Текст книги "Охота Бешеного"

– Вот как? – Старший лейтенант недоуменно нахмурился, взглянул на рыдающего от смеха Шалимова, потом на Савелия, точь-в-точь как пару минут назад это сделал молодой солдат, потом именно ему и предложил: – Может, расскажешь анекдот, а?

– Так я ж сам не слышал, товарищ старший лейтенант, – сконфуженно ответил тот, и теперь уже не выдержали и другие: сначала фыркнул Савелий, затем рассмеялся старший лейтенант, за ним – все остальные.

Это был очистительный смех, успокаивающий. Они только что подвергались смертельной опасности. Некоторые их товарищи так и не встали больше с чужой земли. И тем, кто остался в живых, любая шутка была сейчас нужнее всего на свете. Когда все успокоились, а Шалимов поднялся наконец-то на ноги, командир взвода сказал:

– Благодарю, младший сержант, за службу: впредь будет для меня наука…

И как ты учуял опасность-то?

– Сам не знаю: случайность! – Савелий улыбнулся.

– Случайность? – недоверчиво переспросил старший лейтенант, покачал головой, потом вдруг спросил: – Так какой анекдот ты ему рассказал?

Новый взрыв смеха разорвал тишину: это хохотал рядовой Шалимов…»

– Извините, сэр, вы будете есть? Если да, то что? – раздался мелодичный женский голос.

Савелий открыл глаза и несколько секунд приходил в себя, пытаясь сообразить, где он, откуда вдруг взялась эта симпатичная девушка и почему она говорит по-английски. Наконец понял, что находится в самолете и летит в Москву. Улыбнувшись, Савелий кивнул.

– Овощной салат, цыпленка, кофе, ветчину и жареные креветки. Из напитков – пепси.

– Что-нибудь спиртное?

– Пиво «Хайнекен».

– И все? – удивилась стюардесса.

– Можно два пива.

– Хорошо!

Стюардесса пошла, выполнять заказ, продолжая удивляться: похоже, она приготовилась к тому, что этот русский загоняет ее, требуя спиртное…

А Савелий все еще пребывал во власти своего сна, во власти воспоминаний. Почему мозг отправил его в прошлое? Наконец Савелий понял: мысли крутятся вокруг того, что ожидает его в Москве. Почему-то он был уверен, что в самом ближайшем будущем ему предстоит встреча с Чечней. Откуда такая уверенность, он и сам не знал, но поспешный вызов Воронова, последний разговор с Богомоловым, а также некоторые сведения из России – все, вместе взятое, настраивало именно на такой вывод. Потому и мозг заставлял его настроиться на другую волну и задвинуть подальше мысли о Розочке, о мирной жизни…

Перед вылетом из Нью-Йорка он созвонился с Вороновым и сообщил номер рейса и время прилета. Андрей так обрадовался, что больше ничего и слушать не захотел, а говорить – тем более. Только бросил на прощание, что встречать будет сам. Нечто в его голосе насторожило Савелия: словно Воронов о чем-то умолчал, недоговорил. В таких случаях человек либо трещит безумолку, пытаясь скрыть за словесной шелухой главное, либо отмалчивается и быстро заканчивает разговор. Вполне возможно, Савелий и углубился бы в эти размышления, если бы не мысли о Розочке, а потом и сон, окунувший его в далекое страшное прошлое…

Воронова Савелий увидел сразу же, как только подошел к пограничникам, и помахал ему рукой. Из вещей у Говоркова был лишь черный «дипломат», в котором лежали смена белья и туалетные принадлежности. Вся его валюта хранилась на кредитной карточке, поэтому он спокойно отправился по «зеленому» коридору. Пожилой таможенник ничего не сказал, только бросил на него скользящий, но цепкий взгляд, словно сам был рентгеновским аппаратом и в помощи техники не нуждался.

– Так и думал, что ты по-летнему одет, – усмехнулся Воронов, протягивая Савелию дубленку, и кивнул на «дипломат»: – Это все твои вещи?

– Остальные пришлют вместе с вашими, – ответил Савелий. – Ну, здравствуй, братишка!

Они крепко обнялись, похлопывая друг друга по спине.

– Ты на такси? – поинтересовался Савелий.

– Плохо думаешь о начальстве, – ухмыльнулся Воронов. Генерал лично распорядился, чтобы тебя встретили на черной «Волге».

