Текст книги "Механизмы"

Слон и Мосин

Обедать Оксов собирался в ресторане «Хутор» на Караванной. Шел к нему со стороны Манежной площади, где удачно припарковался, но звуковой сигнал смартфона заставил его остановиться. Звонил Петр Петрович Каменев – начальник юридического департамента крупного строительного холдинга «Развитие», который пару лет назад зашел на строительный рынок северо-запада и запрыгал по нему, как бегемотик из мультика про друзей.

– Валерий, – раздалось на том конце, – здравствуйте. Удобно говорить?

– Конечно, Петр Петрович. Более чем. Как вы?

– Отлично. Тут есть одна задача по вашему профилю. Надо встретиться.

– С удовольствием. Я собираюсь обедать в районе Манежной, сможете подъехать?

– Отлично. Буду минут через сорок.

Сделав заказ, Валерий погрузился в перелистывание интернет-страниц в смартфоне. Брякнула смс от жены: «Купи чесночный багет».

Отлично. Теперь придется заехать в кондитерскую у метро (а машину там припарковать еще сложнее, чем в центре), отстоять очередь из любительниц мучного и таких же бедолаг, как он, добраться до прилавка – а у продавщицы с пятитысячной не будет сдачи, а у него мельче нет, а терминал не работает, сходите разменяйте в пивной отдел, а там разливной «Хугарден», а он дал себе слово: пиво не чаще двух раз в неделю…

«Хорошо, милая», – ответил он.

К тридцати пяти Валерий достиг значительных, по меркам его знакомых, финансовых успехов: время ему подсказывали часы Ulysse Nardin, ездил он на BMW, жил в комфортабельной трешке на Московском, в которой по вечерам его встречала модельной внешности блондинка – Ольга, успешный ландшафтный дизайнер и его жена. Профессию свою Валерий определял так: «специалист по согласованиям проектов», в быту же она называлась проще: «решала». В его дипломе красовалась надпись «инженер-технолог», а в трудовой книжке – первая и пока единственная запись «заместитель начальника департамента землеустройства. Принят на работу. Уволен по собственному желанию».

Постоянным фоном мыслей Валерия были раздражение и неудовлетворенность. Он достиг феноменальных успехов в сдерживании эмоций и объяснял свою постоянную неудовлетворенность огромной жаждой успеха. Как некий вечный двигатель, который заставлял его вставать каждое утро и, глядя на циферблат часов из новой коллекции Marine, топать в ванную. Валерий был худощав и очень невысок: метр шестьдесят пять. Одноклассники из 523-й гимназии, где он учился, называли его Слоном. Жена, прознав об этом детском прозвище, в особые моменты ласково называла мужа «Слоник» и просила предъявить ей хобот.

В дверях показался Каменев, неформально одетый, в джинсах и кожаном пиджаке, видимо, только с самолета. Сел напротив и, улыбнувшись Валерию, протянул руку:

– Здрасьте, Валер.

– Приветствую, Петр Петрович. С самолета?

– Ага. Из Москвы. Марат вызывал. Задача – четко ваша. По области.

Валерия восхищала его манера формулировать мысли. Его лаконичность.

– Какой район?

– Выборгский. На въезде в Лощино. Два гектара нам предоставило КУМИ. Еще два – выкупили пионерлагерь завода «Пламя». Налицо коттеджный поселок. Но участки не смежные. Между ними – четыре частных надела. Купим – пятно можно застраивать по проекту, в триста домов. Нет – в два раза меньше. Смекаешь? Нюансы с подводом коммуникаций. Твоя задача – выяснить, кто собственники, найти их, провести переговоры, оформить сделки. Проблем быть не должно: домики там задрипанные, деньги даем хорошие.

– Оплата?

Каменев написал цифру на листочке бумаги:

– Это фиксированная такса. Дальше твой интерес в минимизации цены каждого из участков. Заработать есть где. Не мне тебя учить.

– Скидывайте документы, – Оксов отхлебнул кофе.

Домой Валерий приехал часов в восемь. Из желтого полиэтиленового пакета торчали чесночный багет и литровая бутылка «Хугардена».

