Текст книги "Золото Рейха"

Глава третья

Феликс лег и приготовился стрелять. Поначалу зеленое поле, ярко освещенное вечерним солнцем, расплылось перед глазами, но тут же вновь собралось в четкую картинку. Колчанов мгновенно поймал в прицел ростовую мишень защитного цвета, механически подвел прицел на уровень колен, выдохнул, задержал дыхание и нажал на спусковой крючок. Автомат отозвался короткой очередью – всего на два патрона. Палец сам выпрямился в нужный момент.

Рядом с Феликсом услужливый сержант положил тяжелый артиллерийский бинокль.

– Можете посмотреть, Феликс Петрович, так ли попали, если сомневаетесь.

– Посмотри сам, – сказал Колчанов. Сержант припал глазами к окулярам и негромко, с искренним уважением произнес:

– Одно попадание на уровне колена, другое – на уровне груди.

– Третьей и не было, не ищи.

И Феликс вновь посмотрел в разрез прицела. Через пять минут он поразил уже все неподвижные мишени. И тогда пошли в ход подъемные, за ними бегущие. Если сначала «вольный стрелок» тщательно целился, еще не веря тому, что не все забыл, то теперь он стрелял из автоматического оружия совершенно автоматически. Лишь только из травы поднималась мишень, как тут же звучал выстрел, и цель поражалась.

А тем временем майор Котов прохаживался перед строем солдат, ставя им в пример своего друга.

– Вы, сволочи, никогда не научитесь стрелять так, как он. А все почему? Потому что мы служили вместе.

Но любой воспитательный эффект имеет временные рамки. Майор Котов сообразил, что нельзя давать солдатам расслабиться, и вновь погнал их на огневые позиции.

Вскоре про Феликса Колчанова временно забыли. Хлопали выстрелы, поднимались и падали мишени. Майор Котов занял свое место на командной вышке. И только расторопный сержант составлял компанию бывшему пограничнику. Солдаты, обслуживавшие мишени, шепотом материли посланного им, судя по всему, Господом Богом за грехи гражданского пижона. Никогда им еще не приходилось работать в таком темпе, да и мишеней этот проклятый волосатик уже извел порядочно. Завтра воинам предстояло пахать, как папа Карло, выпиливая и сколачивая из фанеры новые.

Колчанов разошелся вовсю. Он уже не видел ничего вокруг себя, не слышал чужих выстрелов, голосов. Весь мир свелся для него в одну узкую прорезь прицела, в которой то возникший, то исчезали положенные им мишени. Он даже не обернулся, когда послышался близкий гул вертолета. И совершенно напрасно.

Майор Котов, бросив еще пару не самых витиеватых ругательств в микрофон, отключил его и прошелся по адресу летательного аппарата:

– Кого это носит так низко! Еще зацепит кто выстрелом!

Он вышел на площадку и увидел, как почти над самой землей летит небольшой военный вертолет. Пилот наверняка поставил цель пролететь прямо над стрельбищем, иначе уже давно забрал бы влево, повторяя изгиб реки.

Через полминуты вертолет завис неподалеку от командной вышки и мягко опустился перед строем грузовых машин, привезших солдат на стрельбы.

– Блин, – только и сказал Котов, наконец-то сообразив, в чем дело.

Еще колыхалась трава под ветром, поднятым винтом, а дверца вертолета уже отворилась, и на траву спрыгнул невысокий, крепко сбитый мужчина лет пятидесяти в камуфляже и в лихо надвинутом на ухо берете. Следом за ним появился солдат, тоже в камуфляже и в берете, раза в два выше своего командира. Солдат держал в руке трубку радиотелефона и не отнимал ее от уха.

«Генерал Кабаков! – узнал майор командующего дивизией. – Принесла его нелегкая! И всегда он так, как подгадает!»

