сказал вам, что не вернусь на Таговею. И Межгалактическая Ассоциация мне не указ! Скоро я буду управлять самим Космическим Разумом!

– Что за бред?! Ты отдаешь себе отчет, что говоришь?! Хотя бы отца родного пожалел! – Взывая к нему, вскричал Орнас.

– А я, между прочим, и выполняю миссию Правителя Таговеи. Работаю четко по его плану.

По залу пронесся недоуменный ропот. Перекрывая его, Демонд повысил голос:

– Веду землян к высотам цивилизации. И тут совсем не важно какими путями и средствами. Моя теория такова: добро инертно, потому что ему не к чему стремиться. Только зло и лень изобретательны. Только они способны двигать технический прогресс. Вы сами же вывели постулат, что борьба противоположностей является, «мотором для душевного и нравственного прогресса и роста самосознания человечества». Вот, к примеру, Ньютон. Не валялся бы он под яблоней, мучаясь от обжорства и безделья, так по сей день на Земле и не был бы открыт закон всемирного тяготения. А если бы не было меня, никто и никогда на этой планете не узнал цены постулатам доброты, честности, порядочности. Не с чем было бы сравнивать и бороться… Только в борьбе с пороками и злом должна крепнуть истинная добродетель! А чего стоит ваша доброта, возведенная в культ с этими дурацкими постулатами: «Если тебя ударили по щеке, подставь другую»? Да она даже постоять за себя не может! А ваши призывы к толерантности? Да это ничто иное, как равнодушие. Нет, уважаемые, не будь пороков в обществе, общество не развивалось бы, застыло в вашей идеальной доброте, как муха в холодце! А я помогаю человечеству двигаться вперед!

– Но ведь… – попробовал было возразить ему Хабар.

– Или вы забыли, что было на Таговее в самом начале ее истории? – перебил его Демонд. – Да то же самое, что сейчас на Земле. И разве без настоящих движителей прогресса – зависти, лени, злобы, коварства, предательства вы смогли бы достичь такого уровня развития? И только достигнув высшего, критического уровня цивилизации, вы, наконец, осознали, что вполне можно обходиться без пороков. Вот и я хочу привести Землю к такому же уровню. Но это будет только моя заслуга, так же, как и планета! Я и пришел к вам затем, чтобы предупредить – не вставайте у меня на пути! Я один – единственный властелин Земли, и только я приведу ее к высшему уровню цивилизации. Возможно даже не сравнимому с Таговейским…

– Мы и раньше подозревали, что в том, что творится на этой планете, есть доля твоей вины. Но мы надеялись, что это – всего лишь случайная оплошность, которую можно исправить. Но теперь очевидно, что ты умышленно населяешь эту планету злом… – Констатировал Зеркус.

– Может, в чисто философском плане ты где-то и прав, но в этическом… – пытаясь несколько смягчить речь Зеркуса, вмешался Фиптис, – Ты посмотри, что ты творишь на этой несчастной планете, сколько пороков развел? Наркотики, пьянка, распутство…

– Разврат практически узаконен, – подхватил и Приций, – не говоря уже о терроризме, жестокости, обмане. Брат на брата идет, сын на отца…

– Уже много веков ты незаконно насаждаешь Землю миллионами алхимиков, хиромантов, чародеев, просто шарлатанов… – возмутился и Орнас. – В конце концов, это безобразие необходимо остановить…

– Пока земляне не уничтожили сами себя, – закончил Невклеп.

– Ведь мы же совсем не это им уготовляли, – попытался вставить Минакий, но Демонд перебил его:

– Как вам известно, я не беспрепятственно распространяю зло на этой планете. Я нахожусь в постоянном противодействии. У людей уже более двух тысяч лет есть выбор между добром и злом. Но они почему-то чаще выбирают мой путь. Значит, он более приемлем для человечества?

– Он более легок и прост для достижения самоутверждения. Но это вовсе не означает, что это правильный путь. – Возразил ему Хабар.

– Да? А для чего, в таком случае Космический Разум, воскресив Миссию и сделав его проводником Вселенского добра на Земле, отправил туда же и искушающие зелья, тем самым, помогая мне?

