Текст книги "История Киева. Киев имперский"

Киев в ХVIII веке

Украинская культура, расцвет которой пришелся на время Мазепы, стала приходить в упадок после ряда ограничений имперского правительства, начиная со времен Петра I. Несмотря на то, что царь для Киева сделал немало, сведений о его роли в судьбе древнего города маловато. Считается, что основные места деятельности «великого преобразователя Московии в Россию» проходили не в наших краях.

О Петре много различных мнений, часто в корне противоречивых: для одних он «кат», для других – благодетель. Уж очень он был быстр в действиях, да и на расправу. Постараюсь быть не предвзятым, хотя осуждение на смерть своего сына не делают меня его поклонником, несмотря на многие действительно значимые деяния первого российского императора. Советские историки почему-то по-разному относились к разным царям. В энциклопедиях нет портретов императоров, кроме Петра I и Екатерины II, никто другой из монархов этой чести не удосужился. Обо всех самодержцах даются лишь недобрые сведения, хотя, как ни странно, именно тираны, «купавшиеся в крови», в СССР характеризовались положительно. Безусловно, эта традиция идет с 1930-х годов, когда политический террор и репрессии воспринимались как обычные явления и даже поощрялись.

Всё то, что совершил Петр I, было подготовлено предшествующими периодами отечественной истории, поэтому эти деяния нельзя рассматривать однобоко, особенно для Московии и для Украины. Тот, для кого идеал – громадное централизованное государство со столицей в Петербурге или в Москве, вне зависимости – имперское или социалистическое, – тем Петр I по душе. Кому важнее «матінка Україна з козацьким устроєм та вільним людством», – тот выделит в деятельности только отрицательное. Тарас Шевченко метко охарактеризовал царя: «Скаженний Петро». Петр I стремился в Европу, но при этом перескакивал через интересы Украины, которая уже издавна имела разносторонние связи с Западом. При нем началось жесткое подчинение украинского народа единоличной власти царя. Поэтому вполне понятна политика Мазепы, пытавшегося с помощью Швеции получить поддержку и при этом добиться независимости. Хотя история не признает сослагательного наклонения, чтобы было, если бы… Есть ли уверенность, что моя Родина, как перекресток Европы, смогла бы сохранить свою независимость, обеспечить духовное развитие своего населения? Вот Венгрия и Польша, при наличии бесчисленных патриотов, мужественно шедших на самопожертвование, так и не смогли добиться свободы, реальной возможности строить свои государства до ХХ века.

Для московитов государь был всегда кем-то вроде небожителя. Для них царь требовал постоянных молитв и поклонения. А Петр I снизошел к народу, был среди него. При этом Петр I никогда не забывал, что он – государь, самодержавный властитель, отец своих подданных. Он хотел превратить в европейскую державу Россию, но не Украину, которая была для него «окраиной». А ведь для жителей ее были открыты университеты всех европейских стран. В Киев, в Академию поступали лучшие творения ученых того времени, но они были на латинском языке, который в Московии был под запретом. Писать можно было только по-гречески, но что нового или важного могла дать страна, не одно столетие находящаяся под турецким игом?

В своем государстве правителю пришлось столкнуться с косностью. Но для Петра I люди были, прежде всего, материалом, который, если не поддавался, приходилось ломать. Это было жестоко, но других методов в Азии тогда не знали. Это не оправдание, просто потом оказалось, что и методы тех, кто в 1917 году принялись ломать «старый мир», такие же. Недаром Максимилиан Волошин писал: «Петр I был первый большевик…».

Петр I. Худ. Поль Деларош, 1838 г.

Монарх мечтал из Московии сделать нечто похожее на Голландию, которой восхищался, проведя там немало времени.

Имеются ли во всемирной истории подобные примеры? Нет. Петр I хотел превратить свою страну в могучую империю, и нужно сказать, что это ему удалось. Он своей непреклонной волей сумел придать ей толчок, и Россия двигалась по инерции до самой Екатерины II, которая повела державу в том же направлении. Недаром на памятнике в Санкт-Петербурге написано «Первому – Вторая».

Но было ли это преображение страны подлинным? Ведь население империи не восприняло идеи царя. Петра I считали антихристом, подмененным в Голландии.

