Текст книги "Штормовые стражи"

Лёжа на диване у телевизора с банкой пива в руке, такой выбор делать легко и просто. Но когда знаешь, что прямо здесь и сейчас от тебя зависит, кто будет жить, а кто умрёт, это… Больно. Как тащить из себя пассатижами иззубренный осколок. И в итоге всех спасти всё равно не получится. Всё равно кто-то умрёт.

И это будет твоя вина.

Прав ли Дойл? Не прав ли Дойл? Это мне неизвестно. Как неизвестно, что у него на самом деле на уме. Я, так сказать, не в курсе дела. Хорошо бы, конечно, чтобы он ошибся и вся эта дурно пахнущая история не кончилась для нас всех ещё дурнее…

Но что, если?..

Глава 19

Лагерь оказался чересчур громким словом для того, что мы обнаружили – так, скорее просто перевалочный пункт. Небольшое полузасыпанное песком бетонное здание, лежащий на боку седельный тягач с контейнером на борту да рваная маскировочная сеть, хотя и довольно грамотно натянутая. Во всяком случае, что это не тупо огромная гора хлама, а небольшой укреплённый пункт, можно было понять только в относительной близи.

«Гарнизон» этого лагеря был мизерным – человек шесть где-то. Остальные, похоже, всё ещё с увлечением «ловили» нас в том здании. А чего и не половить, с другой стороны? Хорошо ловить чёрную пантеру в тёмной комнате, но только если её там нет…

Двое сидели под навесом из масксети около сложенных оружейных ящиков, двое маячили внутри здания. Один довольно нагло торчал на втором этаже, высунув в выбитое окно длинный ствол РПК. Ещё один сидел около раздолбанного белого пикапа, облепленного грубо приваренными толстыми стальными листами и каркасом из труб. На такой машине только Безумному Максу гонять и впору…

Американец в сопровождении «танго» тоже был в лагере – проследить за ним, не выдавая себя, оказалось тем ещё занятием, но нас всё-таки не засекли… Теперь оставалось взять штурмом лагерь, убить боевиков, освободить одного и пленить другого американца. Отличный план, да. Но гладко было на бумаге…

Потому как диспозиция была довольно паршивая.

И всё из-за чёртовых бурь, которые умудрились превратить городские окраины во что-то совершенно непредставимое. Допустим, вот это вот здание… В нём же ведь вообще-то не два этажа, это оно просто занесено почти по самую крышу. Да ещё и ветра так дули, что находился этот лагерь, по сути, на окраине огромного песчаного оврага, обрывающегося вниз крутым склоном.

Отель «У запившего теннисиста», панимаишь…

По краям барханов так просто не подобраться – они явно неустойчивые и начнут сыпаться при любом неосторожном шаге. И это несмотря на то, что они «армированы» изнутри засыпанными зданиями. Этот овраг ведь на месте чего возник? На месте улицы, чего же ещё. Но небольшой. А овраг побольше – на месте улицы поширше, соответственно.

Двигаться по дну выветренной ложбины? Заметят довольно быстро – это как пить дать. Из укрытий – только брошенные машины в основном, а перебегающих между ними наёмников рано или поздно заметят даже самые тупые боевики. Что-что, а на всякие гадости у них нюх имеется.

В итоге мы сделали довольно значительный крюк метров на двести, спустившись по крутому склону бархана на дно главного песчаного овраго-ущелья.

Подходящее место для подъёма и удара с тыла оказалось метрах в десяти от местоположения лагеря. Чудовищная тяжесть песка погребла под собой очередное здание и снесла стену, выходящую на улицу. Так что из дюны торчали многочисленные куски бетона и арматуры, вполне подходящие, чтобы забраться по ним на высоту примерно третьего этажа.

Конечно, в полном снаряжении и с оружием это делать было не так уж и просто. Но один из краеугольных камней профессиональной деятельности наёмника – всегда поддерживать себя в отличной физической форме. Не накачивать гору бесполезных мышц, но быть готовым много бегать, лазать, ползать, прыгать, драться и совершать прочие утомительные вещи.

Первыми поднялись наверх Кирк и Юрай, как наиболее лёгкие и малозаметные. Ну, по правде, Си Джей был ещё тоще этих двоих, но он же снайпер – ему в первых рядах идти нельзя. Его задача – быть за нашими спинами «длинной рукой» отряда, способной быстро и точно достать какого-нибудь ублюдка на расстоянии.

