Текст книги "Родиться в небесах"

Тайны Иссык-Куля

Первая глава

«Археология – вещь скучная и пыльная» – может сказать любой человек, для кого поиски древних артефактов – занятие праздное и находится вне зоны его каждодневных интересов. Возможно, этот человек будет отчасти прав. Многочасовое копание в пыли, награда за труды в виде ржавых консервных банок и водочных пробок мало кого могут вдохновить. Но ведь и продолжительное созерцание неподвижного поплавка удочки вряд ли является настоящей целью рыбалки. Внутри рыбака горит неугасимый огонь азарта – внутренне он вступил в единоборство с хитрой рыбой, не желающей попасть ему на крючок. У рыбака в голове идет мощный мыслительный процесс: глубина поводка, грузила, толщина лески, наживка, прозрачность воды, течения, повадки рыб, время клева, подкормка – один бог знает, какие еще мысли рождаются в голове человека, наблюдающего за поплавком на водной глади. И вдруг – вот тот миг, ради которого рыбак готов часами сидеть возле водоема, – поплавок резко ушел под воду! Теперь требуется искусство не упустить долгожданную и вожделенную добычу. Подсечь и вытянуть рыбину из воды.

Археолог, как и настоящий рыбак, уверен, что его старания должны увенчаться успехом – находкой ценного артефакта. Вся его работа сродни деятельности детектива – по найденным вещам и их фрагментам он восстанавливает картины далекого прошлого. В груди археолога тоже горит огонь азарта. Никогда он не знает, что сегодня госпожа Судьба и его величество Случай позволят ему найти.

Случайные находки нередки в археологии. Например, однажды китайский крестьянин, копая яму для колодца, обнаружил керамические статуи воинов. Теперь в том месте располагается всемирно известный музей терракотовой армии императора Шихуанди. Недавно в Москве во время ремонта в старом здании была найдена коллекция старинной серебряной посуды князей Нарышкиных. Эта находка настолько уникальна, что эксперты затрудняются назвать цену этой коллекции.

Я не археолог. Но могу часами бродить по вспаханным полям с металлоискателем, ибо в душе горит желание обнаружить что-то интересное. Это желание подогревается осознанием того, что я спасу найденную вещь для истории, иначе она может погибнуть под плугом трактора. Сколько искореженных фрагментов древних предметов я отыскивал. Они навсегда были потеряны для истории. Даже монеты рассыпаются на осколки под мощным напором металлического лезвия плуга.

А еще мой азарт усиливается конкуренцией. Ведь если вожделенный артефакт найдет «поисковик», коих теперь появилось у нас предостаточно, то найденная вещица тут же будет продана и окажется, в конце концов, где-нибудь за пределами нашей страны. Я же свои находки помещаю в музей, размещенный в нашем книжном магазине, где выставляю их на всеобщее обозрение. Вход туда свободный, и ученые могут изучать артефакты, если они представляют для них интерес.

Были и у меня интересные случайные находки.

Как-то я вместе со своей женой Светой обследовал поля, расположенные вблизи Краснореченского городища. Одно поле порадовало меня рядом находок: небольшой бронзовый тигелек в форме птицы – крылышки-ручки, длинный нос-леток; несколько редких средневековых монет: династии Сам анидов, Караханидов, отчеканенных в Фергане, и Арсланидов. Хорошее пополнение для коллекции музея. День подходил к концу, и мы решили вернуться к машине, которую оставили на проселочной дороге, идущей между полями. Направляясь к автомашине, я по привычке продолжал водить рамкой металлоискателя и поэтому немного отстал от Светы. Я уже миновал поле, ряд тополей, посаженных вдоль межи, и начал спускаться с небольшого косогора к дороге. Возле грунтовки было полно мусора, скопившегося за многие десятилетия: болты и гайки от тракторов, водочные пробки, куски проволоки и прочий металлический хлам. Обычно в этом месте я выключал прибор, так как несколько раз до этого выкапывал тут проржавевшие детали от трактора, привлеченный обманчивым писком металлоискателя. Но тогда, задумавшись, я этого не сделал и шел, автоматически ведя поиск. И тут «гарретт» запел. Цветной металл дает звук высокой частоты, тогда как железо гудит низким басом. Звенящий звук, казалось, кричал: «Здесь, здесь, здесь!»

