Текст книги "Входя в дом, оглянись"

– Деньги нужны, Миш.

– Какие деньги? – напрягся он.

– На лечение.

– Сколько?

– Много. Миллион, сказала.

– Чего-о?

– Рублей, не долларов. На операцию. Может помереть.

– У тебя голова варит?

– Болит голова, Миша. Вовсе не варит.

– Вот я и вижу. – Михаил снова поднялся. – Нет у меня денег. Тем более таких. Сам на воде экономлю, а тут какой-то тетке, которую в глаза не видел.

– Миша, она отдаст. Поднакопит и отдаст.

– Не поняла? Нет денег! Нам еще проклятое караоке довести до ума и крышу к зиме перекрыть. Поэтому про болящую тетку не слышал и тебе советую забыть. Вот голова и пройдет.

Михаил остановился возле порога:

– Доктора звать?

– Не нужно. Посплю, успокоюсь, – ответила Антонина.

– Я в город, на базу. Сама никуда не выходи. Жди, когда вернусь.

Антонина искала деньги быстро, лихорадочно. В комнате мужа перевернула матрац, пошарила под ним, обнаружила там тысяч сто, не больше. Залезла на самый верх шкафа, ладонью прошлась по пыльным доскам, заглянула под диван, проверила карманы костюмов и брюк.

Перешла в кабинет, выдвинула все до одного ящики стола, нашла связку незнакомых ключей, огляделась.

Сейфа здесь было два. Один большой и старый. Второй – длинный, новый, с загогулистыми замочками и колесиками.

Ключ к большому сейфу Анастасия подобрала сразу. Достала еще сто тысяч, прикинула, брать ли недорогие украшения, бросила их обратно.

Взялась за второй сейф. Ключ к верхнему замку вроде бы подошел сразу, а вот с колесиками предстояла серьезная возня. Антонина крутила их и так, и эдак, раздраженно смахивала лезущие в глаза волосы, тихо ругалась.

От неожиданного звонка мобильника вздрогнула. Глянула на экран – Михаил. Поколебалась, связь все-таки включила.

– Ты где? – донесся голос мужа.

– Дома, – севшим голосом ответила Антонина.

– Голова прошла?

– Почти.

– Приготовь поесть.

– Поешь в кафе.

– Не хочу. Не люблю, как чуреки готовят. Через полчаса буду.

Антонина отключила мобильник, снова взялась за сейф. Злилась, сдирала ногти, стучала по сейфу кулаком.

И, о чудо! Сейчас открылся. От неожиданности Антонина на миг замерла, затем запустила руку внутрь. Денег было здесь более чем достаточно. Отсчитав положенные пачки, Савостина засунула тоненькую часть оставшихся денег обратно, закрыла сейф и, прижимая к груди, поспешила в свою комнату. Нашла полиэтиленовый пакет, сложила в него пачки, выглянула в окно.

Тихо, спокойно, ни души.

Почти бегом навела в комнатах порядок, поставила мебель на место, вернула куда положено ненужные мелкие деньги, застелила диван, кровать, постель.

Оглядела комнаты, еще раз поправила мебель и занавески, взяла пакет с деньгами, сунула его в небольшую сумку и поспешила вниз.

Возле магазина Нинки Антонина притормозила, коротко посигналила. Ждать не стала, прыгнула на асфальт, быстро направилась к входу.

На ступеньках чуть не налетела на саму Нинку, та придержала ее, отвела в сторонку:

– Ну, чего?

– Все в порядке. Скажи менту, чтоб ждал.

– А где деньги?

– В сумке.

– Давай сюда, – потребовала Нинка.

– Так это ж капитану! – удивилась Антонина.

– А ты хочешь ему прямо в ментуре всучить? Совсем больная? Неси, сама передам.

Антонина замялась:

– А точно… передашь?

– Нет, заныкаю! Чтоб Павел Антонович мне потом бошку оторвал.

– Позвони ему.

Нинка вздохнула, мотнула головой, набрала номер.

– Паш… Павел Антонович, привет. Ну, все в порядке. Сейчас Антонина прикатит, ты с ней все порешай. Хорошо, передам. Передам, говорю! – отключила связь. – Ну, что за народ? Как только мент, так черепок! – объяснила Нинка Антонине. – По дороге набери капитана, он скажет, где подберешь своего родственничка. В ментуру только не суйся, делать тебе там нечего.

Антонина открыла сумку, достала пакет с деньгами. Нинка пересчитывать не стала, по привычке погрозила:

– Гляди, Тонька, с тебя еще и магарыч!

