Текст книги "Пригоршни из туесков памяти. Часть вторая"

Много раз мне посчастливилось наблюдать бури восторгов, эмоций, криков души и простое спокойное восхищение Байкалом десятков и десятков его гостей – наших родственников, коллег, товарищей и друзей.

Помню, как мы купались в Байкале с известным американским певцом Дин Ридом. Я предложил ему вместе со мной проплыть символически несколько метров, а он, опережая меня, поплыл дальше. И мне пришлось всяческими знаками и словами возвращать его обратно к берегу. Так его увлёк Байкал…

А с каким нескрываемым восторгом, плывя на катере «Багульник» по Байкалу, мы пели песню «Славное море, священный Байкал» с нашим другом из Австрии Рейнхольдом Вессели. Он об этом мгновении мечтал со своего послевоенного детства, когда в школе его учил русскому языку и этой песне учитель, отбывавший плен в районе озера Байкал на строительстве какого-то завода. Именно здесь, по-видимому, он выучил эту песню и русский язык. А Рейнхольд Вессели даже ноты и текст с тех времён сохранил. И вот совсем недавно его заветная мечта побывать и спеть эту песню на самом Байкале сбылась! И теперь он приезжает сюда ежегодно с друзьями и коллегами и помогает лучше обустроить побережье Байкала и сохранить его для будущих поколений жителей Земли.

С восхищением смотрели на Байкал и наши гости – лётчики-космонавты, когда мы привозили их в Листвянку. Казалось бы им, так много повидавшим и видевших Байкал не один раз из космоса «всё приелось», но нет! Всех трогает и не оставляет равнодушным Байкал!

Но особо всех поражает то, когда предлагаешь гостям вместе с собой зачерпнуть и выпить по стакану воды прямо из Байкала. Вначале возникают небольшое недоумение, недоверие и даже смятение, а затем, уже после нескольких глотков чистейшей байкальской воды – восторг и изумление!

И таких радостных мгновений Байкал дарит нам бесчисленное множество. Хочется сказать нашему священному озеру-морю в очередной раз «спасибо» и пожелать ему и нам всем новых счастливых минут, часов, дней и лет взаимного и гармоничного общения!

СНОВА О ПЧЁЛАХ И ПУСТОШКЕ

Об этих замечательных труженицах – пчёлках можно говорить и рассказывать бесконечно! И при этом, наверное, всё равно не выскажешь и малой толики всех тех добрых слов, которые они, без всякого сомнения, заслуживают в свой адрес за их неутомимую деятельность.

Ведь, действительно, нельзя не восхищаться тем, как в этом маленьком, совсем крохотном существе, которое и назвать-то насекомым даже язык не поворачивается, сосредотачивается столько всего полезного и поучительного для всех нас…

Энергичные пчёлки с раннего утра и до позднего вечера летают в поля, луга, леса, огороды и сады и несут и несут к себе в улей нектар и много всего другого, что нужно для благополучного существования всей их семьи пчёл и для успешного приготовления в их пчелиной лаборатории (кухне) мёда, перги, маточного молочка, воска и прополиса.

При этом, у них как-то не возникает проблемы количества приготавливаемых ими продуктов и веществ. У них нет как у многих животных, да и как и у человека определённой нормы запасов, которые им нужны для жизни и организации собственного благополучия. Ведь, например, та же белка носит себе в дупло – «на зиму» вполне определённое количество орехов.

А пчёлы несут нектар и всё остальное нужное им в улей до тех пор, пока этот нектар имеется ещё в полях и лугах или пока не наступят холода и они уже из-за угрозы замерзания не смогут покидать своё жилище.

Их запасы мёда, как правило, во много, а как минимум в несколько раз превышают то его количество, которое им всем необходимо для пропитания не только в тёплое, но и в холодное время, в первую очередь – зимой.

