Текст книги "Стихотворения в двух томах. Том второй"

Гордость

 
Как косточка в носу гвинейца
Ему значенья придает,
Так ордена у европейца
Ведут его заслугам счет.
 
 
И так же неуклюже лишне
Они всем напоказ торчат,
Как шариков размера вишни
У дикаря под кожей ряд.
 
 
Задавшись целию одною,
То и другое – статус, знак.
Гордится человек собою, –
Гвинеец костью носовою,
А наш брат грудью в орденах.
 
 
Но в сути нечем нам гордиться.
И он и мы – пылинка, прах!
Но с этой мыслью примириться,
И перед истиной смириться
Мешает гордость. Просто страх!
 

Сентябрь 1987

Золотая лихорадка

Советую тебе купить у Меня золото…

Отк. 3:18

 
«Скупайте золото! Скупайте золото!
А на худой конец и серебро!» –
Лукавый панику вбивает молотом
Народу в голову и под ребро.
 
 
Бумажки долларов – трава зеленая –
Грозит соломой стать, как никогда.
И атмосфера накаленная
Волною хлынула на города!
 
 
«Скупайте золото! Скупайте золото!» –
Вопль лихорадочный пронзает мозг,
По спинам катится полярным холодом
На санках ужаса, как эскимос.
 
 
Болезнь заразная, инфекционная
И паству Божию не обошла,
И лихорадочность аукционная
В неутвержденные сердца вошла.
 
 
А Слово Божие, как прежде, дорого,
Как встарь, отчетливы слова Петра:
«Ведь мы искуплены не тленным золотом,
А кровью Господа без серебра».
 
 
У храма нищему, хромому отроду,
Сказал уверенно все тот же Петр:
«Нет серебра у нас и нету золота,
Но сила Божия тебя спасет!».
 
 
Давида слов запас из сердца высечен,
Он славит Господа уже с утра:
«Законы уст Твоих мне лучше тысячи
Литого золота и серебра!».
 
 
А Иов страждущий вопил в отчаяньи:
«Опоры в золоте я не искал!
И на сокровище средь испытания
Надежды трепетной не полагал».
 
 
Господь Двенадцати в любви советовал,
Когда служения пришла пора:
«Идите запросто легко одетые
В ваш путь, без золота и серебра».
 
 
Нам слава добрая дороже золота
И мудрость Божия ценней всего.
Кровь Сына Божьего недаром пролита?
Грех очищается в крови Его!
 
 
«Скупайте золото! Скупайте золото!
А на худой конец и серебро!»
Да только золото спасет не скоро-то.
На зло копят его, не на добро.
 

Вести

 
Новости хоть вовсе не смотри,
Вовсе не читай их и не слушай.
Ужасы с зари и до зари,
Как удава кольца, землю душат.
 
 
Человек стал человеку волк.
Стал? Иль, может, мы волками были?
Когда голос Авеля умолк,
Руки брата голос тот убили.
 
 
Мир! – кричим, а мира нет да нет.
Может, оттого, что Тот оставлен,
Кто дарует мир и без ракет,
Без побоищ и враждебных армий?
 
 
Может, оттого, что человек
Ослеплен техническим прогрессом,
А Благую Весть любви отверг,
Спрятал где-то под пудовым прессом?
 
 
Кто-то прав и кто-то виноват,
А пока все видимо страдают.
Мир в грехе, весь мир грехом чреват.
Может, потому он грех рождает?
 
 
Миллионы Истину нашли,
Но во тьме другие слепо бродят.
Может, обитатели земли
Плохо ищут, вот и не находят?
 
 
А она сияет издали,
И манит своим теплом и светом.
Жители страдалицы-земли,
Истина пред вами, а не где-то!
 
 
И она – ответ на ваш вопрос
О свободе, мире и покое.
Истина – Спаситель наш Христос,
Наше счастье, да еще какое!
 