Антонина придержала ее:

– А могу я сейчас переговорить с Артуром? Пару слов. Попроси, пусть соединит.

– Ага, по громкой связи! – засмеялась Нинка. – Будешь орать отсюда, он оттуда. Вот и побеседуете. – И уже направляясь в магазин, посоветовала: – Мобильник у капитана не забудь забрать. Чтоб у Михаила не было вопросов.

Антонина постояла в раздумье, набрала номер Артура. Механический голос ответил, Антонина ничего не сказала соседке и покинула магазин.

Нинка быстренько содрала с себя фартук и рабочее платье, в подсобке переоделась, в окно увидела спешно идущую к трассе Антонину, выбежала во двор и села в свою машину.

Антонина покинула салон машины. Направилась к небольшому фонтану, стала осматриваться. На всякий случай включила мобильник, обнаружила на экране несколько звонков от мужа, тут же выключила его.

Заметила вдруг, как поодаль остановился милицейский «козел», из него выбрались вначале два сотрудника, потом на асфальт спрыгнул Артур. Менты что-то сказали парню, он благодарно пожал им руки, не по уставу козырнул вслед.

Антонина, отяжелевшая и погрузневшая от напряженного ожидания, направилась в его сторону.

Гордеев лениво оглядывался, не видя ее.

Антонина отошла от фонтана, пару раз махнула рукой, потом позвала:

– Артур!

Он вздрогнул, повернулся сначала не в ту сторону, но потом заметил Антонину, зашагал к ней неторопливо, подчеркнуто спокойно.

Она стояла неподвижно, смотрела на Артура тяжелым взглядом, с непонятной злостью.

Артур остановился, с кривоватой усмешкой произнес:

– Ну привет.

– Привет, – ответила Антонина вдруг севшим голосом.

– И чего дальше?

– Предлагай.

– А чего я? Ты вызвала, вот сама и предлагай.

Антонина подошла почти вплотную, поднесла руку к его лицу, неожиданно сжала его подбородок с силой и злостью:

– Гаденыш.

– Ты чего? – отбросил ее ладонь Артур. – Совсем с кренделей? Может, мне того… уйти?

– Никуда не денешься. Пошли, есть о чем поговорить.

– Не, ну а в морду чего вцепилась?

– Объясню. Пошли. – Антонина неожиданно улыбнулась. – Голодный, небось? Есть хочешь?

– А то. Больше суток на баланде. Хуже, чем в любом таджмахале.

– Найдем какую-нибудь забегаловку, наешься. – Она взяла его под руку, почти силком повела за собой.

– Не, Тось, погоди, – все еще пытался выяснить отношения Гордеев. – Чего ты в момент озверела?

– Потом объясню, – ответила Антонина.

Нинка успела к скверу в самый раз. Резко тормознула, схватила с сиденья мобильник, опустила стекло, принялась торопливо фотографировать парочку.

Кафе находилось недалеко от сквера – небольшое, уютное, зеленое. Нашли столик подальше от публики, которой, в общем-то, было мало, стали ждать официанта. Антонина смотрела на Артура внимательно, как бы изучала.

– Что? – спросил он.

– Зачем деньги у Нинки спер?

– Спер, потому что дура. Стала перед мордой моей махать, демонстрировать, какая крутая. Вот я и не выдержал.

– Больше так не делай.

– По-твоему, я больной? Мне еще жить охота. А как получилось, что меня выпустили?

– Договорились.

– С ментом?

– С Нинкой.

– Редкая макака. На лету все хватает. А Михаил… ну, муж твой… чего-нибудь знает?

– Ничего не знает и не должен знать.

– И никто ничего не брякнул? Нинка не трепанула?

– Обо всем договорилась.

– Не верю этой стерве. В любой момент заложит. А неужели Михаил ничем не интересовался?

– Интересовался. Сказала ему, что ты уехал.

– Куда?

– Во Владимир, на родину.

Подошел наконец официант, плотный, упитанный, розовощекий. Артур взглянул на него, хмыкнул:

– Чего такой?

– Какой? – не понял официант.

– Наетый. Питаешься хорошо, что ли?

– Нормально, – несколько смутился официант.

Артур меню брать не стал, с ходу назвал то, чего больше всего хотелось.

– Давай так, брат. Два салата… Разных!.. Борща тарелку, кусок мяса, запить чем-то сладким. Ну и хлебушка. Побольше. Давай, барин, шуруй! – подтолкнул его, бросил вслед: – Раскормили халдея. Ворует, видать. Из ушей жратва лезет. – Он взглянул на Антонину. – Деньги-то есть? Хватит заплатить?