И это они делают не из-за какой-то глупости или непродуманности, как может кто-то сказать – «глупышки они». Просто у них в генах сидит страх перед голодной смертью и они стараются всеми своими силами создать максимально бо́льшие запасы продуктов (на всякий случай, на непредвиденные обстоятельства, на холодную и длинную зиму и т.п.) и тем самым перестраховываются, как бы многократно. И хотя, мы – пчеловоды волевым методом берём у них эти излишки их «продуктовых запасов», они с этим покорно смиряются. Они после этого вновь устремляются в полёт и несут, и несут в улей новые граммы и килограммы нектара (но справедливости ради, чтоб не сложилось ложного, одностороннего представления, необходимо заметить, что пчеловоды, в свою очередь, тоже заботятся о своих кормилицахпчёлах, осуществляют за ними уход и стараются всегда прийти им на помощь в нужное время).

Пчёлы не могут бесцельно «прохлаждаться» без дела, как некоторые ленивые люди. Они все постоянно находятся в непрекращающейся деятельности. И даже когда послушаешь улей ночью, то из него доносятся звуки продолжающейся их работы – они перерабатывают принесённый днём нектар, добавляют в него необходимые составляющие, выпаривают из него лишнюю влагу и укладывают, почти приготовленный, мёд в начищенные до блеска ячейки сот. А затем, уже в сотах, доводят мёд до нужного состояния и только после этого («приёмки их ОТК – отделом технического контроля») запечатывают ячейки восковыми крышечками. И даже после этого, они ещё следят, чтобы мёд в запечатанных ячейках продолжал «доходить» до требуемого у них качества и состояния.

Ах, как бы была прекрасно обустроена наша Земля и жизнь всех людей, если бы каждый человек не ленился, а трудился бы так же неутомимо, как пчёлы, или, хотя бы, близко к этому!!!

Конечно, скажет кто-то, ведь нельзя же жить только для труда. Нужны удовольствия, и «возвышенное», и «изящные искусства» и т.п.

А сколько всего этого имеется в деятельности пчёл! Когда смотришь на созданные ими из светлого воска соты, то можно бесконечно любоваться этим уникальным произведением искусства. Всё здесь имеет поражающие нас точность и изящество форм. А те соты, которые они делают вне рамок, на свободных по нашей вине – вине нерадивого пчеловода местах улья, восхищают ещё больше. В их ячейках, как бриллианты в оправе, сверкают капельки мёда. Они, как белоснежные и нежные творения природы, всегда несколько неожиданно предстают перед нашими глазами и любоваться ими хочется как можно дольше!

Огромное удовольствие и гордость за этих созданий природы доставляет наблюдение за работой пчёл в ясную солнечную погоду. Одна за другой они очень быстро выползают, а скорее даже выскакивают из летка улья и стремительно улетают в поисках нужного им нектара. В это же время большое количество пчёл, нагруженных нектаром и другими полезными веществами, находятся в воздухе, в несколько рядов, как маленькая тучка, около прилётной доски улья и как бы просят разрешения на посадку, как самолёты на аэродроме и затем, по-видимому, получив это разрешение, по очереди, тяжело приземляются и медленно, но уверенно, как бы с «чувством выполненного долга», вползают в леток улья и там, наверное, «сдают», собранное ими, «приёмной комиссии». Такая их прекрасно организованная деятельность побуждает и человека лучше и продуманнее строить свою разумную работу и творчество.

А как красиво всё в открываемом улье. И рамки с запечатанной (закрытой восковыми крышечками) деткой, и рамки с запечатанным мёдом, и аккуратные, побелённые свежим воском, улочки между рамками, и промазанные, как шоколадом, светло-коричневатым и блестящим под солнечными лучами прополисом, стыки и щелочки в построенном человеком улье, и нарощенные из воска выше брусков рамок ровные «гребешки» (бугорки) и многое, многое другое.

А как красив, вышедший из улья, новый рой пчёл! Вот он постепенно собирается и образуется, в виде мохнатой собаки, на стволе осины, что недалеко от улья. В нём находятся тысячи пчёл, прижимающихся к веткам, друг к другу и к матке. Они вылетают с трёхдневным запасом мёда и, если попадают под непогоду, то, находящиеся сверху из них, опускают свои крылышки вниз и капельки дождя стекают по ним. Это напоминает, как древние русские воины, собравшись вместе и укрывшись щитами, отбивали тысячи стрел, пущенных на них иноземными ворогами. Рой не неподвижен, а, наоборот, воспринимается как единое живое существо. Каждая пчела в нём машет, по возможности, крылышками и слегка движется и дрожит. Поэтому-то порой и кажется, что весь он дышит и шевелится.

