Текст книги "Плен. Роман"

Симбиоз точных чисел и безудержного желания бесконечной власти начал построение нового плана. Легкая улыбка блуждала на лице руководителя клиники, поглощающего теплое кроличье мясо и информацию передаваемую уцелевшей при взрыве нэтанелью Дара.

Глава 10 Встреча старых друзей на «Богине Балтики»

– Теперь меня ничто не остановит!

– Ты говоришь так, словно рад исчезновению своей дочери!

«Исчезновению дочери…», – несколько раз повторил внутренний голос матери Светгоры последнюю фразу, и женщина снова залилась слезами.

– Это ты меня убеждаешь в том, что она вместе с Даром спаслась бегством и «исчезла». Все новостные каналы сообщили о том, что угнанный постин был сбит!

– Сбит? Где хоть один винтик с него? Поверь мне, дорогая, как я смог убедиться, этот парень не так прост. Я уверен – наша дочь в надежных руках и скоро свяжется с нами. Сообщи мне если она выйдет на связь. И очень прошу тебя, никому не говори о наших предположениях где сейчас Светгора.

Возьми себя в руки, дорогая! Мы стоим на пороге величайшего открытия. Наша дочь выросла. И да, ты права, я рад, что ее сейчас нет здесь. Я надеюсь, что она в более безопасном месте. Ты слышала, что ни будь о рациональном движении?

Жена молча кивнувнула.

– Если тебя это успокоит, прими пожалуйста участие. Этим ты мне поможешь и дочери тоже.

Богдан Харитонович заулыбался, глядя на проницательную супругу. Естественно она все поняла по короткой просьбе.

«Сколько лет вместе! Сколько ты всего сделала! Не считаешь же ты, что я этого не понимаю?» – думал супруг.

«Я так тебя люблю и не хочу оставаться одна», – отвечала жена.

«Я и сама собиралась на акцию и хотела с тобой это обсудить, но исчезновение дочери…» – глаза женщины вновь наполнились слезами.

– Прошу тебя, не плачь. Я вернусь. И уверен, что Светгора жива и тоже вернется.

Богдан Харитонович поцеловал любимую и поспешил покинуть гостиную. Ему предстояло пройти достаточно большой путь до пристани, где его ждал катер с тремя сотрудниками НИИ в котором он работал до того, как предпочел «вольные хлеба».

Самый опасный путь какой можно было выбрать – это передвигаться по поверхности, но в связи с усиленными мерами безопасности он же, как ни парадоксально, стал самым быстрым и безопасным в плане конспирации.

Остановившись в прихожей хозяин дома мысленно переговорил со своим отражением в зеркальной дверце шкафа:

«Если бы корабль Дара сбили, то не активировали бы тысячи проверочных пунктов, постинов и живых полицейских для проверки документов. Кого они ищут? Понятно, что не группу ученых, которые намерены изменить магнитное поле Земли».

Перекинув холщовый рюкзак за спину, надев солнцезащитные очки и кепку с широким козырьком, мужчина вышел на улицу и вдохнул свежий аромат зелени, принесенный из еще богатого натуральной растительностью парка имени братьев Стругацких – великих историков Земли.

Улицы давно уже украшали выгоревшие пластиковые газоны, сбитые в колючее спутанное мочало. Кое-где горожане пытались «оживить» пейзаж заменяя опаленные солнцем фонарные цветы и клумбы на новые сверхпрочные – жаростойкие. Но дело это было хлопотное и дорогостоящее, потому на пути чаще всего встречались бетонные, металлические и пластиковые вазы на дне которых скопился расплавленный мусор.

Перекресток Невской и Симферопольской Богдан Харитонович пересек вместе с группой диртрейсеров, нарушающих правила социальной культуры независимости собственного пространства, направляющихся в сторону парка отдыха. Они напомнили ему шумных студентов, которых он так часто видел на экране домашней нэтатели. Отец любил смотреть записи, где они с мамой были молодыми, с друзьями отдыхали за городом или на море. Сегодня им бы выписали штраф за подобные противоправные действия.

