Текст книги "Историко-генетический анализ введения комплекса «Готов к труду и обороне» в ХХ веке"

А. М. Буркова, В. В. Гайл
Историко-генетический анализ введения комплекса «Готов к труду и обороне» в ХХ веке

ПРЕДИСЛОВИЕ

С выходом указа президента «О Всероссийском физкультурноспортивном комплексе «Готов к труду и обороне» (ГТО) (№ 172 от 24 марта 2014 г.) [Указ Президента РФ…] вновь стали актуальными соответствующие исторические исследования. В этом мероприятии задействовано восемь министерств, а также высшие исполнительные органы государственной власти субъектов Российской Федерации, органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации, общественные организации субъектов Российской Федерации. Предполагается максимальное вовлечение населения страны в процесс выполнения нормативов данного комплекса, соответственно масштабы проекта предъявляют особые требования к эффективности его реализации.

Нам представляется, что исследование опыта первоначального введения комплекса ГТО в ХХ в. позволит выявить как позитивные, так и негативные моменты, актуальные для аналогичного процесса в настоящее время. Представляет интерес изучение противоречия между необходимостью создания многоаспектной реконструкции процесса внедрения комплекса ГТО и отсутствием систематизированного представления о его предпосылках. На основе противоречия формулируется проблема: каковы предпосылки введения комплекса ГТО в ХХ в. и потенциал их влияния на современный процесс?

В данном пособии большое внимание уделено элементам допризывной подготовки в содержании школьного физического воспитания, поскольку, по нашему мнению, их появление было результатом интенсивного поиска путей компенсации уменьшения двадцатипятилетнего срока службы в российской армии (XIX в.). Кроме того, авторы считают появление комплекса ГТО совершенно закономерным для российской практики физической подготовки, так как оно было генетически предопределено переходом этого явления из одной общественно-экономической формации в другую в сфере влияния военных ведомств.

Будет уместным предположить, что данное издание будет представлять интерес не только в качестве учебно-методического пособия, но и как информационно-методический материал для лиц, принимающих участие во внедрении Всероссийского физкультурноспортивного комплекса ГТО.

1. ПРЕДПОСЫЛКИ ВВЕДЕНИЯ КОМПЛЕКСА «ГОТОВ К ТРУДУ И ОБОРОНЕ» В ХХ В

1.1. Идея военно-физического воспитания и ее реализация в учебных заведениях России

Приступая к анализу предпосылок введения комплекса ГТО, необходимо подчеркнуть наблюдающуюся преемственность отечественных традиций воспитания, преемственность, которая была исторически обусловлена развитием российской государственности. Военное дело являлось основной сферой деятельности свободного мужского населения на протяжении большей части истории России. Например, в договоре Олега с греками (911 г.) упоминается о «великих боярах русских», и звание это Н. М. Карамзин интерпретирует как «достоинство, знак воинской славы» [Карамзин, c. 55]. Военной деятельностью объясняет возникновение крепостного права на Руси С. М. Соловьев: «Крестьянина прикрепили, чтобы он кормил помещика, ратного человека…» [Соловьев, c. 628]. Реформы Петра расширили сферу приложения деятельности для свободного россиянина, но и роль армии в социальном отношении выросла пропорционально – всем дворянам приходилось нести службу, начиная с солдатского чина, а крестьяне, взятые в рекруты, автоматически освобождались от крепостной зависимости [Черкасов, Чернышевский, c. 77]. Необходимость военной практики объяснялась историками тем, что Московское государство, «будучи самым бедным из государств европейских», вынуждено было защищать «громадную пограничную линию» [Соловьев, с. 628]. Роль военного дела отразилась во введенной при Петре I «Табели о рангах всех чинов воинских, штатских и придворных» [Черкасов, Чернышевский, с. 80], в которой упомянутые чины приведены к общему знаменателю.

Исключительная роль военной практики способствовала становлению традиций военно-физической подготовки русского дворянства. Традиция же государственной военной физической подготовки, впервые введенной при Петре в военных учебных заведениях, получила развитие в XIX в. Упомянутая деятельность разворачивалась в кадетских корпусах с 1732 г. [Алпатов, с. 26], а позднее и в привилегированных учебных заведениях, имевших смешанный статус (подразумевается Царскосельский лицей, который, будучи гражданским учебным заведением, рассматривается некоторыми авторами в ряду кадетских корпусов [Там же]).