 
Мир устал от жутких новостей.
Репортеры злое предвещают.
Весть звучит прекрасней всех вестей:
ВО ХРИСТЕ БОГ ГРЕШНИКОВ ПРОЩАЕТ!
 

Ноябрь 1963

Ответ на вопль барда

Отдайте Бога мне,

Отдайте, что вам в том?

Каким Он будет, совершенно безразлично,

Верните мне Его, возьму в любом обличье,

Кому-то надо помолиться перед сном.

Александр Розенбаум

 
«Отдайте Бога мне!» – кричит охрипло бард,
К безбожной власти устремив воззванье.
«В любом обличье» был бы Богу рад
Ограбленный, лишенный содержанья.
 
 
Но Бог не отнят! Он, как прежде, есть!
Беги к Нему! Бери Его руками!
Его нельзя отнять, как совесть или честь.
Он жив, Он наш, Он в нас, Он с нами!
 
 
Создатель вечный не настолько прост,
Чтобы Его могло отнять созданье.
Пройдут года и рухнет «красный мост»,
Построенный на шатком основанье.
 
 
А Бог, как был, так будет вечно впредь,
Когда о «тех» не будет и помина.
Он создал воду, сушу, звезды, твердь
И человека сотворил из глины.
 
 
«Верните мне Его!» – вопит истошно глас.
Так значит позарез тебе Он нужен.
Ну так в чем дело? Принимай сейчас!
Дверь распахни и приглашай на ужин!
 
 
Стучась, стоит Он у твоей двери.
Впусти Его в сердечные покои.
Не нужно петь о Нем и говорить,
А нужно взять, чтоб вечно быть в покое.
 
 
Кто запретит молиться перед сном,
Когда душа в молитве к небу рвется?
Молись спросонку, вечером и днем,
Во сне молись… молись, когда придется…
 
 
«Верните мне Его!» – вопишь, как о родном,
Так жизнь отдай Ему, других зови туда же.
Для красного словца не говори о Нем.
Уж слишком Он высок и свят и важен.
 

Июль 1986

«Мир миру»
(Советский лозунг)

Мир Мой даю вам…

Иоан. 14:27

 
С чего бы это «миролюбие»?
С того ль, что не забылось бедствие,
Что вызвало почти безлюдие
В рядах защитников отечества?
 
 
Ищи сегодня виноватого
В том, что бежало ополчение
Страной забытое, проклятое,
До дна испившее мучения.
 
 
Не обвинять же им «мудрейшего» –
Их партию в миниатюре –
В том, что погибли дети, женщины,
Не выжив на червивой тюре!
 
 
В том, что плененных, красных воинов
Никто не защищал под стужами.
Печать предательства присвоили
Безропотно, как что-то нужное.
 
 
Семьдесят лет прошли в мучениях,
И на костях росла империя.
России нужно Искупление!
А гласность – форма лицемерия.
 
 
На преступленьях преступления…
Когда-то разберет история
И закричит до исступления,
С собой в бессильной злобе споря.
 
 
Пока ж, конечно, «миролюбие»,
Плакаты, лозунги и статуи.
Цветет рассадник душегубия,
Растет и ширит свои стадии.
 
 
Под флагом мира злоба сеется,
Вражда и, как всегда, безбожие.
И липкой паутиной стелется
Тропинка в тьму и бездорожие.
 
 
«Мир Мой даю Я свыше, люди, вам…»
Не так, как мир, дает Сын Божий.
Какое ж в мире миролюбие
Сравниться с этим МИРОМ может?
 

Январь 1987

Мечты о мире

 
На просторах земли бушевала война.
Захлестнула все дали и шири.
Мы шатались от голода, как от вина.
И мечтали, мечтали о мире!
 
 
Мы питались мякиною и шелухой,
И совсем позабыли о жире.
Хлеб с опилками ели (на вид неплохой)
И мечтали, мечтали о мире!
 
