Текст книги "Стеснительная гетера и другие истории из мира интриг и интриганов"

По рассказу Афинея «…суд ее оправдал; Эвфия это так обозлило, что с тех пор он не брал на себя ни одного судебного дела, как уверяет Гермипп». Больше о судьбе обвинителя гетеры мы ничего не знаем.

Гетера Фрина перед ареопагом. Художник Ж.-Л. Жером

Глава 3. Великие реформы товарища Шана

Шан Ян. Современный рисунок

Исследователи истории Китая издавна дискутируют, почему в эпоху Воюющих царств победило наиболее слабое поначалу царство Цинь, почему именно ему суждено было стать основой великой Китайской империи. И, как правило, приходят к единственно возможному выводу – царству Цинь повезло тем, что во главе его в нужный час оказался нужный правитель, который сумел найти и привлечь во власть наиболее подходившего для укрепления государства человека. Имя этому правителю Сяо-гун (посмертное имя – Цюй Лян) (царствовал в 361—338 гг. до н.э.).

Случилось так, что в 415 г. до н.э. умер двадцать пятый правитель царства Цинь – Лин-гун, но на престол взошел не его законный сын Сянь-гун, а младший брат правителя по имени Цзянь-гун. Он объявил, что когда царство ведет тяжкие затяжные войны, не гоже передавать власть малолетнему. Немногим позже правитель вообще спровадил несостоявшегося наследника в ссылку в соседнее царство Вэй.

Царство Вэй было тогда в расцвете своего могущества. Вэйцам принадлежал коридор Хэси (ныне Ганьсуйский коридор) – цепь оазисов, которая тянется на тысячу километров от бассейна реки Хуанхэ до северо-восточных предгорий хребта Циляньшань горной системы Наньшань. Это и ныне главный путь, соединяющий Северо-Западный Китай с Восточным Китаем, а в эпоху Воюющих царств он был чуть ли не единственным проходом между горами, следовательно, самой прибыльной территорией в будущей Поднебесной.

Сянь-гун внимательно следил за жизнью в царстве Вэй и утвердился в мысли, что царству Цинь, если оно хочет выжить, необходимы решительные коренные реформы. Однако кто станет их проводить?

После кончины Цзянь-гуна на престол взошел его сын, а после его смерти – двухлетний внук при регентстве матери. Казалось, Сянь-гуну не видать трона, как своих ушей. Но против регентши взбунтовался министр Цзюнь Гай. Он отыскал в Вэе Сянь-гуна и призвал его на престол. Регентшу и ее малолетнего сына убили, а трупы их сбросили в омут.

Первое, что сделал пришедший к власти Сянь-гун, это запретил человеческие жертвоприношения. Раньше при погребении знатных покойников убивали сопровождавшую их свиту. Больше никаких реформ правитель провести не смог, поскольку царство Цинь находилось в очень сложном и длительном противостоянии с другими царствами. Это было время кровавых битв и разорения.

В 362 г. до н.э. у Шаоляна произошла ожесточенная битва между армиями царства Вэй и царства Цинь. Бились за выход к коридору Хэси. Во время битвы циньцам удалось пленить вражеского военачальника Гунсунь Цзао, а вэйцам… Впрочем, о том, чего добились в той битве вэйцы, источники умалчивают.

Это позволило писателю Сунь Хаохуэю при работе над историческим романом «Империя Цинь» перенести на судьбу Сянь-гуна наиболее эффектные события разных времен эпохи Воюющих царств. В начале XXI в. китайские кинематографисты экранизировали роман, создав телесериал «Династия Цинь». Из этого фильма и черпают нынче наши соотечественники «знания» о древней китайской истории.

