Текст книги "Плен. Роман"

Глава 7 Осьмикомы верят в Бога

Гравитационный колпак все ниже и ниже насаживался на угасающую звезду. Вскоре солнце окажется во власти его черного притяжения, и никто в семи галактиках не пострадает, а вселенная не затронет другие, которые могли исчезнуть под напором соседки в одночасье увеличившейся в миллионы раз.

Огромный гигант дававший жизнь десяткам планет сжимается в крошечную точку, пульсирующую смертельными волнами способными расщепить даже звезду, но неспособную согреть и близко расположенные планеты. Сжимается для того, чтобы на прощание огромным взрывом поглотить все, что обязано ему многовековой жизнью. Гравитационный колпак сдержит этот взрыв и получив достаточно энергии сам станет новым солнцем Эклисовой вселенной.

В древних мифах Арго читал, что где-то есть вселенная в которой черные колпаки хаотично разброшены и беспрерывно поглощают друг друга. Выбраться из такого колпака (если бы это было реальностью, конечно, а не мифом) было бы совершенно невозможно.

Но иногда Арго представлял в своем воображении такую вселенную. Представлял, что он бесстрашный капитан космического корабля, волею злобных агрессоров оказавшийся в этой богом забытой вселенной, и безошибочно рассчитывает горизонты событий каждого колпака, обшивка его корабля трещит, магнитное поле исчезает, двигатели отказывают, но он покидает опасные чертоги и вернувшись домой становится самым известным героем и ученым, и преподает космическую географию в университете будущих путешественников и первооткрывателей.

– Арго, опять ты опаздываешь! – голографическая копия матери засуетилась у отсека одежды.

– Надень вот это и это. Завтрак уже готов. Пошевеливайся, соня.

Копия «потрепала» радужные кудри подростка, но ни один волосок не шевельнулся от ее движения. Родители Арго были помешаны на безопасности и на время отсутствия выбрали самою примитивную модель няни, которая даже не обладала достаточным светоотражением и просвечивалась насквозь.

Арго вспомнил своих сокурсников. Белии родители купили саморазрушающихся клонов. Стоило только «маме» налить слишком горячий энзо (что надо сказать прототип клона и делала регулярно), как у нее отваливалось щупальце. Любое действие, которое могло повредить покупателю, приводило к саморазрушению той или иной части клона. У «папы» в первый же вечер не стало глаз, так как он включил сериал про охоту в присутствии Белии.

Конечно, тоже не света царство, когда у тебя по дому слоняются родители инвалиды, но они во всяком случае и одежду подготовят, и порядок наведут и накормят.

У Остера вообще все время потомки богов – люди следят за домом. Где уж они нашли эти экземпляры никто не знает, но все считают, что это результат какой-то генной модификации. За людей семье Остера предлагают очень большие кредитки, но они не продают такую знатную прислугу, хоть у них и расплодилось их там уже пять штук. Говорят, что старшему человеку тысяча орбит и что он служил еще родоначальнику рода Остера.

С одним из людей Арго однажды даже разговаривал пока ждал однокурсника на лужайке у дома. Человек очень быстро передвигался и говорил. Так быстро говорил, что трудно было понять, что именно. А когда Арго понял предупреждение о включившемся поливе, было уже поздно. Теплые струи потекли по спине, и татуировка так тщательно выводимая целый день потеряла всю прелесть четких линий. Человек тогда успокоил гостя и заведя в дом вывел такую татуировку, что в тот вечер юноша получил десятки комплиментов и не смывал рисунок несколько дней.

Проскользнув мимо накрытого стола Арго засунул готовый завтрак в боковую складку и поспешил покинуть родовое гнездо пока, голограмма не сообщила, что «Горячий энзо по утрам необходим каждому осьмикому. Тем более молодому, растущему организму».

