Текст книги "Любовь с первого фола"

– В точку, мисс, – Митч несколько раз энергично кивнул. – И ему плевать на остальных. Он может трудиться в поте лица не хуже других, а потом взбрыкнуть и без всякой причины все бросить. На него нельзя положиться.

– Похоже, это может стать проблемой для команды, – осторожно заметила я.

Тренер кивнул.

– Да, это так. Нам нужно работать сообща, если мы хотим выиграть следующую игру, а Трой… С ним бывает сложновато, – добавил он со вздохом. – Ладно, перерыв окончен, продолжаем тренировку!

В сущности, уже в этот момент мне можно было выключить диктофон и уйти, но зачем-то я осталась.

В Трое чувствовалась уверенность в себе, чувство превосходства, которое было трудно игнорировать. Когда он начал играть, я заметила, что его страсть к игре была всепоглощающей. Он двигался с плавной грацией, его мускулы перекатывались под кожей, когда он передвигался по залу. Его глаза сияли энергией, он мгновенно принимал решения и оценивал обстановку. Он казался прирожденным лидером, и было легко понять, почему он стал звездой команды.

Но меня привлекло не только его спортивное мастерство. В присутствии Троя было что-то такое, что, казалось, наполняло комнату электрической энергией. Вокруг него складывалась определенная аура, магнетизм, который притягивал людей. И когда я наблюдала за его игрой, то не могла не почувствовать трепета в груди.

Я обратила внимание на то, как его товарищи по команде общались с ним во время игры. Было заметно, что, за исключением Митча, они признают его верховенство.

– Отличный пас, Трой! – крикнул Стив, когда его товарищу удался какой-то особенно сложный финт.

– Трой, ты сегодня просто супер! – воскликнул Эстебан.

Тренер засвистел, тренировка подошла к концу, и я увидела, как Трой преобразился в мгновение ока. Пот лил с него градом, он стал даже немного сутулиться, и все то, что пленяло в нем, пока он играл, словно исчезло куда-то. Чувствовалось, что он очень устал и еще – что ему приходится не так легко, как он пытается показать.

Не то чтобы я почувствовала разочарование – но я словно вернулась на землю. Прежде, чем исчезнуть в раздевалке, он обернулся и посмотрел на меня, и этот взгляд мне не понравился.

Я поняла, что он так и не простил мне дурацкий случай с сэндвичем, и мысленно приняла решение держаться от Троя Белкомба подальше.

Глава седьмая
Тесса. Открытия

Сидя в университетской библиотеке, я закончила писать заметку о тренировке, перечитала текст, отправила его Лине вместе с парой фотографий и стала собираться.

На паркинге я столкнулась с Маргарет, которая напомнила мне, что я обещала быть на вечеринке у Эммы.

– Не забудь, начало в восемь!

Мне уже не хотелось идти ни на какую вечеринку, и вообще я чувствовала что-то вроде сильной опустошенности. Вроде бы ничего не происходит, а чувствуешь себя, как выжатый лимон.

Чтобы отвязаться от Маргарет, я пообещала ей, что обязательно приду, села в машину и поехала домой. Ветер доносил с океана запах соли. После пустынной Аризоны я так и не привыкла к тому, что живу в городе, расположенном у воды, и что каждый день могу теперь ездить в университет и обратно по знаменитому бульвару Сансет.

Внезапно я заметила, что веду машину быстрее, чем следует. Еще немного, и я превышу дозволенную скорость. Это меня испугало. Я не привыкла терять голову, а сейчас я чувствовала, что упускаю контроль над собственной жизнью.

Я заставила себя снизить скорость и попыталась думать о чем-то нейтральном, но, разумеется, в мыслях был один только Джордж. Я смотрела на пальмы, пролетающие мимо меня, и размышляла о том, что он сейчас делает в Финиксе.

«Может, он пишет Кимберли разные дурацкие послания в мессенджере… Совсем как мне в начале наших отношений».

От этих мыслей я сделалась совсем не своя. Мне хотелось плакать, и в то же время возмущало, что я так расстраиваюсь из-за парня, который мной не дорожит.

Поставив машину в гараж, я забрала рюкзак и двинулась в дом. В гостиной я наткнулась на отца, который был не один, а с Эмили, сотрудницей издательства, которая помогает ему вести блог и занимается некоторыми другими аспектами, связанными с его продвижением.