И в романе, и в фильме, в частности, говорится о том, что во время битвы у Шаоляна Сянь-гуй был смертельно ранен отравленной стрелой. Он долго и тяжко умирал, причем главной заботой страдальца оставался вопрос о наследнике. Якобы у правителя имелись два сына: старший Ин Цянь – выдающийся и решительный воин, мало смыслящий в политических интригах рубака, и младший Сяо-гун – дальновидный стратег и добродетельный человек. Сянь-гун понимал, что править царством должен младший сын, но как при этом поступить со старшим сыном? Правитель призвал Ин Цяня и заставил его поклясться на крови, что он признает власть Сяо-гуна и будет верно служить брату. После этого Сянь-гун умер. Ин Цань остался верен своей клятве. Едва став правителем, Сяо-гун освободил плененного военачальника Гунсунь Цзао и отправил его для переговоров о заключении мира в царство Вэй…

В действительности ничего подобного, конечно, не было, и источники, прежде всего хроника «Ши цзи» («Исторические записки») великого китайского историографа Сыма Цяня[18]18
  Сыма Цяня по праву можно назвать китайским Нестором, хотя труд его гораздо объемнее и охватывает исторический период более чем в 2 тыс. лет.


[Закрыть], рассказывают лишь о том, что Сяо-гун наследовал отцу в возрасте двадцати одного года. Царство его к тому времени так ослабло, что правители прочих царств относились к нему с пренебрежением. Тогда молодой правитель обратился к народу с повелением, в котором, в частности, говорилось: «…случилось так, что в прошлом… не было спокойствия в княжестве у нас… три цзиньских дома напали на нас и отняли земли к западу от Хуанхэ, принадлежавшие нашим прежним правителям. Владетельные князья презирали Цинь, а большего позора не может быть! …я постоянно чувствую боль в сердце. Если среди пришельцев и моих чиновников найдется такой, кто сможет предложить нам искусный план усиления Цинь, я дам ему высокую должность и пожалую землей»[19]19
  Сыма Цянь. Исторические записки. Т. 2. – М.: Восточная литература, 2003.


[Закрыть].

Тем временем в царстве Вэй пытался ввести разработанные им государственные реформы некий Гунсунь Ян. Был он принцем, побочным сыном князя Вэнь-хоу – первого правителя царства Вэй. Служил он доверенным секретарем первого министра царства Гун-Шу-цзо. Когда министр тяжко заболел и уже лежал на смертном одре, к нему пришел сам вэйский правитель Хуэй-ван и спросил, кого старик посоветует назначить на его место. Тогда Гун-Шу-цзо сказал: «Мой доверенный секретарь, которого зовут Гунсунь Ян, хотя и молод, но имеет поразительные способности. Я хотел бы, чтобы вы, ван, поручили ему ведение дел царства и прислушивались к его мнению. – Правитель промолчал, и тогда министр добавил: – Если вы, ван, не намерены использовать Яна, нужно его убить, [но] ни в коем случае не позволяйте ему выехать за пределы княжества»[20]20
  Сыма Цянь. Исторические записки. Глава 68. http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/China/I/Syma_Tsjan/Tom_VII/text68.phtml


[Закрыть].

Хуэй-ван не придал значения словам старика, поскольку полагал, что говорил он в бреду. Сам же Гун-Шу-цзо рассказал о разговоре с правителем самому Гунсунь Яну и посоветовал молодому человеку бежать из царства. Но тот отказался, сославшись на то, что вряд ли правитель исполнит совет министра. И оказался прав..

Уже после кончины министра Гун-Шу-цзо Гунсунь Ян узнал о повелении Сяо-гуна и решил попробовать удачу в царстве Цинь. Он улизнул из царства Вэй и явился ко двору циньского владыки. Там он долго добивался аудиенции у правителя, пока не заручился поддержкой любимца Сяо-гуна – придворного сановника Цзинь Цзяня. Тот себе на голову представил его Сяо-гуну. На аудиенции Гунсунь Ян долго и много говорил, а правитель со скуки дремал. Когда вэец ушел, правитель выбранил Цзинь Цзяня за то, что тот водит к нему дураков. Но о чудо! Уже через три дня правитель сам пожелал увидеть болтуна, но и новой встречей он остался недоволен. Потом была третья встреча, после которой Сяо-гун сказал Цзинь Цзяню: «Твой гость хорош, с ним есть о чем поговорить». С этого времени они виделись каждый день, правитель мог беседовать с Гунсунь Яном дни напролет. Наконец правитель взял вэйца к себе на службу. С 359 г. до н.э. мудрец приступил к осуществлению предложенных им преобразований.

