Текст книги "«А голову мы дома не забыли!» Самые смешные истории о школе, рассказанные классными классиками и классными современниками"

Классные современники

Вера Гамаюн
Школьный *ад

Художник Юлия Межова

Мама Светы Ермолаевой очень много работала.

Тому было две причины. Во-первых, медсестры – очень занятые люди на очень важном и ответственном посту. Во-вторых, жизнь и особенно сборы в школу стоят очень много денег, и взять их, кроме как заработать на работе, неоткуда.

Мама работала так много, что за два минувших года учебы у Светы скопилась толстая пачка записок от нее в школу. Во всех говорилось примерно одно и то же: Света может сама приходить, уходить и делать все, что хочет. Как Пеппи Длинныйчулок, которая в девять лет жила одна на вилле, потому что ее папа работал капитаном дальнего плавания. Вот только у Светы, в отличие от Пеппи, не было чемодана, набитого золотыми монетами.

В последнюю неделю августа мама забрала Свету с дачи – от любимого дедушки и от единственной подруги Алины. На даче они с Алиной жили рядом, а в городе – очень далеко друг от друга, учились в разных школах и лишь иногда переписывались в мессенджерах.

Свете предстоял третий «А» класс. По опыту первых двух «А» классов она уже знала, что подготовка к школе – это непросто и расстраивает маму.

– Я столько не зарабатываю, – жаловалась мама всю неделю. И негодовала: – С каждым годом все хуже и хуже!

И вздыхала, выкручивая руль старой дедушкиной «Нивы» на парковке очередного магазина.

Мама всегда волновалась из-за денег. Это волнение передалось и Свете – она тоже волновалась из-за денег, даже тогда, когда еще не умела считать. Часто говорила, что та или иная вещь слишком дорогая, чувствуя себя при этом гораздо взрослей.

Вот и в этом году перед школой Света глубоко и по-взрослому прочувствовала свою ответственность за разорение семьи. Она росла слишком быстро и во все стороны сразу, недаром в школе ее прозвали Бегемотиной.

– Мы же только что это купили! – сетовала мама, когда выяснялось, что все купленное в прошлом году, мало́ или пришло в полную негодность.

Чтобы маме поменьше работать, Света хотела бы вложить в подготовку к школе собственные деньги. Но подаренная ей свинья-копилка оказалась очень красивой, совсем как настоящая свинья. Копилки положено разбивать. Но мысль о том, чтобы разбить ее, внушала отвращение. Поэтому свинья стояла на полке в кухне, а Света не накопила ни рубля.

Сэкономить им с мамой удалось только на двух вещах.

Первая – это жилетка в шотландскую клетку на пуговицах. Такую жилетку ежегодно шила для Светы дедушкина старшая сестра баба Лера, но за год жилетка становилась мала. Тогда баба Лера шила новую, а жилетка прошлого года переходила по наследству к Пикассо – бабушкиному английскому бульдогу, который старел, толстел и тоже вырастал из жилеток.

Вторая экономия – это букет для классной руководительницы. Дедушка вырастил для нее астры на грядке. Чтоб они не завяли раньше времени, маминому старшему брату дяде Стасу предстояло тридцать первого августа отправиться за ними на дачу.

– Я куплю букет в ларьке, – попытался съехать с темы дядя.

Он работал на заводе начальником по электрическим приводам для большегрузных карьерных самосвалов, что бы это ни значило, и зарабатывал гораздо больше мамы. Правда, на нем была помощь дедушке и бабе Лере, а Свете мама все старалась покупать сама.

– Очень дорого, – возразила мама. – Нам еще за канцелярщиной и колготками идти. И потом, тебе надо отвезти папе бензин для генератора, банки под огурцы и батарейки. И коробку с новыми детективами. И забрать коробку со старыми.

Все прочитанные дедушкой детективы в потрепанных бумажных обложках уже не помещались в шкафы у Светы дома и складывались на полу в неустойчивые, пыльные стопки-небоскребы. Света во многих из них прочитала первую главу. В первой главе детектива всегда происходит убийство – это интересно. Дальше идет расследование – это неинтересно. Света никогда не читала детективы дальше первой главы.