Не задаваясь целью конкретизации ведомственной принадлежности названного лицея, отметим, что именно для этого учебного заведения Министерством народного просвещения России впервые был определен исследуемый вид деятельности. Гимнастические упражнения должны были проводиться в промежуток между 17 и 20 часами. В разделе [Сборник постановлений… ч. I, гл. I, F] «предмет учения» вносился в начальный и окончательный курсы в Лицее. Далее в «Расположении часов» [Там же, гл. III] чистописание и рисование отделялись от «гимнастических упражнений», что позволяет более точно определить содержание этого понятия из текста как «танцованье, фехтованье, верховая езда, плавание» [Там же], хотя «танцованье» стояло в этом ряду особняком. Г. С. Деметер отмечает, что А. С. Пушкин по окончании Царскосельского лицея был удостоен высшей оценки по двум предметам: российской словесности и фехтованию [Деметер, c. 73]. Интересно, что в кадетских корпусах для учеников младшего возраста (до 9 лет) предполагалось изучение только танцев, а фехтование, вольтижировка, верховая езда вводились с 4-го класса [Алпатов, c. 32–35]. Несмотря на сословный характер образовательного процесса в названных учебных заведениях, следует отметить значительную пользу данного опыта для Министерства народного просвещения: «штучный» опыт элитарного образования в сфере военно-физической подготовки стал своеобразным пилотным проектом для дальнейшего всеобщего внедрения обсуждаемого вида подготовки. Причем элитарность как самой подготовки, так и ее содержания несет в себе, с нашей точки зрения, идеологический потенциал для таких прикладных видов деятельности нашего времени, как комплекс «Готов к труду и обороне».

Именно военное ведомство более других оказалось заинтересованным в использовании гимнастики как средства физической подготовки, которая начала культивироваться в русской армии с 1832 г. с приглашением де Паули, шведа по происхождению, для учителей гимнастики военно-учебных заведений [Зеликсон, с. 10]. С переходом от рекрутской службы к всеобщей воинской повинности и последовавшим за этим сокращением срока службы выросли требования к военно-физической подготовке солдат [Черкасов, Чернышевский, с. 320].

Обусловленная военной реформой необходимость в оптимизации и концентрации военной подготовки, в свою очередь, стала причиной привлечения значительных интеллектуальных сил в учреждения военного ведомства. Так, при Управлении военно-учебными заведениями была организована школьно-гигиеническая комиссия, в состав которой вошли Эрисман, Лесгафт, Тарханов, Сикорский, Доброславин (известные как крупнейшие гигиенисты того времени) [Зеликсон, с. 7]. Таким образом, военным ведомством был определен объект для учебно-воспитательной деятельности, подлежащий предварительной военно-физической подготовке: юноши, состоявшие в учебных заведениях и принадлежавшие различным социальным слоям населения. Естественно, что такое навязывание объекта учебно-воспитательной деятельности породило в дальнейшем противоречие между военным ведомством и Министерством народного просвещения.

Результатом активной деятельности Управления военно-учебными заведениями стал учебный предмет для мужских учебных заведений «Гимнастика», отличающийся структурированным целевым компонентом, изложенным в «Инструкции для преподавания гимнастики в мужских учебных заведениях ведомства Министерства народного просвещения» от 25 апреля 1889 г. [Инструкция для преподавания гимнастики…]. С. В. Молчанов дает следующие свернутые характеристики подробно представленным в названной инструкции целям: 1) физическое развитие учеников и профилактика болезней; 2) развитие свободы движений и целесообразной ловкости; 3) знакомство с воинской дисциплиной, формирование навыков совместных действий в упражнениях, предписанных «Уставом о строевой пехотной службе» [Молчанов, c. 46]. Данный предмет постепенно получил негласное название «Военная гимнастика» и являлся обязательным для мужских учебных заведений до революционных событий.

Сутью интересующего нас процесса стало расширение объекта военно-физической подготовки за счет снижения возрастной границы и осуществления, таким образом, допризывной подготовки. В то же время, необходимо отметить место личности в рамках данной концепции – даже П. Ф. Лесгафт, возражая против утилитарной ориентированности военных упражнений, отметил то, что в процессе их выполнения сохраняется роль индивидуальности.