– Говоров?

– Да нет, сам Богомолов.

– Все устаканилось?

– Да, Константин Иванович снова восседает в своем кабинете.

– А Батя?

– Батя? Ты бы видел его счастливую физиономию, когда он сдавал дела настоящему хозяину кабинета.

– Подустал старик?

– Да, есть немного, – тяжело вздохнул Воронов. Они подошли к машине и сели на заднее сиденье.

– Ну, рассказывай, – бросил Савелий.

– О чем? – не понял Воронов.

– О том, о чем умолчал, когда мы по телефону говорили.

– Что, было заметно?

– Еще как! – Савелий подмигнул. – Чечня? – шепотом спросил он.

– Если честно, то не знаю, – вздохнул Воронов. – Пока не говорят…

– А сам как считаешь?

– Думаю, туда… – Воронов хмыкнул. – Уверен, мы все узнаем не сегодня завтра.

– Мы? – удивленно переспросил Савелий.

– А как же?! Богомолов ждет нас у себя уже завтра в десять утра.

– Ничего себе темпы! – присвистнул Савелий.

– Да, пашем по полной программе.

– Где готовитесь?

– На тренировочной базе ФСБ.

– Разумно ли? – нахмурился Савелий.

– Ты об утечке? Все нормально: распоряжением руководства ФСБ база закрыта для «реконструкции и установки современного оборудования для тренинга». Там такие примочки! «Дорожка смеха» Четвертого управления – детская забава по сравнению с ними.

– Не преувеличиваешь? – усмехнулся Савелий. – Как-никак, а там действительно жизнью рисковали.

– Здесь тоже не хухры-мухры, – заверил Воронов. – Жизнью не жизнью, а здоровьем своим рискуешь наверняка.

– Интересно будет взглянуть.

– Так, значит, ты согласен?

– В каком смысле? – не понял Савелий.

– Вливаешься в нашу группу?

– Не суетись, братишка! Дай оклематься малость, – рассмеялся Савелий. – Да и втемную, как ты знаешь, я играть не люблю.

– Говоров словно в воду глядел, – вздохнул Воронов.

– О чем ты?

– Он был уверен, что ты сам влезешь в это дело.

– Я пока ничего не сказал, – тут же возразил Савелий.

– Вот именно: ПОКА.

– Собственно говоря, а ты как думал? Мой единственный братишка отправляется в самое пекло, а я, значит, штаны буду здесь протирать? – взволнованно воскликнул Савелий.

Конечно же, он порядком устал воевать. Хотелось махнуть на все рукой и отправиться куда-нибудь на море. На пляже бездумно поваляться, но, с другой стороны, он прекрасно понимал, что стоит этим мечтам об отдыхе воплотиться в жизнь, через пару-тройку дней ему все настолько надоест, что он будет готов ринуться хоть дьяволу в пасть, лишь бы начать что-нибудь делать.

– Как у тебя с Розочкой? – спросил Воронов.

– В каком смысле «как»? – насупился Савелий: вопрос застал его врасплох.

– Ты прекрасно понял, что я имею в виду.

– Я сумел сдержаться, если ты об этом, – серьезно ответил Савелий.

– Собственно говоря, я не о том, – смутился Воронов.

– А я о том! – отрезал Савелий. Он помолчал несколько минут, потом тихо добавил: – Расставаться было тяжело… обоим. Можешь мне поверить.

– Настолько все серьезно?

Савелий тяжело вздохнул и молча кивнул.

– Может быть, и хорошо, что вы сейчас расстались, – задумчиво проговорил Воронов, скорее убеждая самого себя.

Они долго молчали, каждый думал о своем. Только когда добрались до центра, Савелий спросил:

– Куда мы едем?

– Как куда? К нам.

– Не сердись, братишка, но мне хочется сейчас побыть одному, – поморщился Савелий.

– Ну вот, здрасте вам, – обиделся Воронов. – Да меня Лана на порог без тебя не пустит! Как ты вчера позвонил, так с того момента она у плиты и суетится: жарит, варит, парит, пельмени шлепает будто на целую роту… Мне кажется, ты не подумав ляпнул. – Он перехватил взгляд Савелия и с сочувствием в голосе заметил: – Знаешь, парень, я, конечно, понимаю твое состояние, а вот как объяснить ей? Это ведь женщина! Давай так: приедем, махнем по рюмашке-другой, ты отдашь должное ее хлопотам, потом сошлешься на усталость, акклиматизацию и свалишь потихоньку, благо машину к нам прикрепили на сутки.… Как тебе мое предложение?