В общем, дядя поехал на дачу, а мама со Светой отправились за колготками и канцелярщиной. Такая у них была традиция – все закупать вместе, потому что из-за своей работы мама использовала каждый шанс, чтобы провести время со Светой.

С колготками разговор получился короткий. Света с мамой завернули в специальный магазин, к ним подошла девушка-консультант и сказала:

– У нас сейчас проходит акция «Чертова дюжина». Покупаете тринадцать пар колготок за девять тысяч девятьсот девяносто девять рублей и получаете еще две пары в подарок. Очень выгодно.

Мама молча развернулась и покинула магазин, крепко держа Свету за руку.

– А колготки? – спросила Света, с трудом поспевая.

– Походим в штанах, – ответила мама.

Тринадцать пар колготок стоили дороже сотни киндеров, так-то.

Разноцветных, расписных, усыпанных блестками пирожных «макарон» из холодильника посреди сверкающего торгового зала Свете тоже выпросить не удалось.

– Макарон я тебе дома сварю, – обещала мама, но Света подозревала, что речь совсем не о пирожных.

Оставалась канцелярщина – по списку, который в родительский чат предусмотрительно скинула Светина классная руководительница.

Канцелярские товары продавались на первом этаже торгового центра под светящейся вывеской «Школьный сад», но буква «с» погасла и не читалась. В «Школьном _*аду» толклась куча народа, многие – с детьми. Где-то надрывался в микрофон аниматор. Плыли над толпой голова и передние копыта артиста в костюме коня Юлия из мультика про трех богатырей.

– Будем экономить, – напомнила мама прежде, чем они ступили в «Школьный _*ад».

Как будто Света могла забыть!

Покупка канцелярских товаров – это встреча новой жизни. Правильной, насыщенной событиями и личностным ростом. Света ясно видела свой предстоящий учебный год: интереснейшие хобби, блистательная учеба, помощь маме и забота о здоровье.

А еще – огромная экономия и зарабатывание денег в семейный бюджет, благодаря чему мама сможет поменьше работать и побольше гулять со Светой, а в их квартире появится много дорогостоящих, но необходимых вещей. Например, игровая приставка.

Начиналась новая жизнь со школьного дневника. Этот дневник, в отличие от прошлого, Света будет вести тщательно, красивым почерком. В нем не будет замечаний по поведению каждую неделю. Все домашние задания будут аккуратно записаны и выполнены.

Выбрать дневник сложно, потому что, чем он красивее – тем дороже. Промучившись у стенда минут десять, Света взяла один и принялась задумчиво листать, чтобы понять, нравится ли он ей на ощупь.

В этот момент ее толкнул мальчик лет семи, наверное, будущий первоклассник. Окинув все дневники быстрым взглядом, он безошибочно определил самые красивые и без тени сомнений схватил сразу три штуки.

Следом он начал громко чихать – на дневники, на стенд и на Свету.

– Надо закрывать рот, – строго сказала ему Света.

Мальчик свирепо сдвинул брови, демонстративно вытер нос рукавом и громко втянул сопли. Тут же рядом возникла женщина с идеально круглым торсом и тонкими ногами в джинсах – его мама.

– Какой тебе нравится? – участливо спросила она.

– Все, – ответил мальчик и засунул все три дневника в корзину. – Потом выберу.

Света грустно усмехнулась, предугадывая, что сейчас скажет ему на это мама, но та лишь бросила:

– Ладно, пошли дальше.

И все. Больше ничего. Про экономию они оба, кажется, вообще не слышали. Света мрачно взглянула на дневники, на которые чихал мальчик, и про себя прозвала его Соплей.

С этого момента Сопля будто бы прилип к Свете. Стоило ей подойти к какой-нибудь полке, задуматься о своей жизни и об экономии – он оказывался тут как тут и словно в насмешку беззастенчиво хватал все подряд прямо у нее из-под носа.

Решила, например, Света, научиться вязать, чтобы помогать бабе Лере делать носки на зиму для нежных лап Пикассо. И шить, конечно. Изготовить для себя модный гардероб за бесценок, прежде всего – клетчатые штаны, которые не будут малы и прекрасно подойдут к жилеткам бабы Леры. Кучу клетчатых штанов. Столько же, сколько на этой полке толстых тетрадей с обложками в шотландскую клетку.