У реформы было много направлений. Но главная – введение в стране жестокой диктатуры. Вот несколько цитат из книги Гунсунь Яна под названием «Книга правителя области Шан»[21]21
  Книга правителя области Шан (Шан цзюнь шу). М. Ладомир. 1993.


[Закрыть].

«Если управлять людьми, как добродетельными, то неизбежна смута, и страна погибнет; если управлять людьми, как порочными, то всегда утверждается [образцовый] порядок, и страна достигает могущества». «…там, где людей сурово карают за мелкие [проступки], проступки исчезают, а тяжким [преступлениям] просто неоткуда взяться. Это и называется управлять людьми, когда в стране уже есть порядок». «В государстве бывают: ли, музыка, Ши цзин, Шу цзин[22]22
  Ли — система морально-этических принципов и норм поведения для каждого китайца, включающая в себя почитание предков, человеколюбие и любовь к родственникам; уважение к старшим и подчинение им, честность, искренность, стремление к внутреннему самоусовершенствованию в духе конфуцианского учения и т.п. «Ши Цзин» – «Книга песен», сборник народных и ритаульных песнопений, эпических гимнов, сложившихся к VII в. до н. э. Во многих древнекитайских школах считался доктринальным. «Шу Цзин» – «Книга анналов», сборник материалов по истории Китая от легендарных предков-императоров до VII в. до н. э. В конфуцианстве считалась доктринальным текстом. Согласно Гунсунь Яну обе эти книги только отвлекают государя и подданных от их обязанностей.


[Закрыть], добродетель, почитание старых порядков, почтительность к родителям, братский долг, бескорыстие, красноречие. Если в государстве есть эти десять [паразитов], то правитель не сможет заставить [народ] воевать, государство будет непременно расчленено и в конце концов погибнет. Если же в стране нет этих десяти [паразитов], правитель может заставить [народ] воевать, а [государство] непременно будет процветать и добьется владычества [в Поднебесной]»… «Когда [к границам] государства, которое добивается хорошего управления, используя Ши цзин, Шу цзин, ли, музыку, почтительность к родителям, братский долг, добродетель, почитание старых порядков, приблизится враг, оно непременно будет расчленено; если же противник и не приблизится, оно непременно останется бедным. [К границам] государства, которое добивается хорошего управления, не используя эти восемь [паразитов], противник не посмеет приблизиться, а если он даже и приблизится, то будет непременно отброшен. [Если такое государство] поднимает войска и выступает в поход, то непременно занимает [чужую территорию], а овладев, может долго удерживать ее; если [же оно] удерживает войска и не нападает, то непременно станет богатым. О государстве, почитающем силу, говорят, что на него трудно напасть; о государстве же, почитающем [пустые] речи, говорят, что на него легко напасть. Если государство, на которое трудно напасть, поднимет войска [в поход] один раз, оно получит десятикратную выгоду; когда же в поход выступает страна, на которую легко напасть, ее потери будут стократны».

Как видим, идеи у Гунсунь Яна были изуверские, но именно на их основе и удалось впоследствии создать великую империю. Более того, по признанию самих китайцев, государственная политика, внедренная Гунсунь Яном в умы китайского общества еще в IV в. до н.э., с малыми изменениями прошла через века и продолжает осуществляться и в наши дни. Философия Гунсуня получила название легизм, т.е. «школа законников». Учение утверждает, что общество обязано беспрекословно жить по законам, установленным единственно непогрешимым и всевластным правителем. Центральная заповедь этого учения такова: необходимо заставить народ не думать, не учиться и не рассуждать, а заниматься сельскохозяйственным трудом и помышлять о войне

Важнейшей задачей реформ Гунсуня становилось «система взаимной ответственности». Вся страна была поделена по пять или десять семей. Члены каждой группы заботились друг о друге, но и каждый нес ответственность за других членов его ячейки. По закону, «тот, кто не доносил на преступника, должен был быть разрублен надвое, доносчик же награждался так же, как тот, кто в бою обезглавил врага. Скрывавший преступника наказывался так же, как сдавшийся в плен врагам» и т.д.

Ближайшие сановники правителя аристократ-конфуцианец Гань Лун и полководец Ду Чжи безуспешно пытались отговорить Сяо-гуна от проведения реформ Гунсунь Яна в жизнь. Однако правитель поддержал мудреца.

