Текст книги "Дыхание Луны"

Туманный

– Проснувшись, я первым делом прошу Махмуда, чтобы он позвонил своему двоюродному брату – пусть купит Маше билет на самолет и отправит ее сюда, к нам, в Тель-Авив. Мы собираем постели, Эстер выходит, чтобы приготовить утреннюю трапезу, Махмуд набирает номер, но, похоже, никак не может дозвониться, на его лице недоумение. Мы умываемся, приводим себя в порядок. Что касается миссии Махмуда и программы наших дальнейших действий, она, по-прежнему, висит. К нашему всеобщему немалому разочарованию. Ну, что ж, мы рады быть вместе – и это все, что нам нужно от жизни. Не хватает Маши. Мы чувствуем, что она в отчаянии, безнадежности, одиночестве. Что стряслось? У Махмуда звонит телефон. Ему докладывают, что Машу вчера, в начале ночи, отвозили в больницу из-за сильных болей в желудке, и машина попала в аварию, шофер в реанимации, а она пропала. Поднята на ноги вся полиция Кемера, ее ищут в населенных пунктах, вдоль дороги, на побережье, даже в горах, но следов слепой девушки не обнаружено, никто из местных жителей ее не видел. Я кричу своим друзьям: нужно срочно лететь в Турцию, искать частичку нашей души! Ведь она беременна! Ей нельзя волноваться и попадать в неприятные истории… Все горячо поддерживают мое желание. Но как же миссия Махмуда? У него снова звонит телефон. Мы чувствуем – ему угрожают. Мы выглядываем из окон, прикрывшись занавесками – у дома стоят несколько черных джипов с тонированными стеклами, ждут. Он говорит нам – меня просто так не отпустят. Мы чувствуем – ему плевать на рай, гораздо важнее – не делать того, что большинству совершенно ненавистно, не убивать, ведь он любит нас больше своей жизни и готов на все, что мы пожелаем. Он ни за что на свете не сделает то, что заставит нас мучиться, пусть даже его семья будет страдать от этого – ведь любовь неизмеримо больше! Пусть даже мы и согласны. Ну а мы, тоже управляемые абсолютным законом любви, готовы пожертвовать всем, что имеем, ради него. Пусть ребенок выколет иголкой наши глаза, пусть нас покроет несмываемым позором, пусть мы станем убийцами в собственных глазах, пусть нас поймают и казнят люди, пусть сгорим грешниками в аду – любовь неизмеримо больше. Пусть он сделает то, что должен. К тому же что будет с его семьей? Кто отдаст долги? Кто защитит его детей и женщин?

И чья любовь больше?

Махмуду звонит его шофер – его вытащили из машины, где он спал, и заломили руки, просят назвать номер квартиры в доме, где скрывается хозяин. Мы смотрим на Махмуда, он – на нас своими печальными, усталыми черными глазами. Божественный компьютер висит. Решения нет. Что делать? Положась на духа святого, Никандр берет в одну руку электрошокер, в другую – Объединитель и выходит на лестничную площадку. Мы поддерживаем его. А почему бы и нет? Если замкнутая в себе система не в состоянии на определенном уровне найти равновесие, может, стоит добавить в нее новых участников? Вдруг гармонию получится уловить на следующем, более высоком уровне? Мы согласны с ним еще и потому, что ни у кого из нас нет других предложений, а ведь надо что-то делать. Дочки Давида просыпаются и выглядывают по очереди из-за угла коридора в гостиную, смотрят на нас своими большими, немигающими, полными восторженного удивления глазами. Я гляжу из-за шторы на небо – день грядет сумрачный, туманный с самого утра. Из-за входной двери доносятся крики. Златан выбегает на помощь архимандриту, Дамир – следом за ним. Но, похоже, дело сделано.

Мой следователь сидит на стуле, закрыв глаза, и молчит. Но я знаю – он слушает меня внимательнейшим образом.

Билл и Олександр

– Нас стало теперь девять – на два человека больше. Никандру повезло: из соседней квартиры выходили в ту самую минуту Билл, американец, в сопровождении Олександра, украинца. Их обоих он и обратил одного за другим без лишних слов в нашу удивительную веру – в любовь.

Мой следователь устало открывает свои воспаленные, красные глаза.