Да, генерал Кабаков слыл непредсказуемым командиром. В недобрый час в его распоряжение выделили вертолет, и вот теперь уже полгода он наводил страх на командиров подразделений, в любое время дня и ночи совершая свои вояжи. Решение о том, где приземлиться, генерал Кабаков принимал прямо в воздухе, и никто, даже пилоты, не имел возможности предупредить о грядущей проверке.

Выстрелы смолкли, майор Котов, сбежав по металлической лестнице, крикнул так, словно желал быть услышанным в самом дальнем зарубежье:

– Стройся!

Но генерал повелительно произнес:

– Отставить! Продолжить занятия!

– Продолжить занятия! – продублировал приказ майор.

Он строевым шагом подошел к генералу и, приложив ладонь к фуражке, принялся докладывать, какое подразделение и чем сейчас занимается.

Генерал Кабаков выслушал его со скучающим видом и, не дождавшись конца рапорта, оборвал:

– Сейчас посмотрим, чему ты их научил, Майор.

Генерал быстро двинулся вдоль огневых позиций. Он не шел, а почти что бежал. На два его шага приходился один шаг ординарца. От волнения солдаты стрелять стали куда менее метко, и генерал Кабаков злорадно потирал руки, каждый раз комментируя промах солдата, возле которого он останавливался.

– Знаю я тебя, майор, тебе бы только очки командованию втирать. Готовишь в каждом подразделении по одному снайперу, он все мишени и кладет. А остальные у тебя стреляют – кто в лес, кто по дрова, кто в рот, кто в зад. А куда надо – ты знаешь?

– Так точно, товарищ генерал.

– И на стрельбище, и на бабе в цель надо… Генерал перешел к следующему бойцу. И тут майор Котов замер: ряд солдат в форме замыкал Феликс Колчанов в темно-синем джинсовом костюме. Услужливый сержант, сидевший возле него на корточках, с помощью жестов и гримас пытался узнать у майора, что же теперь предпринять. Посторонний на стрельбище, да еще с оружием! «Блин…» – только и успел подумать Котов. Генерал Кабаков сделал еще пару шагов и тоже замер. Взгляд его остановился на явно неуставной шевелюре Феликса. Генерал вопросительно посмотрел на майора, но тот не смог вымолвить ничего более или менее членораздельного. И тогда Кабаков быстрым шагом направился прямо к возмутителю спокойствия.

Колчанов уже сообразил, что, увлекшись, подставил своего друга. Но кто же мог знать, что так обернется? Генералы – они на то и генералы, чтобы сваливаться как снег на голову.

Наконец-то с майора Котова спало оцепенение. Он побежал следом за генералом. А тот уже стоял, уперев руки в боки, и грозно смотрел на Феликса.

– Майор, – не оборачиваясь, поинтересовался Кабаков, – это что еще за партизан хвостатый у тебя здесь на ворон охотится?

– Да это, товарищ генерал… Он…

– Молчать! Почему с оружием? Кто дал ему патроны? Так, Котов, неприятностей тебе не избежать. Готовься писать рапорт. Встать! – рявкнул генерал, грозно сдвигая брови к переносице.

Феликсу ничего не оставалось, как подняться.

– Н-да, хорош! – проговорил генерал Кабаков, довольный тем, что в первые же пять минут своего пребывания обнаружил грубейшее нарушение инструкции. – Кто ты такой, откуда?

– Я?

– Нет, папа римский!

Феликс вопросительно посмотрел на майора Котова. Тот из-за спины генерала пожал плечами: мол, черт его знает, что теперь делать. Выкручивайся уж как-нибудь.

– Промашка вышла, товарищ генерал, – стараясь говорить как можно более дружелюбно, произнес Колчанов. – Заехал к другу, упросил его дать пострелять. Давно в руках оружия не держал.

– Тебе с твоими патлами не автомат в руках держать надо, а гитару, – добродушно осклабился генерал. Затем подозрительно сощурил левый глаз, склонил голову и негромко, но очень явственно произнес: – Документы!

– Сейчас.

Феликс машинально дернулся было, чтобы достать из кармана паспорт, но тут же скрежетнул зубами, и его рука замерла на полдороге.

