Текст книги "Полупрозрачная"

* * *

Я невидимо сопровождала машину Альберта, возвращавшуюся с кладбища. Волнения, вызванные вихрем, мало-помалу отступили от него и Ангелины, но они продолжали думать обо мне.

Возле подъезда машина остановилась.

– Ты зайдёшь к нам? – спросила Ангелина, выбираясь из салона.

– Обязательно. Мне надо с Жориком кое-что перетереть, – Альберт прищурил глаза и улыбнулся. – Ну, поговорить о серьёзном деле. Ты поднимайся, я припаркуюсь.

Ангелина резко захлопнула дверь. Почему-то она нервничала. Видимо, ощущала моё присутствие, ведь женщины более чувствительны, чем мужчины, хоть я старалась не выдавать себя.

– Можно было бы и тише, – проворчал ей вслед Альберт, но Ангелина уже его не слышала.

Я направилась за Ангелиной и оказалась в квартире сразу. Всю мою сущность переполнила радость от встречи с малышкой Ренатой. Так и хотелось предстать перед ней во всей красе перламутровых оттенков эфирного тела.

Малышка Рената услышала звонок, побежала, шлёпая босыми ногами, и радостно воскликнула:

– Мама!

Жорик вынужденно направился вслед за дочерью, нехотя оторвался от экрана телевизора и любимого кресла.

– Почему ты босиком? – на ходу он сделал замечание Ренате и продолжил ворчать: – Наконец-то вернулись… – Увидев, что Ангелина одна, спросил: – А Альба где?

Ангелина взяла на руки дочь:

– Сейчас придёт.

Альберт, торопливо поднимаясь, появился возле двери.

Вот я и увидела всех вместе. Меня наполнило такое счастье, что трудно было сдерживать волнительные вибрации. В виде светящегося ореола я зависла над Ангелиной. Малышка Рената протянула руки к её голове и коснулась моего поля. Молниеносно вспыхнувшее на миг яркое пятно, словно перегорающая лампочка, испугало девочку. Вспышку над головой Ангелины видели все! Жорик подался назад и замер. Ангелина с Альбертом переглянулись, догадались, чьи это проделки. Малышка Рената испугалась и заплакала, резко оттолкнулась от матери в протянутые руки Альберта.

Все стояли молча. После нескольких секунд колебаний и недоумений первым очнулся Жорик.

– Что стоим на пороге? Давайте в комнату. – Он направился в зал, обернулся и произнёс как бы между прочим: – Правда, я не понял, что это было.

Остальные не среагировали на реплику Жорика или сделали вид, что не услышали. Ангелина сразу прошла на кухню. Жорик и Альберт с малышкой на руках сели рядом на диван.

Жорика не покидало любопытство:

– Альба, ну ты же видел вспышку?

Лицо Альберта расплылось в натянутой улыбке. Только от одной мысли обо мне его лихорадило. Он ещё был не готов отвечать на этот вопрос.

Заминку Альберта сгладила Ангелина, появившаяся в дверном проёме:

– Жорик, поставь журнальный столик возле дивана. Будем чай пить.

Я с любопытством зависла в углу комнаты. Притаилась под потолком и своим перламутровым свечением принялась привлекать внимание малышки Ренаты. Она выскользнула из объятий Альберта и направилась ко мне, с любопытством рассматривая только ей видимое свечение. Девочка всё более заинтересованно всматривалась в потолок.

За чаем вся компания увлечённо беседовала. Ангелина смаковала чай. Жорик с интересом смотрел на Альберта, в его горящие глаза, широкие скулы, в его уверенные жесты.

Он попытался остепенить друга:

– Альба, но ты не понимаешь, что там творится! За эти три года, пока ты грелся на зоне, извини, многое изменилось!

– Я всё выясню и организую пилораму, – убеждал Альберт.

– А лес? Дерево где будешь брать?

Альберт ухмыльнулся, уверенно возразил:

– В наших краях это самоё лёгкое. Ты согласен меня поддержать? Мне нужен напарник, свой человек.

Жорику, без сомнения, идея друга понравилась. Она вселяла надежду, что будет работа.

Он смутился и, помедлив немного, спросил:

– Думаешь, у меня получится?

