Текст книги "Поцелуй Герыча"

Глава 11
Маска

Утром Надя проснулась. Вставать не хотелось. Откинула одеяло в сторону. Полупрозрачная ночная рубашка из шёлка обрамляла хрупкую фигуру. Закинув руки за голову закрыла глаза. Тело неосознанно требовало большего, нежели просто нежиться в объятиях мужа, лежащего рядом или нежить его. Хотя раньше ей казалось, что секс в жизни не имеет особого значения. «Ну есть же платоническая любовь», – успокаивала себя. Даже, когда она просто обнимала его, всегда охватывала радость, и казалось, что они – одно целое.

В школьные годы она стеснялась своей угловатости и продолжала заплетать косички вплоть до девятого класса. Мальчишки относились к ней по-дружески и вместо приставаний только и просили дать списать домашнее задание. Да и в дальнейшем замуж ей никто не предлагал. Она переживала, пыталась понять, что с ней не так, отчаявшись, решила, что в отместку всем станет судьёй, как родной дядя. Надежда успешно поднималась по карьерной лестнице, но ожидаемой радости это не приносило. Хотя с удовольствием носила форму, чувствуя себя в ней защищённой.

Надя медленно повернула голову. Начала разглядывать мужа, лежащего к ней лицом. Она долго глядела на него, словно пыталась проникнуть в его душу, находясь во власти какого-то предчувствия.

Вспоминала, как пыталась его предостеречь:

– Славик, ты должен бросить эту дрянь. Я обязана тебя спасти, вырвать из наркотического омута…

Вот тогда он взорвался. Надя запомнила это на всю жизнь. Посягательство на его личные интересы никому не позволялось.

– Это я тебя вырвал из твоей мусорки, твоя обязанность – просто жить со мной! Больше никогда не пытайся даже заговорить об этом. Всё! Я сказал!

С тех пор Надя осознала своё место в его жизни и, чтобы больше не слышать бешеного рыка и не видеть гнева мужа, решила приспособиться. Ведь взамен карьеры Надя получила обеспеченного и любимого мужа, а любимый муж получил заботливую жену и опору в бизнесе. «Оказывается, недостаточно просто выйти замуж. Оказывается, за семью надо бороться всю жизнь», – однажды открыла она для себя эту формулу.

Смутные предчувствия грядущих перемен, виной которым может стать Яна, всё-таки тревожили душу. И Надя готовилась мужественно защищать своё счастье.

Муж всё ещё не приходил в себя. Она встала и накинула шёлковый халат с яркими голубыми васильками, который удачно дополнял её сорочку. Кстати, гардероб ей всегда подбирал муж, считая, что жена не обладает достаточным вкусом.

Надя направилась на кухню, оборудованную по последнему слову техники. Наде нравилась современная мебель и всевозможные атрибуты комфортной жизни. Быстренько приготовила утренний кофе в надежде, что его аромат непременно разбудит мужа.

И действительно, Корнилов зашевелился, медленно поднял голову, на лице читалось раздражение. Перед ним стояла Надя с подносом в руках. По негласно установленному правилу, Надя должна была вести себя тихо. Она не шелохнулась, стараясь угодить мужу.

– Надька, что произошло? У тебя сегодня вид какой-то таинственный… – пробормотал Корнилов, поднося чашечку ко рту.

После глотка кофе его взгляд стал более осмысленным.

– За товаром надо ехать, – неуверенно произнесла Надя.

– Я, вроде, всё рассчитал и брал, сколько надо.

– А вот сейчас надо в три раза больше.

– А что случилось? – он поморщился.

– Торговая точка на перекрёстке заработала с такой вот скоростью.

Корнилов приподнял брови:

– Да ты что? Как интересно. Самая дырявая точка заработала! Я уже планировал этот убыточный киоск продать и купить в другом месте.

– Не место красит человека, а человек место, – вдруг произнесла Надя, сама не ожидая от себя.

Корнилов усмехнулся, услышав такое объяснение от супруги. Поставил пустую чашку на поднос.

– Дурашка, давай, ложись ко мне.

Надя послушно поставила поднос на тумбочку и скользнула к нему. Он обнял её, поцеловал в лоб, словно сестрёнку.

– Рассказывай, что за ноу-хау ты изобрела.