– Космический Разум послал людям лекарственные растения от немощей и для отрады. А ты из них сотворил зелья зла, и развратил человечество. – Гневно возразил Тавирий.

– А золото?.. – подхватил Фомикий. – Ведь все началось именно с него!

– Что золото? Золото! Достали вы меня с этим золотом, – раздраженно фыркнул Демонд. – Неужели вам еще мало его?

– Речь вовсе не о том. Зачем ты раскрыл людям тайну его ценности? Ведь оно в стратегических масштабах истинно ценно только для Таговеи. А ты сделал его мерилом духовного счастья для землян. Но, сотворенный искусственно источник счастья, не приносит ничего, кроме крови и страданий. Люди теряют рассудок из-за него.

– Да что рассудок! Человеческий облик! Из-за него попираются все постулаты нравственности! – Горячо поддержал Фомикия Минакий.

– Так для вас же эти люди и старались, – пожал плечами Демонд. – Вон сколько его заготовлено. Я надеюсь, Таговея больше не нуждается в нем? И чем вы опять не довольны?

– Это поначалу люди старались для нас! – Гневно вскричал Хабар. – Пока ты не открыл им его воображаемую ценность! Глупцы, они вообразили, что обладание золотом приблизит их к погам!

– Да, надобность в золоте для Таговеи отпала, это так. Но теперь все космическое сообщество беспокоит состояние Земли. Алчность людская зиждется на золоте и не знает никаких границ, порождая новые и новые пороки. Они уничтожают сами себя. – Продолжил Орнас.

– Уничтожают за этот металл друг друга без всякой жалости… – подхватил Приций.

– У меня нет времени слушать ваши нотации, своих дел по горло. – Перебил его Демонд. – А золото – что ж, это основной пункт борьбы противоположностей, главный стимулятор движения прогресса. Стимулятор рождения новых идей…

– Да, сомнений нет – ты опасно болен. Наши приборы показали, что у тебя произошла рекомбинация генов, и мы вынуждены исправить твой генетический код, предварительно подвергнув тебя стерилизации мозга, – решительно заявил Зеркус.

– Ага, – даже обрадовался Демонд, – Насилие над личностью! Значит, моими же методами решили действовать? И чем вы отличаетесь от меня? – дико захохотал он. – А что касается генетического кода, тут вы правы. Только все дело в том, что я сам его изменил, и теперь я не только обладаю долголетием, как вы, я теперь – вообще бессмертен!

– Добро тоже должно бороться! – решительно заявил Горвий, заметив некое замешательство в рядах соратников. – Нечего с ним разговаривать!

При этих словах он нажал на какую-то клавишу панели. Из раздвинувшихся плит пола, поднялась прозрачная колонна, на вершине которой находился отливавший голубизной такой же прозрачный куб. Похожий на хрустальный, куб был полый внутри и с широким отверстием на одной из плоскостей. Его размеры были немногим больше человеческой головы. В то же самое время в зал вкатилась группа биороботов.

– Приступим! – скомандовал Фиптис.

Но Демонд, на удивление всем, даже не стал сопротивляться экзекуции, которую над ним собирались совершить.

– Давайте, давайте! – смеясь, подбадривал он Посвященных. – Я могу даже помочь вам. А ну, давайте сюда ваш стерилизатор! Ха-ха-ха!

– Не давай ему! – предостерегли Посвященные Тавирия, в руках которого был стерилизатор, – Еще стерилизатор испортит или выкрадет!

– Да, – согласился обладатель стерилизатора, – мы уж как-нибудь сами… Ты только немного нагнись.

Демонд слегка пригнулся и Тавирий, мановением руки раскрыл куб надвое. Отверстие в нем, оказалось, служило для шеи. Тавирий водрузил его на голову Демонда. Голова оказалась надежно замурованной в кубическом аквариуме. Из стены купола выдвинулось прозрачное, почти невидимое глазу, кресло, на которое и был водружен Демонд. Стоило ему сесть в кресло, как часть стены купола засветилась синим мерцающим светом. Это был экран, который, померцав, начал выдавать информацию. По нему стройными, четкими рядами поплыли непонятные знаки. Посвященные внимательно считывали информацию с экрана.