Судя по всему, ведение блога успело продвинуться достаточно далеко, потому что рука моего отца лежала на талии этой симпатичной брюнетки лет 35, и вдобавок он и Эмили были заняты тем, что обменивались страстным поцелуем, в котором участвовали их языки.

– Ой, – сказала я. Совершенно как в каком-нибудь дурацком фильме.

Мой отец и Эмили отпрянули друг от друга и уставились на меня, покраснев.

– Тесса? – растерянно спросил отец. – А… э… разве ты не должна встречать Джорджа в аэропорту?

– Джордж не прилетит, – объявила я. – Мы расстались.

Растерянность на лице моего отца сменилась удивлением.

– Что? Когда это случилось? – спросил он, вглядываясь в мое лицо.

Я пожала плечами.

– Несколько часов назад. Он сказал, что мы больше не вместе.

– Тесса, мы можем поговорить об этом? – после паузы осторожно спросил отец.

Я заставила себя улыбнуться.

– Я в порядке, – сказала я, стараясь, чтобы это прозвучало убедительно. – Правда.

Отец нахмурился, поскреб бороду и обернулся к Эмили, которая еще не проронила ни слова. Она явно чувствовала смущение в моем присутствии и избегала смотреть на меня.

– Может быть, ты принесешь нам чаю? – предложил отец.

Эмили молча кивнула и с явным облегчением выскользнула из комнаты. Вообще отец не очень любит чай, я – тоже. Но это был вполне годный предлог для того, чтобы остаться, так сказать, в семейном кругу и прояснить некоторые моменты, не предназначенные для чужих ушей.

– Так что Джордж? – начал отец, когда Эмили скрылась за дверью.

– Нет, сначала ты, – попросила я.

– А что я? – Отец вздохнул. – Ладно. Мы с Эмили встречаемся уже несколько месяцев. Она замечательная.

Я задумалась. Это была новая ситуация, к которой я оказалась не готова. С одной стороны, моему отцу еще нет 50, и он совсем не урод.

С другой стороны, моя подружка Элис мне кое-что рассказывала о своей семье. У нее была мачеха, да такая, что Элис подростком сбежала из дома, чтобы только ее не видеть. Потом отец Элис, к счастью, развелся и нашел себе другую жену, с которой Элис отлично поладила.

Одним словом, когда место твоей матери занимает посторонняя женщина, не угадаешь, на кого нарвешься. Элис уверяла, что первая мачеха, пока не стала законной женой, была мила аж до сиропности и не вызывала у нее отторжения, а как только угнездилась в доме, тут-то и стало ясно, чего она стоит.

Я немного знаю Эмили, и она всегда производила впечатление разумной сдержанной женщины, но что это значит на самом деле? Не маска ли это, которую она надевает, имея дело с другими людьми?

И потом, хотя мой отец не миллиардер и даже не мультимиллионер, с точки зрения большинства он человек вполне обеспеченный, что уже привлекало к нему в прошлом золотоискательниц, хоть и не самых крупных.

– А это не может быть, как с миссис Пристли? – довольно бестактно ляпнула я.

Отец покраснел, и я, кажется, тоже.

– Нет, ну это невозможно… – начал он.

Миссис Пристли была очаровательная женщина, владелица газеты в одном из городков, куда отец приехал с рекламой своей новой книги. Она оказалась его горячей почитательницей и так настойчиво стала выражать свое восхищение им лично, что многим – и мне в том числе – стало казаться, что у них назревает серьезный роман. Положение спас Айра Левинсон, который навел о миссис Пристли подробные справки и выяснил, что она специализируется на специфическом шантаже: сначала заманивает жертву с деньгами, потом грозится обвинить ее в попытке изнасилования и с помощью юристов выколачивает максимальную компенсацию.

К счастью, отец не успел завести с миссис Пристли отношений, и ему хватило ума спастись бегством. Однако отстала она от него далеко не сразу, а когда он отыгрался, выведя ее в качестве жертвы в одном из своих романов, до нас дошли слухи, что она с адвокатами ищет способ, как бы притянуть его к ответу.

В итоге ей пришлось отстать от нас, но вся эта история неприятно повлияла на моего отца. Он стал более замкнутым, более скептичным, и в его книгах стали прорываться интонации, ранее ему не свойственные.