Богдан Харитонович засмотрелся на полицейский постин двигающейся впереди группы диртрейсиров. В течение нескольких минут их данные будут переданы в управление и еще до прихода в парк в нэтели нарушителей, собравшихся более трех человек, поступят сообщения о суммах штрафов.

«Сколько раз отец меня предупреждал?» – внезапно, волна самоедства сжала грудь состоявшегося ученого, примерного семьянина, обладателя нескольких премий, и он ускорил шаг.

«Не иди на поводу у сиюминутных желаний. Смотри в глубь. Наши предки жизни отдали ради твоего будущего… И что сегодня? Я потерял дочь, жену, дом, работу… Бегу словно крыса. Крысы – пережившие динозавров… У них есть все шансы пережить и человека».

Свернув на набережную Богдан Харитонович отвлекся от самобичевания и обратил внимание на то, что здесь тротуарная плитка еще не превратилась в подобие выветренного лавового наста и хоть уже не радуют глаз разноцветные летние кафе, палатки с напитками и мороженным, но стационарные бары и рестораны ждут посетителей, и газоны вдоль дверей с табличками «Открыто» изумрудно-зеленые.

Сняв очки, мужчина осмотрел причал и не сразу нашел «Богиню Балтики». Она мирно покачивалась на волнах ничем не отличаясь от прогулочных катеров ожидающих редких гостей, мечтающих получить порцию природного ультрафиолетового облучения.

Спустившись по гранитным ступеням на обмелевшее дно некогда полноводной реки Богдан Харитонович тут же расплатился за свою непредусмотрительность оставив теннисную туфлю в раскаленном песке.

Запрыгнув на спрессованный из огнеупорных полематериалов пирс попытался снять вторую, но тут же понял, что просидеть на раскаленном мостике между набережной и катерами не сможет и минуты. Быстро поднявшись, вприпрыжку направился к «Богине» с сожалением отметив, что своим поведением повеселил скучающую публику. Улыбающиеся лица виднелись в иллюминаторах и рубках, и герой этого утра был уверен, что работниками кафе, оставшимися с неоновыми табличками и свежевыкрашенными газонами за вспотевшей спиной он замечен, как звезда на новогодней ели.

Двери за кормой открылись за несколько шагов до лоснящейся на ядовитом солнце палубы. Скрывая раздражение, вновь прибывший член команды вдохнул кондиционированный воздух и замер, стараясь привыкнуть к приглушенному освещению и спрятать ногу в носке за складку ковровой дорожки.

– Богдан! Дорогой друг! Как я рад тебя видеть!

Держа в руке бокал с красным вином навстречу вышел лысый, обрюзглый здоровяк.

– Как я рад тебя видеть! Представляешь, эти снобы не желают разделить радость нашей встречи! Отказываются выпить прекраснейшего болгарского вина, которое я привез из поездки на острова Зитти, где был на конференции. Да, Богдан, я ученый мировой величины! Меня знают во всем мире. Ты давно проверял свой хирш? А я вот не удержался, проверил твой вчера. Мой на три процента больше!

Чем дольше говорил здоровяк, тем явственнее Богдан Харитонович узнавал в нем вечно слюнявого мажора Ношу Кислюкова.

Позабыв про потерянную туфлю, мужчина лишившийся только ради этого путешествия всего чего достиг, молча отодвинул здоровяка плечом, не без удовольствия заметив, что выше расточающего гостеприимство минимум на полголовы, интуитивно направился в салон яхты.

Через несколько шагов свет из иллюминаторов на противоположном борту усилился и зрение быстро восстановилось, четко зафиксировав товарищей, сидевших на внушительном диване за невысоким столом.

– Ничего не спрашивай! – махнул рукой вместо приветствия Михаил, отрастивший с последней встречи рыжие усы совершенно неуместные на бледном худощавом лице.

Разигор – морской волк, центр внимания любой женской компании оказался настроен более оптимистично и поднявшись крепко обнял товарища.