И не ошибся. В первые же годы преобразований циньцы стали побеждать в войнах. И чем активнее внедрялись идеи Гунсунь Яна в жизнь, тем больше было у царства Цинь блистательных побед. «Так законы действовали десять лет, и все жители Цинь весьма радовались этому; на дорогах никто не подбирал забытого [другими], в горах не было разбойников, в семьях всего было в достатке. Воины смело сражались, прекратились мелкие междоусобицы, волости и поселки хорошо управлялись»[23]23
  Сыма Цянь. Исторические записки. Глава 68. http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/China/I/Syma_Tsjan/Tom_VII/text68.phtml


[Закрыть].

Зато родичи Сяо-гуна пришли в замешательство – их полностью лишили какой-либо власти и сделали равными обычным аристократам. В самом начале реформ наследник престола княжич Цянь нарушил новый закон. Гунсунь Ян поначалу требовал судить нарушителя, но натолкнулся на недовольство правителя и вынужден был посоветовать Сяо-гуну: «[Пример] неисполнения законов подают ваши родственники. Если вы непременно хотите, чтобы законы осуществлялись, то начните прежде всего с наследника. Коль скоро наследника нельзя наказывать клеймением, клеймите его наставника». Совет был исполнен немедля, и на лбу безвинного учителя Гунсунь Цзя выжгли клеймо преступника. С этого времени вся правящая династия и аристократия беспрекословно исполняли установления реформатора. А когда через четыре года Цянь вновь нарушил закон, его уже не пощадили и отрезали бедолаге нос – он перестал быть наследником. После этого княжич закрылся в своем дворце и не показывался на люди все годы правления Сяо-гуна.

В 341 г. до н.э. вэйцам довелось первый раз поплатиться за самоуверенность своего правителя, когда-то не пожелавшего казнить Гунсунь Яна. У небольшого городка Малина циньцы устроили засаду и неожиданно напали на армию царства Вэй. В пылу сражения был убит вэйский главнокомандующий Пан Цзюань, после гибели которого его войско разбежалось. Но это были еще цветочки.

По совету Гунсунь Яна, уже в 340 г. до н.э. Сяо-гун отправил против царства Вэй новую армию, поставив во главе ее самого фаворита. Он должен был отвоевать для Цинь коридор Хэси. Навстречу врагу вышла армия во главе с вэйским принцем Анем. Когда-то Гунсунь Ян дружил с принцем. Воспользовавшись этим, он написал Аню слезливое письмо следующего содержания: «Мы когда-то с княжичем были в дружеских отношениях. Ныне мы командуем армиями двух государств, и нам трудно решиться напасть друг на друга. Я бы мог встретиться с княжичем лицом к лицу, заключить союз, посидеть за радостной трапезой, а потом отвести войска и тем самым принести покой и Цинь и Вэй». Принц расчувствовался и поспешил в объятия друга. В его честь был дан великолепный пир, во время которого Аня схватили и увезли в плен. Лишенная командующего армия вэйцев потерпела тяжкое поражение. Дальнейшая судьба принца Аня историкам не известна.

За столь блистательную победу правитель пожаловал Гунсунь Яну титул правителя провинции Шан, состоявшей из пятнадцати селений. С этого времени реформатора стали звать Шан Ян. Под этим именем он вошел в историю и под этим именем переиздается его «Книга правителя области Шан». Мудрец достиг высших почестей и казалось, что большего ему и желать не приходится.

Но все изменилось, когда в 338 г. до н.э. Сяо-гун умер! На престол взошел его старший сын Хуй-вэнь-цзюнь, тот самый наследник, клеймить советников которого рекомендовал правителю Шан Ян.

Через несколько дней после погребения его покровителя тайные друзья предупредили реформатора, что родичи покойного готовят расправу над ним. Шпионы княжича Цянь подбросили Хуй-вэнь-цзюню донос, будто Шан Ян готовит государственный переворот. Реформатор не стал дожидаться ареста и бежал.

Однако из первого же приграничного трактира, где беглец намеревался заночевать, его прогнали. Нет, Шан Яна не узнали, но по его же закону хозяин дома обязан был проверить приезжего, иначе ему и семьям его десятка грозило суровое наказание.