– Не взял с собой, товарищ генерал. Кто же в поле с документами ездит!

– Ты мне не ври. – Кабаков вытянул вперед свою короткую руку и указал пальцем на расстегнутый клапан кармана куртки. – Вон краешек-то торчит!

Колчанов посмотрел на свой карман. Оттуда и впрямь виднелся краешек австрийского паспорта.

– Это записная книжка, товарищ генерал.

– Не ври, давай сюда.

– Правда…

– Покажи и ее.

Генерала и Феликса разделяло шага четыре. Но тут ординарец, детина ростом явно больше двух метров, широко шагнул вперед и резко потянулся к документу правой рукой. Феликс даже не успел сообразить, как уже машинально отбил руку в сторону и принял боевую стойку.

– Феликс! Товарищ генерал! – всерьез забеспокоился за свое будущее майор Котов. – Давайте отойдем в сторону, выясним это недоразумение.

– Перед солдатами стыдно стало?

– Товарищ генерал, зачем цирк…

– Молчать!

Рука ординарца потянулась к кобуре с пистолетом.

– Отставить! – скомандовал генерал своему «Петьке». – Патлатый же автомат в руки не берет!

Майор Котов, поняв, что он сам теперь здесь ничего не решает, понурил голову и отошел в сторону.

«Пусть будет что будет!» – решил он, ибо ничего другого не оставалось.

Рослый солдат резким движением вновь попытался завладеть документом. Феликс пригнулся и отскочил на полшага в сторону.

– Ну что же ты! – укоризненно произнес генерал. Уже нельзя было понять, за кого из двоих он болеет.

Ординарец, поняв, что его положение может пошатнуться, решил по-быстрому расправиться с Феликсом. В воздухе мелькнул его кулак, но, вместо того чтобы угодить в солнечное сплетение Колчанову, провалился в пустоту. Феликс пока еще не бил, лишь только уклонялся от ударов. Все-таки «шестерка» крупного чина.

– Да я смотрю, твой патлатый кое-что умеет! – Генерал поискал взглядом Котова.

– Я здесь, – чуть приободрился тот.

– Да ты не стесняйся, тоже можешь бить, – бросил Кабаков Феликсу и сделал знак рукой, чтобы любопытствующие отошли чуть подальше, не мешая схватке. – Подождите, парни, – вдруг вспомнил генерал и принял от ординарца радиотелефон: все-таки вещь дорогая и нужная. Теперь ничто не мешало, как говорят спортивные комментаторы, «увлекательнейшему поединку».

Феликс чуть пригнулся и замер, широко расставив немного согнутые в коленях ноги, готовый в любой момент отпрянуть в сторону. Он понимал, что нужно сперва немного измотать противника, все-таки тот физически сильнее его. И если ординарцу удастся повалить его на землю, то выбраться из-под него будет уже сложно.

Секунд десять парень баскетбольного роста стоял, с ненавистью глядя на Феликса. Руки он Держал перед собой, правой прикрывая лицо и горло, а левой покачивал, намереваясь при первой же возможности нанести удар.

– На!

– Хрен на!

Еще два взмаха – левой и сразу же правой рукой. И оба в пустоту. Затем Феликс, пока еще не сильно прощупывая противника, ударил его в плечо и вновь отскочил. Гигант, казалось, даже не почувствовал боли, хотя у любого другого – Колчанов это знал наверняка – рука уже повисла бы как плеть.

– Разозлить, разозлить его, – шептал Феликс, – и тогда он станет нервничать и наверняка откроется. Защита у него классная.

На этот раз ординарец ударил-таки Колчанова в голову. На мгновение в глазах у Феликса потемнело, но он устоял на ногах и почти наугад нанес свой удар чуть выше сердца. Противник с хрипом втянул в легкие воздух и бросился вперед. Было ясно, что шутить он не намерен.

