Текст книги "Практическая психология. Изучение индивидуальных различий"

Не жизнь, а сказка!

«Вот минуло принцессе шестнадцать лет. В день ее рождения король устроил роскошный пир. Целый день играла музыка, а вечером и дворец, и весь город засияли разноцветными огнями. Всюду толпился народ, всех угощали вином и разными сластями. Ликованье было великое – шум, смех, песни, пляс. Гулянье продолжалось всю ночь, а на следующее утро был объявлен рыцарский турнир, на котором благородные прекрасные юноши готовы были сразиться за один лишь благосклонный взгляд принцессы…».

Сказка! Юная принцесса, рыцари в латах… Кто не грезил об этом, кто не мечтал! Однако пора вернуться в реальность. «Постойте! Зачем же возвращаться, когда в сказке так хорошо!» Вы и вправду так полагаете? Что в сказке лучше, чем в жизни?

Что ж, тогда специально для вас у меня есть одна любопытная история.

В некоторой компании, капитал которой, кстати говоря, на восемьдесят процентов принадлежал некоторому государству, жила-работала девушка. Звали ее Трудяжка.

Что правда, то – правда, трудилась она, не покладая рук, и неплохо справлялась со своими профессиональными обязанностями. Ее коллеги тоже были люди трудолюбивые и умелые. Изо дня в день они делали все, что нужно, и получали от этого не только материальное, но и моральное удовлетворение. Их производственный отдел приобрел в народе достойную славу «города мастеров».

И вот однажды некая весьма знатная, как она сама себя называла, дама – глава соседнего отдела хитрых, как они сами себя называли, ленивцев – потребовала Трудяжку к себе.

– Вот что, милочка, – сказала дама строгим и значительным голосом. – Говорят, ты сообразительная и расторопная девушка. А мне, как раз, такая и нужна. А ты и в самом деле сообразительная?

Дама с нескрываемым сомнением посмотрела на Трудяжку сверху вниз. Трудяжка вздохнула и пожала плечами.

– Ну, ладно, – смилостивилась дама. – У меня слишком мало времени, а работа предстоит колоссальная. Ты готова пожертвовать собой ради общего дела?

Трудяжка безропотно согласилась.

– Тогда слушай и запоминай: нужно написать письмо одному важному вельможе, чтобы он приехал на наш корпоративный праздник, или хотя бы прислал своего представителя. Надеюсь, ты отдаешь себе отчет, насколько это сложная и ответственная задача?

– Написать письмо?

– Да, именно, написать письмо вельможе!

Трудяжка чуть было не сказала даме, что подобных писем разным вельможам в их городе мастеров рассылают по два десятка на дню, и что это никакая ни сложная работа, а, наоборот, пустяк, легче легкого. Но вовремя поймала себя за язык.

Она вспомнила, что в отделе хитрых, как они себя называли, ленивцев пышно цветут самолюбование и высокомерие. И Трудяжка не стала оскорблять величественную даму в ее лучших чувствах и портить отношения с соседями из-за такой, в общем-то, ерунды.

Она хотела, было, встать и уйти, чтобы получить необходимую информацию у подчиненных строгой дамы, и поскорее составить текст письма. Ведь в городе мастеров ее ждали по-настоящему важные и интересные дела. Но дама остановила Трудяжку. Она приблизилась к ее лицу и прошептала: «Своим хитрым ленивцам я не слишком-то доверяю. Поэтому работать ты будешь непосредственно со мной. Бери блокнот, записывай…».

Дама стала диктовать Трудяжке реквизиты письма и объяснять, в каких выражениях это послание должно быть составлено – сбивчиво, путано, то и дело проявляя некомпетентность. Трудяжка деликатно помалкивала – чего не сделаешь ради укрепления добрососедских отношений! Сама она давным-давно закончила бы эту немудрящую работенку. Но приходилось терпеть – и она терпела. Подсказывала нужные формулировки, исправляла ошибки. И все это так незаметно, что начальница ленивцев осталась довольна.

На прощание она снисходительно улыбнулась Трудяжке и молвила: «Что ж, недурно. Ты, и вправду, старательная девушка. Лет через десять, если будешь так же стараться, мы тебя, возможно, заметим». Сказав это, дама повернулась на каблуках и вышла из кабинета.