Я очнулся от своих дум и принялся копать. В том месте, куда указывал прибор, рос небольшой колючий куст. Мне пришлось его полностью выкопать. Металлоискатель продолжал мне говорить, что предмет находится глубже. У меня прибор пляжный, рассчитанный на поиск утерянных отдыхающими туристами монет или украшений в песке. Он эффективен до глубины около 25 сантиметров. Теперь же я прошел эту глубину, а прибор упорно сигнализировал, что в земле «что-то» есть. По-видимому, решил я, это «что-то» солидных размеров. По крайней мере, значительно больше монеты. Воображение рисовало бронзовую статуэтку, например, Будды. Ведь в Средние века тут был распространен буддизм. А может быть, это бронзовый крест? Христианство несторианского толка тоже довольно широко исповедовалось местными жителями в те времена. Неподалеку от этого места, на другой стороне дороги я когда-то нашел нательный крестик из бронзы. Стороны креста расходились от центра подобно хвосту ласточки. Типичный несторианский крест.

Время шло, яма углублялась, прибор продолжал петь, а Света, которая устала ждать меня в машине и теперь была рядом со мною, начала ворчать. Мы столько сил потеряли, выкапывая куски ржавого железа, которые, поначалу, тоже давали высокий звук при обнаружении. Но едва мы доходили до находки, как тон сигнала менялся, и он начинал басить. Света просила бросить бесплодные поиски и садиться в машину. Но я упорно продолжал врезаться в грунт. В какой-то момент я решил бросить раскопки: сигнал был слишком сильный – велик риск наткнуться на большую ржавую деталь. Сколько таких разочарований мне пришлось перенести! Последний удар лопатой – и вместе с пластом вывернутой земли на свет божий появился круглый диск бронзового зеркальца. То, что это бронзовое зеркальце, я понял сразу. Они почти все имеют одинаковый диаметр – 9 сантиметров. Бронза угадывалась по мощной зеленой патине. Сохранился обломок ручки, за которую зеркало держали в руках. На ровной, некогда отполированной поверхности зеркала частицы земли лежали пересекающимися концентрическими дугами, имеющими два разных центра. Получилось подобие сетки, созданной этими идеальными дугами. В моей голове мелькнула догадка: «Видимо, это специальные насечки для того, чтобы потом на бронзу нанести слой серебра. Тогда получится прочное плакирование». До этого я слышал, что такие зеркала просто полировались до зеркального блеска, но теперь я понял, что их дополнительно покрывали серебром.

Я смахнул частички грунта с металлической поверхности и посмотрел на нее, надеясь увидеть мелкую насечку. Каково же было мое удивление, когда я ничего не обнаружил. Поверхность была ровная, без единой царапины. Но ведь я видел эти пересекающиеся круги! Они были похожи на интерференцию волн от падения двух камней в воду. Куда же делись эти дуги? Почему частички земли так лежали на поверхности зеркала? Я перевернул находку, и мы со Светой ахнули одновременно.

Там была изображена целая рельефная картина. Несмотря на то, что часть картины была скрыта забившейся землей, можно было сразу увидеть центральную фигуру всадника, сидевшего на лошади вполоборота и целившегося из лука в стоящего на задних лапах льва. Классическая иранская сцена царской охоты. Я удалил грунт, и нашему взору предстали и другие участники этой сцены: крылатая собака, бегущая возле лошади, крылатый лев, охраняющий царевича, птица феникс, парящая над его головой. Все детали на фигурке лошади были проработаны с натуралистической точностью. На поясе всадника висел прямой меч, ноги в высоких сапогах были вставлены в стремена.

Позже в литературе я нашел подобное же изображение на серебряном блюде, хранящемся в Эрмитаже. Оно называлось «Согдийский всадник» и датировалось VI–VII веками нашей эры.

Еще одно зеркало, украсившее мою коллекцию, было найдено под водами Иссык-Куля в районе затонувшего города. Диаметром оно было около 21 сантиметра. Обратная сторона зеркала разделялась на внутреннее поле диаметром 9 сантиметров, как обычное зеркало, и внешнее поле. Центр занимала фигурка лежащего льва. Вокруг нее расположились еще четыре фигурки львов, лежащих в разных позах, несколько львят, два крылатых дракона и пара птиц, похожих на иволог. По периметру и внутреннего и внешнего полей вились виноградные лозы, увешанные гроздьями спелых плодов.

