Текст книги "Дом пустых сновидений"

После того как мы перекусили, Скалларк вернулась за работу, а я к просмотру «Титаника», однако не прошло и минуты, как она обернулась и спросила с подозрением:

– Ты точно смотришь?

– Я уже на середине. – Она вытащила изо рта батончик, поджав губы. Подозрение в ее взгляде усилилось, и я добавила: – Очень интересно.

– Хорошо, как только начнешь истекать слезами, позови меня, и я тебя утешу.

– Обязательно, – улыбнулась я, взбивая за спиной подушку и устраиваясь поудобнее. Скрестив руки на груди, я усиленно пыталась следить за сюжетом, но мысленно ускользала то к маме и миссис Нэтвик, то к Ною (особенно во время романтичных моментов в фильме).

Задумавшись, я снова задалась вопросом, куда он подевался. Может, он серийный убийца, как тот, которого искала мама? Нет, не искала, она знала Криттонского Потрошителя и пыталась его изобличить.

– Зачем она выкинула бриллиант? – удивилась я, снимая очки и наушники. Закрыв крышку ноутбука, я села прямо и наткнулась на недовольный взгляд Скалларк.

– Ты меня поражаешь, – сказала она и, по-прежнему глядя на меня, достала горсть чипсов из пакета, положила в рот и медленно прожевала. Мне почему-то сильно захотелось рассмеяться. – Ты точно человеческий детеныш, Кая Айрленд?

Я подняла брови, и Скалларк закатила глаза:

– Ладно, забудь, лучше помоги мне с этой задачей.

Поспешив ей на помощь, я вернула ноутбук на прежнее место (под внимательным взглядом Скалларк), затем подтащила к столу еще один стул. При этом у меня было такое ощущение, что с задачами мы провозимся до глубокой ночи. Как же мне жаль доктора Корригана! Дав задание Скалларк, чтобы наказать ее, он, кажется, потратит на его проверку гораздо больше времени, чем мы.

Наконец, когда Скалларк съела все сладости и выпила всю колу, мне удалось уложить ее спать и выключить свет. Я устроилась на полу на матрасе и закуталась в одеяло, испытывая нешуточное облегчение от того, что успела спрятать пистолет и файлы из Тайной квартиры в ящик с бельем в шкафу. Теперь оставалось ждать, когда Скалларк уснет, но она все не засыпала, болтая то о том, то о сем. И вдруг меня осенило: да ведь это хорошая возможность расспросить ее о преследователе! Изначально я ведь так и планировала, но сперва «Титаник» отвлек меня от этой идеи, затем кишечные инфекции…

– Иногда мне кажется, что за мной следят, – выдала я в темноту. Ответа не последовало, и я разочарованно нахмурилась, но вместе с этим обрадовалась – говорить на эту тему не хотелось. Однако Скалларк, как оказалось, молчала только потому, что очень тщательно подбирала слова. Наконец минуту спустя она произнесла:

– Тебе не кажется, Кая… тем более после того, что случилось на парковке… – Я раздосадованно заворочалась на полу, принимая позу поудобнее. Разговор зашел вообще не в то русло… Скалларк вдруг зашипела: – И не смотри на меня так! Да, так и есть, Аспен мне обо всем рассказал, и я бы на твоем месте вообще отправилась в полицию кампуса. Тебя же преследуют!

Выговорившись, она замолчала, давая мне передышку.

– Я говорю не об этом, – сказала я, глядя вверх и в сторону, где, по моим предположениям, было лицо Скалларк.

– Не об этом? – В ее голосе послышалось недоумение. – А о чем тогда?

– Не знаю… гхм…

– Говори давай! – поторопила Скалларк, и я услышала, как она заскрипела пружинами на кровати, а затем загорелся свет. Лампа стояла на тумбочке прямо рядом со мной, так что я натянула одеяло на голову, застонав:

– Выключи свет, нам рано вставать.

– Не выключу, пока не ответишь. Что это значит – за тобой следят, но не Згардоли или другие?