* * *

Задача обещала быть простой. Утром следующего дня, а это была среда, Валерий скинул информацию об участках на электронку своему коллеге Владимиру, который ранее работал регистратором прав, а сейчас курировал этот блок вопросов. К обеду на почту Валерию пришел список из четырех фамилий с паспортными данными каждого владельца. Пробежавшись по ним взглядом, Оксов переслал файл Наташе Мягковой – его давней знакомой, работающей в городской прокуратуре. К пяти часам Наташа отправила ответ: файл с адресами и телефонами собственников. Валере повезло. Собственность везде была частная. Если б наделы оказались в долевой собственности или вообще неприватизированными, возни было бы больше. Пришло время запускать профессионала – переговорщика. И он набрал номер Павла, агента по недвижимости и большого специалиста разговорного жанра. Болтали долго. Паша любил поговорить.

Покончив с делами, Валерий обнаружил три непринятых вызова от Оли. Он ткнул пальцем в контакт с надписью «Любимая жена»:

– Что случилось, миссис Хадсон?

– Слоник, купи чаю домой, а? Только развесного. Цейлонского. Крупнолистового. Черного, естественно.

– Хорошо, дорогая.

* * *

Утро следующего дня началось со звонка Паши:

– Иванов и Фурцева согласны. Можешь готовить проекты договоров. К Федосееву поеду сегодня, он захотел встретиться лично. Судя по голосу, был пьян. Это может и помочь, и навредить. Отзвонюсь тебе, как чего.

– А четвертый?

– Мосин. Виктор Иванович. Не отвечает ни городской, ни мобильный. Вечером заеду на адрес.

– Давай.

Шел десятый час. Ольга уже уехала в офис, а Валерий, выпив кофе, решил заняться проектами договоров. Сразу создал четыре папки, назвав их соответствующими фамилиями. К часу дня снова объявился Паша:

– Немножко навредило. Чуть больше хочет. Я про Федосеева. Но все в рамках озвученных интересов. Зато может поменять мнение. С ним надо быстрее всех выходить на сделку. Я поехал к Мосину.

Опять отзвонился в три:

– Слушай, Валер, странное дело: сначала звонил в домофон, потом проник в подъезд и звонил уже в квартиру. Не открывает. А свет горит вроде в одной из комнат. Причем светло же еще, у него квартира на втором этаже, штор нет – лампу видно. Тут надо думать…

– Давай пообедаем? – Валера взглянул на часы.

– Давай у китайцев? «Дитай» знаешь на Лесном?

– Конечно. Встретимся в четыре.

Телефон разрывало от звонков. Из Комитета по охране памятников по поводу охранного обязательства на кирпичную трубу, торчащую из земли на Свердловской набережной. Участок пытались застроить элитной многоквартирной недвижимостью, а труба 1909 года торчит прямо посередине. Из Всеволожской администрации по поводу заявки на аренду участка под торговый павильон. Сообщение от жены: «Купи шампиньонов». «Конечно, милая». Пора в «Дитай».

* * *

– Хочешь утку? – спросил Валера у Паши. – Здесь классно делают утку…

– Слушай, не, я чего-нибудь морского. Сейчас посмотрю…

Подошла официантка. «Светлана», – гласила надпись на красивом фиолетовом бейджике.

– Что будете заказывать? – спросила она, улыбнувшись Паше. Валерий нервно теребил фиолетовую же картонку меню:

– Мне утку по-пекински и томатный сок.

– Целую, половинку, четверть?

– Половину утки, – улыбнулся Валера, пародируя Агутина, – а больше не надо…

Павел, сделав заказ, улыбнулся Валере и сказал, крутя в руках темные очки:

– Милая девочка…

– Я вообще-то мальчик, – ответил Оксов. – Ты же был со мной в бане…

– Я про официантку.

– А… А ты женись на ней. И посмотрим, надолго ли она останется милой в твоих глазах.

– Очень смешно. – Павел поправил прическу. Он был крупным, спортивным парнем и очень ревностно относился как к своей внешности и одежде, так и отношению к нему лиц противоположного пола. – Так, по поводу четвертого. Надо побольше информации. Узнать, где работает, как выглядит. Видишь, даже если просто сидеть у парадной и ждать, когда выйдет, – глухой номер. Мы не знаем, как он выглядит. Есть идеи?