– Приветствую, Богдан Богдадович! Ставь сюда рюкзак.

– Да, ладно! – засмущался Богдан.

– Какой я Богдадович?! Вон, у Ношика хирш больше чем у меня.

– Ну, это я просто так, ребята, – причмокивая наклонился за бутылкой Ношик.

– Что, никто не желает? А зря! Замечательное вино!

– Ношишир Евгеньевич, – Розигор взял подвыпившего товарища за предплечье и увлек за зеркальную нишу.

– Я забыл сжатый диск на кафедре. И главное вышел на секунду! Этот олень его схватил и все прочел! – ожидая понимания Михаил снизу-вверх смотрел на друга детства всегда его поддерживавшего и выручавшего.

Богдан грузно опустился на мягкий диван и с достоинством присущим лорду, поправляющему бабочку перед тем как войти на прием к королеве расшнуровал туфлю.

– Вот так все и прочел? – оставшись в носках спросил Богдан расстроенного товарища.

– Ну, как все… Он думает, что мы отправляемся за сокровищем.

От неожиданности Богдан уронил туфлю и помолчав пару секунд разразился безудержным смехом.

– Посоветовал бы не радовался так громогласно, – заметил вернувшийся Розигор.

– Я смог отвлечь профессора приготовлением праздничного обеда…

– Праздничного обеда? – с негодованием переспросил Михаил.

– А ты что хотел? Чтобы Ноша поджарил четыре сосиски за две минуты? У нас есть двадцать пять минут до тех пор, пока он не обнаружит, что для приготовления десерта на моем камбузе не припасено нектара вьетнамской колибри. Что будем с ним делать?

Совершенно ошарашенный Михаил попытался переспросить:

– Вьетнамской колибри?

Но Богдан, поняв затеянную Розигором партию весело подыграл:

– Предлагаю за борт – на корм акулам! Но у меня встречный вопрос, я так понял, что нас будет четверо. Ношик как всегда ноша – не предусмотренная проектом. Кто четвертый?

Словно слыша вопрос и давая ответ запищал датчик движения и практически мгновенно на входе появилась Полина. Не узнать пряди ее белоснежных волос, изящную фигуру и медовый взгляд ониксовых глаз невозможно было даже в обрамлении многослойного балдахина, напоминающего хиджаб.

– За мной гонятся! – выпалила женщина, с облегчением поставив огромную дорожную сумку.

Сквозь закрытые створки дверей виднелся быстро приближающийся постин с включенными патрульными маячками.

– Ты за такси не заплатила что ли? – попытался пошутить Михаил первым подоспевший к женщине.

– Миш, вот, не до твоих плоских шуток! Думала вообще не выберусь к вам.

Женщина с превосходством посмотрела на атакующего ее личное пространство и поторопилась внутрь салона, обойдя, как досадное препятствие протянутую руку.

– Меня три дня уже разыскивают все службы какие только существуют! Учетный комитет населения, попечительский совет дома престарелых художников, руководство ЗИИ где я проходила практику, между прочим с вами, – женщина поджала нижнюю губу рассматривая своих сокурсников.

«Так я и думала, что эта троица связана с проектом», – подумала руководитель направления связи с общественностью, но изящно повернувшись на каблучках, вслух сказала:

– Совет ветеранов детского сада разве что не беспокоил.

Заговорщики молчали и наконец, потеряв терпение женщина выпалила:

– Что вы натворили?

Постин завис над мостиком беспрерывно терзая летнее утро голосовыми сообщениями:

«Оставайтесь на месте! Ваши данные передаются в ЦОХ. Вскоре вы сможете продолжить движение. Оставайтесь на месте…»

Привычное дело для современного мира. Постины-охранники не могут произвести задержание и вообще оказать какое-то физическое воздействие на людей, потому все прогрессивное человечество попросту игнорирует их, зная, что на работе, дома или даже в магазине, лишь только войдет пользователь в сеть, как ему вывалится штраф за загрязнение той или иной среды, нарушение какого-то баланса и еще невесть чего.