Только после Полтавы он стал великим для «русского человека», его стали хвалить и возносить. Но только не в Украине, хотя разве у Петра или Екатерины было мало сподвижников из наших просвещенных земляков, которые самоотверженно выполняли волю самодержца, чтобы подчинить свою Родину воле царя? И сейчас можно услышать обвинения Петра Румянцева и хвалу Феофану Прокоповичу, у которых были схожие административные устремления, но один – плохой, потому чьл был «москаль», другой – свой, хороший, потому что украинец. И неважно, что они лично сделали для Украины! Ведь если разобраться… Мазепа, в отличие от Петра І, стремился, чтобы его народ получил гуманитарное просвещение, хотел сделать людей более духовными, поэтому строил не казематы, а храмы и школы.

Личность Петра I, как и всё его правление – одни противоречия: пробиваясь в Европу, он хотел сохранить исконную природу своей страны; издеваясь над церковью, он часы проводил на богослужениях и благодарил Господа за то, что Он его «сподобил». Царь стоял у истоков разночинной интеллигенции, которая формировалась не только из грамотных монахов, как было до него у московских царей, а также из служилого люда. Но даже всей энергии Петра и последующих Романовых не хватило для образования большинства народа. Обученное наукам «меньшинство» и создало ту великую русскую культуру, основы которой заложил Петр I, а украинцы напитали ее духовными соками, истоки которых были еще в Киевской Руси, и впоследствии ими насытили все народы, большие и малые, вошедшие в империю.

Петр I воплотил мечту Владимира Святого, Ярослава Мудрого и своего отца, Алексея Михайловича, – создать мощное, единое, неделимое государство, которое объединяет все народы, вне зависимости от национальности и вероисповедания. При нем имперская идея, впервые изложенная Прокоповичем, получила свое законченное воплощение. 22 октября 1721 года, после победоносного окончания Северной войны, Сенат преподнес Петру титул императора, и звание «отца Отечества». После Петра Россия надолго стала одной из величайших мировых империй, держащихся на трех китах: всемирное влияние, громадная территория, многочисленное население. Прошло неполных три столетия, и Рейган, незадолго до развала, называет СССР «империей зла». Мне кажется, что корни этого далеко не надуманного определения были заложены еще Петром. А сейчас Украина уже несколько лет воюет за свою целостность с этой «империей»!

На заре своего царствования Петр I заинтересовался Киевом как религиозным центром. И киевские монахи считали его главным благодетелем: «1700 года, апреля 1-го дня прославленный и великоименитый Царь Петр… пожаловал Захарию Корниловичу, игумену Михайловского, а Переяславского епископа, грамотою подтвердительною…» на всё имущество, до этого приобретенное. Подношения от царя продолжались…

Петр Алексеевич, вспоминая лекции своего наставника Феофана Прокоповича, заинтересовался Киево-Могилянской коллегией и 26 сентября 1701 года даровал ей имя «Академия, равное оным академиям во всех городах иноземческих» и право собственной юрисдикции. В грамоте монарх, между прочим, указал: «… учителя и студенты били челом, что Академия их, Киево-Могилянская, от прежнего основания, будущая равными привилегиями, как обыкновенно оным Академиями, право свободности иметь подтвержденною,… просят… освобождения от бесчинства и дерзости мещан киевских, а какая де случается вина, суд бы был в Академии…».

После длительного и тщательного расследования «кривд», которые причинил воевода П. Хованский киевским мещанам, 10 апреля 1699 года в Москве царь дал жалованную грамоту, подтверждающую Магдебургское право Киева. Там был ответ на всё, что волновало жителей города: запрет торговать «ратным людям», казацкой старшине захватывать земли в Кожемяках и Приорке, митрополиту снимать пошлину с мещан в пользу Софийского монастыря, студентам Киево-Могилянской коллегии – наносить урон своими «бесчинствами».

Война со Швецией и боязнь враждебных действий со стороны Турции заставили царя наконец-то навестить Киев. 4 июля 1706 года он прибыл сюда из Гродно, встреченый пушечной стрельбой. На второй день он посетил Софийский собор, где Феофан Прокопович «Великого Петра дел славных проповедник» произнес пространную проповедь, пришедшуюся по душе царю. А иначе и не могло быть! Это была речь, доселе неслыханная. Красноречивый проповедник образно выразил свои чувства радости по случаю прибытия молодого, но, тем не менее, прославленного государя. В проповеди не было отвлеченных и сухих рассуждений, в ней отсутствовала примитивная аргументация и нудная назидательность – блистательное выступление витии, основанное на схоластической риторике. После той памятной речи Прокопович становится верным помощником царя во всех его делах, и не только церковных. После смерти Петра Феофан до конца старался сохранить направление преобразований своего государя. Политику царя в проведении церковных реформ внедрял другой выпускник Академии – Стефан Яворский.