Стоило Свете подумать об этом, как подоспевший Сопля запустил руку в лоток и вытащил сразу пять тетрадей, хотя первокласснику такие толстые вообще без надобности.

«Третьекласснице, вообще-то, тоже», – намекнул Свете противный внутренний голос. По крайней мере в списке, который прислала классная, про них не говорилось. Света нахмурилась и двинулась дальше вдоль стеллажей, взяв всего одну толстую тетрадь – для фантастического романа-бестселлера, который она напишет в этом году. И еще десять тонких, казенного зеленого цвета, как стены школьного туалета. Сопля же сцапал тетрадки с переливающимися обложками и яркими клетками – глаз у него явно был наметан на все самое крутое.

Пестрая россыпь ручек и карандашей навела Свету на мысль, что нужно уговорить маму вложить небольшую сумму в покупку бисера. Света научится плести украшения – фенечки и ожерелья – и будет продавать их через интернет по меньшей мере по тысяче рублей за штуку. Так она сможет накопить на приставку к новогодним каникулам и помочь маме поправить семейный бюджет.

Сопля схватил по ручке и карандашу из каждого стакана. Чтобы удержать их, ему пришлось прижать это богатство к животу. Все немедленно оказалось в корзине для покупок, и его мама нисколько не возражала.

Вспомнив про небоскребы старых дедушкиных детективов, Света взяла клей-карандаш и скотч. Многие детективы порвались и нуждались в ремонте, так что Света обязательно ими займется. А иначе из них могут вывалиться важные страницы – например, страницы с убийством. И никаких новых книг, пока эти не прочитает! Хотя бы первые главы. В обществе книг она часто воображала себя библиотекарем. Точнее, директором самой передовой библиотеки, у которого журналисты с телевидения берут для передачи «Книжный доктор» интервью и спрашивают: «Как вам удалось так прекрасно организовать библиотеку?» Еще починенные детективы можно продавать тем, кто их не читал!

Рядом с клеем и скотчем зачем-то находились полки с конфетами. Сопля схватил шоколадный батончик, развернул, громко шурша оберткой, и впился зубами. Он так свирепо смотрел Свете в глаза, будто этим поступком хотел уничтожить ее.

– Сначала надо заплатить, – сказала она, но Сопля в ответ лишь энергично шевелил челюстями.

Света отошла подальше, чтобы ее не заподозрили в причастности к краже. Как назло, ей, разумеется, тут же ужасно захотелось шоколада.

Так, шаг за шагом, экономя изо всех сил и сетуя на прилипчивого Соплю, Света добралась до самого важного.

А самое важное – это вести отныне личный дневник. Не один или два дня в году, как прежде, а ежедневно, записывая все, что случилось за день, и все дела на завтра, чтобы ничего не забыть, а также все доходы и расходы.

Для этого Света взяла с полки с надписью «Организуй свое время» толстый бордовый ежедневник. Очень тяжелый, с пухлой рельефной обложкой. Чем-то вкусным пахли плотные желтоватые страницы со странными дырочками на углах и блестящими краями. Имелись аж два вида закладок на выбор – широкий шелковый шнурок с кисточкой и резинка. Необычный, слегка небрежный шрифт. Кроме страниц для записи ежедневных дел, создатели предусмотрели специальные разделы – например, «Мои цели», разбитый на блоки «Карьера и деньги», «Саморазвитие», «Здоровье» и «Отношения». Каждую цель предлагалось расписать по пунктам: «Этапы», «Почему я этого хочу?» и «Что я от этого получу?». В разделе с описанием достижений по каждому из них требовалось указать, чему ты научился, пока достигал достижение, кому за это благодарен и над чем еще нужно поработать, чтобы достижение улучшить. Также имелся специальный раздел для списка книг, обязательных к прочтению, и фильмов, обязательных к просмотру. И разворот для ежемесячной записи показаний домашних счетчиков воды и электричества. И конечно, красочная первая страница, на которой Света во всех подробностях укажет сведения о владельце – о себе. Можно даже вклеить фотку. Ежедневник был идеален, его создатели продумали буквально все.