Трудяжка взяла со стола флакон клея «Супермомент», быстро догнала даму, взяла ее за ухо, резко развернула на себя и, не давая опомниться, выдавила клей на ее пышную прическу, на лицо, на глаза… «Зачем же ждать десять лет», – ласково мяукнула она, – «ты меня прямо сейчас и заметишь».

Стоп! Стоп! Стоп! Последняя картина не считается. Это я сам, только что, ее придумал. Увлекся, знаете ли. Виноват.

Итак, величественная дама двинулась к выходу. Трудяжка лишь молча проводила ее взглядом. Так было в реальности.

Именно, в реальности. Надеюсь, вы не подумали, что я рассказываю вам сказку? Все, от первого до последнего слова, исключая лишь мою фантазию с клеем, взято из жизни. Кстати, вполне узнаваемая картина, не правда ли?

Но при чем здесь сказочная тема, заявленная в начале разговора? Кто в этой правдивой истории сказочный персонаж? А вы как думаете?

Я просто убежден, что в атмосфере нескончаемой сказки живет величественная дама. Знатная, как она сама себя называет. Эта сказка вовсе не волшебная, она иллюзорная. Не чудо, а обман. Подчас довольно убогий. Люди, подобные этой даме, погружены в собственный мир, созданный их воображением.

Между тем, всем вокруг все давно и хорошо известно. Карета, в которой дама приехала на бал жизни, – обычная тыква. Дорогое и модное платье, по которому ее встречали когда-то, по сути, непритязательные обноски.

Но это еще – полбеды. Встречали даму «по одежке», ладно, дело прошлое, но провожать-то положено «по уму». С этим гораздо сложнее. Слишком мал ее реальный вклад в общее дело. А она рассчитывает на большое уважение к своей персоне. И находится немало тех, кто из деликатности, как Трудяжка, или из каких-то иных соображений, оказывают даме знаки респекта, хотя бы и формальные.

Но для ее сказки и такие сгодятся.

Иллюзия возникает, когда реальность почему-то не устраивает. Что же может не устраивать зрелую годами, весьма энергичную и, наверное, неглупую от природы женщину (или мужчину, разницы нет) в ее реальной жизни? Почему она так держится за сказку? Зубами, ногтями держится!

Тому, кто посмеет усомниться в наличии у голой, извините, королевы великолепного платья, грозит суровое наказание. Все собратья по иллюзии встанут на ее защиту. Лучше, бывает, помалкивать в подобных случаях – а то самого объявят несоответствующим занимаемой должности.

Так почему же величественная дама не отпускает от себя эту иллюзию? Чем реальность-то плоха?

Тем, что в реальности она себя не нашла. Профессию выбрала не по душе, не по уму, а ту, которую помогли, возможно, приобрести папа с мамой, или ту, которую посчитала престижной. А, может, муж влиятельный устроил на работу, чтобы не грызла дома стены от безделья. И сразу в руководители!

Куда же еще, ведь начальнику легче спрятаться за плечами более квалифицированных подчиненных! – Так уверенно полагают у них, в Королевстве Кривых Зеркал, сказочные ценности которого нам почему-то активно навязывают со всех сторон.

Но даже для полета фантазии существуют ограничения. Хлеб – это реальность, и уголь, и нефть. И болезнь, требующая реальной медицинской помощи, и автомобиль с грузом, который необходимо доставить из пункта А в пункт Б. Реальностью является талантливо сыгранная роль в кино, и интересно написанная, содержательная книга, и мастерски исполненная фигура высшего пилотажа… Да мало ли примеров, подтверждающих незаменимость реального результата! Вся наша жизнь состоит из таких примеров. И здесь, шалишь, обмануть ни себя, ни других не удастся. Здесь требуются не сказочники-иллюзионисты, а Трудяжка и ее коллеги из города мастеров.

А неприкаянных ленивцев, возомнивших себя хитрецами только потому, что они как-то устроились ехать по жизни на чужом горбу, отсюда гонят взашей. Их быстро выводят «на чистую воду».

Я по-своему сочувствую этим голым королям и королевам, начальникам, более всего ценящим в себе умение величаво восседать в президиумах, и подчиненным, вместо профессионализма проявляющим крикливую оппозиционность или тихую изворотливость.

