Текст книги "Тайны русской души. Дневник гимназистки"
Автор книги: Виктор Бердинских
Жанр: История, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 5
1914 год
Четверг, 6 ноября
Петроград.
Я здесь, то есть у З. Я.9595
З. Я. («генеральша») – хозяйка петроградской квартиры, в которой, будучи курсисткой, некоторое время жила автор «Дневника…». Возможно: Минюшская Зинаида Яковлевна (? – 1917?) – вдова Минюшского Александра (Алексея?) Павловича (1835 – 1884), действительного статского советника («генерал-майора»?), члена Совета детских приютов. Проживала в доме № 104 по Набережной реки Мойки (Санкт-Петербург / Петроград).
[Закрыть], уже со вторника (4 ноября). Приехала к пяти часам (вечера). И в этот же вечер (до обеда – до шести часов) разложилась…
Мне не то что скучно здесь, нет, а как-то – неловко, холодно, чего-то не хватает. Не то – музыки, семейного уюта, любящей руки, нежных или горячих поцелуев, дружеских пожатий руки и шутливых насмешек…
Я не могу сказать, что моя комната неуютна. Она изящна, со вкусом обставлена – настоящий кабинет пожилой дамы. Но при скупом дневном освещении она немножко уныла, при свете люстры – пусто-холодна, и только – когда на письменном столе горит маленькая электрическая лампочка под желтым абажуром с кружевами – точно согреваются кирпично-малиновые обои, золоченая спинка стула и мягкая обивка кресел. Шкаф с книгами и мой удобный широкий диван за моей спиной тонут во мраке…
Надо отдать должное – заниматься здесь мне будет гораздо удобнее: полная тишина – и целая комната в моем распоряжении. Ведь благодаря этой тишине – хотя, собственно говоря, я на нее почти не обращаю внимания, лучше было бы, если бы был слышен разговор, музыка, – значит, вернее, благодаря почти полному одиночеству я и пишу эти строки…
У Зинаиды Яковлевны («генеральши») болит голова, она лежит, а мне заниматься не хочется. Не лежит сердце к этому Abrégé de’l «Histoire des rapports de l`Eglise et de l’Etat en France (1789 – 1870)» Debidour`a9696
А. Дебидур, «История отношений церкви и государства во Франции в 1789 – 1870». – Париж, 1898. Антонен Дебидур (1847 – 1917) – французский историк, руководил кафедрой географии, с 1880 года – кафедрой истории университета в Нанси.
[Закрыть].
И так тосклив Laronde…9797
Ларонд (Ляронд) Андрей Александрович (Феликс Андре; 1871 – 1931?) – педагог, библиограф. Родился во Франции. Окончил Политехнический институт в Париже (1894), а затем – Парижский Восточный институт, где занялся изучением русского и кавказских языков. Имел диплом Парижского университета – на степень бакалавра словесности и наук. В 1898 – 1899 стажировался четыре месяца в Казанском университете, а затем поступил вольнослушателем в Санкт-Петербургский университет. С 1900 года окончательно поселился в России, был избран лектором французского языка столичного университета. Преподавал также французский язык на Высших женских («Бестужевских») курсах (1901 – 1918).
[Закрыть]
Зато я в восторге от другого француза – Пернэ9898
Пернэ Константин Карлович – преподаватель французского языка на Высших женских («Бестужевских») курсах в 1909 – 1910 и 1914 – 1915 годах.
[Закрыть] (не знаю, как пишется по-французски). Была сегодня в первый раз у него на уроке. Впрочем, он и читает только, кажется, во второй раз. Он всё время говорит по-французски, спрашивает читать курсисток, у них же доспрашивается значения тех или других слов – посредством синонимов и противоположений, заставляет курсисток говорить по-французски эти коротенькие фразы, понимает их по-русски только при переводе – словом, заставляет работать. И (курсистки) читают Voltaire (Вольтер) и Zola (Золя)…
А Laronde, со своим «abrégé»9999
Здесь: «резюме» (фр.).
[Закрыть] и плоскими шутками, со своим удивительным знанием русской грамматики и типично русских выражений, стал мне почти противен…
Если мне можно еще попасть к Пернэ – запишусь, хотя бы экзамен пришлось держать в самом конце года. Но у него я узнаю так много, у него буду с удовольствием заниматься…
Лосского100100
Лосский Николай Онуфриевич (1870 – 1965) – философ, профессор Санкт-Петербургского университета (с 1916 года). Основные труды – по психологии, логике, проблемам интуиции, свободы воли и др. Преподавал философию на Высших женских («Бестужевских») курсах (1907 – 1918). В 1922 году выслан за границу, до 1945 года жил в Праге, в 1947 – 1953 годах – в Нью-Йорке. Скончался и похоронен в Париже.
[Закрыть] у нас не было сегодня. И я прошла к Юдиным. Екатерина Александровна так меня встретила, что я почувствовала себя если не на «седьмом небе», как говорится, то совсем как дома. Тетя была совершенно права, когда говорила Лидии Ивановне (Бровкиной) про меня:
– Она там – у своих…
Лапшин101101
Лапшин Иван Иванович (1870 – 1952) – философ. Окончил историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета. Преподавал историю педагогических теорий и философию на Высших женских («Бестужевских») курсах (1896 – 1916). В 1922 году выслан из России. Жил в Праге, где был профессором Русского юридического факультета. Основные сочинения: «Законы мышления и формы познания» (1906), «Проблема “чужого Я” в новейшей философии» (1910), «Философия изобретения и изобретение в философии» (т. 1 – 2, 1922).
