Текст книги "Трилогия. Минзаг Марти, Коммунистическая республика Камчатка, Новороссия Новосветская"

– Тогда решим так. Запускайте в производство два образца первого орудия, и один образец второго. Вторую пушку пока делайте гладкоствольной с железным стволом. Для отработки конструкции пушки это вполне допустимо. Когда металлурги дадут сталь, сделаете новый ствол. Чем еще порадуете?

– Мы сделали и испытали образцы противопехотной мины. Корпус мины деревянный или железный, поражающие элементы – свинцовая картечь диаметром 1 см. Взрыватель – нажимного или натяжного действия из того же трехлинейного патрона. Заряд – два литра пороха. В корпусе помещается 300 картечин.

– Вот это отлично! Очень полезное противодесантное средство. В ближайшее время определимся с необходимым количеством мин.

– Что еще?

– Стандартизовали ручную гранату. Полтора килограмма вес, заряд – 300 миллилитров пороха. На железной рубашке насечками выделено 120 поражающих элементов. Вместо поджигаемого шнура разработали терочный запал. Гранаты испытаны.

– Отлично, запускаем гранаты в серию. Количество уточним позже.

– Готовых разработок больше нет. Сейчас работаем над минометной миной калибром 80 мм и пороховой ракетой калибром 120 мм. Отрабатываем состав для наполнения зажигательных снарядов.

– Для вашего коллектива из десяти человек сделано более чем достаточно. Я вполне удовлетворен, вашей работой, Виктор Алексеевич. Подумайте еще над изготовлением аккумуляторов. Если нужна грубая рабочая сила, дайте заявку. В ближайшее время сможем выделить вам еще индейцев. Испанцев на ваши работы ни в коем случае не привлекайте, во избежание утечки информации и диверсий. И вообще, задумайтесь над обеспечение секретности разработок. Сами понимаете, вся информация о ваших работах в этом времени – стратегическая военная тайна!

Мещерский попрощался с научниками, прихватил с собой Сокольского, и пошел в штаб.

– Раз уж мы с тобой тут встретились, Виктор Павлович, пошли в штаб, обсудим оборону Крыма. И вообще, как ты смотришь на то, что бы возглавить сухопутные силы республики, и заодно, гарнизон Крыма?

– Ну, я вообще-то хоть и артиллерист, но прежде всего моряк. Сухопутная карьера меня никогда не привлекала.

– Обстановку ты знаешь. Через месяц – полтора испанцы навалятся на нас со всеми силами, которые смогут собрать. А сухопутных командиров у нас нет. Конвойники не в счет. Они общевойскового боя не знают. Их учили только зэков охранять, да на диверсантов облавы устраивать. Пойми, кроме тебя просто некому! На Марти твои замы справятся. Там все налажено. А сухопутную оборону нужно с нуля создавать. Да и большая часть артиллерии с Марти уже снята. Да и создавать будем не армию, а морскую пехоту и береговую артиллерию. А она тоже морская. Что я тебя уговариваю, когда все ясно, как дважды два?

– Куда ж мне деваться? Ты прав! Берусь.

– Другое дело. Решение Совета я организую. Будешь командующим морской пехотой и береговой артиллерией. Добьюсь, чтобы присвоили тебе каперанга. Будешь по званию равен Ягодину. В случае объявления военного положения, его конвойники и туземная охрана пойдут к тебе в оперативное подчинение.

За разговором дошли до штаба. Развернули на столе карту – стометровку острова, разработанную штурманами.

– Как думаете оборонять остров, товарищ командующий? – строгим голосом, но с улыбкой, дезавуирующей строгость тона, вопросил нарком обороны.

– Вообще-то, поскольку я в последний рейд на Марти не ходил, за три недели весь остров по периметру обошел, чтобы определить участки береговой полосы, не простреливаемые нашими береговыми пушками. И насчет береговой обороны хорошо подумал. Время было посмотреть и подумать.