Но самое главное – этот ежедневник точно поможет Свете разбогатеть. А мама, если у Светы будет такой ежедневник, сможет вообще больше на работу не ходить.

Тут же, как по волшебству, рядом снова очутился Сопля.

– Я хочу этот, – объявил он Свете, указав на ежедневник в ее руках.

– Сними с полки, – ответила Света. – Там такой же.

– Я хочу этот! – крикнул Сопля.

– На полке остался такой же, – упрямо повторила Света. – Возьми сам.

– Хочу этот!

Подошла мама Сопли.

– Отдай ему ежедневник, – потребовала она.

Света прижала пухлый ежедневник к груди, стиснув его.

– Не отдам.

– Стыдно быть такой жадной! – воскликнула женщина. – Он же младше тебя!

– Пусть возьмет с полки!

– Возьми сама с полки! А этот отдай ему!

Женщина угрожающе подбоченилась. Света вскипела. Мало ей, что ли, было сегодня этого Сопли?!

– Нет! – Она топнула ногой.

И добавила изречение, которое слышала от дедушки:

– Кто первый встал – того и тапки!

Она развернулась и, толкаясь локтями, стала прорываться сквозь толпу покупателей к своей маме.

– Какая наглая! – донеслось ей вслед. – Хамка! Кто вас воспитывает, таких бессовестных!

Добравшись до мамы, Света сунула ежедневник в корзину.

– Это зачем? – спросила мама.

– Мне это нужно, – ответила Света. – Чтобы организовать мое время.

Мама взяла ежедневник в руки, перевернула, и глаза ее вылезли на лоб.

– Ты издеваешься?! – воскликнула она. – Две тысячи триста рублей! Обложка из натуральной кожи! Золотой обрез! Ты что, депутат Государственной думы?!

– Но мне нужно! – взмолилась Света. – Мое время! Его нужно организовать! Как иначе я успею это все?! Экономить… и зарабатывать!

– Да никак! – всплеснула руками мама. – Что «все» ты собралась успевать? Ни фига себе, «экономия»! Две тысячи триста!

Мама быстро нашла полку «Организуй свое время» и вернула ежедневник на место. Когда к полке подбежал Сопля и жадно вцепился в ежедневник ручонками, Света чуть не заплакала. Мама стала пробивать дорогу к кассе, а Света поплелась следом, задыхаясь от несправедливости и чувствуя, что по ее планам на новый учебный год нанесен сокрушительный удар. Не пошьет она клетчатых штанов, не свяжет Пикассо носки, не напишет фантастический роман, не продаст ни одной фенечки. И директором передовой библиотеки ей не стать. Артист в костюме коня Юлия попытался втянуть ее в какой-то хоровод, но Света дернула плечами, сбрасывая его копыта:

– Уйдите…

– Жесть, – фыркнула мама, когда они покидали «Школьный *ад». – Я просто в шоке от цен.

В машине Света вынула телефон и написала длинное сообщение своей подруге Алине, в котором жаловалась на маму. Больше ей было некому пожаловаться на маму так, чтобы мама об этом не узнала. Но от жалобы нисколько не полегчало.

Вечером заехал дядя Стас, привез букет от дедушки. Мама весь вечер суетилась: красиво заворачивала и перевязывала астры, гладила Светину форму, стирала и сушила рюкзак. Света, надувшись, на продавленном диване глазела в книжку, будто ее все эти приготовления не касаются. Она очень старалась показать, что обижена на маму до глубины души, но та за делами упорно этого не замечала.

Мама так волновалась, как будто сама шла в третий класс. Даже поменялась с коллегой сменами, чтобы торжественно проводить Свету в школу. Света, наконец, немного оттаяла и подумала, что надо как-то маме помочь, но к моменту, когда ей пришла эта мысль, мама уже все сделала сама.

Незадолго до сна мама сказала:

– Я макароны сварила, ты просила. Иди поешь.

И тут Свете стало совсем стыдно, что она нажаловалось на маму Алине. Горечь от потери ежедневника и черная зависть к Сопле – а это была именно она, разрушительная черная зависть, – уже отступили. Свете стало казаться, что происшествие в магазине случилось когда-то давно и, может быть, даже не с ней.