Мы с Дойлом поднимались последними, как самые габаритные. Во мне – 188 сантиметров роста и почти сто килограмм веса, Грегори – ещё крупнее. Так что в ситуациях, где нужно тихо красться и аккуратно снимать врагов по одному, нас лучше использовать только при отсутствии иных альтернатив. А то можем ненароком и нашуметь…

Шипение в канале рации. Два щёлчка. И почти сразу же – ещё два щелчка. Значит, всё чисто.

В здание проникли через одно из выбитых окон. Внутри нас встретил вытирающий нож Кирк в обществе двух покойников. Уж не знаю, в каком лагере бойскаутов он тренировался, но с ножом обращаться, как и следы читать, Кирк умеет лучше всех, кого я когда-либо знал.

Сверху спустился Юрай. Обменялись жестами и осторожно выдвинулись ко входу. Залегли.

Пленный американец был снаружи – посреди импровизированного двора. На коленях, со связанными за спиной руками и разбитым в кровь лицом. Неподалёку в теньке стояли двое боевиков, с нескрываемым интересом наблюдавшие за всем происходящим. Последние двое «танго» стояли около пикапа – среди них был и провожатый американца. На вид – самый вменяемый и опасный из всех врагов… Не считая самого американца, разумеется.

Кстати, наконец-то я смог рассмотреть его более-менее нормально.

На первый взгляд – почти такой же боевик, как и все. Бородатый, грязный и загорелый, в потёртом и выцветшем камуфляже, с «эмкой» за спиной. Но всё-таки европеец, а не араб.

– Люблю беседовать на свежем воздухе, – благодушно заметил американец, неторопливо прохаживаясь взад-вперёд перед пленным. – На солнышке! И могу это делать очень-очень долго… Очень. Долго.

Он неожиданно остановился и с размаха врезал пленному кулаком в челюсть, отчего его голова мотнулась в сторону и федерал едва не свалился на землю. Но всё-таки успел в последний момент сохранить равновесие и что-то невнятно прохрипеть.

– Сынок, мы действительно можем с тобой болтать очень долго, – спокойно заметил допрашивающий. – Так что всё зависит только от тебя. Не играй в героя, сынок, – просто скажи то, что мне нужно и… я тебя отпущу.

– Да ну? – прохрипел федерал, пытаясь выровнять дыхание. – Правда, что ли?..

– Даю слово, – добродушно прогудел американец. – Ну, так как? Каков маршрут следования колонны?

– Да чего… может стоить слово… предателя… и мятежника… Лучше сдавайся или уходи… сам… Я тебя отпущу…

– Нет, вы слышали это, а? – обратился американец к стоящим невдалеке боевикам. – Этот щенок припёрся сюда в красивом новеньком камуфляже, с психопатом-полковником и уверенностью, что он – пуп земли, и теперь отпускает меня? Ты, мать твою, нарываешься? На меня?!

Американец неожиданно рассмеялся.

– Номер один, сынок. Не, реально круто – ты точно солдат Коннорса. Храбрый, но тупой. Тупой, но храбрый.

– Сдавайся, пока ещё можно, агент… – произнёс федерал. – Мы… будем судить тебя честно… но ты ответишь за мятеж…

– Сынок, когда ты говоришь, такое ощущение, что ты бредишь, – с улыбкой ответил американец, вновь нанося удар пленному и опрокидывая его в песок.

– За мной… Уже идут… Вы все… покойники… Вы уже… сдохли… Просто ещё… не знаете об этом… Полковник Коннорс…

– Меня! Задолбал! Ваш! Сраный! Полковник! – неожиданно сорвался на крик агент, а затем столь же неожиданно успокоился и усмехнулся. – Мятежник? Это ты мне? Сынок, присягу и приказ нарушили «штормовые стражи», так что мятежники здесь только вы.

– Не тебе, агент, говорить о… Если бы вы не подняли местных… Это вы развязали войну…

– Цы-цы-цы! – погрозил ему пальцем американец. – Если не знаешь, то лучше молчи, сынок. Лучше молчи, на хрен, понял, да? Не мы это начали. Но мы это закончим. ЦРУ всегда заканчивает начатое.

– Докажи, агент…

Американец достал из-за пояса потёртую «беретту» и картинно взвёл курок. Схватил левой рукой пленного за разгрузку и рывком поднял на ноги, демонстрируя недюжинную силу, а затем приставил пистолет ко лбу федерала.

– А что, если я сделаю вот так? Что ты будешь делать под дулом пистолета, сынок? Думаешь, тебя спасут? Думаешь, тебя вытащат? А что, если всё кончится прямо здесь и сейчас? Что ты будешь делать, если я скажу, что убью тебя прямо здесь и сейчас?