– Ты, конечно же, хочешь знать, кем оказались эти люди? С удовольствием отвечу на твой немой вопрос. Билл был близок к спецслужбам США и к клану Рокфеллеров, он занимался за очень неплохие деньги организацией революций в самых разных странах по заказу тех, кто платил ему. Он начал свою деятельность еще в бывшей Югославии, в Косово, готовил местных албанцев – конечной целью, как мы уже знаем, было свержение правительства Слободана Милошевича, лояльного России, разделение Югославии и создание на территории Косово американской военной базы. Продолжил он в Грузии, Тунисе, Ливии, Египте, Сирии, на Украине, в Македонии, его команда плодила цветные революции на планете Земля с одной лишь очевидной целью – породить нестабильность в мире, являвшуюся источником экономического подъема и политического могущества США. «Холодная» война, негласно шедшая по свету, укрепляла качающийся на ветру экономических кризисов доллар, в казну Америки лились триллионы, сверхдержава получала тысячи специалистов, уникальные технологии, плутоний и другие ценные материалы, новые рынки сырья, потенциальные военные базы. Все эти войны делались при участии множества контролируемых американскими спецслужбами шпионов, купленных местных политиков и олигархов, дипломатов и общественных деятелей. Билл организовывал трубу, по которой к ним, на подкуп, летели деньги, до определенного, конечно, момента. Да, кровь лилась рекой. По сути, он организовывал террор, убийства. Но была высокая цель – спасти от разрушения мировую систему экономики, завязанную на долларе. Ведь если бы она рухнула, миру пришлось бы худо. Безработица, коллапс мировой экономики, волна банкротств и самоубийств банковских клерков и горе простых людей, удушенных невозвратными кредитами – это только начало. Упадок, застой, феодализм. Дальше в результате краха Америки наступил бы большой передел. Начались бы войны, разгорелась бы драка за нефть и газ, мусульманские террористические организации подняли бы голову и ринулись в бой – погибло бы еще больше невинных людей. Возможен и сценарий с атомной войной. Неконтролируемый оборот наркотиков. Кто знает – может, они и правы. В конечном счете, Рокфеллер и республиканская партия США, и даже демократы с Ротшильдами не такие уж и плохие в сравнении с террористическими мусульманскими организациями, угрюмым Ираном, непредсказуемой Северной Кореей, своенравной Россией. Вспомним – сам Рокфеллер в свое время много сил положил на сохранение стабильности во всем мире и много денег отдал на благотворительность. Добрый и хороший был человек, что скажешь. Таков был Билл. В Израиле, в Реховоте, он жил на конспиративной квартире, по чистой случайности по соседству с Давидом и его семьей. Он занимался подготовкой свержения правительства государства Израиль. Олександр же был самым настоящим украинским националистом, приверженцем идей Степана Бандеры. Уроженец Львова, он участвовал в свержении правительства президента Януковича, воевал в Донбассе, где был заместителем командира отряда снайперов и наводчиков. Он с огромным удовольствием убивал «колорадос», ополченцев непризнанных Киевом восточных республик и наводил артиллерийский и минометный огонь на места их тайной дислокации, не принимая в расчет мирное население, школы и дома. В настоящее время он колесил по миру в сопровождении Билла в поисках полезных связей и денег. Больше всего на свете он ненавидел русских и евреев. Мы признали: вне всякого сомнения, он был самым настоящим воином-убийцей, серийным, фанатичным и беспощадным. Итак: главным желанием Билла было устроить народные волнения в Израиле, например, начав с эфиопской общины, и заработать на этом неплохие деньги. Главным желанием Олександра было освободить Украину от русских и евреев путем террора и смерти.

В глазах следователя вопрос.