Открыв чат, она увидела, что Алина еще не прочитала сообщение, и нажала на значок «ведро». «Вы удалили данное сообщение», – уведомил мессенджер.

Чтобы не оставлять чат с подругой в таком виде, Света написала:

«Я иду завтра в школу а ты», – хотя вопрос глупый, ведь завтра – первое сентября.

* * *

В новом учебном году Светин класс перевели в соседний кабинет, посветлей и побольше, а в их старый кабинет заселили первоклассников.

Уже на третий день учебы разразилась драма. Выглянув в коридор на крики, Света обнаружила толпу возмущенных малышей, плотным кольцом обступивших кого-то, кто при ближайшем рассмотрении оказался… Соплей. Мальчиком из магазина «Школьный *ад», которому покупали любые канцелярские товары в любых количествах. Неспроста они повстречались накануне первого сентября в единственном торговом центре рядом с домом! И со школой. Похоже, этот монстр жил где-то поблизости.

Одноклассники собирались бить его всей толпой.

Вообще-то, Света и сама была не прочь помахать кулаками. Дядя Стас всегда говорил, что, когда тебя или другого обижают, – надо драться, а не сопли размазывать.

– Протри глаза, – строго отвечала ему мама. – У меня девочка, а не Джейсон Стетхем. Тех, кто дерется, могут и в ответ побить.

– Это ты протри глаза, – отмахивался дядя. – Твоя девочка свалит Стетхема одним ударом. Да, Светка?

– Да-а-а! – ликовала Света.

Дядя верил в нее больше всех.

Так что, будь Света первоклассницей – она бы и сама с радостью вздула Соплю. Но Света училась в третьем, а бить маленьких – подло. Даже самых вредных.

– Нельзя всем на одного, – объявила первоклассникам Света. – Нечестно. За что вы его?

– Он ужасный! – крикнула девочка с двумя хвостиками. – Обзывает меня Китаезой!

Девочка действительно походила на китаянку. Света сначала не поняла, что в этом такого страшного и почему в глазах девочки стоят неподдельные слезы.

– Говорит, я ем собак! – воскликнула девочка, и слезы хлынули по щекам. – А я люблю собак! Очень!

– Есть? – дерзко уточнил Сопля, и девочка заревела пуще прежнего.

Из толпы первоклассников вылетел чей-то маленький кулачок и влетел Сопле в ухо.

– Он обзывает меня Четырехглазым! – крикнул очкарик.

– А меня Хорьком! – добавила одна девочка. – А я… я Надя Хорькова!

– Меня Наташей… – печально пробубнил самый крупный мальчик. – А я Святополк.

Что ж, теперь Свете стало понятнее, но не легче. Проще простого сделать доброе дело, когда того просит душа. Например, защитить невиновного от расправы. Особенно когда ты большая, сильная Бегемотина, а твои противники – первоклашки.

Гораздо сложнее поступить правильно, когда совсем не хочется. Например, если «невиновный» виновен по полной программе, и бить его собираются за дело.

– Все равно нельзя всем вместе, – твердо повторила Света. – Бейте по одному.

– Но мы все хотим! – крикнул кто-то.

Толпа первоклашек пришла в движение, они навалились на Соплю и прижали его к стене. Свете пришлось вклиниться и энергично поработать локтями, чтобы их всех растолкать.

– Я же сказала: нечестно! – крикнула Света. Она раскраснелась и даже рассердилась, что малявки, которые всего третий день в школе, не слушаются ее. – Хотите бить – встаньте в очередь! И бейте по одному!

Идея зашла.

– Давайте посчитаемся!

Первоклассники мигом забыли о Свете, собрались в кружок и начали считаться, чтобы установить очередь возмездий. Прижатый к стене Сопля тер ушибленное ухо и непримиримо ждал, выставив нижнюю челюсть. По крайней мере он не трусил и готов был до последнего биться за свое гадство со всем классом. Мысленно Света даже пожелала ему удачи.

А после школы, когда Света шла домой, за спиной вдруг раздалось назойливое шарканье. Обернувшись, Света увидела, что за ней по пятам следует Сопля. На вид цел и невредим – то ли одноклассники передумали его бить, то ли он всех победил.