– А у тебя, дорогой мой муж, есть выбор? – подзадорила Ангелина.

Жорик, не обращая внимания на жену, спросил:

– А деньги где возьмёшь?

– Оборудование и цех буду просить в аренду. На лес деньги найдём, – ответил Альберт. – Я там работал, работал хорошо. Думаю, меня не забыли. Договорюсь, я смогу, – сказал он уверенно и скрестил руки на груди.

Жорик облегчённо вздохнул.

– Хорошо, коль так уверен, – заключил он, выдержал паузу и добавил: – Считай, убедил, согласен работать.

Жорик вышел из-за стола и по-братски обнялся с другом.

– Буду делать что прикажешь, – пообещал он.

– Ловлю на слове, – усмехнулся Альберт, похлопал Жорика по плечу.

А самое интересное происходило в моём уголке комнаты.

Малышка Рената вновь и вновь с удивлением останавливала на моём свечении взгляд, желая дотянуться до него. Посмотрела вокруг себя – на неё никто не реагировал, ведь я была видна только ей.

В трёхлетнем возрасте она уже могла принимать довольно сложные решения. Обрадовалась, увидев позади себя детский стульчик с хохломской росписью, сверкающий зелёными и золотыми завитками на чёрном фоне. Девочка дотащила его до моего угла.

– Почему там касиво? – воскликнула восторженно, взглянув на потолок.

Она попыталась влезть на стул, указывая пальцем вверх, из-за чего не удержалась и тут же с грохотом упала. Все испугались. Произошло секундное замешательство. Жорика передёрнуло, он оттолкнул Альберта и кинулся к дочери. Малышка находилась на руках у отца, продолжала смотреть неотрывно в мой угол, показывая пальцем.

– Папа, там касиво, – повторила она.

Ангелина посмотрела в угол комнаты, затем на Альберта, спрятала беспокойный взгляд за полуопущенными веками. Альберт глубоко задумался, застыл возле стола. Ангелина и Альберт, видимо опасаясь моего появления, боялись смотреть друг на друга. Странности в их поведении, к счастью, Жорик не заметил. А я недоумевала: почему не справилась с простой задачей предстать перед малышкой?

* * *

Уже через сон малышки Ренаты я пыталась повторить попытку прямого контакта с ней. Ощущала некоторое беспокойство и плавно парила над детской кроваткой. Неподвижное тело девочки погружалось во вторую фазу медленного глубокого сна. Я восторгалась её красотой.

Осторожно обратилась к Проводнику:

– Могу рассчитывать на сопровождение меня в её сон? – и в нетерпеливом ожидании ответа сгустилась.

Проводник скользнул по мне, очевидно оценивая мою готовность:

– Я готов, когда ты готова.

Получив поддержку, я смело начала входить в сон малышки Ренаты.

Проводник объяснил:

– Когда человек спит, тонкое тело отделяется. Его можно назвать телом астральным, а физическое тело, следовательно, телом плотным. Поэтому имей в виду: вы встретитесь в тонких телах, но похожих на физические.

Поэтому я не нашла ничего странного в том, что малышка Рената предстала передо мной юной прекрасной девушкой в просторном шёлковом платье. Длинные кудрявые волосы льняного цвета падали ей на плечи, голову обрамлял венок из васильковых цветов, слишком ярких для земных.

– Какая ты красивая! – воскликнула я.

Она тоже видела меня девушкой. Мы были похожи друг на друга.

Малышка Рената встрепенулась:

– Я тебя узнала! Мы встречались, когда я была в утробе матери. Тебя тоже зовут Рената, как и меня. Хорошо, что ты пришла… Мне необходимо передать тебе импульс.

Далее в безмолвии мы парили над планетой. Сквозь деревья солнце ласкало землю своими лучами, наполняя её физической жизнью. Шумел водопад, раскидывая брызги, гудели горные вершины. Мы видели, как поблёскивали мерцающие звёзды на небосклоне, и ясно слышали дыхание природы. Солнце светит и звёзды сияют всегда! И не важно, день сейчас или ночь.

Земной свет постепенно таял, мы поднимались выше, где господствовало великолепие и редкая красота, вдыхали аромат цветов. Запах был более пронзительным, чем на Земле. Чем выше мы поднимались, тем больше прилив всеобъемлющей радости наполнял нас. Мы испытывали полное блаженство. Здесь зрение, слух, осязание слиты воедино. Звучала создающая цвета неуловимая музыка, и волны звука поднимали нас всё выше.