– Хе… – криво ухмыльнулся разбитыми губами солдат. – Тогда… Сначала я скручу тебя… Потом положу из «беретты» тех двух говнюков…

– Со связанными руками? – хохотнул американец. – Я не вижу таблички с твоим именем, сержант, – твоя фамилия, наверное, Гудини?

– Просто кто-то не умеет вязать узлы, – охотно сообщил федерал.

Агент понял всё и сразу, но сделать ничего уже просто не успел.

Пленный неожиданно высвободил левую руку и отбил пистолет прочь. Громыхнул выстрел. Федерал перехватил руку агента с зажатой в ней «береттой», заломил её и, не выхватывая пистолета, расстрелял из него двоих боевиков. Нанёс резкий удар локтём в челюсть агента, отобрал оружие, крутанулся на месте и прикончил ещё одного «танго». Вовремя укрыться за машиной успел только тот самый провожатый американца.

Я непроизвольно присвистнул. Федерал захватил одного и уработал насмерть троих за считаные секунды, будучи в откровенно паршивой форме. Силён, бродяга…

Си Джей воспринял мой свист как начало к действиям и без лишних разговоров точным выстрелом уложил последнего боевика, который мешком рухнул на землю.

Федерал моментально захватил шею агента рукой, прижимая его к себе в качестве живого щита, и начал водить по сторонам стволом «беретты».

– Эй, вы! Выходите с поднятыми руками и бросайте оружие на хрен! Или вашему вождю крышка!

М-да… На будущее – дать леща Си Джею. Возможно, даже леща Апокалипсиса, чтобы меньше своевольничал…

– Эй, парень! – крикнул я, благоразумно не высовываясь из укрытия. – Не делай глупостей – опусти пушку! Мы тебе не враги!

– Ага, сейчас, – хрипло произнёс федерал, который явно держался на ногах на одном только адреналине. – Думаешь, я такой дурак?

– Нет. Поэтому ты и уберёшь свою пушку.

– Покажись – тогда опущу.

Высунуться? Рискованно. Неясно, что творится в голове у этого парня. Учитывая, что его только что довольно жёстко допрашивал американец (причём скорее всего – агент ЦРУ), у него немного причин мне доверять…

Я медленно шагнул в сторону, показываясь в проёме выбитого окна и держа федерала на прицеле автомата.

– Имя и звание, солдат, – быстро и максимально властно произнёс я. Самый ведь резонный вопрос… Главное, задать его первым – тогда возникнет уверенность, что у тебя действительно есть право задавать такие вопросы.

– Хоппер. Юджин Хоппер. Сержант, – ответил федерал. – Третий взвод второй роты второго батальона. Второй пехотный полк. «Штормовые стражи». Личный номер – 72163427. А ты кто?

– Грей. Алекс Грей. Сержант. «Академия».

– Наёмники?

– Не больше, чем ты. Все служим Дяде Сэму.

– Может быть. Что вы здесь делаете?

– Спасательная миссия. Мы нашли твоих парней около самолёта, один из них подсказал, куда тебя могли отвести.

– Правда? – ровным тоном поинтересовался солдат. – А где же он теперь?

– Погиб.

– И почему я не удивлён…

– Ты на что-то намекаешь?

– Я ничего такого не говорил.

Но подумал…

– Садж, у него шок, – тихонько произнёс по рации Юрай. – Аккуратнее с ним – у него мозги в любой момент могут пойти вразнос.

– Да ты вообще, я смотрю, не из болтливых, – мне начал надоедать весь этот разговор. – Может быть, ты всё-таки опустишь эту грёбаную пушку?

– Пожалуй, нет, – федерала уже мотало от слабости, но он упорно гнул свою линию. – Не раньше чем мне разрешит это командир.

– Его здесь нет вообще-то.

– Я к нему собираюсь вообще-то.

– Идём вместе?

Чёрт, а ведь если ЦРУ каким-то макаром сцепилось с армейцами, то к последним мне как раз совсем не нужно…

– Подождите здесь – я их приведу, – предложил федерал, который весь наш разговор осторожно пятился назад.

– Мы можем тебя проводить…

– Вот как? – резковато перебил меня солдат. – Я что, похож на девку?

– Не особо, – тихо, но отчётливо буркнул Си Джей.

– Тогда с какой стати вы хотите меня поиметь?! – неожиданно рявкнул федерал. – Наёмники? Настоящие американцы с нами, все остальные – сраные мятежники!