Так они прошли четверть пути до Светиного дома. Потом Света возмутилась:

– Ты идешь за мной?!

– Я домой иду! – в тон ей ответил Сопля.

Лицо у него блестело, словно перемазанное чем-то жирным.

– И где ты живешь?

Сопля назвал адрес. Как Света и думала – это совсем рядом от нее, через один дом.

– Мама трубку не берет, – поведал Сопля. – Урок отменили. Отведи меня домой.

– Иди в школу к охраннику, – отмахнулась Света. – Пусть дозвонятся до твоей мамы. Как тебя вообще выпустили?

– Я сбежал, – признался Сопля. – Пацаны выходили, и там дядька такой, не лысый, но с усами, и другой дядька, толстый, их спрашивает: «Вы куда, пацаны?» – а они ему пока отвечали, я и сбежал.

Света не поняла, что за дядька, – школьный охранник дядя Женя лысый, без усов и худой, – но одобрительно хмыкнула. Раз Сопля сумел сбежать из школы, значит, голова на плечах есть, соображает. И чего пристал?..

– Иди сам.

– Я не умею!

– Да что тут уметь?

– Не знаю, – нахмурился Сопля. – Я только четвертый день в школу хожу. Отведи меня!

Света отвернулась от него и пошла дальше.

– Отведи! – Он топнул ногой у нее за спиной.

А потом закричал как резанный, уже издалека:

– Отведи-и-и!!!

Когда и это не сработало, он побежал за Светой, и вскоре за ее спиной снова зазвучали его шаркающие шаги. Через сто метров Свете надоело.

– Чего ты пристал? – Она резко обернулась. – И почему ко мне?

Сопля остановился в паре шагов от нее.

– Ты большая, – заявил он.

И добавил:

– Как папа.

Такого Свете слышать еще не доводилось.

– И где твой папа? – спросила она.

– В колонии, – ответил Сопля.

И добавил:

– На Марсе.

Света отлично знала из своих любимых энциклопедий, что никаких колоний на Марсе пока что нет и близко. А дядя говорил, что марсианами зовут лохов – наивных людей, которые верят в обещания отправить их колонизировать Марс в самое ближайшее время. Значит, мама Сопли его обманула. Потому что – это Света знала уже из опыта собственной жизни – если папы почему-то нет, на вопросы о нем отвечает мама.

– Хочешь беляш? – предложил вдруг Сопля.

Хочет ли Света беляш? Хочет ли Света беляш?!

– Конечно хочу!

Беляш у Сопли лежал в рюкзаке в полиэтиленовом пакете.

– Мама испекла, – заметил он, протягивая беляш Свете.

Беляш оказался холодный и жирный, но вкусный. Пока Света жевала, Сопля не сводил глаз с ее лица. Доев, Света вытерла руки и рот носовым платком, который мама регулярно клала ей в карман куртки.

Кажется, Сопля просто подкупил ее беляшом. Это была взятка.

– Ладно, – вздохнула Света. – Пошли.

Сопля охотно засунул ладошку – жирную (наверное, от беляшей) – Свете в руку, и они по шли.

Почти сразу же с порывом ветра налетела маленькая туча и излилась им на головы очень коротким, но проливным дождем. Затем Сопля споткнулся и упал в лужу на колени. Если бы Света не удержала его за руку, то и весь бы упал.

– Что с твоими шнурками? – спросила Света.

Шнурки были завязаны только на один узел и волочились по земле. Видимо, о них-то он и запнулся.

– Мама завязала, а они развязались, – ответил Сопля.

– И что? Не умеешь шнурки завязывать?

Вместо ответа Сопля просто затолкал намокшие шнурки в расхлябанные ботинки. А еще он свое странное, как у взрослого, пальто на пуговицах застегнул криво – одна пуговица оказалась лишней.

– Дай сюда, – фыркнула Света и присела перед ним на корточки. – Смотри. Делаешь узел. Потом две петельки. И вот так их. Понял?

– Не знаю…

Света вздохнула, выпрямляясь. Может, в другой раз она бы и поучила Соплю завязывать шнурки, но сегодня на улице слишком мокро и холодно, чтобы рассусоливать. Ей очень хотелось домой.