– Выключи свет, тогда скажу, – ответила я и пристально посмотрела на нее. Скалларк сердито хмурилась несколько секунд, затем щелкнула кнопкой, и стало темно. Затем послышался очередной скрип пружин, и Скалларк глухо произнесла:

– Слушай, я не хотела припоминать парковку, но я не знала, что на эту тему наложено табу. Просто хочу, чтобы ты знала: мне ты можешь рассказать что угодно.

– Это не Згардоли, – сказала я, затем, прочистив горло, мысленно прикинула, как фальшиво будет звучать мой голос, но не отступила и продолжила: – Я имею в виду, что за мной следит что-то другое… я чувствую опасность…

Что за бред я здесь несу? – разозлилась я на себя. – Надо было прямо спросить: «Скалларк, тебе не кажется, что за тобой следят?»

Однако прежде, чем я придумала, как углубиться в эту тему и при этом больше не выглядеть сумасшедшей, Скалларк сказала:

– Знаешь, Кая, – ее задумчивый голос заставил меня насторожиться, – когда ты заговорила о преследовании, я внезапно вспомнила Леду Стивенсон.

Я зажмурилась, представив, что последует за этой фразой. Сейчас Скалларк станет допытываться о тех сплетнях, которые распространяют Кира и Леда Стивенсон.

– Она живет неподалеку от меня, ты знала?

– Нет, – сказала я, все еще осторожничая. Не хотелось проявлять интереса, чтобы Скалларк не решила, будто я и вправду слетела с катушек и преследую Леду. И внезапно она произнесла: – Да вот тут такая история… Леда живет в моем районе, и раньше мы даже немного общались… Она всегда была спокойной и тихой… – Хоть Скалларк и отступила от главной темы разговора, я не стала перебивать ее, потому что Леда Стивенсон тоже входила в круг моих интересов.

Может быть, я узнаю какую-нибудь информацию, с помощью которой смогу достучаться до этой безумной девушки. Ну, или смогу манипулировать ею, используя компромат.

– Недавно я кое-что заметила… – бросила Скалларк в темноту и тут же замолчала. Я затаила дыхание, надеясь, что она не пытается специально меня раздразнить. – Возле ее дома кто-то постоянно ошивается.

– Что?! – Я резко села, дотянулась до тумбочки и зажгла светильник. Свет ударил в лицо, но я даже не зажмурилась. – Что ты сказала?

Скалларк тоже села, глядя на меня сонными глазами.

– Говорю, что в последнее время замечаю, что за ней кто-то ходит. Вроде бы следит.

– Ты видела, кто это? – спросила я, с трудом борясь с желанием вскочить на ноги и начать ходить из угла в угол. Скалларк покачала кудрявой головой. На ночь она заплела волосы в две толстые косы, но буйные пряди все равно выбивались из прически.

– Да если бы ты не спросила, я бы и не вспомнила, – пробормотала Скалларк, падая назад на кровать.

Я тупо уставилась на профиль подруги, не поверив своим ушам. В городе орудует серийный убийца, а она бы и не вспомнила о такой незначительной ерунде… Ну и ну!

Я прочистила горло и попыталась говорить мягко и ненавязчиво.

– Ты как-то упоминала, что на выходных живешь с родителями. Когда ты видела этого человека?

– В пятницу или субботу… я точно не уверена.

– А если подумать?

– Мм… не знаю. Это было вечером. Может быть, мне вообще показалось.

Я плюхнулась назад на свою импровизированную постель и задумалась. Скалларк повернулась на бок и подозрительно посмотрела на меня:

– Что такое, а? Ты мне скажешь?

– У меня в горле пересохло, – пробормотала я, неуклюже вставая на ноги. – Пойду принесу воды, ложись спать. Попытайся вспомнить подробнее, что именно и когда ты видела.

– Э-э… ладно… свет-то выключить можно?

– Если тебе так проще думается, можно.

– Есть, генерал, спасибо, генерал! – шутливо отсалютовала она, падая на подушку и выключая свет.