Обычно постин сопровождает нарушителя пока тот остается в поле его камер. В сети множество роликов, как диртрейсеры специально совершали какое-то незначительное нарушение, чтобы привлечь внимание постина-охранника, а когда он их преследовал, подходили к деревьям, заданиям соответствующих их одежде цветов и «исчезали». Дезориентированные постины прекращали преследование, а нарушители спокойно продолжали путь.

Преследовавший Полину постин не отступил даже когда она скрылась в помещении. Это было неестественно. Более неестественно было то, что, посмотрев в иллюминаторы люди на борту обнаружили летящими вдоль набережной целый отряд легковооруженных постинов. Цель их назначения не вызывала сомнений.

– Мы натворили? – вполне серьезно переспросил Розигор и не дождавшись ответа быстро направился в рубку.

Буквально через минуту швартовочные концы «Богини Балтики» юркими змеями скрылись в чреве судна и сила ускорения легкой тошнотой сообщила пассажирам, что их путешествие началось.

– Интересно, – ослабляя ворот рубашки выговорил Михаил, – какие двигатели здесь стоят?!

– Очень интересно, – согласился Богдан, переводя дыхание.

Полина еле удерживая равновесие на каблуках старалась дойти до своей сумки.

– Полина, сядь! – Приказал Богдан Харитонович.

– Никуда твоя сумка не денется!

– Тушь потечет в косметичке, – попытался пошутить Михаил, добравшись до дивана.

Но женщина, не обращая внимания на переговоры товарищей упорно шла к своему багажу.

Богдан не удержался и поддержал иронию:

– Хрустальный сервиз ты что ли взяла в научную экспедицию?

Полина упала на колени и раскрыла замки, через мгновение на ее плечо легла детская рука.

Мужчины переглянулись и сквозь силовое сопротивление поспешили на помощь.

Уложив на диван черноволосую девчушку лет пяти взрослые застыли. Каждый собирал свои мысли в единый гробовой гвоздь, для того чтобы он рассыпался на буквы и стал осмысленной речью. В случае с Михаилом речью оттенка непонимания, удивления, разочарования, Богдан готовил речь назидательного характера, а Полина строила оборонительные редуты из фразеологизмов. Но вместо плотницкого соревнования по вбиванию гвоздей старые знакомые произнесли:

– Дышит, просто небольшое кислородное голодание.

– Давление атмосферы приходит в норму. Уже намного легче дышать. Замечаете?

– Да.

Мужчины обернулись к немногословной Полине.

– Так получилось, – развела руками женщина.

– Я занималась с ней частными уроками. Когда на меня посыпались запросы из разных инстанций, я пошутила, что сбегу в отпуск от этой пережарившейся системы. Что? Для всех я в отпуске. В общем, тогда малышка рассказала свою историю и… Вот сами услышите и скажите мне, что я должна была делать!

Розигор спустился к пассажирам и с интересом заглянул за спинку дивана.

– На что это вы уставились? – увидев ребенка хлопнул ладонью по мягкой обивке.

– Отлично! К профессору плакательных наук прибавился ребенок, наполненный слезами. Вам не кажется, что на борту слишком много воды?

Все вспомнили о том, что на камбузе Ношик готовит праздничный обед. Полина вскинула брови в немом вопросе.

Богдан ухмыльнулся:

– С нами Ношишир.

Брови Полины поползли еще выше.

– Н-е-е-е-т, – протянула она прикрыв рукой глаза.

Из-за стеклянной перегородки появился Ношик. Измазанный различными продуктами он гордо нес на блюде торт с клубникой.

– Предупреждать надо о перегрузках! – грозно заявил нежданный член команды.

– Коктейль безвозвратно утерян, а вот десерт я спас.

– Можно попробовать? – нарушила затянувшуюся паузу девочка, пришедшая в себя и наблюдавшая за взрослыми.

Глава 11 Перемещение во времени и пространстве

Выучить неизвестный язык для Дара оказалось куда проще, чем понять, оперируя какими принципами плачет или замолкает ребенок.