– Либо Наташка, либо Арсений. Кто еще есть из системы?

– Какой Арсений?

– Адвокат. Работали с ним в департаменте. Потом он ушел в свободное плаванье. У него хорошие связи в органах. Арсений Пак. Кореец.

– Короче, достань информацию, и я продолжу.

– Хорошо. – Валерий нервно взглянул на часы. – Пора бы принести еду…

* * *

Информация появилась только к вечеру пятницы. Брякнула мобильная почта. Оксов сидел в приемной заместителя председателя одного из городских департаментов. Секретарша сердито зыркнула на него из-под бровей-ниточек, молча осудив за неподобающее в святая святых поведение. Пришло два файла. Текстовый и фотка. Не открывая их, Валерий переслал сообщение Паше и отключил телефон, чтобы не напрягать и без того напряженную атмосферу этого чудесного места.

– Проходите, – спустя пять минут проворчала секретарша, – Василий Петрович вас ждет.

– Спасибо, – улыбнулся Оксов и зашел в кабинет.

* * *

В субботу Валерий с женой собирались сходить в кино. На обед они заказали суши в «Кидо» и, перекусив и выпив по чашке кофе, начали одеваться.

– Слоник, я в ванну, – прошелестела Ольга, – я быстро…

– Ага, знаю, – проворчал Валера. И сев на диван, потянулся за пультом от телека. Рядом с пультом замигал экран поставленного в беззвучный режим смартфона. Оксов увидел два пропущенных вызова. Оба от Павла. И перезвонил ему.

– Проблема, брат, – первое, что Валера услышал в трубке. По спине побежал предательский холодок. – Он даже разговаривать не стал.

– Что так?

– А ты сам-то читал, что мне переслал про него, или как всегда? Посмотри, потом созвонимся.

– Слоник, – закричали из ванной, – тут полотенца нет… Принеси!

Валерий поплелся в гардеробную за полотенцем, по дороге открывая вчерашнее письмо.

Текстовый файл состоял из нескольких строчек:

«Мосин Виктор Иванович, родился 3 мая 1940 года в городе Ленинграде, окончил механико-математический факультет Ленинградского государственного университета, с 1970 года по настоящее время преподает в университете математическую кибернетику, доктор физико-математических наук, профессор, автор нескольких работ по теории чисел. Живет один. Жена умерла семь лет назад от инсульта. Сын – Дмитрий Викторович Мосин, проживает в Москве, занимается автоперевозками».

Валерий удивленно пожал плечами. И что? Профессору кибернетики не нужны деньги? Он перезвонил Павлу и раздраженно спросил:

– И что?

– Решил поймать этого Мосина в универе. У меня там невеста друга в аспирантуре учится, Ленка, она меня провела и показала, где его найти. Подкатил к нему в коридоре, представился, предложил пойти выпить кофе. Моложавый такой дедок. Не выглядит на семьдесят четыре. Глазки молодые. А что вы хотите, спрашивает. Денег, говорю, вам предложить. За участок. Много. А он: дача не продается. И все. Даже сумму не узнаете, спрашиваю. Нет, говорит, все, разговор закончен. И скрылся на кафедре. Визитку ему всунуть не успел.

– И что думаешь?

– Думаю, не ломается. Гиблое дело. Мне к нему идти еще раз смысла нет. Некоторых раньше брал измором, но там сразу было ясно, что человек торгуется. Здесь история, похоже, другая. Попробуй сам.

– Милый, мне трусики на мокрую попу надевать? Или ты принесешь полотенце? – завопили из ванной.

– Ладно, Паша, спасибо, – спокойно ответил Оксов, вытирая капельки пота со лба, – на связи. – И Оле: – Иду!

* * *

Встреча состоялась только через неделю. Всеми правдами и неправдами Оксов пытался добраться до тела скромного математика, и только к вечеру следующего понедельника ему пришла смс от коллеги Оксаны, которая имела некоторые связи в университете: «Завтра в два он ждет тебя у себя дома».

Приехав, посидел чуток в машине, дослушивая Portishead. Ну, что пошли, сказал он себе и, заглушив двигатель, вылез на покореженный асфальт внутриквартального проезда между домами 31 и 33 по улице Белы Куна. Звонил трижды. И только после четвертого звонка замок залязгал старым железом. Открылась дверь.