Когда мы перебрались в Лос-Анджелес и я сказала, что могу жить в кампусе, отец воспротивился. Совсем недавно он предлагал, чтобы Джордж тоже поселился в нашем доме. А между тем…

А между тем, если бы я жила в кампусе, он без помех мог бы встречаться с Эмили здесь, и вообще они могли бы жить вместе. Или на самом деле у него с ней не настолько серьезные отношения? Я терялась в догадках.

– Пап, у вас это серьезно? – спросила я прямо, устав ломать себе голову.

– Кажется, да.

В его ответе не было намека на уклончивость. Он ответил вполне честно, так, как он понимал сложившуюся ситуацию. Отец не раз говорил мне, что до сих пор, несмотря на бегство моей матери, считает себя женатым. Поэтому, конечно, ему было непросто дать определение тому, что связывало его с Эмили.

– Ты не сердишься? – спросил он, немного поколебавшись.

– Я? Нет.

– Она хорошая, – сказал отец. – Вот увидишь.

Я ничего не имела против Эмили, но все же чужой человек где-то там – это одно, а когда он становится частью вашей семьи – совсем другое.

Буду откровенна. У меня не было никакого желания проверять, похожа Эмили на мачеху Элис номер один или на мачеху номер два. В настоящий момент – уж точно.

Должно быть, на моем лице отразилось больше, чем я собиралась сказать, потому что отец сконфуженно покосился на меня и усмехнулся.

– Ну вот, ты уже дуешься на меня. Пойми, я устал. Эти чертовы романы, которые я пишу, эти маньяки, которых придумываю… – Он скривился. – И почему люди так любят читать про всякую дрянь?

– Тебе же нравится писать детективы, – удивилась я.

– Ну да, но Айра постоянно требует больше крови, больше зверств. Мол, они хорошо продаются, потому что читатели любят, когда им щекочут нервы. И Дора туда же: «мы не сможем продать ваши книги, мистер Ломбард, если вы не будете писать то, что люди хотят читать». А я пишу и постоянно думаю: что, если какой-нибудь мерзавец примет то, что я написал, как руководство к действию? Это ведь неприятно, понимаешь? Очень неприятно.

Я слушала и не верила своим ушам. Мне всегда казалось, что отец любит сочинять, ведь он стольким пожертвовал ради того, чтобы его стали печатать. Но, оказывается, он разочаровался в своей работе, точно так же, как я – в Джордже. И совершенно непонятно было, что с этим делать.

– Ты хочешь все бросить? – спросила я.

– Как я могу? – Отец развел руками. – На что мы будем жить? Что я буду делать? Вернусь в Кэмп-Верде? При одной мысли об этом я готов хоть сто романов о маньяках написать.

Я не смогла удержаться от улыбки.

– Ничего, папа, – пообещала я. – Вот увидишь, все будет хорошо.

– Ну, этот роман я как-нибудь добью. – Он вздохнул. – А ты? Что будет с тобой? Вот что меня волнует больше всего.

– Ладно, пап… Люди расстаются. Такое случается, и даже часто. Я же не одна такая на свете.

– Меня не волнуют люди, я говорю только о тебе, – категорично ответил отец. – Я же вижу, как ты расстроена. Джордж тебе совсем голову заморочил, а потом взял и слился. Мне рассказывали, что его папаша в молодости был такой же – закрутит роман, а потом сбежит.

Ах, так вот почему он на дух не выносил Джорджа.

– Я не расстроена, – оскорбленно сказала я и в доказательство расправила плечи и выставила вперед подбородок. – И вообще я собираюсь сегодня на вечеринку. Плевать на Джорджа, если он меня не оценил, тем хуже для него… Кстати, тебя Миранда искала, хотела с тобой поговорить. Она до тебя дозвонилась?

– Ах, да, Миранда. – Отец поморщился. – Знаешь, я не готов сейчас это обсуждать. Она тебе что-нибудь сказала?

– В смысле? Она искала тебя, больше она мне ничего не сказала.

– Да? Ну тогда хорошо.

Эмили вернулась в комнату с подносом, на котором стояли чайные чашки.

– Я заварила зеленый чай, – сказала она, улыбаясь и явно ища моего одобрения.

– Терпеть не могу зеленый чай, – не удержалась я.

Нет, мне не хотелось уесть Эмили, но я действительно не люблю зеленый чай. Отец сокрушенно поглядел на меня.