Позже преемственность военных традиций проявилась и в организации «потешных» отрядов (1908–1910). Несмотря на ярко выраженный утилитарный характер этой организационной формы, отмеченной традиционности придавалось исключительное значение, и подтверждением настоящему тезису может служить наличие военно-подготовительных упражнений с ружьем, изучения рассыпного строя и основ разведки, занятий с «потешными» в содержании физической подготовки последнего наследника престола Алексея [О ходе воспитания…].

Следует отметить, что к началу ХХ в. в России сложились предпосылки для теоретического оформления идеологии военнофизического воспитания. Значительный вклад в развитие упомянутых предпосылок внес инспектор по особым поручениям Главного управления военными учебными заведениями, первый представитель Международного олимпийского комитета для России, генераллейтенант Алексей Дмитриевич Бутовский. В своих трудах («Воспитание и телесные упражнения в английских школах»; «Из чтений по истории и методике телесных упражнений»; «Система шведской педагогической и военной гимнастики»; «Наставление для производства гимнастических упражнений в гражданских учебных заведениях. Вольные движения»; «Образовательные свойства телесного упражнения. Сведения, необходимые для преподавания всякого рода физической работы»; «Проект инструкции для обучения пению и музыке в кадетских корпусах»; «Телесные упражнения и внеклассные занятия в кадетских корпусах»; «Упражнения и занятия, имеющие отношение к физическому воспитанию в наших кадетских корпусах»; «Обучение письму и почерк» и др.) он интегрировал зарубежный и отечественный опыт военно-физической подготовки. Заслуживают особого внимания воспитательные аспекты его трудов, а именно забытый в наше время подход к нравственному воспитанию, который мы охарактеризовали бы как «экстравертированная нравственность», представляющая собой перечень таких качеств, как свобода движений, ловкость (физическая), уверенность и мужество, которые внешне ограничиваются лишь воинской дисциплиной и патриотическим долгом.

А. Д. Бутовский, принимавший непосредственное участие в разработке программы военной гимнастики, подчеркивал, что «…в заведениях всесословных, и в особенности в заведениях низших… основания фронтового и гимнастического обучения являются единственным средством для некоторой культуры внешних качеств ученика…» [Бутовский, 1890, с. 12], и относил «внешнюю порядочность вообще» к практическим воспитательным результатам преподавания рассматриваемого предмета. В связи с вышеизложенным следует отметить то, что П. Ф. Лесгафт, концепция которого не имела половой детерминанты, именно в процессе критики военной концепции сформулировал свое представление «нравственного характера лица». Учитывая, что значения понятий правда и идейность в российской исторической реальности оказались очень вариативными, следует обратить особое внимание на актуальность концепции экстравертированной нравственности в деле воспитания учеников мужского пола.

Таким образом, к началу ХХ в. в России сложилась система военно-физической подготовки с признаками межведомственного взаимодействия (органы управления образованием и военное ведомство) и начала формироваться отечественная система управления физическим воспитанием (образование в 1913 г. «Канцелярии главного наблюдающего за физическим развитием народонаселения Российской империи» [Гайл, с. 106]). Необходимо подчеркнуть, что пост главного наблюдающего занял также генерал-майор российской армии В. Н. Воейков [Деметер, с. 167]. Обсуждаемая система имела богатые сословные традиции, которые вкупе с теоретическими трудами российских историков и представителей военного образования могли бы сложиться в теоретический комплекс, обозначенный нами как «российская идея военно-физического воспитания». Завершая обсуждение настоящей традиции, выделим еще раз ее положения, не утратившие актуальности в настоящее время:

1) сбалансированность личностной и утилитарной направленности концепции;

2) половая детерминация концепции (подготовка мужской части населения);

3) традиционность концепции.

С нашей точки зрения, российская идея военно-физического воспитания имеет значительный потенциал в качестве субъективного стимула при освоении составляющих комплекса ГТО.

Вопросы и задания для самоконтроля

1. Охарактеризуйте влияние реформ Петра I на военную деятельность.

2. Каково было содержание физического воспитания в кадетских корпусах и привилегированных учебных заведениях?

3. Как сокращение срока службы в российской армии отразилось на системе образования?

4. Назовите ведущих ученых, принимавших участие в разработке содержания учебного предмета «Гимнастика» в конце XIX в.?