Я поспешила сунуть ноги в тапки и выскользнуть за дверь. Только очутившись в сумрачном коридоре, я смогла наполнить воздухом горящие от возбуждения легкие. Тяжело вздохнув, я зашагала.

Неужели за Ледой Стивенсон кто-то следит? Может быть, это Неизвестный?.. Или Криттонский Потрошитель? Или Скалларк просто привиделось, что кто-то следил за ней – между прочим, в свете последних событий это совсем неудивительно.

Каждый шаг отдавался тревожным гулом в сердце, когда я, шлепая по ковру, спустилась на первый этаж. Вообще-то, Леда Стивенсон могла бы быть во вкусе Неизвестного…

Продолжая думать о маньяках, я вошла на кухню, включила свет и едва не вскрикнула, испугавшись: за столом сидел Ной Харрингтон, в своей привычной манере подтянув одну ногу к груди. Он с сосредоточенным видом измельчал на терке черный шоколад и на мгновение остановился, смерив меня многозначительным взглядом.

Едва справившись с сердечным приступом, я спросила:

– Что ты делаешь?

– Это ты что тут делаешь? – спросил он и тут же ответил: – Спокойно разгуливаешь по дому в нижнем белье, а ведь кроме тебя тут живут еще двое мужчин…

Я почувствовала, как спазм, скрутивший желудок, отступает, ноги и руки вновь обрели прежние функции. Осторожно вздохнув, подошла к чайнику, чтобы налить воды. Ной все это время следил за мной, и я, смочив горло, обернулась и сказала:

– Это шорты. Не белье. – Мне просто необходимо было внести ясность, когда он смотрел таким странным взглядом, однако, получив ответ, он поднял бровь:

– А как по мне, так никакие это не шорты.

Я скрестила руки на груди и облокотилась о столешницу.

– Почему ты сидел здесь в темноте?

– Ел, – буднично ответил Ной, слизнув с большого пальца подтаявший шоколад.

– Почему в темноте? – повторила я, помрачнев.

– А что, тебе это как-то мешает? – Ной снова уставился на меня, вопросительно приподняв обе брови. Казалось, его брови живут собственной жизнью.

– Да, не совсем комфортно жить в одном доме с призраком.

– Кто здесь призрак? – спросил он, возвращаясь к своему занятию. Когда с шоколадом было покончено, Ной поднялся из-за стола и приблизился ко мне почти вплотную, мне даже пришлось затаить дыхание и отшатнуться назад. Он изучал мое лицо долгих пять секунд, затем взмахнул рукой, будто галантный джентльмен, приглашающий даму на танец, и насмешливо спросил:

– Ты позволишь мне подойти к холодильнику?

Опешив, я кивнула, делая несколько шагов в сторону. Ной вежливо улыбнулся и, присев на корточки, достал из морозилки банку с мороженым. Только когда он вернулся за стол, я почувствовала облегчение – все это время проклятый спазм сжимал желудок острыми как бритва когтями.

Тем временем Ной высыпал в мороженое шоколад, затем прижал к груди банку и стал зачерпывать ложку за ложкой, набивая рот. Бедные зубы, – подумала я, а затем взглянула на часы. Начало третьего ночи, и чего он не спит? Меня осенило.

– Ты прятался, – выдала я. – Ты прятался все это время, вот почему тебя не было на кухне, когда пришла Скалларк, вот почему ты ешь в темноте. Ты не хочешь, чтобы она тебя увидела. А еще ты проголодался, потому что не мог спокойно выйти из укрытия.

Несколько секунд Ной не двигался, глядя на меня, затем спросил:

– Ты что, сошла с ума?

– Я не сошла с ума, я констатирую факты.

Внезапно Ной поднялся на ноги, и зловещий скрип стула резанул меня по нервам. Чего это он?