– Здравствуйте.

– Добрый день, – ответил ему пожилой седовласый человек и, протянув руку, добавил: – Виктор Иванович.

– Очень приятно, – ответил Оксов. – Валерий. Валерий Александрович.

– Отлично, – улыбнулся профессор. – Проходите, раз уж пришли. – И сам зашел внутрь. – Разувайтесь, пойдемте на кухню. Чай, кофе, коньяк? Будете что-нибудь?

– Кофе – было бы здорово, – прокричал вслед Мосину Валерий, стягивая ботинки. Проследовал на маленькую кухню и сел за деревянный икеевский стол.

– Валерий Александрович, – начал Мосин, колдуя над кофе, – вы ко мне по поводу дачи, так? За вас просил Кирилл Максимович, и я не мог ему отказать, но он так уклонялся от рассказа о цели вашего визита, что все стало ясно без слов. К тому же в последние дни мне звонили соседи по Лощино, спрашивали, за сколько я продал свой надел. Я прав?

Валерий отхлебнул кофе, посмотрел в карие глаза профессора и сказал, улыбаясь:

– Конечно. Вы очень проницательны. Дело такое: все, что слева и справа от вашего дома, будет застраиваться коттеджами. Трое ваших соседей уже подписали договоры. Ваш участок остается последним форпостом, который отделяет застройщика от мощных прибылей. Можно получить сумму значительно выше реальной рыночной стоимости этой земли. Совсем не интересно?

– Интересно. Мне все интересно. Но продавать я не буду. Не взыщите, Валерий Александрович…

– Что так? Все хорошо? Вы богаты? Научная интеллигенция наконец обрела финансовую свободу? – в голосе Оксова слышалось плохо скрываемое раздражение.

– Все у всех по-разному, мой друг. – Мосин улыбнулся и сделал глоток кофе. – Если бы это предложение поступило моему другу Кириллу Максимовичу, думаю, он с радостью бы согласился, и я его очень хорошо понимаю. У меня другая история. Я научился быть счастливым вне зависимости от количества купюр в кошельке. На то, что я хочу, денег у меня хватает. Я с детства, лет с десяти занимаюсь очень интересным делом. За все эти годы финансирование науки менялось, хотя общий принцип оставался тот же, но меня никогда не огорчали вопросы небольшого по сравнению с кем-то еще денежного довольствия. Потому что я всю жизнь занимаюсь делом, которое люблю и для которого, по-видимому, предназначен. Когда я это понял, моя оценка критериев успеха изменилась. Денег или каких-то других блестящих штук среди этих критериев нет. Хотя я не имею ничего против них. Я очень успешный человек. И именно там, в Лощино, летом 1950 года, которое я проводил с бабушкой, среди прочих мне попалась книжка «Занимательная математика». Я прочел ее и влюбился раз и навсегда. Там, на веранде дома, были написаны основные мои статьи и монографии. Там мне работается лучше, чем где бы то ни было. Этим летом именно там я планирую завершить работу по теории чисел. Как же я это все продам?

– Интересно, – ответил Валерий, лихорадочно соображая, что делать дальше. Умолять? Пугать? Настаивать? Чуть задергалось веко. Брякнула смс: «Слоник, купи билеты на СКА. Три штуки».

– А знаете, Виктор Иванович, – спросил он, поморщившись, – можно коньяку?

Мосин встал за бутылкой. Коньяк оказался пятизвездочным «Коктебелем».

– Из Феодосии, друг прислал, – улыбнулся профессор и налил рюмочку. – Лимончик?

– Ага… – Валерий выпил, причмокнув. – Видите ли, я говорю об этом вслух впервые… Для меня, наверное, деньги как таковые – тоже не венец творения… Главное – удовольствие от решения сложной задачи и награда за это. То есть успех в достижении цели. А деньги – оплата потраченного времени. И здесь выходит, что задача, которая казалась мне простой, не будет решена вовсе. По крайней мере – так, как хотел мой заказчик.