– Хватит, – улыбнулась она. – Захочешь, еще закажешь.

– Не-е! Этого хватит под завязку. – Артур дотянулся до ее руки, искренне пожал. – Молодец, что вытащила. А так мог бы загреметь годика на три-четыре.

– Нужно решать, что дальше, – сказала Антонина.

– А что дальше? Домой поеду. В поселок. Охранником там устроюсь или грузчиком. Найду халтуру.

– Я не отпущу тебя, – тихо и всерьез произнесла Антонина.

– Это как? – искренне удивился Гордеев.

– Не хочу, чтоб уезжал.

– Ну и чего? Опять караоке строить? На твоего Михаила глазеть?

– Не глазей. Глазей на кого-нибудь другого.

– Ага, на узбека. Не, Тоня, тут нужно как следует шариками покрутить. Вдруг Нинке молчать надоест?

– А про что она может молчать?

– Ну, к примеру, что я сидел.

– Она знает?

– Она знает, ментура знает. Не хватало, чтоб еще Михаил узнал, что я у Нинки деньги взял. Враз попрет. Мужик он у тебя суровый, крутой.

Антонина увидела идущего к ним официанта с едой, остановила Артура.

– Ладно, позже поговорим. Поешь и поговорим.

Оба молча наблюдали, как официант расставлял тарелки на столе, как потом подровнял салфетки, остался доволен всем и удалился.

Артур потер ладони, подмигнул Антонине и сразу же принялся за еду. Ел жадно, с удовольствием. Антонина не сводила с него глаз, ей нравилось, что он не обращал на нее внимания, что просто ел – наслаждаясь, насыщаясь и совсем не замечая ее взгляда.

Она не целовала его, она брала его целиком. Покрывала поцелуями лицо, глаза, губы, шею, голую грудь, немытые, пахнущие травой волосы, покусывала плечи, спину и не могла поверить, что может наслаждаться молодым мужчиной откровенно, без стеснения, с полной отдачей и ненасытной страстью.

Потом отдалась в распоряжение его крепких сильных рук, подчинилась, задрожала от горячей волны счастья, ударившей в голову.

Михаил в очередной раз набрал номер Антонины, получил ответ, что «абонент недоступен», раздраженно стукнул кулаком по пластику стола, отбросил аппарат. Поднял глаза на стоявшего в метре Хамида.

– Что?

– Тоже волнуюсь, хозяин, – виновато ответил тот.

– Иди волнуйся, чтоб клиенты не слиняли.

Когда работник почти уже отошел, окликнул:

– Вернись!

Хамид мелкими шажками заспешил к Михаилу.

– Слушаю, хозяин.

– Вот я ездил в город, да?

– Ездили, Михаил Иванович.

– Антонина точно не заглядывала в кафе, пока меня не было? Не заходила?

– Клянусь детьми, хозяин, не видел. Ни я, ни Дильбар – никто не видел. Может, беда случилась? В полицию, может, звонить надо?

– Гуляй со своими советами. – Михаил заскрежетал зубами, уткнулся лбом в крепко сжатые кулаки, затих.

Гостиничный номер был небольшой, уютный, с занавесочками, однокомнатный.

Любовники лежали на широкой постели расслабленно, приходили в себя после страстных ласк.

– Ты мой… И больше ничей. И никуда я тебя не отпущу. – Антонина легко водила пальцами по лицу Артура. – Слышишь, что говорю?

– Слышу, – кивнул Артур.

– Мы теперь вместе. Надолго. Может, на всю жизнь.

– А муж?

Антонина прикрыла его рот ладошкой:

– Не говори… Не нужно об этом.

– Как не нужно? – Артур слегка привстал. – Он же все равно есть и никуда не денется.

– Артур…

– Чего Артур? Я серьезно.

– Не знаю. Не думала об этом. Давай все забудем. Потом поговорим.

– Ну, гляди, тебе виднее. – Гордеев встал с постели, обмотался простыней и, дурашливо вихляя под музыку бедрами, подошел к столу, налил из бутылки вина, сделал пару глотков. Оглянулся на Антонину.

– Будешь? – спросил он, поймав ее неподвижный взгляд. Удивленно поинтересовался: – Ты чего?

Антонина тоже поднялась с кровати, подошла к нему, прижалась с нежностью.

– Боже, какой ты красивый… Сильный, крепкий. Ты мой… Мой, мой, мой… – Она принялась снова целовать Артура. – Как я давно ждала тебя.