– А я вот люблю, он очень полезный, – сказал он.

– Это маркетинговая уловка, – объявила я. – Кучу продуктов не продать, если не объявить их полезными.

Мой ответ вышел не слишком вежливым, и отец едва заметно нахмурился.

В этот момент я окончательно решила, что поеду на вечеринку к Эмме, лишь бы не оставаться здесь. Пребывание в четырех стенах действовало мне на нервы, и я подумала, что мне необходимо встряхнуться. Тем более что Эмма тоже жила в Брентвуде, и, значит, ехать мне было недалеко.

Глава восьмая
Тесса. Вечеринка

Я собиралась просто переодеться в драные джинсы, прыгнуть в машину, по дороге заехать в торговый центр и купить Эмме подарок, чтобы не являться с пустыми руками. Но черт дернул меня поглядеть страницы Кимберли в соцсетях, а там обнаружилась она в умопомрачительном платье цвета фуксии. И в обнимку с Джорджем. Моим Джорджем.

Я не думала, что способна заполучить такое сердцебиение, какое настигло меня при виде этих беззаботных фоток. Мне хотелось плакать и одновременно – швыряться в ярости чем попало куда попало, да хотя бы в стену. Следовало срочно что-то с этим делать, потому что агрессия до добра не доводит.

Я побежала в ванную и долго плескала холодной водой себе в лицо. Поглядев в зеркало, я внезапно поняла, что моя прическа никуда не годится. После чего схватилась за ножницы и тут же, не отходя от кассы, откромсала свои длинные волосы.

Уже в следующее мгновение я в этом раскаялась, но было уже поздно. Я полезла за лаком для волос и попыталась соорудить какую-то прическу из того, что у меня оставалось.

Вышло что-то в стиле 80-х, но за эпоху я, честно говоря, не поручусь. Все стояло дыбом, а что не стояло дыбом, торчало в разные стороны и, кажется, вполне точно отражало мое душевное состояние. Моя бабушка Грейс, которая до сих пор живет в Кэмп-Верде, называет такие прически «вороньим гнездом», хотя я подозреваю, что от того, что было у меня на голове, вороны шарахнулись бы в ужасе и потеряли голос.

Но мне уже море было по колено, и я залезла в свой гардероб.

Само собой, после того, как я увидела Кимберли в фуксии, я уже не могла явиться на вечеринку в простых – или в не очень простых – джинсах. Душа моя жаждала мести, и я вывалила из шкафа все платья, какие у меня были в наличии.

Пожалуйста, вот струящееся макси-платье из тончайшей материи с нежным цветочным рисунком, которое выглядит более чем соблазнительно. Но ткань – чертов полиэстер, а вечером в Лос-Анджелесе носить полиэстер – верный способ несколько часов задыхаться, обливаясь потом.

Это не годится, синее платье слишком простенькое, зеленое потребует подстраивать под него весь образ, и вообще этот оттенок мне больше не нравится. А вот – не угодно ли – приталенное кружевное платье с замысловатыми деталями и романтическим очарованием, в котором можно почувствовать себя принцессой из сказки. Но оно наглухо закрытое и с длинным рукавом. Тоже мимо.

Отбросив охапку нарядов (кроме тех, которые я здесь перечислила, там было еще несколько), я нырнула в самые отдаленные глубины шкафа, где лежало оно – шелковое платье от Dolce&Gabbana на шелковой же подкладке, которое я купила на свой восемнадцатый день рождения.

Две недели я ходила на свидание с ним в бутик, мерила его, украдкой гладила ткань, как любимого кота, и страдала от сознания, что кто-нибудь другой может его купить и разлучить нас. Деньги мне дал отец – правда, он, по-моему, полагал, что я собираюсь купить себе навороченный ноутбук. Но ни один ноутбук не вдохновлял меня так, как это платье с дивными цветами, похожее на воплощенную мечту.

Меня не остановило даже соображение, что в повседневной жизни такие платья носить почти некуда, если, конечно, вы не обладаете смелостью миссис Мерриуэйзер. Душу мне грела мысль, что как-нибудь в Финиксе я надену этот наряд – может быть, по случаю нашей помолвки с Джорджем, хотя так далеко я предпочитала не загадывать.

Но Джордж теперь с другой, зато платье меня не оставило, оно по-прежнему со мной. И когда я его надеваю, я, черт возьми, чувствую себя на все сто. И даже лучше. Такое платье выделит вас в любой толпе. И вознесет на невидимый пьедестал.

Надев это платье (с молнией, как всегда у Дольче, пришлось повозиться), я почувствовала, как меня охватывает чувство умиротворения. Нежный шелк ласкал мою кожу, нигде ничего не топорщилось, намертво вшитая подкладка не подворачивалась и не устраивала неприятных сюрпризов, сложная система вытачек не мешала двигаться и не стесняла дыхание. Просто идеал, да и только.

Я покружилась перед зеркалом, и мое отражение улыбнулось мне в ответ – незнакомое, но в то же время такое знакомое. Такой я и должна быть – уверенной, беззаботной и сияющей. И даже прическа меня не портила. Но она требовала соответствующего макияжа, такого же сумасшедшего, как она сама.

Я вздохнула и полезла в ящик с косметикой.

Яркие тени, лиловая помада и два слоя туши почти сделали меня похожей на модель, которая сбежала с дефиле. Оставалось решить вопрос с туфлями. Я подумала, что надену балетки, а на месте сменю их на туфли на каблуке, тоже от «Дольче и Габбана».

Сегодня вечером я не хочу страдать от предательства своего бывшего парня. Сегодня я хочу быть девушкой в шикарном платье, которая привлекает к себе внимание каждым своим шагом.

Я пойду на эту вечеринку, и она будет моей – не ради кого-то другого, а ради меня самой. Точка.

Так, пудру на всякий случай надо взять с собой, помаду тоже, и духи. Я побросала все в рюкзак, засунула туда же туфли в фирменном пыльнике и сбежала по лестнице.

Эмили и отец негромко беседовали в гостиной. Услышав мои шаги, они оба повернули ко мне головы – и, без преувеличения, остолбенели.

– Ну как? – весело спросила я.

– Милая, – начал отец, когда обрел дар речи, – а ты уверена, что…

– Я ни в чем не уверена, я иду веселиться, – объявила я.

И шагнула прямиком в калифорнийский вечер. Теплый ночной воздух шалью окутал меня, когда я вышла в темноту, и я почувствовала, как по моим венам пробежал трепет возбуждения.

Что-то непременно случится сегодня, этот вечер запомнится надолго…

Или нет.

Я села в машину, мотор заурчал, и я двинулась навстречу своей судьбе.

Заехав в магазин, я купила Эмме подарочный набор с дорогими духами и бутылку хорошего шампанского. Знаю, фантазия у меня бедная, но дарить следует то, от чего ты бы и сам не отказался. Кто-то упоминал при мне, что Эмма собирает коллекционные куклы Барби, но такого рода подарки надо заказывать заранее, и у меня уже не было времени, чтобы их искать.

Раньше я не была у Эммы в гостях, и для меня оказалось сюрпризом, что ее семья живет в громадном трехэтажном особняке, по сравнению с которым наш дом показался бы скромным теремком. Сад был ярко освещен, и прямо в нем устроили танцплощадку, на которой работал настоящий ди-джей. Шары, фонарики, надписи «С днем рождения, Эмма!», грохот музыки, говор и смех – все смешалось, создавая атмосферу праздника, и я почувствовала, что вновь могу дышать полной грудью. Именно нечто подобное мне и было нужно.

– Ой, Тесса! – закричала Маргарет, заметив меня, когда я, сняв балетки, надевала туфли. – Классное платье! Дольче, верно? Ой, я угадала! А мы уже разрезали торт, ты опоздала!

– Нет, нет, торт еще остался! – возразила Эмма. – Принесите сюда… ой, это мне подарок? Как мило! Спасибо, дорогая! А шампанское мы сейчас откроем…

Хлопнула пробка, напиток полился в бокалы.

– Нет, нет, – запротестовала я, – я не пью, я за рулем…

– Тесса, ты что, из Солт-Лейк-Сити?[8]8
  Солт-Лейк-Сити – город в штате Юта, центр секты мормонов, которые считаются строгими трезвенниками.


[Закрыть] Ты же вроде у нас из Аризоны! Выпей, если что, я скажу шоферу, он тебя отвезет…

Смирившись, я выпила бокал и съела кусочек торта (к черту мысли о весе и лишних калориях), а потом выпила второй бокал, и еще один.