[Закрыть], наш психолог, отчасти был прав, когда говорил, что «в дневнике человек всегда представит себя иным, чем он есть на самом деле: или гораздо хуже, или гораздо лучше – и тогда будет считать себя непонятым. Чистой правды, всей правды он в дневнике никогда не скажет…».
Я согласна с этим – отчасти. Я ни одному человеку в мире (по крайней мере – сейчас) не скажу, что меня беспокоит, что заставляет страдать и плакать – скупыми слезами, с окаменелым или искаженным лицом, или – что вызывает сияющую, торжествующую улыбку. Об этом я не скажу, да и не напишу также, кроме разве слабого намека – в своих нескладных стихах. Да. Но зато всё, что касается моей жизни – менее интимной, что ли, то я постараюсь выразить ее – сжато и тем не менее полно, и если здесь также не будет всей правды, то только лишь потому, что всякая «мысль изреченная есть ложь»102102
Цитата из стихотворения Ф. И. Тютчева «Silentium!» («Молчание!»).
[Закрыть], то есть потому, что слова бессильны выразить мысль – во всей полноте ее духовной стороны. Конечно, это последнее относится ко мне – и только ко мне, потому что ведь я же не знаю, может быть, кто другой и сумеет это сделать…
Пятница, 7 ноября
1 час 25 минут дня.
Недавно вернулась с курсов и только что кончила об… Нет – завтракать…
Сегодня – день смерти Толстого, и у нас на курсах закрыты все лавочки. Теперь идут общие лекции о Толстом – Котляревского103103
Котляревский Нестор Александрович (1863 – 1925) – литературовед, историк литературы, литературный критик, публицист. Академик Российской академии наук (1917; академик Санкт-Петербургской академии – с 1909 года). Основные труды – о сентиментализме и романтизме в литературе. Первый директор (с 1910 года) Пушкинского Дома (ныне Институт русской литературы («Пушкинский Дом») Российской академии наук). Активно занимался педагогической деятельностью, в том числе – преподавал историю литературы на Высших женских («Бестужевских») курсах (1892–1899, 1909 – 1916).
[Закрыть] и Булича104104
Булич Сергей Константинович (1859 – 1921) – ученый-лингвист, историк музыки, композитор. Языковед широкого диапазона: историограф русского языкознания, основоположник экспериментальной фонетики в России, автор многих лингвистических учебных курсов. Ученик И. А. Бодуэна де Куртенэ. С 1908 года – профессор Санкт-Петербургского университета. В 1891 – 1918 годах преподавал общее и сравнительное языкознание, русскую филологию и теорию музыки на Высших женских («Бестужевских») курсах, где также – с 1910 года – был ректором (последним в истории этого учебного заведения). Поборник автономии высшей школы. Один из активных авторов статей в энциклопедии Брокгауза и Ефрона. Член Конституционно-демократической («Кадетской») партии.
[Закрыть]. Я с удовольствием осталась бы послушать – мне и билет был дан, но я точно и определенно сказала Зинаиде Яковлевне («генеральше»), что вернусь к часу. Искушение было велико, но остаться я не могла – ведь это не дома, не у Юдиных! – тем более что вчера (я) опоздала на целый час…
Воскресенье, 8 (ноября)
Была у Юдиных – вчера (7 ноября) и сегодня. Вчера Миша (Юдин) был именинником. Я пила у них чай, так как отправилась (к ним) после обеда… А сегодня была в Соборе, кажется – Спасо-Преображенском, у Обедни. Потом завтракали – с оккультистом. Зовут его, если не ошибаюсь, Николай Васильевич Чудов (или Чудин). Сегодня (он) был мил и любезен…
Потом: «генеральша» взяла (еще утром) билеты на лекцию – себе и мне, но оставила их там – потому, что деньги забыла, так я ходила их взять и заплатить деньги…
А потом отправилась прямо к Верке Базаркиной, ибо Зинаида Яковлевна («генеральша») пошла обедать к мадам План– сон. Верка идет в «Александринку»105105
Александринский театр («Александринка») – ныне Российский академический театр драмы имени А. С. Пушкина – на Невском проспекте в Санкт-Петербурге. Старейший отечественный драматический театр: ведет свою историю с 1756 года. Первоначальное название – «Русский для представлений трагедий и комедий театр». С 1801 года – «Малый театр». С 1832 года стал называться «Александринским» – в честь супруги (с 1817 года) российского императора Николая I Павловича.Глава 6. 1915 год
[Закрыть]. Вот неудача!.. Мы с ней поговорили – очень немного, но достаточно и того, что я узнала. Мне жаль, так жаль ее!.. И завтра я пойду к ней – в промежутке (между занятиями). Мы должны переговорить обо всем, и тогда, быть может, я успокоюсь, хотя может случиться и обратное. Но думаю, что всё же буду спокойнее. Я уверена, что нет…
Я уже сегодня почувствовала себя спокойной и сильной. Я не знаю, скажу ли я ей то, что еще так недавно писала, что не скажу ни одному человеку в мире. Может быть, и не скажу. Почему? Потому что, кажется, это будет нужно. Зачем? Не знаю… Может быть, для того, чтобы она успокоилась, может быть, для того, чтобы она не считала меня «неземным созданием», чем-то непорочным, чистым, чтобы она знала, что я порочна, грешна – и еще как!..
Нет, не знаю! Я… Я ее люблю, мне хочется ее приголубить!.. Она говорит, что у нее душа стала изломанная. И, я думаю, своими резкими выходками она хочет прикрыть душевную болезненную чуткость…
Очень вероятно, что всё это не так, но ласка никогда не повредит, и мне так хочется прижать эту буйную голову к своей груди! Пускай она меня даже оттолкнет. Всё равно…
Господи! Вот расписалась, еще ничего не видя!..