В момент очередной пятиминутки детского плача молодой мужчина сделал вывод, что Танита и Светгора не столько проявляют какие-то врожденные навыки по уходу за новорожденным, сколько сами погрузились в изучение навязываемой ребенком реальности.

Смирившись с тем, что процесс поиска разумных обитателей системы Сириуса полностью на его плечах, командир корабля исследовал планету за планетой, которых оказалось намного больше, чем предполагают астрономы на Земле.

Две звезды вращаются в горизонтальной плоскости одна вокруг другой, причем, каждая удерживает вокруг себя по двенадцать планет и несколько крупных метеоритов вращающихся вокруг них по эллиптическим орбитам. В свете звезд отчетливо проступают очертания двух системных дисков словно один под углом в тридцать градусов рассек второй и образовав четырехлистный цветок неравнозначных пропорций они крутятся в замысловатом танце желая сохранить завораживающую красоту.

На каких-то планетах день преобладает из-за того, что они освещаются то одним, то вторым солнцем. Какие-то замедляют движение в «мертвых» для проникновения лучей света зонах «прикрываясь» более массивными планетами и на них всегда держится средняя температура, как и на первых, только со знаком на противоположной стороне шкалы.

Хотя и невозможно предугадать какой формы разумную жизнь здесь можно встретить, ведь может быть именно температура кипения воды для местных обитателей оптимальна, Дар решил сначала обследовать те планеты, которые отвечали представлению человека о благоприятных условиях для жизни.

Планет напоминающих Землю оказалось шестнадцать. Передвигаясь от одной к другой, Дар получал один и тот же ответ «Разумной цивилизации не обнаружено». Когда оставалось отсканировать две планеты, молодой ученый уже спрогнозировал отрицательный результат поисков, который и получил через несколько часов, но не поторопился сообщить его спутницам.

«Не может быть, чтобы все зря», – повторял про себя Дар перепроверяя данные.

Неожиданно его тело настигло то же самое ощущение падения в кисельную реку, что и в холле клиники отца. В малиновых разводах отчетливо проступил образ пятнистого осьминога. Помня о черном гиганте в недрах родной планеты, Дар сжал все свои негативные эмоции и постарался их удержать ради контакта с неожиданным знакомым, тем более, что глаза этого пятнистого чудища не были столь безжизненны, как у охотника на золотого воина и более того, Дар заметил в них слезы.

«Он подросток!» – вдруг понял Дар.

«Подросток, переживающий первую любовь или первое предательство», – сообщало подсознание и Дар расслабился, желая понять больше, а может и помочь.

Как только Дар проявил сочувствие, стены корабля мгновенно захлопнулись, река исчезла, и он оказался в слабоосвещённой пещере, сырой, но очень напоминающей обустроенную людьми.

Гладко отесанный камень, встроенный в украшенную ракушками стену, видимо служил кроватью. Рядом стояли тумба с какими-то изображениями, напоминающими картины, выполненные текучей росписью по стеклу и светильник не имеющий проводов, но именно он освещал пещеру голубоватым светом и самого хозяина жилища.

Он был ниже Дара, часто дышал, а рыжие пятна безудержно перемещались по его телу, меняющему цвет от серого до темно-синего.

«Волнуется» – подумал Дар и тут же получил мысленный ответ: «Волнуюсь. Не каждый день общаюсь с Богами».

«Богами?» – переспросил Дар.

«Вы же Бог? Мне очень нужен Бог! Мои родители летят в колпак! Спасите их!»

Дар ничего не понимал. Как оказался в пещере, что такое колпак, но то, что осьминоги куда-то летят – перечеркнуло любые сомнения. Эта информация стоила того, чтобы или сойти с ума или постараться понять, что происходит.

«Меня зовут Дар, я… помощник Бога. Он меня присылает к тем, к кому сам не успевает».

По переставшей бешеной пляске пятен на теле неожиданного собеседника, Дар понял, что на верном пути и продолжил.