– Я ничего не изобретала. Приняла на работу смазливую девчонку, как ты мне и рекомендовал.

– М-м-м, – промычал Корнилов, – ну вот видишь, как хорошо, – сказал без эмоций.

Надя всё-таки решила дождаться, когда муж очухается полностью.

Корнилов поднялся с постели. Сразу направился в душ. Умылся, побрился, высушил волосы, долго ещё наносил на лицо разные кремы.

Отражение лица в зеркале поглотило всё его внимание, он долго всматривался в него, как заворожённый. Левая ладонь поглаживала гладкие после бритья щёки, а глаза, не отрываясь, любовались отражением. Вдруг он почувствовал лёгкое жжение с правой стороны под подбородком. Он, поражённый, тараща глаза, продолжал всматриваться в себя, а вроде уже и не в себя. «Неужели крышу сносит?» – острая мысль пронзила его. На него смотрел ужасный дряблый старик. Уйти от видения не удалось. Словно кто-то неведомый приклеил Корнилова к месту. Даже моргнуть не мог, как будто глаза остекленели. Ужас и страх охватили каждую клетку. Душа мгновенно ушла в пятки. На него из Зазеркалья смотрел мертвец. То есть это уже был совсем не он. Надо бы закричать, но язык онемел. Ему казалось, что если он уберёт руку, которая поддерживала шею, то голова отлетит. Кровь просачивалась через пальцы. Но тело его продолжало стоять, как восковая фигура. А в голове – гул, словно он в самолёте. Вокруг него, он так видел, какие-то частички совершали неупорядоченные, хаотичные движения по сложным траекториям, интенсивно между собой перемешиваясь. Он увидел в зеркале, как эти движения частиц начали структурироваться в образ матери. Холодная дрожь пробежала по спине. Не отрываясь, продолжал смотреть туда, внутрь. В мозг вошли из ниоткуда слова:

– Тебя спасёт только любовь, лю-ю-бо-вь.

Он встрепенулся, зябко поёжился, в голове всё ещё звучали отголоски слова «любовь». Рука на шее затекла, но тяжесть от тела отступила, даже появилась лёгкость в ногах. В ушах всё ещё стоял гул. Обнаружив, что он может шевелиться, немедленно рванул из ванной, распахнув настежь дверь.

Увидев его, Надя поразилась:

– Что с тобой?

– Посмотри, у меня с лицом всё в порядке?

– Как всегда, выбритый, вычищенный.

– Зачем тогда спрашиваешь, что со мной?

– Ну, ты так вылетел из ванной, словно чёрта там увидел!

– А может, и увидел…

Правда, на его лице ещё оставался отпечаток недавнего страха, и Надя подметила это. Сказать сразу не посмела. Будить лишний раз в нём зверя – зачем это ей надо? Интересно, что же там произошло?

Надя уже приготовила свежую рубашку и достала серый костюм из шкафа. Муж не любил ходить в джинсах, в свитерах, предпочитал длинные кожаные пальто и классические костюмы. А косметики по уходу за лицом и телом у него гораздо больше, чему жены.

Корнилов одевался молча. Но в зеркало не взглянул. С серьёзно-бледным лицом остановился, спросил:

– Слушай, а сегодня какое число?

– Двадцать седьмое сентября.

– Так это же день смерти моей матери! – у него от волнения задрожали руки. – Вот оно что!

Нервно отодвинув Надю в сторону, он ходил туда-сюда по комнате и прерывисто дышал. Надя, пытаясь сохранять спокойствие, стояла в стороне и наблюдала за мужем. После наркотических «путешествий» он всегда рассеян, раздражён. А в этот раз с ним происходило что-то странное, похожее на очередной припадок.

Выяснив для себя причину, он потихоньку успокаивался. Сконцентрировался, словно всё происходило в страшном сне или вообще ничего не было. Бросил взгляд на жену, которая смотрела на него подозрительно.

– Ну что, я поехал за товаром.

– Я с тобой хотела.

– Нет, не надо. Я один.

– Ну хорошо.

– Где ключи от машины? И деньги давай!

Надя подумала – напрасно собиралась. Раздосадованная, подала ключи от его «Нексии» и деньги. Захлопнув дверь, Корнилов удалился.