От нее (Веры) я проехала к Юдиным. Выпила чаю – и поехала домой. Алексей Николаевич (Юдин) ехал в гости, и до трамвая (мы) дошли вместе…
Глава 6
1915 год
14 января
Я снова здесь (в Петрограде). С 12-го (января). Это мои первые именины в холодном, унылом одиночестве. Юдины не придут. Екатерина Александровна кашляет, у Леночки болит горло. Ну что же…
И Клавдии я не написала, значит – она тоже не будет. И – лучше. Не нравится мне она нынче. Только бы Гриша (Куклин) не вздумал прийти.
Ведь он может от Зинаиды Александровны (Куклиной) узнать мой адрес: я сказала ей, что пока старый останется…
Сегодня мне бы этого не хотелось. За то полугодие я была уверена, что этого не случится, а нынче – нет. Хотя со мной (да и вообще) теперь он сдержан и, пожалуй, будет приличен и здесь – в этой зеленой гостиной с мебелью красного дерева…
Что писать, что думать? Видела во сне тетю Аничку – наливала ей чай, а тут же сидела Анна Александровна… Потом – мыла какую-то картину и рассматривала старинные, широченные платья, потом – еще что-то, не помню что!..
Минут через пять пойду к Обедне… Потом – сегодня же – постараюсь: напишу, как прошло Рождество (в Вятке), всё напишу… Впрочем – нет: всего, вероятно, не напишу. К чему обманывать: в некотором я и себе боюсь признаться, признаюсь с трудом, точно – потихоньку от самой себя, и этого, конечно, не напишу…
Ну – пошла…
4 ½ часа (пополудни).
Только что напились чаю. «Генеральша» сидит у себя, а я – у себя… И пишу…
Я хотела описать Рождество. Ну, хорошо…
После утомительных, но веселых дежурств на льготу – так противоположных по настроению с днями, следующими за провалом на французском экзамене, и после покупки железнодорожного билета я (в тот же день) поссорилась с «генеральшей»… Вернее, она на меня рассердилась – за то, что я не решилась пойти с ней в гости к каким-то тетушке и дядюшке Е. А.
Мне, провинциалке, это показалось дико: у нас не ходят в гости к людям, которых видели всего каких-нибудь пять минут и для которых ты представляешь пустое пространство. А она не поняла и обиделась:
– Как будто это вас ведут в какой-нибудь неприличный дом…
Этот день был для обеих пыткой. Ей было горько до слез, а мне – страшно неприятно, что я выдала такую штуку почти перед самым отъездом.
Это было 6-го (декабря). По обстоятельствам я была, безусловно, виновата, ибо я ей многим обязана – и должна была поэтому исполнить даже ее прихоть… Нечего скрывать: она так думает, и поэтому мне надо было извиниться, что я и сделала – вечером, часов в одиннадцать. Дело кончилось на следующий день утром – объяснением, которое пояснило мне всё, а ей не дало ровно никакого объяснения моего поступка. Но ведь достаточно, что я «сознала, что поступила бестактно»…
Миша (Юдин) потом говорил, что надо бросить все условности, тогда и не будет подобных столкновений. Но ведь здесь этих условностей так много – гораздо больше, чем у нас (в Вятке), а Миша советует откинуть все вятские (условности) – пока я живу здесь (в Петрограде). Постараемся…
До 10-го (декабря) мне всё же было трудно – чувствовалась натянутость, но в (этот) день (а особенно – в момент отъезда) она исчезла…
Я уезжала (из Петрограда в Вятку) 10-го (декабря) вечером. Пришлось помучиться в дороге, так как ехали солдаты и мужики, потом – грудные младенцы, с неперестающей «музыкой», режущей уши. Благодаря этим соседям и Вере Зубаревой106106
Возможно, Зубарева Вера Васильевна (1896 – 1918). Родилась в Вятке в семье чиновника Губернской земской управы. В 1914 году окончила ВМЖГ, училась в Женском медицинском институте в Петрограде. Одна из организаторов Вятского большевистского комитета. В декабре 1917 года – как сестра милосердия – отправилась с отрядом Петроградской Красной Гвардии на Дон. Погибла в плену у «белоказаков» – «калединцев».
[Закрыть], да заодно и студенту (кстати сказать – нашему благодетелю), мы большую часть времени проводили на площадке (вагона), что и подбавило мне простуды, так что домой я приехала с ужасным кашлем, который не прошел еще до сих пор…
Меня встретил папа. Мы приехали домой в четыре часа (дня). Всё было так хорошо – так уютно, так мило и близко! Опущенные шторы, цветы, огоньки лампадок, полное застолье в столовой, и шумящий самовар, и чудесный суп без всяких приправ – всё такое уютное, маленькое, хорошее… Не хватало только Зины (сестры) и Кати…
Я забыла там, что мне уж около 22-х лет, забыла, что я – курсистка: дурила с ребятами или ходила по пятам за тетей Аничкой, когда она была дома. Рассказывала или, наоборот, молчала – было так хорошо, что и язык не ворочался…
Из-за кашля меня засадили дома, но я успела всё же сбегать с тетей в театр – на благотворительный спектакль в пользу раненых («Первые шаги»), к «дедушке» Витту и (в Сочельник) – ко Всенощной, в гимназию…
Потом засела дома…
Была у меня Лида (Лазаренко) – кажется, на второй день. Мы поговорили. Этот разговор ни к чему не привел, можно это сказать смело. Мы будем бывать друг у друга, вероятно, будем даже понемножку переписываться, но… не больше. Всё то, что налаживалось, всё это пошло насмарку – и больше не возобновится. Но мне теперь этого не жаль. Будь это полгода – даже меньше, гораздо меньше – тому назад, всё, может быть, было бы иначе…
Потом я стала выходить: Никольский107107
Никольский Николай Владимирович – врач в Вятке (1910-е – начало 1930-х годов).