 
Те, кому привелось в лагерях побывать,
Кого гнали туда конвоиры,
Вспоминали и будут всю жизнь вспоминать,
Как мечтали, мечтали о мире!
 
 
Между мужем-женой неполадки порой.
Дети ссорятся в каждой квартире…
Отвлекаются люди трудом и игрой,
И мечтают, мечтают о мире!
 
 
Недостатки в характерах мучат, гнетут,
Навалились, как тяжкие гири.
Все страдают от них, неохотно несут
И мечтают, мечтают о мире!
 
 
На работе с людьми нелегко иногда.
Как смолчать скандалисту-задире?
Но молчим, чтобы ссор избежать и суда,
И мечтаем, мечтаем о мире!
 
 
Поклоняются люди тому и сему,
Строят жизнь на бездушном кумире.
А душа их пуста (не поймут, почему),
И мечтают, мечтают о мире!
 
 
На всех уровнях жизни и в каждой стране,
В нашем, в звездах затерянном, мире,
Люди с дрожью в душе говорят о войне
И мечтают, мечтают о мире!
 
 
Обсуждается мир президентами стран
В Вашингтоне, Москве и Каире.
Слово мир нам несут и печать и экран.
Все мечтают, мечтают о мире!
 
 
Мир на землю сошел в ярком блеске небес,
В пенье Ангелов в звездном эфире.
Он ходил между нами, страдал и воскрес!
Где Его отвергают, там злу перевес,
И напрасно мечтают о мире!
 
 
Он сегодня стучится в людские сердца.
Распахните их, люди, пошире!
Кто Его принимает, счастлив без конца,
И уже не мечтает о мире!
 

Под тучами террора

… В Каире убит Садат…

В Лос-Анджелесе молодая

мать убила ребенка…

 
Подстрелен Рейган… Ранен Папа Римский…
Убит публично наповал Садат…
В Иране мусульманско-террористский
Царит режим… Кто штатский? Кто солдат?
 
 
Чья очередь сраженным быть внезапно?
Кого шальная пуля подкосит?
Чья кровь оставит на панели пятна,
Каких не выжечь, ни стереть, ни смыть?
 
 
Кто огражден? Кто прочно безопасен?
Куда бежать? И есть ли на земле
Страна, где человек не столь ужасен,
Чтоб жизнь текла во свете и тепле?
 
 
Нет стран таких. Пока не умер Каин
В сердцах потомков первых двух людей,
И грех живет, сроднившись кровно с нами,
Не будет безопасности нигде!
 
 
И будет брат разить во гневе брата,
И будут люди всуе умирать
Убитые свинцом из автомата,
Иль от ножа в груди по рукоять.
 
 
Убитые на фронте иль в застенке,
В ГУЛАГе, на этапах, в поездах,
В газкамерах, на «стуле» иль у стенки,
После суда иль вовсе без суда…
 
 
Убитые дубиной иль лопатой
В пожарах революций или войн.
Сегодня терроризм сразил Садата,
А завтра, может, твой черед иль мой?
 
 
Грабители на улицах и в парках.
Убийцы в семьях за замком дверей:
Младенца бьет до смерти мать-дикарка
Или отец хищнее злых зверей.
 
 
Террор схватил за горло мир и душит.
От смерти тела не спастись нигде.
СПАСАЙТЕ ДУШИ! НЕ ТЕЛА, А ДУШИ!
В КРОВИ, ЧТО ГРЕХ РАСПЯЛА НА КРЕСТЕ!
 

Октябрь 1981

Роковое заблуждение

 
Кто-то сказал: «Через десять лет
Бога убьем, заживем на славу!»
Но оказалось: простыл их след,
А Бог живет, как ни в чем не бывало.
 
 
Кто-то сказал, что за жизнь его
Всякая память о Боге сотрется.
Но оказалось: Бог – ничего,
А о том не помнят, как и зовется.
 
 
«Мы популярней Иисуса Христа!» –
Вдруг возомнили горластые «Битлы».
Но группа рассеялась дочиста,
А тот, кто сказал так, лежал убитый.
 