Мосин улыбнулся и, налив еще рюмочку, ответил:

– Валерий, в этом плане мы с вами очень похожи… Я постоянно ищу решения математических задач, а вы решаете правовые задачи клиентов. Наверное, можно их так называть… Но есть и отличие, и это отличие в данном случае играет ключевую роль. Передо мной лист бумаги с задачей, и я должен ее решить. Решение же ваших вопросов – постоянное взаимодействие с людьми. И, наверное, вы работаете не только с частными заказчиками? Сталкиваетесь с государством, так?

– Да, конечно.

– Ну вот. А государство и его функции – это тоже люди. Всегда конкретный человек. Но как вы можете спрогнозировать, что тот или иной человек поступит именно так, как вам нужно? Как при таком вероятностном режиме решения задач можно обещать клиенту стопроцентный результат? А если делаешь ссылку на небольшую вероятность иного результата – успех опять принимает иные формы. Особенно когда знаешь, что сделал все возможное для достижения результата. К тому же всегда есть иные варианты решений. Надо искать их. Не надо брать на себя ответственность за мысли, слова, действия других людей. Они вам неподвластны. Я так понял, основная загвоздка в прокладке коммуникаций? Съездите в Лощино. Там в управе работает умнейший дядька – Федор Михайлович Маратов. Он еще в середине восьмидесятых занимался подводом этих труб к базе «Морячок» и пионерлагерю там, за горкой. Мне тоже с трубами помогал. Поговорите с ним. Может, что-то не учтено? Я предупрежу его о вашем визите.

Оксов допил коньяк и засобирался:

– Виктор Иванович, спасибо, я поеду. Жена просила купить билеты на хоккей.

– Да, рад был знакомству. Спасибо за понимание.

Сев за руль, Валерий включил радио, из которого полился голос Шинейд О’Коннор. «Ай-яй-яй», – прошептал голос в его голове. «Ну, только две рюмочки», – ответил он сам себе и поехал в кассы Ледового.

Дом встретил его вкусным запахом жареного сибаса. Ольга поинтересовалась, как дела, и Валерий ответил, выкладывая билеты на полочку шкафа в коридоре:

– С дядькой одним общался, по работе. Странный у него коньяк: две рюмочки выпил, а так хорошо, как будто триста граммов. Спокойно так.

– А-а… А завтра чего?

Надо было мчать в БТИ на Караванной, потом в Комитет по охране памятников, на прием к заместителю председателя: трубу, торчащую из земли на набережной, никто не отменял.

– Знаешь, а давай завтра прошвырнемся? Вырубим телефоны и по магазинам: давно тебе не обновляли гардероб. Заедем куда-нибудь пообедать… Ну и кое-что еще…

– Только, чур, в Babochka и Braude! – улыбнулась Ольга.

– И в Femme Etoile, – улыбнулся в ответ Оксов.

– Слоник, я тебя люблю.

* * *

Вечером Валерий включил ноутбук и удалил папку с названием «Мосин» вместе с проектом договора. Потом достал ежедневник и написал себе на завтра, в одиннадцать: «Позвонить Маратову – Лощино».

И пошел спать.

Первая фантазия Крушинского

– Петр Петрович, земельным кодексом предусмотрена такая процедура? – Крушинский грустно улыбнулся.

– Да. – Лапин оставался невозмутимым.

– Тогда принимайте заявление.

– Не могу.

– Что же вас удерживает?

– На федеральном уровне законодательства, как вы верно заметили, такая процедура возможна. Субъект же федерации пока в исполнение никаких документов не создал. Нет механизма. Зато есть указание руководства: никаких заявлений по процедуре перераспределения не принимать. Хотите, дам телефон человечка – решает подобные вопросы с блеском. Юрист. И ваш решит…

– Петр Петрович, я сам юрист.

– А-а… Ну тогда сами должны все понимать и не тратить время. Ни мое, ни свое, ни налогоплательщиков – сколько их там еще в очереди?

Петр Петрович Лапин был специалистом одного из районных управлений имущественного департамента города. Служил в отдаленном от центра районе, в связи с этим круг вопросов на шестьдесят процентов состоял из оформления частных наделов: приватизация, межевые споры, прирезки, легализация самозахватов. В районе жили разные по благосостоянию граждане: близость залива, рекреационных зон с одной стороны и города с другой сделали район элитным. Однако строительство дач и индивидуальных жилых домов началось здесь в начале пятидесятых, многие из наделов оставались нетронутыми и переходили по наследству к людям, которые не собирались их обновлять.