«Присаживайся. Как тебя зовут? Расскажи мне все. Откуда ты знаешь о богах, как вы живете и куда полетели твои родители».

Осьминог послушно присел на край кровати, а Дар не рискнул сойти с места покрытого влажным мхом, напоминающим декоративный коврик, на котором внезапно оказался. Может быть только с него возможно перемещение назад на корабль, а назад ему хотелось не меньше, чем услышать рассказ этого юноши.

«Меня зовут Арго, я потомок великих осьмиков открывших Синь галактику в Эклисовой вселенной по желанию единого Бога всех вселенных и живущих по его заповедям.

Наши далекие предки жили на огромной планете Океан в Световой галактике. Но однажды случилась страшная катастрофа – вся вода с нашей планеты утекла на другую. Боги услышали зов о помощи, спустились и указали путь спасения осьмикомам.

Мы живем на планете Эко по заветам Богов, – пятна на теле осьминога снова забегали, но он продолжил, перебирая щупальцами.

– Я, конечно, не совсем послушный ребенок, уроки не всегда делаю, не люблю постель заправлять… Но я вас уверяю, мои родители они самые лучшие! Спасите их!»

Сквозь Дара прошел осьминог намного крупнее собеседника и поворачивая мясистую голову что-то сообщил хозяину комнаты. Дар не смог расслышать и звука. Обернувшись посмотреть откуда взялось это приведение, он столкнулся взглядом с изумленными человеческими глазами цвета выгоревшего неба. Фокусируя шире взгляд Дар убедился, что перед ним человек.

– Сынок, к тебе гости, – сообщила голографическая мама, остановившись посередине комнаты.

– О, у тебя еще гость. Почему не сказал, что у тебя вечеринка? Я пойду приготовлю что ни будь перекусить.

– Я так и знал, что вы никакие не слуги! – закричал Арго вновь вошедшему. – Вы спасете моих родителей?

Дар закрыл ладонями уши.

– Это ультразвук, неизвестный человек, которому я очень рад, – проговорил на северном древнеславянском диалекте вошедший.

– Меня зовут Даримироим! – превозмогая боль выговорил Дар.

– Славянин? – спросил гость.

– Да!

Парень на кровати притих и опустив руки Дар всмотрелся в нового знакомого.

Высокий – чуть выше двухметрового Дара, жилистый, но не лишенный мышечной массы, загорелый, взгляд холодный, что скорее продиктованый не скудностью души, а чувством собственного достоинства, примерно пятидесяти лет, хотя сказать наверняка сложно, так как затруднительно определить – подстриженные «бобриком» волосы естественного пепельно-бронзового цвета, или являют собой сплошную седину.

– На какой же планете теперь обитают такие люди? – спросил гость с не меньшим интересом рассматривавший Дара.

– А, это, – Дар засмущался, – не обращайте внимание, я радиации подвергся на Земле. Млечный путь, Солнечная система.

– Значит технологическое поколение, – констатировал гость.

– Меня зовут Эпимай Ю. Пойдем со мной, Даримироим.

– Понимаете, я боюсь с места сойти, потому что не понимаю, как сюда попал. Может быть благодаря этому юноше, а может быть этому коврику…

Новый знакомый обнажил в улыбке ряд ровных зубов.

– Все здесь, – он приложил узловатый указательный палец к пульсирующей на виске жилке, – пойдем. Ах, чуть не забыл. Арго, я пришел сказать, что с твоими родителями все будет хорошо. Не волнуйся.

Юный осьминог кинулся к Эпимаю и зажал его в благодарственных объятиях.

– Ложись спать, сынок. Утро вечера мудренее.

Выйдя из пещеры Дар поразился увиденному. Снег. Кругом лежал снег. То, что это белое, лохматое, вещество, медленно опускающееся с неба и щекочущее кожу, было снегом Дар не знал, а догадался, ведь он лишь видел картинки в нэтанели и читал о тех временах, когда на Земле были ледники, айсберги, а горы покрывали снежные шапки.