Он легонько отстранился, протянул ей бокал:

– Глотни, – дождался, когда она сделает глоток, усадил напротив. – Тебе, наверное, пора ехать?

– Ты меня гонишь?

– А как объяснишь, где была?

– Тебя это волнует?

– Волнует. Тебе нужен скандал?

– Плевать. Мне теперь ничего не страшно.

Артур взял ее за обе руки:

– Вот смотри… По порядку, да? Тебе к Михаилу возвращаться все равно придется. Верно?

– Могу собрать вещички и уйти.

– Куда?

– К тебе. Будем жить вдвоем.

– Где? В этой гостинице?

– Какое-то время поживем, потом что-нибудь придумаем.

Артур откинулся на спинку стула:

– Я пустой. Понимаешь? Вообще, без копья. Даже ел за твой счет.

– Заработаем.

– Где? У кого?

– Хлопчик, – Антонина поцеловала его руки, – тебе хорошо со мной?

– Не в этом дело.

– Хорошо или нет?

– Да, хорошо. Очень хорошо. Но это ничего не значит. День погарцуем на этой койке, второй… А потом чего?

– Я уже сказала. Хозяйка гостиницы – моя подруга. Возьмет меня администратором, тебя тоже пристроит. Разве нам много нужно?

– Блин… – Гордеев раздосадованно поднялся, подошел к окну, стал смотреть вниз.

Во дворе можно было наблюдать привычную гостиничную жизнь: отъезжали-подъезжали крытые грузовики с бутилированной водой и продуктами, таскали ящики грузчики, выскакивали из ресторана работники в белых передниках.

Антонина подошла, прижалась к спине Артура, какое-то время молчала.

– Я поеду, – произнесла наконец тихо.

– Так будет правильно, – согласился Артур. – Совсем уже ночь.

Она нежно поцеловала его в губы, стала одеваться. Артур, отхлебывая вино маленькими глотками, наблюдал за ней.

– Что? – повернулась Антонина, заметив его взгляд.

– Только сейчас заметил, что ты красивая.

– А раньше не замечал?

– Замечал, но не очень. Сейчас особенно.

Антонина подошла к нему, благодарно по-матерински поцеловала в обе щеки.

– Живи пока тут, никто не тронет. – Она достала из сумочки пятитысячную купюру. – Если проголодаешься, хотя Светка без того подкормит, – затем протянула старый мобильник Артура. – Твой?

– Ну мой. Его ж Мишка выбросил. Где взяла?

– Нашла. В списке одни девки, паразит. Набирай с него, чтоб не засек. А лучше сама буду звонить, так надежнее. – Она снова поцеловала его, на этот раз в лоб, и шутливо погрозила: – Только гляди, со Светкой не выпивай. Она любит молодых парней, своего не упустит.

В номер постучали – осторожно, негромко. Антонина поправила одежду, подошла, открыла.

Хозяйка гостиницы, полная, грудастая, с пережженными пергидролью волосами, переступила порог. Оценивающим взглядом окинула молодого любовника Антонины.

– Не помешала? – понимающе хохотнула. – Уже пора. Решила потревожить.

– Мы готовы, – кивнула Антонина.

Она хотела было шагнуть к любовнику, но вдруг остановилась, с печальной улыбкой сжала ладонь в кулак, подняла его.

– Пока! – и вместе со Светланой покинула номер.

Гордеев положил деньги в карман, сделал музыку погромче, подлил вина в фужер, подошел к окну, выходящему на улицу.

Проследил, как Антонина в сопровождении хозяйки вышла из главного входа, бросила взгляд на его окна, села в машину и уехала.

Домой приехала Антонина, когда было уже темно.

Двор был погружен в полумрак, свет почти нигде не горел.

Антонина перехватила с руки на руку сумку, торопливо направилась к дому и тут увидела вышедшего навстречу мужа.

Оба остановились, оба молчали, глядя в упор друг на друга.

Михаил ударил ее неожиданно – с короткого размаха, сильно, с накопившимся гневом. Потом добавил еще и еще… Она попыталась защищаться, но муж не останавливался, продолжал наносить удары, пока Антонина не упала.

Савостин бил ее лежачую. Ногами, без остановки, яростно, не говоря ни слова, только тяжело дыша и болезненно мыча.

Остановился, когда Антонина затихла, пнул еще пару раз и грузно зашагал в дом. Остановился, вытер о траву окровавленный кулак и двинулся дальше.

Нинка появилась в «Бим-Боме» после обеда. В привычной манере легко и завлекательно поднялась на веранду, крикнула обедавшим здесь водителям:

– Привет труженикам пыльных дорог и бетонных трасс!