Клиентом Крушинского, а точнее юридической фирмы, в которой он работал, был как раз такой человек – Василий Георгиевич Маков. К нему по наследству от мамы перешел надел площадью двенадцать соток и старенький бревенчатый дом. Фактически забор с пятьдесят третьего года стоял так, что площадь участка оказалась на две сотки больше, чем того требовали документы. Ряд законодательных новелл последних лет свел на нет любые более-менее адекватные возможности выкупа фактически используемой земли. Лишь к марту 2015-го процедура под названием «перераспределение земель» нашла отражение в Земельном кодексе. Вроде – пей да гуляй, но не тут-то было. Конечно, нашлась лазейка. И ею пользовались. Но всего одна, и потому стоила очень дорого.

Василий Георгиевич, заключая договор на кадастровые и консалтинговые работы в октябре 2014-го, ответил на это, грустно улыбнувшись: «Делайте что сможете. Более прописанного в договоре вам заплатить не смогу». Олеся Владимировна, руководительница фирмы, вызвала Крушинского и, передав ему документы и контакты клиента, сказала почти то же самое: «Антон, делай что сможешь. По максимуму».

А в марте руководство города затеяло реорганизацию имущественного блока исполнительной власти и, объединив несколько департаментов, на время полностью остановило плавное течение административных функций. Петр Петрович и еще несколько служащих оставались редким исключением в это веселое время административных перемен. Они хотя бы что-то говорили. Иные просто сидели, улыбались, моргали…

Крушинский вышел из светло-серого здания районного управления и, перейдя улицу, отправился в японский ресторан «Киото». На входе человек в костюме ролла с угрем сунул ему листовку, дающую право на скидку двадцать процентов на все роллы, заказанные с двух до пяти дня.

Крушинский сел за столик у окна и, попросив американо, посмотрел на здание, из которого только что вышел. Мысли его крутились вокруг фразы Олеси «Делай что можешь. По максимуму». Прислушиваясь к себе, Крушинский пытался понять, где граница этого максимума и что он еще может сделать, чтобы приблизиться к нему.

Ролл с угрем перебрался на тротуар. Принесли американо. Крушинский достал планшет проверить почту. Три входящих письма и одно в спаме. Слева, в углу монитора, заманчиво мелькала реклама – красивая блондинка, подмигивая, предлагала кликнуть на ее грудь. «По максимуму, – думал он. – По максимуму. Записать их на видео и выложить в Сеть? Принести зеркало? Чтобы видели, как это выглядит со стороны… По максимуму…»

Возникла идея. Антон рассчитался за кофе и вышел на тротуар. Ролл с угрем курил, прислонившись к стене дома. Крушинский подошел к нему:

– Привет. Перерыв?

– Ага.

– Хочешь подзаработать?

– Конечно. Че делать?

Костюм ролла внутри себя содержал Макса Федорова – двадцатидвухлетнего студента Гидрометеорологического университета.

– Да почти то же самое. Только в другом месте. Вот мой номер. Звони в среду утром. Проведем инструктаж и после обеда работаем. Там же почта. На нее скинешь скан паспорта. Понадобится для доверенности. Пойдешь со мной на прием. Окей?

– Ага. Сколько дашь?

– Косарь.

– Годится. Возьми еще скидок.

* * *

Крушинский взял. Поехал в офис. В холле, на входе в бизнес-центр его поймала Оксана Григорянц, коллега и друг. Спросила, подмигнув:

– Тоша, есть сигаретка?

– Григорянц, что за вопрос? – с сарказмом ответил он. – Конечно, есть.

И он снова направился к выходу, криво ухмыльнувшись охраннику. Курить разрешалось только на улице. Григорянц поплелась за ним.

– Сидела сейчас в приемной, – начала она, затянувшись «Парламентом». – Там Гриша мутил чего-то с входящими, а у Олеси сидел Валентин Олегович – полчаса как. Олеся вроде не в духе. Чего-то про Крым терли. Олегович выскочил, глаза выпученные, к Люське подлетел и как заорет, где типа договора с февраля по май, по Феодосии и Судаку? А та – откуда я знаю? Я что, похожа на знатока из элитарного клуба? Сам Рыжика туда заслал, с него и спрашивай.