 
«Что нам пророчества? Бога нет.
Библию люди простые писали…»
Но оказалось, что в ней секрет
Жизни и смерти, а те не знали.
 
 
И повели слепые слепых,
Вместе направив шаги к обрыву.
Это психоз ослепленной толпы.
Эта болезнь подобна нарыву.
 
 
Пусть же прорвется и заживет.
Пусть ослепленные чудом прозреют.
Бог ведь живет, Он вовеки живет!
Пусть же народ это уразумеет!
 

Декабрь 1983

Непризнанные
Лук. 4:30

 
«Пророка нет в отечестве своем»,
Нас ценят больше те, кто нас не знает.
Велик в Израиле голода объем,
Но Бог в Сидон пророка посылает.
 
 
И прокаженных много знал Израиль,
Но Елисей очистил Неемана –
Сирийца, что пророка в нем признал,
Не видя ни подвоха, ни обмана.
 
 
И в синагоге назаретской люд
Шептался, переглядывался, злился.
И вывел Иисуса на скалу…
А Он, пройдя меж ними, удалился.
 
 
Поступок Иисуса громче слов:
«Не признают, уйду к другим отсюда».
А то, что удалился средь голов,
Ведь тоже было настоящим чудом!
 

Сентябрь 1987

Грех упущения

 
У нас у всех возвышенные цели,
Возвышенные мысли и стремленья.
Поспела жатва, нивы побелели
Здесь на земле, а не в небес владеньях.
 
 
Здесь на земле нужда и смертный ужас,
И далеко совсем ходить не надо.
Бальзам для ран соседям нашим нужен,
Друзьям, родным и нашим кровным чадам.
 
 
А мы душою в облаках витаем,
Питаем души чистым Словом Божьим,
А миллионы землю покидают
Затоптанные в прахе придорожном.
 
 
Мы мимо шли, но, заняты собою,
Ввысь устремляли взоры наши к Богу,
Довольные счастливою судьбою,
Нашедшие спасения дорогу.
 
 
«Я вас не знаю, отойдите, злые! –
Так прозвучат слова Христа с упреком, –
Вы, исходив дороги все земные,
Не претворили в жизнь Моих уроков.
 
 
Не накормили и не обогрели,
Не посещали и не врачевали.
К чему Мне ваши благостные цели
И лозунги на золотых скрижалях.
 
 
Мне нужно сердце преданное ближним
В любви нелицемерной, не для славы.
Смиренный труженик, живой подвижник,
А не ленивый, только в слове правый».
 
 
Прости, Господь, нам наше фарисейство,
Самодовольство наше, самомненье,
По милости Твоей в одно семейство
Ты нас собрал, нам даровав спасенье.
 
 
Дай помнить нам, что время быстротечно,
Что некогда сидеть, сложивши руки,
Что верный раб с Тобой пребудет вечно,
Не избежит ленивый вечной муки.
 

В тени

 
Нельзя бояться черного труда,
Простейшего, скромнейшего служенья,
Бояться, что кому-то руку дал,
Помог кому-то в трудном положенье.
 
 
Стакан воды кому-то протянул,
Подушку взбил, поправил одеяло,
Плечом к плечу усталому прильнул…
Великое всегда творится в малом.
 
 
Не всем дано за кафедрой стоять,
Провозглашая Божии глаголы,
И тысячной толпе благовещать,
Окончив курсы богословской школы.
 
 
Гораздо больше тех, кому дано
На побегушках быть у престарелых,
Есть хлеб простой, пить скромное вино,
Быть незаметным членом Церкви Тела.
 
 
Пусть к колоску ложится колосок,
Пусть за зерном зерно ложится в землю,
Пусть еле внятным будет голосок,
Которому Один Спаситель внемлет.
 
 
Без шума, показухи и фанфар
Твори свое во имя Бога дело.
Пусть невелик твой заурядный дар,
И применение его несмело.
 