– Ну, конечно! Ты хочешь знать, пришла ли в равновесия система любви, принявшая в свои ряды двух таких членов. Нет, конечно. Любовь продолжала испытывать нас на прочность. Вновь внутри нас встретились и встали друг напротив друга невероятно сильные и совершенно противоположные, непримиримые желания. И Билл, и Олександр с удивлением обнаружили, что их личные желания теперь значили меньше, чем то, что хотим мы, остальные. Ведь они теперь жили в нас всех и любили нас больше всего на свете. А чего хотели мы? Ведь именно это стало для них главным в жизни! Вот тут и продолжается самое интересное. Давид хотел немедленно арестовать обоих, как стопроцентных террористов, строящих планы того, как максимально нанести вред его стране, он уже пятнадцать лет гонялся за такими людьми. Но это было его личное желание, и воля Билла и Олександра значила для него гораздо больше, ведь он любил их. Никандр снова захотел немедленно покончить с собой, но не стать серийным убийцей, врагом православия, для него был совершенно невыносим этот смертный грех. Однако это было его личное хотение, а желание этой парочки было сутью его существа теперь, ведь он любил их. Меня план этих цветных революционеров ввергал в шок. Я же русский, вашу мать! Любимый ребенок на этот раз не просто хотел выколоть мне глаз – он пытался лишить меня Родины, чести, достоинства и жизни заодно. Но, с другой стороны, их желания были важнее моих, ведь я любил их абсолютно. Что касается Дамира и Златана, они ненавидели американцев лютой ненавистью, со времен Косово и бомбардировок Белграда. Однако и они тоже любили Билла и Олександра больше, чем себя самих. Что говорить о Махмуде – он бы с удовольствием схватил обоих и заснял на видео тот момент, когда перерезает им горло, и выложил бы это в «Ютьюб». Но и он трепетал от внезапной и всеохватывающей любви к этим двум частичкам своей души. Теперь подумай о том, что Билл с Олександром любили нас абсолютно и держали наши желания выше своих – в результате все их тщательно продуманные планы зависли, как экран монитора перегруженного компьютера. Бесконечномерная задачка снова оказалась неразрешимой – теперь абсолютно. Пока божественная программа крутилась вокруг оси мира, как гайка с сорванной резьбой вокруг своего винта, мы собрались в гостиной Давида и молча смотрели друг на друга. Я отметил для себя – у Билла наглые голубые глаза и хитрый, оценивающий взгляд. Олександр, с немытой головой, с сальной косичкой на затылке, маленький и щуплый, отводящий взгляд, не внушал мне никакого доверия. Вот ведь какие они, самые любимые на свете! Тем временем телефон Махмуда звонил, не умолкая. Соратники требовали его вылета в Лондон для исполнения задания. Кстати, Билл был не против такого развития событий – для пущей дестабилизации обстановки. Златан высказал идею: давайте опохмелимся, что ли? Признаться, нам с Дамиром она пришлась по душе. Мы тут же разлили остатки виски и выпили. Олександр с удовольствием присоединился. Между нами потеплело еще больше и внутри нас – тоже. Никандр усердно молился, перебирая черные монашеские четки. Но и он не отказался от ста грамм – в путешествии ведь. Давид предложил – сегодня суббота, утро, праздничная трапеза, и Эстер уже накрыла на стол, и дочки ждут – давайте отдадим должное Творцу, а все проблемы решатся с его помощью. Вселенская путаница нарастала. Златан смотрел в окно – он сказал, что боевики выходят из джипов и идут в дом, возможно, скоро они найдут нас. Лицо Махмуда приобрело отчаянное выражение. Мы знали – за пазухой у него пистолет. Что, будем убивать? Кроме того, мы чувствовали, что Маша – в неописуемом ужасе. Где она? Что с ней? И что предпринять нам всем? Неожиданно выручил Билл. Он использовал свои связи в американском посольстве. Через двадцать минут к дому подъехало пять черных джипов с дипломатическими номерами. Машины были огромные, окна приоткрыли – внутри сидели автоматчики. В касках. Люди Махмуда озадачились, отозвали боевиков, прочесывавших дом, и укрылись в своих автомобилях. Давид обнял жену, поцеловал дочек, и мы вышли гуськом. Билл и Олександр заломили руки Махмуда за его спиной – как будто бы они пленили его. Мы расселись по машинам и помчались прямиком в американское посольство. Час мы ждали в приемной Билла, который собрал наши паспорта и исчез в коридорах здания. Вскоре он вышел радостный и сказал: мы летим в Турцию на поиски Маши – и показал нам билеты. Я был счастлив. Все радовались за меня. Я наслаждался их радостью более чем своей. Наши чувства, сливаясь в едином потоке божественного нектара восторга и любви, возносились к небесам. На машинах американского посольства мы прибыли в аэропорт Бен-Гурион и прошли в самолет без досмотра, как команда помощников дипломатов. Видно, Билл был у себя на родине большой шишкой.