Но я никогда не забываю, что за этими персонажами нет, и не может быть, реальности. Если число подобных людей в рабочем коллективе превышает некое критическое значение – он обречен на распад, на гибель.

Речь идет о реализации человека в деятельности. Вновь и вновь мы затрагиваем эту тему, потому что она – самое важное, о чем следует помнить и говорить.

Человек никогда не останется нереализованным. Самореализация – важнейшая потребность, условие сохранения жизни. И если избранная нами профессия не позволяет удовлетворить эту потребность, мы непременно начинаем искать суррогатный вариант самореализации.

Вот когда не устраивающая человека реальность уступает место сказке, иллюзии. Не вышло приобрести по-настоящему достойное, востребованное и подходящее «к душе» поприще – приходится создавать видимость всего этого. Для себя и для других.

И тогда лояльность окружающих к этой иллюзии, готовность ее поддерживать, хотя бы на словах, приобретает большую ценность, чем их профессионализм.

Более того, все, кто воплощают собой высокую профессиональную компетентность, человеческую подлинность, становятся неприятны «иллюзионистам». Они для их сказки – чужаки, обитатели враждебного мира. Почему враждебного? Да потому что требовательного, не допускающего подмены.

Одна моя знакомая – женщина бальзаковского возраста – была убеждена, что она выглядит юной и свежей, и всегда такой останется. Для нее стало своеобразной игрой подходить к знакомым мужчинам и в сотый раз спрашивать их: «Как вы думаете, сколько мне лет?»

«Двадцать три? Двадцать пять?» – притворно затруднялись с ответом мужчины. Пока не попался один, редкий зануда. «Вам больше сорока», – мрачно изрек он. – «Я хорошо вижу это по вашим рукам. Да и вообще…». Что такое «вообще», он не договорил. Смертельно обиженная на него женщина ушла к себе. В свой мир. В свою волшебную сказку. И потом долго избегла общения с этим невежей: «Тоже мне, реалист выискался».

Это забавная история. В отличие от предыдущей, с письмом к вельможе. Но психологическая сущность у них одна.

Завершая этот разговор, я хочу обратиться не к Трудяжкам (их ни в чем убеждать и поправлять не надо), а к знатным, как они себя называют, дамам и господам. Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, а не заслониться сказкой от реальности. Не следует этого забывать. По-настоящему насыщенная и результативная жизнь гораздо легче и приятнее, чем вечные попытки из последних сил изображать сказочную принцессу на подмостках «погорелого театра». Найдите ее для себя. Покиньте «чужие сани» и пересядьте в свои. И – счастливого вам пути!

Борьба со стрессом

Что греха таить – порой, чтобы успокоить нервы, хочется выкурить сигарету, а то и выпить чего-нибудь крепкого. Нельзя? Вредно? Но делать-то что?

Александр Николаевич Вертинский – знаменитейший бард начала двадцатого века – имел привычку ровно за пятнадцать минут до выхода на публику (ни раньше, ни позже!) выпивать рюмку «Шустовского» коньяку. Так Вертинский снимал стресс. А некоторые люди с той же целью поглощают в неимоверных количествах кофе; других в минуты душевных волнений одолевает голод, и они начинают жевать все подряд.

«Жил на свете частник бедный. Это был довольно богатый человек – владелец галантерейного магазина. Он безмятежно торговал бельем, кружевными прошвами, галстуками, пуговицами и другим мелким, но прибыльным товаром. Однажды вечером он вернулся домой с искаженным лицом. Молча он полез в буфет, достал оттуда цельную холодную курицу и, расхаживая по комнате, съел ее всю. Сделав это, он снова открыл буфет, вынул цельное кольцо краковской колбасы весом ровно в полкило, сел на стул и, остекленело глядя в одну точку, медленно сжевал все полкило. Когда он потянулся за крутыми яйцами, лежавшими на столе, жена испуганно спросила:

– Что случилось, Боря?

– Несчастье! – ответил он, запихивая в рот твердое резиновое яйцо. – Меня ужасно обложили налогом. Ты даже себе не можешь представить.

– Почему же ты так много ешь?

– Мне надо развлечься, – отвечал частник. – Мне страшно.

И всю ночь частник ходил по своим комнатам, где одних шифоньеров было восемь штук, и ел. Он съел все, что было в доме. Ему было страшно.