– Извини, братишка, мне кажется, я слишком увлекся своей персоной, – смутился Савелий: ему действительно стало неловко, он тут же попытался исправить ошибку и весело воскликнул: – Конечно же, поехали к тебе! – Савелий почему-то подумал, что неплохо было бы принять хотя бы душ и переодеться…

Когда они остановились перед домом, Воронов молча взглянул на Савелия, чуть заметно кивнув в сторону водителя.

– Насколько мне не изменяет память, тебя зовут Александром, верно? – обратился к нему Савелий.

– Так точно! – бодро ответил тот.

– Значит, так, Александр… – Савелий повернулся к Воронову. – Слушай, братишка, лежачее место у вас найдется?

– Еще какое, просто царское! – обрадованно воскликнул Андрей. – Думаешь, преувеличиваю? Ничего подобного – настоящий восемнадцатый век: Лана в антикварном магазине отхватила…

– Верю-верю, – рассмеялся Савелий. – Вот что, Саша, заедешь к нам в восемь тридцать утра…

– Зачем так рано? – поморщился Воронов.

– Не могу же я в грязной рубашке отправиться на встречу с генералом.

– Ты словно в гости едешь, – обидчиво буркнул Андрей. – Саша, приезжай в девять двадцать пять – в самый раз успеем.

Парень ничего не сказал, но на всякий случай скосил глаза на Говоркова и, когда тот согласно кивнул, невозмутимо бросил:

– Как скажете: в девять двадцать пять – значит, в девять двадцать пять. – И не успели они выйти из машины, так газанул, что жалобно взвизгнули покрышки.

– Вот обрадовался! – хмыкнул Савелий.

– А ты как думал! Его, небось, девчонка ждет, а тут пришлось бы всю ночь пахать…

Не успели они подойти к квартире, как дверь широко распахнулась. На пороге их встречала, с разрумянившимся лицом, улыбающаяся Лана. Плотно облегающее платье с глубоким вырезом великолепно подчеркивало прекрасную, совсем еще девичью фигуру.

– А если бы это оказались не мы, а грабители? – недовольно заметил Савелий.

– А «глазок» на что? Да и в окно я видела, как вы подъехали. – Она кокетливо подмигнула, и Савелий шутливо вскинул вверх руки.

– Сдаюсь!

– Ну, здравствуй, Савушка, – тихо произнесла Лана, и глаза ее счастливо заблестели.

– Здравствуй, Лана, – ответил он, немного смутившись от того, что не знает, как вести себя с бывшей своей любовницей.

Выручил Воронов.

– Господи, вы как неродные! – воскликнул он. – Обнимитесь, поцелуйтесь…

– А не приревнуешь? – спросил Савелий.

– Раньше нужно было думать, кого теряешь, – ответил Андрей, и Лана тут же подхватила:

– Вот именно! – Чмокнув по-братски Савелия в щеку, она прижалась на мгновение к его груди, нарочито тяжко вздохнула, потом бросилась Воронову на шею и укоризненно заметила: – Что так долго добирались? Я тут жду-жду…

– И недолго совсем, нигде не задерживались ни минутки… Савка даже по «зеленому» коридору прошел, – начал оправдываться Воронов, а в глазах его тоже светилось счастье.

Это была игра двух влюбленных: ОН прекрасно знает, что ОНА шутит, но ему приятно слышать слова, за которыми стоят ее забота, участие и то, что она успела соскучиться. И ей, конечно же, приятно произносить эти слова и слушать в ответ его неуклюжие оправдания. Савелий сразу же заметил их игру и с улыбкой смотрел то на Воронова, то на Лану.

– Может, все-таки пригласите в дом уставшего путника? – спросил он, наконец.

– Ну вот, совсем головушку потеряла от счастья, что вижу обоих братьев, – сконфуженно проговорила Лана, всплеснув руками. – Прошу! – Сделав книксен, она посторонилась, предлагая Савелию войти.