Мой следователь произносит с самым загадочным видом:

– Что касается звезд, то они всегда. То есть, если одна, то за ней другая. Только так оттуда и можно смотреть сюда: вечером, после восьми, мигая.

Разноцветный

– Как только мы расселись по своим местам, тут же почувствовали, как нас одолевают сомнения. У Махмуда в Палестине осталась семья, которую он теперь никак не мог защитить – ведь он не выполнил своих обязательств перед Политбюро ХАМАС. Давид тоже переживал за свою жену и дочек, тем более что Ципоре требовалось особое внимание и уход. Как они там? Что с ними? Кто им поможет? Златан задумался о том, как идет бизнес – наверное, конкуренты, пользуясь его отсутствием, уже строят планы по переделу рынка. Дамир потерял свою работу и я – тоже, мы с ним испытывали большое неудобство оттого, что в кармане совершенно не было денег. Никандра посещали тревожные мысли о том, как там, в далеком монастыре в Костромской губернии, братия справляется без него и денежных средств со своими обязанностями. В настоящее время он ничем не мог им помочь. Билл был растерян оттого, что нарушил четко оговоренные с начальством планы, его телефон уже разрывался от недоуменных сообщений – куда и зачем он летит в Турцию, и кто эти люди? Народные волнения в этой стране тоже планировались, но не в столь срочном порядке. Олександра ждали друзья – украинские националисты, снайперы и наводчики, в пригородах Донбасса. А он куда летит? Зачем? Любовь, соединившая нас столь случайным и непредсказуемым образом, несла нас вперед, всех вместе, как одного, не допуская даже тени мысли о том, что мы могли расстаться и продолжить приключение поодиночке. Она дарила нам столько сладости… Что тут добавить? Абсолютная сила любви испытывала нас, готовила к чему-то, вела куда-то, нежно и уверенно. Что нас ждет за следующим поворотом? Мы были ее абсолютными рабами, самыми счастливыми на свете, и тени раздумий и сомнений, отблески прошлого, наплывавшие, как облака на солнце, порядком досаждали нам, но ничего не могли поделать с ее ласковым, всеобъемлющим сиянием. Никандр сел впереди нас, его соседом оказался мужчина лет пятидесяти, седой, подтянутый, его вид излучал спокойное достоинство. В нем чувствовалась военная выправка – даже пристегнутый ремнями безопасности к креслу, он гордо сидел с прямой спиной и высоко поднятым подбородком. И Жезл, и электрошокер, чудом оказавшийся на борту – ведь мы команда американских дипломатов, были у архимандрита. Мы чувствовали – он упрямо хочет продолжить наше расширение до тех пор, пока система за счет новых членов не придет в равновесие. Почему-то он верил, что рано или поздно это должно произойти, и его желание было нашим общим. А почему бы и нет? Мы понимали, что включая в наше тайное сообщество любви новых людей без всякого разбора, первых попавшихся, он тычет пальцем в небо. Но мы соглашались с тем, что это был божественный палец, и вполне доверяли архимандриту. Тем более, впуская в себя новые Вселенные, одну за другой, мы чувствовали неземной восторг – это было похоже на американские горки, наполненные непредсказуемыми поворотами, взлетами и падениями, выбросами адреналина – рвущие кровь внутри нашего общего сердца. Поэтому мы ничуть не удивились, но даже обрадовались, когда Никандр достал из походной архимандритской сумочки приборы и аккуратно обратил своего соседа в наше братство. Еще одна Вселенная вошла в нас. Поняв, кто этот человек, я сжался в комочек. Это был папа Маши, тот самый морской офицер! Несомненно, в эти секунды ему открывалось через мои чувства все, что мы испытали с его дочерью, включая безумный секс. Если бы я был на его месте то, скорее всего, немедленно оторвал бы такому кавалеру голову. Но, как оказалось, и на этот раз любовь была сильнее всего, что есть в мире. Этот офицер, его звали Роберт, любил меня больше всего на свете и прощал мне все, и принимал без всякой задней мысли меня таким, какой я есть. Более того, он был счастлив за нас – меня и Машу. История его попадания на этот рейс была проста. Как оказалось, он вернулся домой из плавания и понял, что его любимая и единственная дочь пропала. Домохозяйка лепетала какую-то ерунду. Он обзвонил всех знакомых, морги, навел справки по пассажирам поездов и самолетов и не без труда, но отследил все последние воздушные перемещения Маши по ее паспорту. И вот он полетел вслед за ней сначала в Тель-Авив, потом в Турцию – туда, куда недавно отправилась Маша в сопровождении двух спутников арабского происхождения. Роберт за свою жизнь не раз глядел смерти прямо в лицо, и на этот раз он был преисполнен решимости найти дочь, разобраться в ситуации и отправиться домой вместе с ней. Признаться, Никандр, да и все мы, очень помогли ему в этом. Теперь, став одним из нас, десятым по счету, он понял все.