– Привет, красотка!

– Давай к нам!

– Присаживайся за компанию! – донеслось со всех сторон.

– Гляди, присяду, потом из кабины не вытолкаешь! – рассмеялась Нинка. – Не боишься?

– А давай попробуем!

– Один попробовал, какой месяц уже лечится!

– Заболел, что ли?

Нина вошла в зал, махнула Хамиду:

– Эй, чернявый. Кто-нибудь из хозяев есть?

– Только Михаила Иванович.

– А хозяйка?

– Нет хозяйки. Дома.

– Чего-то ее который день не видать?

– Не знаю, уважаемая. Сказали, заболела.

– Плохо дело, – вздохнула Нинка.

– А что вы хотели?

– Поговорить! – Она потопталась на месте, хотела было повернуть обратно, но увидела вышедшего Михаила. – Михаил Иванович, чего жену прячешь? Что с ней?

– Тебе она нужна? – мрачно спросил Михаил.

– Если честно, не очень. Но одно дельце обсудить бы хотелось.

Он подошел ближе:

– Говори.

– Что такой смурной?

– Тебя увидел, вот и смурной.

– Не-е, – мотнула головой Нинка. – С тобой точно разговора не получится. Когда Антонина появится?

– Как появится, так и увидишь. Чего хотела?

– Ну-ка, присядь, – кивнула Нинка на свободные стулья.

Уселись, Нинка вытерла салфеткой вспотевшие ладони, пару раз хлопнула ими.

– Хочу стать твоей конкуренткой. Тоже открыть кафе.

– Где?

– На месте магазина.

– Деньги лишние завелись, что ли?

– Ты мои деньги не считай, лучше пересчитай свои.

– С моими все в порядке. Так при чем тут Антонина?

– С ней проще договориться. Бабы как? Покусаются, погрызутся, а потом все одно договорятся. Когда супруга-то очухается?

– Очухается, скажу. – Савостин поднялся и, не сказав больше ни слова, скрылся в коридорчике.

Нинка поднялась, закинула сумочку за плечо и направилась к выходу из кафе. Остановилась, снова махнула Хамиду:

– Слышь, джигит. А этот… ну, Артур!.. Так больше и не появился?

– Так больше и не появился, – виновато развел руками Хамид. – Никого нет. Мы вдвоем с Дильбар.

– Погано. Погано, родной, – делано вздохнула Нинка и зашагала вдоль трассы в сторону своего заведения.

Артур сидел в номере, развалившись на диванчике, щелкал пультом по каналам, от безделья и затхловатой обстановки время от времени зевал.

В дверь постучали, он положил пульт, крикнул:

– Кто такой?

– Официант! – В комнату вошел молодой человек с подносом, прямиком направился к столу, принялся выставлять принесенное: закуску, горячее, жареную курицу, бутылку шампанского, газированную воду.

Гордеев с удивлением наблюдал за происходящим и, когда официант закончил работу, коротко хохотнул:

– Во-первых, я не заказывал. А во-вторых, у меня бабла на это не хватит.

– Это презент.

– От кого?

– От Светланы Ивановны. Она сейчас поднимется.

Официант удалился, Артур с приятным удивлением обошел вокруг стола, отщипнул румяное крылышко курицы, пожевал.

– О-о… Нормалек…

В дверь снова коротко стукнули, и на этот раз в номер вошла сама хозяйка гостиницы – накрашенная, с уложенной прической, в яркой одежде, которая подчеркивала ее пышные формы.

– Не помешаю, котик?

– Боже! – развел парень руками. – Упаду и не встану.

– Рано, – с удовольствием рассмеялась Светлана. – Сначала поешь, потом хоть падай, хоть вставай.

– А ты за компанию?

– Шутник, – рассмеялась Светлана. – Тут заказ как раз на двоих.

– Вас понял. – Гордеев отодвинул стул, помог ей сесть. – А в честь чего гуляем?

– В честь знакомства. Третий день в гостинице, а как неродной.

– Погуляем и забьемся в родственном экстазе?

– Как ты сказал? – Светлана уловила в этих словах приятную двусмысленность, прикрыла рот ладошкой. – В каком экстазе?

– В родственном.

– Прямо сразу?

– Можем постепенно!

Светлана стала громко хохотать, раскачиваясь вперед и назад:

– Ну, парень… ну, шутник. Сказанет такое…

Артур тоже смеялся, не столько смущенно, сколько с удовольствием.