 
Не жди сиюминутного плода.
Посев и жатва не одновременны.
Другой пожнет и это не беда,
Лишь было б семя в качестве отменным.
 
 
А то, что труд порой предельно прост,
И сам ты скромно светишь, скромно греешь,
Пожалуй, даже умножает рост
Того, что ты в любви незримо сеешь.
 

Февраль 1984

Незаметная

 
В любой сезон, во всякую погоду,
В июльский зной, в сентябрьский туман
Она с утра, не прихоти в угоду,
Выходит на дорогу «УАН-О-УАН» (101)
 
 
На голове бесформенная шляпа,
А на плечах бесцветное пальто.
Ей некогда хозяйничать и стряпать,
Ее призванье, видите ль, не то…
 
 
А может быть, она и поспевает
С домашними делами как-нибудь,
Но только никогда не забывает
Вот этот свой к дороге главной путь.
 
 
Там полулежа, сидя или стоя,
Отставив палец, просит подвезти
Себя куда-то сборище густое,
К спасенью не нашедшее пути.
 
 
Она в своих ботинках старомодных
С громадной сумкой прямо к ним идет
И в руки этих странников безродных
Брошюры о спасении кладет.
 
 
Народ этот не купан и не чесан,
И признает одних только своих,
Она ж неравнодушна к их вопросам,
С улыбкой принимает ругань их.
 
 
Под ветром, под дождем, под солнцепеком
Она свои брошюрки раздает.
И служит нам она живым упреком,
Тревожит душу и на труд зовет.
 
 
Как дорог сон бывает на рассвете;
Нам нужен завтрак, вовремя обед…
А ей дороже гибнущие эти,
И им спешит нести спасенья свет.
 
 
Неблагодарен труд ее сердечный:
Бродяга взял брошюрку и ушел…
Но ждет Христос ее с наградой вечной.
Он видел все, ЗАМЕТИЛ и учел.
 

Баллада о страдальцах

 
В тех краях, где снежные бураны,
Где в полете замерзают птицы,
В лагерях томятся хулиганы,
Воры и кровавые убийцы.
 
 
В тех далеких уголках таежных
Отбывают срок за преступленья.
Значит, здесь не место детям Божьим,
Верным Его славному ученью.
 
 
Почему же рядом с проходимцем
Кто-то шепчет перед сном молитву?
Чьи это измученные лица
Там слезами горькими залиты?
 
 
Это лица воинов Христовых.
Это их согнувшиеся спины.
Здесь они в условиях суровых
Жизни отдают свои невинно.
 
 
В лагеря вернейшие из верных,
Как враги народные, попали.
Жертвой власти, что казнит за веру,
Христиане-братья наши стали.
 
 
Днем и ночью снежные метели,
На морозе руки цепенеют.
Огонек надежды еле-еле
Светится во тьме, что тьмы чернее.
 
 
Но горит огнем неугасимым
Вера, согревающая души,
Прибавляя изнемогшим силы,
Утешая в горе малодушных.
 
 
Дома плачут жены их и дети.
Трудно без кормильцев иждивенцам.
Самым обездоленным на свете,
Самым жалким из земных лишенцев.
 
 
Нас зовут они и своим зовом
Души раздирают нам, свободным!
Братья, вспомним заповедь Христову
О служенье Господу угодном.
 
 
Оттого, что член один страдает,
Корчится от боли Церкви тело.
Если брат в темнице умирает,
О семье забота – наше дело!
 
 
Вспомним край, где наши братья плачут,
Вспомним обездоленные семьи.
Наша к ним любовь так много значит!
Наша помощь им, как дождь весенний.
 
 
Есть великий смысл и в их страданье.
Обернется им оно на благо.
В небесах, на вечном с Ним свиданье,
От Христа награда за отвагу!
 