– Ну, рассказывай, что надумал. Не томи.

– Вдоль западного берега острова идет сплошная гряда холмов, круто обрывающаяся в море. Наши пушки береговую полосу «не видят». Просматривается только акватория, начиная с удаления один – два кабельтова от береговой черты. Значит, противника топить надо в море. Днем или лунной ночью не подойдет никто. Всех заметим и утопим. Вопрос в безлунных ночах. Днем они отстоятся в дрейфе милях в 20 от берега, мы их не увидим. А ночью пойдут высаживать десант. Могут подойти незамеченными. Но, не все так мрачно.

Берег скалистый, заваленный крупными обломками. На скалистый берег высадка со шлюпок возможна только при волнении не более одного балла. Соответственно, и ветер будет – не более одного балла. При таком ветре они за ночь 20 миль не пройдут. А при более сильном ветре высадиться не смогут. Даже при двух баллах половина шлюпок потонет, а с остальных половина десанта ноги поломает в камнях или оружие утопит. Не пойдут они на высадку при таких условиях. Да и безлунных ночей, и чтобы одновременно и попутный ветер в один балл, и чтобы мертвой зыби не было – дай бог таких три ночи за год выдастся. При ветре от берега, им навстречу, они за ночь тоже 20 миль не пройдут. Галер во флоте тут нету, насколько я знаю.

Единственное исключение – Западная бухта. Но, она у нас простреливается перекрестным огнем с двух точек полностью, и берега ее – тоже. Вход в бухту от мыса до мыса можно по ночам подсветить прожектором вдоль поверхности воды: чайка незамеченной не пролетит.

С восточным берегом хуже. Там есть две мелководных бухты, отделенные от моря рифами. В прилив при небольшой волне шлюпки свободно пройдут через риф к берегу, а берег – галечный пляж. Северная бухта большая, шириной 1 километр. На мысах с обоих сторон бухты нужно поставить по одной пушке первого типа. Вход в бухту ночью подсветить прожектором. Южная бухта меньше, ширина полкилометра. Можно поставить одно орудие, но, лучше, все же, два. Скорострельность у этих пушек недостаточная.

И есть длинный пляж у южной оконечности острова. Длина – два с половиной километра. Весь пляж простреливается южной трехдюймовкой, но одного орудия на такую длину мало. Нужно там ставить еще две пушки. И подсветить пляж прожекторами с двух сторон.

Глубоководная Восточная бухта простреливается восточной стотридцаткой. И берег в ней тоже. Этого вполне достаточно. Нужна лишь подсветка прожектором входа в бухту.

Есть еще длинный пологий южный мыс – песчаная коса. Он насквозь простреливается южной трехдюймовкой. Мыс соединен с островом узким перешейком шириной 60 метров. Там нужно поставить заграждение типа колючей проволоки и заминировать его. После подрыва мины пушка там все сметет. Спрятаться на мысу негде.

Остальная часть восточного берега для высадки непригодна. По той же причине, что и западного. Всего, значит, для береговой обороны нужно еще 6 пушек первого типа и 6 прожекторов.

– Ну, это вполне возможно. Сегодня же озадачу завод. За месяц пушки сделают. Что еще?

– Испанцев у нас много. Вскоре они закончат дороги к южной и северной пушкам, пусть потом строят дорогу по всему периметру острова. Сделаем еще один грузовик, забронируем его, поставим максим в башне. В кузов десяток стрелков с винтовками. Будет оперативная группа. Если где-нибудь испанцы изловчатся высадить разведгруппу, по дороге броневик в любой конец острова за двадцать минут доедет. На транспортном тракторе можно еще два десятка бойцов с двустволками быстро подбросить. Сметут любую разведгруппу в момент. По дороге можно пустить постоянные пешие патрули, а еще лучше конные разъезды из индейцев. Только нужно у испанцев лошадей добыть.