– Сэр, прострелить ему ногу? – спросил Си Джей. – Я аккуратно…

– Я тебе дам аккуратно! Отставить! – прошипел я, а затем возвысил голос: – Парень, не городи чушь – мы тебе не враги. Не веришь нам – твоё право. Хочешь топать в одиночку к своим – топай, если жить надоело.

– Ждите здесь, – с абсолютно неестественным дружелюбием произнёс солдат. – Я вернусь.

– У меня плохие ассоциации с этими словами, – немедленно вставил Си Джей.

Не забыть. Твою мать, не забыть дать ему в ухо…

Федерал натолкнулся спиной на пикап, выпустил шею агента из захвата, но пистолет от его головы не убрал и стал на ощупь нашаривать ручку двери.

– Лучше не дёргайся, агент, – произнёс солдат, открывая дверцы и задом усаживаясь на водительское сиденье. – И даже не надейся, что я промахнусь.

Глухо загрохотав, заработал мотор пикапа.

– Эй, сынок, – с деревянной улыбкой выдавил агент. – Ты обещал меня отпустить – не забывай…

– Ты свободен.

Вошедшая в затылок пуля вырвала кусок верхней челюсти агента, и тот, обливаясь кровью, рухнул лицом в песок.

Хлопнула закрываемая дверца, скрипнул песок под шинами, и пикап рванул куда-то на восток.

Мы выскочили на дорогу, но это уже не имело никакого смысла – догнать на своих двоих машину было совершенно нереально.

– Ну и дерьмо, – ёмко припечатал Дойл.

Си Джей вскинул винтовку, целясь в удаляющееся облако пыли… И немедленно получил от меня в ухо.

– Задолбал гнать уже! Отставить! – рявкнул я. – И только попробуй чего-нибудь ещё ляпнуть – язык вырву и скажу, что так всегда и было.

Снайпер проворчал что-то себе под нос, отходя в сторону и потирая ухо.

– Идём за ним? – поинтересовался Юрай.

– Сначала обыщите этого хмыря, – я указал в сторону цээрушника. – Я хочу понять, что тут, на хрен, происходит!..

Глава 20

При отправившемся в страну вечной разведки агенте вполне ожидаемо не нашлось ничего интересного. Ни жетонов, ни документов, ничего. Правда, обнаружился мешочек с кучей золотых побрякушек – цепочки, браслеты, кольца, даже зубы, но в основном неизвестные мне монеты, покрытые арабской вязью.

Добычу я, разумеется, взял себе, чтобы потом разделить на всех. В принципе, я особо не горел жадностью, но остальные меня бы просто не поняли, если бы я выбросил золото…

Хотя будь моя воля – выбросил бы.

Остальные трупы тоже ничем интересным не порадовали. Одежда – смесь камуфляжа и гражданских шмоток, документов или иных удостоверений личности – нет. Оружие, правда, в основном натовское, что несколько удивило. Впрочем, это же Кувейт – верный прихво… эээ… вассал… ммм… союзник США – чьё ещё им оружие покупать-то? Выбор тут невелик: «Колхоз – дело добровольное. Хочешь – вступай, не хочешь – расстреляем».

На всё про всё потратили от силы пару минут – дольше на одном месте задерживаться нельзя. Чёрт его знает, сколько «танго» ещё будут нас «ловить» по окрестностям, после чего наведаются в собственный лагерь…

Тем более нужно было догонять этого придурошного федерала. Не думаю, что на машине он сможет далеко уйти, потому как вряд ли нынешний Эль-Кувейт полностью проходим для автотранспорта. Тут скорее будет аналогия с речным судоходством – несколько транспортных артерий, и всё. В любую точку не добраться – только в некоторые места…

– ЦРУ сцепилось с федералами? – вполголоса произнёс Си Джей. – Что-то из разряда – левая рука объявила войну правому уху…

– Хрень какая-то, – сплюнул Кирк. – Чертовщина. И почему они называют друг друга мятежниками? С какой стати они вообще сидят в этом паршивом городишке?

– А тут же атмосферно, – сообщил снайпер. – Рай для любителей копать противоатомные бункеры на заднем дворе.

– Больше похоже на Ад…

– Между прочим, и туда, и туда берут только мертвецов.

– Чтобы попасть в Ад или Рай, необязательно умирать. С Раем, правда, пока не очень, но Ад люди научились воспроизводить более-менее неплохо…

– Ад, Рай… Не верю я во всю эту потустороннюю чушь, – хмыкнул Кирк. – Сказки для подросших детишек.