На другой день он сдал полмагазина под торговлю писчебумажными принадлежностями». (И. Ильф, Е. Петров «Золотой теленок»).

А еще, говорят, от стресса помогает многочасовой неотрывный просмотр телепередач, разрывание в клочья листов бумаги, задержка дыхания на вдохе, хоровое пение. Что же выбрать? Как защитить себя от пагубного воздействия нервных перегрузок?

Чтобы победить врага, нужно, для начала, больше о нем узнать.

Понятие «стресс» ввел канадец Ганс Селье. Было это в 1936 году. Собственно, ничего плохого он в это слово не вкладывал. И к «врагам» это явление не причислял. Стресс – это напряжение организма, которое всегда сопровождает решение задач, связанных с приспособлением к окружающей среде. В кровь поступают особые гормоны, благодаря чему внутренние органы начинают работать в усиленном режиме. Селье подчеркивал, что это даже полезно. Небольшая, знаете ли, встряска, после которой жизнь становится лучше, веселее.

Другое дело – дистресс. В переводе с английского это слово означает «истощение». Дистресс наступает, когда стрессы становятся постоянными, человек не успевает от них оправиться, и его защитные силы ослабевают. Чтобы не допустить дистресса, мы и стараемся, кто осознанно, кто – интуитивно, применять разные способы периодического сброса излишней эмоциональной нагрузки.

Один мой знакомый, например, раз в месяц регулярно ездит на аэродром, где его сажают в самолет, поднимают на высоту пяти тысяч метров (если он не привирает, конечно) и… выбрасывают наружу. Не одного, а в сопровождении опытного инструктора-парашютиста. Они вдвоем летят вниз со скоростью пули, умноженной на ускорение свободного падения. Когда до земли остается что-то около километра, инструктор крепче прижимает подопечного к себе и раскрывает парашют-«крыло». Скорость гасится, и начинается восхитительное планирование в воздухе с обозрением живописных видов. Затем следует приземление, рюмка водки и сытный завтрак. Приятель говорит, что чувствует себя после полета заново родившимся. Он испытывает умиротворение, любовь к жизни. К нему возвращается, притупившаяся было в суете будней, способность остро чувствовать красоту природы. И так далее, и тому подобное.

С другой стороны, я знаю немало людей, снимающих стресс гораздо проще, не выходя из дому. Нет, это не то, о чем некоторые сейчас подумали. Я говорю о сне. Люди увеличивают продолжительность собственного сна до десяти, а то и до двенадцати часов в сутки, чем повышают свою стрессоустойчивость и работоспособность. Рассказывают об одном министре, который славился ровным характером и высоким коэффициентом полезного действия. Его секрет долго не могли разгадать, пока он, весьма удивленный, что кто-то считает это секретом, сам его не раскрыл. Оказывается, этот «стальной» человек… спал днем, не менее полутора часов, сделав это своей привычкой. После сна он, бодрый и посвежевший, возвращался к напряженной работе. И истощение у него не наступало.

А помните старого князя Болконского из романа Льва Николаевича Толстого «Война и мир»? Уж кого-кого, а этого персонажа нельзя упрекнуть в лености и праздности. Ежедневно он трудился, «аки пчела». И при этом великолепно спал днем. И не единожды, а дважды в сутки – до и после обеда.

И другим советовал поступать так же. «Послеобеденный сон – серебряный», – любил говаривать старый генерал, – «А дообеденный – золотой!»

Получается, одни будоражат себя кофе, занимаются экстремальными видами спорта, делают разнообразные физические упражнения и этим спасаются от дистресса. Другие расслабляются, возлежат на кроватях или в шезлонгах, подальше от суеты. В чем причина этих различий?

На самом деле, очень многое зависит от врожденных свойств нервной системы, иначе говоря, от темперамента индивида. Люди, от природы подвижные, активные, общительные и стресс стараются снять возбуждением.

Представьте, что проблема, которая не дает покоя человеку, – очаг пожара в коре головного мозга. Горит и жжет, спасу нет. Индивид, у которого достаточно энергии, в противовес этому очагу зажигает другой. Скажем, очаг страха перед прыжком с высоты или очаг, образованный чашкой крепкого кофе, или просмотром триллера, или теленовостей, что равносильно фильму ужасов… И этот новый очаг, так уж происходит, полностью или частично гасит прежний. На смену истощающему стрессу приходит тонизирующий, более физиологически полезный. В этом смысл дополнительного возбуждения, как лекарства от дистресса.