– А чего особенного? Выпьем, побалакаем, а там и родственные чувства пробьются. Разве я не прав?

– Не знаю. Посмотрим. Открывай шампань.

– Слушаюсь. – Гордеев взял бутылку, содрал фольгу, хлопнул пробкой, разлил по фужерам. – За приятную встречу!

– Взаимно! Но на брудершафт пока не пойдем, – с хохотком предупредила Светлана.

Чокнулись, выпили. Артур принялся есть с удовольствием, без спешки.

Светлана, наблюдая за ним, поинтересовалась:

– Любимая еще не прорезалась?

– Кто? – поднял глаза Артур.

– Тонька.

– Не прорезалась. Обещала звонить, сам не решаюсь.

– Михаила боишься?

– Не, не боюсь. Просто лишний гемор не нужен.

– А мне позвонила. Про тебя спрашивала.

– Как она? – спросил Артур.

– Погано. Мишка побил.

– Иди ты! – Артур перестал жевать.

– Причем сильно… Лежит, еле, говорит, передвигается.

Артур поднялся в волнении.

– И чего делать?

– Чего делать? – рассмеялась Светлана. – Мишке морду бить.

– Я серьезно.

– И я серьезно. Мужик ты или нет? Подстереги возле дома, нахлобучь как следует, а Тоньку в руки и бегом. Тут поживете, пока в другом месте не пристроитесь.

Артур помолчал в раздумье, качнул головой, снова сел к столу.

– Не-е… Она не пойдет на такое. Сам предлагал, не захотела.

– Не захотела? – переспросила Светлана Ивановна. – Ну и правильно, что не захотела. – Она взяла бутылку, подлила шампанского. – Чего с тебя возьмешь? Ни денег, ни заработка, ни перспективы. Поиграть еще можно, а чтоб всерьез – так это извините. Больше проблем, чем счастья.

– Не понял? – Артур отложил нож и вилку.

– А чего ты не понял? Живешь у меня, на жратву Тонька дала, Мишку боишься. Кому ты такой нужен?

Артур резко поднялся, отодвинул стол с такой силой, что часть тарелок попадала за пол.

– А ты кому нужна? Себя сбоку видела?

– Тихо, тихо, тихо. – Светлана тоже встала. – Только не нужно пылить. И обижать не нужно. Я по-хорошему, а ты скандалишь. Сядь и успокойся. Сядь, сказала.

Артур продолжал стоять.

– Чего такой нервный, котик? – спросила с улыбкой Светлана. – Я в гости пришла, а ты скандал устраиваешь. Не надо. Ни мне, ни тебе не надо.

Зазвонил мобильный, Светлана достала его из сумочки, радостно вскрикнула.

– Тонька! Чувствует, гадюка. – Она приложила аппарат к уху. – Привет, подруга. А мы тут как раз тебя вспоминали. Как это с кем? С твоим любимым. Да, у меня. Пьем чай. – Светлана с удовольствием рассмеялась. – Нет, пока только чай! У него в номере. Как ты можешь такое подумать? Даже не обнимаемся. Сейчас передам трубу.

Артур взял телефон, услышал далекий и глухой голос Антонины:

– Здравствуй, любимый мой.

– Здравствуй. Чего там у тебя?

– Светлана рассказала?

– Рассказала. Сильно досталось?

– Прилично. Третий день лежу.

– Может, мне приехать?

Савостина тихо рассмеялась:

– Мой любимый… мой дорогой… Даже голова закружилась.

– Ты не ответила – приехать или нет?

– Ну приедешь, и что дальше?

– Уедем вместе.

– С тобой – хоть на край света. Но нужно подождать. Ты пока поживи у Светланы, а я как приду в себя, будем думать.

– Ладно, целую тебя.

– Я тебя тоже. Нежно-нежно.

Артур вернул телефон Светлане, та смотрела на него с насмешливой завистью.

– Доволен? – спросила.

– А чего? Конечно, доволен, – ответил Артур.

– Правда, что ли, любишь?

– Тебе какое дело?

– Завидно.

– Найди себе, не будешь завидовать.

– Вот как раз и ищу. – Светлана Ивановна снова наполнила до краев бокалы, встала, подошла к Артуру почти вплотную, подала фужер. – А вот теперь… теперь на брудершафт.

– Уверена?

– На все сто!

Они не спеша выпили на брудершафт, какое-то время молча смотрели друг на друга, затем Светлана поставила не глядя фужер на стол, взяла лицо парня обеими ладонями и стала целовать.

От неожиданности Артур опешил, затем со злостью оттолкнул Светлану:

– Ты что? Совсем двинулась?