Неожиданно, бег непонятных знаков закончился, и вместо них поплыла одна прямая линия, а сам экран зарябил, и неожиданно погас. Посвященные в недоумении переглядывались.

– Может быть, стерилизатор сломался? – Робко предположил кто-то.

– Нет, такого не может быть!

– Ха-ха-ха! – гулко, как в пустой бочке, хохотал Демонд в аквариуме, глумясь над обескураженностью Посвященных. – Снимайте свой колпак! – скомандовал он им.

– Я предвидел, что вы рано или поздно пойдете на это, и заранее спрятал всю информационную составляющую своего мозга.

– И где же она? – наивно поинтересовался кто-то из Посвященных, извлекая Демонда из аквариума.

– Так я вам и сказал, – усмехнулся он. – В надежном месте. И не пытайтесь искать – все равно не найдете…

– Так вот почему ни наши, ни галактические маяки не могли тебя отыскать, – задумчиво произнес Зеркус.

– А как же мой сибвистор? – недоуменно спросил Авикур.

– Могу я себе позволить немного пошутить? – рассмеялся Демонд. – А вы думали, что это вы меня отыскали? Нет, милейшие, это я сам явился к вам, чтобы сказать последнее «прощай».

С этими словами Демонд снял свой сибвистор, швырнул его на пол и пропал. Растворился, словно его никогда и не было в зале.

* * *

По прибытии в Данди мистер Томпсон отвез Диму и Милу в небольшой двухэтажный домик совершенно в английском стиле. Он предназначался для их проживания. Диму с Милой этот порадовало. Но Эдди не дал им насладиться в полной мере осмотром нового жилища. Он объяснил, что и свою квартиру, и город они еще успеют осмотреть, а сейчас их ожидает мэр. Львовы выгрузили вещи, недовольного, что его опять бросают одного, Барсика, и отправились на прием к мэру.

Мэр принял их радушно. Даже чаем из самовара напоил. За чаем он объяснил, что отныне мистер Томпсон будет их ангелом-хранителем, начальником, снабженцем, помощником и прочая, прочая, прочая. Поэтому по всем возникающим вопросам нужно будет обращаться непосредственно к нему. И они, наконец, все вместе отправились осматривать объект их предстоящей работы.

Замок с крепостью и развалинами, оставшимися от небольшого поселения XV века, находился километрах в двадцати от города. К нему вела дорога в прекрасном состоянии. По дороге, проложенной к крепости, им встретились три ухоженные фермы. Место было не такое уж и безлюдное. Вообще, Дима и Мила успели заметить, что все, что здесь делалось людскими руками, делалось обстоятельно, словно созидалось на века. В отличие от нашей российской расхристанности: все на авось, временно, тяп-ляп. И от этого Миле и Диме было как-то неуютно, дискомфортно, словно они попали в какой-то другой, академически-строгий музейный мир, где ничего нельзя трогать руками.

Замок с крепостью на фоне этой добротности представлял пока еще плачевное зрелище. На первый взгляд это было нагромождение изъеденных ветром, дождями и временем камней, заросших чертополохом. Глядя на руины поселения, трудно было себе представить, что когда-то вокруг этого замка, служившего оплотом горожан, проживавших за крепостной стеной, кипела жизнь. По отреставрированным фрагментам замка угадывалось, что некогда крепость, расположившаяся километрах в тридцати от Северного моря, представляла собой две мощные квадратные башни, выложенные из грубого камня. Верх башен был, как и полагается, зубчатым – предназначенным для орудий. А вместо окон на башне зияли узенькими бойницы. Между собой эти башни соединялись жилым двухэтажным помещением, с такими же зубцами по периметру крыши. Это соединительное здание и одна из башен были уже восстановлены. Недоставало ворот, которые некогда занимали часть первого этажа двухэтажного помещения. На сегодня о них напоминали только проржавевшие цепи, сиротливо и беспомощно повисшие вдоль стен. Когда-то они поднимали и опускали мост через охранный ров. Сейчас на месте ворот зияла пустота, ведущая в никуда. Через сам ров, почти сровнявшийся с землей, был возведен временный мостик. Как объяснил Эдди, ров впоследствии также будет восстановлен и заполнен водой. Навесят и мост, который уже изготавливают. Так что замок со временем приобретет свой первозданный вид. Кроме того, со временем планируется возвести и несколько построек, имитирующих сам городок. Пока же от квадратных башен в обе стороны простирались только полуразрушенные крепостные стены, за которыми в былые времена пряталось население окрестных деревушек. Около одной из башен, ощетинившейся лесами, кипели восстановительные работы.