На внешнем поле были изображены птицы, клюющие ягоды винограда, а также летящие лебеди, пара уточек и крошечные фигурки львов.

Подобные зеркала имеются в коллекции Эрмитажа. Они датируются концом китайской династии Суй и началом династии Тан, т. е. VII–IX вв. нашей эры. Это был расцвет Шелкового пути.

У китайцев зеркала передавали картину вселенной и подчеркивали мировую гармонию. Также зеркала выполняли функцию оберега – считалось, что они отгоняют зло и приносят счастье их владельцам. Львы символизировали центр мира и четыре стороны света; иволга – музыку и веселье, счастливый брак; виноград – богатство и изобилие; драконы – мудрость и власть. Уточки в Китае – символ супружеского союза. Зеркало, в оформлении которого использовались парные фигуры, могло использоваться в качестве свадебного подарка – оно должно было охранять супружеское счастье.

Найденное мной зеркало было основательно попорчено соленой водой: кое-где светились сквозные дыры, фигурки с трудом угадывались на подвергшемся коррозии металле. Но в исторической ценности моей находки я не сомневался.

Эти и другие находки пополняли экспозицию нашего небольшого музея. Интересовали меня и наскальные рисунки. Мне казалось, что в них скрыт какой-то тайный смысл, который еще не известен нашим ученым. Я не совсем верил предположению, что древние охотники, отправляясь на охоту, рисовали изображение будущей добычи на камне и «убивали» ее, поражая рисунок копьем. Мне попадалась масса петроглифов, не имеющих видимого смысла: какие-то пересекающиеся линии, решетки, круги, знаки. Даже изображения людей и животных сопровождались множеством непонятных линий и точек. Возможно, большое количество точек изображало какую-то магию или, может быть, означало, что эти картины – видения, увиденные древним художником в моменты измененного сознания, религиозного экстаза или сна. В любом случае, я был уверен, что в петроглифах скрыта какая-то тайна. Ведь сколько времени потратил художник, чтобы изобразить эти непонятные для нас картины. Ему, как и его соплеменникам, они, безусловно, были понятны.

Когда-то давно я задумался о том, чем же интересен Иссык-Куль – жемчужина Тянь-Шаня, как любят у нас повторять. Полупустынные берега и предгорья, пустая гладь озера, ничем не примечательные села и городки по побережью. Лишь ожерелье высоких гор, увенчанных белоснежными шапками, придает Иссык-Кулю величественный вид.

Я начал ездить по ущельям рек, впадающих в горное озеро, находил исторические памятники, посещал места, где природа создала удивительной красоты скалы и водопады, отыскивал камни с уникальными петроглифами, узнавал легенды, которые бытуют среди жителей этих мест. Получилась небольшая книга, в которой я поделился собранной информацией с желающими открыть для себя незнакомый Иссык-Куль.

Чем больше я знакомился с этим горным озером, тем больше тайн мне открывалось. Я изучал дно озера, опускаясь под воду с аквалангом, бродил по предгорьям в поисках новых петроглифов. Попутно я узнавал об интересных находках на Иссык-Куле, которые попадались другим людям. Вот в сеть рыбака попалась метровая челюсть неизвестного животного. Рыбак решил, что это нижняя челюсть динозавра. Он пытался заработать на своей находке, предлагая ее за астрономическую сумму. Но ни Академия наук, ни музеи не имели запрашиваемых денег. Я тоже осмотрел эту окаменелость. Правда, хозяин показал мне лишь один коренной зуб, к тому времени уже вывалившийся из челюсти. Остальное я увидел только на фотографии. Зуб был большой, весь изборожденный волнистыми бороздками, как и положено было коренному зубу травоядного животного. Я видел раньше зубы мамонта, они были немного больше и коричневыми, тогда как этот был синевато-серый. Я предположил, что это не зуб мамонта. Взглянув на фотографию челюсти, я еще больше утвердился в своей догадке. На ней были видны остатки мощных бивней, загибающихся книзу. Такие бивни были у мастодонта, который использовал их для поиска съедобных корней. Некоторые виды мастодонтов имели даже по две пары бивней – и на верхней и на нижней челюстях. Эти животные жили на земле около 30 миллионов лет назад! Мамонты же бродили по земле еще 10 000 лет назад. Говорят, что ученые обнаружили на Севере кости мамонтов, возраст которых всего лишь от 4000 до 3500 лет. То есть мамонты еще существовали во времена египетских фараонов! Я загорелся идеей найти скелет доисторического животного. Возможно, это животное паслось на земле, когда еще Иссык-Куль не родился! Но рыбак не захотел открыть, где ему удалось выловить челюсть мастодонта.