По-прежнему прижимая к груди банку с мороженым, Ной медленно приблизился ко мне. Выглядел он чудаковато в своих любимых, затасканных до дыр штанах и развязанном халате, пояс которого свисал едва ли не до пола. На лице было написано любопытство. Наконец-то прекратив теснить меня к холодильнику, Ной механически протянул мне банку с мороженым. Все еще не понимая, что происходит, я покачала головой, и тогда он приглушенным голосом уточнил:

– Ответить на вопросы по очереди? – Я кивнула, и Ной подступил еще ближе. – Что ж. Во-первых, тебя не было дома целый день, поэтому ты не можешь сказать наверняка, что я прятался. Во-вторых, я отлучился в туалет, если не возражаешь, когда пришла твоя подруга… И в‑третьих, я ем в темноте… – Ной наклонился и с насмешкой шепнул мне на ухо: – Потому что я люблю есть в темноте. Кто бы мог подумать! – добавил он громче, уже выпрямившись, и бодро вернулся за стол.

Нахмурившись, я вихрем пронеслась за стол и, устроившись напротив, сказала:

– То есть ты меня не избегаешь.

– Ты меня соблазнить пытаешься? – невинно улыбнулся Ной, кивнув в мою сторону. Вспыхнув от злости, я оттянула майку назад и больше не рискнула наклоняться.

– Ты решил, что, если будешь вести себя как идиот, я забуду о твоих странностях?

Задумчиво помешивая ложкой мороженое, Ной пожал плечами:

– Я на это надеялся.

– Почему ты не отвечаешь на вопрос?

– На какой вопрос?

Мы схлестнулись взглядами, и я затаила дыхание. Он ведь не мог догадаться, о чем я думаю и что чувствую, не мог проникнуть в мои сны и увидеть там себя… Меня передернуло от одной мысли о том, что Ной все это время знал, что я стала смотреть на него по-другому, и возможно, потому не пришел ко мне раньше…

Что-то в его лице изменилось, пока я смотрела; тень какого-то узнавания мелькнула и тут же исчезла, всякая насмешливость растворилась бесследно. Я уже открыла рот, чтобы повторить вопрос, и Ной начал одновременно со мной:

– Да я не… – но вдруг замолчал. Целую секунду он пребывал в каком-то настороженном состоянии, как животное, которое прислушивается к звукам леса, затем вдруг слетел на пол и заполз на четвереньках под стол. Когда он схватил меня за лодыжки, я подскочила, словно ужаленная, содрогнувшись всем телом, и прежде чем спросила, что он вытворяет, услышала тяжелые шаги на лестнице. Одновременно со звуком шагов, доносящихся из коридора, пальцы на моих голых ногах сжались крепче. Я опустила руки под стол и ощутимо шлепнула Ноя по плечам, а в следующую секунду на кухню вошла Скалларк, воскликнув:

– Кая!

Я обернулась, принимая невозмутимое выражение лица. Хотелось вскочить, отойти от Ноя подальше; казалось, весь мой мир в эту минуту сосредоточился только на его пальцах на моей голой коже. Я даже не вполне осознавала, что рядом находится Скалларк и таращится на меня с неподдельным изумлением:

– Тебя не стошнит от сладкого?

Я не рискнула обернуться и взглянуть на беспорядок, оставленный Ноем на столе. Почему-то казалось, что, если я прерву со Скалларк зрительный контакт, она тут же начнет шарить взглядом по кухне и обязательно найдет укрытие Ноя. Мое сердце глухо заколотилось, мысли разной степени безумия пронеслись в голове. Интересно, что случится, если я все-таки выдам Ноя? Если скажу Скалларк заглянуть под стол? Если скажу, что в доме живет еще один человек, который прячется от остальных…

Но я не могла так поступить, все еще чувствуя кожей след горячих пальцев, перенявших мое тепло.

– Я… я… я сейчас приду, Скалларк. Я просто голодна. Просто захотелось перекусить немного… – В подтверждение слов я притянула ведерко с мороженым к себе, зачерпнула ложкой лакомство и проглотила, при этом пытаясь выглядеть абсолютно естественно. Судя по взгляду Скалларк, получилось не очень. Она, цепко глянув в углы кухни, все же кивнула:

– Ладно, я иду спать. Как набьешь живот этими калориями, возвращайся, у меня есть к тебе парочка вопросов, леди.