Однако любоваться роем желательно недолго. Необходимо быстро и осторожно его собрать и ссыпать в новый улей. А иначе – одно мгновение – и все тысячи пчёл уже в воздухе и полетели искать новое для себя пристанище…

А как красиво звучит гуденье пчёл на цветущей яблоне. Они тысячами облепляют её соцветия и в своей работе издают разные звуки, сливающиеся как бы в своеобразную симфонию. И эта созидательная «пчелиная симфония» звучит так умиротворённо вместе с другими звуками благоухающей майской природы… Слушаешь эту «симфонию» и невольно проникаешься ещё большим уважением к нашим труженицам-пчёлкам, которые то улетают с яблони, то снова возвращаются. Но это почти незаметно и кажется, что пчёлы весь день здесь и находятся, и с утра и до ночи играют для нас эту свою прекрасную «симфонию».

И, конечно, бесподобно красив сам м-ё-д! Если перефразировать слова из известной песни о сталеварах, то можно сказать: «…на свете нет прекрасней красоты, чем красота текущего мёда». Мёд медленно и достойно вытекает из крана медогонки и его янтарная струя вся искрится и блестит множеством преломляющихся искорок и оттенков. Непрерывность струи свидетельствует о хорошем и доброкачественном состоянии мёда.

Пчеловод никогда не скажет о мёде – засахарился. Он скажет – закристаллизовался, а, скорее всего, даже скажет– сел или севший мёд.

Этим словом подчёркивается весь этот процесс. Вначале, в жидком и прозрачном, как янтарь, мёде, образуются малюсенькие, почти невидимые кристаллики. Мёд постепенно теряет прозрачность и даже мутнеет. Кристаллики как бы садятся на дно ёмкости, в которой находится мёд. И так, со временем, он мутнеет всё больше и больше и превращается в массу с видимыми даже невооружённым глазом мелкими, средними или крупными кристалликами или похожую даже на топлёное сало..

Цвет мёда бывает разный в зависимости от вида нектара, от того, с каких цветов он пчёлками собран. То он бывает янтарный, то коричневатый, то тёмно-коричневый, то светло-жёлтый, то почти бриллиантовый. Но какого бы цвета не был настоящий мёд– он прекрасен сам по себе как великое творение пчёл и природы, он является как бы «пищей богов»и достоин всяческого уважения и поклонения…

А вот что пишет в своём «Дневнике восторгов души» теперь уже не начинающий, а достаточно опытный пчеловод – любитель Татьяна Николаевна Герасименко, по-прежнему продолжающая работать вместе с нами (или мы с ней?) с пчёлами в нашей деревне Пустошке.

«…Чудесный май. По вечерам поют соловьи. Нахожусь неотлучно на пасеке. Вокруг прекрасный медосбор. Одуванчиков – море, цветы насыщенные, толстенькие, а нектар у них такой сладкий. Цветут сливы, вишня у Семёновны, яблоньки тоже цвели очень буйно. Пчёлы купаются в пыльце.

…Высадила смородину от Дёминых. Вечером буду сажать капусту. Работаю с огромным удовольствием. Только руки вечером ноют – сердятся на меня.

…Ночью шёл дождь, тепло. Воздух утром – не надышишься!

… Выход огромного роя из улья № 1. Сел на черёмуху по всему стволу. Решила трясти прямо в подготовленный домик (улей). Смотрела очень внимательно, определяя, где может быть матка. Трутень в одну из гущ пролез. Ну, думаю, там она. Это скопление мягкой волосяной щеткой смела в домик, потом выше, ещё и ещё, прямо на рамки. Пчёлы начали лететь туда же. Оставалось только трясти и сметать остальных. Пчёлы пошли в домик, и я поставила его на место.