Он шутливо выпятил грудь колесом, вошел, снял дубленку и барским жестом бросил на руки Воронову. Андрей и Лана рассмеялись.

– Может, ванну примешь с дороги? – предложила Лана. – Я наполнила на всякий случай.

– Ты просто чудо! – радостно воскликнул Савелий и тут же бросил взгляд на Воронова.

– А я тебе что говорил? – невозмутимо заметил тот, снимая пальто, потом повернулся к Савелию и прямо сказал: – Послушай, братишка, хватит тебе всякий раз следить за своими словами. Не напрягайся сам и нас не напрягай! Не думай о том, что было, думай о том, что есть.

– Вот не знал, что так выгляжу со стороны, – смущенно хохотнул Савелий, затем облегченно вздохнул, покачал головой и добавил: – Ты прав: будем просто жить.

– А это уже тост, – весело сказал Воронов.

– Только после ванной! – категорически возразила Лана, подталкивая Савелия в бок. – На полочке в шкафу – чистое белье: надевай, не стесняйся, оно абсолютно новое.

Савелий с улыбкой покачал головой, взглянул на Воронова, но ничего не сказал, а тот в ответ лишь многозначительно пожал плечами. Когда Савелий скрылся за дверью ванной, Лана тихо сказала:

– Савка так смущается…

– А ты как думала! Мы-то вдвоем, а он сейчас один. Да еще с любимой девушкой расстался…

– Ты о Розочке? – Лана была несколько удивлена. – Думаешь, у них все серьезно?

– Не думаю, а уверен, – ответил Андрей. – Но ты не касайся этой темы, не смущай его.

– Как скажешь, родной. – Лана нежно поцеловала его в губы. – Он уже знает? – как бы мимоходом спросила она.

– О задании?

– Ну да.

– В общих чертах, – неопределенно ответил Воронов.

– И?

– Как ты думаешь? – В голосе Андрея послышалось легкое раздражение.

– Ну и, слава Богу. – Лана облегченно вздохнула.

– Радуешься, что я проспорил? – скривился Воронов.

– Глупенький! Я радуюсь тому, что вы будете вместе в опасный момент. Я радуюсь, что рядом с каждым из вас будет человек, на которого можно положиться. – В ее голосе звучала печаль.

– Прости, родная, я не подумал. – Воронов крепко обнял девушку, прижал к себе и поцеловал в губы.

– Подлиза! – Лана кокетливо стрельнула глазами.

– Стол накрыть помочь? – предложил Воронов.

– Опомнился! Он уже час как накрыт. А вот пельмени пора ставить, – спохватилась Лана и устремилась на кухню.

Лежа в горячей воде, Савелий удивлялся, как вовремя Лана сумела наполнить ванну, чтобы вода не успела остыть. Он вспомнил их умильно-счастливые физиономии и почувствовал даже некоторую зависть. Почему-то именно сейчас Савелий ощутил страшное одиночество. С трудом отогнав от себя неприятные мысли, он быстренько ополоснулся, растерся полотенцем и с удовольствием натянул чистую майку, трусы. Облачившись в костюм, он аккуратно причесался и вышел из ванной.

– Вот и я! – объявил он. – У вас так вкусно пахнет, что я только сейчас понял, как же проголодался.

– Ну и прекрасно! – воскликнула хозяйка. – Милости прошу за стол! Чем богаты, тем и рады…

– … скромненько сказала хозяйка, – подхватил Говорков, – пытаясь найти место для триста двадцать седьмого блюда!

Савелий с изумлением оглядывал стол, заставленный тарелками, на которых были красиво разложены всякие соленья, красная и белая рыба горячего и холодного копчения, салаты, зелень…

В центре стояло огромное, окутанное паром блюдо с пельменями. И, конечно же, над всем этим великолепием возвышалась запотевшая бутылка «Столичной».

– Скажешь тоже, триста двадцать седьмое, – хмыкнул Воронов, хотя было заметно, что он очень доволен праздничным столом. – Давай падай на стул, а то пельмени остынут. – Он открыл бутылку «Столичной», разлил водку по рюмкам и провозгласил: – Выпьем за то, чтобы наша компания в таком составе как можно чаще встречалась за этим столом!

– И если состав ее будет меняться, то только по количеству и в сторону увеличения, а не уменьшения, – серьезно подхватила Лана, пристально глядя Савелию в глаза.