Оставшись одна, Надя решила воспользоваться случаем. Её раздирало любопытство, далеко не праздное. Вспомнила, что муж, уходя, не обронил взгляда в зеркало. Хотя обычно, когда одевался, долго рассматривал себя.

Внимательно обследовав зеркало в ванной комнате, Надя обнаружила пару еле заметных капель крови. Неаккуратно побрился. Затем начала вглядываться в зеркало и почувствовала холодок под ложечкой. Неожиданно лёгкая дрожь пробежала по телу. Сердце с замиранием ощутило непостижимую тревогу. Продолжая всматриваться в зеркало, сквозь свое отражение, она интуитивно предчувствовала, что завеса тайны, которую хранит зеркало, приоткроется совсем скоро. Неясные мысли в её голове вселяли в душу необъяснимые волнения. Непроизвольно Надя слегка встрепенулась и напряжение сразу улеглось.

Глубоко вздохнув, вышла из ванной. Взглянула на часы. Было девять утра. Сегодня Яна должна открыть киоск в двенадцать, так что Слава успеет обновить товар.

* * *

Яна восторгалась осенним днём. Ей казалось, что солнце сегодня светило намного ярче обычного. А вчерашняя неожиданная встреча с Виктором всколыхнула юношеские воспоминания.

Возле магазина её уже приветствовали облицовщики.

– Яночка, солнышко, привет! Как дела? Мы тебя потеряли. – В горле пересохло, сока хотим, а твой магазин закрыт, – наперебой обращались к ней два молодых человека.

Яна вместо ответа громко рассмеялась. Их лёгкий армянский акцент забавлял её ещё больше, заставляя сердечко пылко трепетать в груди.

Вдруг она напряглась, увидев, дверь киоска нараспашку. Неужели вскрыли? Встревоженным ускоренным шагом подошла и заглянула внутрь. Она увидела незнакомого мужчину в длинном кожаном пальто, обложенного коробками с товаром и недоумённо смотревшего на неё. Яна слегка отшатнулась.

– Привет! – воскликнула она, догадавшись, – «хозяин, наверное. А он ничего».

Слегка смутилась. Яна умела красиво смущаться, когда хотела произвести впечатление.

– При-ве-е-ет! – протянул хозяин и оценивающе осмотрел её.

– Товар привезли?

– Как видишь.

– А Надежда где?

– Тебе зачем Надежда?

– Договор я с ней заключала.

– Формально, на бумаге, – с ней. А практически – со мной.

– И как вас зовут?

– Вячеслав. Корнилов.

– А Надежда – жена ваша?

– Тебя как зовут?

– Яна Шумилина.

– Яна, очень приятно, может, перейдём на «ты», – он сделался фамильярным, – говорят, ты – ценный кадр.

– Что-то не устраивает? Я могу и не работать здесь, – дерзко ответила Яна.

– Почему же? Эта точка давно не давала такой оборот.

– Раз так – мне работать надо. Накладные где? Товар принять надо и расставить.

Корнилов фыркнул:

– Я здесь лишний, как я понял…

– Выходит, так.

Он, кажется, даже вздрогнул, услышав такой ответ. Неопределённо улыбнулся.

– Ну хорошо, я поехал, ты работник опытный, сама во всём разберёшься. – И удалился.

Направился к машине.

Яна проверила накладные, – всё сходится. Стала с творческим вдохновением оформлять витрину.

Перед тем как открыть машину, Корнилов мимоходом глянул в сторону киоска.

Ещё не рассеялось чувство страха от увиденного утром в ванной. Сев за руль, Корнилов пытался отмахнуться от этих воспоминаний. А тут ещё эта Яна озадачила его. Поставив ногу на педаль сцепления, он повернул ключ зажигания, но тут же передумал ехать. Машина заглохла, как у неопытного водителя. Навалившись всей тяжестью на руль, он тупо пялился в пространство.

Жизнь он любил во всех проявлениях. И ничто не омрачало его существования, разве что – смерть матери. Не сама смерть, а то, что без неё остался как без рук. Нашлась замена – Надя. С ней ему стало намного проще, чем с матерью.

Сейчас он предпочёл бы не думать ни о чём, но что-то «ёкнуло» у него. Корнилов невольно бросил взгляд в зеркало заднего вида, в котором просматривался киоск.

