Текст книги "(Не)военная тайна, или Выжить в тайге и не забеременеть"

Глава 17
А Вика?

– Как ты здесь вообще оказалась? – Я натянул на Настю одеяло, перед этим поцеловав её тонкое голое плечико, которое так и манило меня одним своим видом.

Замотал Ворон в теплое пуховое одеяло, словно в кокон, от греха подальше, иначе мы так никогда и не поговорили бы. Скоро начнет рассветать, а я еле-еле привел мозги в рабочее состояние. Хотя рабочим его можно назвать лишь с большим натягом.

Прижал девушку к себе плотнее и вдохнул запах её волос – как же жаль, что она их подстригла. Так и не довелось мне намотать её толстую косу на…

Так, стопэ, Калинин.

– Принцесса, – разомкнул губы и, пока звал её, чувствовал, как волосы девушки прилипают к моему рту. Конфетка, даже волосы у нее вкусные, мягкие и пахнущие шоколадом, словно она без спора стащила мой гель для душа.

– Приехала.

– Я понял, что не долетела. – Забрался рукой под разделяющее нас одеяло. Как же я поторопился, закутав в него Настеньку.

– Куда полез? – засмеялась Настя и повела плечом, не давая моей руке пробраться к своему желанному телу. – На машине, Калинин. – Я кивнул, продолжая вести неравную борьбу с пуховым противником. – На твоей, Рома.

– На шоколадке, да?

– Ага.

И только спустя пару мгновений до меня дошло, о чем сейчас говорила Настя.

Я быстро перевернулся и навис над девушкой.

– Ты приехала сюда на моей машине?

Ворон довольно кивнула.

– А дальше?

Вопросительный взгляд.

– Куда ты её дела?

– Оставила за территорией. Не переживай, я аккуратно ехала.

– Подожди, подожди, – происходящее нравилось мне все меньше, – что значит оставила за территорией?

– Ну, чтобы меня никто не услышал, припарковала её и пошла пешком. – Я отчетливо почувствовал, как девушка пожала плечами.

– Пешком, говоришь?

Она как-то заторможенно кивнула – видимо, начала догадываться, что что-то не так.

– Еще раз! – Взял её за плечи и вместе с ней приподнялся, теперь было видно намного лучше. – Еще раз сделаешь что-то подобное, принцесса, и я тебя не пожалею, достану ремень и хорошенько тебя им отхожу! Поняла меня?

– Рома… – Принцесса облизала губы, а одеяло начало сползать, и, если бы не мои ладони, оно давно бы упало на кровать, оголяя все достоинства Анастасии. – Не строй из себя дядю воспитателя.

– Обещай, что больше никаких глупостей.

– Да тебе что, машины жалко? Я же аккуратно!

Она вообще нормальная?

– Да при чем здесь машина! – не сдержался и выкрикнул, потом прикрыл глаза и, сосчитав до пяти, опять посмотрел на свою принцессу. – Настя, ты ночью в лесу шла пешком! Тогда, когда никто не знал о том, что ты здесь! И после этого ты говоришь, что Люба с мозгами не дружит! А сама-то?

– Да я пятьсот метров всего, – начала оправдываться Ворон – как-то очень безуспешно оправдываться.

– А то, что ты ехала одна ночью, на чужой машине, без рации, без сотовой связи! А случись что с хорьком? Где бы ты в лесу помощь искала? Об этом ты подумала?

Разжал ладонь и обессиленно стукнул по дивану. Злость не уходила, мне хотелось прибить в этот момент Самойлова. Как ему такое только в голову пришло. Идиот. Нет, ну какой же идиот.

– Рома, ну все же хорошо. – Настя, тронула мою щеку ладонью и попыталась поймать мой взгляд, но я не хотел на нее смотреть. Слишком скачут нервы. Слишком дико я себя веду рядом с ней и слишком остро реагирую на происходящее.

Женская ладошка двинулась вверх, и тонкие нежные пальчики зарылись в мои волосы, а я опять посчитал про себя до пяти и медленно выпустил воздух.

– Так-то Самойлов всегда был адекватным мужиком, – недовольно пробубнил и направил голову в сторону Настиной ладони.