– Отличный тост! – согласился Савелий и, чокнувшись с Ланой, потом с Андреем, выпил.

Мужчины быстро захмелели, и Лана, устав слушать их «ратные» воспоминания, вскоре отправилась спать, а братишки проговорили до четырех утра.

Взглянув в окно, Савелий присвистнул:

– Ничего себе заболтались!

– Да ладно, – нетрезво улыбнулся Воронов. – В кои-то веки двум братьям удалось спокойно пообщаться.

– Представляю, какой у нас будет видок завтра в кабинете Богомолова, – вздохнул Савелий.

– А какой видок? Человек через океан летел столько часов! – Андрей подмигнул. – Не с любимой на свидание: перебьется наш генерал.

– И все-таки пора в люльку.

– Давай «на посошок»! – Воронов ловко, несмотря на то, что был нетрезв, разлил по рюмкам водку.

– Так «на посошок» пьют перед дальней дорогой! – попытался возразить Савелий.

– А это еще можно поспорить, что дальше – дорога или сон. – Воронов упрямо тряхнул головой и поднял рюмку.

Савелий некоторое время помолчал, потом прищурился и хлопнул Воронова по плечу.

– Как ни странно, а ты прав, братишка. – И тоже тряхнул головой. – Будь, Андрюха!

– Обязательно буду, братишка! – Они громко чокнулись, едва не разбив хрустальные рюмки, выпили, затем, не вставая со стульев, обнялись и тихо запели свою любимую песню Высоцкого:

– «Истопи ты мне баньку по-белому…»

У них просто здорово получалось петь дуэтом, и вскоре они вошли в такой раж, что разбудили Лану. Накинув прозрачный пеньюар, она вышла из спальни, чтобы разогнать братьев по кроватям, но, увидев эту трогательную картину мужской братской нежности, тихонько подошла ближе, опустилась на колени, раскинула, как орлица крылья, руки, обняла мужчин за плечи и осторожно начала подпевать. Братьев нисколько не смутило это вмешательство, и трио голосов зазвучало сильнее, заполняя квартиру, стараясь вырваться из нее, чтобы песня возвестила о приходе нового дня…

Глава 2
Операция «Горный воздух»

Ровно в десять часов Савелий с Вороновым входили в приемную начальника Управления ФСБ генерала Богомолова. Кроме моложавого генерала и помощника Богомолова Михаила Никифоровича Рокотова, сидевшего на своем обычном месте, в приемной больше никого не было.

Увидев вошедших, полковник Рокотов тут же поднялся из-за стола, подошел к ним и радостно воскликнул:

– Вы не представляете, друзья, какое удовольствие видеть вас снова вместе! – Он крепко пожал им руки. – Входите, Константин Иванович ждет вас.

– А как же я? Вы ж обещали… – разочарованно воскликнул генерал, нетерпеливо поглядывая на часы.

– Я вам сказал, примет, если успеет до прихода гостей, – невозмутимо напомнил Михаил Никифорович.

– Собственно говоря, мы можем подождать… – несколько смущенно вставил Савелий.

– Ну, пожалуйста, Михаил Никифорович, – умоляюще произнес генерал.

Секунду подумав, полковник махнул рукой и решительно нажал кнопку селекторной связи.

– Константин Иванович, вы сможете принять генерала Максимова?

– А что, разве наши герои еще не явились? – недовольно спросил Богомолов.

– Они здесь, Константин Иванович, – но готовы подождать, пока… – начал Рокотов.

– Они-то готовы, но я не готов, – раздраженно оборвал его Богомолов. – Пусть входят! А Максимова я жду… – Он сделал небольшую паузу, очевидно, просматривая свои записи… – сегодня же, в шестнадцать часов!

– Убедились? – развел руками Рокотов.

– Да, хозяин вернулся, – с уважительным вздохом заметил генерал Максимов. – Ничего не поделаешь. – Он сунул папку под мышку и быстро выскользнул из приемной.

– Да, это им не Говоров, – заметил помощник.

– Что, слишком покладистый по сравнению с Богомоловым? – спросил Савелий.

– Не совсем подходящее слово… Я бы сказал, мягковат немного для такого места, – ответил полковник. – Заходите, а то я нагоняй получу. – Он произнес это без всякого страха и с явным уважением.

Савелий открыл дверь кабинета.