И последнее. Один легкий парусник желательно использовать как сторожевик. Пусть по ночам ходит вокруг острова на удалении 10 миль от берега. Тогда у нас точно мышь не проскочит. Полная гарантия безопасности.

– Отлично! А что скажешь по поводу Сталинграда?

– Предотвратить высадку испанцев на Тринидаде мы не в состоянии. Слишком мало у нас сил. Это им очень должно не повезти, чтобы они на подходе нарвались на наши корабли. Поэтому, нужно наладить у туземцев систему сигнализации о высадке испанцев. Например, подобрать господствующие вершины и зажигать сигнальные костры на этих вершинах. После высадки подойдут наши корабли и перетопят всех испанцев. А их десанту придется давать генеральный бой у стен крепости. Нужно расширить вырубку до полутора километров. Чтобы их полевые пушки от леса до крепости гарантировано не доставали.

Чтобы экономить патроны, нужно вместо двух максимов поставить туда четыре пушки первого типа и разработать для них шрапнельный снаряд. Максимы потом забрать в Крым. Туземную гвардию обучить трем видам боя: оборона в крепости, партизанские действия против испанских колонн в лесу, и, на всякий случай, линейный бой в поле. В расчетах орудий первого типа оставить только двух наших: командира и наводчика, остальными номерами обучить индейцев. Испанцев к пушкам не подпускать. Это наша военная тайна.

До первого ноября нужно постоянно держать в Сталинграде два парусника. Один из них с трехдюймовкой. После первого ноября направить туда Марти.

– Ну вот. А ты отказывался! У тебя, оказывается, уже все продумано. Даже придраться начальнику не к чему. Все! Можешь приступать прямо сейчас. Завтра обещаю решение Совета. Да! И распорядись, чтобы научникам с Марти передали 10 тысяч патронов от трехлинейки. Будет НЗ для капсюлей. И вообще, постарайся в дальнейшем меньше патронов тратить. Больше из пушек пусть стреляют. Гильзы мы в повторный оборот теперь пустим.

И последнее. Начни, пожалуйста, со сталинградских дел. Надеюсь, что про Крым испанцы еще не знают, и узнают не скоро. Даже если они захватят на Тринидаде в плен наших союзных индейцев, те не смогут им сказать, где у нас главная база. В первую очередь подбери испанцев – инструкторов для обучения туземной гвардии. Типовой договор найма я тебе подготовлю.

Оставив в штабе озадаченного Сокольского, Мещерский двинулся в заводской блок. Болотникова там не застал. Тот ушел в металлургический блок. Отправил за ним посыльного индейца, а сам пошел по цехам. Начальник механического цеха Сапегин доложил, что цех доделывает второй грузовик, а в основном занят изготовлением партии из четырех силовых установок для кораблей мощностью по 200 лошадиных сил для новых кораблей. В столярном цехе собирали водяное колесо для Сталинградской ГЭС и гнали мебель для жилых комнат. Керамический цех занимался посудой и электроизоляторами для воздушных линий.

Электромеханики под руководством Вострикова трудились над опытным генератором мощностью 30 квт. Леонид Николаевич сообщил командиру, что запас электроламп на Марти исчерпан полностью. Мещерский в ответ поручил ему срочно дать предложения по альтернативным источникам света. Покопаться в библиотеке и обсудить этот вопрос с научниками. А пока, везде, где только можно, заменить электролампы керосиновыми светильниками. Высвободившиеся электролампы собрать и прижать в НЗ. Использовать их только в прожекторах и ратьерах, а также во взрывоопасных помещениях. И попенял Председателю Верховного Совета, что тот не сделал этого раньше. Озадачил его новым назначением Сокольского и повышением его в звании.

Радиотехнический участок под руководством Семенихина пытался собрать радиостанции для новых кораблей. Семенихин сказал, что запасы радиоламп и других радиодеталей практически исчерпаны. Нужно думать, как наладить их производство. А пока они собирают примитивные длинноволновые радиостанции, используя детали от радиовещательных приемников. Мещерский посоветовал старлею наведаться к научникам и обсудить этот вопрос ними.