Пришлось опальному сановнику поспешить в царство Вэй. Но там он был всем ненавистен за предательство принца Аня. Шан Яна не стали убивать – его с презрением прогнали прочь. Он попытался скрыться в ближайшем царстве Хань, но там тоже знали о предательстве принца Аня и не приняли обманщика.

Оказавшись в безвыходном положении, Шан Ян поспешил в свою провинцию Шан, где спешно набрал войско из сородичей, слуг и местного ополчения, чтобы идти войной на недавно завоеванное ханьцами царство Чжэн. Расчет вельможи был оправданным, но достичь желаемой земли он не успел. Беглеца настигло посланное вдогонку войско циньцев. Произошло сражение, в котором Шан Ян погиб. Труп его был привязан к колесницам и разорван на части, которые потом долго возили по всему царству Цинь и показывали зевакам. Род Шан Яня был поголовно истреблен по приказу правителя Хуй-вэнь-цзюня.

Правда, есть еще одна версия гибели фаворита-реформатора. Едва стало известно о смерти Сяо-гуна, по требованию придворной аристократии Шан Яна и всю его семью схватили и немедленно казнили. Самого сановника живьем разорвали лошадьми.

Так погиб великий законодатель китайского народа.

Памятник реформатору Шан Яну в современном Китае

Глава 4. Премудрые испанские короли: дела семейные

Портрет короля Альфонсо X Мудрого. Художник Х.Д. Бескуэр

Испания сравнительно молодое государство. Появилась она только в XVI в., и первым испанским королем стал Филипп II (царствовал в 1556—1598 гг.). А до этого многие столетия на территории будущей Испании всегда было несколько султанатов, эмиратов, королевств… Они то возникали, то исчезали, то завоевывались, то освобождались, то объединялись, то дробились… Со временем самыми сильными оказались королевство Арагон и королевство Кастилии и Леона.

 Особую признательность от испанцев получил король Кастилии и Леона Альфонсо X Мудрый, он же Образованный, он же Астроном. Царствовал Альфонсо X с 1252 по 1284 г. Дела этого короля невозможно переоценить уже по той причине, что по его воле (а не просто с его согласия) написаны первые в истории книги на языке кастельяно, чем было положено начало испанскому литературному языку и общеиспанскому языку в целом. Альфонсо дал своей стране свод законов. Он выступил заказчиком первой книги по национальной истории – «Cronika general». В науке король прославился как организатор составления первых в Испании астрономических таблиц.

Вся жизнь Альфонсо была подчинена интересам королевства. Даже жениться ему пришлось исключительно из интересов своей страны. Поначалу его отец попытался женить сына на дочери короля Наварры – малюсенького королевства, зажатым на севере между Кастилией, Арагоном и английскими территориями на французских землях. Однако наваррский король был вассалом французского короля, а тот воспротивился такому браку.

На семнадцатом году жизни инфант[24]24
  Инфант (инфанта) – принц (принцесса) в испаноязычных странах.


[Закрыть] влюбился в великовозрастную аристократку из знатнейшего и богатейшего кастильского рода Марию Гильен-де-Гусман. Однако, будучи наследником престола, жениться на подданной своего отца он не мог. Это не помешало Альфонсо и Марии стать любовниками. У них родилась дочь Беатрис. И хотя впоследствии у Альфонсо было много женщин и родилось насколько внебрачных детей, Мария Гильен-де-Гусман оказалась его любовью на всю оставшуюся жизнь. К сожалению, политика требовала от инфанта жертвы – и этой жертвой стала любовь.

Король Фернандо III и его сын инфант Альфонсо. Современный рисунок

В 1246 г. Альфонсо женился на десятилетней девочке Виоланте, дочери короля Арагона Хайме I (царствовал с 1213 г. по 1276 г.). Брак был политическим и символичным одновременно. За двадцать пять лет до того юный Хайме из тех же политических интересов женился на великовозрастной внучатой тетке Альфонсо – инфанте Элеоноре Кастильской. Через десять лет Хайме I отправил нелюбимую жену в монастырь, обвинив ее в близком с ним родстве. однако потребность в династическом союзе королевства Арагона с королевством Кастилии и Леона оказалась столь насущной, что близкое родство кастильского инфанта Альфонсо и арагонской инфанты Виоланты европейские политики предпочли не заметить.