…Пасека в утренней прохладе. И мне надо поработать (до новых роёв) внутри дома. Принесу большой берёзовый веник для стен, заварю травы пахучие, протру пол душистой водой и порядок! Здесь пыли нет – всё вокруг устлано огромным зелёным ковром. А воздух! Им не просто не надышишься, его как будто пьёшь!

…Я начинаю понимать этих чудесных насекомых, проникаюсь к ним всё большим уважением. Как они организованы и благоразумны.

Растопила русскую печь – чудесное изобретение на Руси – варит, парит, сушит, греет. На улице дождь и яркое заходящее солнце. Дождь затих. И о, чудо! Две радуги! Одна яркая, чёткая, другая побольше, несколько блёклая, но тоже непрерывной дугой через весь небосклон. Ходила любоваться ими. Заметила лесной кусочек и опушку леса, куда упиралась одним концом радуга. Пойду туда искать грибы. Это был, наверное, мне знак. Потрескивают в печке дрова.На душе покой и умиротворенность. Спокойной ночи, моя маленькая страна– Пустошка!

… От ручья накатывает туман. Мягкая белая пелена всё ближе и ближе, скоро подкатит ко мне под окошко. Хорошая примета – скоро пойдут грибы.

…Рой лепится на маленькую осинку. Слава Богу! А то опять бы, как вчера, с большой рябины пришлось стряхивать шестом, используя ещё водяной фонтан («душ») и длинную лестницу. Ветер качает всю осинку. Подставила под самый рой бачок без марли, трясанула. Всё. Часть упала на траву, но матка в бачке, наклонила его – ползут в бачок. Пусть остальные идут туда, откуда вышли. Поставила бачок, накрытый марлей, под сирень. Проверила – там тихий умиротворённый гул. Успокоились. Ссыпать буду вечером в № 7, мне он кажется слабым.

…Сегодня был жаркий день. Пчёлы так приятно гудели от работы, а я пела от радости. В какой улей не загляну – везде рамки «забелены».

… По всем ночам у нас за пасекой поёт коростель на одной нескончаемой трескучей ноте. Так и засыпаю под его концерт. Мои пташки со мной дружат. Я различаю, когда они тревожно кричат – значит близко сорока или кошки. Кидаюсь к ним на помощь и вместе гоним ворогов. Мне даже кажется, что они в этот момент стараются вначале звать меня, подлетают близко и по-своему зовут тревожным криком. Особенно отличаются ласточки. После того как сорока улетит, они кружат надо мной в знак благодарности. А птенцы других «малёх» уже оперились. Такие красивые желторотики, ещё ни разу не пискнули. Только их родители, сидя на проводах, постоянно кричат: «Нету, нету». Я им говорю: « Конечно, нету, никого тут нету. Не мешайте нам кормить желторотиков».

… Большой рой высоко на осинке, хорошо – тонкая. Позвала Лиду. Она держала бачок на голове, а я гнула осину в бачок и трясанула туда толстым слоем, остальное – на Лиду и траву – хорошо, что утром прокосила. Наклонила к траве бачок – ползут «солдатики». У меня выработался метод собирать рой наполовину, а вторую половину возвращать в улей, откуда он вылетел.

… Пчёлки летают при малейшем просветлении погоды. Вовсю цветут Иван-чай, зверобой, таволга, раскрываются зонтичные – дягиль лесной, купырь и прочие. Красотища! Я старалась не косить лопух и сейчас его стволы – высокие, с большим количеством колючек, последние зацветают, да так красочно. Пчёлы тоже берут с его цветов нектар.

…День промчался вскачь. Два выхода в лес за грибами. Скоро полночь. Закончила разборку грибов. Волнушки замочила, подосиновики поставила варить, а подберёзовики завтра отцежу – они разомлели. Бачок уже полон прессованных, отварных, надушенных чесноком, смороди-новым листом, укропом и прочим, грибов.