В бытовом цехе трудились портные и сапожники, в основном испанцы, под командованием двух краснофлотцев. В голове у Предсовнаркома загудел сигнал тревоги. Испанцев здесь быть категорически не должно. Хотя, краснофлотцы заверили его, что испанцы трудятся, не разгибаясь, и в другие цеха не ходят. Показывают завидное трудолюбие. Но мастера из них так себе. Моряки, хоть и сами имели небольшой опыт по специальностям, многому научили испанцев. В частности, показали как делать разные сапоги на правую и левую ногу. Местные до сих пор на обе ноги шили обувь по одной колодке.

Оказалось, что среди испанских моряков настоящих мастеров нет. Только недоучившиеся подмастерья, выгнанные мастерами за лень или вредность характера. Настоящие мастера в моряки не попадали.

Наконец подошел Болотников. Поздоровались. Взяли трех краснофлотцев, две опытных двустволки, два обреза, револьвер, патроны и двинулись на стрельбище. Оно располагалось в полукилометре, рядом с металлургическим блоком, перед склоном холма. По дороге Мещерский озадачил Болотникова изготовлением трех опытных образцов пушек, разработанных в научном секторе, назначив срок в тридцать дней. Плюс к тому изготовить 300 ручных гранат и 50 противопехотных мин. И все это за тридцать дней. В качестве компенсации разрешил, по согласованию со Звягинцевым, привлекать на производство моряков, свободных от вахты, с Марти, пока тот стоит в бухте. Второй грузовик распорядился переоборудовать в башенный броневик с максимом в башне и десантным отсеком.

На стрельбище повеселились от души. Расстреляли сотню патронов. Изготовленные по образцу охотничьей двустволки, висевшей на стене в каюте командира, ружья показали себя вполне прилично. Из двустволок все стабильно попадали в ростовую мишень со ста метров. Отдача была сильной, но терпимой. Тренированные краснофлотцы показали скорострельность 4 выстрела в минуту. Обрезы при стрельбе приходилось держать двумя руками. Тем не менее, с 20 метров все попадали в поясную мишень. Из револьвера – тоже. А большего на палубе корабля и не потребуется.

Нарком обороны принял ружье, револьвер и обрез на вооружение ВМФ республики и навесил на завод еще и выпуск полусотни обрезов и десяти ружей в трехнедельный срок. Мещерский хотел вооружить обрезами в качестве личного оружия всех краснофлотцев в экипажах парусников, и раздать на каждый парусник по паре ружей. Чтобы у испанцев не возникло никаких соблазнов. После испытаний нарком с директором завода отправили краснофлотцев с оружием в заводоуправление, а сами пошли в металлургический блок.

Начальник цеха профсоюзник Пикалов, бывший металлург, продемонстрировал действующую доменную печь, выдавшую уже несколько плавок чугуна из болотного железа. Производительность печи составила почти полтонны железа в день. Показал строящийся конвертер, который собирался пустить через две недели. На стройке работали испанцы. Сигнал тревоги в голове Мещерского загудел снова.

В построенном рядом корпусе действовал прокатный стан. Болванки для него отливали из трофейных пушек, расплавляемых во второй доменной печи. Дымили печи, гудели компрессоры и вентиляторы, ревел огонь в топках. Предсовнаркома был весьма впечатлен мощью индустрии Крыма. Рядом достраивались формовочный и литейный цеха. Склады сырья, печи и цеха уже были связаны между собой рельсовой линией, на которой стояли вагонетки.

Предсовнаркома от имени правительства республики выразил благодарность Болотникову и Потькалову, пообещав подкрепить ее чем-нибудь материальным. Потом задал им вопрос, поставивший обоих в тупик:

– А что вы будете делать с испанцами, которые строят конвертер, после окончания стройки?

– А почему с ними надо что-то делать? – Задал встречный вопрос Болотников.