Мой следователь поднимает усталые брови:

– И как же ваше равновесие? Все наладилось?

– Нет. Но мы узнали кое-что безумно интересное.

Роберт

– Что же на этот раз?

– Мы узнали, откуда взялся Объединитель. Признаться, раскрыть эту тайну хотели мы все так или иначе, только не говорили об этом вслух по причине того, что сделать это, исходя из логики событий, было практически невозможно. Если нет никаких шансов, что толку об этом балаболить? И вот – о чудо – божественное провидение в лице Никандра нам помогло, будто бы случайно. Объединитель оказался вовсе не шаманским. Это было нечто иного порядка, смысла и значения.

Следователь оживает:

– С этого места поподробнее, пожалуйста!

– Нет проблем. Роберт через минуту оглянулся – а они с Никандром сидели впереди – и неторопливо рассмотрел нас всех, учтиво склонив голову перед каждой новой частичкой своей души, независимо от национальности, вероисповедания и рода занятий. Я снова вжался в кресло. Билл подмигнул ему. Махмуд очаровал своим грустным взглядом. Златан занервничал. Дамир показал ему фак средним пальцем правой руки – что-то типа неуместной шутки, допустимой тем не менее в семье, где все всех любят. Олександр устало отреагировал сквозь опускающиеся на глаза веки – он не спал и не мылся вторые сутки. Давид уважительно склонил перед ним голову. Никандр приобнял его со всей теплотой и заботой, на которую был способен.

– А можно поменьше сентиментальностей и больше дела?

– В том то и дело, что в сантиментах кроется все дело. Но, впрочем, тебе этого не понять. Пока что.

Мой следователь буравит меня взглядом.

Я продолжаю:

– Наше желание раскрыть тайну этого прибора было теперь желанием Роберта. И он начал свой рассказ с того, как его отец, известный исследователь диких племен планеты Земля, профессор, автор нескольких научных трудов, лауреат премий, герой передачи «Клуб кинопутешественников», выбрал себе для проживания, в пенсионном уже возрасте в восьмидесятых годах двадцатого столетия, островок рядом с Камбоджей. Ему нравилось то, что на острове белый песок, он балдел от чистейшей воды, деревянной хижины на сваях, покрытой пальмовыми ветвями, близости к большой земле (на всякий пожарный), но более всего ему пришлось по душе то, что на островке никто не проживал и было много бананов. Наверное, он был первым дауншифтером. Его единственный сын стал морским офицером, жена умерла, что еще желать человеку, уставшему от жизни и не обремененному никакой религией, никакими обязательствами? Местные власти его уважили и не трогали, несмотря на то, что его виза давным-давно была просрочена. Он наслаждался одиночеством и покоем до тех пор, пока не надумал обойти со стороны воды свой остров. Чтобы осуществить свое путешествие, он заготовил себе запас питьевой воды на пару дней – именно столько времени по его расчетам должен был занять путь вдоль берега. И пошел, и нашел на вторые сутки пути тропу, ведущую от берега вглубь острова, протоптанную, несомненно, человеком. Неужели здесь живет кто-то еще? Оказалось – да! Дед Маши набрел на скалистую гору, невысокую, в центре острова, в ней, как и положено, была пещера, в которой жил отшельник, заросший волосами во всех местах, но – удивительно – совершенно не дикий. Его звали Аарон. Этот человек говорил на английском и на иврите и совершенно не боялся гостей, хоть и не ожидал никого увидеть. Он имел огромную библиотеку, состоящую в основном из священных писаний, и ежедневно служил службу в своем храме, сделанном в точности так, как заповедал своему народу Моисей после выхода из Египта и получения заповедей на горе Синай. Дед рассказал о себе, Аарон – о себе, так состоялось их знакомство. Выяснилось, что отцом Аарона был Моше, а отцом Моше – Аарон. Он помнил в раннем детстве и мать свою. Он помнил, что кроме отца и матери на острове жили еще люди из общины, они называли себя одним из десяти потерянных Израильских колен, хранителями тайны. Но все они погибли, когда на остров обрушилось цунами. Чудом мальчик выжил и в одиночестве отстроил храм, как завещали праотцы, и сохранил все тайны, какие хранили его предки.