Она не растерялась и притянула меня к себе, уложила, словно маленького, головой себе на колени и продолжила зарываться пальчиками в мои волосы. Я чуть повернулся и поцеловал её живот через толстое одеяло, которое мне сейчас казалось металлической кольчугой.

– Никогда не думал, что мое одеяло такое толстое. – Сам себе напоминал обиженного ребенка и продолжал целовать живот Ворон. Я мог стянуть с нее эту преграду к чертям, но понимал, что ничем хорошим это не кончится. Хотя это ещё как посмотреть. Ведь нам было очень хорошо, безумно, до умопомрачения, до обморожения легких, потому что дышать между поцелуями было больно.

Но все же, все же… сейчас нужно было взять себя в руки. Успокоиться, отложить план мести Самойлову, в котором я его уже закопал, хотя… хм… можно же нарисовать веселую и пошлую картинку на его прадике за четыре ляма. Думаю, это будет отличным уроком для майора.

– Ром, хватит.

– Ммм?

– Щекотно, – легко произнесла Настя, а у меня все, что ниже пояса, опять закаменело: какая же принцесса искушающая, даже её голос действовал на меня как-то по-особенному. Порабощающе, что ли.

– Как тебе может быть щекотно? Через такое толстое одеяло.

– Никакое оно не толстое! Не придумывай. Обычное одеяло. Да и вообще, не ты ли хотел поговорить?

– Я!

– Ну, тогда говори!

– Хитрая. – Я повернулся. Оказывается, Настя наклонилась ко мне и смотрела искрящимися голубыми глазами как-то очень выжидающе. Я даже чутка испугался. Самую малость. Потом поймал её ладонь и поднес к губам, так было проще. Хоть какой-то части её касаться губами. Пусть это будут тонкие пальчики с бархатной кожей. Чем плохо?

– Ты понимаешь, что то, что случилось три месяца назад, это вообще не норма? – начал я непростой разговор, мы оттягивали его, как малые дети. Портить такую ночь не хотелось, но и отступать от задуманного было не в моих правилах.

– Ты правда хочешь поговорить именно об этом? – сморщила носик моя принцесса.

– А ты о чем-то другом? – Я гладил её пальчики, не переставая целовать ладонь в перерывах между произнесением необходимых сейчас слов.

– Ну-у-у, мне, например, очень интересно, что же за история у тебя была в прошлом, что ты так не очень хорошо относишься к дочкам военных.

Настя пыталась скрыть свой интерес за шутливым тоном, но было понятно, что говорит она серьезно и не с потолка взяла свое предположение. Значит, ноги откуда-то растут. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться откуда.

– Это была Викина идея, да? С машиной?

– Теперь Самойлов будет жить? – рассмеялась моя принцесса, а мне стало опять как-то не по себе. Иванова провернула что-то у меня за спиной. Поставила под угрозу Настино здоровье и даже не предупредила меня об этом. Такое пренебрежение и беспардонное сование своего конопатого носа в мою жизнь было уже откровенным перебором.

– Как он повелся только?

– Ну, она была убедительна, – хмыкнула Настя, а я понял, что ни черта не понял, приподнялся, не выпуская ладони принцессы из своей.

Второй рукой провел по лицу, стараясь прогнать туман, царивший в голове.

– Что ты хотела этим сказать? – еще не договорив до конца, догадался, на что намекала Ворон.

– Куркова обворожительно улыбалась и преданно заглядывала Самойлову в глаза.

Черт! Дура! Не сдержался и врезал по спинке дивана. Дура! Какая же Вика еще совсем глупая балбеска.

– Что происходит? – испуганно пискнула Настя, и до меня только сейчас дошло, как я выглядел со стороны и что могла обо мне опять подумать принцесса.

Повернулся и притянул феечку к себе, для поцелуя. Чтобы она выкинула куда подальше ошибочные мысли. Лишь после того, как утолил свою жажду в её прикосновениях, я оторвался от её губ и взял за лицо. Затем дождался, когда девушка придет в себя, посмотрев на меня осознанно, и только тогда заговорил:

– Не вздумай больше ревновать. Ни к Вике, ни к кому-либо другому. Если я захочу другую, я скажу об этом напрямую и сразу уйду. Но сейчас я слабо представляю, что такое вообще возможно. – Качнул головой, тяжело дыша: все не то, и слова какие-то не те. – Я уверен, Настя, что с моей стороны это все всерьез и надолго. Иные отношения мне не нужны. Поэтому я и от тебя жду того же.