Потом до меня дошли слухи о находке разрисованной древними художниками пещеры. Говорили, что не так давно сошедший во время селя слой земли обнажил ранее скрытый вход в неизвестную пещеру и что вошедшие в нее увидели на стенах рисунки в их первозданной красоте. Это было бы очень интересное открытие, но никто не спешил показать путь в эту удивительную пещеру. Когда-то в Киргизии была подобная пещера Ак-Чункур, но ее рисунки погибли под слоем сажи от костров чабанов, укрывавшихся в непогоду в этой пещере, от факелов любопытных туристов.

Вторая глава

Как-то я был в гостях у знакомого художника Владимира Романовича Горового. Зная мой интерес к петроглифам, он вытащил на стол пачку каких-то листов и, пока я рассматривал изображенные на них рисунки, рассказал следующее.

В далеком 1953 году была экспедиция школьников под руководством какого-то школьного учителя истории по Иссык-Кулю. Они изучали петроглифы, перерисовывали их на кальку и обнаружили совершенно уникальный валун, на котором были нанесены вот эти рисунки.

Владимир Романович протягивал мне один лист за другим, поясняя:

– Это огромное панно, состоящее из мелких рисунков животных и птиц. Они складываются в более крупный рисунок, составленный из мелких. Это фантастика! Чтобы разработать подобную картину, мне, художнику, нужен не один месяц! А какая нужна фантазия, чтобы придумать такое панно. Как идеально все подогнано, с каким совершенством выписаны мельчайшие детали: все эти рыбы, птицы и звери. Для того, чтобы изобразить это на бумаге, мне потребуется масса времени, а на камне? Я не представляю, как это можно выполнить! Это могли сделать лишь представители незнакомой нам цивилизации!

Я внимательно просмотрел рисунки. Действительно, ничего похожего мне раньше не встречалось. Я не слышал, чтобы подобные рисунки были еще где-нибудь в мире. Они напомнили мне средневековую миниатюру. Павлины, барсы, силуэты уларов, кекликов, уток, неведомых зверей… и вдруг они складываются в огромное человеческое лицо бородатого мужчины в высокой шапке. Это было так невероятно, что я усомнился в реальности этих рисунков.

– Владимир Романович, по стилю это напоминает индийскую или иранскую миниатюру, но я не помню, чтобы в те века картины выбивались на камне. Для этого была бумага, ткани, кожа, все что угодно, на которых художник мог свободно исполнять задуманное. Камень все-таки не такой материал.

– Мне эти рисунки передала женщина, которая сама принимала участие в той экспедиции. Сейчас она уже в возрасте и переехала жить в Россию. Она мне сказала, где находится этот камень. Поехали на Иссык-Куль, и мы сразу же найдем его. Он неподалеку от Чолпон-Аты.

– Как могли люди не заметить такой уникальный камень? – удивился я. – Тем более, что он, вероятно, большой.

– Конечно, большой, – ответил Владимир Романович, вынимая из стола небольшую фотографию. – Вот он.

Фотография была старая, на ней была запечатлена группа мужчин, склонившихся над расстеленной калькой на большом камне. Валун был выше человеческого роста. Один из мужчин лежал на верхушке камня и рисовал кверху ногами. Вокруг расстилалась каменистая пустыня, характерная для Прииссыккулья. Мужчины были взрослые и мало походили на школьников. Далеко за ними виднелся вход в какое-то ущелье. Верхняя часть горных склонов была скрыта облаками. В снимок попала лишь та половина камня, на которой был нанесен рисунок. На не покрытом калькой куске валуна было четко видно изображение небольшого козлика.