Внезапно наш полёт прервался отчётливой пульсацией Проводника:

– Дальше ей нельзя: ещё не время, ей всего три земных года.

Сила, поднимающая нас, ослабла. Теперь мы просто парили.

– Рената, малышка, я должна покинуть тебя.

– Ты понимаешь? Наша встреча значимая, – её слова звучали назидательно, наполняясь энергией.

– Мы ещё с тобой встретимся? – робко обратилась я к ней.

– Нет. Я проснусь и забуду тебя. Останется лишь ощущение. Запомню тебя как великолепное зрелище сна.

Я начала растворяться, унося с собой печальное лицо Ренаты.

Напоследок услышала переливчатую вибрацию, похожую на шёпот:

– Не упусти, не упусти… своё время…

Оставляя за собой расходящийся в обе стороны дорожки след, я оказалась возле Проводника в виде тёмной тучки. Он, желая помочь своей подопечной, начал вращаться вокруг меня. Излучающее сияние Проводника воздействовало благостно: я становилась воздушней и даже посветлела.

Над нами образовался серебристый облачный свод. Видимо, так Проводник экранировал волны нашей беседы.

– Во сне встречаться легче. Тонкое тело девочки выходит из трёхмерного пространства. Но мы не можем позволить ей подниматься выше того уровня, на котором вы оказались, иначе серебряная нить, связывающая её с физическим телом, оборвётся, нарушится её программа развития на Земле. Она должна достичь восемнадцатилетнего возраста. Запомни: твоей задачей было встретиться с ней наяву до исполнения ей пяти лет, предстать перед ней в перламутровых оттенках. Тем самым ты прикоснулась бы к её памяти.

– Но Рената сказала, что больше мы не встретимся… – я взволновалась.

– Это зависело от тебя.

Сияние Проводника становилось ярче.

– Запомни: если встреча состоится после исполнения малышке пяти лет, ты испугаешь её, – предупредил он меня.

Я почувствовала, что от Проводника пошла волна непрерывного тепла. Облачный свод растворился.

– А пока продолжай наблюдать за их жизнью. Но прежде посети библиотеку.

Мне так хотелось остаться возле Проводника, чтобы и дальше ощущать нескончаемый поток его сияния. Неожиданно начала доноситься отдалённая музыка. Вдруг вокруг Проводника появились бабочки, они летали так, словно исполняли танец. Крылья бабочек вспыхивали разными цветами. Бабочки садились на плащ Проводника и взлетали в такт музыке, в этот миг их крылья пламенели яркими огнями. Я восхищалась, созерцая игру чудесных бабочек, и ощущала поистине блаженную радость, находясь на маленьком празднике, который устроил Проводник. Он оставался для меня таинственным, неумолимо строгим и верным другом. Он мудро и терпеливо обучал меня мыслью облекать себя в любые формы. Я начала понимать жизнь на Небесах и на Земле во всём её разнообразии и многомерности проявления как нечто единое, сокровенное. Осознанность моя росла вместе с желанием развиваться дальше. Проводник поймал моё состояние, направил вслед волну умиротворённого спокойствия.

Глава 5. НОВОЕ ЗНАКОМСТВО

Если вы хотите вести счастливую жизнь, вы должны быть привязаны к цели,

а не к людям или вещам.

Альберт Эйнштейн

Он

С навалившимися на меня трудовыми хлопотами я не заметил прихода зимы. Работал как одержимый, и казалось, мне всё удаётся. Частное предпринимательство из-за моей судимости пришлось оформлять на Дениса.

В зимнее декабрьское утро после неожиданного снегопада, громыхая, работали снегоуборочные машины. Сквозь падающий снег слабо искрился свет фонарей, и улицы города выглядели сказочными. По тротуарам с поднятыми капюшонами и воротниками пуховиков торопливо семенили пешеходы.