– А потому, товарищи, что все, что вы тут делаете, для 16-го века гениальное технологическое открытие. И даже не одно. Поэтому, тех испанцев, кто все это видел, придется либо расстрелять, либо держать всю жизнь в рабстве, либо сделать нашими искренними и безоговорочными сторонниками. В общем, директива вам такая: всех испанцев, которые работали в заводских цехах, переписать, сформировать из них специальный отряд, отделить от остальных и направить на кирпичный завод. Там они ничего секретного не увидят. Рядом с кирпичным заводом построим еще одну промзону. При ней отдельный от остальных испанцев жилой лагерь. В эту промзону перенесем все несекретные производства: гончарное, столярное, швейное, обувное и прочие аналогичные, по мере их появления. Ягодину поручение насчет строительства промзоны и лагеря я дам. Там задействуем всех испанцев – ремесленников. Попрошу Вас Петр Ильич, подготовить типовой договор найма. Будут они у нас наемные работники. К ним присмотримся, и решим, кого в граждане, а кого в рабы.

Уже стемнело, когда Мещерский встретился в штабе с Ягодиным. Договорились завтра посмотреть западную и восточную артиллерийские позиции, а также дороги к южной и северной позициям. Николай Иосифович вкратце изложил наркому внудел итоги дня и поставил следующие задачи стройотрядам: построить промзону для несекретных производств и лагерь для испанцев при ней, обнести металлургическую и научную зоны частоколом и наладить их охрану, после завершения дороги к артиллерийским позициям начать строить дорогу по периметру острова. Проект дороги сделает штурманская БЧ. Сообщил, что собирается снова послать Марти корсарствовать, то есть, скоро будет новый приток пленных.

Поинтересовался, как у испанцев с дисциплиной. Ягодин ответил, что в каждом отряде сначала было по нескольку буйных. Пришлось навести дисциплину жесткими мерами. За неподчинение команде конвоя – расстрел из луков на месте. За попытку побега или нападения на конвой – повешение виновного плюс расстрел еще одного пленного из отряда по жребию. За невыполнение норм выработки – карцер на три дня на одной воде без освобождения от работ. В каждом отряде пришлось казнить двух – трех особо наглых, да в карцер определить с десяток, теперь во всех отрядах тишь да гладь. Работают на совесть.

Мещерский попросил наркома присмотреться к испанцам, имеющим ремесленные специальности, с тем, чтобы в новую промышленную зону не попали неадекватные, поскольку в дальнейшем им, вполне вероятно, придется давать гражданство. Поскольку работающие в промзоне будут получать оплату, туда следует отбирать только самых достойных. Самый сложный вопрос оставил напоследок.

– Марк Львович, хочу посоветоваться с тобой. В самое ближайшее время будем комплектовать экипажи еще для четырех кораблей. В перспективе будут еще корабли. Моих моряков на все не хватит. Помимо рядовых матросов, в экипажи придется набирать из испанцев и младший комсостав и даже средний. В экипаже наших будет максимум десяток: командир, штурман, артиллерист, радист, рулевой, сигнальщик и механики. Придется на ответственные должности набирать испанцев, поскольку кадры из индейцев мы подготовим еще не скоро. Вполне вероятно, корабли будут выполнять задания поодиночке. Дворяне могут подбить рядовых матросов на бунт и попытаться захватить корабль. Когда пошлем корабли в Европу, могут попытаться сбежать.

– У меня весь комсостав со всех кораблей собран в одном отряде. Всего 67 человек. Мы к ним уже присмотрелись. Можем подобрать адекватных, которые по найму будут служить честно. А какие специальности нужны?

– Штурмана, суперкарго, старпомы, боцмана, врачи, коки, рулевые, плотники. Ну и рядовых матросов человек по тридцать на крупные корабли.

– Все понял, кандидатуры подберем. Думаю, за перспективу гражданства они ухватятся. Если, конечно платить за службу будем хорошо.