Азарт охотника тут же проснулся в моей душе.

– Я найду его! – выпалил я.

– Я думаю, его несложно отыскать, – отозвался Горовой. – Посмотри, какой он большой. Поедем вместе и разыщем камень. Это будет открытие века!

Я видел, что и у Горового внутри пылает «охотничий» азарт. Но, зная про больные ноги художника, я решил, что отыщу камень сам, а потом покажу его Владимиру Романовичу. Я представлял себе, насколько непростыми будут поиски. Десятки километров нужно будет исходить, прежде чем мы обнаружим нужный нам валун.

– А то, что его никто не знает, не удивительно, – продолжал говорить Горовой. – Он у самых предгорий. Туда туристы редко заглядывают, чабанам рисунки на камнях не интересны. Мне кажется, что и рисунок настолько сложен, что сразу не поймешь, что изображено на нем. Не заметишь и пройдешь мимо!

Я кивнул головой утвердительно. Сколько раз я расспрашивал местных жителей, ища тот или иной петроглиф, они ничего не могли мне рассказать, хотя нужные мне камни находились рядом.

Но меня смущал пейзаж, запечатленный на фотографии. Я хорошо знал, как выглядят предгорья рядом с Чолпон-Атой. На снимке же было явно другое ущелье. В памяти всплыли окрестности выше села Орнёк, где я неоднократно бывал. Я был почти уверен, что сфотографировано именно орнёкское ущелье. И в тех местах действительно очень много петроглифов. Хотя было сомнение: вдруг, при определенной точке зрения, каждое горное ущелье смотрится подобным образом?

– А нельзя ли связаться с той женщиной и уточнить, где находится этот камень? – спросил я. – Мне кажется, что на снимке ущелье Чон-Кой-Суу. Я там много исходил. Правда, такого камня не видел, но ландшафт похож, – поделился я своими сомнениями с Горовым.

– Этот камень точно в Чолпон-Ате, – возразил мне художник. – Светлана Михайловна Громова – историк, и у нее в архиве все документы по тем находкам. Там есть отчет по этому камню. Его делал их руководитель, школьный учитель. А со Светланой Михайловной можешь связаться, вот ее телефон. Она сейчас живет в Пензе.

Дозвониться я не смог, трубку почему-то никто не брал. Поэтому ближайшие выходные я решил посвятить поискам уникального камня, рассчитывая на удачу.

Со мной, кроме жены Светы, поехал молодой археолог Дима Лужанский. Им двигала неукротимая жажда познания и желание сделать Иссык-Куль более привлекательным для туристов. Для ученого любой такой выезд в горы дает массу новой информации, которую он тщательно изучает и раскладывает по полочкам. Весть о необычных петроглифах на камне Дима воспринял с энтузиазмом и готов был немедленно приступить к поискам.

Я распечатал копию с фотографии, и мы отправились в путь.

Как я ипредполагал, первое же ущелье, увиденное нами при движении вдоль Иссык-Куля, оказалось похожим на запечатленное на снимке. Мои спутники настаивали на том, чтобы я повернул машину с трассы на проселочную дорогу, ведущую к горам. Им не терпелось найти камень. Но я уговорил их потерпеть до Орнёка. Я был убежден, что тамошний ландшафт тоже будет подобен изображенному на фотографии.

Так оно и случилось. Мы свернули с трассы. Чем выше поднималась наша машина, тем больше находилось совпадений со снимком. Наконец мы остановились. Я был уверен, что искомый валун находится где-то неподалеку. Мы с Димой разошлись на значительное расстояние, чтобы прочесать большую площадь. Задача оказалась не такой уж простой, как нам казалось сначала. Высокие валуны виднелись то тут, то там. Пройдя несколько километров под палящими лучами полуденного солнца, мы сделали гигантский круг. Мы находили какие-то круги, выложенные камнями, загородки вокруг больших камней, массу интересных петроглифов, которых не видели раньше. На камнях были изображены грациозные олени, несущие на головах рога в виде мирового дерева, гордо вышагивающие верблюды, сцены охоты, хороводы хвостатых людей, танцующих ритуальные танцы.