Ввиду возраста Виоланты консуммацию – вступление в половую связь с супругой – отсрочили до ее совершеннолетия. Альфонсо это возмутило. Через несколько месяцев он объявил отцу, что намерен запросить у папы римского разрешение на развод. Отсрочка консуммации в те времена считалась веской причиной для развода. Пришлось королям согласиться на преждевременное соитие молодоженов.

В положенный срок Виоланта родила мальчика, который через несколько дней умер. А потом более трех лет у супругов ничего не получалось. В мае 1252 г. Альфонсо X взошел на престол и вновь задумался о разводе, как вдруг Виоланту будто прорвало. С 1253 г. по 1274 г. она родила одиннадцать детей – шестерых девочек и пятерых мальчиков.

В том же 1253 г. кастильцы вторглись в Португалию и отвоевали самую южную и экономически чрезвычайно выгодную область страны – Алгавре. Король Португалии Афонсу III запросил мира. Альфонсо согласился при условии, что Афонсу женится на его внебрачной дочери Беатрис. За это король соглашался вернуть Португалии Алгавре.

Афонсу был на тридцать два года старше невесты и более пятнадцати лет состоял в браке. Однако ради возвращения потерянных земель он согласился на развод, да и причина для этого имелась весьма веская – королева не смогла родить Афонсу наследника. Однако папа римский Иннокентий IV отказался развести португальскую венценосную чету. Тогда короли пренебрегли недовольством папы, и в том же 1253 г. одиннадцатилетняя Беатрис вышла замуж за сорокатрехлетнего Афонсу. Главным условием брака стало: по достижении их первенцем семилетнего возраста Алгавре возвращалась в Португалию.

Сосланная в монастырь первая жена короля умерла в начале 1259 г. Однако только в 1263 г. римский папа Урбан IV признал брак Афонсу III и Беатрис, а троих их первых детей, в том числе двух наследников престола, законными. До этого признания Афонсу III считался двоеженцем, а его дети – незаконнорожденными.

Когда исполнилось семь лет со дня рождения первенца португальской королевской четы – инфанты Бранки, Альфонсо X отказался вернуть Алгавре, заявив, что первенцем считается мальчик, а не девочка. Дело шло к войне, когда исполнилось семь лет старшему инфанту Динишу. Алгавре безоговорочно вернулась под португальский скипетр.

Это на словах все обстояло так просто. В действительности же передача богатых территорий чужому королевству возмутила кастильских грандов[25]25
  Гранд – титул представителя высшего дворянского рода. Грандами были члены королевского рода, а также самые богатые, знатные и могущественные аристократы.


[Закрыть]. Альфонсо X был храбрым и умелым воином, но управлять должным образом собственной страной не умел. Он много воевал – когда удачно, а когда терпел поражения. Войны разоряли народ. Кастильский король претендовал на императорскую корону Священной Римской империи и тратил огромные средства на подкуп немецкой знати. И вообще, Альфонсо X любил роскошь и безоглядно швырял золото на бессмысленные развлечения.

Гранды короля Альфонсо X. Гравюра Р. дел Кастилло

Итогом такой политики стало всеобщее оскудение населения. Королем Альфонсо были недовольны и гранды, и крестьяне. В стране то и дело вспыхивали бунты или составлялись заговоры. Король кое-как с ними справлялся, на что тоже тратились немалые средства. А тут такой щедрый подарок португальцам. Гранды пока не восстали, но озлобление неуклонно нарастало. Недовольные объединились вокруг четвертого по старшинству брата короля тамплиера Фелипе.

Тем временем Альфонсо X получил в 1273 г. приглашение от папы римского Иннокентия V посетить в следующем году Вселенский собор в Лионе на Роне, где православные иерархи должны были признать верховенство папы римского и католиков. На собор приглашались все католические монархи с семьями. Альфонсо X пожелал присутствовать. Поскольку он не оставлял намерение когда-нибудь стать императором, король хотел провести по этому вопросу переговоры и с папой, и с некоторыми европейскими монархами.