Новый день встретил заметным понижением температуры. Многие искали водные артерии предпочитая по ним добраться к месту назначения, но не Арго. Неторопливо бредя в колледж он с интересом рассматривал кристаллики воды, повисшие в расслоившейся атмосфере, поникшие ветви натензий обильно рассаженных по всему мегаполису, опустевшие кафе и магазины.

– Ох! Бодрит прохлада, Арго! – отвлек от изучения процесса образования корки льда на поверхности скульптуры великого Жерва голос историка.

– Не стой. Замерзнешь!

– Я накопил такой жировой запас, что мне никакое похолодание не страшно!

Арго отмахнулся от учителя, славившегося добротой и манерой держаться панибратски с учениками, и снова пристально уставился на быстро сплетающуюся сеть кристаллов.

– Вот это скорость реакции! – невольно проговорил подросток.

– Хм, это что. Ядерная в тысячу раз лучше! – не поддержал восхищения сокурсника Остер и помолчав немного, потянул товарища по скользкой дорожке в сторону от памятника.

– Ар, мне надо тебе кое-что рассказать.

– Опоздаем, – слабо возразил Арго, но быстро сдался.

Остер всегда рассказывал неимоверные истории, в которые трудно было поверить. Вот и про колпак он рассказал раньше, чем тот появился около солнца.

– Слушай, ты знаешь, что солнце может не загореться снова? – выпучив глазища заявил Остер, лишь только друзья оказались за густым пологом замороженных натензий, служивших когда-то картиной, отделявшей главную аллею от парка водяных изобретений.

– Как это? А как же твоя хваленая ядерная реакция?

– Реакция здесь не причем, вернее с ней-то все в порядке – ее не остановить. Но ты не задумывался как колпак станет солнцем? Откуда возьмется ядро? Ядро не может появиться из взрыва, его туда необходимо поместить искусственно!

– Надо, значит поместят. Ты чего так переполошился? Вон, даже посинел…

– Ты не понимаешь? Ар, где твои родители? Мои? Белии? Почему они нам накупили двойников?

Арго готов был поклясться, что слышал, как Остер всхлипнул. Но боялся увидеть признаки чувств на полном, мужественном, хоть и посиневшем от холода и переживаний теле. Боялся не только потому, что мог получить увесистым щупальцем, но и опасаясь расплакаться самому.

Арго мгновенно вспомнил, как мать укладывала его спать в ночь перед отлетом. Она сидела долго у кровати, а ведь так делала только когда он был совсем маленький. Потом, ночью, ему показалось, что мама вдвоем с отцом стоят в его спальне и наблюдают за ним, а теперь он был уверен – это было не видение – они так прощались.

– Они там, Ар! – Остер махнул щупальцем в сторону солнца, льдинки со звоном полетели в разные стороны, как пенные брызги в аквапарке.

Картина аквапарка живо нарисовалась в воспоминаниях Арго – причудливые диалисовые фонтанчики, горки напоминающие космолеты и мама с папой.

«Не бойся, сынок, ты сильный и ты можешь ходить», – сказал отец и Арго пошел…

– Они вернуться, – Арго тронул щупальцем лист натензии и хрусталики льда превратились в прозрачные капельки воды, но тут же помутнели сгущаясь.

– Никому еще не удавалось вырваться из колпака, – горячился Остер, – это только в фантастических книгах и легендах, пересказываемых выжившими из ума стариками, герои покоряют космос. На самом деле – это Космос хозяин всех вселенных и он устанавливает правила.

– Как же Бог? – Удивился Арго.

– Бог и боги, приносящие жизнь?

– Что за чушь ты несешь? – теперь Остер ударил по замороженному занавесу из декоративного плюща намеренно, и ледяная крошка звеня осыпалась на кирпичную дорожку.

– Нет никаких богов и Бога нет. Где они? Наша вселенная вот-вот исчезнет. В чем виновны я, ты, наши родители? Не знаешь? А я тебе скажу – в том, что потревожили Космос.

Мне надоели дурацкие нравоучения наших хранителей дома!

– Хранителей? – переспросил Дар.