Принцесса смотрела не моргая, пушистые чёрные ресницы подрагивали, а глаза, словно раскрашенные голубой акварелью, прожигали меня насквозь. Пухлые алые губы приоткрылись, а я перестал дышать, ожидая Настиных слов.

– А Вика?

Что?

– При чём тут Вика?

Отстранился от принцессы – рядом с ней я крайне плохо соображал.

– Я тебе про корову, ты мне про быка! Настя, так не делается вообще-то!

На удивление, Анастасия лишь мягко улыбнулась и чарующе произнесла:

– Тогда расскажи мне. Расскажи мне, почему вы с Викой так близки. Почему ты за неё так переживаешь, и про свои прошлые отношения тоже расскажи. Я же правильно поняла, дело в них?

– Если так хочешь, – сдался я на её милость, – только запомни, Ворон: я, в отличие от тебя, и слова лишнего про твои прошлые отношения знать не хочу. Это тебе понятно?

– Понятно, – довольно отозвалась девушка и чмокнула меня в кончик носа.

Глава 18
Мексиканские страсти

Я ожидала многого, но не того, о чем мне поведал Роман. Это было… это было за гранью, лично для меня за гранью.

Были у Калинина серьезные отношения, единожды. Длились недолго, но любовь была, как ему тогда казалось, самой что ни на есть настоящей.

Роман был на практике в Кургане, там и познакомился с дочерью одного полковника – начальника института. Калинина никто не связал тогда с дедом – ну подумаешь, однофамильцы, да и регионы разные, дед его не был на слуху. А вот дочка полковника, которую звали Анечка, была избалованной особой, привыкшей к тому, что все, чего бы королевишне ни захотелось, делалось по указке её отца.

Роман был не первым курсантом, попавшимся на её удочку. Но он был первым, кого Анечка решила проучить. Серьезно проучить, вплоть до отчисления из военного института и заключения под стражу.

Только дочка местного дяденьки с большими звездами конкретно просчиталась, не учтя такой фактор, как Вика, тогда ещё Иванова. Если бы не она и еще один их друг-одноклассник, то Роману не помог бы ни отец, ни даже дед. Да и поверили бы они ему – тоже неизвестно. Роман был уверен, что родители никогда не послушали бы клевету. Но я со своим печальным опытом не была в этом так уверена.

– То, что с Аней нам не по пути, я понял примерно за неделю до. Поговорил, – Калинин наморщил нос и притянул меня ближе, уложив головой себе на плечо, – попытался поговорить. Но Стрельцова никого не слышала, кроме себя. Дала мне время на обдумывание плохого поведения и затаилась. Я, дурак, решил, что на этом все кончилось, и ушел в увольнение на выходные. У меня тогда был день рождения, и сюрпризом ко мне заявились Вика с Артуром. Об этом Аня не догадывалась. Она узнала, в каком клубе мы отмечали, и с предложением о разговоре чем-то меня напоила. Наутро заявила, что я её изнасиловал, тыкала мне в лицо своей задницей, усыпанной синяками, и поломанными ногтями. – Роман тяжело вздохнул, так что моя спина, мирно покоящаяся на его груди, приподнялась, а затем так же резко опустилась. – Мне повезло, что я вовремя свалил в то утро. Иначе все, вызови она ментов и возьми они меня там. – Я замерла, и Рома это уловил. Мне было страшно спрашивать, вообще вслух произносить то, что я, возможно, не уверена в нем. Нет, я, конечно же, верила, что Роман никогда бы так не поступил, но мне требовалось подтверждение, и Калинин, то ли чувствуя меня на интуитивном уровне, то ли просто опережая меня, поспешил успокоить: – Естественно, ничего не было, Насть. Я был в отключке всю ночь, и вряд ли бы у меня что-то встало. Но даже если бы и так. Я сам сомневался до последнего, пока Вика меня не убедила.

– Опять Вика, – прошептала я, еле разомкнув губы и прикрывая глаза. Калинин действительно не врал, когда говорил, что они с детства вместе. И как там? За все, что они делают, они тоже отвечают вместе.