Я чувствовала, как мое сердце бьется в такт музыке. Шампанское ударило мне в голову, и все заботы стали казаться такими далекими, такими несущественными… Уже знакомый мне Эстебан пригласил меня танцевать и крепко обнял за талию.

– А днем ты была совсем другая! – сказал он, заглядывая мне в глаза. – Такая строгая…

– Я? Строгая? – изумилась я, смеясь.

– Ну да, Трой, подтверди!

Трой, в кожаной куртке и темных очках, блуждал по саду как тень. Время от времени на нем пыталась повиснуть то одна, то другая гостья, но он отвергал их поползновения с небрежностью типичного голливудского принца. Взгляд его был устремлен на Маргарет в красном гипюровом платье, которое невероятно ей шло. Разумеется, Маргарет не нарочно вырядилась так, чтобы затмить свою подружку Эмму; это получилось как-то само собой.

Несколько раз Трой подходил к Маргарет, чтобы перекинуться парой фраз и пригласить ее на танец, но она, судя по всему, отвечала отказом. По лицу Троя я видела, что это его задевало. Конечно, он делал вид, что все в порядке и он уважает волю Маргарет, но по себе я знала, что все мы способны на притворство, когда наши чувства задеты.

– Тесса, вот это платье! – завопила Элис, пробираясь ко мне через толпу гостей. – Ух!

Элис невысокая, общительная, говорливая брюнетка, она увлекается искусством, особенно графикой, и сама рисует. У нее прочные отношения с Роджером, который учится курсом старше, и сейчас она вела его за собой, крепко держа за руку.

Когда я увидела это, мне сжало горло. Почему не я, черт побери, почему я не могу вот так же идти с Джорджем, держа его за руку и сплетя наши пальцы…

Звуки музыки стали громче, и я почувствовала, как в воздухе пульсирует энергия вечеринки, но мой настрой был сбит. Я извинилась и убежала в дом, сказав, что мне надо поправить макияж.

Зеркало в ванной комнате отразило мое напряженное лицо. Почему я не могу перестать думать о Джордже? Ведь это же невыносимо, просто какая-то душевная рана, которая может раскрыться от любой мелочи.

Сколько еще я так буду страдать? И зачем вообще нужны эти страдания, от которых никакого проку?

Я вышла из ванной комнаты и подошла к окну, чтобы перевести дух. Долговязый Эстебан, судя по всему, не слишком переживал из-за моего отсутствия: обняв красотку в алом гипюровом платье, он лихо отплясывал с ней на танцплощадке. И я ничуть не удивилась, узнав Маргарет.

Почему я не могу быть такой же беззаботной, как они? Почему я не могу быть такой же уверенной в себе?

Я глубоко вздохнула, чувствуя, как меня начинает одолевать уныние. Нет, это уже никуда не годится. У Эммы праздник, день рождения, а тут я буду отравлять ей веселье своим кислым видом. Так нельзя.

Я спустилась по лестнице и стала пробираться сквозь толпу, кивая на ходу друзьям и знакомым.

– Привет, Лина!

– Ой, Тесса! Классная прическа! – Моя подруга засмеялась и исчезла в толпе.

– Привет, Рикардо! Привет, Стив! Привет, Трой… а, мы уже здоровались.

Трой поглядел на меня, как мне показалось, с некоторой опаской.

– Только без сэндвичей, – шепнул он. Мне стало смешно, и я фыркнула.

– Извини, – проговорила я. – Просто… ну…

– Твое призвание – кормить обездоленных? – поинтересовался Трой, иронически выгнув бровь.

– Нет у меня никакого призвания. – Я передернула плечами. – А почему именно баскетбол?

– Что?

– Почему ты выбрал баскетбол? Потому что он дает ощущение полета?

Трой, кажется, так удивился моему вопросу, что даже снял очки, и тут я увидела, что у него зеленые глаза.

– Нет, так не пойдет, – сказала я вслух. – Так у тебя синие или зеленые глаза? Ты носишь линзы или как? А то я совсем запуталась…

– Не надо путаться, Тесса. – Он улыбнулся, и тут я впервые заметила, что, когда он улыбается, на щеках у него появляются ямочки. – Давай выпьем шампанского. А глаза у меня серые, если что, просто при разном освещении кажутся разного оттенка. И никакие линзы я не ношу.