Тогда Феликс пригнулся, нырнул ему под ноги, перебросил верзилу через себя, а затем, не давая подняться, прыгнул на него сверху, вонзив колено в пах. Гигант, лишь слегка вздрогнув, схватил Колчанова за плечи и дернул на себя. Но Феликс успел головой ударить ординарца в нос. Противники сцепились в клубок и покатились по траве.

«Преимущество свое я использовал, теперь главное – не дать ему размазать меня по земле», – подумал Колчанов.

Теперь уже он старался как можно плотнее прижаться к своему противнику, одновременно нанося ему удары. Каждый раз, когда ординарец пытался перевернуться, чтобы оказаться сверху, Колчанов помогал ему в этом, и инерции хватало, чтобы вновь самому оказаться на противнике. Затрещала джинсовая куртка Феликса, рукав остался в кулаке у гиганта. А Феликс уже сидел на нем, придавив коленом горло, пригнувшись так низко, что верзила не мог зацепить его ногой за шею. Тем не менее солдат не сдавался, ожидая распоряжений начальства.

– Все, ты выиграл. – Генерал, казалось, несколько расстроился, делая знак Феликсу, что он может вставать.

– Я это понял, – сказал победитель.

– Не заносись.

Ординарец легко вскочил на ноги, хотя его лицо искажала гримаса боли.

– Да и ты молодцом держался, – поддержал своего порученца генерал, вновь вручая ему трубку радиотелефона. – Но смотри, еще раз кому-нибудь уступишь – отправлю вон.

Феликс снял куртку и перебросил ее через плечо. Ординарец вернул ему рукав.

– Ну, так кто ты такой? – вновь вернулся к прерванному разговору генерал Кабаков.

– Это обязательно?

– Не начинать же нам все сначала.

Феликс вздохнул, вытащил из кармана паспорт и протянул его генералу. Все-таки теперь на правах победителя он мог рассчитывать на снисхождение для майора, пустившего его на стрельбы.

Генерал раз пять пристально сличал фотографию с оригиналом. Наконец он понял, что не ошибается и что его не разыгрывают.

– Ну что ж, майор, поздравляю, – мрачно произнес Кабаков. – Обучаешь наших бывших противников! Решил и их военный блок развалить?

– Да это недоразумение! – вновь принялся вяло оправдываться Котов.

– Да нет, ну ты смотри, на закрытой территории – австриец! Иностранец! Измудохал моего ординарца, мог бы и меня застрелить. А ты ему сам автомат в руки дал, патроны… Кстати, и защищать ты своего командира не стал. Только фамилия у этого шпиона какая-то не австрийская, да и по-русски он говорит не хуже нас. – Любопытство генерала явно было распалено до предела.

– Это друг мой, в одной школе учились, потом вместе в погранвойсках служили. А эмигрировал он недавно, теперь вот… в гости приехал.

– Так, – протянул генерал, – что же мне с тобой, майор, делать? С одной стороны, тебя и под трибунал отдать можно, а с другой – и под суд офицерской чести. Думаю, если наших офицеров спросить, то присудят они тебе ящик водки поставить да всем вместе его выпить под хорошую закуску.

Майор угодливо захихикал.

– Это можно. Я сейчас…

– Погоди, – остановил его Кабаков. – Значит, так, парень, – обратился он к Феликсу, – если ты такой прыткий, то попробуй еще одно дело, иначе не сносить твоему приятелю головы. Дерешься ты нормально, а вот теперь посмотрим, имеешь ли ты право автомат в руки брать. Давай так: кто кого перестреляет. На спор. Тебе сектор – и мне сектор. И по цинку патронов. Если увижу, что хуже меня стреляешь, ноги твоей здесь больше не будет. И Котов на хрен вылетит. Он же как учит солдат – один может за все отделение отстреляться. Вот ты за него и отстреляешься. Согласен?

– А если окажется, что я лучше стреляю?

– Такого быть не может, – убежденно ответил генерал.

– Ну а вдруг?

– Тогда обещаю тебе: в любое время дня и ночи приезжай сюда. А этот мудак будет тебе твой личный автомат чистить.

– Отлично.