Хотел было ехать, но увидел, как Яна выскочила из киоска и, продолжил с любопытством наблюдать.

Яна с задумчивым видом принялась разглядывать витрины со всех сторон. Она подошла к торговому окошечку и с очаровательной любезностью начала болтать с конфетами, чипсами, жевательными резинками и напитками. «Чупа-чупс всегда со мной. Я его беру с собой». Яна легко запоминала рекламные слоганы: «Сделай паузу – скушай Твикс. Уверен в дыхании – уверен в себе». Она ещё не успела оформить витрину, а проходившие мимо люди начали улыбаться, глядя на красивую продавщицу. И будто магнитом притягивались к ней за покупками, с пустыми руками не уходил никто.

Молодые облицовщики, подталкивая друг друга, тоже ринулись к киоску. С громким хохотом каждый пытался первым завладеть вниманием Яны. Такое шаловливое поведение парней забавляло её. Они по очереди осыпали её комплиментами. Она отвечала очаровательной улыбкой и старалась обслуживать вежливо.

Корнилов так и сидел в своей машине, не трогаясь с места. «Интересно, сколько ей лет? Совсем пацанка, длинноногая. Да, девочка смазливая, стильная. Одета недёшево. Наверняка пользуется вниманием мужчин. А сама, наверное, только-только школу закончила. Хотя, полиционер вряд ли взяла бы на работу малолетку…»

Корнилов уже три года как не видел на своих точках хорошеньких девочек. Его жена обычно набирала грузных тётушек, которые стали его раздражать. Да и в последнее время его мало устраивала прибыль.

* * *

Надя с беспокойством посмотрела на часы, слишком долго отсутствовал муж. Позвонить ему не решалась. Суетилась на кухне, готовя обед, а в голове билась тревожная мысль. За товаром они обычно ездили вместе. Он решил приударить за Яной, что ли? А ведь Надя живёт только его жизнью. К большому сожалению, у неё не может быть детей. Она глубоко вздохнула. Взять ребёнка из приюта он не согласится никогда.

Тем временем Корнилов последний раз взглянул на киоск, где уже образовалась очередь. Остро почувствовал, что проголодался, и поехал домой.

– Надюша! – крикнул сразу же из прихожей, принюхиваясь к аромату жареного мяса.

Услышав окрик мужа, Надя напряглась. Он её редко так называл. Всегда – Надя или «полицио-нер». «А тут вдруг… Что это с ним?» – вопросительно взглянула. Корнилов не мог этого не заметить, но придавать значения не стал.

– Хочу есть, да побольше, – продолжил он приподнятым радостным тоном.

Надя впервые его видела таким, словно подменили. Подхватив настроение мужа, незаметно улыбнулась:

– Я много котлет нажарила. Так что ешь, сколько хочешь.

– А мясо, наверное, у своих взяла?

– Да, свежанина. Отец свинью заколол.

– Ты когда ездила туда?

– Когда ты отсыпался после дозы, тогда и съездила.

Корнилов промычал, кивнув, пошёл в ванную. Вспомнив про зеркало, напрягся. Не поднимая головы, лишь слегка сполоснул руки под струёй тёплой воды. Закрыв кран, на ходу схватил махровый халат и выскочил оттуда. Вздохнул, вновь овладев собой, направился в комнату, чтобы переодеться. Затем зашёл в кухню.

– А к котлетам что ещё? – присаживаясь за стол, спрашивал, продолжая вызывать удивление супруги.

Обычно Корнилов не придавал значения кулинарным изыскам жены. Он ел молча, а если что-то не устраивало, просто вставал из-за стола и ехал ужинать или обедать в какое-нибудь кафе. И ему было безразлично, будет ли за столом Надя. А тут вдруг…

– Я надеюсь, ты со мной пообедаешь?

– К котлетам ещё салат, но гарнир я не готовила, – растерянно произнесла она.

– А мы без гарнира, будем уплетать котлеты из деревенского мяса с овощным салатом, – весело продолжал Корнилов.

Надя смотрела на него ещё более удивлённо.