… Холодные ночи, заморозки. Мне нравится, проснувшись, открыть занавеску и смотреть на рассыпанные по траве «бриллианты» – по ещё зелёной траве на пасеке – крупные, а по седой, уже высохшей – мелкие. А с веток осинок они свисают крупными каплями, слегка колышутся под ветерком и переливаются в лучах солнца. Изумительная красотища!

… Утро. Солнце встаёт. Небо чистое. Осинки давно голенькие, а макушки берёз ещё золотятся под лучами солнца, да рдеют гроздья рябины. Клин за клином летят гуси, иногда прямо над нашим домом. Воздух так чист и свеж, хоть пей. Сейчас разведу огонь в печи, неспешно заварю чайку и, глядя на огонь, попью чай с мёдом. Это ли не счастье?!..»

…А берёзки и осинки с каждым годом всё ближе и ближе подбираются к нашему дому в Пустошке. Всё выше и выше они взметнулись на когда-то пахавшихся и дававших неплохой урожай зерна, а не грибов, совхозных, а ранее колхозных, полях. На некоторых полях они уже заглушили, так любимый пчёлами, хороший медонос – Иван-чай, который рос на них в первые годы запустения. Не хочется верить, что так забрасываются пашни и поливные луга по всей России. Ведь где-то, наверное, должен родиться хлеб – не всё же нам завозится из-за границы. А если кончат завозить или нечем будет за это платить? Снова начнём корчевать лес и поднимать целинные и залежные земли..? Не знаю.

… И пчёлы и люди в Пустошке тоже не знают. А кто знает..?!

Пустошка – Поваровка – Москва,

2004 -2007 гг.

И ВНОВЬ САМОЕ ЛУЧШЕЕ ВРЕМЯ…

С амое лучшее время – неторопливый сбор грибов. Некоторые его называют «тихой охотой». Возможно потому, что при этом действительно тихо – нет выстрелов, криков, погони, а сам процесс охоты, поиска, добычи имеется.

Но это не все. Думаю, что для большинства грибников, тех, кто действительно любит собирать грибы это еще тихая и бурная радость.

И как же не радоваться, когда среди вороха старых листьев, веток и яркой зелени вдруг высмотришь или, как часто бывает, почти неожиданно наткнешься на истинного красавца, царя грибов – белый гриб. Конечно, он растет не в каждом лесу, а преимущественно там, где красуются стройные ели, сосны или березы. Вот и он стоит с такой гордой осанкой, достаточно толстой шляпкой и обязательно на очень могучей и основательной ножке. И когда, вдоволь налюбовавшись им и сожалея, что нельзя вот так целиком его вместе с частью этого замечательного леса положить в корзинку, начинаешь бережно открывать от листьев и земли его ножку, то она оказывается так глубоко, что воистину начинаешь думать о том, что белый гриб имеет могучие, глубокие корни и что вся его такая заметная и видная мощь идет оттуда – из глубины нашей Планеты Земля!

Такой царь-гриб заслуживает не только нежного и искреннего поцелуя, но и самого бережного и трогательного отношения к себе. Он действительно доставляет столько тихой и бесконечно глубокой радости, что она надолго остается в душе и памяти.

Но, к счастью, это не все. Здесь же рядом с ним, под этими такими прекрасными елочками нахожу второй, несколько меньшего размера белый гриб, а затем чутьчуть в сторонке и третий белый гриб. Опять долго ими любуясь и сожалея, что нельзя всю эту грибную семейку вместе с лесом положить в корзинку и принести домой, убеждаюсь в том, на каких крепких ножках растут эти красавцы. У одного из них ножка раза в полтора оказывается объемнее самой шляпки и чтобы ее взять почти полностью, оставив, несомненно, самый низкий ее кусочек в земле, пришлось аккуратно, но здорово туда углубиться. А другой нацеплял на себя столько прошлогодних, а может быть позапрошлогодних листьев и травы, что его пришлось, не спеша, выпутывать из них.

Слегка «переварив» эти волны тихой радости и все еще находясь под их воздействием, счастливый и довольный, потихоньку осматриваю всю прилегающую к этому месту территорию леса. Двигаюсь взадвперед, то кругами, то зигзагами и все дальше и дальше отхожу от удачного места, на котором оставлена моя корзинка. Но нет, наверное, и так много приятного получено в этом месте леса, да и земле не так было просто собрать и выдать столько своих сил в этих красавцах – белых грибах, уже лежащих в моей корзине. Спасибо ей за это!