Выхода не было, пришлось согласиться. Котов,

Получив момент, подошел к Феликсу и зашептал ему на ухо:

– Смотри, генерал стреляет классно. Может, и не сумеешь меня вытащить…

– Ничего, я тоже не мазила, – успокоил его бывший одноклассник.

Солнце уже почти вплотную подошло к горизонту, когда генерал Кабаков и Феликс Колчанов начали свое несколько странное соревнование. Пока что Феликс не отставал, но и вырваться вперед не мог. Все неподвижные мишени они с генералом положили синхронно. Затем пришла очередь подъемных и бегущих. Феликс был благодарен судьбе за то, что она дала ему пару часов разминки перед состязанием. Все у него теперь получалось.

Генерал же Кабаков был вне себя от злости. Он не мог допустить, что кто-то стреляет лучше его. Вся военная субординация нарушилась, офицеры и рядовые столпились у подножия командной вышки и следили за удивительным состязанием.

Наконец генерал с недовольным видом отложил автомат в сторону и повернулся к Феликсу.

– Значит, так, пока ничья, – распорядился он.

– Что значит «пока»? – без всякого уважения к большим звездам на погонах поинтересовался Колчанов.

– С места, с упора – это одно, а вот теперь пойдем-ка мы с тобой на поле и будем стрелять не целясь, от живота. А ты, – бросил он майору Котову, – проследи, чтобы твои балбесы из траншей не высовывались и чтобы мишени поднимали порезче.

– Есть! – отрапортовал тот.

Солнце уже зашло, сгущались сумерки. Вспыхнувшие прожектора залили вечернее поле и лес за ним фантастически ярким светом. Феликс и генерал Кабаков стояли рядом. Их длинные тени касались головами самого подножия далекого леса.

– Ну что, с Богом, – произнес генерал, и стрелки двинулись вперед.

Теперь уже мишени поднимались по одной без всякой системы: то слева, то справа, то далеко впереди. Было оговорено, что побеждает тот, кто первым успевает положить мишень. Колчанов сам изумлялся: раньше ему не приходилось стрелять в таких условиях. Но каждые два раза из трех он успевал положить мишень первым.

– Они тебе подыгрывают, – прошипел сквозь зубы генерал Кабаков.

– С какой стати?

– Приятно начальству подгадить…

Генералу не хотелось признавать свое поражение. Все чаще начинался спор, чья же очередь все же скосила мишень. Он был уже согласен на ничью, лишь бы Феликс признал это.

Но Колчанов, как говорят в цирке, «поймал кураж».

– Раз вы, товарищ генерал, считаете, что попадаете первым, давайте зарядим рожки одними трассерами. Тогда будет видно.

Предложение выглядело вполне разумным, и Кабаков скрепя сердце согласился. Они расстреляли последние патроны, когда на небе уже зажглись звезды.

Генерал и Феликс вернулись к подножию командной вышки.

– Все, твоя взяла, – констатировал Кабаков и протянул Феликсу руку.

– Сожалею. – Колчанов крепко пожал пухлую генеральскую ладонь. – И вы стреляете отлично.

– Хочешь сказать – отлично для генерала?

– Вовсе нет.

И тут в поле зрения генерала попал майор Котов, про которого оба стрелка успели напрочь забыть.

– Черт с тобой, майор, прощаю тебя, – произнес Кабаков тоном строгого, но великодушного монарха. – И заруби себе на носу: если этот парень придет к тебе, то чтобы всегда нашлись ему автомат и патроны. Пусть стреляет сколько хочет. Может, хоть глядя на него, тут кто-нибудь стрелять научится.

– А суд чести? – напомнил майор. – Водка приготовлена, и баню протопили.

– Отправляй солдат в казармы, а мы сейчас подойдем к твоему бункеру.

Погасли прожектора, уехала колонна машин. На стрельбище остались только обслуга да экипаж вертолета вместе с охраной генерала.

– Я за рулем, пить не могу, принцип у меня такой, – напомнил Феликс.