За первый месяц работы пилорама оправдала все мои ожидания. Я дал объявление в газету – посыпались заказы. Изготавливали брус, доску из разных сортов древесины, занимались распиловкой леса для окрестного деревенского населения. Приходилось проводить и бартерные операции. Размышлял много и в итоге решил сделать производство безотходным, по крайней мере с наименьшими потерями. Из отходов можно даже штакетник делать… Пока медленно ехал на пилораму, сотни мыслей пронеслись в моей голове.

Я направился к воротам цеха. Старый охранник Егорыч высунул голову из кабинки. Его внезапно раздавшийся скрипучий голос заставил меня отпрянуть назад.

– Ну не спится тебе, ни свет ни заря явился… – пробормотал старик.

– Работать надо, Егорыч, работать. Здравствуй, что ли?

В ответ на мои ободряющие слова он пробурчал что-то нечленораздельное, а потом, рискуя свернуть шею, с любопытством высунулся из кабинки ещё больше и спросил:

– Ты прям через ворота? А проходная зачем?

Я открыл замок и, посчитав ненужным что-либо объяснять Егорычу, сразу оказался на территории производства. Двор освещался большим прожектором. Я осмотрелся по сторонам. Сегодня должна приехать машина с лесом. Моё поручение Жорик выполнил: площадка под лес была очищена. Оставшись всем доволен, я чувственно втянул в себя воздух, прикрыл глаза, подставил лицо встречному ветру. Такая привычка всегда настраивала на позитив и наполняла меня уверенностью.

Я оглянулся, сохраняя невозмутимый хозяйский вид, и увидел позади себя сгорбленного охранника, от которого пёрло перегаром и чесноком.

– Егорыч, буду наказывать. Ты зря это делаешь, на работе всё-таки.

– Не сам я. Подливают. Альберт Захарович, больше не буду.

– Интересно узнать, кто подливает охраннику? И за что подливают? Будем разбираться.

Я окинул охранника подозрительно прищуренным взглядом. На скулах его опухшего лица взбугрились желваки. Егорыч смотрел на меня испуганно.

В эту минуту появился Жорик в вызывающе ярко-красной куртке, кстати бригадир смены. Он запыхался. Наверное, слишком быстро бежал от остановки. Боялся опоздать.

Я подал руку Жорику, мы поздоровались.

Снова посмотрел подозрительным взглядом на охранника:

– Разговор не окончен, мы ещё к нему вернёмся. Смену ты отработал, свободен.

– Альберт Захарович, всё нормально, – промямлил Егорыч.

Я перестал обращать внимание на охранника и, усмехнувшись, повернулся к Жорику:

– Что это ты сегодня такой разряженный?

– Ангелина вчера принесла. Её подруга получила зарплату на фабрике курткой. Да я всё равно сейчас переоденусь в робу.

– Значит, решил выручить подругу жены? – вновь усмехнулся я, пожав плечами. – Потом переоденешься. Пойдём в кабинет, потолковать надо.

Мой маленький кабинет выглядел весьма скромно: два старых письменных стола и несколько стульев. Лишь комнатные растения, которые Денис притащил из дома, добавляли уюта.

Жорик плюхнулся на стул. Я медленно прошёлся по кабинету. В овальном зеркале, висевшем на стене, увидел, как Жорик заинтересованно изучает разбросанные на столе листы моих чертежей.

– Смотри, смотри, – начал я деловито, подзадоривая его, и сел напротив.

Жорик молча поднял вопросительный взгляд:

– Этим мы будем заниматься? Похоже на вагонку…

– Помимо того что мы делаем, и этим займёмся – под заказ.

Жорик, тяжело опираясь на стол, нехотя поднялся:

– Я понял. Надо в цех идти. Переоденусь, скоро смена начнётся.

Бригадир направился в раздевалку, я пошёл следом за ним. Заглянул в закуток, предназначенный для противопожарного инвентаря. К своему удивлению, вдруг обнаружил там пару кубов доски.

– Жорик! – окликнул я бригадира. – Вернись!

– Альба, давай переоденусь уже.

– Нет, ты сейчас вернись и посмотри!

Он с неохотой подошёл ко мне.

– Это что? – указал я на обнаруженную находку.

Жорик удивлённо поднял брови и с глупым выражением лица с ходу выпалил:

– Доски!

– Не слепой, вижу, что доски. А теперь выясни: кто? зачем? кому? – Глядя на бригадира в упор, я требовательно-вопросительным тоном расшифровал: – Выясни, кто сделал, зачем сделал и кому вставить?