Стефан Яворский. Гравюра Г. А. Афанасьева, XIX в.

В тот же день Петр Алексеевич навестил митрополита Варлаама, успел побывать и в Академии, и в Печерском монастыре. Когда московский государь с трудом карабкался по извилистым дорогам и тропинкам от Днепра в монастырь, у него созрел план расположить грандиозную крепость именно на Печерске. Тут только в 1679 году был насыпан вал казаками гетмана Ивана Самойловича. Киевская допетровская твердыня, находившаяся на Подоле, не выдерживала никакой критики и была в неудовлетворительном состоянии.

Мазепа, царь Петр Алексеевич и «дела Киевской фортеции»

Посетители Киево-Печерской Лавры обращают внимание на окружающие ее мощные крепостные стены. Расскажу об их появлении. О строительстве Киевской крепости неоднократно писалось, но как-то кратко, без подробностей. Пожалуй, трудно найти подобную в Европе, – ее возводили полтора столетия и ни разу не осаждали! Пик работ по созданию громадной твердыни выпал на начало ХVIII века, когда Украина вновь стала местом кровопролитных сражений. Угроза для Киева могла быть от Польши, Турции, Швеции (а не исключено, что и от Московии). В связи с теми или иными военными и историческими событиями, Украину нельзя было оставлять без надлежащей опеки. Приходилось содержать немалые гарнизоны, укреплять ее крепости и границы.

В начале 1703 года отношения с Польшей сложились неопределенными, и гетман Мазепа, обращаясь в Москву, не преминул напомнить об «укреплении монастыря Печерского, где по его гетманскому указанию от Дальней пещеры ограда каменная учинена, а ныне от башни Киевской что строить? А каменщики спрашивают, прислан ли будет какой-нибудь инженер, или строить как есть?» На это был получен краткий ответ: «Ждать», так как «укреплять будут». Вскоре гетман отправляет второе послание: «Об укреплении монастыря Киево-Печерского, и великий государь, его царское величество попечение о святом православном месте имеет, токмо строение каменное не без пользы истощевалось и фортеция устроена была крепкая и правильно сделанная, и если можно, отложить строение до следующего лета». Тогда шведский король Карл ХII был далеко от Украины, острая опасность не возникала, а отношения с Польшей нормализовались. Но спустя три года, когда шведы появились возле Гродно, было решено укрепить Киев, особенно место возле Днепровской переправы. Об этом писал царю Меншиков, покидая город: «И еще полк отпустил к Припятьскому устью, куда сего числа послал двух инженеров, которым велено строить небольшую крепость на здешнем берегу, на Днепре, чтобы задерживать неприятеля, если захочет водой к Киеву идти или провиант возить». Но во время тщательного осмотра Меншиков начинает иначе оценивать гетманские требования. Поэтому и пишет царю: «Киев, как мы по приезде своем высмотрели, зело плох и небезопасен и с одной стороны могло во всю линию стрелять. Однако мы еще будем высматривать, и где что для лучшей безопасности надлежит сделать, о том милости вашей буду доносить впредь». И вскоре 12 мая 1706 года фаворит сообщает царю: «Сегодня ездил я вокруг здешнего города и около Печерского монастыря. Все места осмотрел. Точно не знаю, понравится ли вашей милости здешний город, а в нем не обретаю никакой крепости. Что ж Печерский монастырь зело потребен и трудов немало нужно к нему приложить, понеже город изрядно каменный, немного не доделан, и, хотя он староват, но с него можно добрую фортецию учинить, что будет благонадежна. Вообще место нарядное, и церквей каменных довольно много. В Киеве в городе каменного строения только соборная церковь и монастырь». Необходимо пояснить, что на то время городом считался лишь Подол, а описанная церковь – это восстановленный Софийский собор.

Генералиссимус Александр Данилович Меншиков. Худ. Ж. Симона, после 1710 г.