– Ерунда, я тебе своего шофера дам, завезет домой. Со мной спорить нельзя.

– Один спор я уже выиграл, – резонно возразил «ворошиловский стрелок» наших дней.

Из темноты появился майор Котов. Он светил себе под ноги ярким карманным фонарем.

– Все готово, товарищ генерал.

– Идем.

Генерал Кабаков хорошо знал, куда его приглашает майор. Они прошли по выложенной бетонными плитами дорожке и вскоре оказались у искусственного холма, на одном из откосов которого виднелись распахнутые металлические ворота. В глубине тоннеля ярко горели лампы.

Как выяснилось, здесь располагался запасной командный пункт, с баней, залом для проведения занятий. Теперь вместо топографических карт на столе были расстелены белоснежные простыни с расплывшимися штампами, заменявшие скатерть, стояли закуски и обещанный майором ящик водки. Система вентиляции работала отменно, словно в московском метро в его лучшие времена.

Началась обычная офицерская гулянка с выездом в поле.

Кабакова словно заклинило. Он то пел Феликсу дифирамбы, ставя его всем в пример, то вдруг начинал на чем свет стоит ругать его прическу. Как истинный военный генерал не мог спокойно видеть длинноволосого мужчину, тем более если это не какой-нибудь «голубой» (этих он вообще за людей не считал), а мужчина с большой буквы.

– С такими волосами тебя побьет любой мальчишка! – кричал он. – Тебя же сразу за волосы схватят да мордой об колено – хрясь.

– Он меня побил? – спросил Феликс, показывая на рослого ординарца, который даже в бане не снимал камуфляжа и берета, не говоря уж о том, чтобы выпустить из рук трубку радиотелефона.

– Ты его побил, орясину.

– Так, может, лучше ему отрастить патлы?

– Да уж, – ответил генерал, потому что крыть было нечем.

И до, и во время, и после бани, почти до самого рассвета майор Котов поил генерала, других офицеров. В общем-то, то же самое ему пришлось бы делать, даже если бы Феликса и не оказалось на стрельбище. Зато теперь на всю ночь появилась беспроигрышная тема для разговоров.

Сам «виновник торжества» пил мало, хоть генерал и старался следить за тем, чтобы ему все время подливали. Но Феликс Колчанов знал: надо суметь в какой-то момент оказаться самым трезвым из компании, и тогда ты ни за что не захмелеешь, сколько бы ни пил.

И он сумел этого достичь.

* * *

Уже рассвело, когда Феликс Колчанов садился в свой джип вместе с недавним противником по рукопашному бою. Вертолет кружился в воздухе, готовый следовать за машиной. Ординарец, не пивший всю ночь ни капли, принял ключи от Феликса. Тот сидел рядом на переднем сиденье и потирал виски: сказывались традиции русского офицерства.

Колчанов дважды приложился к горлышку бутылки с пивом и сказал:

– Ты уж извини, что мне вчера пришлось… Верзила чуть сдвинул свой берет так, чтобы прикрыть синяк над бровью, и впервые за все время их знакомства на его губах появилась немного странная, похожая на оскал, но все-таки улыбка.

– Хы… – только и выдавил он из себя.

– Извини, говорю.

– Хы… Все нормально, командир.

Больше ординарец не проронил ни слова. Феликс только знаками показывал ему, где свернуть. Ехал тот аккуратно, без лихачесава, с почтением к чуду заграничной техники. Зато вертолет куролесил вовсю: то снижался, то снова взмывал в небо. Феликсу делалось немного не по себе, когда он глядел на эти трюки и представлял, что может чувствовать «после вчерашнего» чиновный пассажир. Но генералу такое было нипочем: сказывалась многолетняя закалка. Что бы ни происходило ночью, утром он всегда был трезв и подтянут.

Наконец «Лендровер» въехал в Булгарино. Ординарец на прощание молча протянул Феликсу руку и бегом направился к вертолету, который садился на заливной луг возле Днепра, разбудив шумом винтов всю деревню.