– Там Рыжик?

– А ты не знал? Тоша, ты как Лунтик иногда…

– Лунтик? Кто это?

– Не парься.

Антон знал, кто такой Лунтик. И что Рыжика отправили в крымский филиал, он тоже знал. Даже больше: он знал, что там пока не все гладко, местная почва отторгала Рыжика. Как в лесу, на полянке группка поганок отторгала бы соленый гриб. У Антона был там свой интерес и своя связь с Рыжиком. Ему просто нравилось иногда поддевать Григорянц: когда она сердилась, у нее темнели глаза и смешно подергивалась нижняя губа.

– Я бы тебя попарил… Ксюха, может, в баньку?

– И не мечтай…

– Не, мечтать ты мне запретить не сможешь.

Антон улыбнулся и выкинул окурок. Они направились в офис. Оксана снова поплелась к приемной, а Антон пошел в свой кабинет. Он понял, что его беспокоило в идее отправить на прием к районному землеустроителю ролл с угрем. Не было полноты картины. Не было максимума.

Он в глубокой задумчивости сел за компьютер, включенный со вчерашнего дня. Пошевелил мышкой. Выплыла страничка поисковика. Побежала строка новостей. Взят под стражу начальник районной управы за взятку в сто тысяч рублей. Икона Божьей Матери Казанской мироточит. Слева снова появилась грудастая блондинка. Радостно подмигнула. Антон кликнул на нее. Открылся сайт эскорт-услуг. Так, по крайней мере, они себя называли. Без интереса Антон пробежался взглядом по страничке сайта и собрался было уже закрывать ее, пока его не отловили местные айтишники, но зацепился за фотку блондинки на фоне спортивного байка. Мозаика начала складываться.

Он набрал номер телефона. Ценник оказался адекватным. Девушка с фотки – Ольга – оказалась студенткой ИНЖЭКОНа и подрабатывала в службе эскорта первую неделю. Как выяснилось, Крушинский был ее вторым заказом.

* * *

В среду, в полдень, в «Киото» Крушинский проводил летучку с новыми коллегами. Распределяли полномочия.

– Макс, основной эффект жду от тебя. – Антон кивнул на снятую пока и лежащую на столе голову ролла. – Там ее старайся не снимать. Только если они захотят удостоверить твою личность. Вот твоя доверка. Ольга, это твоя… – он протянул документ эффектной блондинке. Та молча сунула доверенность в сумочку. Строгий брючный костюм и каблуки превращали ее сто семьдесят два в классические сто восемьдесят. Светло-голубые глаза смотрели на мир очень серьезно.

– Оль, твоя задача проще, как обговаривали – садишься, открываешь книжку и читаешь, пока Максим просит принять документы. Я буду за дверью. С вами не пойду. Больше десяти минут не тратьте, а то вас граждане в очереди линчуют. Оля! Книжку ты, конечно, не взяла? Ты читаешь что-нибудь?

– Не-а…

– На тебе… – Антон протянул ей книгу «Питер Мариц – юный бур из Трансвааля». – Ну что, тронулись, помолясь?

И они тронулись. В здании не было охраны, когда наступало время приема посетителей, просто открывалась железная дверь, внутрь мог проникнуть кто угодно. В остальное время вход в помещение закрывали.

Ребята поднялись на второй этаж и встали напротив кабинета Лапина. Перед ними ждали очереди двое: пожилой человек с ворохом бумаг в руках и молодая девушка. Никто не сказал ни слова. Мужчина вообще не обратил никакого внимания на компанию, а девушка, удивленно взглянув на ребят, вновь уткнулась в свой гаджет.

Из кабинета вышла женщина и медленно направилась к выходу. Зашел пожилой мужчина. Подошел и занял очередь кадастровый инженер Вася Васин. Крушинский знал его.

– Новые сотрудники? – спросил он, невозмутимо оглядев ребят.

– Типа того, – пробормотал в ответ Крушинский.

Вышел мужчина, громко хлопнув дверью. Зашла девушка. Появилась минут через десять. Настала очередь Ольги и ролла.