– Да, опять Вика, – коротко и жестко сказал Роман, затем, вздохнув и запустив пальцы в мои короткие волосы, сбавил тон и продолжил: – Она сразу поверила мне и убедила, что ничего не было. Стрельцова показывала переломанные ногти, но на мне не было ни единой царапины. Так как я не мог оценить себя трезво, то Артур заглянул мне даже в трусы.

Хорошо, что не Вика.

– И что дальше? Я до сих пор не понимаю, чем тебе помогла Вика.

– Она соврала следователю, причем привела доказательства.

Мужчина замолчал, то ли выдерживая театральную паузу, то ли стремясь меня еще больше заинтриговать. Только куда уже больше. Мне хотелось его укусить. Да больно так. Чтобы Роман перестал так себя вести и выложил все как на духу.

– Ну? – поторопила я своего будущего мужа и все же ущипнула его за ногу, пока еще не сильно, лишь продемонстрировав свои возможности.

– Иванова стала моим алиби. Сказала, что всю ночь провела со мной, и даже справку от гинеколога предоставила, а потом еще и нескольких соседей из хостела притащила, которые подтвердили, что видели меня вместе с ней. Следователю было некуда деться от этого, там уже прилетел отец. И, в общем, все было хорошо.

– Но где она все это взяла? – Я приподняла голову и повернулась, Роман ехидно улыбнулся и посмотрел на меня как на дурочку. – То есть они с тем самым одноклассником, да?

– А вот этого я у нее не спрашивал, с кем она и что она.

– А как же соседи?

– Вика очень внимательная, она притащила именно тех, которые видели её вечером со мной, а не с Артуром. Его же сразу отправили в другую гостишку, чтобы никому не мозолил глаза. Так что через пару дней уже никто не сомневался, что в том хостеле Вика провела ночь со мной.

– Это все так… – ну не скажу же я, что притянуто за уши.

– Белыми нитками шито? – Да он мысли мои прочитал, не иначе.

– Да! Да!

– Ну так и у Ани тоже все было далеко не гладко и так уж продумано. Просто, понимаешь, возьми меня как подозреваемого, хоть на время, и даже отмажь меня потом родные, со службой у меня бы больше не сладилось. Меня бы поперли – либо вежливо, либо пинком под зад. Но поперли бы, факт.

– Я только одного не понимаю, – махнула головой, отгоняя от себя вопрос, не хотела задавать его, даже думать о нем не хотела. – Ты вот реально так сильно влюблен был? Или просто ты такой влюбчивый и легковоспламеняющийся?

Роман улыбнулся, не отрывая от меня своего лукавого взгляда.

– Как сказала ты, – произнес он хриплым шепотом, словно промурчал мне на ухо, а затем опустил голову, поцеловал в изгиб плеча, шею, чувствительное местечко за ушком и, уже остановившись там, нежно прошептал, воспламеняя во мне и без того бурлящую от его близости кровь: – Я очень легковоспламеняющийся, особенно когда со мной в кровати лежат голые принцессы, хоть и укутанные по самые уши в теплые одеяла.

– Рома-а-а, – протянула из последних сил, мне было приятно и хорошо, особенно после того, как его руки все же пробрались под одеяло. Но я хотела серьезного, искреннего и, главное, правдивого ответа.

– М-м-м, – Рома уткнулся в мое плечо лбом, но руки от меня так и не убрал, – да, Настя, если так можно выразиться, то я влюбчивый. Был. Потом, конечно же, переосмыслил свою жизнь и свое отношение к девушкам и вообще к серьезным отношениям больше не стремился. Потому я и не хотел, чтобы у нас было так же. В омут с головой. Я хотел понять, насколько это серьезно, лично для меня… потом ссора эта… я знаю, что был неправ, что не должен был говорить тех резких слов, но ты обрушилась со своей истерикой на меня в такой момент, что у меня словно флешбэк перед глазами появился, только вместо тебя Аня. Если бы не ушел вовремя, вообще бы все разнес или похлеще чего наговорил. – Руки Романа огладили мой голый живот под одеялом и прижали крепче к своей груди, – Потом решил, что это все к лучшему, и к тому же ты даже не попробовала что-то поменять.