– Тогда выясни, пожалуйста, сколько платили испанцы рядовым матросам, специалистам и офицерам, и заодно, сколько зарабатывали рабочие и подмастерья у ремесленников в Испании.

– Завтра же выясню.

Закончили разговор наркомы в командирской столовой за ужином. Даже приняли по сто грамм за удачу.

Совершенно уставшие, Председатель Совнаркома, нарком обороны и командир корабля, еле волоча ноги, отправились в свою каюту в жилом блоке к заждавшейся их всех супруге. Приготовившая прохладный морс и собственноручно набравшая в лесу свежих фруктов Аймуяль встретила их всех в венке из попутно собранных тропических цветов, ничуть не удивившись многолюдству. В семейной жизни триединый Николай Иосифович был счастлив, как никогда ранее в двадцатом веке.

Утром поднялись с Ягодиным по грунтовой дороге на вершину горы, образующей северный мыс Западной бухты. Высоких гостей встретил построившийся расчет пушки во главе с мамлеем Опанасенко, командовавшим снятой с корабля кормовой батареей главного калибра. С двухсотметровой высоты открывался превосходный обзор на бухту, поселок Ленинград и окрестную акваторию. Море было пустынным. На срезанной макушке горы посреди бетонной площадки уже стояло орудие главного калибра. Броневые щиты на каркасе отсутствовали. С площадки был устроен вход в бетонированный блиндаж с боекомплектом. В пятидесяти метрах ниже по склону построили жилой дом с бытовым блоком. Ягодин сообщил, что планируется подведение электрической и телефонной линий и установка прожектора, ратьера, а также телефонного аппарата. Нарком обороны позицию одобрил, приказав, однако, для защиты от дождей обшить каркас щита досками и сверху замаскировать пальмовыми ветвями, чтобы орудие издали походило на туземный домик.

Опанасенко заикнулся, что хорошо бы провести пробные стрельбы по щитам в море. Мещерский затею одобрил, распорядившись выделить четыре снаряда и катер для буксировки щитов.

Затем, пешим порядком пошли к восточному орудию. До него было три километра.

– Придется, все же, завести лошадей, и научиться на них ездить, такие концы пешком отматывать, слишком много времени требуется, – поделился с Ягодиным возникшей мыслью Предсовнаркома.

– А я умею, – ответил Ягодин. – Но, для этого острова, лучше велосипеды. Их кормить не надо. А на велосипедах мы до дальней северной позиции за пятнадцать минут доехали бы.

– Идея хорошая. Но в ближайшее время все производственные мощности будут заняты вооружениями, а велосипед – штука не простая. Но, в будущем, конечно, сделаем.

На господствующей над восточной бухтой позиции стотридцатки артиллеристы монтировали орудие. Блиндаж был уже готов. Испанцы достраивали жилой дом.

– Черт побери, и тут они слишком много видят, – показав рукой на испанцев, сказал Мещерский.

– Ну, вряд ли они что-нибудь поймут про конструкцию орудия, – ответил Ягодин. – Но, на всякий случай, этих тоже в отдельный лагерь у кирпичного завода определим. А оттуда у них будет два выхода: или в граждане, или в лагерь пожизненно. Мы ж не фашисты какие-нибудь, – пошутил нарком внудел. – А несогласным – стрела при попытке к бегству.

– Надеюсь, удастся этого избежать, – проявил гуманизм Предсовнаркома.

На северную и южную позицию наркомы не пошли, поскольку далеко и смотреть там пока нечего.

После обеда Мещерский встретился с наркомом внешней торговли Игнатьевым, инициатором будущей социалистической революции.

Тот рассказал, что в порядке подготовки к торговой экспедиции в Европу начал выяснять у испанцев цены на основные виды сырья в Европе, а также размеры заработков работников.

– Ну, насчет сырья – это пока не срочно. Сначала научники и производственники должны перечни своих потребностей представить, а потом уже нужно будет ценами интересоваться. Кроме того, я думаю, еще попиратствовать на линии Испания – Сан-Хуан. Там мы много всякого сырья и материалов прихватим. А вот начет оплаты – это интересно. Рассказывай!

– Если усреднить все полученные от испанцев данные, получается такая картина. Подсобный рабочий у ремесленника получает 2 – 3 реала в месяц. Подмастерье – от 5 до 8 реалов в месяц. Сколько зарабатывает сам ремесленник, они точно не знают, но предполагают, что чистая прибыль небольшой ремесленной мастерской – от 1 до 5 песо в месяц, или от 8 до 40 реалов. Вот как-то так.

– Отсюда следует, что наемным работникам, равным подмастерьям, мы должны платить 16 реалов, или два песо в месяц, или пол реала в день. Чтобы они с охотой работали на нас и не стремились сбежать.

– Точно так, а если их еще на туземках поженить, да жилье в долг дать, то они будут наши с потрохами.

– Развешиваем «морковки» дальше. Если наемник сдаст экзамены на гражданина без права голоса, его доход возрастет вдвое: до 1 реала в день, или 4 песо в месяц. Если он переходит в мастера – аналогично.

Далее. Если за особые заслуги перед республикой он становится полноправным гражданином, то за ту же работу он будет получать уже 2 реала в день! А если станет еще и мастером – то 4 реала в день.

Идем дальше. Наши люди, по сравнению с испанцами, уже сейчас все поголовно мастера и полноправные граждане. Следовательно, наши рядовые краснофлотцы в море и на производстве должны сейчас зарабатывать те же 4 реала в день или 15 песо в месяц.

Соответственно, младший комсостав должен зарабатывать от 17 до 24 песо, средний комсостав – от 25 до 32 песо. Ну а высшие начальники типа командиров БЧ и наркомов – 34 – 40 песо. За совмещение должностей и работу в выборных органах будем приплачивать, скажем, 20 процентов. Согласен, с таким раскладом?

– Если нашим так платить, то по сравнению с Европой, все наши люди будут, скажем прямо, богачами.

– Так и должно быть. За гражданство республики или даже за работу внаем местные драться должны. Тогда победим.

– А потянет республика такие зарплаты?

– А давай прикинем! В среднем на одного нашего кладем 20 песо в месяц. Нас примерно 4 сотни. Всего 8 тысяч песо в месяц. В песо 24 грамма серебра. То есть, в месяц на зарплату расходуем примерно 200 килограмм серебра. Или в год 2400 килограмм. А у нас его 32 тонны! Уже имеем почти на 15 лет вперед. И еще у испанцев экспроприируем. А потом и добычу наладим. Карта месторождений у нас уже есть!

Так что, социализм вводить можно и нужно!

Остаток дня адмирал посвятил совещанию с командирами боевых частей по переоборудованию трех новых кораблей. Совещание происходило на борту только что введенного в строй фрегата, которому решением Совета было присвоено имя «Ленин». На испытаниях с двумя двухсот сильными двигателями фрегат показал скорость 8 узлов, лучшую в эскадре, что было не удивительно, при его тяговооруженности в 0,8 лошадиных сил на тонну водоизмещения – лучшую в парусной эскадре. Вместо кормовой мачты у него стояла трехдюймовка, а ближе к баку – две высокие трубы. Набор дополнительного оборудования был стандартным – электрогенератор, внутреннее освещение, радиостанция, прожектор, ратьер, помпа. Все запитано от двадцатисильного парового двигателя. Капитаном Ленина Мещерский назначил артиллериста лейтенанта Мякишева. С трехдюймовой пушкой и восьмью узлами хода быть Ленину флагманом парусной эскадры. С чем Адмирал и поздравил лейтенанта.

Оба новых галеона решили переоборудовать по образцу фрегата. Вопрос был в артиллерии. Свободных пушек больше не было. Решили дождаться испытаний опытных образцов орудий, а по их результатам принимать решение. Если с опытными пушками возникнут проблемы, то снять сорокапятки с Авроры и Кирова, поскольку галеонам предстояло идти в Европу, и задерживать их отправление было нежелательно.

На двухсоттонную каравеллу Мещерский тоже решил поставить два двухсотсильных двигателя. Это даст ей лучшую в парусной эскадре тяговооруженность аж в 2 лошадиных силы на тонну водоизмещения, что позволит рассчитывать на максимальную скорость в 11 – 12 узлов. В эскадре появится быстроходное разведывательное судно, со скоростью, немыслимой в это время.

Генеральный секретарь в это время напряженно работал над теорией введения социализма в республике. Проштудировал труды И. В. Сталина по экономическим вопросам за 1929 – 1939 годы из полного собрания сочинений, имевшегося в библиотеке. Пришел к выводу, что изобретать «велосипед» не стоит, и решил принять Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР в полном объеме. Корректировку его применительно к новым условиям провести непосредственно в процессе применения. Тоже самое, по Кодексу законов о труде и по Кодексу об административных правонарушениях. Пришлось, посоветовавшись с Ягодиным, писать дополнение к кодексам, касающееся их применимости к гражданам без права голоса, подданным не гражданам, наемным работникам и посторонним республике лицам.

Основная идея дополнений: в случае серьезных нарушений, дополнительно к предусмотренным законами санкциям, статус человека, не являющегося гражданином, понижался на ступень. То есть гражданин без права голоса становился просто подданным, а подданный переходил в наемные работники. За преступления против граждан, совершенные неполноправными гражданами, назначаются наказания по высшему предусмотренному пределу.

Кроме того, любые преступления, совершенные по отношению к гражданам республики посторонними лицами, карались одинаково – по высшей мере. За убийство гражданина посторонним лицом предусматривалась коллективная ответственность: высшей мере подвергались все члены семьи преступника, а также все, кто имел возможность предотвратить преступление, но не сделал этого.

О пролетарском интернационализме, фундаментальнейшей основе коммунизма, о братстве всех угнетенных, о равенстве всех трудящихся перед законом он как-то забыл. Революционная целесообразность для настоящих большевиков превыше всего! Великая цель – Мировая коммунистическая республика – оправдывает любые средства её достижения.

Вечером этого же дня теоретические основы построения социализма в республике, разработанные Генеральным секретарем, были одобрены Политбюро.

С утра следующего дня созвали Верховный Совет, Круминьш доложил рекомендации Политбюро по строительству социализма в одной отдельно взятой республике. Верховный Совет утвердил Кодексы законов о труде, об административных правонарушениях и уголовно-процессуальный с дополнениями к ним. Утвердили Закон о гражданстве республики, сетку должностных окладов и тарифную сетку, разработанные Совнаркомом, а также типовой договор найма органами республики физического лица.

По ходатайству Круминьша утвердили Верховный суд в составе Председателя – особиста Замилацкого, и членов – конвойника сержанта Вепринцева и краснофлотца Тараторкина, заочно обучавшихся в 20-м веке в Ленинградском юридическом институте.

После обеда пришла очередь Совнаркома заседать.

В качестве временного платежного средства утвердили испанские серебряные реалы и песо. Поручили наркомату промышленности начать чеканку этих монет. Также решили чеканить золотой эскудо номиналом в два песо для хранения в госрезерве и мелкую медную монету – копейку номиналом в одну сотую реала для расчетов с туземцами.

Без долгих обсуждений утвердили нормы бесплатного предоставления жилой площади гражданам, нормативы оплаты гражданами стандартного минимума питания в столовой, стандартного обмундирования и коммунальных услуг. Постановили, что граждане имеют право закупать за счет своих доходов в магазинах наркомторга, а также у местного населения, любые продукты, товары и услуги.

Наркомам поручили разъяснить суть нововведений всему подведомственному персоналу. Такую же работу признали необходимым провести по комсомольской и партийной линиям.