В 1274 г. королевская чета Кастилии и Леона с несколькими инфантами отбыла во Францию. Наместником был оставлен старший инфант Фернандо де ла Серда.

Из задумок Альфонсо относительно императорского престола ничего не вышло, только золото зря потратили. Но в целом поездка в Лион обратилась в многодневное увеселение. Достаточно почитать «Хроники» каталонца Рамона Мутанера. Вот как он описал путь Альфонсо X через Валенсию. А ведь нечто подобное происходило повсеместно. «И господин король [Арагона], и господа инфанты приблизились к месту, где король Кастилии должен был войти в королевство. И когда король Кастилии, королева и их дети узнали, что названный господин король и инфанты были готовы принять их с великой честью, они поспешили прибыть. И как только они вступили на территорию господина короля Арагона, названный господин король и инфанты были там и приняли их с большой любезностью и с великой радостью, и в каждом месте, куда они прибывали, люди господина короля Арагона устраивали для них большие процессии и игры. И со времени, когда они вступили на территорию господина короля Арагона, прошло двенадцать дней, прежде чем они прибыли в город Валенсию; и когда они пришли в тот город, было не описать украшений на домах, игр и развлечений, встреч и соединенных помостов для схваток между дикими рыцарями, турниров, рыцарских экзерсисов, галер и боевых лений, которые моряки тащили по земле в телегах, и оранжевых боев. Столь многочисленны были игры, которых они должны были наблюдать после посещения церкви Cв. Винсента, где они спешились, чтобы выразить почтение по своему прибытию, это было ночью, предшествующей их прибытию в Реаль, где господин король приказал разместить короля Кастилии. Королеве и инфантам всем было предоставлено хорошее жилье. Что вам сказать? Целых пятнадцать дней продолжались торжества в Валенсии, и ни один ремесленник, ни другой рабочий не занимались какой-либо работой, но сверх того, каждый день устраивали игры, танцы и балы. И продуктовые рационы, которые господин король Арагона приказал предоставлять свите короля Кастилии, были способны удивить услышавшего о них. Что вам сказать? Если бы я все это описывал, моя работа удлинилась бы, и я не преуспел бы в достижении своей цели. Но в завершение, я скажу вам, что, покидая Валенсию, они все пошли к Нашей Госпоже Святой Марии дель Пуиг Мурвьедро, а от Мурвьедро в Бурриану, а потом в Кастельон, потом в Кабанес, а из Кабанес в Лес Кобес, а из Лес Кобес в Сан Матео, а потом в Ульдекону, а потом в город Тортосу; и там для них были устроены торжества, также как в городе Валенсии, и они оставались там шесть дней, а потом пошли из Тортосы к Перевалу Балагер и миновали Сан Хорхе (поскольку тогда Побла у источника Перальо еще не существовала). И затем от Перевала Балагер в Камбриль, а потом в город Таррагону. И были также нескончаемы выражения почтения, выказываемые им там. Архиепископ Таррагоны и десять епископов его провинции, все находящиеся под властью господина короля Арагона, со многими аббатами и приорами и с большим числом верующих и прочими священниками, поющие и восхваляющие Бога в процессии, принимали их, и они оставались в городе Таррагоне восемь дней. И после Таррагоны они пошли в Эль Арбос, потом в Вильяфранку, представляющую собой добрый и значительный город, где им была оказана такая большая честь, какую оказывают не во всяком городе; и они оставались там два дня. И потом из Вильяфранки они пошли в Сан Климент; потом из Сан Климента в Барселону. И мне нет нужды описывать это, ибо вы можете вообразить, как они были там приняты; было бы огромным трудом, перечислить все это. Но поскольку Барселона – благороднейший и прекраснейший из городов, какими обладает господин король Арагона, вы можете вообразить торжества, устроенные там, превзошедшие таковые во всех прочих городах; и там они оставались десять дней. И из Барселоны они пошли в Гранольерc…» И т.д., и т.п

Тем временем в начале 1275 г. против кастильцев восстали их вассалы – мавры Гранады. Это был последний арабский эмират на землях Европы. Чтобы выжить, гранадские эмиры приняли вассальную зависимость от отца Альфонсо – короля Кастилии и Леона Фернандо III. Арабы долго выжидали, намереваясь взять реванш за поражения прошлых времен. Но до поры они лишь интриговали с грандами, всемерно поддерживая их в противостоянии с королем.