Прошло два месяца. 4 июля в Киев приезжает Петр I, а Меншиков направляется на запад, откуда сообщает царю о необходимости укрепления обороноспособности города. На что последовал незамедлительный ответ: «О Печерской фортеции зело изрядно, разве что для этого дела гетмана со всеми взять сюда. Без них ничего не получится, а в Василькове стоять, чаю немного в них дела. Если он не нужен тотчас за ним пошлю и делать начнем». Поэтому Петр просит Мазепу прибыть в Киев для строительства. Осмотрев Киев, царь согласился с мнением инженеров. 15 августа 1706 года «Государь фортецию измерял и заложил». При отъезде царя из Киева Мазепа запросил от него инструкций о своем пребывании, а также и о крепости. Ответ был таков: «В первую очередь сделать всё для фортеции, а потом можно будет съездить в Батурин. Для распорядка Печерской фортеции оставить подполковника Гейсона».

Крепость постоянно находилась под пристальным вниманием царя, писавшего 20 ноября 1706 года Ромодановскому: «В Киев в новопостроенную Успенскую крепость изволь взять 136 пушек у господина адмиралтейца в Воронеже, и чтобы у каждой пушки было по 150 ядер, и чтобы пороху было не скудно…» Безусловно, государю при его активной деятельности и постоянных разъездах было сложно следить за всем, что происходило в его развивающейся и постоянно воюющей стране, поэтому все дела вели помощники. А он их подбирал весьма умело! Для каждого направления создавалась специальная управа. Определив в Киеве место, Петр поручил Мазепе следить за строительством. Более детальную работу проводили урядники под наблюдением гетмана, что приводило к некоторым недоразумениям между ними. Особенно это касалось возводящих крепость казаков, которые, несмотря на непогоду, оставались на рабочих местах. Это вызвало негодование Мазепы, писавшего царю, что измученные непосильным трудом казаки не смогут эффективно воевать.

Можно понять гетмана, он выполнил приказ и послал людей на работы. Но что потом было с ними? Да и как за всем мог уследить Мазепа, учитывая его многочисленные обязанности? В ХVIII веке распорядители были пришлыми, они не беспокоились о каких-то казаках, тем более что урядники и инженеры сплошь были иноземцы. Вот и получалось, что на строительстве Печерской крепости, охраняющей самую главную православную святыню – монастырь, гибли украинцы. Вот и пишет Орлик Яворскому: «Полковники со старшиною своей часто к гетману приходили жаловаться, что приставы у фортификационного дела казаков палками по головам бьют и всякое поругание чинят». И Мазепе не всегда удавалось приструнить царских урядников.

Новый этап Северной войны стал неожиданным для московского царя. С началом 1707 года можно было ожидать очередного нападения Карла ХII. Нужно позаботиться о границах, указывает царь Апраксину, а также о состоянии и обустройстве укреплений. 17 января Петр пишет гетману: «Чтобы заранее к походу изготовиться и чтоб по самой первой траве в мае под Киевом стать, как для совершения начатой фортеции, а паче для обороны от неприятеля своего края. О нем сказано, что он намерен в первых числах мая идти к нашим краям, для чего надлежит в наших войсках приготовление иметь. Надобно знать, что войско малороссийское нерегулярное и в поле против неприятеля стать не может, для чего советую вам довольное число лопаток и заступов взять с собою, а также добрую полковую артиллерию, дабы возможно у Днепра, ежели неприятель будет, в удобных местах шанцами и окопами укрепиться и тем возбранить неприятелю ход в свою землю».

Через 10 дней царь поручил киевскому губернатору Д. М. Голицыну: «К будущему лету всякое приготовление учинить и к нам писать, а именно в управление артиллерии и магазинов, а Печерского города дело вручено гетману и его людям». Через три месяца специальная инструкция царя: «1) собраться с войском у Киева и Печерский монастырь укрепить, хотя не так, как надлежит быть совершенной фортеции, но так, дабы можно было сей город при приходе неприятеля удержать… 4) во время неприятельского прихода, осады и управляя Печерский монастырь, уступить за Днепр, а старый Киев оставить пуст; 5) и того ради надлежит зело трудиться, дабы Печерский монастырь как поскорее укрепить и артиллерию управить». Это было велено исполнять совместно Мазепе и Голицыну, которому царь постоянно наказывал: «Дабы во всем заранее в Киеве осмотрели вы, паче же новую Печерскую крепость, которая весьма требует к завершению работников, которых обещал прислать господин гетман. Если их будет недостаточно, то надлежит взять из Украины, тех городов, которые у вас ведомы». В письме Головкину, отправленному по указанию Петра, упоминается о постройке магазина и «два моста судовых, кроме настоящего через Днепр плотового моста». Неоднократно царь вспоминал о монастыре-крепости, уделял ему много внимания, подчеркивая, что его надо держать до последнего, а вот Старый Киев, то есть Подол, можно отдавать неприятелю, но «пустым». Сжечь его, что ли? Скорее всего, это и имел в виду Петр Алексеевич.