С чувством успокоенности и благодарности возвращаюсь к своей корзинке, с другой стороны огибаю красавиц – елочек и неожиданно вижу, что совсем недалеко от первого найденного мною белого гриба, в траве прячется еще один, но совсем ещё маленький белый грибочек. Может быть, он только сейчас несколько больше выглянул из травы, пока я делал свои «кругали» – вокруг да около. А, может, солнечные лучи пробились сквозь деревья и осветили его под другим углом, и он стал более заметен. И вот я снова долго любуюсь им, нежно целую и бережно открыв его маленькую, но уже довольно массивную по сравнению со шляпкой, ножку, срезаю его и аккуратно укладываю в корзинку. Благодарю лес, грибницу, солнце, дождь, туман, и всех-всех за это, доставленное мне, время тихой радости…

Иду дальше и замечаю около березок в траве две ярко красные шапки подосиновиков. Они стройны, как солдаты из английской королевской гвардии, а их такие выразительные шляпки даже чем-то похожи на пышные папахи этих гвардейцев.

Стоят они на толстых, крепких и достаточно высоких ножках. Поэтому то их и стало заметнее в траве, а один из них даже немного выступает из неё.

Поприветствовав их, бережно освобождаю ножку одного из них от листьев, затем другого и вдруг вижу, что к последней буквально прирос еще один совсем маленький подосиновичек. Сверху его не было видно – он был там внизу, в прошлогодней траве. И эта маленькая семейка подосиновиков – ядрёных, тугих и приятных на вкус грибов, также доставила немало тихой и светлой радости.

А вот пошли попадаться один за другим подберезовики– грибы наиболее вкусные в грибнице, приготовленной на чугунной сковородке. Искать и собирать их не так уж сложно. Сложнее и более трудоёмко выбрать из них те, что более всего пригодны к домашнему приготовлению. Лучше в данном случае собирать молоденькие и маленькие подберезовики, которые привлекают к себе стройностью и упругостью.

Еще лучше собирать черноголовки. Они по цвету ближе к подберезовикам, только намного темнее, даже несколько коричневатее, а по виду и стати похожи на подосиновики – с такой же толстой, крепкой и высокой ножкой и достаточно упругой шляпкой. Искать и собирать их тоже огромное удовольствие.

В другой поход в лес устремляемся на поиски опят. Вот они, почти белыми, а скорее всё же желтыми «баянными кнопочками» рассыпались по низу ствола березы. Некоторые из них даже не «баянные кнопочки», а «белые бусинки». Они только-только «пошли» и поэтому стараемся найти опят покрупнее. А вот и такие – эти уже как бы разворачивают свою свернутую внутрь шляпку и, несомненно, пригодятся на домашней кухне. Вообще-то долгое время после переезда из Сибири в Москву мы никак не могли привыкнуть к этим грибам. Они не очень внушали доверие. Но постепенно смирились, и теперь нам кажется, что опята тоже очень вкусные и хорошие грибы, особенно маринованные.

А растут опята везде – где они только не растут – и по стволу березы вверх – так что порою их даже приходится сбивать палкой, и по стволу упавшего дерева, и на пнях, и на отдельных толстых сучьях, и в траве. В урожайные годы только очень-очень ленивый грибник не сможет их набрать. Собирать их легко и приятно.

В первой части своей книги, я уже писал как мы в детстве, в Забайкалье собирали сырые грузди. В Подмосковье и Тверской области, к сожалению, таких грибов не водится. Но есть немного похожие – черные грузди или чернушки. Собирать их непросто. Растут они, как правило, в лесу, густо покрытом старой листвой, травой и хвоёй. Всё это темного, даже черного цвета. И чернушки тоже черного цвета. Поэтому отыскать их довольно-таки трудно.