По предгорной равнине, где мы вели поиск, вились целые дороги, отмеченные по бокам камнями. У нас возникло чувство, что мы попали в сакральное место древних людей. Трудно было уловить смысл в этих расходящихся дорогах, в уходящих вдаль каменных загородках, в цепочках курганов и захоронений. Каменные круги, диаметром от нескольких до полусотни метров, виднелись на всем обозримом пространстве. Вот бы взмыть в воздух и прочитать сверху тайный смысл этих сооружений! Ведь должен же быть какой-то разумный план их построения. Хотелось понять их истинное назначение.

Но камня, похожего на нужный, мы так и не нашли. День подходил к концу, и мы решили покинуть Орнёк. Утром мы предполагали продолжить поиски в окрестностях Чолпон-Аты. Ведь и Горовой и Светлана Михайловна утверждали, что камень находится там! Может быть, и в тех местах есть подобный ландшафт. Но мы были довольны: сколько всего интересного мы обнаружили за сегодняшний день.

По пути мы заглянули на место старых раскопок 40-х годов – раскопок средневековой бани. Когда-то здесь возвышались раскопанные стены, видны были каналы, по которым проходил пар, разогревающий баню. Пол был выложен плитами, покрытыми голубой глазурью. Можно было отыскать фигурный кирпичик с фасада. Видимо, баня была очень богато отделана разнообразными материалами. Однако теперь на месте прежних раскопок мы нашли лишь груду мусора. Не осталось ни малейшего следа от былых построек. Местные жители давно растащили кирпичи для собственных нужд. А на территории, имевшей историческое значение, устроили свалку.

Мы обследовали окрестности и обнаружили в нескольких местах кладку из необожженного кирпича. Вокруг бани, видимо, существовали и другие строения. Но и они подверглись жестокому разорению. Кому-то понадобилась глина для стройки, и на месте кладок зияли ямы от ковша экскаватора. По всей вероятности, недалеко от бани возвышалась мечеть. Рядом с мечетью хоронили покойников. На дне выкопанных ям, вперемешку с современным мусором, сиротливо белели кости тех людей, которые тысячу лет назад жили в цветущем городе, теперь покоящемся под водами Иссык-Куля.

Дима поднял берцовую кость, лежащую рядом с большим черепом. Хотя сам Лужанский был выше среднего роста, выше 170 сантиметров, кость ему была явно велика. Да и череп значительно превышал своими размерами череп обычного человека. Что за гиганты жили на этой земле? Я вспомнил записки Бартольда, который путешествовал по Иссык-Кулю в середине XIX века. В одном месте был обнаружен древний металлический шлем. Он был велик даже самым крупным мужчинам из окружения ученого. Он задавал себе тот же вопрос: «На какую голову делался этот шлем?»

Череп был явно европеоидного типа. Жаль, что у нас в республике нет антропологов. Никому не интересны эти разоренные могильники. Остяк подобного великана нашел когда-то известный палеонтолог и писатель Иван Ефремов на территории Монголии.

Неподалеку я заметил небольшой плоский камень с отверстием. Это был оселок, которым рука древнего мастера заправляла лезвие ножа. Я взял его как память о навсегда исчезнувшей цивилизации. Он пополнит экспозицию нашего музея.

Вечером мы просматривали свои фотографии, радуясь своим маленьким открытиям. С каждой такой поездкой пустынная земля Прииссыккулья наполнялась знаковыми местами и теряла свою безликость.

Утром мы добрались до «музея под открытым небом» – рядом с некогда функционирующим чолпон-атинским аэропортом. Там расположена большая группа камней с наскальными рисунками. Это место охотно посещается туристами, приезжающими на Иссык-Куль. Здесь и я неоднократно бывал раньше. Горовой утверждал, что наш камень находится выше этого «музея».

Мы вышли из машины и огляделись. Ландшафт был абсолютно другим, не таким, как на снимке. Для очистки совести мы с Димой прогулялись по окрестностям. Ничего нового мы не нашли. Я был уверен, что камень нужно искать в районе Орнёка, расположенного в 30 километрах западнее этого места. Поэтому вскоре мы двинулись назад в Орнёк.

В предыдущий день наше внимание привлекла гигантская глыба, видневшаяся на востоке от места наших вчерашних маршрутов. Мы решили начать новые поиски от этого каменного исполина. Ведь и внимание древних художников привлек бы такой замечательный валун.