Любите врагов ваших

А Я вам говорю: любите врагов ваших…

Мф. 5:44-48

 
На письменном столе скопился ворох
Воззваний, просьб молиться о гонимых…
Шуршат листы. Тревожен этот шорох,
Доходит до глубин души незримых.
 
 
Христос сказал: «Вы будете гонимы»,
И всякий, кто Его явленье любит,
Сам испытал, что явный, а не мнимый,
Гонитель есть, который бьет и губит.
 
 
Жестокий, злой, он в средствах не разборчив,
Цель у него оправдывает средства.
Красноречив (не просто разговорчив),
Он зарится на Божие наследство.
 
 
Его не прошибешь, слезы не выжмешь
Петициями, просьбами, мольбами…
Но он, как кот на раскаленной крыше,
Свою погибель чует под ногами.
 
 
Как зверь в засаде, он рычит от страха.
Бросается, свою спасая шкуру.
Ему еще своя ценна рубаха.
Он напоен отравленной микстурой…
 
 
Безбожник он и потому безумец
И гибели своей не замечает.
Слепец в сплетенье темных узких улиц,
Ни света он, ни истины не знает.
 
 
Христос учил молиться о гонящих.
О проклинающих, обидчиках и бьющих.
«Благотворите им…» чтоб в духе спящем
Проснулся голос к Богу вопиющий.
 
 
Гонящие несчастнее гонимых.
Гонимым Бог награды приготовил.
Он близок к ним. Они – Его. Он с ними.
Гонитель же далек от жизни Слова.
 
 
Он гибнет! Ада пасть пред ним зияет!
Воззваний ворох плачет о гонимых…
Друг, брат мой, тот, кто Бога любит, знает!
Когда молился ты о нечестивых?
 
 
Когда, представив два конца различных,
Ты их сравнил, моляся о порочных:
«Откройся им, будь их Спаситель личный,
Прости им, Отче! О, прости им, Отче!»
 

Мы христиане
Посвящение: Гонимым за веру

Мы в отчаянных обстоятельствах,

но не отчаиваемся.

2-е Кор. 4:8

 
Бог прошел впереди, засекая отметины,
Оставляя следы на дорожной пыли.
Мы на зов Его тихий душою ответили,
По следам и отметинам в вечность пошли.
 
 
Редко были в пути мы объятьями встречены,
Нас мочили дожди, зной полдневный сушил.
А огни, что для нас были Богом засвечены,
Враг лукавый умышленно в злобе тушил.
 
 
У надломленных скорбью мужчины и женщины,
Как у почвы, что все, что могла, отдала,
Мелкой сеткой морщины легли, словно трещины
На лице и на выпуклой форме чела.
 
 
Мы никем не воспеты, никем не отмечены,
Нам ура не кричала в восторге толпа.
Нам награды здесь не были даже обещаны,
Мудрость мира дала нам «бумажный колпак».
 
 
Мы ненужные, лишние здесь и отсталые,
Мы идем через жизнь, как прохожий с сумой.
Наши лица обветрены, ноги усталые,
Как у странников в долгой дороге домой.
 
 
И никто перед нами здесь не извиняется,
Нас толкают и дальше спокойно идут.
Направленье от этого не изменяется,
Издевательства нам не меняют маршрут.
 
 
Нам чужды отклонения и ответвления,
Но страда и беда нам роднее родных.
Бог идет впереди – не грозят отвлечения,
Мы с открытым презрением смотрим на них.
 
 
Никому не нужны мы с своими советами.
В мире много и так, мол, своих чудаков.
Убеждения наши, как что-то отпетое;
Человек, говорят нам, пошел не таков.
 
 
Мы в молчанье свои переносим страдания.
Тихий свет нас манит в неземные края,
Где навек оправдание всем ожиданиям,
Где обнимутся с Богом Христовы друзья.
 
 
Мы туда доберемся дорогой отмеченной
По следам, что для нас оставляет Христос.
Мы спасеньем Его навсегда обеспечены!
Ну, а вы, разрешили спасенья вопрос?
 