Князь Дмитрий Михайлович Голицын. Неизвестный худ. XVIII в.

После Полтавы острая опасность осады Киева исчезла, но работы не прерывались, хотя велись менее интенсивно. Как же иначе, Карл ХII сидел в Бендерах, а украинские казаки, затаившись после зверств в Батурине, лояльности к московитам не испытывали. Поэтому спустя год после Полтавской баталии было приказано под Киев прислать 6 тысяч «человек, полки регементу своего» «ради строения фортеции», но из-за массовой болезни их распустили. Как и куда именно, в исторических материалах не сказано.

Шведский король не успокаивался, а ждал войны Оттоманской империи с Московией. И она была не за горами. А Киев – пограничный город, граница находится сразу за Васильковым. Нужно было думать об обороноспособности города, монастыря. Головкин в письме от 31 января 1711 года пишет гетману, на этот раз Скоропадскому, чтобы он дал киевскому губернатору «к городовому управлению и для привоза леса две тысячи человек с лошадьми». Но кампания с Турцией закончилась позорным Прутским миром, и работы замедлились. Тем не менее, в 1712 году имеется резолюция Правительственного сената об удовлетворении просьбы губернатора послать к нему инженера из Азовской губернии «для дела киевской фортеции».

Гетман войска Запорожского Иван Ильич Скоропадский. Неизвестный худ. XVIII в.

Через год Шереметев пишет гетману, что царь «в диспозиции и рассуждении о турецкой войне соизволил проложить линию. Которая сделана от Печерской крепости к старому Киеву, поправить и сомкнуть с обеими…». Для этой цели собирались обыватели, с лопатами, кирками, топорами и мешками, чтобы землю носить. Им помогали «Киевской губернии гарнизонных полков солдаты».

В 1715 году царь сам выдает полный план строительства: «Киевскую фортецию – достроить, Черниговскую и Неженскую поправить по рассмотрению, а вместо Полтавы сделать замок в Переволочне и там быть главному месту полка Полтавского, и делать гетману и прибавить великороссийских солдат, сколько возможно». Голицын приказал: «Пятьсот человек послать в Черниговский полк для приготовления леса и спроваживания в Киев водой».

Можно еще подобрать примеры внимания к Печерской крепости в Петровскую эпоху, но и так достаточно, чтобы понять, как Московское государство использовало казаков для строительства. Да и многое другое, что мешало простым людям жить спокойно. Например, Северная война. Зачем она была населению Украины – казакам и посполитым, крестьянам и духовенству? Им выход к Балтийскому морю абсолютно не был нужен, – вполне достаточно было Черного моря.

Это для Московии важно было прорубить «окно в Европу», а для сынов Украины уже давно туда все двери были открыты. Сколько украинских сынов в Европе получило образование! Один из них, Юрий Катармак из Дрогобыча стал ректором Болонской академии! Украина, как и Польша, были европейскими странами, одновременно развивающимися в социальном и духовном направлениях. Так что война, проводимая московитами на севере, была чужда украинскому народу, также как и всем простым людям в государстве Петра I. Когда она шла далеко за пределами Украины, участвовали посланные на войну казаки, для них было привычно воевать за чужие интересы, тем более, когда за это платили деньги. А их у царя не было, вот служивые и роптали… Когда же боевые действия перешли южнее и приблизились к украинским землям, то завыли, зароптали крестьяне и посполитые, которых загоняли не только на строительство крепостей, но и дорог, переправ. У них забирали подводы, лошадей, провиант, лодки для переправ. Причем, если это делали захватчики-шведы, то они исправно платили, их король строго следил за выполнением этого предписания. Северные же братья по вере, наоборот, даже не думали рассчитываться, а скорее брали лишнее, чтобы выгодно продать. Судьба ограбленных украинцев или поляков их ничуть не волновала. Строительство было тяжелым принудительным трудом, даже без военных нужд, неважно где – в Азове, в Воронеже, но это были еще цветочки. Далее украинский народ ждало осушение болот Петербурга, рытье Ладожского канала… Так, борясь за свободу и социальное равенство в Освободительной войне 1648–1654 годов украинцы попали в кабалу еще более страшную, чем у поляков-католиков.