Но дело облегчается, когда найдешь первую чернушку. Ведь растут они, как и сырые грузди, грядками. Сразу начинаешь искать в листве следующую. Иногда приходится активно поворошить листья и бугорки палочкой. И вот тогда действительно начинаешь собирать чернушку одну за другой. Они тоже как сырые грузди губастые и твердые, хотя и темного вида. А после соответствующей домашней засолки они вкусные и притягательные, как и другие собранные нами в самое наше лучшее время грибы…

Самое лучшее время – лыжная прогулка. И уж, конечно, не лыжная гонка за победой, как у спортсменов, а самая простая прогулка по зимнему лесу на лыжах.

Полной грудью вдыхаешь прохладный, слегка морозный воздух. И его всё хочется, хочется и хочется вдыхать.

Лыжи, слегка шурша, катят тебя по ослепительно белой и чистой лыжне. Вокруг – белое пространство, на фоне которого деревья смотрятся очень выразительно и красиво.

На вечно светло-зелёных соснах и тёмно-зелёных елях огромными пригоршнями рассыпан снег. Он лежит на их ветках, а местами задержался и прилип к неровностям стволов. На других деревьях снега меньше. Их голые ветки он как бы сделал немного толще, более «неровнее», но бесподобно красивее, изумительнее и сказочнее!

А вот повезло! Неожиданно, сквозь облачность начинают пробиваться солнечные лучи. …Солнечные лучи летом – это что-то обычное, само собой разумеющееся. Их воспринимаешь как должное и хоть и радуешься, но не настолько – насколько всё это же воспринимается зимой. Так и сейчас, когда после долгого времени пасмурной, ветреной, промозглой и «смурной» погоды выглядывает солнышко, то его воспринимаешь радостно, как подарок, как какую-то даже награду за долгое терпеливое ожидание его появления…

В одно мгновение вокруг заплясало огромное количество солнечных зайчиков – это солнечные лучи, пробиваясь через ветви деревьев, попадают на снежный покров и образуют жёлтые пятнышки.

Если посмотреть вверх, то видно, как солнце играет на верхушках вековых елей, блестит снег, и ещё желтее становятся стволы стройных сосен.

Лыжня поворачивает и выходит на просеку, к восемьдесят пятому пикету. Солнце попрежнему ослепительно брызжет в глаза мириадами искорок, которые, многократно отражаясь от кристалликов снега и льда, летят и летят в воздух, делая всё вокруг таким светлым и праздничным…

А вообще-то автором и создателем всей этой сказочной картины зимнего леса так сильно отличающейся от его летнего вида своим каким-то несколько сонным и почти безмолвным состоянием яв-ля-ет-ся, конечно, м-о-р-о-з! Это он со своими спорыми помощниками – снегом и ветром так причудливо украсил все деревья, пни, коряги, опушки и поляны.

… Когда идёт снег, то снежинка за снежинкой прилипают к веткам елей и сосен. Вот уже и вся ветка покрыта белым украшением.

На кроне вот этой ели – целый сугроб снега – под его тяжестью ветки сильно прогнулись, но снег не скатывается, а упрямо держится за приглянувшиеся ему ветви. И только когда немного потеплеет, этот огромный пласт снега соскользнёт, наверное, вниз и с резким звуком «ухнет» на лежащий на земле снег, вызвав раскатистое, как от выстрела, эхо.

Подул ветерок и часть снежинок, слабо прилепленных друг к другу, к веткам и стволам деревьев, понеслись дальше. Какие-то из них цепляются за другие ветки и стволы, за своих снежинок-подружек, уже облюбовавших своё место, а другие медленно опускаются на белоснежное покрывало, укрывающее землю, делая его ещё толще и как бы даже «теплее».

Вот лыжня выходит на поляну – почти как из сказки «Мороз – Красный Нос». С одной стороны её окружают стройные, не очень высокие ели – все в сказочном убранстве. А с другой стороны белеют стволы голых берёзок. Поляна так светла от ослепительно белого снега, что хочется даже зажмуриться, как от яркого солнца.