Бригадир напрягся:

– В ночную смену работала бригада Дениса. Вчера при мне этого не было…

– От охранника прёт перегаром и чесноком, – сказал я и, продолжая требовательно смотреть на Жорика, глубоко вздохнул: – Ладно, переодевайся – и в цех. Я посмотрю, что там творится.

Поглощённый размышлениями, я по-хозяйски прохаживался по цеху, как по лесу прохаживается царь-лев, уверенными движениями расправляя мощные лапы. Строил планы и сам себе улыбался. Почему бы не радоваться счастливым минутам, которые иногда дарит судьба? «Все наладится», – мысленно подбадривал я себя.

За мной следом бежал переодевшийся в робу Жорик.

Я остановился возле пилорамы:

– Что скажешь?

Жорик замялся, его лицо выражало плаксивую гримасу обиженного ребёнка.

– Ты о чём? О досках, что возле пожарного уголка?

– С этим мы разберёмся тоже. – Важничая, я осмотрелся вокруг и указал рукой: – Тут работы невпроворот: здание подремонтировать, печь достроить, дверь укрепить, ведь сырые доски никому не нужны. Это ваше дело с Денисом.

С ещё более серьёзным выражением лица я отступил на несколько шагов. Испытующе посмотрел на Жорика: понимал, что он растерян. На пороге цеха, возбуждённо разговаривая, появились рабочие. Я задержался на пару минут, поздоровался с каждым за руку, подбодрил трудяг. Теперь у них прибавится работы: скоро наступит день, когда моя фирма будет крепко держаться на плаву, надо лишь запастись терпением. Настолько я верил в свои силы.

– Жорик, лес примешь, кубатуру посчитаешь, а я поехал по делам, – отдав распоряжение, я вышел из цеха.

Явно озабоченный случившимся, я решил разобраться сразу же, поэтому на всех парусах помчался домой.

Ещё не совсем проснувшись, Денис бормотал невнятно:

– Я вообще-то с ночной, сплю, отстань.

– Сейчас я говорю с тобой не как с братом, а как с бригадиром, – разозлился я и стянул с него одеяло.

Денис перевернулся на другой бок, недовольно ухмыльнулся:

– Дома я – брат, а на работе – бригадир.

Чтобы окончательно его разбудить, сильно дыша сквозь раздутые ноздри, оскорбил:

– Ты что, вор?

Денис развернулся, привстал. Его затрясло от бешенства.

– Эти доски я отложил для дяди Бори! – И он вновь рухнул на кровать, крикнув: – Сплю, отстань!

Ответ меня немного ошарашил, я не поверил своим ушам. Любопытно, опять дядя Борис лезет в нашу семью. Нахмуренный, я несколько секунд постоял молча, перевёл дух и ушёл.

Появление дяди Бориса не сулило ничего хорошего: я знал повадки этого наглого мента. Ещё с подросткового возраста помню, как он, задумывая коварный план, всё время подпаивал отца. Рассчитывал сделать пристройку к нашему дому. Мать упрекала отца, что он настаивал на наглой просьбе деверя. «У нас два сына!» – всё время причитала она. Приходилось защищать мать, когда отец пытался пускать кулаки в ход.

Вернулся я на пилораму с тревожными мыслями. Чего же ещё следует ожидать от дяди Бориса?

Войдя в кабинет, я увидел на столе акт проверки пожарной безопасности и составленный протокол об административном правонарушении на имя частного предпринимателя Глебова Дениса Захаровича. Меня чутьё не подвело: опасения подтвердились. Читал предписание пожарной инспекции, и меня вдруг осенило: а не хитрая ли это задумка дяди Бориса? Похоже, проверка – дело тоже его рук. А Денис – дурак, козёл отпущения. А может быть, нет? Может, брат в сговоре с ним? Да нет… Штраф выписали на его имя.

Так и быть, пусть забирает доски, но через накладную, через кассу. Я твёрдо решил, что воровство поощрять не позволю никому. Не надо пороть горячку. Лучше обдумать тактику поведения по отношению к брату и дяде. Придя к таким выводам, я успокоился.