Киевская крепость. Фотография конца XIX в.

* * *

Вернемся к Киеву. Еще при Петре было решено создать в самом южном городе шелковый завод. В 1725 году был выписан из-за границы мастер этого дела с определенным жалованием, а на Подоле куплено два двора со строением и мастер занялся выделыванием шелка, но затраты не оправдали результат.

При строительстве Печерской крепости вместе с поселениями киевлян разрушили строения женского Вознесенского монастыря. На этом месте был сооружен Арсенал. Насельниц монастыря перевели на Подол и переселили во Флоровский, который улучшил свое материальное положение за счет угодий и поселений, принадлежащих Вознесенской обители. Их было немало, так как настоятельницей его была Мария-Магдалина Мазепина, мать знаменитого гетмана.

Как относился тот или иной самодержец к Украине и ее народу? Чисто субъективно ни один из них не имел, да и не мог иметь каких-то чувств к определенным национальностям. Но для них существовали какие-то определенные привязанности. Петр ценил мужество казаков и старшин, Анна Иоанновна восхищалась глуховскими певчими, Елизавета любила украинские песни, Екатерина II в государственных делах надеялась на образованных выпускников Академии. Поэтому можно сказать, что они использовали своих инородных подданных только для своих прихотей – Феофан ладно проповедует, калмычка хорошо чешет пятки, Разумовский красиво поет… Сохраняя свою империю, дом Романовых, как и прочие царские дома во всемирной истории, подавлял всякие сепаратистские поползновения, применяя хорошо известный девиз «Разделяй и властвуй» не хуже Британской империи. Национальные устремления украинцев, не успев развиться, были задавлены не без помощи своих же представителей. Кроме этого, выбирались специальные народы, которые можно было обвинять во всех бедах, якобы они приносили бедствия государству в силу своей «национальной испорченности». В империалистической державе этот принцип сохраняется и по сей день. Для Российской империи такими народами сначала были украинцы, потом поляки, мусульмане Кавказа и Средней Азии, всегда евреи, в последние два десятилетия ХХ века – чеченцы. Вспомним Лермонтова: «Злой чечен ползет на берег…» Ах, да! Позже пришла очередь грузинов… В последнее десятилетие «злейших притеснителей русского» россиянам удалось найти в украинцах!

Хочу отметить, что в названии «Россия» два «с» появились по подсказке Прокоповича при Петре. Царь словно предчувствовал, что самым главным, активным, и особенно эффективным будет СССР (с тремя «с»), проводящий империалистическую, захватническую политику, начатую Петром I.

«Полтавскую викторию» правитель по политическим причинам счел нужным отпраздновать торжественно именно в «Матери городов». 10 июля Феофан Прокопович, на то время уже префект Академии, в присутствии государя произнес «всенародный» на эту победу панегирик, который был вскоре напечатан в Киево-Печерской типографии на русском языке с латинским переводом. В декабре того же года просвещенный Феофан приветствовал светлейшего князя Меншикова, не забыв при этом выпросить воспомоществование для Киево-Могилянской академии. Петр сделал Прокоповича ректором Академии, и тот прилагал все силы для подготовки студентов, предназначенных для светской жизни и работы на благо государства.

Феофан Прокопович. Парсуна. Середина XVIII в.

Украинское духовенство в лице киевских митрополитов пыталось не подчиняться Москве. Часть паствы оставалась на территории Польши, также появилось опасение лишиться своего автономного положения и поменять фиктивную зависимость от Константинопольского патриарха на беспрекословное подчинение Московскому патриархату. Это особенно хорошо проявилось в мазепинский период. В 1695 года старый митрополит Варлаам Ясинский попросил, чтобы его заменил ректор академии Иоасаф Кроковский. Тот направился в Москву, чтобы его высвятили в сан митрополита, но ректор не понравился Петру Алексеевичу, и он решил повременить. Пришлось ждать 12 лет, пока царь не поменял свое решение и не утвердил Кроковского митрополитом, хотя тот уже продолжительное время замещал умершего Варлаама. Государя уговорил гетман Мазепа. Но вскоре из-за излишнего соблюдения церковного регламента Петр опять разгневался. На самом деле причиной злости было смелое высказывание владыки по поводу насильственной смерти царевича Алексея. Кроме того, царь считал Иоасафа ставленником Мазепы. Митрополита вызвали в Петербург, по дороге в Твери его задержали, арестовали, заключили в монастырь и там отравили. После смерти Иоасафа Кроковского киевская кафедра освободилась, а вскоре по указанию царя она была совсем ликвидирована. В 1722 году архиепископом Киевским стал Варлаам Ванатович, при котором в нашем городе было построено немало церквей, но и ему довелось пострадать от Романовых, только позднее – при Анне.