Последние слова Калинин произнес глухо. А я молчала, глотала воздух и боялась пошевелиться. Я настолько уверилась в собственной вине, что даже предположить не могла, что Роман извинится передо мной. Это было так неожиданно – и восхитительно. У меня не находилось слов. Это было круто. Для взрослого, уверенного в себе мужчины, начальника заставы, взять и так запросто признать, что он в чем-то был неправ. Ведь я тоже поступила тогда, руководствуясь эмоциями, отвратительными эмоциями, дикими и не ведущими ни к чему хорошему эмоциями. Ревность – она губительна для всего живого, в том числе и для отношений. Да еще Макар с этим магазином тогда…

Точно! Нужно Роману рассказать.

Бывший одногруппник что-то темнил. Он мне сказал днем позже, что сам нашел магазин и искал Куркова, но тут услышал чей-то вой.

Можно подумать, я могла настолько громко плакать. Тогда я поверила ему, с натяжкой, с очень большой натяжкой, и сейчас было самое время поделиться с Калининым всем, но мужчина даже рта раскрыть мне не дал.

В считаные секунды, расценив как-то неправильно мое затянувшееся молчание, он перевернул меня, опрокинул на кровать и, подмяв под себя, с рыком набросился на мой рот, как голодный одичавший зверь, который прожил в пустыне несколько дней без воды. И теперь, найдя свой персональный оазис, не смог оторваться от дарящего жизнь источника.

Глава 19
А поутру они проснулись, или Расставания не избежать

– Твоя форма здесь? – спросил меня Роман, уже одевшись и приготовившись идти на службу. Хотя правильнее выразиться на отработку. Все кругом превратились в рабочих и приводили заставу в божеский вид. Пытались привести.

Я же по-прежнему лежала на кровати, плотно укутавшись в два одеяла и махровый плед. Было холодно. Особенно после того, как Калинин покинул меня… Я даже попросить не успела, как Роман принёс для меня утепление.

Заботливый мой. Сладко потянулась и ответила на вопрос:

– Да, здесь. Я на Калинду только гражданские вещи брала.

– Хорошо, – кивнул Роман, – сегодня я тебя никуда уже ставить не буду. Но завтра-послезавтра будешь ответственной, потому что Ливанов у меня заставу принимать перед отпуском будет, еще столько ему всего объяснять.

Я аж привстала.

– Тебе не перенесли отпуск?

– Настя, смеешься, что ли? Им проще отправить сюда еще одного офицера, пока тут такой дурдом и беспорядок, чем поменять график отпусков.

Он прав. Так оно и было, но с этими всеми событиями я совсем забыла, что пятнадцатого ноября Калинин уходит в отпуск. Калинда, пожар, Лена… до этого я, наоборот, считала дни, считала каждое мгновение, оставшееся до его отпуска. Я надеялась, что, когда он уедет, мне станет легче. Перестанет безумно тянуть к этому Аполлону. А мысли из разряда идиотских перейдут в разряд обыкновенных. Но сейчас это известие было словно удар под дых. Какой может быть отпуск, когда мы только пришли к взаимопониманию? Когда я не хотела, чтобы он даже на службу шел и был дальше от меня, чем на пару метров. Да каких там метров. Я не хотела вообще никакого расстояния между нами. Ни единого миллиметра.

Прикрыла глаза, пытаясь собраться, а когда открыла, Роман был уже рядом. Опустился на колени у дивана, взяв мои руки, прижал к своим мягким губам и, опаляя теплым дыханием, поспешил успокоить:

– Ты же знаешь, у меня всего десять дней, без учета дороги и прочего. Основной отпуск я уже отгулял.

– Я знаю, но… – вздохнула я, не договорив.

– Да, да, принцесса, понимаю. Я тоже дико не хочу уезжать. Но у меня важные дела в городе, двадцать первого мамин юбилей, и я просто не могу на него не явиться.

– Ты не говорил, – слабо улыбнулась я, пытаясь подсчитать, кто же его мать по знаку зодиака.

– А разве у нас было время? – Мужчина деловито поднял брови вверх и игриво улыбнулся.

– Да уж. Ты даже не рассказал мне итог заключения экспертов, – нахмурившись, пожала плечами.