– Какая красота! – Дар провел пальцами по заснеженным перилам.

– Молодой человек, ты не видел истинной красоты, раз считаешь красивой смерть, – сурово произнес Эпимай указывая дорогу.

– Нам туда.

– Смерть? – удивился Дар.

– Почему смерть?

– Потому что эта галактика со дня на день может погибнуть и все что ты видишь это лишь легкое дыхание приближающейся смерти. Хватка же ее сурова и обжигающе холодна.

За широкими улицами с подземными входами снабженными эскалаторами, ведущими в водные артерии, заменяющие местным жителям метро, открылась площадь, равной которой по размерам Дар еще не видел.

Поражали высотой и красотой окружающие здания из белого мрамора украшенные филигранной резьбой, а скульптуры, выполненные из различных пород поделочных камней, казались многократно увеличенными украшениями шкатулок, посохов и тронов.

Эпимай уверенно шел в сторону дома расположенного чуть в стороне от центра площади. Слишком простой, совершенно без лепнины и резьбы он казался неуместным среди такого великолепия.

Войдя в пещеру более высокую, чем дом Арго, но напоминающую увеличенное здание древней маленькой церкви, люди прошли зал украшенный фресками и картинами, подошли к узкой двери и Эпимай постучал трижды с одним длинным перерывом и дважды с коротким.

Глядя на запечатленные в пастельных тонах светлые лица мужчин, женщин и детей, Дар пришел к выводу, что это действительно церковь. Несколько подобных изображений, Дар находил на низшем уровне сети.

«Вероятней всего на картинах изображены святые», – размышлял Дар, – «но те, о которых мне ничего не известно».

– Менатай, посмотри кого нам Бог послал, – войдя в тесный коридор громко возвестил Эпимай.

Лишь в прорезях между стенами и высокой фигурой провожатого виделся свет, рассмотреть, что там впереди не представлялось возможным.

«Сколько их живущих среди странных осьминогов? Кто они? Друзья или враги?»

Дар внезапно почувствовал приступ страха и снова перед глазами возникла кисельная река, но теперь в ней угадывался образ матери. Она стояла у пульта управления корабля, с Мирославом на руках, рядом в кресле сидела Светгора.

«Только ничего не делайте. Я скоро вернусь», – мысленно обратился к любимым Дар.

Услышали его или нет он не успел понять, тягучую реку затмил вид открывшегося помещения, от которого у молодого человека перехватило дух.

Высокие ровные стены из черного лидита сияли внутренним светом тускло сочившимся сквозь кварцевые вкрапления. Комната оказалась настолько высокой, что есть ли у нее потолок Дар не смог определить. По периметру стояли различные машины и агрегаты. В некоторых из них Дар узнавал простейшие аппараты обезьяноподобных.

Часть аппаратов была включена и, как следствие происходивших процессов от них слышался мерный звук работающих механизмов. Из-за высокого хромированного квадрата выглянул седой, с крупными чертами лица мужчина.

– Человек! – вставая и снимая очки воскликнул приземистый и видимо не обделенный физической силой хозяин потрескивающих агрегатов.

– Только…

– Радиация, – Эпимай остановил одним словом дальнейшие расспросы о внешности.

– Понятно. А вселенная, галактика, система?

– Тоже все непросто. Парень говорит, что с Земли в Солнечной системе Млечного пути.

После короткой паузы оба мужчины засмеялись, но коротко.

– Я не понял, – сдержанно спросил Дар, – что смешного?

– Сынок, это древняя легенда о существовании Млечного пути. Мы тебе ее расскажем, если ты поможешь нам решить одно важное дело, – Менатай надел очки и скрылся за хромированным квадратом.

Эпимай не перебивая товарища жестом подозвал пройти Дара ближе.