Та не обратила внимания на его реакцию, снова обхватила ладонями его лицо и потянулась целовать.

– Слышь, ты?! Дура, что ли?.. Не лезь…

Светлана, тяжело и шумно дыша, какое-то время смотрела на него, не произнося ни слова, затем усмехнулась:

– А ведь ты зря так.

– Не зря. Надралась и лезешь с поцелуями. А только что с подругой говорила. Соображаешь, что делаешь?

– Соображаю. Даже очень. А сам соображаешь? Ты моей подруге нужен так же, как козлу бубен на шее. Поиграться, потешиться и выбросить. Для большего ты не годишься. Зачем ты к ней приехал? Узнал, что богатая? Что муж старый? Что алкаш? На чужое позариться решил. Только ты Тоньку плохо знаешь. Она вовсе не дура. Обхватит, перекусит и сожрет! Вот кто такая Тонька. – Светлана Ивановна шагнула к нему, вдруг перешла на спокойный тон: – Я тебе сказала… Почти все сказала. Будут еще вопросы, добавлю. А сейчас обними… Ну, обними же меня… Забудем глупости, которые говорили, просто будем любить… Любить, котик, любить. Я тебя прощаю, сладкий…

Гордеев хотел с ходу ударить ее по лицу, но вовремя остановился, толкнул с такой силой, что Светлана отлетела к постели, упала на нее.

Артур подхватил куртку и вышел из номера.

Антонина сидела у окна своей комнаты, смотрела во двор. Лицо ее все еще было в кровоподтеках и ссадинах.

Услышала шум подъехавшей машины, затем скрип механических ворот, увидела, как на землю спрыгнул муж, вынул из салона большой букет, глянул наверх, направился в дом.

Антонина ложиться в постель не стала, осталась по-прежнему сидеть у окна, на шаги не оглянулась.

Михаил подошел, протянул цветы.

– Спасибо, – еле слышно произнесла Антонина.

Михаил поискал место, где примоститься, опустился на кровать.

– Чего встала?

– Спина болит. Как бы пролежни не начались.

– Может, все-таки доктора позвать?

– И что ты ему скажешь?

– Заболела, скажу.

– И поэтому вся морда в синяках?

Михаил хотел взять ее за руку, но Антонина отстранилась от него. Помолчали, Михаил тихо спросил:

– Тонь… А правда, где ты была все эти дни?

– На вокзале, – произнесла она, глядя в потолок.

– На каком вокзале?

– На обыкновенном. Хотела поехать к тетке.

– А чего мне не сказала?

– Миш, не надо. Ладно?

– Обиделась? Из-за денег? Что не дал на больницу?

– Сутки пооколачивалась, передумала все, взвесила, потом вернулась к тебе. Куда я без копейки?

– А Артур уехал к себе?

– Наверное. Не знаю.

Михаил достал из кармана штанов упаковку мужского парфюма.

– Я для него даже хороший одеколон купил. Крепкий, настоящий.

– Хорошо. Может, когда-нибудь и передашь. – Антонина помолчала, облизнула языком пересохшие губы. – Я вот что, Миша, хочу тебе сказать.

– Я тоже с этим пришел. Хочу, чтобы простила.

– Считай, что простила. Но я о другом. – Она повернулась к нему, печально улыбнулась. – Уйду я от тебя, Миша.

Михаил от ее слов на миг задохнулся, его качнуло:

– Как?

– Приду в себя и уйду.

– Нет… Нет! – Михаил тяжело и медленно повел головой. – Ты не можешь уйти.

– Могу. Ты меня не знаешь. Если решила, не остановишь.

– Я не переживу.

– А я не переживу, если и дальше буду с тобой. Ведь знаешь, как я вышла за тебя?

– Знаю. Не любила и вышла. Наверное, пожалела.

– Пожалела. Но не тебя. Себя. Надоело бродить по свету бесхозной. Без привязи. Особенно тяжело стало, когда мать умерла.

– Я правда не переживу, Тоня.

– Сначала будет тяжело, потом привыкнешь. Баб, гляди, сколько свободных по улице шастает. Обязательно какая-нибудь прибьется.

– Не хочу какую-нибудь, Тоня. Ты знаешь это.

– Я решила, Миша.

Он посмотрел с тоской, и глаза его постепенно наполнялись слезами. Наконец плечи его задрожали, и он, не пряча лица, не отворачиваясь, стал плакать. Негромко, вскидываясь и захлебываясь.

Антонина молчала, отвернувшись к окну. Вздрогнула, когда Михаил коснулся ее руки.