С одной стороны, я понимала, что все обошлось, раз Роман так спокоен и доволен собой. Но вдруг это все маска и он не хотел, чтобы я вникала в его проблемы?

– Сама все прочитаешь и узнаешь, – усмехнулся Калинин, поцеловал внутренние стороны моих ладоней по очереди и поднялся, – а сейчас ложись-ка отдохни, а то вообще не спала. – Мужчина слегка укусил меня за нижнюю губу, затем смазанно чмокнул в кончик носа и ушел.

Обижаться было глупо. Неизвестно, чем закончился бы очередной страстный поцелуй. Я взбила подушку и упала на нее с размаху. Уже на периферии сознания, почти уснув, я вспомнила о Босюсике. Никудышная я хозяйка.

Сейчас. Полежу еще пару минуточек и схожу его проведаю, а лучше сюда заберу.

С этими мыслями я плотнее укуталась во все три одеяла и сладко-сладко заснула.

Проснулась лишь вечером, почувствовав невесомое прикосновение к щеке. Кожу царапнула сухая мозоль, и я открыла глаза. Рома сидел на краю кровати и очень внимательно на меня смотрел.

– Привет, – прошептала.

– Ты очень красивая. Иногда мне кажется, что ты вообще не настоящая.

– Эй! – Мне не понравился его серьезный тон, поэтому я взяла его ладонь и потянула ко рту. Слабо укусила. – Так веришь?

– Не убедила, – нахмурившись, качнул головой Рома.

Ну хорошо. Я облизала его пальцы, а потом вцепилась в них как самая настоящая акула.

– Ворон, я же шучу! – крикнул Калинин и вырвал из моего захвата руку. – Боже, да ты меня решила лишить пары конечностей. – Он все это время тряс рукой, а я наслаждалась тем, что смогла его в очередной раз удивить.

– Запомните этот момент, Роман Юрьевич, пока вы со мной дружите, все ваши конечности в целости и сохранности, но…

– Но, Анастасия Анатольевна? – прошептал мужчина мне в губы.

Я не ответила. Притянула его к себе и уже не смогла отпустить. Лишь поздно ночью, когда Калинин уснул изможденным сном, оставила его в покое.

Я же отдохнула днем, а вот мой будущий муж не спал целые сутки. Эх, как-то не сильно я похожа на заботливую жену. Нужно исправляться.

Поднялась с кровати, надела Ромину пижаму и пошла в свою квартиру. Забрала там оставшуюся косметику, рабочую одежду, ноутбук и Босюсика. Вот и все мои пожитки, с которыми я переехала к Калинину. Надеюсь, мужчина будет рад.

Босс лишь втянул воздух у порога и сразу же деловитой походкой направился в большую комнату.

Ага. К Роману. Подлиза серый.

Я же, аккуратно сложив свои вещи, нашла Ромину зарядку для телефона – хорошо, что модели у нас были одинаковые, – и, заведя будильник на шесть утра, подключила к току свой смартфон.

После этого, как была, в пижаме будущего мужа, так и легла. Сон пришел мгновенно, стоило лишь переложить наглого серого кота, устроившегося на манящей груди Калинина, и самой прилечь на нее.

Утром, проснувшись за пять минут до будильника, я отключила звук на телефоне и отправилась на кухню. Зажгла свет.

Хорошо. Значит, дизеля уже запустили и плита должна работать. Порылась в холодильнике, не придумала ничего лучше, как приготовить омлет. Съела маленькую тарелочку, остальное так и оставила в сковородке на плите, затем сварила кофе и, пока пила свой, приготовила его и для Романа. Конечно, пока он проснется, все уже остынет, но все же ему должно быть приятно.

Сама же быстренько умылась, собрала растрепанные короткие волосы и, одевшись по форме, пошла на заставу. Хотел Калинин, чтобы я все самостоятельно узнала. Ну так получи, просыпайся в одиночестве. А я умру, если в ближайший час все не выясню и не успокоюсь. Надеюсь, успокоюсь.

На заставе пахло копченостями. Это первое, что я почувствовала, лишь потом увидела черные стены и потолок. Столько дней уже прошло, а запах до сих пор не выветрился, и складывалось ощущение, что не выветрится уже никогда. Этакое сочетание костра и копченого мяса… или не мяса?