Недалеко от крепости зеленой стеной темнел небольшой лес. А сквозь зияющую пустоту крепостных ворот просматривалась зеленая холмистая равнина, украшенная редкими группками деревьев. За этой грядой холмов лежало Северное море. Казалось, его древнее, как мир, дыхание долетало до самой крепости, возвышающейся над небольшой равниной, порождая ощущение вечности и бренности мира. Весь этот доисторический пейзаж немного портили современные домики-времянки, сооруженные, очевидно, для строителей.

Бегло осмотрев окрестности, все направились в одну из башен. В первых этажах башен-близнецов располагались огромные залы, где в свое время проводились рыцарские застолья и празднества. Из зала через сквозной проход можно было попасть в небольшой коридор жилого помещения, изобилующий дверями в небольшие комнатки-кельи, служившие когда-то пристанищем для многочисленной челяди. На второй этаж поднимались крутые каменные лестницы. Там когда-то располагались спальни хозяев замка. Эти же лестницы, переходя в винтовые, вели и в сами башни. Но в настоящее время башенные жилые помещения, в которых предполагалось разместить номера-люксы, пока еще отделывались. Холодный, мрачный зал с каменными полами, такими же стенами, толстенными бревнами перекрытий на потолке, узкими и высокими окнами-бойницами, забранными чугунными решетками, прокопченным огромным камином вызвали в Миле какое-то чувство непонятного беспокойства и тревоги. Ей представилось, что сумрачные тени прежних обитателей глядели на них с недоумением и досадой за непрошенный визит отовсюду: из темных углов, из камина, со стен. Казалось, дыхание потустороннего мира незримо присутствует в этом зале. Такое чувство охватывает на старом заброшенном кладбище, когда кажется, что ты здесь непрошенный гость, потревоживший призрачный покой утерянного времени. Мила зябко поежилась, беспокойно озираясь вокруг. На какой-то миг ей даже почудилось, что в камине что-то блеснуло – чей-то откровенно злой, насупленный взгляд.

– Сколько я себя помню, эти руины стояли нетронутыми. Одни только мальчишки лазали по ним. Но никому и в голову не приходило сделать на этом бизнес. И только наш Эдди додумался до этого. Ну, не скромничайте, не скромничайте, мой друг. – Дружелюбно потрепал мэр по плечу смутившегося Эдди.

– Мы планируем превратить этот замок в туристический комплекс. На втором этаже и в самих башнях планируются гостевые номера, Внизу – кухня и обслуживающий персонал. А залы – должны превратиться во что-то вроде гостиных или ресторанов, но в рыцарском стиле, со всей подобающей атрибутикой. Надеемся, что городу это принесет хорошие прибыли. – Не совсем бойко переводил Эдди восторженную речь мэра.

– Вы знаете, флер старины, таинственности… Неплохо было бы еще привидения как-то приобрести, – рассмеялся мэр. – Ну, вот друзья мои, интерьером этих залов вы и займетесь. И, кроме того, конечно, гостевыми комнатами. Но они, в основном будут стандартные, потому работы с ними будет немного. Единственно, общий дизайн. Еще на вас ляжет реставрация картин, гобеленов, атрибутики. Может быть, кое-что непредвиденное возникнет по ходу работ. Мы уже приготовили для вас соответствующую литературу. А теперь пройдемте в соседнюю башню, которая изнутри практически восстановлена, и вам можно приступать к работе.

По крутой лестнице они поднялись на второй этаж и пошли по длинному темному коридору, по обе стороны которого отходили массивные дубовые двери, кованые железом.