Одиноким матерям

 
Одинокие матери скорбных семей,
Проводившие в даль осужденных мужей,
Я склоняюсь пред вами, вам честь отдаю,
Вам хвалебную песнь посвящаю мою.
 
 
Предо мной ваша верность, как светоч горит,
И со мной по душам в тишине говорит.
Ваша доблесть и ваше терпенье – пример.
Видя их, содрогнется любой маловер.
 
 
Ваша вера и ваша надежда – ваш щит
От мороза неверья, что всюду трещит.
Ваши дети укрыты под этим щитом.
Стал Вефилем для них обезглавленный дом.
 
 
Раньше срока состарилось ваше лицо,
Но блестит новизной золотое кольцо,
Что когда-то надел вам на руку супруг,
Обреченный на муку ваш ласковый друг.
 
 
Раньше срока вплелася в косу седина.
Одинокая мать не вдова, не жена.
На ладонях мозоли и пальцы в узлах.
Опустилися губы прискорбно в углах.
 
 
От мужского труда ночью ноет спина.
Одинокая мать не вдова, не жена…
В вашем доме хозяйкою стала нужда.
Вам комфорт не знаком, роскошь жизни чужда.
 
 
Черный день наступил и застал вас в пути.
В кладовой ничего, хоть шаром покати.
Но в душе христианства нетлеющий клад,
Потому у вас в доме порядок и лад.
 
 
Ваши слезы – роса на небесных полях!
Бог о вас не забыл и о ваших мужьях.
Он к моленьям не глух и на милость не скуп.
Его близость теплей, чем овечий тулуп.
 
 
И любовь Его греет в трескучий мороз.
Дух страдальцев в любви утешает Христос.
Я прошу вас принять мой сердечный привет.
На него получить не надеюсь ответ.
 
 
Перед вашим страданьем, немея, стою.
Вам хвалебную песнь посвящаю мою.
Одинокая мать! Слышишь? Ты не одна!
Бог с тобой, хотя ты не вдова, не жена.
 

День матери, май 1978

Три стихотворения, написанные во время поездки в Канаду в Ноябре 1982 г.

 
Высоко над облаками –
Клубами земного пара –
У Лионы под руками
Разливается гитара.
 
 
Нет мелодий примитивных,
Все классические звуки –
Просто-сложные мотивы –
Сердца радости и муки.
 
 
Вихрь танца, плавность лодки,
Смех и слезы, плач ребенка
По невидимой проводке
В уши мне втекают звонко.
 
 
Отдыхаю! Отдыхаю!
(Даже здесь над облаками).
Улетаю! Улетаю!
(Но не к папе или маме).
 
 
Звук классической гитары
Перешел легко на Баха!
Вечно жить хоралам старым,
Уносящим в мир без страха.
 
 
В мир покоя, чистых звуков
Унесла меня гитара.
Даже труд бывает скукой.
Отдыхаю от угара!
 
 
Переборы, переборы.
Пальцы щиплют струны нежно…
Где-то споры, разговоры –
Здесь спокойствие безбрежно.
 
 
У Лионы под руками
Заливается гитара
Высоко над облаками –
Клубами земного пара.
 

 
И снова в дороге…
Колеса шуршат,
Мелькает осенний ландшафт
Суровый и строгий
Уходит, уходит,
Бежит не вперед, а назад.
 
 
И снова прощанье…
Разлука опять.
Любимые лица в окне.
И снова и в мыслях,
И в чувствах смешанье,
И боль где-то в сердце на дне.
 
 
И снова заботы…
Работа, заданья,
И снова стремленье вперед.
И новые встречи,
И с кем-то свиданья,
День дню уступает черед.
 
 
И снова в дороге
К Небесному Граду!
Привал, передышка и вдаль!
Еще не одну одолею преграду,
Забуду беду, пересилю досаду,
И радостью станет печаль.