Но вот копченых куриных окорочков мне захотелось до одури. Ведь на Калинде в магазине такие имелись, и сейчас я очень сожалела, что не купила их, пока жила там.

Еще раз печально оглянувшись и поежившись от холода, пошла в канцелярию, дежурка была в очередной раз пуста. К такому начинаешь привыкать, как бы странно это ни звучало. Ключи от кабинета у меня были свои, ими дверь я и открыла. Пришлось порыться в ящиках рабочего стола начальника – понадеялась, что он меня простит, и с чистой совестью принялась изучать информацию.

На деле выходило, что все обошлось. Как раз вчерашним числом датирована телеграмма с коротким, но ясным заключением: виновата проводка. А вот касательно всего остального у начальства даже не было шансов обвинить в чем-то старшину и Калинина. Я нашла отсвеченную объяснительную Романа – видимо, мужчина решил оставить себе копию для перестраховки. И с нашей-то системой я его отлично понимала.

В объяснительной было все. Куча выписок и номеров рапортов самого Калинина и Рассохина. И про испорченный шланг, и про вышедшие из срока своей годности огнетушители, и даже жалоба двухлетней давности от прежнего старшины на мигающий свет в дизельной.

Поработал с бумагами Калинин на славу, я, прочитав все это, поняла, что если бы пожар был сильнее и мужчины не успели вынести на улицу сейфы с документацией, то кончилось бы все плохо. В отряде этих рапортов не то что не нашли бы. Их бы там очень старательно «потеряли», а крайними оставили бы Рассохина с Романом.

Облегченно выпустила воздух и только после этого поняла, что, пока читала все эти отписки, практически не дышала. Выдвинула верхний ящик – как и ожидала, нашла шоколадную вафлю и без раздумий её конфисковала. Омлет с кофе уже переварились, и десерт сейчас был как нельзя кстати.

Когда я аккуратно разложила все бумаги и папки по местам, на пороге появился Курков. Так вот кто у нас сегодня дежурный.

– Анастасия Анатольевна? – опешил молодой мужчина.

– Здравствуйте, Антон, – мягко улыбнулась ему и вышла из кабинета. Вставила ключ в замочную скважину, чувствуя, как Курков меня буравит взглядом.

Закрыла дверь и повернулась к прапорщику.

– Я приехала одна, если тебя это интересует, вчера ночью, так что Вики здесь нет.

Антон заторможенно кивнул и ушел в дежурку. Я же отправилась в столовую пить чай с трофейной вафлей, которую умыкнула у Калинина. Кстати, в ящике сладость была последней, и я очень надеялась, что дома у него имелись запасы, иначе тяжело ему придется без сладкого.

Потом стукнула себя по голове, и настроение в один момент испортилось. Роман же уедет через пару дней, как я могла об этом забыть.

Когда я вернулась из столовой, дверь кабинета была не заперта, тихонечко приоткрыла её и увидела собранного Романа за столом. Мужчина разговаривал с кем-то по телефону, точнее, слушал кого-то внимательно и очень недовольно.

– Понял тебя. Да, да. Да че ты завелся, а? Вет, мой тебе совет: успокойся и забудь, – раздраженно проговорил Роман в трубку и, пока его собеседник что-то отвечал, закатил глаза. – Конечно, ты прав, но я знаю ситуацию и её, поэтому забудь и лучше молчи. Ты же понимаешь, что эти слухи и сплетни совершенно никому не нужны? Ну вот и хорошо. Да не поучаю я тебя, – выкрикнул Роман и хлопнул ладонью по столу, – я просто переживаю – заметь, не о тебе.

Калинин положил телефонную трубку, протер ладонями лицо и только после этого встретился со мной взглядом.

– Расскажешь? – полушепотом спросила я.

Роман как-то обреченно кивнул и попросил плотнее закрыть дверь.

– А лучше вообще запри нас изнутри, – его голос звучал совершенно серьезно, – а то ходят тут всякие, не наши.

Ну если он без пошлых намеков, то почему бы и нет?

Когда я вытащила ключи из двери и обернулась, то поняла, что попалась. Рома по-прежнему сидел за столом, но так ехидно улыбался, что у меня не оставалось сомнений: мужчина что-то задумал.

Надеюсь, приятное.