5. Определите разницу между понятиями субъективный и объективный.

6. Охарактеризуйте содержание физического воспитания в конце XIX – начале ХХ в.

7. Кратко опишите российскую идею военно-физического воспитания.

1.2. Период экстремальной военной подготовки в России как предпосылка к формированию комплекса ГТО (на примере Урала в 1915–1923 гг.)

К 1915 г. в преподавании гимнастики наметились изменения, обусловленные участием России в Первой мировой войне. В некоторых учебных заведениях снизилась стабильность преподавания гимнастики по причине ухода учителей в армию или в связи с использованием гимнастического зала в общественных целях. Для объективной оценки отмеченной реструктуризации необходимо обратить внимание на процесс становления государственной системы организации в сфере физической культуры, точкой отсчета для существования которой стало образование в 1913 г. Канцелярии главного наблюдающего за физическим развитием народонаселения Российской империи [Гайл, с. 106].

8 декабря 1915 г. упомянутая канцелярия издала положение о мобилизации спорта [Гайл, с. 106; Зеликсон, с. 156; Столбов, с. 67], которое получило распространение в учебных заведениях посредством циркуляра Министерства народного просвещения № 124 от 23 декабря 1915 г. и циркуляров учебных округов (например, циркуляр Оренбургского учебного округа [Гайл, с. 106]).

Согласно названному положению канцелярия главнонаблюдающего получила возможность контролировать материальную базу спортивных обществ (в том числе и частных) и учебных заведений, а также определять содержание деятельности вновь возникших общественных организаций. Взаимосвязь содержания изучаемого учебного предмета и содержания деятельности возникших комитетов проследить сложнее, поскольку в дальнейших указаниях к Положению о мобилизации спорта (от 10.05.1916) соответствующие пункты были сформулированы достаточно противоречиво. Так, в п. 6 сообщалось о том, что «допризывная подготовка является совершенно отдельным курсом от программ учебных заведений»; в то же время, среди источников финансирования назывались «источники, из которых обыкновенно оплачиваются уроки гимнастики» [Гайл, с. 107]. Тем не менее, работу по допризывной подготовке предполагалось совмещать с подготовкой инструкторов для комитетов (соответственно и для учебных заведений) [Там же].

Согласно имеющимся данным, в городах Урала военно-спортивные комитеты создавались при учебных заведениях [Гайл, с. 107; Уральская жизнь, 1916, № 26, № 85, № 91]. Например, в периодической печати Екатеринбурга первоначально сообщалось о создании «учебно-спортивного комитета» [Уральская жизнь, 1916, № 26], а позднее об «организованном военным ведомством военно-спортивном комитете по допризывной подготовке» [Уральская жизнь, 1916, № 85]. Военно-спортивные комитеты (ВСК) имели право открывать отделы в приписанных к ним населенных пунктах. В уральских ВСК подготовка была организована в двух вариантах:

1) в учебном процессе (см. цитированный ранее циркуляр Оренбургского учебного округа [Гайл, с. 107]);

2) 6-недельный курс с ежедневными двухразовыми занятиями (с 6.00 до 9.00 и с 15.00 до 18.00 [Уральская жизнь, 1916, № 120]).

Прошедшие курс подготовки и сдавшие экзамен получали удостоверение ВСК. Предусматривались удостоверения инструкторов для тех, кто окончил курс допризывной подготовки и успешно подготовил 10 человек (Положение о мобилизации спорта, п. 5 [Гайл, с. 108]).

После Февральской революции 1917 г. должность уполномоченного по делам допризывной подготовки и физического развития населения России занял В. Срезневский [Там же]. В связи с изменением государственного устройства начали корректироваться содержание допризывной подготовки, состав и функции ВСК. 15 апреля 1917 г. распоряжением В. Срезневского деятельность ВСК была приостановлена, что обосновывалось финансовыми затруднениями [Там же].