Едва она ушла, из-под стола показалась светловолосая макушка Ноя. Покряхтывая, он выпрямился во весь рост и, загораживая головой свет люстры, потянулся к потолку.

– У тебя красивые ноги, – сказал он вместо того, чтобы объяснить свое невероятное поведение и извиниться.

– Что это было? – спросила я таким мрачным тоном, что Ной вздрогнул. Опустив руки по швам, он пожал плечами и уселся на свое прежнее место, механически подтянув ведерко с мороженым к себе. Да что с ним происходит? Не собирается извиняться, не хочет объяснить, что здесь творится…

Мне хотелось врезать ему, хотелось схватить за горло и приказать говорить. Я прикусила губу, чтобы не начать орать; вместо этого я решительно грохнула свой стул рядом со стулом Ноя. Он отклонился вбок, вытаращившись на меня как испуганный котенок. Сев, я закинула руку на спинку его стула и сказала:

– Слушай сюда. Если ты немедленно не скажешь, что происходит, я пойду наверх и позову Скалларк.

Ной непонимающе моргнул; несколько секунд просидев в своей странной позе, выставив между нами мороженое на манер щита, он все-таки выпрямился, со стоном вздохнув.

– Рассказывай, – приказала я, борясь с желанием вырвать из его рук это проклятое ведерко и запульнуть им в окно.

– Да брось, Кая… – он закатил глаза, вальяжно откидываясь на спинку стула и едва не придавив мне ладонь. – Не неси чушь, ничего не происходит.

Если бы я не стала свидетелем его неадекватного поведения минуту назад, когда на кухню вошла Скалларк, я бы ни за что не поверила, что он может вести себя как затюканный подросток, боящийся людей. На моих глазах Ной полностью преобразился, будто за мгновение повзрослел на несколько лет. Впрочем, эти мысли лишь скользнули по поверхности сознания. Я ощутила привычный запах сладостей и приправ. Мой рот против воли наполнился слюной, и внезапно пульсация в висках стала такой отчетливой, что, кроме нее, я ничего не слышала. Поцелуй его, приказал внутренний голос, поцелуй его сейчас.

Сморгнув, я с удивлением обнаружила, что немного наклонилась в сторону Ноя. К счастью, он этого не заметил.

– Ты вообще человек? – спросила я тихо, только лишь затем, чтобы вернуть контроль над мыслями.

– У тебя есть сомнения?

Против воли мой взгляд метнулся по его лицу, изучая высокие скулы, большие глаза, насмешливо изогнутые брови; и губы – губы привлекали больше всего. Прорываясь сквозь сумбурную бессвязность мыслей и желаний, я едва не сказала «да», но вовремя спохватилась, вместо этого спросив:

– Почему ты испугался, что тебя увидит Скалларк?

Ной перестал улыбаться и задумался над ответом: решал, сказать правду или солгать. Судя по серьезному выражению лица, я надеялась на первое. И вот он принял решение и медленно повернулся ко мне всем корпусом. Теперь уже он закинул на спинку моего стула руку и немного наклонился вперед, будто боялся, что нас подслушают.

Краем глаза я увидела, как его рука, лежащая на столешнице, сжалась в кулак и тут же расслабилась.

– Им нельзя меня видеть. – Я резко перевела взгляд на Ноя; он оказался очень близко. Облизав пересохшие губы, он на одном дыхании закончил, повысив голос: – Нельзя, и все. Обо мне никто не должен узнать.

– Но Аспен же тебя видел, помнишь, ты еще… – я замолчала, когда Ной медленно покачал головой, его взгляд значил лишь одно: догадайся, Кая, ответ уже здесь, на поверхности…

Но он не хотел говорить этого вслух, а я не могла догадаться. Я не могла даже предположить, почему никто не должен его видеть. Выходит, это никакая не болезнь, не солнечный дерматит и не аллергия… «Обо мне никто не должен узнать».