Лаврское духовенство особо не надеялось на щедроты царя, понимая, что его более привлекает фортификационное, чем духовное значение монастыря. Внимание монахов привлекли другие государственные деятели – Шереметевы и Голицыны. Некоторые из рода Шереметевых были в Киеве воеводами: Василий Борисович (1658–1661), Петр Васильевич (1665–1669), Федор Петрович (1684–1687). Знаменитый фельдмаршал Борис Петрович, один из ближайших соратников царя, часто бывал в Лавре и делал богатые подарки. Так, в 1713 году он подарил серебряные вызолоченные царские врата. Потом, благодаря взносам его сына Сергея Борисовича, их увеличили. Дочь фельдмаршала Наталья, вытерпевшая страдания за мужа, Ивана Долгорукова, приняла постриг во Флоровском монастыре. Похоронена она возле Успенского собора. Старый фельдмаршал в последние годы царствования Петра I был в опале из-за вражды с Меншиковым и дружбы с Мазепой.

Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе. Худ. Николай Ге, 1871 г.

Однажды, по случаю рождения наследника царя (будущего Петра II) 27 ноября 1715 года, после обильного возлияния, Б. П. Шереметев извещает Петра I: «И умысля над нами Ивашко Хмельницкий, незнамо откуда прибыв, учал нас бить и по земле волочить, что друг друга не свидели. И сперва напал на генерал-майора Леси, видя его бессильного, ударил его в правую ланиту и так его ушиб, что не мог на ногах устоять. А потом генерал-майора Шарфа изувечил без милости. Репнин хотел им оказать помощь, и тут Хмельницкий воровско сделал, под ноги ударил – и на лавку не попал, а на землю упал. И я с Глебовым, видя такую силу, совокупившиеся, пошли на него, Хмельницкого, дескурацией и насилу от него спаслись, ибо, по счастию нашему, прилучились дефилеи надежные. Наутро опамятовался я на постели в сапогах без рубашки, только в одном галстуке и парике. А Глебов ретировался под стол и, пришедши в память, не знал, как и куда выйти».

Не пытайтесь узнать, кто такой Ивашко Хмельницкий и является ли он родственником гетману или предком украинского советского лидера. Нет… Так красиво называли… алкогольные, хмельные напитки.

При Петре I в Киеве были разбиты виноградники. Да и не могло быть иначе. На то время Киев был самым крупным южным городом Российской империи.

В течение всего царствования Петра в Киеве шла борьба за право гнать водку. Приведу фразу из универсала И. Мазепы от 16 июля 1694 года о запрете казацкого шинкования спиртными напитками за исключением пива, меда и браги, а также разрешение киевского магистрата на конфискацию тайно изготовленной водки только в присутствии казацкого есаула с наказом: «скромно при обыске такой горилки обходиться».

Четверть века шла тайная и явная борьба за право торговать и изготовлять спиртные напитки. Лишь указ Петра I от 28 марта 1721 года закончил эту «веселую песню».

Петр I не любил князя Д. М. Голицына, организатора боярской партии, а затем главу «верховников». 12 лет (1707–1719) Дмитрий Михайлович командовал войсками Киева и окрестностей, сначала как воевода, а потом как генерал-губернатор. Он был одним из самых высокообразованных людей того времени, владел латынью и многими европейскими языками. В Киевской академии Голицын усовершенствовал свое образование. Общая страсть к книгам и обладание замечательной библиотекой сблизило его с Феофаном, который часто бывал у него, пользовался его книгами. В «Описании Киева», составленного в 1753 году, сказано: «Он же Голицын вновь австерии завел и виноградный сад, которого прежде не бывало». В «австериях» обыкновенно держались водка, табак, карты… Д. М. Голицын и должен был управлять империей при Анне, он основал и руководил Верховным Тайным Советом. Но его планы сорвало молодое дворянство – «шляхетство». Они не допустили ограничения власти императрицы Анны Иоанновны. Дмитрия Голицына в Киеве заместил родственник – князь Петр Алексеевич Голицын (1719–1723).