22 апреля 1918 г., после очередной революции, был подписан Декрет ВЦИК рабочих, солдатских и крестьянских депутатов об обязательном обучении военному искусству [Основные постановления, приказы и инструкции…], согласно которому упомянутое обучение граждан РСФСР школьного возраста возлагалось на Народный комиссариат просвещения при ближайшем участии Народного комиссариата по военным делам. Реализация Декрета возлагалась на органы Всеобщего военного обучения (Всевобуч) [Столбов, с. 179; Столбов, Чудинов, с. 130 и др.]. Подчеркнем, что на Урале развитие как структуры Всевобуча, так и системы образования было осложнено военными действиями. Многие школы в период гражданской войны занимались под штабы, в помещениях школ размещались воинские части. Со значительными трудностями сталкивались учителя, остававшиеся при школах в периоды смены власти [Гайл, с. 108].

Поскольку достоверные данные о содержании допризывной подготовки на Урале, осуществлявшейся в 1917–1920 гг. через органы Всевобуча, отсутствуют, учитывая последние указы уполномоченного Временным правительством по делам допризывной подготовки и физического развития населения России В. Срезневского [Там же, с. 109], принимаем допущение о стабильности содержательного компонента в период 1915–1920 гг.

Принимая во внимание данные о том, что с 1917 г. физическое воспитание в школах находилось в ведении врачебно-санитарного отдела Народного комиссариата просвещения (НКП) [Столбов, Чудинов, с. 130 и др.], отметим, что в описанных выше условиях деятельность упомянутого отдела проявиться не могла. Так, например, в ответах на циркулярный запрос отдела народного просвещения Исполнительного комитета Пермского губернского Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов от 23 марта 1918 г., содержавший вопрос «10) В скольких училищах преподается рукоделие, пение нотное, с голоса, физические упражнения…», Екатеринбургский уездный Исполнительный комитет сведений по физическим упражнениям не предоставил [Гайл, с. 109].

Заслуживает внимания и тот факт, что потенциальную готовность к культивированию физического воспитания в учебных заведениях Урала в обсуждаемые годы проявили обе стороны, противостоявшие в Гражданской войне. Например, в проекте сметы доходов и расходов на полугодие по Верх-Нейвинскому высшему начальному училищу (с 1 июля по 31 декабря 1918 г.) планировалось выплатить преподавателю гимнастики, считая 6 уроков в неделю, 600 рублей [Гайл, с. 109]. С другой стороны, в Перми в 1919 г. формировалась концепция «Свободной трудовой школы», которая стояла бы в стороне от «взбаламученного моря политических партий с их неизбежной односторонней страстной борьбою» [Свободная трудовая школа]. Названная концепция включала в себя не лишенный оригинальности взгляд на физическое образование учащихся [Рахманов], который предполагалось разъяснять на краткосрочных летних учительских курсах.

Упомянутая концепция является еще одним проявлением определенного ранее противоречия, поэтому следует рассмотреть ее более подробно. Проблемы физического образования рассматривались медиком В. В. Рахмановым, который определил цель физического воспитания и образования как «гармоничное развитие всех частей нашего организма» [Там же], выделяя далее в качестве частей нервные центры, органы ощущения, мышечную систему, органы растительной жизни (органы дыхания, кровообращения, пищеварения, выделения) и включая в круг целей развитие мышечной системы.

В соответствие с поставленными целями В. В. Рахманов приводил следующие средства их достижения: «а) сконцентрированное внимание…; б) развитие органов ощущения – методы и приемы согласно принципу трудового обучения (рисование, раскрашивание, экскурсии в лесу и поле, движения в ритм под музыку), лепка, игры (жмурки); в) мышечная система – гигиена, детские игры, гимнастические упражнения (особенно шведские и Лесгафта), дыхательные упражнения (индийскими учеными), спорт; г) органы – пение, пение сопровождающееся движением, игра на духовых инструментах» [Там же]. Для развития ловкости предполагалось использование ручного труда, лепки, черчения, работы с бумагой; для умения расслаблять мышцы рекомендовали такие элементы труда, как колка дров, работа пилой [Там же].