[Закрыть] позволил, предварительно запретив говорить на улице. Почему только и он, и Аксаков108108
Аксаков Иван Васильевич (1861 – 1920) – вятский земский врач. Из мещан. Окончил Самарскую гимназию, Казанский университет (1887). Доктор медицины (1900). В 1887 – 1899 годах – на земской службе в селах Кикнур и Рудка Яранского уезда Вятской губернии (на территории проживания марийского населения), с 1890 года – в Царевосанчурской земской больнице (ныне поселок Санчурск Санчурского района Кировской области). С марта 1900 года заведовал Вятской уездной больницей. Преподавал гигиену в Вятском епархиальном женском училище. Скончался от сыпного тифа – заразившись от больного.
[Закрыть] добираются: не болит ли у меня грудь?..
Где я была – перечислять не стоит. Кто у меня был – тоже. Никого интересного. Для меня, пожалуй, интереснее всего нынче была Зинаида Александровна (Куклина), а из совершенно незнакомых – квартирант Плёсских: не то – немец, не то – поляк. Вернее – поляк, так как он – Иван Адамыч, а фамилии я не знаю. Он смешон, но почему-то интересен: вероятно, потому, что о нем очень мало известно… Но оказался невежей – благодаря необычайной скромности и стеснительности, как говорят… Кто его знает? Что значит эта чрезмерная скромность? Но он – очень сведущий господин по части военных действий…
Ну, так вот я жила себе (и) жила: блаженствовала, рисовала (главным образом – картину (для) Галины Александровны (Краснощековой), писала письма и получала их. Одно (письмо) написала Екатерине Александровне Юдиной – такое, что, пожалуй, можно подумать: девица – «немножко того»!..
Получила (письма) от Сони (три), от Леночки (Юдиных), от моей здешней Лиды (Лазаренко), от «генеральши» и от Галины Александровны – милой, хорошей Галины Александровны! Я к ней думаю отправиться завтра…
Была и еще два раза в театре – на пьесах «Кин»109109
Точнее: «Кин, или Гений и беспутство» – пьеса (1836) Александра Дюма-отца (1802 – 1870).
[Закрыть] и «Закат»110110
«Закат» – бытовая комедия (1899), принадлежащая перу Александра Ивановича Сумбатова (псевдоним – Южин, 1857 – 1927) – актера, драматурга, театрального деятеля.
[Закрыть]. 10-го (января) выехала из Вятки, 12-го (января) оказалась здесь (в Петрограде). Приехала около четырех часов дня. С «генеральшей» встретилась прекрасно, даже расцеловались. У нее был гость – Михаил Степанович Введенский111111
Введенский Михаил Степанович – действительный статский советник.
[Закрыть], приехавший из Хабаровска – посоветоваться о глазах. Он бывает каждый день. Ужасно интересный старик! Живой, подвижной, умный, много видавший и умеющий всё прекрасно рассказать, всем интересующийся – удивительно интересный и пресимпатичный старик!.. Напишу в другой раз о том, что он говорит – о войне и о всяких разных вещах…
Вчера (13 января) ездила на курсы, к Клавдии (завозила ей туфли и перчатки) и к Юдиным – повезла им все разности. Ленуханька (Юдина), моя милая девочка, нарисовала мне две картинки, но я забыла их вчера взять с собой…
Получила вчера (13 января) от «Зинки-Зелья» (Домрачевой) уже поздравительную открытку – с азалиями. А из дому – еще ничего. Что ж это они запоздали? Ведь знают же, что я в именины одна…
Одна, но мне не скучно. За этим письмом, за французской газетой и словарем, даже за столом и в гостиной – слушая эту славную маленькую попадью, «карманную жену» дрезденского батюшки, что живет теперь на Волковом кладбище…112112
Волково кладбище (ныне официально – Волковское кладбище) – некрополь в Санкт-Петербурге. Известно «Литераторскими мостками» – участком с захоронениями писателей, поэтов, музыкантов, актеров, архитекторов, ученых и общественных деятелей, а также их родственников.
[Закрыть]
Ах да! «Генеральша», кажется, может забыть «историю 6-го декабря». Она подарила мне сегодня почтовую бумагу с цветочками… Хоть бы так!..
Ну, до завтра…
Суббота, 17 января
Эти дни… Как прошли они?
15-го (января) я обедала у Юдиных и ездила к Галине Александровне (Краснощековой) – с Анютой Корепановой113113
Здесь и далее: соученицы автора по учебе на «Бестужевских» курсах.
[Закрыть]. Мы не застали ее дома. А шли с такими сияющими глазами и полным радости сердцем (я, по крайней мере). Зато обратно – как пришибленные…
На другой день, то есть вчера (16 января), бегали к ней же: сначала… узнать адрес гимназии114114
Речь идет, очевидно, о Василеостровской женской гимназии (ныне школа № 700 Василеостровского района Санкт-Петербурга, Васильевский остров, 9-я линия, дом 6).