– Разрешите?

– Давно пора, – недовольно буркнул Богомолов, выходя из-за стола им навстречу. – Вы эти реверансы бросьте, – кивнул он в сторону приемной. – Сказано в десять, значит в десять. Неужели у Максимова дело важнее нашего?

Савелий и Воронов переглянулись, но промолчали.

– То-то же! – Генерал довольно подмигнул. – Ну, здравствуйте, друзья! – Он поочередно обнял их за плечи, потом указал на кресла, стоявшие возле журнального столика у окна. – Прошу! Чай, кофе? Хотя, судя по вашему виду, «кофе, и как можно крепче», точно? – Он усмехнулся, потянулся к селектору и попросил: – Миша, сваргань-ка, пожалуйста, кофейку покрепче и бутербродов… – Он вновь подмигнул гостям и добавил: —… да побольше!

– Уже все готово, – отозвался полковник. – Можно нести?

– Естественно, – буркнул Богомолов, отключая селектор, затем хвастливо заметил: – Вот что значит кадры! А вы всю ночь трепались, конечно?

– Как всегда, товарищ генерал, – преувеличенно четко отозвался Савелий, едва не вытянувшись во фрунт.

Богомолов хотел уже ответить, но в этот момент в дверь постучал помощник. Константин Иванович поморщился, недовольно взглянул на Савелия и коротко бросил:

– Войди, Миша!

Рокотов вошел в кабинет спиной, ногой закрыл дверь, но тут, же увидел, как многозначительно переглянулись Воронов с Савелием, и подумал, что появился не вовремя.

– Извините, – смутился он.

– Все нормально, товарищ полковник, – успокоил Воронов.

– Ну, рассказывай, – предложил генерал после того, как Михаил Никифорович поставил перед ними на столик поднос с кофейником, чашками, бутербродами и тут же выскользнул из кабинета.

– Что рассказывать? – не понял Савелий.

– Какие новости из Штатов? Мне кажется, что с тех пор, как я оттуда вернулся, вечность прошла.

– Вы нас вызвали, чтобы предаваться воспоминаниям об Америке? – улыбаясь, спросил Говорков.

– И все-то ты всегда знаешь, – усмехнулся генерал. – Ты прав, не для этого. – Он немного помолчал, затем вытащил из кармана небольшой прибор, включил его и поставил на столик.

– Видно, разговор серьезный. – Савелий тут же посуровел.

– А что это? – не понял Воронов.

– Противоподслушивающее устройство, – пояснил Савелий.

– Что, у кого-то из наших видел? – нахмурился Богомолов.

– Никак нет, у адмирала Джеймса познакомился.

– Понятно, – задумчиво протянул генерал и продолжил: – Ты прав: дело весьма и весьма серьезное. – Он снова немного помолчал. – Ты готов подключиться к работе или дать тебе отдохнуть пару дней? – спросил он Савелия.

– Пару дней? – усмехнулся тот и почесал в затылке. – От такого отдыха только морока одна… Лучше уж работа.

– Ну, вот и хорошо. – Богомолов даже приободрился, словно и не рассчитывал на такой ответ. – Значит, дело важное, серьезное и весьма опасное…

– А разве бывало по-другому? – насмешливо спросил Савелий.

Богомолов быстро взглянул на него, хотел что-то сказать, но лишь покачал головой.

– Погоди, братишка, дело действительно серьезное, – вставил вдруг Воронов.

– Спасибо за поддержку, – ухмыльнулся Богомолов.

– Если все так серьезно, то, может, пойдем в буфет перекусим? – серьезно предложил Савелий, намекая, что лучше поговорить в общественном месте, где никто не сможет подслушать.

– Тоже не самый лучший вариант, – сухо заметил генерал. – С этого момента мы прекращаем открытое общение. Да и созваниваться будем только в случае крайней нужды и только по мобильникам! – Генерал встал, подошел к столу, вытащил из него трубку мобильного телефона и положил перед ними на журнальный столик. – Мой номер не изменился, а ваш я знаю.

– Не пора ли к делу перейти? – нетерпеливо спросил Савелий.

– К делу так к делу. – Генерал шумно опустился в кресло и не спеша сделал глоток кофе. – Кроме нас с вами об этом задании известно лишь Говорову. Оно согласовано с одним человеком в Правительстве России, которому я доверяю и имя которого, как вы догадываетесь, не могу вам назвать. Да оно вам и ни к чему, правда?