Обсуждаемый документ носил декларативный характер, поскольку в нем не рассматривались такие специфические вопросы, как количество часов, выделяемое на учебный предмет, способы организации занятий, принципы отношений в системе «ученик – учитель». В целом предлагаемая В. В. Рахмановым вариация представляется логическим продолжением эволюции физического воспитания по линии отечественной экспериментальной педагогики, которая включала в себя описанное выше гигиеническое направление [см., например: Гориневский], а также педологию как составляющую психологических основ трудовой школы [Гайл, с. 110]. Действительно, по сравнению с постановлением о физических упражнениях (1902) [Бутовский, 1911] здесь мы наблюдаем более глубокую дифференциацию целей и средств, но обращает на себя внимание представленность только специфических (физиологических и психологических) целей, что объясняется, во-первых, декларированной пермскими педагогами «аполитичностью» школы [Свободная трудовая школа], а во-вторых, профессиональной принадлежностью автора. Поскольку декларированная таким образом программа физического образования (как, впрочем, и весь проект «Свободная трудовая школа») не была реализована, рассматриваем ее в качестве локального проявления требований педагогической общественности к учебно-воспитательной деятельности и соответственно как случай локального проявления обратной связи, направленной на коррекцию целевого компонента. Также рассмотренный документ обладает исторической значимостью, отражая первый опыт проектирования программно-нормативного документа на региональном уровне уральскими специалистами.

В контексте рассматриваемого противоречия настоящий документ иллюстрирует отход от утилитарных ориентиров, обусловленных военными потребностями государства, с одной стороны, а с другой стороны, является единственным случаем декларирования политической независимости педагогической деятельности в период с 1889 по 1932 гг., чем отличается от установок на деятельность единой трудовой школы, опубликованных в 1918 г. [Столбов, Чудинов, с. 136].

Необходимо отметить неравномерность перехода на новую систему образования в уральских губерниях и уездах в рассматриваемый промежуток времени. Ф. Ф. Королев сообщает, что в Оренбургской губернии на 22 января 1919 г. существовала старая система образования: низшие и высшие начальные училища и средние учебные заведения, а в Орском уезде упомянутой губернии преобразование началось с октября 1919 г. В целом по России, как подчеркивает автор, процесс перехода длился в течение 1918–1921 гг. [Королев, с. 192].

Наибольшее влияние на содержание и реализацию физического образования в уральских учебных заведениях оказала деятельность органов Всевобуча, которые, начиная с октября 1919 г., стимулировали организацию новых военно-спортивных клубов и реорганизацию ВСК, действовавших до 1917 г.

За рассмотренный промежуток времени (1915–1920) на первый план вышла тенденция, которая проявилась в создании предпосылок к огосударствлению элементов системы физической культуры России (посредством объединения материальной базы и кадрового состава учебных заведений и спортивных обществ с целью осуществления допризывной подготовки в военно-спортивных комитетах <1915–1917>) и реализации их в процессе деятельности органов Всевобуча, что обусловило в дальнейшем утилитарный характер советской физической культуры.

Подробно освещено формирование организационных структур в сфере физической культуры в 1920–1925 гг. в одной из статей О. А. Мильштейна [Мильштейн]. Безусловно, основным событием 1920 г. в области управления физической культурой стало образование Высшего совета физической культуры при Главном управлении Всевобуча [Столбов, с. 181], но на Урале деятельность данного органа в сфере физического воспитания учащейся молодежи проявилась только в 1921 г. [Гайл, с. 112]. Высший совет физической культуры (ВСФК) должен был стать межведомственным органом для координации и руководства работой по физической культуре во всей стране [Мильштейн]. До момента создания ВСФК существовало относительное многообразие форм организации занятий по физической культуре как в системе образования, так и вне ее.

Согласно данным Е. Н. Медынского, к 1920 г. «гимнастика, уроки физкультуры по 2 часа в неделю во всех классах отнюдь не рассматривались как единственное и главное средство физической культуры» [Константинов, Медынский, c. 84]. Относительно организации занятий физической культурой в уральских школах имеются основания констатировать наличие следующих форм:

1) обязательные уроки (например, перед началом занятий [ГАСО, ф. Р-384, оп. 1, № 17, б/л]);

2) внеклассные занятия (секции при школах, детские площадки, прогулки, секции при детских клубах, подвижные игры [ГАСО, ф. Р-384, оп. 1, № 21, б/л]).

Также физическому воспитанию выделялось место в содержании деятельности «весенней и летней трудовой школы» [Весенняя компания…].

Отмеченное многообразие организационных форм косвенно отразилось в формулировках специальности людей, осуществлявших процесс физического воспитания, хотя данный факт также может быть оценен как говорящий о наличии специалистов, имевших дореволюционное образование, и о несформированности единых требований к их квалификации. Следует отметить и отсутствие «узкой» специализации: в 1920 г. зафиксирован один случай переподготовки учителей – «самокурсы», – в программу которых входили разделы: «…21. Игры, 22. Гимнастика, 23. Маршировка» [ГАСО, ф. Р-384, оп. 1, № 21, б/л].