А вот поперёк лыжни, справа, под тяжестью прилипшего к её стволу снега, склонилась стройная берёза. Снег наклонил её так, что она верхушкой уже вмерзает в противоположный от корней, и находящийся слева от лыжни, замёт снега. Слегка покачиваю её ствол и вот она, уже освобождённая от упавших с шумом с её ствола огромных кусков снега, резко выпрямляется и устремляется снова кверху – к свету и солнцу.

Но сказочны не только деревья, а и весь этот зимний пейзаж. Снег не только облепил все пни, коряги и поваленные деревья, он также выровнял и заровнял ложбинки, ямки, бугорки и другие неровные места. Поверхность земли теперь кажется такой ровной и гладкой, как будто это озеро, река, пруд или море. И только лыжня «выдаёт» – что это «не так». Снег под лыжами проваливается и хотя бы частично, но лыжня, в определённой степени, повторяет неровности местности. Вот она ушла в ложбинку, а вот поднялась на небольшой бугорок, а вот скользит по ровному «почти, как горизонт» месту…

Небольшая ель вся «с головой» укутана снегом. С вершины и почти до нижних веток она сильно облеплена белоснежной массой, отчего её вид и профиль резко изменились и лишь можно только угадывать под этим снегом зелёные и гибкие её веточки. И вот так, почти как «эскимо на палочке», она стоит и украшает зимний сказочный пейзаж…

И вообще то, если внимательно вглядеться, то чего только нету в этой зимней сказке. Мороз, снег и ветер вылепили много всего занимательного и интересного для нашего взгляда…

А это уже признаки других обитателей леса, а вернее истинных его хозяев, поскольку мы – люди – только, скорее всего, гости в этом мире природы. Вот след зайца – он «сиганул» прямо через лыжню. А вот этот же или другой заяц осмелился пройти перед нами по укатанной за зиму лыжне и оставил яркие следы на снегу, засыпавшем лыжню за прошедшую с прошлой нашей лыжной прогулки неделю. Он, по-видимому, шёл очень уверенно, пока кто-то ему не помешал или не спугнул его.

Далее замечаем следы лисы, тянущиеся цепочкой – это она, наверное, спугнула зайца и устроила здесь целую карусель следов. Зайцы «набегали» так много, что снег истоптан, будто их здесь было огромное множество.

А это следы белки. Она шустро пробежала по снегу, перебираясь через просеку, и у дерева, на которое она, по-видимому, и забежала (а именно так резво, как мне помнится с детства она бегает) её следы закончились.

Весной зверушки часто из леса тянутся к жилью. Они смело подбираются к огородам и дачам. Вот и здесь, почти у самых наших домов, мы вновь замечаем много следов, набегавшихся видно вдоволь за морозную мартовскую ночь, зайцев.

… Но вот наступает момент, когда лыжня под действием тёплого весеннего воздуха всё больше и больше проваливается под нашими лыжами и нашим весом. Весна берёт всё больше и больше прав над природой, а зимняя сказка и вправду тает прямо на наших глазах.

Солнце светит ослепительно ярко, набухают почки на берёзах – скоро уже пойдет, наверное, берёзовый сок, забелели макушки веток тальника и брединника, скоро пчёлы понесут с них нектар и пыльцу-обножку себе в улья…

Очень не хочется расставаться с замечательными лыжными прогулками… но впереди у следующего сезона года есть свои прекрасные мгновения и поэтому по последней лыжне мы устремляемся навстречу другому самому лучшему нашему времени…

… Вот уже побежали ручьи и ручейки. Солнышко постепенно слизывает все остатки снега. Вначале он всё оседал и оседал под действием тепла, его слой становился всё тоньше и тоньше, он всё темнел и темнел от талой воды, которая текла под ним. И вот так, постепенно, снежное покрывало, укрывавшее землю всю зиму, и к которому наши глаза сильно привыкли, и-с-ч-е-з-л-о.

Как будто прямо из-под снега, как им и положено, «выпорхнули»ярко-белые подснежники. Вообще-то в некоторых местах, действительно, наблюдалось, как они пробиваются через снег и даже через лёд. Какая же в них сила жизни!