В Светином дворе им повстречался дедушка Гриша – худой бледный старик пугающего вида. Он жил на первом этаже со своей дочкой и ее семьей. Делать ему было совершенно нечего, поэтому он часто сидел на лавке и ругал прохожих на чем свет стоит. Со временем все привыкли и перестали обращать внимание.

– Че ты тут шаришься, кр-рыса?! – крикнул он им с Соплей. – Пшла!

Сопля прижался к Свете.

– Здравствуйте, дедушка Гриша, – поздоровалась Света, проходя мимо.

– Кр-рыса! – каркнул дедушка вслед. – Кр-рыса-Лариса! Шарится тут! Пшла!

Домофон на двери подъезда Сопли не работал. Ключей у Сопли не было, но им повезло – выходила какая-то бабушка. Сопля жил на третьем этаже.

Они вошли в подъезд – просторный, но темный, с широкой лестницей, деревянными перилами и пожелтевшей от времени, истертой и потрескавшейся узорной плиткой. Большие мутные окна выходили в глухой двор-колодец, погруженный в вечные сумерки.

Вместе они поднялись на один лестничный пролет. Дальше Света не пошла. Она взяла телефон Сопли и вбила туда свой номер, подписавшись «Света Е из 3А».

– Иди и позвони в свою квартиру, – распорядилась Света. – И напиши мне в Ватсап, если мама дома и пустила тебя. Если она не дома… или она тебя не пустила – тоже напиши. Я тут подожду.

Сопля уверенно кивнул.

– Ты же умеешь писать? – уточнила Света.

Сопля снова уверенно кивнул.

– Или позвони! – крикнула Света ему вслед.

Подниматься вместе с Соплей и встречаться с его мамой – скандальной круглой женщиной на тонких ногах – Свете совсем не хотелось.

Сначала мальчик долго шаркал наверх – лифта не было, – затем чуть слышно брякнул звонок в квартире, и с гулким эхом повернулся ключ в замке. Раздался встревоженный женский голос. Дверь закрылась.

Света уставилась на экран телефона, ожидая от Сопли сигнала, что все хорошо.

мамаыдомапузтиламине,

– написал Сопля через минуту и зачем-то прикрепил красный от злости смайлик.

Света уже собиралась уходить, как вдруг от него пришло еще одно сообщение:

стой ниухади.

Заинтригованная, Света остановилась. Спустя еще минуту снова ожил дверной замок на третьем этаже и зазвучали торопливые шаркающие шаги.

– Серёжа! – раздался тот же встревоженный женский голос, и шаги Сопли участились. Затем к ним добавились прыжки и следом – уверенные шаги взрослого. – Серёженька!

Света встревожилась. Сопля почему-то спускался по лестнице бегом, а мама преследовала его.

– Серёженька, ты куда?! – звала она с истерикой в голосе.

Сопля прыгал вниз по ступенькам, развивая максимальную скорость. Добежав до площадки, где ждала Света, он налетел на нее всем весом и сунул ей в руки что-то тяжелое. Затем он тут же отскочил и бросился назад, наперерез своей маме.

– Серёжа!

Краем глаза Света заметила, как мама поймала Соплю за плечи на площадке второго этажа. Он закричал во всю глотку:

– БЕГИ-И-И!

И Света побежала. Едва не навернувшись на темной лестнице, она выскочила на улицу и неслась не оглядываясь до своего двора.

– Че ты тут шаришься, кр-рыса?! – привычно каркнул дедушка Гриша.

Света сильно запыхалась – бегала она не очень хорошо. Только теперь, оказавшись далеко от мрачного подъезда, она рассмотрела то, что дал ей Сопля. Ежедневник депутата Государственной думы, тот самый, который он увел у нее в «Школьном *аду» прямо из-под носа, – с золотым срезом и пухлой бордовой обложкой, разделом «Мои цели», «Мои достижения», списком книг и фильмов, двумя закладками и местом для фотки.

Он был совсем чистый, нетронутый, если не считать нескольких страшных рож, нарисованных в уголках нетвердой рукой Сопли.