Мой следователь шевелит ухом:

– Короче, какие тайны? У нас время ограничено.

– Этому мальчику теперь было семьдесят лет, и у него не было наследников – новых хранителей тайн. Поэтому он, чувствуя приближение смертного дня, передал их деду Маши, который пришелся ему по душе. Собственно, тайна была одна – Жезл Моисея.

– Что за Жезл?

– Знаешь Библию?

– Так себе.

– «Исход 17:1. И двинулось все общество сынов Израилевых из пустыни Син в путь свой, по повелению Господню, и расположилось станом в Рефедиме, и не было воды пить народу. И укорял народ Моисея, и говорили: дайте нам воды пить. И сказал им Моисей: что вы укоряете меня? Что искушаете Господа? И жаждал так народ воды, и роптал народ на Моисея, говоря: зачем ты вывел нас из Египта, уморить жаждою нас и детей наших и стада наши? Моисей возопил к Господу и сказал: что мне делать с народом сим? Еще немного, и побьют меня камнями. И сказал Господь Моисею: пройди перед народом, и возьми с собою некоторых из старейшин Израильских, и жезл твой, которым ты ударил по воде, возьми в руку твою, и пойди; вот, Я стану перед тобою там на скале в Хорине, и ты ударишь в скалу, и пойдет из нее вода, и будет пить народ».

Мой следователь нервничает:

– Ну?

– Аарон передал деду Маши Жезл Моисея, который его колено сынов Израилевых хранило на острове тысячи лет. Когда отец Маши, Роберт, приехал к деду в гости в начале второго десятилетия двадцать первого века от рождества Христова, тот умирал и потому передал священную реликвию Роберту. Он не сомневался, что сын сохранит тайну.

– А причем здесь Жезл?

– Тот же вопрос мы задали Роберту в самолете. Он, ничего не говоря, взял у Никандра Объединитель, что-то нажал на железном корпусе, в торце открылась крышка, и он, к нашему всеобщему изумлению, извлек из металлического футляра тонкую, слегка сияющую штуковину, кристально белую, прозрачную, наподобие меча джидаев из «Звездных войн». В ту же секунду электроника самолета дала сбой, замигали лампочки, запищало что-то, и Роберт спешно убрал Жезл обратно. Стало понятно, что, передернув затвор на железном футляре, можно было на секунду выпустить в мир энергию Жезла – что-то вроде того. Впрочем, окончательной ясности это не внесло.

– Вот именно.

Следователь встает со стула.

– Ты хочешь узнать, как объяснялось действие этого Жезла? Почему он соединял случайных людей по заповеди Моисея «Возлюби ближнего своего, как самого себя»?

– Да.

– Мы тоже хотели этого. Но, у Роберта не было ответа на этот вопрос. Тайнам и загадкам, преследовавшим нас, не было конца. Приключение продолжалось.

Мой следователь садится обратно на стул, разочарованный.

А я продолжаю свой рассказ:

– Мы спросили Роберта: что ты посоветуешь нам? Видишь – мы в недоумении, не знаем, что нам делать. Мы ждем решения свыше, но нет его. И тут отец Маши немного расстроил нас, сказав: нет у меня ответа на ваш вопрос. Неожиданно Давид стал думать о своем отце, о своих корнях. И мы согласились с ним – возможно, нам нужно использовать время перелета, чтобы познакомиться друг с другом поближе и понять друг друга. Ведь мы чувствуем один другого, но толком не знаем ничего. Мы слушали его мысли, как свои собственные.