Крушинский засек время. Парочка выбралась из кабинета через четыре минуты и тридцать восемь секунд. Девушка истерично хохотала. Макс же, со снятой головой ролла, грустно ее успокаивал:

– Оленька, радость моя, заткнись…

– Ребята, успокоились – и пошли выпьем кофе.

Крушинский старался ретироваться максимально быстро. Спустились вниз и, перейдя улицу, уселись все в том же «Киото».

– Ну, как он? – спросил Антон, заказав кофе на всех.

– Да нормально. – Макс вытер пот со лба. – Вы кто, спрашивает? Я говорю: как кто? Не видишь, я – ролл с угрем, а это моя помощница Ольга Алексеевна Раппопорт. Представляем интересы Василия Георгиевича Макова в части оформления фактически используемого им земельного участка с целью устранения межполосицы, вкрапливания и вклинивания. В соответствии с сорок пятой статьей Земельного кодекса, примите, пожалуйста, заявление на утверждение схемы расположения земельного участка на кадастровом плане территории по процедуре перераспределения земель, находящихся в частной и государственной собственности…

Ольга захохотала.

– Во-во, – продолжил Максим, – на этом же месте она давай ржать, как лошадь. Ты чего ржешь, курица?

– Курицы кудахчут, – заливалась Ольга, – а лошади… А лошади… Что – лошади? – она прекратила смеяться и вопросительно посмотрела на Антона.

– Ржут, – ответил он. – Дальше?

– Попросил доверенности. Сунули ему. Попросил паспорта. Оля к тому времени уже начала читать книжку. Захлопнула, поковырялась в сумке, достала свой паспорт. Я вместо паспорта дал ему ознакомиться с рекламной листовкой Киото. Оля тут давай трястись, всхлипывать, снова ржать, книжку уронила. Там в кабинете два стола, за вторым какой-то парень в куче бумаг…

– Это студент из горного, практикант, занимается архивом, – прервал его Крушинский.

– Ну да, похоже. Он книгу поднял и Оле отдал.

– У него шестой iPhone был в лапе. Нормальный такой студент! – Оля отхлебнула латте. – И похоже, в режиме видео… – заметил Максим.

– Интересно, – задумался Крушинский. – Дальше?

– Дальше он засвидетельствовал ее личность, – Макс мотнул головой в сторону Ольги, – и попросил меня показать личико. Я сказал, что не могу на это пойти, и предложил ему заглянуть в ресторан напротив, заказать себе роллов и в спокойной обстановке откручивать им головы. Он согласился, но сказал, что при таком раскладе не может воспринимать меня как представителя Макова. Хорошо, сказал я, Ольга Раппопорт – представитель Макова, а я – представитель Ольги Раппопорт. Она лично может подтвердить вам это. Она подтвердила, чего-то пробурчала, а Петр Петрович опять завел свою шарманку, мол, ничего принимать не будет. Ни от Крушинского, сказал, ни от Ольги Раппопорт, ни от Ксении, если она придет, ни даже от ролла с угрем. Идите, говорит к начальству. Будет резолюция – приму.

– Ты странный парень, – улыбнулся Антон. – Когда ты успел все эти вещи вызубрить?

– Я же студент. Память хорошая.

– Понятно. Ладно. Молодцы. Всем спасибо. Давайте ориентироваться на послезавтра. Я определюсь, как будем действовать дальше.

– Книжку можно оставить? – спросила Оля. – Интересная…

– Оставь.

Антон рассчитался с ребятами, причем пришлось подкинуть деньжат и менеджеру ресторана за использование реквизита, и поехал в офис.

* * *

Крушинский знал, что любое действие находит отклик во вселенной, но не думал, что это произойдет настолько быстро. Навигатор показывал, что до офиса еще пятнадцать минут, когда ему позвонила Григорянц. Завопила, что запись сегодняшнего приема, выложенная в сеть, видимо, студентом-горняком, и отловленная местными айтишниками, уже на компьютере у Олеси Владимировны, ее реакция пока неясна, но безопасник – Короленко – уже у нее в кабинете. Еще через десять минут позвонила секретарь Люська и попросила немедленно зайти к Васильевой.