К камню вела другая дорога, параллельная вчерашней. Дорогу эту строили лет 12 тому назад, во времена губернатора Касымова, который славился своей авантюрностью. По мысли экс-губернатора, дорога открыла бы прямой путь к Иссык-Кулю казахам и тем способствовала бы развитию туризма на озере. От Алматы до Иссык-Куля по ней было бы чуть более 90 километров, а через Бишкек, как обычно ездят казахские туристы, все 500. Благая мысль, но казахи ее не поддержали, хотя часть дороги должна была проходить по их территории. А наши чиновники рьяно взялись за строительство. Пробили дорогу до перевала Кёк-Айрык, за которым начинался снежник. Высота перевала больше 3 000 метров над уровнем моря, значительную часть времени здесь лежит снег. Дорогу вскоре забросили, и постепенно ручьи и весенние паводки сделали ее непроходимой. Лишь нижний участок ее, ведущий к кошарам, поддерживался в рабочем состоянии. Дорога, не доходя до предгорий, пересекала старое высохшее русло, вдоль которого тянулись камни, покрытые петроглифами. Ученые насчитали в этом месте более 2000 рисунков. Во время прокладки дороги некоторые камни с петроглифами были разбиты или убраны в кучу бульдозерами.

Большой камень – наша сегодняшняя цель – стоял довольно высоко, у начала серпантина горной дороги. Оттуда открывалась грандиозная панорама Иссык-Куля. Озеро лежало под нами в гигантской чаше, окаймленной цепочкой белоснежных гор. Вдоль побережья выстроились ниточки высаженных вдоль дороги тополей. Белели игрушечные строения пансионатов и селений. На синей глади озера виднелись паруса яхт. Воздух был прозрачен и чист. Четко вырисовывались горы противоположного берега. Они величественны, увенчаны белыми шапками вечных снегов и, кажется, поднимаются прямо из синих вод Иссык-Куля. Над всем этим великолепным видом раскинуло свою синеву высокое небо без единого облачка. Лишь на противоположном берегу несколько облачков зацепилось за острые горные вершины.

Мы с Димой вновь устремились на поиски. Опять нам попадались каменные круги, «таш-коро» – как их называют чабаны. Ученые дали им название «кромлех». Кромлех – древнее (времен неолита и позднее, вплоть до раннего Средневековья) сооружение, представляющее собой несколько поставленных вертикально в землю обработанных или необработанных продолговатых камней (менгиров), образующих одну или несколько концентрических окружностей. Иногда в центре таких сооружений находится другой объект: скала, менгир, галерея или даже целый мегалитический комплекс. Их назначение не всегда до конца ясно. Среди известных предположений – это ритуальное ограждение священного пространства с образованием «храма под открытым небом» либо календарная система визиров с отслеживанием положений Солнца и, возможно, Луны. Существуют теории, связывающие некоторые кромлехи с астрономическими наблюдениями. Самый знаменитый кромлех – Стоунхендж в Англии.

Мы обратили внимание на то, что каменные круги неоднородны. Есть камни, поставленные вертикально. Это – менгиры. Есть подобие каменных ворот. Есть центральные валуны, вокруг которых выстроены кромлехи.

И опять мы находим удивительные петроглифы, которые спешим сфотографировать. То тут, то там нам попадаются и современные надписи, выбитые иногда прямо поверх рисунков древних художников. «Неужели жажда лицезреть свое увековеченное имя настолько сильна у этих новоявленных Геростратов, что рука поднимается на послание, пришедшее из древности? Чем их не устраивали камни без петроглифов?» – думал я, взирая на эти творения.

«Нашего» камня мы так и не нашли. Судя по снимку, мы слишком далеко забрались на восток от нужного места. Но мы все равно были довольны результатами нашей небольшой экспедиции: мы узнали много нового, открыли для себя интересные места и на один шаг приблизились к разгадке таинственного камня. Я был уверен: следующая поездка увенчается успехом – камень будет найден! Лишь в глубине души таилось сомнение: ведь Светлана Михайловна утверждала, что камень находится в районе Чолпон-Аты. Нужно будет обязательно переговорить с ней. Но камень я найду обязательно, даже если мне не удастся с ней связаться.