– Тонь… а может, ты влюбилась?

Она подумала, пожала плечами.

– Может.

– В кого? В Артура?

– Тебе зачем?

– Я должен… я хочу знать.

– Не знаю, Миша. Ничего пока не знаю. – Антонина с трудом поднялась со стула. – Нужно лечь, голова пошла кругом.

Савостин помог ей лечь, пристроился на самом краешке, продолжая спокойно и по-собачьи верно смотреть на жену.

– А знаешь… Я вдруг подумал… Вдруг даже влюбилась. К примеру, в того же Артура. Я почувствовал, почти догадался. Ну и пусть. Пусть живет с нами. Бог с ним. И ты привыкнешь, и я постепенно. Потом разберемся. Верно я говорю, Тоня?

Она усмехнулась в ответ, погладила руку:

– Спасибо. Иди к себе, а я посплю.

Было близко к вечеру, вокзальная жизнь слегка оживилась, народу прибавилось. Гордеев дождался своей очереди к окошку, нагнул голову, чтобы получше видеть уставшую и раздраженную кассиршу.

– На Владимир. На сегодня.

– На сегодня только через Москву, – ответила женщина в окошке.

– Согласен. Сколько?

– Смотря какого класса билет.

– Самый простой. Дешевый.

– Сидячих в составе нет.

– А какие есть?

– Плацкарт.

– Давайте плацкарт. Сколько?

– Три тысячи семьсот пятьдесят.

– Скоолько-о?

– Три семьсот пятьдесят.

Артур выудил из кармана смятые купюры, стал пересчитывать их. Заметил чернявого мужичка, вертевшегося рядом, окрысился.

– Чего елозишься тут? Видишь, деньги считаю.

– Вижу, – ответил мужичок с небольшим восточным акцентом. – Долго очень.

– Потерпишь. – Артур снова склонился к окошку. – Не хватает.

– Значит, свободен, – отмахнулась от него кассирша и крикнула: – Следующий!

– Может, подешевле есть? У меня всего три двести.

– Следующий!

Гордеев расстроенно отошел в сторону, на всякий случай снова пересчитал деньги, со зла плюнул.

Вдруг увидел, как тот самый мужичок возле кассы, прижавшись к женщине, стоявшей перед ним, аккуратно и профессионально отводит на себя ее сумку, запуская в глубь нее руку.

– Э-э!.. – Артур сорвался с места, в несколько прыжков оказался возле кассы, успел поймать руку вора. – Ты чего делаешь?!

– Что нужно? – закричал мужичок, вырываясь. – Чего хочешь? Сейчас полицию позову!

– Я сам полицию позову! – Гордеев силой разжал ладонь мужичка, выцарапал несколько ворованных мятых купюр, показал испуганной женщине. – Ваши?

Женщина пошарила в сумке, всплеснула руками.

– Мои!.. Украл, паразит!.. Как же это я не заметила? – заполошно закричала она. – Полиция, грабят!

Вор вертанулся, оттолкнул тетку и Артура, юркнул через зал на выход.

– Держите! Во-ор!

Гордеев бежал за мужиком, по пути кого-то сбил, за кого-то зацепился, в итоге завалился на бетонный пол.

Из глубины зала неслись полицейские свистки.

Гордеев поднялся, огляделся, на самом выходе заметил, как промелькнула футболка вора, кинулся следом за ним. Налетел на сгрудившихся и ничего не понимающих зевак, увидел спешащую к выходу пострадавшую женщину. Схватил ее.

– Не уходите. Я его догоню.

– Не трогай меня, паразит! – испуганно вертанулась женщина.

– Вы свидетель. Потерпевшая.

– Все вы тут одной масти! – Женщина попыталась снова вырваться. – Чего нужно?

– Ждите!.. Полицию ждите!

– Пошел ты со своей полицией! – Она отцепилась от него, кинулась к выходу.

Артур попытался догнать ее, но какой-то здоровяк легко подшиб его, повалил на пол. Сам лег сверху.

– Оп-па! – и заорал. – Полиция!

– Ты чего делаешь?

– Полиция! Вора поймали!

– Какой я вор?.. Вор убежал!

– Менты разберутся.

Два подбежавших моложавых полицейских профессионально подцепили Гордеева под руки, поставили на ноги.

– В чем дело?

– Вот женщину ограбил! – объяснил здоровяк, отряхивая колени. – Пришлось вмешаться.

– Чего несешь? Не грабил я!.. За вором бежал!

– Гражданин, не сопротивляться. Сейчас все выясним.