У тех же, кого природа наделила слабым темпераментом, чья нервная система и без того быстро устает, пожар эмоционального напряжения лучше гасить не возбуждением, а расслаблением. Поспать, отключиться от внешнего мира, выпить рюмочку кардамонной…

Так что все эти способы борьбы со стрессом по-своему хороши, каждый прав, выбирая свое, индивидуальное. Важно не увлекаться, не переходить грань. Коньяк, например, полезен в дозе не более пятидесяти миллилитров в сутки. Все что больше – разрушительно для организма.

Однако, рассуждая о способах избавления от негативного напряжения, нельзя забывать, что самый сильный, непереносимый стресс у человека связан с кризисом, который он переживает. Ничто так не истощает любого из нас, как чувство невозможности доказать себе и обществу свою состоятельность. В делах, в отношениях. И рад бы, да не получается. Окружающие начинают все больше сомневаться в твоем потенциале, и, увы, имеют для этого основания.

Главная причина кризиса – некомпетентность, неспособность выполнить то, за что взялся, за что несешь персональную ответственность в семье и на работе. Поэтому нет лучше способа преодолеть кризис, а вместе с ним и постоянный дистресс, как стать более компетентным – умелым, знающим, подготовленным.

Недавно, когда я консультировал некую организацию, ко мне подошел малознакомый человек и задал вопрос: «Подскажите, как обрести душевное равновесие?»

– А в чем дело? – Спросил я.

– Меня увольняют с работы. Заканчивается проект, и мне больше ничего не предлагают в компании, где я тружусь.

Вероятно, он ожидал, что сейчас, с таинственной улыбкой, я достану из-за пазухи рецепт легкого счастья, сообщенный мне моей бабушкой. Но я медлил с рецептом. Я смотрел на него и видел, что на работу он пришел явно под хмельком. Мужчина, судя по всему, частенько прибегал к этому, увы, традиционному в нашем отечестве, средству борьбы со стрессом. Кроме того, я видел его яркую, претенциозную одежду, его «театральную» манеру поведения и, сопоставляя увиденное с его должностью в компании – рядовой, малозаметной, понимал, насколько он уязвлен в своих амбициях. Демонстративная артистическая натура – он вынужден был постоянно находиться в тени. Как тут не запить с горя! Как не возненавидеть свою работу!

– А вы не думали о смене профессии? – Негромко спросил я его.

– Не говорите глупостей! – Обиделся он и ушел прочь. А напрасно. Его затянувшийся стресс был, вне всяких сомнений, связан именно с профессиональной неустроенностью. Он зарабатывал, а не работал, считая труд каторгой и мечтая о минутах расслабления, хотя бы и искусственного, при помощи спиртного. Вот и весь диагноз. Так как же ему обрести душевное равновесие?

«От меня ушел муж», «родные не в ладах со мной», «сотрудники перестали меня уважать»… Как мне снять стресс? – Задержать дыхание! Зажать в руке заветный камушек, и неделю не разжимать кулак! Не верите? И правильно делаете.

Разного рода техники активации или, наоборот, релаксации, помогают справиться с наплывом эмоций – не более того. Эмоции утихают, чтобы уступить место трезвому рассудку. А уже рассудок должен подсказать, в каком направлении действовать. И ничего не выйдет у тех, кто не даст себе труда изучить свою личность, выяснить свои реальные, а не вымышленные возможности и найти им рациональное, достойное применение. По крайней мере, я иного действенного способа борьбы с нервным истощением не знаю. Не оставила мне бабушка старинного деревенского рецепта.

Она у меня была успешным руководителем крупного хозяйства, орденоносцем, как говорили в прежние времена, неутомимым общественным деятелем. Единственный ее рецепт – или работать в радость, в удовольствие, или не морочить голову ни себе, ни людям! Ему она следовала всю жизнь.

Так что если жить, не обижаясь на всех и вся за собственную неустроенность, а занимаясь любимым делом, тогда и стрессы будут только позитивные. И никакой борьбы! Жизнь – не борьба, а сотрудничество с людьми и с самим собой. Это понимает и ценит каждый, кто не тщится занять чужое место, а находит свое.