– Не хватает факелов на стенах, – невольно вырвалось у Милы. Эдди тут же перевел мэру.

– О, вы уже начали работать? Неплохо, совсем неплохо, – обернулся к ней довольный мэр. – Если желаете, можете посмотреть номера.

Они зашли в один из номеров. Несмотря на каменный пол и такие же стены, здесь было довольно тепло. Комната оказалась достаточно просторной, но темной. Освещения от окна-бойницы явно не хватало для такого помещения.

– Вот посмотрите, – продолжил свой экскурс мэр, – мы уже проложили все коммуникации – вода, свет, отопление. – Он щелкнул выключателем, и комната озарилась подсветкой по всему периметру пола. Она была так хорошо закамуфлирована, что ее не сразу можно было заметить.

– Ой, как замечательно! Только вот тепловые радиаторы, – Мила указала на батареи отопления под окном, – надо будет их как-то спрятать.

– Что ж, – согласился с ней мэр, – вам и карты в руки.

– А здесь что? Можно посмотреть? – поинтересовался Дима, заметив небольшую дверь справа от входа.

– Конечно, конечно, – с готовностью откликнулся мэр. – Это туалетное помещение.

– Санузел, как сказали бы у нас. – Догадался Дима.

Санузел состоял из туалета, ванной комнаты и небольшого холла.

– Мы пока еще не закупили сантехническое оборудование, – словно извиняясь, сказал Эдди, открывая двери в пустующие комнаты.

– Я бы попросил вас не торопиться с этим. У меня появилась идея. Ванны надо сделать по подобию деревянных корыт, что соответствовало бы духу того времени. – Произнес Дима.

Мэр выжидательно смотрел на Томпсона, явно не понимая, о чем идет речь. Эдди никак не мог найти перевода к странному слову «корыто», пока Дима не достал записную книжку и не изобразил натурально, что хотел.

– О, отличное предложение! – обрадовался мэр, разглядывая рисунок. – Замечательная идея. Мы, кажется, сработаемся.

Потом они спустились в зал второй башни. По размерам и расположению он был такой же, как и первый, но здесь уже было не так мрачно и холодно. Запах краски и свежеструганного дерева радовал присутствием живого человеческого духа. В отремонтированных комнатах первого этажа, где предполагались подсобные помещения, сейчас располагались раздевалки и бытовки для строителей в нетронутой чистоте. Видно было, что ими почему-то не пользуются.

После осмотра замка вернулись в мэрию уже для подписания договора. За оговоренную в договоре работу Мэрия обязалась выплатить им 750000 фунтов стерлингов. За дополнительные, не предусмотренные договором работы – отдельная оплата. Материалы и инструмент предоставлялись за счет мэрии. Также за счет мэрии им было предоставлено жилое помещение, машина и ее техобслуживание, а также медицинское обслуживание на все время их работы. Питание – за свой счет. Срок исполнения – ориентировочно два года со дня подписания договора.

– А если мы раньше срока уложимся, меньше получим? – уточнил Дима.

– Нет, что вы. Мы оплачиваем объем работы, а не сроки исполнения. Поэтому мы и написали «ориентировочно». В случае, если вы не уложитесь в это время, мы продлим договор, но сумма оплаты останется неизменной. Если раньше закончите работы – то также получаете эту сумму полностью, за вычетом выданных вам авансов.

– Неплохой стимул для ускорения работ, – удовлетворенно заметил Дима, переглянувшись с Милой.

* * *

Лето пролетело быстро. Света, привыкшая проводить летние каникулы в Плавске и давно подружившаяся с ребятами со двора, поначалу даже не скучала по родителям. Но чем ближе к осени, тем все осязаемее становилась для нее разлука, несмотря на ежедневное общение в Интернете. Мила с Димой тоже очень скучали по дочке. Они еще никогда не расставались на столь долгий срок. И, несмотря на то, что Мила чуть не каждый день отправляла Свете подробные письма о Шотландии, о Данди, о замке, они не могли дождаться Нового года. Уже было решено, что на Новый год Света обязательно должна выбраться в Данди.