– Меньше знаешь – крепче спишь, – глубокомысленно провозгласил Воронов, подняв вверх указательный палец.

– Э-т-то точно! – подражая герою из фильма «Белое солнце пустыни», подхватил Савелий.

– Сразу хочу вас предупредить: до самого отъезда из Москвы – ни слова о деталях тем, кто отправится с вами на задание. Это приказ! – твердо добавил генерал, заметив, что Савелий порывается что-то сказать. – Вы отправляетесь в Чечню. Задание – я не преувеличиваю – сложное и опасное. Вы должны убрать этого человека. – Богомолов вытащил из внутреннего кармана кителя портмоне, открыл его, достал оттуда небольшую фотокарточку и положил перед ними.

Савелий сразу же узнал этого человека: в последнее время его лицо достаточно часто мелькало на страницах газет – как российских, так и зарубежных. Насколько Савелий помнил, этот Мушмакаев был вроде бы дальним родственником покойного Дудаева. И у него наверняка не все в порядке с головой. Во всеуслышание заявить, что объявляет террор всей России, да еще открыто взять на себя организацию взрывов в нескольких городах страны и даже в Москве! Савелий прочитал об этом еще в Америке, и у него мелькнула мысль, что Мушмакаев либо ненормальный, либо просто настолько уверен в своей безнаказанности. Ведь он зарвался настолько, что стал костью в горле даже у тех, кто выступает за отделение от России. Савелий тогда еще подумал, что день-другой – и парня отправят к праотцам. Однако время шло, а этот подонок продолжал нагло раздавать интервью журналистам, и это уже нельзя было объяснить простым везением.

– Да, мерзопакостнейшая личность, – поморщился Воронов.

– Я могу задать один вопрос, на который хотелось бы услышать откровенный ответ? – прищурившись, спросил Савелий.

– Попытайся, – насторожился Богомолов.

– Почему этот подонок столько времени остается безнаказанным? Только не говорите, что его невозможно выследить, как в свое время говорили про Дудаева.

– А с чего ты взял, что я так скажу? – недовольно бросил генерал. – Его, – он кивнул на фото, – как и Дудаева, убрать хоть и не очень просто, но можно. Скажу больше: я тогда не раз предлагал свои услуги, но мне говорили категорическое «нет».

– Кто? – чуть не хором спросили Воронов и Савелий.

– Кабы знать, – тяжело вздохнул генерал. – Кабы знать, то и бороться было бы проще. В таких случаях используются неопределенные выражения: «есть мнение группы товарищей», «там предлагают немного подождать»… – Богомолов явно кого-то передразнивал.

– Кому-то наверху очень не хочется мира в Чечне, – задумчиво проговорил Савелий.

– Но почему? – возмутился Воронов.

– Как почему? – хмыкнул Савелий. – Вспомни про фальшивые авизовки на миллионы долларов. А миллиарды, вбуханные в войну в Чечне? А потом миллиарды, уже вбуханные в ту же Чечню на восстановление… и где хотя бы одна восстановленная деревня, село, да хотя бы дом? И куда ушли эти деньги? Конечно же, на чьи-то личные счета! Верно, Константин Иванович? Или я не прав?

– Прав, к сожалению. Рад бы возразить, но… – развел руками Богомолов. – И самое страшное, что мы, даже зная, где осели эти деньги, ничего не можем сделать.

– Интересное кино получается, – покачал головой Савелий. – Как же назвать страну, где настоящего преступника не могут посадить за решетку, а тюрьмы переполнены всякой мелочью? И это называется работой правоохранительных органов!

– Эх, причем здесь те, кто работает в органах? Там много честных парней, которые делают колоссальную работу, – с досадой поморщился генерал. – Ловят «Авторитетов» и мерзавцев, которые пролезли на государственные посты, но редко, когда дело доводится до суда. Вот и приходится выкручиваться, чтобы совсем все не развалилось. Скажу больше. – Богомолов понизил голос. – И ваше задание держится в такой тайне, что со стороны может показаться, будто бы в нынешних органах действительно никому нельзя доверять!

– Теперь понятно, почему мы отправимся с липовыми документами, – протянул Воронов. – Случись что – и мы сразу же окажемся как бы ничьими.