Внезапно что-то между нами переменилось. Нет, мы по-прежнему молча смотрели друг на друга, не шелохнувшись, но на мою грудь ощутимо навалилось предчувствие. Я словно вынырнула наружу, туда, где все ярче, полнее: и рука Ноя за моей спиной ощутимее, чем раньше, когда он схватил меня за ноги, и его колени в миллиметре от моих.

Впервые я по-настоящему осознала, что он сидит близко и обязательно чувствует то же самое. Словно я рискую свалиться на пол с чудовищным приступом боли; словно собираюсь прыгнуть с крыши вниз головой и лететь, не думая о последствиях; словно кто-то вспорол мои легкие и теперь безвозмездно выкачивает из них воздух; словно кто-то прижал меня к себе. Внезапно и до боли. А я не могу вырваться. И не хочу.

А на самом деле ничего не происходило – все лишь в моей голове.

Нарастает пульс, я почувствовала его всем своим телом; Ной тоже ощутил свой – его губы приоткрылись. За одну секунду я превратилась в сплошное сердцебиение, наши с Ноем колени столкнулись, и я не была уверена в том, кто приблизился первым, – это не важно. Единственное, что было важно, – его ладонь в моих волосах, крепкая и родная, и его лицо в нескольких сантиметрах от моего. Я почувствовала тепло на талии, когда пальцы Ноя сжали кожу под майкой. Перестала дышать. Было страшно, что, если пошевелюсь или вздохну, все исчезнет, мы оба испугаемся. Мне хотелось положить руки на его грудь, прямо как героиня в фильме, почувствовать сердце под ладонью, дышать его дыханием. Но я все равно не двигалась.

Глаза-льдинки серьезно и неотрывно смотрели на меня, не давая пошевелиться. Они были наполнены болью. А я не спросила, что с ним. Что он собирается делать, наклоняясь ко мне так низко, придвигаясь еще ближе. Он делает это так медленно, что я успела сосчитать до пяти; так медленно, словно говорит: у тебя есть шанс уйти, Кая.

Но я не ушла тогда и не стану сейчас. Я хочу знать, что будет дальше, я хочу знать, чем все закончится, я хочу знать конец. Ной прикрыл веки; его ресницы дрожали от нерешительности, вокруг глаз собрались морщинки, на переносице сошлись светлые брови. Ной зажмурился так сильно, что перед моими глазами появились черные и желтые точки.

Я не ушла, потому что связана по рукам и ногам, закрыла глаза, прыгнула с крыши и лечу. И теперь нужно дождаться, когда разобьюсь вдребезги. Тогда я и узнаю конец – когда падение завершится. Но в эту секунду – пока лечу вниз – мягкие губы Ноя касаются моих, и я чувствую их сухость. В груди все пустеет, пульс замедляется, сердце замолкает. Я больше не слышала ничего, кроме болезненного, приятного шума, охватившего меня с головы до ног.

И вдруг Ной отшатнулся от меня, будто я обожгла его. Прелюдия была длинной. Само решение спрыгнуть с крыши длилось вечность, а падение – лишь секунду. Ной испугался того, во что я превращусь там, на асфальте. Я не двигалась, чувствуя боль от напряжения во всем теле: стоит шелохнуться – и все закончится.

Несмотря на то что случилось, мой мозг работал как часы – ясно и без перебоев. Я уже знала наперед, что Ной скажет, видела по его виноватому лицу, по сжатым в плотную линию губам, по ужасу в потемневших глазах.

Лучше рассыпаться песком, чем слушать его, решила я, поднимаясь на ноги и механически направляясь в коридор. Ной сказал мне вслед одно-единственное слово:

– Прости!

За что? Мне хотелось обернуться и спросить, за что он извиняется. За то, что поцеловал, ведь так? Но зачем тогда? Что вообще это было?

Ничего не понимаю.

Сквозь скрип ступеней на лестнице до моих ушей снова донеслись его слова извинения. Ной решил, что я расстроилась из-за поцелуя.