* * *

Воспоминания о катастрофе, связанной с гибелью прозрачной Ренаты, вызывали у меня нервозность. После вихря на кладбище прошёл один год, и Полупрозрачная больше не беспокоила. Угрозы с её стороны я не чувствовал. Тем не менее невидимая рука помогала мне, всё складывалось как-то слишком гладко. Но именно это меня и настораживало.

В середине весны я посетил лесное хозяйство в Челябинской области. Договорившись о делах, мы бродили с лесником по нежно зеленеющему лесу, пробиваясь через гущу берёз, сосен, осин, отмечали участки. Меня завораживало голубое небо, просматриваемое сквозь фигурные верхушки деревьев, и будоражил лес, но после долгих скитаний по нему я словно опьянел от свежего воздуха. Поднимался порывистый ветер. Метеорологи предупреждали, что во второй половине дня в отдельных районах порывы ветра усилятся.

Нечто таинственное струилось вокруг. Был миг, когда мне показалось, что Полупрозрачная присутствует здесь. Новое волнение охватило меня. Я встряхнулся и собрался с мыслями, сбросив наваждение.

Наступили сумерки. Довольный сделкой, я возвращался домой по челябинской трассе. Дорога стелилась посреди чёрного леса и освещалась фарами дальнего света мелькавших по встречке машин. Я нёсся с большой скоростью, разрезая штормовой ветер.

Уже подъезжая к придорожному кафе «Сказка», я неосознанно, хотя и не собирался останавливаться, сбавил скорость. И по-видимому, не зря. На площадке под лучом прожектора выстроились легковые автомобили, у обочины горделиво стояла большая фура. На пороге кафе, освещённом фонарями, курили две крупные мужские фигуры. Я всё-таки решил притормозить. Именно в этот момент ветер принёс прямо на мою машину куртку, развевающуюся как флаг на ветру. Куртка шлёпнулась на лобовое стекло. Резкая вспышка гнева – и моя правая нога в резиновом сапоге надавила на тормоз. Я успел заметить, как мужчина устремился за курткой, но тут же скрючился и присел. Я выдохнул, выскочил из машины. Скрюченное тело медленно падало на землю, но мне удалось подхватить его за подмышки. Ветер продолжал буйствовать, продувая всего меня насквозь.

– Мужик, у тебя всё в порядке? – сказал я, прислушиваясь к телу, которое с трудом удерживал.

Мне на помощь, тяжело передвигаясь, подбежал второй курящий:

– Не понял, а чё произошло? А где твоя куртка? Я внутрь пошёл, думал, Саня следом идёт! Ничего себе! Это чё за дела?!

Пока я помогал Сане встать на ноги, второй мужчина успел забрать куртку с моей машины и накинуть ему на плечи. Саня держал руку в области сердца.

Я сразу предложил:

– В больницу надо тебе.

Он посмотрел отрешённым взглядом и отрицательно покачал головой.

– У тебя что, сердце болит?

– Есть немного, – выдавил из себя Саня. – Пошаливает после Афгана.

– Тем более. Может, у тебя инфаркт случился.

– Таблеток выпью – и нормально будет.

На мою сторону встал его товарищ:

– Не, Сань, правда в больничку надо.

– А фуру? Ты её один до Екатеринбурга потащишь?

– И чё? Потащу, не впервой, – ответил напарник, пожимая плечами.

Саня повернулся ко мне, и мне стало не по себе от его пристального взгляда и смертельно бледного лица.

Но я всё же предложил:

– Давай я тебя отвезу, тут до города полчаса езды.

– Знаю, – ответил Саня очень серьёзным тоном.

Он обговорил все дела с напарником и расположился на заднем сидении моего автомобиля. Ветер поутих, уступая место дождю. Только в тёплом салоне машины я понял, как замёрз на улице. Стучали дворники, дождь барабанил по стёклам, а в затылок мне дышал Саня. Кафе «Сказка» осталось позади, и по обе стороны дороги вновь возвышался чёрный лес.

Лес закончился у холма, за которым расположился мост. По нему я въехал на автостраду, разделявшую частные дома справа и огни города слева. Дождь пощадил город, а вот ветер пошалил: словно метелки, валялись вдоль дороги сорванные ветки, мусор с обочин зацепился за кусты, на решётчатой железной ограде небольшого рынка висела клетчатая мужская рубашка. Я повернул в сторону проспекта Октября.

– Зовут тебя как? – нарушил вдруг молчание Саня.

– Альберт, – просто сказал я и спросил, как его зовут, потому что сам Саня мне не представлялся.

– Александр Петрович, – отрекомендовался мой пассажир и после небольшой паузы уточнил: – Волков. Это так, на всякий случай. Ты ж меня в больницу везёшь. Блин, столько дел! Болеть вообще некогда.

– Без здоровья никак, сам понимаешь. Я тебя в железнодорожную отвезу. У меня там тётя врачом работает, сестра матери.

– Как скажешь, я в твоих руках.

Мне не нравилось его частое тяжёлое дыхание, и я временами бросал взгляд в зеркало заднего вида. Правую руку мужчина держал на груди. Видимо, всё-таки приступ…

Подъехав к больнице, я тут же пристроился сзади к машине скорой помощи и следом за ней въехал в настежь распахнутые ворота. Остановился. Оглянулся. Александр Волков сидел откинувшись, а куртка, которая нас познакомила, лежала на его коленях. Морщины на высоком лбу, серые круги вокруг глаз и отсутствующий взгляд говорили о том, что ему срочно нужна помощь. Я попросил его подождать в машине, уточнил, с собой ли документы, и пошёл за врачами. Чуть не столкнулся с каталкой, на которой от скорой везли пожилую женщину в приёмный покой. Вошёл следом внутрь и в стеклянном окошке приёмной увидел тётю Фриду. Она разговаривала с медсестрой. Я помахал рукой, заглянул в окошко и поздоровался. Тётя посмотрела на меня удивлённо и радостно.

Но у меня было мало времени, поэтому я затараторил:

– Тётя Фрида, там в машине мужик, ему плохо. Похоже, сердце. По дороге пришлось забрать.

Надо отдать должное тёте Фриде. Она не стала задавать лишних вопросов, и, благодаря ей, получилось без проблем пристроить Александра в больницу. Повезло же ему!

А мне повезло ещё больше…

Из документов я узнал, что он меня старше на десять лет. Правда, теперь я на себя взвалил ответственность, не мог же вот так его бросить. На следующий день после обеда приехал навестить. Купил сменное белье, бритвенные станки, фрукты.

В будущем моя щедрость окупилась сторицей…

Я ожидал в приёмном покое. Угрюмый охранник сидел возле двери, которая вскоре распахнулась. На пороге стоял Александр Волков. Лицо его хоть и было бледным, но сияло улыбкой. От вчерашнего отсутствующего взгляда ничего не осталось. Слегка прихрамывая, он направился ко мне. Только сейчас я заметил несколько седых волос на его голове.

– Ну, здравствуй, спаситель мой! – пожал он мне руку и рассмеялся.

Роста мы были одного.

Он смотрел на меня серыми, почти выцветшими, глазами и говорил громко:

– Пойдём на диван сядем, побеседуем. Я твой должник теперь. Пролежал под капельницей и чувствую себя как новорождённый.

Мы одновременно сели на диван, отчего он заметно прогнулся и заскрипел пружинами. В открытых дверях промелькнула каталка, из форточки доносились звуки подъезжавших машин. Было слышно, как в кабинете говорила по телефону медсестра, на противоположной стене висела старая, почти выцветшая, как глаза Александра, картина с зимним пейзажем безымянного художника.

– Кто-то старался, а время стерло краски… – философствовал Александр, глядя на картину. Затем он повернулся ко мне: – А ты чем занимаешься?

– Пилю…

– На пилораме, что ли? – мой вчерашний попутчик удивлённо поднял брови. – Это что, мы с тобой тогда коллеги?

– Коллеги? – теперь была моя очередь удивляться.

– Где твоя пилорама?

– Здесь, в Нижегородке.

– Евровагонку делаешь?

– Под заказы делаю.

– Из какого дерева?

– Сосна, осина, липа.

Узнав, где находится моё предприятия, Александр обрадовался ещё больше.

Размахивая руками, он торопливо заговорил:

– Ты же видел мою фуру! Так вот, она загружена евровагонкой. Здесь у меня несколько поставщиков, работают под мой заказ: дерево, размеры. У меня небольшой заводик в Свердловской области. Оборудование немецкое. Сортирую полуфабрикаты, довожу до товарного вида и гоню на московский рынок. Там свои закупщики.

Я вскочил:

– Получается, мне повезло!

– А что, ты можешь стать одним из моих поставщиков? – удивлённо и одновременно радостно спросил Александр.

– Разве можно отказаться от такого предложения?

– Отлично! Надо будет посмотреть твою пилораму, сушильные камеры, шаблоны… и вообще.

Александр Петрович поднялся, и мы обнялись.

Через неделю Александра выписали из больницы. Я встретил его. Мы пообедали в кафе, затем поехали на моё производство – знакомиться. Мы вышли из машины на просторную площадку. Александр с интересом смотрел на только что разгруженный лес и ухоженный двор.

– Смотрю, ты хозяин. И порядок у тебя! – одобрительно сказал он.

Я загордился:

– А как иначе? Трудимся!

Изучая мои владения, Александр Петрович, очевидно, взвешивал наши возможности. И остался доволен. Со временем я стал одним из основных его поставщиков.

На следующий год со мной случилось происшествие. Казалось, будто Полупрозрачная преследует меня и продолжает напоминать о себе.

Последний падающий снег покрывал городскую весеннюю гололедицу. Я аккуратно тронулся на зелёный сигнал светофора. Молодая женщина, стоявшая возле дороги с мальчиком лет пяти в синем комбинезоне, поскользнулась и вмиг оказалась у машины, чудом не потянув за собой ребёнка. Тут же перед моими глазами возникла сцена гибели Ренаты. Можете вообразить, какое оцепенение охватило меня?

Я сумел всё-таки быстро остановиться. Выскочил и кинулся на помощь, подал руку. Смуглая женщина вцепилась в меня худыми, длинными пальцами. Ледяной холод ошпарил мою ладонь. Она начала медленно приподниматься, поправляя подол длинного пальто. Женщина виновато посмотрела на меня. Я обратил внимание: подошвы её ботинок были проклеены резиновой профилактикой, благодаря чему не произошло худшего.

Я смог воспользоваться небольшим замешательством – открыл заднюю дверь и жестом пригласил мальчика. Он доверчиво заскочил в машину. Женщина взглядом одобрила действие малыша и следом за ним на заднее сидение села сама.

Немного успокоившись, что ничего страшного не произошло, я немедленно уехал с места происшествия.

– Вы уж нас с сыном простите, – заговорила тихо молодая женщина.

Мне хотелось выругаться.

Сглотнув слюну, я вздохнул и процедил сквозь зубы:

– Мальчик тут ни при чём.

Тут же бросил беглый взгляд в зеркало заднего вида, машинально охарактеризовал женщину: небольшой лоб и круглый нос как-то неорганично вписывались в продолговатое лицо. Лишь отблеск живых глаз подкупал и придавал привлекательность её внешности.

– Куда отвезти? – спросил я сухо.

Подключился мальчик, он-то и опередил ответ женщины.

– Дяденька, а вы можете нас просто покатать на машине? – Расценив молчание как знак согласия, мальчонка подбодрился: – У нас время есть!

Женщина его одёрнула за рукав.

– У вас есть время? Ну хорошо, – робко ответил я. – Давай прежде познакомимся. Меня зовут дядя Альберт, а тебя?

Мальчик приподнялся и попытался заглянуть ко мне через плечо.

– Сиди спокойно, – снова одёрнула его женщина.

– Максим! – воскликнул мальчик. – А это моя мама. Её зовут Виолетта Васильевна.

Когда я услышал «Виолетта Васильевна», внезапно из стёртой усилием воли памяти многократным эхом прогремел внутри моей головы голос младшего лейтенанта: «Любятова Рената Васильевна».

Максим, будто приглашая принять участие в его судьбе, начал безостановочно посвящать меня в житейские переживания.

– Она работает воспитателем в детском саду. Дядя Альберт, а я ещё хочу в цирк! А мама говорит: «Пойдём вместе с группой!» А я хочу с мамой, – сделав паузу, Максим робко продолжил: – Можно ещё с вами?

Удивлённый такой активностью мальчика, я догадался: видимо, ему не хватает мужского внимания.