[Закрыть], а потом – в эту гимназию. И опять – не застали ее. А там, когда были у нее на квартире, я оставила записку, приблизительно следующего содержания: «Это были мы, то есть Нина и Аня Корепанова. Будьте добры сообщить мне по телефону, когда можно Вас видеть, мне надо что-то Вам передать. № телефона…» И просила сказать (позвонить) мне – около четырех часов (пополудни)…
Но вчера (16 января) ни разу и никто не звонил… Я не знала, что делать. Решила сегодня утром позвонить сама в эту гимназию.
И позвонила – (в) пять минут десятого (утра)…
Спрашиваю:
– Занимается здесь Галина Александровна Краснощекова?
– Да.
– Будьте любезны просить ее к телефону!
– Если она не на уроке, будьте любезны подождать!
Жду – минут пять-шесть.
– Я слушаю.
– Галина Александровна, это вы?
– Да. А с кем я имею честь?
– Это я, Нина.
– Ниночка, здравствуйте! Как мне досадно, что вы меня не застали. Я вернулась через три четверти часа после того, как вы ушли. Ходила к доктору, он мне делает впрыскиванья. Но отчего вы не спросили Борю?..115115
Возможно, муж Г. А. Краснощековой.
[Закрыть]
– Я же не знала… Он дома был?
– Да-а… Но не вышел, думал – по делу, ко мне часто по делу ходят. А потом, как прочел записку, очень пожалел, что не вышел, он бы вас задержал. Ужасно пожалел, как узнал, что вы…
– Нам было очень досадно, Галина Александровна, ужасно!
– Вы где живете? Там же – у «генеральши»?
– Да.
– Отдохнули за Рождество?
– Очень.
– Спасибо вам за карточку… Мою получили?
– О, да, спасибо… Когда вас можно видеть?
– Да вот… Завтра.
– В какое время?
– Я буду свободна от пяти.
– А мне… можно после семи к вам приехать? Не поздно для вас?
– После семи? Нет, конечно, не поздно. Приезжайте. Я буду ждать… А кто это – Корепанова?
– Да ваша же ученица – из 3-й группы.
– Какая она?
– Маленькая и толстенькая.
– Не помню…
– Я, может быть, с ней приеду… Ну, так завтра?..
– Хорошо, жду. Целую вас. До свидания…
И я полетела на курсы, переговорила с Анютой (Корепановой) (ей, оказалось, нельзя – вот и хорошо!) – и отправилась к Юдиным: неофициально, как говорит Алексей Николаевич. Прихожу:
– Выручите меня из беды!
– Из какой? Ну-те!
– Ну, беды не беды, а из неловкого положения. Вот какая история. (Мне) надо завтра к Галине Александровне, она свободна от пяти (часов), я просила – нельзя ли к ней после семи. (Она) говорит – можно, но вот ведь что: мы (у «генеральши») будем обедать не одни, значит, за стол сядем около семи (часов), просидим до восьми, и я смогу к ней (Галине Александровне) приехать только в девять. Это – поздно. И ничего не сделаешь…
– А вы приходите обедать к нам. У нас – в три обед, а потом и поезжайте к ней, и разговаривайте себе потихоньку – сколько захочется…
– Вот хорошо! Так и сделаю. Сегодня же скажу «генеральше»…
Я – дома. Звонят по телефону. Мне. Клавочка Князева! Привезла письмо и придет – или до шести, или после семи (вечера)… Но теперь – скоро шесть, а ее нет…
Разговариваю я с «генеральшей»…
Потом пошли за открытками, видела Юдиных – у них есть для меня письмо. Пошла к ним – за письмом. Они зовут меня (на) завтра. Быть может, пойдем на выставку акварелистов…116116
Имеется в виду ежегодная выставка «Общества русских акварелистов».
[Закрыть]
– А я думаю, – говорит Зинаида Яковлевна («генеральша»), – что вам и пообедать бы у них. Потому что я эту (свою) кухарку сегодня вечером рассчитаю… Ведь опасно все-таки – никакой рекомендации нет, где справиться – неизвестно, она сказала – где, (но) наврала… Бог с ней!..
Вот уж Бог мне всё устроил! Нежданно и негаданно…
И я, значит, отправила Галине Александровне открытку, что приду, может быть, и раньше…
Написала маме письмо и получила через полчаса пять писем: четыре открытки и карточку, да еще утром письмо – от Любы. Карточку – от Александры Николаевны Бунякиной, а открытки – от «начальницы» (Ю. В. Попетовой), Зои Поповой, Зои с Нюрой и даже… Впрочем, не «даже», а оно так и быть должно – от Зинаиды Александровны Куклиной…
Сейчас у нас опять сидит Введенский.
А из-за этой «опасной» кухарки я сегодня ночь отвратительно спала: Зинаида Яковлевна («генеральша») меня напугала…
3 июня, среда
Вятка.
Вчера (2 июня) начала брать уроки музыки у «Зинаидства»117117
Дмитриева Зинаида Семеновна («Зинаидство», «сенатор») – преподавательница игры на фортепиано в Вятке.
[Закрыть]. С трудом тети этого добились. Ломалась она, по обыкновению, до глупости. С Зиной (сестрой) занималась с удовольствием и весело, а со мной – с таким сердитым видом, прости Бог! А я во время урока была совершенно спокойна, зато до него переволновалась. У меня только физиономия была совершенно пунцовая, и – страшно глупое выражение ее: зеркало-то ведь против фортепьяно висит… Но я ни малейшего внимания не обращала на сердитый вид «Зинаидства». Настасья Сидоровна назвала ее «сенатор». Мне это очень-очень понравилось…
4 (июня), четверг
Папа принес мне сегодня «Альбом войны» – три тома…
Там есть прелестные картинки-акварели Эльзаса и Бельгии. Думаю кое-что срисовать. Начала тете оттуда увеличивать орла. Вышел неважно…
Я вышила сегодня в общем две клетки – в дорожке (для) Екатерины Александровны (Юдиной) – и совсем не шила кофты. Зато проиграла (на фортепиано) два часа.
Завтра (5 июня) – или послезавтра (6 июня) – придет наш «сенатор»… Вот ведь, право, – не сказала определенно!.. А папе мы о сем происшествии и забыли упомянуть. Он догадывался, но, как следует, ничего не знал. Сегодня, вот сейчас, объяснилось это – из-за нот. Увидал (нотный альбом) Вагнера и говорит:
– Чьи ноты?
– Зинины.
– Купила, что ли?
– Да.
– А как узнала – какие?
– Да «Зинаидство» сказала. Она ведь и со мной выразила согласие заниматься, – отвечаю.
Недоволен:
– Мне не говорят… Я только из Сидоровниных слов подозревать начал. Она говорит, что это – «при закрытых дверях…», «Клавдия Васильевна118118
А – ова Клавдия Васильевна («тетя Клавдинька») – тетка автора «Дневника…» – со стороны отца.
[Закрыть] вызывала…» Ну, все-таки – ничего, обошлось…
Что-то пяльцы стучат. Уж тетя не перепяливает ли?.. Сходить – посмотреть…
Вот – вымыла голову неудачно. Что-то она у меня болит…
20 (июня), суббота
Я так отвыкла от дневника. Теперь трудно и писать…
Пока всё идет себе по-старому, однообразно…
С четверга (18 июня) начала брать уроки латинского (языка). Учитель мой стесняется больше меня. Я-то за эту зиму здорово пообтерлась, а он только что надел студенческую фуражку, то есть, значит, еще поедет экзамен держать в высшее учебное заведение…
Дня два тому назад была у нас Маруся Бровкина. Сначала не совсем ловко, верно, себя чувствовала, а потом – ничего, разошлась. Зина (сестра) ее провожала. Понятно, застряла там. Пришла поздно. На другой день передала такие слухи, из-за которых я всегда спорю – ну и тут поспорили. Потом сообщает:
– Лидия Ивановна (Бровкина) говорит: «Я об Нине соскучилась…» А мне приятно – хоть один человек обо мне скучает…
На другой день после Марусиного визита были гости: Юлия Аполлоновна, М. Н. Вертячих119119
Вероятно, из семьи Вертячих Николая Яковлевича (1850 – 1903) – вятского земского деятеля, сослуживца Е. В. А – ова.
[Закрыть] и Марфуриус. У-у, немка! И «представляло» какое!..
Вчера (19 июня) взяли работу из Клуба: «наморднички»120120
Марлевые санитарно-профилактические маски (повязки) – очевидно, для военных госпиталей.
[Закрыть] поправлять – триста штук. Тетя хочет кому-то еще послать сотню…
Сейчас собираюсь Елене (Юдиной) письмо писать – стихами. Половина написана, вторую – еще нацарапать надо…
Понедельник, 27 июня
Я, должно быть, всегда буду оправдывать пословицу, в которой говорится: «Над чем посмеешься – на том и попадешься». Хотя, собственно говоря, тут и…
Впрочем, нет, нечего перед собой оправдываться – немножко, но посмеялась (я) над Клавдией (Плёсской), что она в «Комиссиях» состоит и в «бюро» записалась по «общественным делам», то есть по делам «трудовой дружины»121121
«Трудовые дружины» – самодеятельное движение учащейся молодежи в период Первой мировой войны, развернувшееся в России летом 1915 года. В дружины добровольно объединялись молодые люди (ученики старших классов, студенты) – для работы в деревне, в основном совместно с семьями ушедших на войну крестьян.
[Закрыть]. А теперь сама в комиссии участвую – пассивным образом, конечно, – и на собрания бегаю. Сегодня, в половине девятого, тоже надо будет идти в Клуб – на «собрание», какие-то доклады будут читать…
Вот как это вышло: в субботу (25 июня) было общее студенческое собрание – по поводу вечера 6-го августа. Тетя (в пятницу днем – 24 июня) говорит:
– Пойди!
– А я одна не пойду.
– Ну, с Клавдией.
– Вот уж нет!.. Лучше Лиду (Лазаренко) позову.
– Ну, Лиду…
Пошла к Лиде, но не застала, оставила «визитную карточку», то есть цветок пачкуноса122122
Лилейник (красоднев, пачконос, пачкунос) – фиолетовая («деревенская») лилия.
[Закрыть]. Кстати, у нас их скоро все оборвут: три ветки сегодня только сорвано, а раньше сколько – уж и не знаю…
Потом мы увидали в окно, что Лида вернулась домой (с папашей, мамашей и какими-то еще гостями), и пошли до нее: часов в девять с половиной (вечера) – когда проводили своих гостей. Но у них – снова замок, только цветка уже нет…
Тогда мы с Зиной (сестрой) решили, что они пошли в Александровский сад. Зина говорит:
– Пойдем!