– Так и должно быть, – вставил Савелий. – Мыто рискуем только своей башкой, а здесь речь идет о стране, о людях…

– Да я не к тому, – смутился Воронов.

– Так и я не к тому, – буркнул Савелий.

– Может, вернемся к нашим баранам? – напомнил Богомолов.

– А мы и не уходили от них, – усмехнулся Савелий.

– Вот и хорошо, – о чем-то думая, машинально кивнул Богомолов. – Вкратце план предлагается следующий: вы возглавите по небольшой группе, одна из этих групп, будет основной, другая прикрывающей…

– Можно добавить? – тут же прервал Савелий.

– Да, пожалуйста, – кивнул генерал.

– Мне кажется, будет гораздо эффективнее, если обе группы в любой момент могут стать взаимозаменяемыми.

– Для чего? – нахмурился Богомолов.

– Насколько я понял, основная группа – та, которая должна убрать Мушмакаева, а вторая группа осуществляет прикрытие, отход и так далее. Правильно?

– И что тебя не устраивает?

– Может случиться всякое. Например, по каким-то причинам задержится основная группа, а группа прикрытия неожиданно окажется в более выгодной позиции, да просто ближе к цели, то есть к Мушмакаеву. И что же, нужно ждать, пока подойдет основная группа, так, что ли?

– Конечно, надо принимать решение на месте, – категорично заявил Воронов.

– Не очень-то мне по душе импровизации, – недовольно поморщился генерал.

– В конце концов, Константин Иванович, вам что важнее – выполнить задание или не отступать от намеченного вами плана? – вспылил Савелий.

– Важнее всего для меня, чтобы задание было выполнено, а все участники вернулись целыми и невредимыми, – тщательно выговаривая каждое слово, ответил Богомолов, но вспомнил свои тягостные ожидания в Америке: не подсуетись он вовремя с тем «хитрым» посланием «доброжелателя» господину Рассказову, еще неизвестно, чем бы закончилась та операция. Поэтому он сказал: – Хорошо, давайте договоримся так: действовать строго по плану, но если случится что-то непредвиденное, то принимать решение на месте. Однако запомните главное: не нужно геройствовать и бросаться грудью на амбразуры. Действовать только наверняка и желательно без потерь. Это, прежде всего тебя касается, Бешеный!

– Надо же как-то оправдывать свое прозвище. – Савелий подмигнул. – Скажите, предположительное местонахождение нашей цели известно?

– И не только нам, – ухмыльнулся Богомолов. – В районе городов Ведено и Шали.

– Кстати, среди отобранных есть двое чеченцев, – заметил Воронов.

– Надежные? – насторожился Богомолов.

– Я их еще по Афгану знаю.

– С тех пор много воды утекло, – недоверчиво возразил генерал.

– Да, много, – согласился Андрей. – Однако «афганцев» это не касается. Кто сразу выбрал свою дорогу после Афганистана, тот по ней так и продолжает идти.

– Эх, знать бы в восемьдесят девятом то, что известно сейчас, – с горечью произнес Богомолов.

– И что? – в упор спросил Савелий.

– А я бы из «афганцев» создал особую дивизию типа ОМОНа и бросил бы ее на борьбу с организованной преступностью. Уверен, такого разгула преступности не было бы.

– И сейчас не поздно, – буркнул Воронов.

– Да нет, поздновато, – огорченно вздохнул Савелий. – Уже поздновато. Мир «афганцев» раскололся на два лагеря: на тех, кто еще не потерял надежду и во что-то продолжает верить, и тех, кто бросился в криминал.

– А те, кто в Фонде «ветеранов-афганцев» работает? – Воронов поднял на Савелия тяжелый взгляд.

– Ты об убийстве Лиходея и о взрыве на Котляковском кладбище? – спокойно спросил Савелий. – Мне кажется, я уже ответил на этот вопрос. За всем этим стоит борьба за льготы, за деньги и, в конечном итоге, за власть.

– По-моему, мы несколько уклонились от темы, – прервал их полемику Богомолов.

– Ни в коем случае, – возразил Савелий. – Вы усомнились в кандидатурах, выбранных Андреем, и мы пытаемся взглянуть на этот вопрос под разными углами зрения. Ну и что, что эти ребята – чеченцы?