Правда, Корнилов сам не понимал, что с ним происходит. Размышлять и анализировать он особо-то и не любил. Он просто так жил и так ощущал эту жизнь. Всегда делал то, что хотел. Часто замыкался в себе. Даже в наркотический «рай» уходил в одиночестве. Не признавал наркопритоны, покупал дозы аккуратно и осмотрительно. Для него не существовало ни прошлого, ни будущего, ни настоящего, а текла обычная повседневная жизнь. Он «украшал» реальность «наркотическим поцелуем», погружаясь в галлюциногенный транс.

Надя не переставала удивляться. Муж вёл себя, как мальчик, и смотрел на неё широко раскрытыми глазами. Не дожидаясь повторного приглашения поесть вместе, она накрыла на стол и села напротив мужа. Он сиял, не понимая, отчего. Она сияла оттого, что он сиял.

Корнилов жевал тщательно и бросал взгляды на жену в состоянии неподдельной радости. Надя ела, затаив дыхание, любуясь счастливым мужем.

– Слушай, дорогая, мы сейчас пообедаем и поспим, но, чур, только вместе.

Любая его просьба всегда звучала для неё приказом. Но эта произнесена так ласково, что по её лицу пробежал трепет. Не говоря ни слова, она лишь кивнула. Затем очень осторожно спросила:

– Ты будешь чай, кофе?

– Я буду сок. Кстати, какой есть?

– Персиковый, с мякотью. – Надино лицо осветилось тёплой улыбкой, это её любимый сок. Слава предпочитал виноградный.

– Ну-у хорошо, персиковый так персиковый, – сказал терпеливо, – быть по-твоему.

Может начался новый период в их жизни, а вернее, в их отношениях, а ещё вернее, в его отношении к Наде. Она-то, как последняя дура, влюбилась в него, и чувства её за прошедшее время ничуть не изменились. Если Надя раньше была увлечена карьерой, то теперь она увлечена жизнью мужа. Для неё стало уже не столь важно, любит он её или нет, главное, он позволяет любить себя и быть рядом. Да и все проблемы материальные отпали сами собой, когда она заполучила такого мужчину. В общем, Надину жизнь пока ничто не омрачало. Но что-то существенное произошло в муже. Неужели Яна как-то воздействовала на него? В этом есть нечто парадоксальное. Ну если она так положительно влияет на него, то, ради Бога, пусть влияет дальше.

– Спасибо за вкусные котлеты. Я в ванну, – произнёс Корнилов, встав из-за стола.

Надя тем временем торопливо прибрала на столе и направилась в спальню. Встала перед зеркалом, – глаза шальные. Она наслаждалась своими мыслями, предвкушала, воображая, разглядывала себя. Вожделение превратило тело в натянутую струну.

Уже через минуту Надя, раскинувшись, лежала на широкой кровати. Когда Слава вошёл в спальню, от неожиданности вздрогнул при виде такой картины. На его лице застыло рассеянное выражение.

– Ты что-о, Надька, что это с тобой? – спросил он.

Она немного смутилась:

– Ничего, ты же сказал, спать будем вместе.

– Конечно, будем спать вместе, как обычно – рядом, – и он искренне расхохотался.

Она немного разозлилась, но виду не подала, лишь, потупив взор, продолжала смотреть на него. Позу Надя не сменила, демонстрируя свою изящную фигурку. Слава вскользь это оценил, но она его всё равно не возбуждала как женщина. Чего-то не хватало в ней, шарма, что ли, или озорства какого-то? Уже укладываясь в постель, он вновь посмотрел на неё.

– Надька, хорош тут из себя богиню любви изображать, ложись просто так, рядом, – лениво произнёс Корнилов.

Надя, пожав плечами, проскользнула в объятия мужа. Как всегда, приходится довольствоваться тем, что есть. Она перевела дух, а затем прерывисто вздохнула и тут же заснула.

Корнилову хотелось тоже немедленно заснуть. Но заснуть не удавалось. Он не мог удержаться, чтобы не думать о бойкой Яне. Изловчившись, попытался осторожно освободить руку из-под Нади. Лёжа на спине, вглядывался в потолок и видел взгляд таинственных и равнодушных карих глаз Яны. Знакомство с ней он пережил снова. Новое чувство охватывало его. Хотя гораздо сильнее увлекала возможность выходов в иллюзионный мир «наркотического рая». Его мало волновало разрушение плоти, и ещё меньше – разрушение души. Чем дольше это продолжалось, тем меньше и меньше сил и желания оставалось разорвать героиновые объятия.