– Понимаешь ли, ты попал к нам как раз в то время, когда звезда этой галактики готова закончить свой цикл. Мы долгие тысячелетия оберегали, обучали осьмиков и отправили команду для решения этой проблемы, но… Осьмикомы очень медлительны и совершенно не обладают телепатией и тем более не могут дэпортироваться, даже левитация им не доступна. Но они очень добропорядочны и заслуживают продолжения жизни. У тебя же есть корабль, сынок? Ты же не дэпортировался сюда из вселенной расположенной по ту сторону горизонта событий?

– У меня есть корабль. Но! Первое – я не согласен с тем, что эти осьминоги такие душки. Во-вторых – я не понимаю, что вы хотите сделать. Арго мне сказал, что его родители полетели в какой-то колпак. Вы хотите и мой корабль туда отправить?

– Совершенно верно, – спокойно подтвердил правильность выводов Дара не перестающий щелкать по доисторическим клавишам Менатай.

– Я не согласен, – Дар попятился от новых знакомых.

Эпимай призвал жестом сохранять спокойствие и сам с места не тронувшись произнес:

– Ты не совсем понял задачу, Даримироим, ибо человек понявший ее верно не может отказать. У Осьмикомов очень медлительные корабли, а дэпортироваться они не умеют. Весь экипаж «Ясной Цырины» погибнет, однако, если твой корабль достаточно быстр, а как я могу судить по травмам на твоем теле, он действительно такой, как нам нужен, мы их спасем. Мы спасем родителей знакомого тебе Арго, и ты отправишься дальше, куда ты там собирался…

– А если я вам скажу, что вот такое чудовище, как этот милый Арго, трогательно переживающий за своих родителей, молящий об их спасении, пожирает мою родную планету?! Убивает святого воина на золотом коне противостоящего единственным копьем огромному черному спруту с щупальцами величиной с эту комнату! Моя планета вот-вот окажется в лапах монстра, который возможно был прародителем этих миленьких осьмиков, и возможно они превратятся в такие же чудовища!

– Как он выглядит?

– Мерзкий, огромный осьминог с черными безжизненными глазами. Он высасывает жизненную энергию из всего на Земле. Он настолько огромный, что на его теле дом можно построить.

– Нет, тот который пытается спасти жизнь на твоей планете.

– Воин? Золотой, он весь словно золотой, с длинным копьем.

– А конь?

– Конь белый с огромной золотой гривой и золотым хвостом. У него копыта такие интересные, он искры жизни ими выбивает.

Эпимай поднял руку.

– Предлагаю решать задачи в порядке поступления. Осьмикомы здесь и сейчас, а про Землю мы даже ничего не знаем.

Менатай снял очки и тихо произнес:

– Так ли ничего не знаем? Мы рискуем потерять корабль ради осьмикомов, а судя по этому парню он человек.

Эпимай обратился к Дару:

– Твое слово решающее. Как скажешь, так и будет.

Дар вспомнил о Светгоре, матери и сыне на корабле. Миллионы таких же людей находятся на Земле, давно забывшей что такое снег. Снег, дом – пещера Арго, сам Арго – осьминог, ждущий Бога…

– В порядке поступления, – тихо сказал Дар.

– Значит отправляемся на твой корабль, – словно и не могло быть иначе произнес Эпимай.

– Я не знаю, как, – развел руками Дар.

– Мы научим, – громко произнес Менатай, а мысленно обратился к товарищу:

«Я бы все равно держался с этим парнем поаккуратней. Весь его шлейф пропитан кровью воин человеческих, а проверка-то простенькая была».

В своей комнате Арго никак не мог уснуть. Рассказать людям о заговоре подростков осьмиков, он не решился. Важно ли это? Может и не важно вовсе и люди бы посмеялись над ним. Но сомнения отгоняли прочь сон. Хотелось посоветоваться с отцом, а его не было.

Поднявшись с кровати, стараясь избегать датчиков голографической няни Арго пробрался на кухню и открыл пищевой шкаф. В нем, как и обещала полупрозрачная мама были приготовлены крекеры для гостей. Взяв горсть, осьмиком взгромоздился на высокий стул перед окном и глядя на густой снег, думал, что хорошо бы было, чтобы мама и папа вернулись до того, как снег растает…