– А может, у тебя просто не хватает фантазии в это верить? – хмыкнул Си Джей.

– Хорош болтать, – буркнул я.

Нашли время и место. И тему, блин. Ад, Рай… Как говорится:

 
Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай – не круги во дворце мирозданья,
Ад и рай – это две половины души[14]14
  Омар Хайям.


[Закрыть].
 

В воздухе раскатился гул от взрыва. По звуку я бы предположил, что это что-то вроде РПГ…

Ещё взрыв. И почти сразу же – грохот перестрелки, столь же яростной, сколь и быстротечной.

Коротко махнул рукой, и мы быстрым шагом двинулись вперёд, но прежде сошли с дороги. Да, карабкаться по дюнам и обломкам зданий – то ещё удовольствие, но идти по единственной здесь трассе, как по дороге, вымощенной жёлтым кирпичом, – ещё хуже…

Это ведь не путь к Изумрудному городу – здесь могут водиться тигры.

Обошли справа, пройдя через этаж какой-то многоэтажки, в которой не осталось, наверное, ни единого целого стекла. Причём это сейчас этаж был для нас первым, а на самом деле – хрен его знает каким. Сложно оперировать привычными понятиями планировки в городе, где дюны местами поднимаются чуть ли не на сотню метров. Как это возможно? Чёрт его знает. Но снег тоже всегда скапливается там, где есть куча всяких препятствий, а в открытом поле многометровые слои особо и не возникают.

Метрах в ста впереди и несколько ниже нас на дороге стоял давешний пикап. Обгоревший и вспоротый взрывом, будто консервная банка. Машину, так сказать, распополамило, оторвав всю заднюю часть… Хотя вот водитель, по идее, должен был выжить.

Частично это было правдой. Но лишь частично.

Водитель – тот самый двинутый федерал-беглец – лежал в метрах двух от машины лицом вниз в пропитанном кровью песке. И, кажется, ещё был жив.

Получается, его машину подстрелили из гранатомёта, а когда солдат вылез, то его добили? И вряд ли это был снайпер-одиночка, судя по той канонаде, что мы слышали…

Или это был не РПГ, а прикопанный в незапамятные времена фугас или иная взрывоопасная снасть? И даже то, что не рвануло сразу же под передним колесом – не показатель. У нас сапёры одно время натурально кипятком писали, пытаясь понять, почему некоторые вкопанные на дороге фугасы срабатывают не под первой, а одной из последующих машин. Причём без всякого дистанционного подрыва – наличествовал самый обычный взрыватель нажимного действия…

Как оказалось, в нём всё дело и было. Никакого хитровывернутого механизма кратности не было, зато были откровенно паршивые взрыватели, которые срабатывали не с первого раза.

Получается, федерала вполне могли нашинковать не пули, а осколки? Взрывов могло быть два? Могло быть. Да, на дороге хватает воронок, вот только которая из них свежая? Ну, по степени занесённости песком можно определить, да… Вот только ветер здесь дует постоянно, и любую яму заметает или, наоборот, очищает от песка буквально за считаные минуты.

Нет, слишком много «если» и натянутостей. Слишком уж это альтернативный реальности вариант. Не подходит. Тогда всё-таки засада? Вряд ли, конечно, то, что сюда может поехать сбежавший из плена федерал на угнанной машине, знал бы разве что Господь Бог. Или Аллах. Я не в курсе, чья тут зона ответственности.

Залётные гастролёры? В принципе, возможно – здесь много кто может мотаться с оружием… Пожалуй, даже весьма реалистично – увидели тачку, пальнули и потопали дальше.

Или всё же нет? Или стрельба вообще была не здесь?..

Минут пятнадцать мы просто лежали в песке, наблюдая за обстановкой.

– Недостроенная высотка на тринадцать часов, – произнёс Си Джей.

– Мне она тоже не нравится, – вставил Юрай.

– Движение? – спросил я.

– Нет, но всё равно подозрительно.

Ну, что есть, то есть… Уж слишком хорошая позиция – этот стальной скелет недостроенного здания. Лично я бы там обязательно посадил как минимум снайпера.

– Кирк.

– Вечно я… – буркнул наёмник, пригибаясь и короткими перебежками уходя вперёд.

Потянулись минуты ожидания.

Субъективизм восприятия времени же. Иногда минуты тянутся невыносимо долго, а в другой раз часы будут пролетать незаметно…

Кирк укрылся за куском бетонной стены метрах в трёх от лежащего федерала. Достал из разгрузки небольшую раскладную сапёрную «кошку» с привязанным тонким тросиком, размахнулся и забросил её вперёд. С третьего раза зацепил солдата за пояс и начал потихоньку тащить.

Элементарная предосторожность. Подложить под труп гранату с выдернутой чекой – это ведь такая приятная шутка… Правда, некоторые не успевают понять всю соль прикола, пока ловят собственным телом тысячу и один осколок.

Взрыва не случилось, что уже было неплохо.

– Кирк?..

– Он мёртв, садж. У него в груди дырка – чудо, что он смог столько протянуть.

Понятно, что ни хрена непонятно.

– Си Джей?

– Никого, сэр. Но высотка мне всё ещё не нравится.

Почему-то начало казаться, что я стою в центре огромной арены, где на меня молча взирают многие тысячи глаз…

– Уходим, – произнёс я.

Не всё можно и нужно встречать лицом к лицу – иногда просто жизненно важно бежать. Это как песчаная буря – тот, кто кричит летящему песку «я не боюсь тебя!», не смельчак, а кретин.

Есть вещи, от которых ты можешь сбежать. Но есть и вещи, от которых ты не убежишь никогда, потому что они – твоя тень…

…Мы продолжали идти по пустому городу, погребённому в гигантской песчаной могиле.

Это действительно был постапокалипсис, но не из тех, что так часто рисуют в фильмах или играх – ни толп мутантов, ни аномалий, ничего такого.

Вокруг было пусто. И тихо.

Шелест песка под ногами, скрежет раскачиваемых ветром ржавых проводов да стрёкот выстрелов вдалеке – не в счёт.

Легко мечтать о том, как будешь выживать в условиях постапокалипсиса. Особенно, сидя дома. Особенно, если ты никогда не видел пустых городов.

Что самое страшное в мире после конца света? Не аномалии и мутанты, а одиночество, которое сгубит тебя куда быстрее шальной пули мародёра.

Современный человек слишком привык к тому, что никогда не бывает одинок. Он тяготится этим и одновременно страшится одиночества. И это уже не общество, а просто стая – единый псевдоорганизм, где индивидуальность просто не существует.

Хочется потешить себя мыслями о собственной исключительности? Сколько угодно! И добро пожаловать на планету, где семь миллиардов уникальных личностей, одинаковых будто клоны. Добро пожаловать…

Пустые города вообще часто действуют очень угнетающе на многих людей. Есть у меня такое наблюдение – не знаю, правда, насколько оно верное…

Почему я об этом думаю? Я вообще стараюсь много о чём думать, чтобы не думать о самом важном. Лично для меня. Пока в голове царит эта наполненная всякой чушью пустота – можно жить. Ещё сколько-то. Зачем? Это уже совсем другой вопрос. Очень опасный вопрос. Он способен губить очень многое куда сильнее алкоголя и наркотиков… Просто однажды ты спрашиваешь себя «а зачем?», опускаешь руки и умираешь. Может быть, даже ещё будешь продолжать ходить и говорить, но это не отменит факта твоей смерти как человека. А самоходная биологическая оболочка – это ещё не всё.

Зачем я живу? Зачем я всё ещё живу? Сложный вопрос. Есть в нём нечто такое придурошно-экзистенциональное… Нет, смерти как таковой я не боюсь. Её страшится любое нормальное живое существо, но я себя нормальным отчего-то не считаю. Вряд ли у меня ещё нет какого-нибудь психологического расстройства… А может, никаких психических отклонений у меня нет, а я просто дурак. Тоже ведь может быть, чего уж там…

Ещё часто не боятся смерти те, кто с ней не сталкивался. Но и это опять же не про меня.

Так где же ответ? Скорее всего, его и нет. Живу и всё тут. Зачем-то. В ожидании чего-то.

Вообще, на этой почве можно было бы удариться в какую-нибудь религию, но я, к счастью или к сожалению, – закоренелый атеист. Если всё то дерьмо, что творится в мире, происходит с ведома какого-то там Бога, то к чёрту такого Бога.

Поэтому единственное объяснение всего происходящего лишь в том, что Бога не существует.

А зачем тогда верить в несуществующее, какой в этом смысл? Уж явно не больше, чем поклоняться существу, которое поощряет насилие и несправедливость…

…Мы шли на восток, привычно считая шаги. Вокруг был пустой, но опасный город.

Что же, чёрт возьми, мы забыли здесь…