Глава 12
Шкатулка

В своих коротких снах Корнилову часто виделись невероятные эпизоды фантастических событий с жуткими подробностями, происходящие с его участием: «Планета раскалена. Надвигается горячая лава. Он стоит на крохотном, неотвратимо уменьшающемся островке – небольшой возвышенности. Под ногами вибрирует земля, нарастает жуткий гул. Он видит, как чьи-то тела с ужасными криками вспыхивают, омытые горячей лавой. Небеса в огне, раскалённые метеориты падают градом, сжигая всё живое и неживое. Из клокочущего адского месива возникают и пропадают останки человеческих тел. Ему кажется, смерть не так страшна, – страшнее уцелеть и остаться среди этих тел.

Вновь грянули раскаты грома. Языки пламени ожили. Те, кто остался в живых, с громкими криками бросались в огонь. Лишь он никак не мог решиться. Гибель неотвратима, но ему позарез надо остаться в живых!

Живая, клокочущая лава надвигалась на него. В этот миг он громко расхохотался перед лицом неизбежности. Вдруг паутина большого паука неожиданно склеила и обволокла его сильной сетью. Он ощущал омерзительные прикосновения липких нитей, жалея, что совсем недавно хотел остаться в живых. Сознание окончательно запуталось: кто он и где он сейчас – непонятно.

Огромная птица с женским лицом и крепкими когтями несла его в сетях над бесконечным, бурлящим, кипящим океаном огня. Взмахи её крыльев, как большое опахало, обдували его тело в коконе паутины. Он со страхом всматривался в лицо птицы. Что-то знакомое промелькнуло в памяти…»

На этом месте он всегда просыпался в холодном поту.

Корнилов, придя в себя, медленно вдохнул и медленно выдохнул. Подняв глаза на потолок, лежал неподвижно, ужас постепенно уходил, дыхание выравнивалось. Рука, на которой лежала Надя, затекла. Он силился понять, что значат его кошмары. Успокаивал бешено колотящееся сердце: но последняя картинка сна не отпускала. Из глубины памяти всплыло: «похоже на Атлантиду, точно – Атлантида». Он шёпотом повторил это слово и сделал попытку убрать руку из-под Нади. Вспыхнуло ярко перед глазами лицо птицы-женщины. Слава резко взглянул на лицо своей жены. Нет, это была не Надя. Что замышляла птица, осталось для него загадкой. Погибель или спасение?

– Ты что-то сказал? – спросила Надя, открыв глаза, и улыбнулась.

Каждый раз, когда она просыпалась в объятиях своего Корнилова, ощущала счастье, которое можно потрогать руками. О Господи! Много ли надо женщине, – лишь бы милый был рядом.

– Тебе показалось, – буркнул Корнилов.

Озадаченная Надя повернулась к нему и звонко чмокнула в щёку. Корнилов встрепенулся.

– Мне отчёты в налоговую готовить, уже конец месяца, – деловито произнесла Надя.

Но муж никак не отреагировал. Увидев, что её Слава чем-то встревожен, подумала: надо бы его как-то встряхнуть.

– А ты что, ещё не сдала? – безучастно спросил Слава, не отвлекаясь от своих мыслей.

Надя понимала, что сознание его в каких-то непонятных мирах, недоступных для неё. Изменить ничего невозможно, а требовать… – смысла нет, себе дороже. Немного поразмышляв, она повеселела. В глазах вспыхнули огоньки. Надя привыкла к тому, что её муж часто бывает близок к истерике. Пока он терпел её поцелуи, решила ещё раз чмокнуть смачно в другую щёку.

– Надька, отстань от меня, – уже слегка раздражённо, пробормотал Слава.

«Ну и хорошо, пришёл в себя», – промелькнуло у неё. – Чаю хочешь? – спросила вслух.

– Лучше кофе.

Изящно накинув на себя халатик, Надя направилась в ванную. Сполоснула лицо холодной водой. Обтираясь полотенцем, взглянула в зеркало: что-то лицо бледновато. Надо жизни добавить – решила мысленно. Руку протянула к шкафчику, который висел на стене возле зеркала, чтобы достать на ощупь тушь и румяна. Взгляда от зеркала не отрывала. Зеркало словно втягивало внутрь. Ей показалось, что оно даже дышало. С её аналитическим умом в это верить не хотелось. Интерес пересилил чувство страха. Решила обследовать другие зеркала в доме, ничего не говоря мужу. Надя особенно не интересовалась откуда эти предметы? Ведь квартира и всё, что в ней находится, осталось в наследство от его матери.