1921–1922 гг. известны в истории Урала как годы голода, тем не менее в это время в сфере физического воспитания происходила интенсивная деятельность. С созданием упомянутого выше ВСФК активизировалось взаимодействие Всевобуча, Наркомпроса и Наркомздрава по вопросам физического воспитания. Подчеркнем то, что в Приуральском военном округе в изучаемые годы деятельность органов Наркомздрава нельзя охарактеризовать как активную. В опроснике подотдела охраны здоровья детей Екатеринбургского губернского отдела здравохранения, посвященном санитарному состоянию школы и постановке физического развития детей, только последний вопрос относился к постановке физического образования, а в санитарном листе № 1 (опрос родителей или воспитателей), включавшем в себя 51 вопрос, только 3 вопроса касались названной проблемы.

В мае 1921 г. было принято «Положение о согласовании функции Наркомздрава и Наркомпроса в деле охраны здоровья детей и подростков», согласно которому учреждался подотдел физического воспитания при Главном отделе социального воспитания [Мильштейн, c. 16]. На Урале был распространен циркуляр за № 13562 и приложение к нему, содержавшее инструкцию губернским отделениям физической культуры. Согласно данному циркуляру, важнейшей задачей отделений физической культуры при Губсоцвосах должна была стать «правильная постановка Физической Культуры в различных, уже работающих детских учреждениях» [Гайл, с. 114; ГАСО, ф. 457, оп. 1, № 320].

Анализ избранных архивных источников позволяет предположить, что в центре Приуральского военного округа уже до создания упомянутых отделов сложились сбалансированные отношения между обсуждаемыми ведомствами [Гайл, с. 114] при ведущей роли органов Всевобуча. Например, Екатеринбургский губернский отдел народного образования докладывал IV губернскому съезду Советов следующее: об организации совместно со Всевобучем курсов физического воспитания на 50 человек; о делегировании 10 человек на курсы Всевобуча (с. Колчедан), на курсы по физической культуре в Москву 3 человек и на инструкторские 1 человека; об организации в Нижнем Тагиле двухмесячных курсов по физической культуре, а в Верхотурье – по подготовке инструкторов [Там же, с. 115]. На первых из упомянутых курсов планировалось преподавание теоретических разделов (в количестве 15) и проведение практических занятий по сокольской гимнастике [Там же]. В конечном варианте в программу курсов вошли 12 теоретических и практических разделов. Отметим, что конечный вариант программы обсуждался в связи с приказом № 3 Наркомпроса Луначарского об инструкторских курсах физического воспитания школ II ступени, но обсуждаемые курсы предназначались для школ I ступени. Значительный вклад в разработку программы курсов и их проведение внесли работники Всевобуча Кальпус, Озол, Плумэ [Там же]. Б. А. Кальпус позже занимал ответственные должности в центральном аппарате Рабоче-Крестьянской Красной Армии и был расстрелян в 1938 г. [Расстрелянное поколение].

В программе курсов, готовившихся в Нижнем Тагиле, преобладали практические занятия [Гайл, с. 115]. Программа курсов разрабатывалась заведующим и инструктором подотдела физической культуры, которые в то же время являлись сотрудниками отдела спорта 4-го ротного участка Террвойск. Раздел «Физическое воспитание» входил также в программу летних курсов по подготовке школьных работников [Там же]. Имеются данные о проведении летних краткосрочных курсов при Алапаевском УОНО (Уральский отдел народного образования), в программу которых входили 12 теоретических часов и 28 практических. Алапаевский УОНО, согласно полученным данным, стал первым отделом (в Екатеринбургской губернии), который включил в программу курсов 10 часов лекций по политграмоте [Там же]. В конце 1921 г. Губвсевобучем совместно с «органами наробраза из школьных работников в количестве 32 человек открыты курсы, которые исключительно из женского персонала» [Там же]. Сведения о физическом воспитании и гигиене включались в содержание курсов культурно-просветительской комиссии при Тюбукском волкоме и программу летних двухмесячных курсов при УГОНО [Там же].