В нетерпении облизала губы и, плюнув на любые нормы морали, обошла рабочий стол своего начальника и села к нему на колени. Приобняла за шею и оставила быстрый поцелуй на его губах.

Почему быстрый? Потому что я по-прежнему хотела услышать его ответы.

– С Самойловым разговаривал, – печально произнес Роман, когда понял, что поцелуев и обнимашек ему больше не светит. – Про Вику спрашивал.

– И? – поторопила я его.

– Она уехала в Кастрюлино.

– Когда? – Я отодвинулась от Ромы и заглянула ему в глаза. Он не врал и не придумывал. Взгляд оставался задумчивым.

– Утром. Самойлов проснулся, а её нет, потом…

– Подожди, – нагло перебила Калинина, потому что то, что он сказал… Нет, не могло такого быть. – Кто проснулся?

– Начальник Калинды.

– Не-е-ет…

– Да.

– Ну нет же.

Калинин притянул мою голову к своей груди и, проведя рукой по волосам, сипло начал рассказывать про семью Курковых, каждый раз сжимая в объятиях еще крепче, когда я собиралась его перебить. То ли он изучил меня настолько хорошо, то ли я выдавала чем-то свое недовольство услышанным.

У Антона с Викой не получался ребенок уже несколько лет. Роман считал, что все это было к лучшему, потому что парочке давно нужно было развестись. Курков вроде и любил жену, но целыми днями только и делал, что играл в свои игрушки. Именно это, а еще то, что сам Антон, как выяснилось, не очень-то и хотел детей, не одобрял Роман. Вика же словно помешалась, ничего не видела и не слышала, кроме собственного хочу. Хотя какие ей могут быть деть, когда она сама тот ещё ребенок.

– Да, она очень умная женщина, – тяжело вздохнул Калинин, – и в школе все соображала на лету, и институт хорошо окончила, и прекрасно разбирается в своей профессии, у нее талант к этому всему, о чем говорят её многочисленные подработки на дому. Но официально после выпуска она ни дня не проработала, и все из-за Куркова и его службы. – Я даже спросить не успела, как Роман опередил меня: – Она художник, дизайнер, как там это сейчас называется. Она постоянно рисует проекты всяких помещений.

– Надо же, она не говорила.

– Потому что это её больное место. Она любит это дело, а с Антоном как кура домашняя себя вела, прыгала, скакала вокруг него, потом это маниакальное желание иметь детей, а ему все пофиг. У него сначала одна игра, потом вторая, потом третья. И, видимо, еще и бабы, я не знаю, что там конкретно, но я вчера как раз слышал то, как Антон кричал по телефону, что нефиг было его смартфон с собой забирать. Не знаю, что Вику так разозлило, но, как видишь, все налицо. Она тебя отправила, сделав себе алиби, так сказать, потом затащила в койку Самойлова, видимо, для верности уже, чтобы не изменить принятого решения. А сегодня в пять утра уже была на КПП, это так Вету сообщили. В пять тридцать она села к одному из местных, кто каждый день на работу в Кастрюлино ездит.

– Что еще за местный?

После ситуации с Любой и теперь вот с Самойловым вопрос напрашивался сам собой.

– Да я почем знаю, их там много, все подвозят друг друга, а иначе никак до города не доберешься, если своего транспорта нет. Автобус ходит два раза в неделю.

– Получается, Вика еще вчера решила не возвращаться сюда?

В голове отчетливо всплыли слова девушки, что здесь ей больше делать нечего.

– Я рад, что она уехала, – подвел итог Рома, – она здесь задыхалась и портилась на глазах. Но вот то, как она уехала, – это ну ни в какие ворота. – Калинин прижал меня крепче, шумно вдохнул и выдохнул в мою макушку и ничего больше не сказал. Но я прекрасно поняла, чего он не договорил, словно он отправил мне ментальный сигнал. Мысленную угрозу, что если я так сделаю, то плохо будет всем. Ему, мне, гипотетическому любовнику, подчиненным и даже Босюсику. Возможно, я многое себе напридумывала и увидела то, чего не было. Просто настолько этот его тяжелый и глубокий вздох был говорящим, что у меня не оставалось никаких двойных мнений по поводу того, что же имел мужчина в виду.