Забыв про тушь, она выскользнула из ванной готовить кофе.

А Слава тем временем, направляясь в ванную, остановился, вспомнив про злосчастное зеркало. Сон ещё продолжал цепко держать его в страхе. Не скрывая волнения, с испуганным видом он зашёл вслед за женой в кухню. Плюхнулся на стул и обратился ласково:

– Надюша, а может, всё-таки, мы чаю попьём. Я кофе уже не хочу.

Ему захотелось поговорить с ней, поделиться. А к задушевной беседе как раз располагает чай. Кофе – напиток индивидуумов. Где-то он слышал эту расхожую фразу.

Привычная к частым капризам, Надя не стала реагировать на смену его настроения. Даже обрадовалась. Да и обращение «Надюша» ласкало ухо. Сегодня он второй раз назвал её так.

Она покосилась на мужа. Вид у него, как у взъерошенного воробышка.

– Сегодня кассу снимать поедешь один, а я буду заниматься отчётом.

– В четырёх киосках я сниму, а в пятом – сама, – сказал Слава с необыкновенным пылом.

Надя, уже накрыла стол, разливала чай. Настоявшаяся, свежая заварка издавала приятный аромат. Взяв чашечку, аккуратно села за стол, наблюдая за Славой. Выждала, пока он сделает пару глотков, взбодрится.

– Уточни, пожалуйста, какой киоск – пятый? – спросила тихо.

– У своей раскрасавицы Яны будешь снимать кассу сама, – с тем же пылом ответил муж.

Надя не стала перечить, а лишь красноречиво промолчала. Слава немного сконфузился:

– Она дерзкая такая.

– Я заметила, что характер у неё – не подарок, но зато торгует хорошо.

– Вот ты с ней и поладишь, а я видеть её не хочу, – категорично отрезал Корнилов.

С одной стороны, такое отношение к Яне её обрадовало, а с другой, она почувствовала вновь смутную тревогу. Неспроста он так реагирует. Сначала это Надю расстраивало, но, когда увидела, что отношение к ней меняется в лучшую сторону, задумалась. Но её беспокоила сейчас другая задача. Она раздумывала, как бы потактичнее начать разговор о зеркале в ванной комнате.

Слава, находясь под впечатлением жуткого сна, вопросительно взглянул на Надю, ещё раз сравнивая её лицо с лицом птицы.

С Корниловым в последнее время так много всего произошло: зеркало, призрак матери, Яна, кошмарный сон. Он ещё толком не пришёл в себя после очередного наркотического улёта. Сейчас ему жизненно необходимо поговорить, а вернее, выговориться. Не имея опыта откровенных разговоров с женой, он не мог представить, с чего начать.

Надя поймала его желание. Начала нерешительно:

– Сла-ава.

– Что Надюша?

– У-у нас дома в каждой комнате есть антикварные вещи.

– А что? Они тебе не нравятся?

– Что ты, всё так вписывается в современный интерьер. Ты мне мало рассказывал о них. Вернее, о некоторых антикварных вещицах, и как они достались тебе. Наследство?

– Насчёт наследства, ты права. Правда, я дурак, когда ещё мать была жива, ни о чём не расспрашивал, – отчаянно произнёс Корнилов. – А какая вещь тебя больше всего интересует?

Такая манера обращения вдруг растрогала Надю. В душе как-то стало тепло-тепло. Вся эта теплота разлилась приятной дрожью. Она загадочно улыбнулась и лукаво взглянула на мужа:

– Давай начнём с зеркала в ванной комнате.

Надя не могла не заметить, как лицо мужа сразу изменилось. Он напрягся.

– А почему именно с него? Тебя что-то в нём тревожит?

Почувствовав его нервозность, она ушла от ответа.

– Ну, хорошо, давай про зеркало пока оставим. Шкатулка, такая вся резная, которая в зале на тумбочке стоит?