– Я думал они… ну, как бы ваша прислуга.

Содрогаясь всем телом Остер рассмеялся.

– Прислуга? Ага! Держи карман шире. Это мы у них вроде как на правах постояльцев. Надоело мне все это. Я знаю, что верить и уважать необходимо только Космос. Он безграничен. Наши родители останутся в нем рабами, а мы с тобой можем прийти к нему героями.

У нас в доме есть потайная комната. Я там никогда не был. Туда только… «наша прислуга заходит». Космос простит нам невежество, если мы уничтожим ее.

Короче. Ты мне нужен, чтобы отвлечь внимание этих двуногих уродов.

От услышанного у Арго занемело судорогой щупальца, и он не смог выговорить ни слова.

– Что? Сдрейфил? – Остер приблизился, – ну и оставайся слизняком. Только смотри мне, проговоришься кому-то, я узнаю и… А, мама и папа тебя не спасут, – скользя по тропинке смеялся Остер.

В здании лицея прозвенел звонок, но юный осьмиком продолжал стоять у замороженной картины подняв голову вверх – к трети оставшегося солнца.

Слова Остера о всемогуществе космоса кололи, принося боль и отчаянье.

Знают ли родители о том, что их главный враг собственный сын?

Как им помочь?

Арго решил узнать больше от заговорщиков и поспешил на занятия.

Глава 8 Откровенные признания родственников

Дар набрал код и сейф плавно раскрылся, как коробка с новогодним подарком составив всеми четырьмя стенками плоскость в виде креста, испещрённого символами. В центре лежали сжатые диски, обрезанный локон и засушенный бутон розы.

– Сомневаюсь, что нам это поможет, – констатировал Дар.

– Поможет, – решительно сказала Светгора, – я видела во сне, что надо делать. Вот здесь есть механизм.

Девушка совершенно точно попала пальцами в овальную выемку на корпусе и надавила крохотный рычаг.

– Теперь нужен ключ. Вот сюда. Теперь бутон. Но дальше я не видела, что с ним делать.

Все смотрели на открывшуюся нишу рядом с креслом пилота. Ничего особенного – просто пустая ниша из термостекла.

Голос из динамиков сообщил: «Сынок, вернись. Я все утрясу. Ты знаешь мои связи. Молодости свойственно все идеализировать, но поверь мне, сынок, Рая нет нигде. Мне жаль, что этот разговор не состоялся между нами раньше. Прошу тебя, вернись. Будь благоразумен, не обрекай себя и спутников на полное расщепление…»

Танита поставила «сейф» в нишу и тщательно растерев бутон в ладонях, медленно осыпала черный пепел сверху. Части лепестков застыли не опускаясь, но больше ничего не происходило.

– На плоскости код. Я уже видел такой – он послужил основой для сканеров сетчатки. Поворачивайте, – скомандовал Дар.

В определенный момент сработал механизм распознания кода, и из ниши заструились пучки света. Разной длины, ширины и цветов представив куб, наполненный знаков и символов.

– Ничего не понимаю, – Дар утер выступивший пот.

– Я ожидал увидеть карту.

– Это лучше, сынок. Это переводчик. Теперь мы сможем расшифровать любые карты.

Все окружили куб и с интересом рассматривали необычное светопредставление.

С шумом выдохнув Дар прыгнул в кресло пилота.

– Я понял. Синие это знаки этой навигационной системы, вот тот синий знак соответствует этому – означающему солнце, а над ним красный знак солнца на ведах. Теперь осталось находить парные знаки на карте и в кубе.

Голос Грожита не тревожил динамики и в полной тишине казалось слышно, как флуоресцируют крупинки розового бутона.

– Поговори с ним, Дар, – Светгора уверенно положила руку на плечо любимого.

– Так ты выиграешь время, а мы справимся.

Дар посмотрел на молча кивнувшую мать и включил микрофон.

– Ты многое сказал, отец, но ничего не упомянул о том, что происходит в недрах Земли. Почему Земля останавливается. Почему она обречена стать безжизненной, как остальные семь ее соседей?

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, сынок, – отозвался Грожит.

– Ты прекрасно понимаешь, отец, – «отец» Дар произнес с нажимом, уверенный, что, называя его сыном Грожит пытается надавить на человеческие чувства. Как хирург использует скальпель, Грожит не переставая упоминает о том, что они родственники, хоть для него самого это не имеет никакого значения, кроме генетического.

Выдержав паузу Дар продолжил:

– В недра Земли закованы соперники как сами Жизнь и Смерть. Только они ведь не всегда были соперниками. И ты знаешь об этом. Баланс нарушился, когда Смерть спустилась на Землю из своего обиталища где, как верный пес ждала подачки от Жизни. Жизнь решала, что оставить себе, а какие «объедки» скинуть ей. Так было до тех пор, пока Жизнь не скинула слишком большой кусок, который откормил Смерть, и стала она равной Жизни, а сброшенные в бездну небытия куски стали верными слугами ее, и теперь слуги эти стали господами тел людских, и я подозреваю, что не только людских. Почему марсиане столь недоверчивы к людям?

– Сынок, у тебя видимо осложнения головного мозга после травмы…

В динамике послышались шорохи, кто-то отчетливо произнес: «Больше ждать нельзя», Грожит запротестовал: «Дайте мне еще пару минуту! Он мой сын, я смогу его убедить».

Дар подошел к жидкокристаллическому экрану панели управления. На нем уже высвечивался путь с начальной и конечной точкой. Сопроводительные надписи он совершенно не понимал.

Танита и Светгора заняли места в двух раздельных перелетных капсулах. Мирослав мирно спал в третьей.

– Не беспокойся, – раздался приглушенный голос матери из динамиков, встроенных в подголовник, – там он в безопасности.

Дар нажал кнопку на подлокотнике и из кресла появился защитный костюм пилота. Обручи из высокопрочного, легкого металла, сверхпрочное стекло способное гнуться, но не разбиваться… Все это Дар впервые видел, но знал и раньше, что такие технологии существуют.

«Откуда же все это?», – размышлял Дар увеличивая мощность двигателей.

Издалека донеслось: «Выпущены ракеты…»

Вопреки фильмам в которых показывают, как космические корабли покоряют просторы космоса, облетая гигантские метеориты, уворачиваясь от планет, старающихся их захватить своим притяжением, на самом деле смотреть во время перелета на дальние расстояния совершенно не на что.

Смотровое стекло корабля наглухо закрыто защитными жалюзи, панель управления поблескивает парой маячков вдоль черты на поле, напоминающем шахматную доску, а по краю выскакивают формулы – называемые пояснительными записками.

Главная задача пилота не заснуть и вовремя принять управление, когда корабль перейдет на более низкие скорости.

Это время Дар решил посвятить изучению неизвестного ему языка, на котором разработан интерфейс корабля.

Сожалея о том, что не догадался сесть пониже в кресле, так чтобы видеть куб полностью, Дар искал пары символов, выуживал из памяти слова и знаки из знакомых языков, вспоминал, что преподавали на курсах пилотов, сопоставлял и вскоре уже начал достаточно хорошо понимать систему неизвестного языка.

Он был начисто лишен прилагательных, хотя может быть этот вывод был сделан потому, что Дар переводил инструкцию межгалактического корабля и пояснительные записи текущего полета. Но ни разу он не встретил слова «правый», «левый», например, относительно двигателей. «Двигатель один», «двигатель два». Или «искаженное пространство» на этом языке было «пространство смена система относительность». Для того, чтобы соблюсти целостность предложения зависимое слово начиналось с хвостика. Точек не было. Следующее предложение начиналось просто с отсутствия хвостика у того или иного слова. Букв, союзов не было вообще.

«Математика, используемая для передачи данных, а не язык», – пришел к выводу Дар. Потому Светгора и ухватила суть так быстро. В математике равных ей не было во всем университете. Дару очень хотелось обернуться и посмотреть, как там его спутники, но он не мог, а до раздела управления скафандром еще не дошел, но знал, что обязательно должна быть функция просмотра периметра и отсеков корабля.

Конечная точка маршрута неизбежно приближалась. Когда до нее осталось примерно пару сантиметров по обычным меркам смотрящего на ровною линию, на экране стали появляться другие линии. Они проходили слева, справа, были извилистыми, короткими и длинными.

«Маршруты других кораблей,» – догадался Дар.

Внезапно на мониторе одна линия наложилась на маршрут корабля Дара. По экрану заплясали надписи. По некоторым из них стало понятно, что система требует от пилота координации в проводимых расчетах.

«Необходима корректировка», – вспыхнуло в памяти правило, но тут возникли пояснительные надписи. По ним Дар понял, что корабли пройдут встречным курсом на разных высотах, но понимание значение каких высот использует навигационная система, заставило сердце с трудом участить перегонку крови. Дар еще раз покосился на куб, нашел знакомые символы и еще раз прочел «Высота время приоритет наш верх низ пять».

«Корабли, идущие на посадку, имеют приоритет,» – вспомнил Дар из лекции по пилотированию.

«Если надпись на экране перевести на русский язык то, получается, что приоритет временной высоты наш, встречный корабль уходит на пять часов вниз».

По экрану заплясали различные знаки, а скафандр ослабил хватку.

«Прибыли», – констатировал внутренний голос Дара.

«Что ждет призраков, посмевших ступить на землю обетованную?» – Дар поднялся с кресла и ощущая легкую тошноту и боль от синильной кислоты разрывающей мышцы, подошел к стабилизационным камерам.

Положив руку на теплый пластик мысленно обратился к спящему сыну:

«Маленький человек – цветок жизни, заброшенный в неизведанные космические дали, смотри свои волшебные сны и пусть они длятся как можно дольше. Смогу ли я, когда ни будь рассказать тебе всю правду об отношениях с твоей матерью? Как я был глуп, сынок. Мне некому в этом, признаться. Простишь ли ты меня?»

Из соседней камеры совершенно бесшумно вышла Светгора. Постояв несколько секунд в нерешительности, все же подошла к будущему мужу и прошептала:

– Ты будешь хорошим отцом.

– А ты прекрасной матерью. Смотри. Ты видишь?

Мирослав потянулся, выпрямил ручки и разжал кулачки. В каждой ладошке плясали крохотные золотые искорки. Малыш покрутил головой и не найдя желаемого заплакал.

– Вы оба станете замечательными родителями, а для начала надо покормить малыша, – Танита раскрыла камеру.

– Даримироим, давай с тобой переоденем Мирослава.

– Я смесь приготовлю, – Светгора поцеловала растерявшегося Дара и походкой победительницы пошла к пищевому отсеку.

– Если позволите, я отложу отцовство, – не желая показать неизвестно откуда появившейся страх, громче, чем следовало сказал Дар.

– Нам необходимо двигаться к цели, а запустить этот процесс можно только из кресла пилота.

Сидя за пультом управления молодой отец анализировал собственные ощущения и поступки. Страстное желание обнять, прижать к груди сына и страх, заставляющий неметь кончики пальцев никак не могли соединиться в единую картину причин и следствий.

Имеет ли значение то, что он сам пережил, будучи ребенком. То, что он определенно ненавидит собственного отца. Недоверие, накопившееся за годы жизни рядом с монстром, чуть не убившем мать выливается в страх перед собственным статусом отца?!

Возможно ли, что гены, полученные от искусного лжеца и лицемера, возьмут верх над силой воли Дара?

Переодевая малыша, Танита шутила и агукала. Она прекрасно знала, что Дар сам должен найти ответ и прийти к верному решению. Материнское сердце пылало верой в истинный свет и победу всего того, что она передала Дару и что так ненавидел захватчик его отца.

Глава 9 Мгновенное раскрытие заговора

Грожит бросил все резервы на поиск необходимых решений, но система выдавала лишь «Бунт», «Заговор», «Свержение».

Руководитель клиники судорожно перебирал все манипуляции с системой за последнее время. Ничего подозрительного не обнаруживалось.

Как мог произойти сбой системы масштабов угражающих безопастности создателя? Как смогли мелизиумы организовать такую ловушку и взять своего покровителя в плен? Он мог бы и сейчас настигнуть угнанный постин за несколько минут, но его собственное тело держало его в капкане.

«Что они с тобой сделали? Как им это удалось? Я разберусь и вылечу тебя», – Грожит пытался наладить контакт с своей оболочкой, но ничего не получалось.

«Кто? Кто они посмевшие навредить тебе? Только подскажи и ты сам насладишься их страшными муками!»

Кто мог проникнуть в систему и внести изменения? На Земле никто. Никто рожденный на Земле не обладал ни информацией, ни способностями, чтобы элементарно понять Ден-Ижскую систему. Никто рожденный на Земле. Но не марсиане.

Гордый, свободолюбивый народ в собственном услужении. Как этот факт греет того, чью вселенную поработили. Отсутствие камер наблюдения за марсианами компенсировали мелизиумы. В отчетах не было ничего противоречащего задачам системы. Теперь неожиданно возникает угроза.

Заговор очевиден и раскрыт в доли секунд, но все равно Грожиту сложно принять то, что его тысячелетние старания могут исчезнуть из-за банального бунта.

«Непросчитанная ситуация», – давно этого сообщения Грожит не получал. С того самого момента, как покинул замок Амберд. Идентичное сообщение, но с «незначительной» разницей – теперь против него были не дряхлые мумии, а многомиллионная армия подготовленных бойцов под предводительством ничтожных ракселей.

Двое навались на плечи свергнутого покровителя, а третий отдал приказ.

«Не могу поверить! Двое здоровенных ангелов давным-давно забытых богом, с трудом перемещающихся из тела в тело, уже отупевших от этой бесконечной возни, совершенно непонимающих кто перед ними, тупо исполняют приказ, отданный человеком под властью вшивого мелизиума?! Грожита – приведшего мелизиумов к власти над людьми скручивают те, кто и должны его ненавидеть, но подчиняясь приказу того, кто для них песчинка на наручном хронометре? Кстати, где у них хронометры?» – судорожно размышлял Грожит.

Из неудобного положения задержанного, руководитель клиники пластической хирургии, самый богатый и влиятельный человек на Земле осмотрел ангелов втиснувшихся в оболочки людей.

«Какие хронометры??? Они вросли в их запястья и представляли собой жалкое зрелище в виде пары-тройки торчащих волосков, напоминающих только знающему, что их белоснежные перья при помощи этого устройства превращаются в смертельное оружие».

Представив масштаб собственного успеха, Грожит разразился громогласным раскатистым смехом. Никто из присутствовавших не оторвал взгляда от экранов, не обернулся к вчерашнему благодетелю. Ядовитый смех шипел по углам, как капли крови на жалах венерианских фибит, но никого это не интересовало, все продолжали следить за ракетами, преследующими цель.

Когда военные пришли к выводу, что цель уничтожена, двое отступили от задержанного и к нему вплотную подошел генерал:

– Грожит Вирович, ставлю вас в известность, что отныне ваши указания нами будут игнорироваться. Вы не имеете никакого отношения к министерству обороны, министерству космической безопасности и вообще, – генерал сморщил мясистый нос в черных угревых точках, – вы хирург, вот и занимайтесь своим непосредственным делом в клинике. Кстати, военную охрану мы уже сняли с вашего института. Вы не заметили этого?

Теперь настала очередь генерала рассмеяться.

Грожит молча выслушал приговор мелизиумов вынесенный издевательским ироничным тоном. Человеческие эмоции были для них лакомством и как мог судить их бывший предводитель, с веками, прошедшими с того момента, как мелизиумы искали альтернативу вечной службе на границе и хоть какое ни будь пристанище для продолжения существования, они забыли о своем шатком положении непрошенных гостей – захватчиков и отдались чревоугодию самозабвенно, полностью и без остатка.

«Не будь обжорой потому что обеднеешь, и Грожит оденет тебя в рубище, и покатишься ты по вселенным, и нигде пристанища тебе не будет» – мысленно перефразировал Соломона, свергнутый лидер и гордо покинул командный пункт.

Выйдя из постина, Грожит решительно пересек посадочную площадку и направился в секретную лабораторию. Не дожидаясь лифта, по каменным ступеням центрального входа спустился на три пролета. Никто из персонала не смел даже кивнуть в его сторону, не то что поприветствовать и тем более, о чем-то поинтересоваться.

Пациенты, врачи, медсестры и охранники рассыпались в стороны перед стремительно спускающимся хозяином их жизней.

Заговоры, интриги, махинации, ложь и предательство для лидеров все равно что ногти. Они и защищают, и стричь их надо регулярно. К подобному развитию событий опытный воин готовится еще до того, как одержит победу, но великий и гениальный покоритель тысячи герсеков расслабился.

Победы следовали одна за другой и в забытой богом Солнечной системе веками не находилось того, кто мог бросить вызов могущественному вожаку, заставившему перед его натиском отступить даже создавших Абсолютный договор.

Первоначальное пребывание в человеческом теле вносило изменения в саму суть Грожита Зарго Наил Ден Иж. Неприятные воспоминания о ежедневной борьбе с новым телом заставили могущественного воина сплюнуть на пол и отказаться от полюбившегося обряда поглощения вина и пищи. С недавних пор, время от времени ему приходилось укрываться в лаборатории и покидать такую удобную, десятилетиями вытачиваемую под собственную индивидуальность материальную оболочку стремительно приходившую в негодность.

Куклы-клоны годились только грубой работы. В них Грожит уставал больше, чем в естественном человеке, даже с отрицательной преемственностью и ракселями индивидуалистами.

Новые оболочки – сыновья и дочери ждали своего часа по всему миру. Они были под строгой охраной мелизимированных человеческих особей.

Можно ли было им доверять в свете последних событий? Как высоко, благодаря тесному тысячелетнему контакту с богоподобными в своем развитии ушли мелизиумы? Могли ли они воспитать эти оболочки убийцами своего хозяина, для которого и были созданы?

Многовековая энергетическая сущность наблюдала за телом, лежащим на ортопедическом матрасе высокой кровати.

«Сколько всего я для тебя сделал! Эта клиника, ложе на котором ты отдыхаешь, экологически чистая пища, напитки. Все приготовлено твоими руками и под моим чутким контролем. Все ради тебя!

А ты предал меня в самый ответственный момент! Ты не выпустил меня, когда я мог в один миг вернуть беглецов! Я уничтожу тебя! Ты пустышка! Ты никто! Ты убил свою жену! Ты не дал мне спасти твоего сына и внука! Ты будешь наказан! Ты будешь жестоко наказан!»

Тело лежало и казалось было очень довольно, хотя захватчик знал, что под действием препоратов введенных внутырь оно не способно к ощущениям и восприятию реальности.

Грожит вложил всю информационную мощь в рывок.

Механизм кровати заскрипел под улегшимся удобнее телом, но ни один винтик не тронулся с места. В сложной системе очистных сооружений лишь дрогнули электроны, а клетки продолжали надежно охранять тонкой проволокой сетки рабицы экологически чистую пищу вытаращившую бездумные глаза.

Могущественный воин попытался придушить кролика, но юркий комок шерсти не получал никаких физических повреждений. Попробовал свернуть шею курице, но она лишь снесла яйцо и совершенно не обращая внимание на хозяина вне физической упаковки, принялась закапывать в опилки генетический материал.

«Тварь! Ты хочешь спрятать от меня то, ради чего я тебе даю жить!» – внезапно Грожит остановился и стек с хозяйственных построек на бетонный пол.

«Я только что поддался эмоциям», – осознал великий завоеватель, вор и убийца, покоритель трех планет системы Льес и всей Солнечной системы.

Ден-Ижец попытался взяться за голову, но тут же осекся: «Какая голова? Неужели я теряю себя? Я теряю свою суть несущую полную информацию каждой своей частицей?»

Миллиарды квантов памяти закрутились в танце логарифмического уравнения, переходя от ступени к ступени Ден-Ижской системы в поисках самого оптимального ответа на поставленную задачу.

«Если зависимость присутствует, рационально направить „З“ на решение проблемы, а не тратить силы на борьбу с ней».

«Отлично», – согласился Грожит с предложенным решением.

Втискиваясь в обветшалое, но такое удобное тело, упорно отсекал вторую часть ответа: «„З“ имеет восемьдесят девять процентов на становление константой, где одиннадцать – это движение к абсолютному нулю объекта подверженного „З“».

Сопротивляясь всеми частицами желанию запустить систему на полную мощность и получить координаты корабля, угнанного Даром, Грожит первым делом нашел нэтанель на которой сохранились данные экспериментального исследования Ильи Воробьева и Сергея Семенова.

В данный момент важно было выяснить насколько велика опасность получить вместо послушной оболочки расчетливого убийцу. Только неопытный воин мог рассуждать безрассудно – с позиции силы, надеясь победить врага в схватке один на один. Грожит понимал всю глубину проблемы.

Оболочки неизбежно приходилось растить в привычной для людей социальной среде, а это сложные взаимосвязи. Настолько сложные, что иногда великий завоеватель сравнивал их со своей родной Ден-Ижской системой. Они смогли вписаться в новую – враждебную среду Земли, да, что там! Смогли покорить всю Солнечную систему и неизвестно что было бы дальше, если бы великий завоеватель из системы Льес не одержал победу распознав основной механизм силы этих слабых, никчемных существ по какому-то неимоверному стечению обстоятельств похожих на самого Бога.

Давным-давно Грожит запустил программу по уничтожению социальных связей. Но от грубого физического давления они лишь укреплялись, от информационного воздействия так же был обратный эффект. Только лишь когда люди сами изолировались видим был положительный результат и социальные связи прекращали свое существование.

Своим открытием Грожит мог бы похвастаться на Абсолютном совете. Но какая долгая и кропотливая работа привести в негодность такую глобальную сеть! Требовалось сменить десятки поколений, пока генетическая память закроет образовавшийся пробел монолитным, неприступным вакуумом.

Тем более замедляло работу сопротивление мелизиумов, которые справедливо заметили, что люди, лишенные социальных связей более подвержены заболеваниям и меньше производят положительной энергии.

Отныне Грожит не обременен договором с этими мелкими никчемными упырями. Разработка новых ракселей вот-вот должна увенчаться успехом. Некоторое время можно обойтись и без бунтарей. Совет их давно похоронил. Вскоре и люди узнают то, что посеет хаос и связи начнут лопаться, как сосуды, в которые если пустить раствор под давлением взрываются фонтанчиками забрызгивая все вокруг.

Не совсем такого результата добивался покоритель Млечного пути, но всякий результат лучше его отсутствия. Естественное приобретение ракселей в этой вселенной давно невозможно, а люди, прекрасно размножаются даже не подозревая о собственных способностях.

«Есть и те, кто не в симбиозе с милизиумами. И что? Процесс идет по направлению, указанному мной, – Снимая шкуру с кролика, размышлял Грожит. – Война всегда породит новые источники, и Бог стал самим собой лишь благодаря ей.

Скоро, скоро ты еще услышишь о Грожите Зарго Наил Ден Иж. Ты думал, покорил Ден-Ижцев? Я покажу тебе на что мы способны!»