– Ну, не стоит: к десяти, к ужину, не успеем – сейчас ведь так тихо шли…
– А теперь – скоро пойдем…
– Ну, ладно…
И – полетели. Нам дорогу давали, даже и вслед смотрели…
Правда – Лида оказалась в (Александровском) саду, мы успели вовремя – они шли в «Прогресс». Переговорили, прошли тихо – до выхода к Церкви – и снова «скорым поездом» направились домой. Пришли в 10 часов 10 минут (вечера)…
В субботу (25 июня), в 6 часов (вечера), мы с Лидой вдвоем отправились в Пятницкую церковь123123
Пятницкая церковь в Вятке – возведена в 1705 – 1712 годах (освящена в 1714 году) и имела два придела: в честь Святой Великомученицы Параскевы Пятницы и Сретения Господня, отчего в народе храм также называли Сретенским. Находилась на месте древнего дорусского поселения XII века и на старом кладбище – вместо двух упраздненных ветхих деревянных храмов (известных с XVI – XVII веков). Еще в имперские времена названа памятником архитектуры – как единственная на Вятке церковь с шатровой колокольней. В храме находились старинные золоченые иконостасы, древние иконы в посеребренных окладах. Здесь обреталась местночтимая икона Святой Великомученицы Параскевы. В 1912 году – при реставрации и ремонте церкви – внутри нее обнаружились старинные росписи, которые были тщательно восстановлены. В 1936 году церковь разобрана на кирпич. Многие из хранившихся в ней ценностей варварски уничтожены. В Кирове имелся даже специальный завод (под началом НКВД), занимавшийся смывкой золота с «иконостасов».
[Закрыть], чтобы оттуда сразу пройти в (Александровский) сад и в Клуб. Пришли мы рано, посидели в саду, потом в Клубе ждали – когда что будет. И пожалуй, если бы не Маня Андреева, то мы и не попали бы в «зал заседаний», так сказать. Ну а попали, так и просидели всё собрание – тихо, смирно – и всё выслушали: одно одобряли, другое порицали – понятно, в душе или между собой, а не вслух. Потом, по милости Мани Андреевой, нас записали в «декоративную комиссию», и, как мы ни старались отлынить, ничего не вышло…
В воскресенье (26 июня) были на собрании в Театральном саду124124
Театральный сад – в начале XX века благоустроенный сквер в Вятке у построенного в 1877 году деревянного здания Городского театра на улице Московской.
[Закрыть], оттуда – по горячим следам, как говорится, – отправились снимать фасады «Колизея»125125
Кинотеатр «Колизей» («старый») – открыт 1 августа 1913 года. Деревянное помещение находилось на месте нового здания Художественного музея – за домом № 47 по улице Спасской. Проход к нему украшала деревянная же арка – с вывеской и афишами. По тому времени был самым вместительным и удобным в городе, оттого и проработал дольше всех кинотеатров «дореволюционной» постройки – до конца 1977 года. Летом 1978 года здание кинотеатра было разобрано.
[Закрыть] и «Аполло»126126
Летний театр «Аполло». Находился в вятском городском («Детском») саду имени В. А. Жуковского, расположенном на улице Никитской (ныне Володарского) и прилегающем к Дому судебных учреждений (бывшему «Губернаторскому дому»), что на улице Спасской.
[Закрыть], а вечером я рисовала – и «Прогресс», и фасады «кабачка» и «цветочного павильона». А теперь жар остыл, и я со своими «фасадами» никуда не сунусь…
А в комиссии, вероятно, буду самым мешающим членом. Да что-то, право, до сих пор не могу отвыкнуть стесняться среди молодежи… Вот – наказанье! Даже со стариками в Питере (в) последнее время лучше себя чувствовала…
Среда, 29 (июня) Вчера (28 июня) собрание было далеко не так удачно, как мы предполагали. Я приготовила рисунки фасадов «Прогресса» и «Аполло» – для павильона «Четыре вятских кинематографа в одном». Но они не понадобились, так как все планы рухнули, то есть гулянье не разрешили, лотерею – тоже, позволили лишь спектакль, «счастливые бочки» и журнал. Всё это узнали мы подробно у Падарина127127
Падарин Николай Андреевич (1854 – 1926?) – педагог, литератор, журналист, общественный деятель, уроженец города Вятки. В 1908 – 1917 годах – сотрудник газеты «Вятская речь», а в 1910 – 1911 годах – ее редактор.
[Закрыть], к которому отправились за разъяснениями от Шмелёвой – по предложению нашего председателя. Для выяснения вопроса – «Использовать ли то, что разрешено, или ходатайствовать о чем-нибудь другом?» – сегодня назначено собрание членов «общества» – вместе со студентами…
Зина (сестра) с Лидой (Лазаренко) идут, а мне не хочется. Я не знаю, скучно мне или весело на этих собраниях? Временами – весело, искренно весело и смешно, но временами – жгуче обидно, что я им всем все-таки чужая… Вряд ли здесь это пройдет, если даже в Петрограде я себя чувствую неловко в обществе вятских курсисток, а в компании курсисток и студентов какого бы то ни было землячества испытываю щемящее чувство отчужденности, присутствие некоторой натянутости, неумение поддержать разговор, войти в их интересы. Как же я буду жить со всем этим дальше?..
Сегодня начала заниматься с Сапожниковой по русскому языку. У девицы – переэкзаменовка, и она спохватилась за десять дней до нее. Не знаю уж – что выйдет… Устный (экзамен), вероятно, может пройти хорошо, а вот письменный – как? Тут – сомнительно…
Приходила к нам сегодня и Просницкая попадья. Принесла, между прочим, карточки, где мы сняты с их семьей. Карточки хороши очень. Обе. Но на одной у меня – ужасная рожа… Ну, зато очень похожа на меня. Что ж!..