– Отдельную историю каждого вещи я не знаю. Отец погиб, – я маленький был. В авиакатастрофе погиб. Наслышан от матери, будто бы по отцовской линии родословная какая-то историческая. Наверное, слышала про белого генерала Корнилова и «корниловщину»? Получается, я – какой-то боковой отпрыск – контра недобитая. Мятеж поднял мой пращур против красных, хотя они его отпустили, взяв слово, что не будет против них воевать… А вещи – зеркало, шкатулка и ещё несколько, с тех времён сохранились. Предметы ещё оттуда тянутся. Кто их сберёг, – вообще без понятия.

Корнилову немного полегчало.

– Ещё чая налей, так вкусно заварила, – попросил он.

Супруги допивали чай молча. Слава ни разу не позволил себе улыбнуться. Надя, глядя на мужа, немного разволновалась. Решила настоять, чтобы муж кассу снял у Яны. Увидит её – глядишь, и отпустит. Зеркало его тоже пугает чем-то.

– Я сейчас сяду за отчёт, а ты, может быть, по всем киоскам съездишь один?

– Я хочу фильм в компе посмотреть, затем поеду, проверю. С Яной разбирайся сама, – Корнилов поднял голову, на несколько секунд неподвижным взглядом смотрел на жену.

– Ну хорошо, – нехотя согласилась Надя.

Слава встал из-за стола и направился в большую комнату. Начал копошиться с ноутбуком, чтобы скачать фильм. Охваченный тревожными предчувствиями, он не мог усидеть на месте. В воспоминаниях вновь всплыло лицо птицы из кошмара. Он так и не скачал фильм, вскочил, начал нервно ходить по комнате, но тревожность не отпускала.

Нарушившие уклад его жизни новые впечатления, непонятные чувства, которые стали проявляться в нём, вызывали ненависть. Всё протестовало против новизны и неопределённости. Мелькнула мысль: «А может, пора завязывать?» Если раньше Корнилов не мог согласиться, что уже имеет наркотическую зависимость, которая незаметно засасывает. Теперь понял, – он в западне и деваться ему некуда.

Вконец расстроившись, немедленно оделся. Схватив ключи от машины, молча ринулся прочь из квартиры. Дверь за ним захлопнулась с грохотом.

Услышав стук, Надя вздрогнула и выбежала из кухни. По спине пробежал холодок. Похоже, он сам себе не рад. Как бы в аварию не попал в таком состоянии. Звонить сейчас нет смысла – ещё хуже распсихуется. Ладно, не впервой. А может, всё-таки это как-то связано с Яной?

Надя стояла в просторной прихожей большой квартиры старого добротного дома, так называемого сталинского. Бывшая коммунальная квартира от трёх хозяев перешла одному. И вот сейчас Надя хозяйка квартиры и всего, что её окружает. А окружала её показушная барская роскошь, антикварные штучки, гармонично вписавшиеся в современный интерьер.

Надя отвела взгляд от входной двери, замерла на мгновение при виде собственного отражения в большом зеркале. Вспомнила, что хотела изучить все зеркала в квартире. Дверь в ванную оказалась приоткрытой. Неожиданно Надя обнаружила, что в большом зеркале отражалась не только она. Ещё в нём отражалось антикварное зеркало, висящее на стене в ванной, а в нём увидела себя со спины. Возникло какое-то тревожное чувство. От этих зеркал, погружённых в безмолвие квартиры, веяло могуществом. Надя находилась в возбуждённом состоянии, словно ожидая чего-то таинственного, зазеркального.

Вздрогнула всем телом, хотела отойти от зеркала. Однако не смогла этого сделать. Зеркало, будто получило над ней власть, удерживало с удвоенной силой. Надя ахнула беззвучно, увидев в зеркалах старика. Лицо его стало постепенно молодеть, напоминая чем-то её мужа. Надя продолжала вглядываться с тайной тревогой в туманную дымку, которая начала проявляться позади старика. Дымка оформилась в призрак женщины. Наде казалось, что она очутилась в незнакомом месте. Внезапно лицо женщины ярко вспыхнуло и тут же исчезло, но призрачный образ ещё отражался в зеркалах вместе со стариком. А когда солнечные лучи прорвались между тучами, освещая через кухонное окно большое зеркало, Надя увидела только себя. Напряжение, державшее её тело в оцепенении, отпустило. Но она явственно услышала уходящее в тишину: