Текст книги "Плетущий небылицы"

Дирижабль с ярко-оранжевыми буквами на гон– доле, которые с трудом читались – что-то типа «Альматрос», «Альбатрос» или, на худой конец, «Альбинос», – возвышался над поляной и лесом, как последний оплот нерушимости мира. И все, кто когда-либо видел этот чудовищный сплав техники и сумасшествия (попросту говоря – мысли), считали, что оно (он, она) носит гордое имя птицы «Альбатрос». Дирижабль носовой частью оболочки был прикреплён к мачте, а к гондоле был приставлен трап, у которого стоял капитан и с невозмутимостью айсберга взирал на происходящее, попыхивая папиросой. А когда разношёрстная компания провожающих подошла к трапу, капитан, не вытаскивая папиросы, процедил с мрачностью предстоящего шторма:

− Забронировано только два места, остальным нужно ждать следующего рейса.

− Так улетают только двое, − заискивая и хихикая, проговорил нанимала.

− Остальные провожающие, − хмуро подтвердил ротан.

− Тогда хватит рассусоливать, я уже на полминуты задержал отлёт, грузитесь.

Хор пожеланий и прощальных напутствий усилился до легкого рокота проходящего поезда (если его можно назвать легким). Ротан и скрыга выбрались из толпы и поднялись по трапу. За ними шествовал Мистраль, и как только они нырнули в дирижабль, он тут же захлопнул небольшую дверь, покрутил какой-то винт и уже дружелюбно сказал, указывая на пустующий пассажирский салон:

− Выбирайте любое место, наш «Альбинос» приветствует любых пассажиров в своём ненасытном брюхе.

− Так вы же сказали, что осталось только два места! − удивился ротан.

− Если забронировано два, то значит, имеется в наличии два, тут вам международная магистраль, поэтому строгость, дисциплина и никаких путаниц.

− Странно, − протянул ротан, − а я думал, что ваш летательный аппарат зовут «Альбатрос».

− Ещё чего! − фыркнул капитан.

− Ну не знаю, гордая птица и тому подобное…

− Не люблю птиц, они гадють на казённую обшивку, а здесь нужен порядок и споры неуместны.

− В самом деле, − быстро согласился Тяй, затем снял котомку и понёс её на вытянутых руках, выбирая удобное место.

Ротан повертел головой и, увидев, что передняя часть салона застеклена и перед ним открывается великолепная картина, сказал, что будет сидеть в первом ряду, чего желает и Тяю. Скрыга молча с ним согласился, развернулся и прошествовал к застеклённой части салона, где они разместились в удобных кожаных креслах. Грейт поднялся на вторую палубу, там размешался капитанский мостик. После несколько необычных звуков – скрипа, шуршания падающих тросов, неразборчивого говора наверху, глухих хлопков – они первоначально почувствовали ровную дрожь салона, затем заработали двигатели, а после услышали лёгкий свист запушенных винтов. Дирижабль медленно стал подниматься. Ротан и скрыга зачарованно смотрели на удаляющуюся землю, на пёструю толпу провожающих, на плывущий лес, изгибы реки, на домики, уменьшающиеся на глазах. Дух захватывало от такого зрелища.

Вскоре они попали в плотную пелену облаков, и Тяй только тогда смог немного расслабиться и перевести дух. Он откинулся на спинку кресла и принялся осматривать салон дирижабля. Он заметил потёртости на лакированных поручнях, кожа кресел в некоторых местах полопалась, но была подшита заботливой рукой, плафоны осветителей были мутными. Несмотря на эти мелочи, вокруг них была идеальная чистота и порядок.

Через несколько минут после взлёта к ним в салон спустился мехлин, он весело посмотрел на пассажиров и представился:

− Меня зовут Зира, я старший помощник, а также стюард, штурман и кассир в одном лице. Всё, что вам будет нужно, я обеспечу в разумных пределах. На нашем толстяке, − он любовно похлопал обшивку салона, − есть практически всё, чтобы безбедно пробыть в автономке с месячишко.

− А зачем так много? − удивился ротан. − Нам было сказано, что мы долетим за неделю.

− Любая неделя может превратиться в месяц: вот попадём в какой-нибудь циклон и будем с ним бродить, пока не выберемся.

− Обрадовал, − угрюмо проронил Пупырь.

− А мне здесь нравится, − сказал Тяй и, блаженно улыбаясь, добавил: − Я готов месяц пробыть на борту замечательного толстяка.

− Свой человек! − расплылся от удовольствия Зира. − Вы не бойтесь, с нашим кэпом мы враз пройдём любые преграды. Он не любит опаздывать.

− А сколько вас на дирижабле?

− Трое: я, кэп Мистраль и кошка Блошка. Кстати, вы её не видели – наверное, опять пошла холодильник проверять. Представляете, в прошлый рейс я не заметил и случайно закрыл её в сосисочном отделении морозильника. Через пару часов мы её вытащили, к хвосту примёрзла связка сарделек, а последняя сосиска, которую она доедала, так и застряла у неё в глотке.

− Какой ужас! − поёжился ротан. −Что вы потом сделали?

− Ничего, в микроволновке всё растаяло, − весело пожал плечами мехлин, − сардельки с сосисками зажарили на гриле.

− А кошка?

− Что кошка? Жарить на гриле мы её не стали.

− Она погибла?

− Кто? Наша Блоха? Ха-ха, она день лежала, переваривала сосиски, а потом снова как новенькая просила добавки. Да, я пошёл в холодильную, могу принести вам вкусные напитки. У нас есть лимонад, три морса − клюквенный, брусничный, тыквенный, − соков целый букет, пива три сорта, вина четырнадцать сортов и старый виски − только для капитана.

− Эх, мне бы кружечку «Тёмного Джонни», пенистого, как прибой, − облизываясь, сказал ротан.

− Такой бурды не держим, могу предложить тёмного пива «Скарлетт».

− Погляди на них… − обиженно начал Пупырь, но быстро смирился. − Тащи, чего уж там.

− Я тоже попробую, − согласился Тяй.

Мехлин ушёл в конец салона, где скрылся за плюшевыми шторками. Скрыга блаженно вытянул ноги и принялся рассматривать облака: видимо, дирижабль набрал высоту и теперь они летели над ними. Кое-где открывались просветы, словно окна в чарующий новый мир. Под ними величественно лежали поля, темнели хвойные леса, забрызганные яркими пятнами желтеющей листвы тополей и берёз. Дороги пронизывали тонкими паутинками желто-зелёную массу леса, перекидывались через реки, петляли среди холмов. Мелкие озёра рассыпались словно бисер, а крупные лежали большими лужами, на краю которых изредка различались мелкие коробчонки домиков.

− Пожалте ваше пиво. − От голоса мехлина скрыга вздрогнул, задремавший ротан также вскинулся и мутным взглядом невыспавшегося носорога посмотрел на Зиру. А тот так радостно улыбался, так искренне радовался им, что у Тяя где-то внутри зазвучала музыка. Последнее время он редко испытывал такое блаженство, но сейчас…

− Хм, вполне приличное, − произнёс Пупырь, погружая свои губы в плотную пену, обхватив кружку двумя руками.

− Обрати внимание на цвет, − обрадовался мехлин, − видишь, оно слегка отдаёт солнцем, это всё от хмеля, который вырастили на холмах Пеналепа, самого хмельного места в мире.

Тяй осторожно взял кружку, подержал в руках холодную ручку, потрогал запотевший бок и лишь после этого потянулся к пиву.

− Хорошо, хорошо, − неожиданно заторопился Зира, − я не буду вам мешать, однако не забывайте, что через час у нас лёгкий обед в кают-компании. Так сказать, маленький банкет в честь новоприбывших гостей. Капитан приглашает, вход в центре салона, за алыми шторами, не заблудитесь. − Он лихо развернулся и, поднимаясь по лестнице, ведущей на капитанский мостик, прокричал: − Кэп, ваш виски!

− Славный малый, − улыбнулся скрыга, − и путешествие обещает быть забавным и приятным.

− Пока всё хорошо складывается, но что будет потом? − разглядывая пиво, с сомнением проговорил ротан.

− А ты не загадывай, лучше наслаждайся моментом, может, в самом деле другого такого не будет, − засмеялся Тяй.

− Зря веселишься, − поёжился Пупырь, но потом вдруг тоже засмеялся, − но пока всё отлично, будет что вспомнить.

Они замолчали, и скрыга погрузился в какую– то необычную дремоту. Он будто не спал и видел всё вокруг, слышал и даже ощущал запахи, но это было явно не в салоне летящего дирижабля. Ему казалось, что поля, как ковры, поднял беззвучный ветер, деревья выскочили из земли и закрутились среди кресел. Он слышал лёгкий шелест травы, чувствовал её простой запах, ему даже показалось, что мимо пролетел лохматый труженик шмель, но его жужжание было похоже на звук моторов дирижабля. И тут он увидел, как ротан летает среди плавающих полей, как он размахивает руками, которые погружены в шерстистые крылья неизвестной конструкции. Он был таким счастливым, таким весёлым и беззаботным, что скрыга даже удивился − ведь надо же, таким он никогда не видел своего друга. С этой мыслью Тяй окончательно уснул.

Разбудил его ротан:

− Пора вставать, нас зовут в кают-компанию.

− Какую кают-компанию? − недоумевал скрыга, но реальность быстро стала восстанавливаться под ехидным взглядом Пупыря. Тяй вспомнил, что они уже не у себя в Нижней Балке, а неведомо куда летят на удивительной небесной машине, дирижабле по имени «Альбинос».

Тяй с трудом поднялся, ноги не хотели его слушаться – видимо, он долго проспал в одном положении. Да и голова как-то не очень соображала, казалось, что все уголки в его сознании завешены плюшевыми шторками, как в салоне дирижабля. Внутри пахло техническим мылом и ноющей тоской? Странно, может, это всё от высоты или… от пива. Они прошли на второй этаж по тесной алюминиевой лестнице, скрипучей и блескучей, где, опять-таки за плюшевыми шторками, открылся просторный зал кают-компании. В центре стоял большой овальный стол, вокруг выстроились строгие стулья. В дальней от них части каюты стояло несколько уютных столиков и кресел. По стенам были развешаны картины, изображавшие битвы с мифическими животными (главным героем, естественно, был дирижабль «Альбинос»), редкие сувениры – капитан любит называть их трофеями – чередовались с корабельной оснасткой наземных посудин, как то: колокол (он же рында), шпангоуты, обрывки верёвок, блоки, компа́с (не забудьте правильно поставить ударение). В целом в кают-компании было приятно и для новичков очень даже забавно.

В каюту вбежал загадочно улыбающийся мехлин, он подскочил к колоколу и ударил несколько раз. Из-за дверей капитанского мостика раздался глубокий баритон Мистраля:

− Зира, склянки пробили на ужин, пора подавать.

− Так точно, кэп, − Зира встал по стойке смирно и отдал честь, − уже подаю, – и тут же скрылся за очередной шторкой, а через мгновение появился с громадным подносом. Хитро подмигивая пассажирам (то есть скрыге и ротану), Зира быстро расставил тарелки с едой, раскидал ложки, вилки, ножи и вновь скрылся за таинственной дверью. Не успели наши друзья разглядеть блюда, как мехлин вновь появился с еще большим подносом. Однако в этот раз он не стал расставлять тарелки, а лишь поставил рядом с каждым по бокалу и налил зеленоватую жидкость из стеклянного кувшина.

− Это апперитивчик, − мехлин причмокнул губами, − можете пить, кэп всё равно будет прикладываться только к своему напитку. − Затем развернулся и, не снимая полотенца с руки, прокричал в сторону капитанских дверей: − Кэп, всё готово, можете входить.

Неожиданно шторки раздвинулись и степенно по красной дорожке прошествовала… кошка. Ротан не успел описать своё отношение к происходящему, как шторки вновь взмахнули своими краями и в салоне появился капитан Мистраль собственной персоной. Он строго осмотрел сервировку стола, неопределённо хмыкнул, мимолётом глянул на выправку мехлина, затем подошёл к своему стулу, где уже сидела Блошка, наклонился над ней и жёстко спросил:

− Не соизволит ли любезная барышня занять место согласно судовому предписанию?

− Так точно, − пропищал мехлин, и скрыга вздрогнул – ему показалось, что именно кошка ему ответила.

− Тогда позвольте, − Мистраль взял кошку и аккуратно перенёс на соседний стул.

− Больно надо, − низким хриплым голосом сказала кошка. На этот раз ни у кого не возникло сомнений в том, что именно Блоха говорила. Усаживаясь, она добавила, обращаясь к мехлину:

− Мог бы не передразнивать, сама знаю.

− Если знаешь, то почему не следуешь правилам «Альбиноса».

− А кто их выдумал? − спросила она и поставила лапы на стол.

− Они созданы поколениями капитанов! − величественно заявил Мистраль. – И окроплены не одной пинтой крови с ромом!

− Вот именно! – с готовностью подхватил мехлин.

− Довольно морить наших уважаемых гостей, можно сказать пассажиров, пустой болтовнёй вздорной кошки. Приступим к трапезе. А прежде позвольте поднять этот скромный бокал за ваше здоровье, дорогие пассажиры. Надеюсь, вам понравится на нашем судне, − грейт поднял бокал над головой.

− Ура! − крикнул мехлин, но как-то тихо, хотя и торжественно.

− Весьма, − невозмутимо сказал капитан, также невозмутимо опрокинул толстобрюхий бокал, потом вздохнул и придвинул к себе тарелку с ухой.

Разговор как-то не клеился, возможно, виной тому замечательная кухня (хотя как она может быть виновата?) или неразговорчивость капитана. На любые вопросы он отвечал односложно, но, прежде чем произнести очередное «угу», «ага», «отсвистать всех» или «рад», пыхтел, водил языком за щекой, при этом косил глазом куда-то внутрь себя (возможно, искал кариес), потом вздыхал и выдавал что-нибудь короткое, но содержательное. В целом ужин удался. После чая с рассыпчатым бисквитом ротан и скрыга, отяжелённые пищей, спустились к себе в пассажирский салон. Мехлин тут же появился и расправил им кресла так, что они разложились в две удобные кровати.

− Вот это смак! − потрясённо проговорил ротан, укладываясь в кровать и закрываясь большим лёгким, но очень тёплым пуховым одеялом. Прикрыв глаза, он спросил скрыгу: − Тяй, ты не знаешь, может, мы умерли и находимся в раю?

− Точно ответить не могу, − сказал скрыга.

− Ничего подобного, − прозвучал хриплый голос кошки, − в раю на каждом углу висят сосиски и реки наполнены парным молоком, а в озёрах из сливок плескаются жареные караси.

− Откуда знаешь? − удивился ротан.

− Сама видела.

− Это когда же?

− В морозильнике, когда засыпаешь, не то ещё увидишь.

− А, понятно.

− Ничего тебе не понятно, − сказала кошка, после этого прыгнула на кровать к ротану и добавила: − Мог бы подвинуться, ишь распластался как черепаха на помоле.

− Каком помоле? − изумился Пупырь, невольно отодвигаясь на край кровати.

− На морском.

− Тогда на моле.

− «Моле» пишется через букву «р», − сворачиваясь в клубок, проговорила кошка.

− Вот как с ней спорить? − обречённо спросил ротан, завернулся в одеяло и засопел.

Скрыга долго не мог уснуть. Он наслаждался уютом, покоем, слушал ровный гул двигателей и потихоньку заснул. В этот раз он не успел досмотреть свой сон, как проснулся от неожиданного грохота. Скрыга сел, огляделся, вроде всё было неизменным, в салоне слабо горели светильники, ротан и кошка спали, но что-то же прогремело? И тут он увидел, что плюшевые шторки раскачиваются, дирижабль мотало. Он почти не слышал звука моторов, за окном гудело, шумело и дождь бил по обшивке. Так вот в чём дело − они попали в дождь. Тут же сверкнула молния, и сразу же так громыхнуло, что задрожал слабый свет. Скрыге показалось, что весь мир вокруг потяжелел и основательность корабля была мнимой. Весь дирижабль наполнился отчаянными звуками старого корабля, скрипом, скрежетом и дрожью стенок, а периодическое чихание двигателей звучало как просьба о помощи. Тяю стало страшно, и он, как в детстве, накрылся с головой одеялом. Неожиданно с хлопком открылось окно, и в пассажирский салон хлынул холодный воздух с беспорядочными брызгами дождя. Тяй уже собирался встать, как в окно влетела лохматая грязная тряпка и тяжёлым комком рухнула среди кресел. Скрыга вскочил, поёжился и подбежал к открытому окну, его окатило водой, а когда он взялся за фрамугу, полыхнула молния. Резкий гром ударил по барабанным перепонкам, и Тяй на какое– то время потерял слух. Он никак не мог совладать с защёлкой и, видимо, так и простоял бы всю ночь, удерживая окно, если бы не подоспевший мехлин. Тот быстро дёрнул на себя замок, после чего сильно ударил по окну, оно тут же закрылось. В салоне стало тихо, струи дождя беспощадно били в дирижабль, и его раскачивало как корабль в шторм. Неожиданно дождь прекратился и ветер сник, но тут же снова ударила молния и двигатели резко остановились. Тишина наполнила всё вокруг и иллюминаторы стали наполняться зеленоватым светом. Тяй невольно прислонился к стеклу и увидел, что все конструкции дирижабля светятся. Неровный зеленовато-синий свет мерцал на тросах, отсвечивал на крепёжных болтах и мерцающей волной окатывал корпус одного из двигателей. Тяй не мог отвести взгляда от такой фантастической картины.

− Огни танцующего Вальмана, − слова мехлина прозвучали так резко, что скрыга вздрогнул. − Кое-кто его считает святым, а по мне, обычный пьяница, разливший священный напиток-патоку, вот она и налипает на корабли, особенно после молний. Теперь установится хорошая погода.

− А что с двигателями, они сломались? − обеспокоено спросил скрыга.

− Наверное, грозой пробило обмотку, но ничего, пока поболтаемся на ветру, а там и починим, не впервой.

− А капитан знает о поломке?

− Вот ещё, он, как только началась гроза, пошёл спать, всё по расписанию, его никакие передряги не свернут от графика. Да и в самом деле, ничего необычного не стряслось, − пожал плечами Зира. − Ложитесь и вы, завтра по светлому разберёмся.

Скрыга устало опустился в ближайшее кресло и, повернувшись в сторону ротана, к своему удивлению, увидел, что тот так и спит с кошкой.

− Вот надо же, − только и смог он прошептать. Потом поднялся и поплёлся к своей кровати, но не успел он к ней подойти, как почувствовал, что кто-то смотрит на него. Тяй никогда не мог объяснить, почему он чувствовал чужой взгляд. Когда на него кто-то пристально смотрел, он всегда ощущал неловкость, будто его уличили в чём-то неприличном. Вот и сейчас было такое ощущение, что он стащил в булочной старый засохший кекс и стоит в недоумении, зачем ему этот сладкий сухарь, не говоря уже о скверном поступке, совершённом им, но не по своей воле. Скрыга поёжился, посмотрел по сторонам, но так ничего и не заметил. Он уже собрался идти дальше, как увидел развязанный шнурок на своём ботинке, наклонился, чтобы завязать его, и буквально упёрся взглядом в два испуганных глаза, блестящих под креслом. Тяй медленно поднялся, немного постоял и вновь опустился на корточки, теперь глаза не только блестели, но ещё и судорожно бегали из стороны в сторону. Под взглядом Тяя они остановились, и хриплый голос спросил его:

− Воды не найдётся?

− Сейчас, − поспешил Тяй и облизнул пересохшие губы, он тоже неожиданно захотел пить. − Минутку подождите – кажется, в шкафу есть минеральная вода.

− Пойдёт, − согласились два глаза, − но только быстро, а то пересохну и буду как прошлогодний пряник без начинки.

− Не торопитесь, сидите спокойно, − зачем-то сказал скрыга, поднялся и как сомнамбула побрёл за минеральной водой. Он подошёл к шкафу, с трудом открыл его створки и долго копался, пока не увидел пластиковые бутылки. Найти стакан ему не удалось, и он решил отнести бутылку с водой. Подойдя к креслу и заглянув под него, Тяй не увидел глаза незнакомца и уже подумал, что молния наслала на него всякие видения, как услышал хриплый голос, но уже из-под другого кресла: − Я не там, ты что, своей памятью не владеешь?

− А? − завертел головой скрыга.

− Смотри налево и вниз, − строго приказал голос.

Скрыга ещё немного повертелся под шипящие замечания неизвестных глаз и наконец вновь их увидел. Он подошёл к креслу и сунул под него бутылку с водой.

− А что, стакана не было?

− Знаете, милейший, − внезапно вскипел Тяй, − я вам не стюард и не намерен обслуживать наглецов.

− Это хорошо, что не стюард, − заметил хриплый голос. − Кстати, вы его не видели?

− Кого?

− Стюарда.

− Видел, но он ушёл и будет только утром. Позвать?

− Ни в коем случае, − испуганно засуетился голос, и его хрипота испарилась как прошлогодний снег.

− Если не хотите, чтобы я его позвал, то, по крайней мере, могли бы показаться, а то как-то слишком занятно разговаривать с призраками, рождёнными молниями.

− Я не призрак, − сказал голос, потом закряхтел, и из-под кресла вылез грязный попугай с обгоревшим хвостом. Он поднялся, взял бутылку и вылил в тарелку, после чего опустил клюв в воду. Тяй невольно посмотрел на спящего ротана, но тот даже бровью не повёл, настолько был поглощён просмотром очередной серии снов. А попугай оторвался от воды и, пытаясь изобразить изысканные манеры, поклонился Тяю. Затем дёрнул головой, словно стряхивая остатки сна, вежливо, но с достоинством произнёс: − Я тебе премного благодарен, о достойный из самаритян, ты не дал погибнуть путнику в безводной пустыне.

− Я бы не сказал, что она такая уж безводная. Только что прошёл сильнейший ливень, полдирижабля водой залило.

− Это не вода, а светопреставление. Знаете, мне так засветило молнией, что даже под потоком воды загорелся мой чудесный хвост. А вы даже не можете себе представить, что мой хвост – это достояние королевства.

− Неужели?! И какое же королевство осталось без столь ценного хвоста?

− Зря смеётесь. Когда узнаете о ценности моих перьев, особенно хвостовых, будете гордиться и рассказывать всем, какую услугу я вам оказал, приняв из ваших рук воду.

− Вот это поворот! − изумился Тяй и сел в кресло. − А можно поподробнее с этого места, вдруг я забуду.

− Пожалуйста, − невозмутимо пожал плечами попугай, − но прежде позвольте представиться. Попугай Джухли-Мухли Четырнадцатый, Пурпурный, царских кровей поставщик нежных пёрышек к опахалам, − он склонил голову и слегка скосил глаз на Тяя, оценивая произведённое на него впечатление, но, заметив, что скрыга невозмутимо восседает в кресле, вскинулся и с возмущением спросил: − Вы что, не слышали моё известное в широких кругах имя?! Вам не приходилось бывать при королевских и султанских дворах?

− Нет, − мрачно сказал скрыга. Этот пернатый начинал действовать ему на нервы.

− Ну и зря, − смирился попугай, − хотя знаете, может, даже и хорошо, что вы не придворный. Они такие зануды. Я столько наслушался всяких наставлений, что в мои годы – а хочу вам сказать, что прожил не меньше ста лет – я решил покинуть двор и отправиться в путешествие по странам и весям. Вы мне понравились с первого взгляда, поэтому не сочтите за грубость: а как вас зовут и куда вы следуете?

− Я скрыга по имени Тяй из Королевства пустых банок, округ Нижняя Балка.

− Очень рад знакомству.

− А следуем мы на Суханатру принимать стаю бабочек данай, нам нужно их препроводить через океан в далёкую страну Ахруку.

− Удивительно! − воскликнул попугай. − А можно мне присоединиться к вашей компании?

− Я, конечно, не против, но не знаю, как отнесётся к этой затее мой друг ротан.

− Это который спит в обнимку с кошкой?

− В некотором роде да.

− Почему в некотором? Вы сомневаетесь, что он друг?

− Нет, я не уверен, что он спит в обнимку с кошкой, она ведь примостилась у него в ногах.

− Ах да, но это мелочи. Вы думаете, он не согласится с вашим предложением принять меня в компанию?

− С моим предложением?

− Естественно, ведь вы же расскажете про меня восхитительную историю и предложите ему взять меня с собой. Если я ошибся, поправьте меня.

− Я совсем запутался. Хорошо, пусть будет по– вашему, надо ложиться спать, я скоро свалюсь.

− Разделяю ваше мнение. Да, а как называется сей летательный аппарат и кто его капитан?

− Это дирижабль «Альбинос», выполняющий международный рейс. Капитан – грейт Мистраль, стюард мехлин Зира и кошка Блошка.

− О боги, неужели это тот самый капитан, который терпеть не может присутствия птиц?

− Вероятно, это он, так как давеча капитан как-то резко высказался по поводу альбатроса.

− Тогда точно он! Я пропал. Надеюсь, до ближайшей посадки вы не выдадите меня.

− Почему вы так боитесь, ведь вы потерпели крушение? Неужели капитан настолько бессердечен, что позволит вам погибнуть в пучине непогоды.

− Элементарно! − с возмущением заключил Джухли-Мухли. − Он заявит мне, что как я тут появился, так и должен покинуть корабль, а у меня сил осталось только допить минералку.

− Не думаю, он настоящий капитан.

− Вот именно, что настоящий! Капитаны дирижаблей считают, что птицы на их кораблях плохая примета. Поэтому стараются их не брать или освобождаются при удобном случае. А такие случаи обязательно возникнут, причём сразу, как только откроется окно, а оно обязательно откроется, поверьте мне.

− Не может быть!

− Может! С этого «Альбиноса» меня самым мерзким образом уже трижды выкидывали из форточки.

− Вот это да! − почесал в затылке скрыга. − Хорошо, постараемся скрыть ваше присутствие.

− Отлично! Я всегда верил в тебя как в настоящего друга. Мы ведь можем перейти на ты? − насупился попугай.

− Конечно, можем, но…

− Великолепно, пора спать. Вы к себе в кроватку, а я по старинке под креслом расположусь. И можете не беспокоиться, я не требователен, сухой тёплый пол, пусть и без подстилки, для меня что для вас перина.

− Кто бы сомневался, − вздохнул сркыга и пошёл к своей кровати.

− Спокойной ночи! − торжественно произнёс попугай.

− Спокойной, − согласился Тяй и лёг в постель. Он подумал, что такой поток событий напрочь отбил ему сон. Сегодня, нет, наверное, уже вчера, он был ещё у себя дома, в скромной хибарке среди кривых ив, но в какие-то неполные сутки произошло столько, что вряд ли смогло бы уместиться в жизни обычного скрыги, скромного труженика, домоседа и примерного семьянина. Впрочем, последние характеристики явно не относились к Тяю. Хотя его тянуло к очагу, к тихому потрескиванию дров в камине, к возне ребятишек, но теперь даже эти мечты не приходили к нему, он оттолкнулся от обычного, перевернул страницу жизни, теперь не знает, что его ждёт в будущем. И, как ни странно, скрыга не хотел знать об этом. Он пытался посмотреть со стороны на летящий в ночи небесный аппарат под славным именем «Альбинос», представить себе, как проносятся под ним поля, леса, горные массивы, бредущие стада неутомимых слонов, тихие воды рек со спящими крокодилами, жаркие саванны с жующими антилопами, и у него захватывало дух. Невероятная встреча с попугаем представлялась как первый контакт с ночным инопланетным существом иных цивилизаций. От последнего обстоятельства у скрыги в груди потеплело: видимо, предстоящая слава разливалась тёплым молоком по телу, и он тихо погрузился в сон. Проснулся скрыга от дикого пронзительного визга кошки Блошки. Она прыгала по спинкам кресел и мерзко кричала:

− Заяц на борту! Проникновение воров в морозильник! Спасайте сосиски и ветчину от излишнего употребления! Сушите вёсла и портянки, высаживаемся на берег!

Скрыга вскочил, увидел остолбеневшего ротана и мехлина. Последний держал в руках швабру, словно древневековый рыцарь копьё. На крики и визг кошки в пассажирский салон внёс своё капитанское тело Мистраль. Он хмуро оглядел участников событий и угрюмо спросил:

− Зачем столько воплей и пыли? Двигатели мы уже почти починили, осталось за малым – запустить их. Не стоит паниковать, у нас такой запас прочности, что мы можем непрерывно купаться в молниях и ливнях.

− Какие ливни?! − вновь завизжала кошка. − Посмотрите под кресло, к нам пожаловал очередной безбилетный проныра.

− Где? Под каким креслом? − засуетился мехлин, размахивая шваброй, а капитан ещё больше нахмурился и достал папиросы из кармана кителя.

− Вот под этим! − Блоха торжественно уселась на спинку кресла. − Мне кажется, он уже побывал в холодильнике, приложился к неприкасаемому запасу мяса и рыбы, выпил остатки молока и сливок.

− Ничего подобного! − возмутился попугай Джухли-Мухли, высовываясь из-за ножки кресла. − Я не ем мясного, не пью молочного, и с какой стати мне тащиться в ваш морозильник, забодай его коза!

− Так тут ещё и коза есть?! − изумился мехлин, испуганно озираясь по сторонам.

− Какая коза? − попугай, поняв, что ему не избежать трудного разговора, вылез на свет. − Если у вас есть ещё и это травоядное создание, то я тут ни при чём!

− О, старый знакомый! − прищурился капитан (как потом понял скрыга, этот капитанский прищур ничего хорошего не предвещал) и нервно закурил.

− Капитан, только умоляю, без оперативных вмешательств, я не по своей воле влетел на ваш чудесненький корабль. Молнией надуло.

− Как надуло, так и сдуло! Старший помощник Зира!

− Я здесь, вашество капитанское!

− За борт псису, и смотрите, чтобы она не нагадила по пути.

− Есть! − мехлин направил швабру на попугая.

− Попрошу без грубостей! − важно ответил Джухли-Мухли, встряхнув хвостом. − Мы, то есть я, никогда не позволял себе птичьих вольностей, так что ваши грязные намёки оставьте при себе.

− Он мне ещё и грубит! − капитан с глубокомысленным видом вытащил потухшую папиросу изо рта и указал ею на брюхо попугая.

− Что вы себе позволяете?! − закричал от неожиданности попугай. − Прекратить безобразия! Брандсбойтеры на верхнюю палубу, пожар в машинном отделении! Всех переплавить на алюминиевые миски!

Мехлин стушевался и оторопело попятился. Кошка бросилась под кресло, а капитан, посмотрев себе за плечо, строго спросил:

− Какой пожар? Всё промокло до последней нитки, захочешь – не загорится.

− Это я так, для острастки слишком ретивых, − поёжился Джухли-Мухли.

− Тогда ладно, − смирился капитан, − за борт будешь прыгать через дверь или, как обычно, форточкой транспортируешься?

− Постойте, капитан! − возмутился скрыга. − Я свидетель. Когда ударила молния и сильный ветер открыл окно…

− Иллюминатор, − поправил его Мистраль.

− Открыл иллюминатор, − продолжил Тяй, − в него влетел несчастный птиц, он же попугай голубых кровей Джухли-Мухли.

− Поставщик нежных пёрышек для высокопоставленных особ, − спешно добавил попугай, гордо взъерошившись.

− Вот именно. Можно сказать, что наш попугай…

− Так он ваш? − с напором спросил капитан, и теперь конец его потухшей папиросы был направлен в сторону скрыги.

− Нет, это так, к слову пришлось. Вы меня перебили, капитан. О чём это я? А, да! Так вот, он потерпел крушение.

− К чему вы гнёте, пассажир экономкласса?! − взъярился Мистраль и сильно затянулся.

− А к тому, что нельзя оставлять потерпевших крушение на произвол судьбы! Так прописано во всех мировых правилах судовождения на воздушных и водных морях.

− Знаток нашёлся! − Капитан от дыма закашлял.

− А разве не так?! − поддержал своего друга ротан. − Порядок прежде всего, вы же не раз нам об этом говорили.

− Говорил, поэтому требую изъять псису за борт, они гадють на голову!

− Капитан, если у вас был несчастный случай в жизни…

− И не один раз, − поддакнул мехлин, но Мистраль на него так посмотрел, что Зира неопределённо почесал спину концом швабры в предвкушении взбучки.

− В любом случае, − скрыга напирал на капитана, почувствовав, что тот уже дал слабину, − вы не вправе оставлять на произвол судьбы любого нуждающегося после крушения.