Слухи о том, что в Гранаде готовится нечто скверное, достигли Фернандо де ла Серда. Инфант поспешил на границу с эмиратом, призвав туда и грандов. Никто не поддержал наместника. А кое-кто из грандов перебежал на сторону арабов. Гранадский эмир с радостью принял перебежчиков. Рассказ грандов о их разладе с королем убедил эмира в том, что пришло время переходить в наступление. Однако действовать в одиночку он не решился и призвал на помощь Абу Юсуф Якуба – султана берберов из династии Маринидов. В середине XIII в. берберы завоевали Марокко и были не прочь переправиться через Гибралтарский пролив и покорить весь Пиренейский полуостров. 16 августа 1275 г. в Альхесирасе и Тарифе, самых южных городах полуострова, высадилось берберское войско.

Незадолго до этого, 25 июля 1275 г., в городе Сьюдаде-Реале умер от скоротечной болезни инфант Фернандо де ла Серда. Вся тяжесть войны легла на плечи грандов. Первая битва состоялась 8 сентября 1275 г., и кастильцы потерпели сокрушительное поражение. В последовавшей вскоре затем второй битве разгром кастильянцев оказался еще сокрушительнее. Тогда в плен к берберам попал шурин Альфонсо X – инфант Санчо Арагонский, он же архиепископ Толедо. Санчо подвергли изуверским пыткам, а затем публично обезглавили в городе Мартосе.

Пришлось Альфонсо X срочно возвращаться домой. Что точно произошло по дороге, мы не знаем. Однако точно знаем последствие. Согласно древним законам, наследником престола надлежало назначить следующего по старшинству сына короля – инфанта Санчо Смелого. Но у умершего инфанта Фернандо остались два малолетних сына – пятилетний Альфонсо и грудничок Фернандо. И случилось нечто казалось бы невозможное – за объявдение наследником престола маленького мальчика Альфонсо выступили единым фронтом обязанные всегда молчать при решении государственных вопросов женщины королевской семьи! Их было трое: жена Альфонсо X королева Виоланта Арагонская; вдова умершего инфанта и сестра французского короля принцесса Бланка Французская; любимая дочь Альфонсо X —королева Беатрис Португальская. Потрудились женщины на славу: по прибытию в столицу город Толедо Альфонсо X объявил своим наследником мальчика-инфанта Альфонсо де ла Серда. Сделал он это на основании принятого в 1265 г. т.н. кодекса «Семи частей». Согласно кодекса король Кастилии и Леона являлся единственным источником права в королевстве. Следовательно, он мог по своему желанию назначить наследником престола любого человека.

Однако Санчо Смелый не собирался от короны без сопротивления. Он обратился за поддержкой к грандам Кастилии и Леона и немедля получил ее. Во избежание смуты Альфонсо X предпочел признать справедливость требований сына и объявил его своим наследником.

Теперь уже женщины королевского дома испугались расправы над их маленькими любимцами. Бланка Французская бежала с мальчиками в Арагон, под защиту брата королевы Виоланты. Оттуда она тайно призвала на помощь своего брата – короля Франции Филиппа III.

Таким образом, завязался клубок интриг и противостояния между самыми близкими королевскими родственниками Европы. А в центре склоки оказался король Кастилии и Леона Альфонсо X.

Инфант Санчо Смелый был племянником королю Арагона Педро III Великиму. Арагонский король отказался выдавать детей их заведомому врагу, но у Бланки их отобрал и закрыл обоих инфантов в неприступной крепости Хатива.

Тем временем к граница Кастилии и Арагона пришла французская армия. Филипп III пригрозил обоим королевствам войной, а для наглядности стал разорять их приграничные области. Оба короля переполошили. Король Альфонсо X спешно выделил из Кастилии на правах вассалитета особое королевство Хаэн (в Андалусии) и объявил хаэнским королем малыша Альфонсо де ла Серда. Король Педро III поспешил вернуть инфантов матери. Французы удовлетворились таким разрешением конфликта и удалились прочь.