Текст книги "Рассказы г. Чехова"

Виктор Петрович Буренин
Рассказы г. Чехова

Г-н Чехов недавно издал сборник своих рассказов под общим заглавием «В сумерках». Это уже второй сборник талантливого беллетриста: первый, озаглавленный «Пестрые рассказы», вышел в прошедшем году. Имя г. Чехова очень хорошо известно читателям газет и юмористических журналов, где он обыкновенно печатает свои произведения, и мало известно читателям ежемесячных литературных органов, в которых он, если не ошибаюсь, почти совсем не печатался. Быть может, в этом последнем обстоятельстве, то есть в том, что талантливый беллетрист избегал до сих пор «толстых» журналов, и заключается отчасти причина холодных, и даже не совсем дружелюбных отзывов о его крупном даровании, которыми встретили его рассказы критики разных «Северных Вестников», «Русских Мыслей» и т. п. современных пародий на прежние литературные ежемесячники. В то время, как критики упомянутых органов усердно прославляли и прославляют не только гг. Гаршина и Короленко, которые действительно талантливы, но даже и различных посредственностей своих приходов, они очень уклончиво и с видимым пренебрежением уделяли краткие рецензии произведениям г. Чехова, рецензии, преисполненные тонких намеков на то, что это беллетрист поверхностный и не выработавшийся, не написавший еще ничего «крупного». Другая причина, заставлявшая и заставляющая до сих пор критику «толстых» журналов умалять и как бы игнорировать талант молодого беллетриста, заключается, кажется, в том, что произведения Чехова вообще чужды всяких приходско-журнальных тенденций и в большинстве обнаруживают вполне свободное отношение автора к делу искусства, в большинстве руководствуются только одним направлением: тем, какого требует художественная правда и художественное созерцание и наблюдение действительности. Критика наших журнальных приходов не понимает такого свободного и широкого направления; она видит обыкновенно только тот свет, который открывается ей из маленького журнального окошка, и дышит только тем затхлым воздухом, который веет с неопрятных журнальных дворов в это узенькое окошко. Обоняние приходско-журнальной критики так привыкло к упомянутому затхлому воздуху, что от всякой свежей литературной струи она морщится, всякая свежая литературная струя ее почти раздражает. Зрение этой критики так приучилось к небольшому количеству тусклого света, прорывающемуся в узенькое журнальное окошко, что настоящий, яркий солнечный луч ей почти невыносим: она жмурится, закрывает глаза и не желает пользоваться настоящим светом. Что всего курьезнее, эта критика, привыкшая к излюбленному полусвету или точнее полумраку своих журнальных каморок, жалуется на неясность настоящих солнечных лучей, нисколько не подозревая того, что солнечные лучи кажутся ей неясными только потому, что она зажмурилась от необычного для ее зрения их блеска.

Подобная жалоба журнально-приходской критики высказывается по отношению к такому свежему художественному таланту, каким несомненно является г. Чехов. Этой критике, изволите видеть, творчество нашего автора представляется «сумеречным», или «пожалуй полутворчеством». Так по крайней мере заявил недавно «Северный Вестник». Для рецензентов этого журнала ясны вполне только такие произведения, в которых авторы «творят» начистоту, т. е. выставляют на лбу каждого героя и каждого изображаемого жизненного явления ярлыки с надписью: сей герой и сие явление обозначают то-то и то-то, хотя бы и образ героя и смысл события на самом деле обозначал совсем иное, или, как это всего чаще бывает у «творцов», излюбленных приходско-журнальными рецензентами, не обозначал ровно ничего, кроме желания подделаться к известной журнальной тенденции и рутине. Такое «творчество» кажется рецензентам «полным», так как к нему приложима определенная мерка журнальной рутины и оно как раз отвечает такой мерке: не меньше и не больше, не уже и не шире, не глубже и не мельче. Для понимания подобного творчества не требуется ни критической проницательности, ни критического вкуса и чувства, а именно только указанная мерка. Талант г. Чехова и его произведения не подходят под мерку приходско-журнальной критики и потому критика сия смущена: она не знает, что о нем сказать, боится признать его сильным, виляет, придирается к тому, что автор пишет маленькие «газетные» рассказы и очерки, и сулит ему в будущем все недоброе, хотя тут же с великой важностью приговаривает, что автор «и так хорошо» пишет.

Не знаю, может быть я очень ошибаюсь, но мне кажется, что вместо всех виляний, смущений и придирок, опасений и недобрых пророчеств, приходско-журнальной критике следовало бы ограничиться именно только восклицанием: «и так хорошо». Действительно, о будущем гадать довольно трудно: пойдет ли г. Чехов вперед, даст ли он нечто очень крупное и сильное со временем, или остановится в своем развитии, – кто может это сказать? Пророчество на этот счет непременно в дурную сторону совсем не дело благожелательной критики, тем более, что наш автор пишет недавно, очень еще молод и, стало быть, к его будущему можно относиться скорее с надеждой, чем с сомнением. Говорят: он пишет все маленькие рассказики, и потому его крупным талантом нельзя назвать. Но почему же так прославляют других современных беллетристов, например, г. Гаршина, который тоже заявил себя маленькими рассказами и что называется торжественно провалился при первой же попытке создать нечто крупное по объему, нечто в роде романа. Почему г. Гаршин для приходско-журнальной критики «молодая сила» и на него возлагаются до сих пор розовые надежды, хотя он во всех своих рассказах однообразен и сух, а г. Чехов не молодая сила и на него розовых надежд не возлагается, несмотря на то, что почти в каждом его рассказе свежий, яркий и оригинальный художественный талант бьет ключом и автор неистощим и разнообразен в своих очерках. Если бы критика хотела быть беспристрастной и обнаруживала побольше художественного вкуса и побольше проницательности, она должна была признать г. Чехова по непосредственности дарования силой гораздо более живой и надежной, чем г. Гаршин, не говоря уже о г. Короленке, у которого непосредственный талант не бог весть какой и вся сила которого в обдуманности своих работ, переходящей порой в надуманность. Но попробуйте-ка пригласить нашу приходско-журнальную критику и поставить г. Чехова не только выше, но даже рядом с ее излюбленными новейшими кумирчиками вроде гг. Гаршина, Короленки или с кумиром более старым – с г. Глебом Успенским: критика и руками замахает и ногами затопочет. Все названные кумирчики, изволите видеть, – беллетристы «толстых» журналов, значит они велики, почтенны и солидны, значит их произведения имеют значение и вес, а г. Чехов писатель «газетный»: значит он легковесен, мал и несолиден.

Сказать по правде, это действительно для нашего автора некоторое неудобство, что он начал свое литературное поприще в м

...

конец ознакомительного фрагмента