Среда, 12 августа
Вчера распрощалась с своим учителем и ученицей. Теперь у меня остаются «сенатор» и Лиза Казакова: с ней я опять занимаюсь по-французски…
Я рада, что стала свободнее. Надо немножко отдохнуть – перед новыми занятиями, перед отъездом. Перед отъездом…
Как-то даже странно написать эти два слова. Странно потому, что ведь еще совсем нельзя уверенно сказать, можно ли будет ехать. Правда, мальчики (студенты) едут. Гриша (Куклин) уехал, кажется, в первых числах августа. Но ведь то – мальчики!..
И потом – столько упорных слухов: с одной стороны, говорят, что Дарданеллы взяты – вчера (11 августа) вечером это будто бы стало известно, и четыре (российских) корпуса – там же; с другой – будто Петроград отдадут, и для этого вывозят оттуда всё – колокола, правительственные банки… Что ж это курсы наши не вывозят? Хоть бы куда-нибудь в тепло вывезли!..
Но мне сейчас и ехать не хочется. Что-то очень нездоровится. Это вечер очаровательный подкузьмил…
Я ничего не писала о собраниях – с тех пор, как упомянула о том, что пойдут на одно из них Зина (сестра) с Лидой (Лазаренко). Они были. Нашли собрание неинтересным и бестолковым… Потом – в какую-то субботу – было какое-то собрание, на которое я ходила с Лидой. Она – в данном случае – очень аккуратна. А я… Ох, уж только!..
Накануне (11 августа) мы были у Куклиных. Посидели превесело…
А в эту субботу (8 августа?) я получила преинтересное письмо от Лиды Петровой, отзанималась к пяти часам с учителем (должно быть, это было 1 августа), потом пошла в Церковь, а домой пришла в удивительно хорошем настроении. Немножко почитала, потом принялась мыть посуду. (Это тоже показатель моего расположения духа: если я сама принимаюсь мыть посуду – это значит, что я прекрасно настроена…) Кроме того… Впрочем, нет, это было несколькими днями позднее, кажется – на праздник… И вот, когда у меня в душе горел такой же мягкий свет, как в комнате, и что-то блестело – как вычищенный самовар, кипевший на столе, пришла за мной Лида (Лазаренко). Мы шли очень весело, хотя моросил осенний дождик и было очень грязно… В нашем полквартале мы встретили печальную фигуру медленно шествовавшего Г. А.
– Вы к нам? – на ходу бросила я ему нелепый вопрос. Бросила, чтобы ему было за что зацепиться и наслаться к нам в провожатые, потому что он накануне просил:
– Познакомьте меня с Лидочкой Лазаренко!..
Но он не понял значения сей нелепости и протянул:
– Не-ет, – пожимая мне руку и с какой-то печальной полуулыбкой смотря на Лиду…
Ну, мы и пролетели – быстро-быстро. Знакомство не состоялось. Оживленно проговорили мы с Лидой весь путь… Но что это со мной сделалось, когда я очутилась в Клубе – за зеленым столом? Всё оживление сняло как рукой, и я снова почувствовала себя неловко, стесненно. Рассердилась – и на себя, и на Лиду, и на весь мир – и сидела с «таким неприступным видом», что «и спросить-то что-нибудь страшно», по выражению Лиды…
Это, однако, не помешало мне видеть очень интересную пантомиму, которую, кажется, и видела-то, кроме действующих лиц, одна я. Это был очень выразительный безмолвный разговор – между Счастливцевым и Дрягиным («хозяином кабачка», «специалистом по бражке») – о Лиде. Она сама уверяет, что видела интересную пантомиму в этот раз, но оказалось, что пантомиму «между этой парой», то есть Счастливцевым и Верой Шиллегодской, которая чуть ли не со всеми студентами на «ты» и «ухаживает» за каждым в отдельности «на людях», что «в студенчестве принято». (На этой странице все слова в кавычках, кроме прозвищ Дрягина, – Лидины выражения.) Стало быть, она (Лида) ничего «не толкует»…
Ну, так вот… Я была сердита на всех и на всё в этой ужасной комнате с круглым зеленым столом посредине, за которым председательствовал «масляный блин» – Чапурский. Я не давала Лиде ни отдыху ни сроку, и наконец мы снова очутились в темноте улицы – под мелким дождем…
Несколько шагов – и моя мрачность утонула во мраке сырого дымного вечера. На душе снова стало хорошо.
– Фу-у! – с облегчением вздохнула я. – Слава тебе, Господи! Вырвались… Ни одна курсистка в обществе студентов и себе подобных не чувствует себя так гадко, как я!
– Но ведь это ненормально!.. – говорит Лида.
– Ну что ж, если я такая ненормальная?!. – со смехом отвечаю я, и меня страшно тянет запеть во всю глотку в этой дымной, промозглой сырости…
Но кто-то идет. И я удовольствовалась тем, что поводила Лиду по Вятке: в такую-то погоду гулять пошли! Мало этого. Зашли к нам, а потом с папой, проводив Лиду, опять гулять пошли…
Но этого потребовал один разговор, о котором я напишу после… Да и вообще – лучше оставить писанье до завтра, так как одиннадцать (часов) уже било… Лечь спать!..
Пятница, 14 (августа) Вчера была Зинаида Александровна (Куклина). И так как многое из ее рассказов относится к студенческому спектаклю, то я и буду об этом писать – потом…
А теперь – возвращаюсь к собраниям. Мне о них, после описанного 12 августа собрания, и думать даже не хотелось. Да и уроки занимали большую часть дня. Но вот раз, если не ошибаюсь, в пятницу (числа, верно, 7-го), приходит Лида (Лазаренко) – «на минутку». Садится передо мной на круглый табурет и говорит:
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?