Текст книги "Пригоршни из туесков памяти. Части первая, вторая и третья"

ОДНИМ ДЫХАНИЕМ…

Поскольку первая часть «Пригоршни из туесков памяти» оказалась, на мой взгляд, несколько перегруженной семейно-биографическими подробностями, мне не хотелось отвлекать читателей второй части аналогичными воспоминаниями. Но полученное из г. Краснокаменска, от дяди – Тимофея Ефимовича Швецова – брата мамы, письмо заставило рискнуть и изменить, с позволения читателя, намеченное…

Когда-то очень давно, в детстве, я со слов бабушки – Серафимы Никифоровны, составил родословное дерево. Конечно, оно у меня получилось не такое полное и не такое красивое, как впоследствии виденные мною в различных музеях гносеологические древа царей и королей. Поэтому, при встречах просил дядю дополнить нашу с бабушкой информацию. Вот теперь, прочитав мои «Пригоршни из туесков…», он и откликнулся непривычно длинным посланием – «не на одной странице», припомнив многое и многое из глубины времён…

Приятно отметить, что нас – родственников немало, и если бы всех собрать в одно место, то получился бы довольно-таки приличный населённый пункт или даже небольшой городок.

Жизнь и судьба разбросали всех нас по нашей огромной – в одиннадцать часовых поясов – стране и даже, к сожалению, за границу. И возможно, что где-то на дорогах и полустанках жизни мы друг с другом встречались или встречали фамилии друг друга, но не знали, что мы – родственники. Досадно, что ведь и теперь все наши многочисленные ветви древа жизни мы с дядей и мамой назвать полностью не можем. Одних только «выявленных» фамилий около трёх десятков. Это – Швецовы (мама, её родители, братья и сёстры, прадед, прапрадед и другие родственники), Веслополовы (родители и брат бабушки, и их родственники), Вороновы (отец, его родители – Егор Петрович и Евгения Яковлевна (в девичестве – Зарубина), братья и сёстры – Сергей, Андрей, Лидия, Клавдия, «…сыновья – Виктор, Владимир, Владислав и другие родственники), Швецовы(муж моей старшей сестры Ирины– Яков Хрисантьевич Швецов (однофамилец) и всё их семейство)»33
  Здесь и далее – приведённое в кавычках – из письма Т.Е. Швецова.


[Закрыть], – Зарубины, Маринины, Рязановы, Харины, Кореневы, Горбуновы, Астафьевы, Усольцевы, Самойловы, Зимины, Румянцевы, Сорокины, Кутузовы, Петровы, Корниловы, Крыловы, Мутовины, Черновы, Володины, Марковы, Канищевы, Долгиревы, Белобородовы…

Самой собой разумеется, что всех нас обычно «хватает» только на «контакты» с самыми ближними (и по родству, и по расстоянию) родственниками. Да, иногда бывает так, что «не родственники» становятся ближе к тебе, чем родственники.

Всё это – реальная жизнь и наша повседневная действительность. Но всё же, как нужно для души, хоть иногда, вспомнить всех их. И тогда открываются, воистину достойные своего места в истории страны и народа, штрихи и строки:

– «Село Зерен Газзаводского района Читинской области с севера и запада охватывает река Полей, а с юга протекает горная и холодная река Урумкан. Село очень выгодно расположено – междуречье – ровное плато, уходящее на восток до реки Аргунь. Место на жительство наши предки выбрали очень удобное – тайга, лес, вода и ровная местность для пашни. Корчуй лес, паши землю, сей хлеб, разводи животных и радуйся жизнью!?».

– Клеонид Швецов – мой прапрадед – «…отчество не знаю, примерно 1805–1810 года рождения. Откуда и когда он появился в Забайкалье, в глухой тайге?.. По историческим событиям это приходится на Пугачёвское восстание 1770 года или на бунт Стеньки Разина, или на перемещение в Сибирь старообрядцев, или на период походов казаков вглубь Сибири и создание Забайкальского казачьего войска. Теперь это установить трудно».

– Никита Клеонидович Швецов – мой прадед – «…примерно 1850 года рождения. Создал крепкую и большую семью, вырастил детей, дал им некоторое образование. Жил и трудился всем семейством в с. Зерен по тем временам довольно зажиточно – с достатком. Имел большой дом, который во время гражданской войны семёновские белобандиты сожгли за участие двух его сыновей – Ефима и Михаила в красных партизанах».

– Ефим Никитович Швецов – мой дед, «…1886 года рождения, крепкого телосложения и высокого роста, казак – старший урядник. В первую мировую империалистическую войну 1914–1917 годов был награждён медалью и Георгиевским крестом, большевик и красный партизан».

– «Михаил Никитович – казак-артиллерист, красный партизан».

– «Пелагея Никитична в гражданскую войну принимала активное участие в партизанском движении в Забайкалье, властная характером. В 1933 году при подавлении восстания в нашем районе была в составе войск НКВД».

– «Михаил Карнилович во время гражданской войны командовал партизанским полком».

– «Платон Карнилович был арестован в 1938 году, где и умер».

– «…Серафима Никифоровна Швецова, …Евдокия Ефимовна Швецова, …Василий Георгиевич Воронов»– мои бабушка, мама и отец.44
  См.: Воронов В.В. «Пригоршни из туесков памяти» (часть первая). – М.: Изд-во «Проспект», 2005.


[Закрыть]

– «Сергей Павлович во время войны в Ленинграде потерял жену…».

– «Александр Павлович служил в армии топографом. В 1945 году погиб в Польше в звании старшего лейтенанта».

– «Дмитрий Павлович умер в лагере – был арестован в 1937 году».

– «Марк Ефимович воевал на Карельском фронте, награждён орденом Красной Звезды, учитель».

– Тимофей Ефимович во время Великой Отечественной войны командовал ротой и стрелковым батальоном, служил в МГБ СССР, партийный и хозяйственный руководитель, Почётный гражданин г.Краснокаменска.

– «Максим Михайлович погиб в 1943 году под Сталинградом».

– «Анна Никитична имела сына Владимира, который погиб во время войны…».

– «У Трофима Еврантьевича был единственный сын Пётр рождения где-то 1917–1920 гг., который погиб во время Великой Отечественной войны».

– «…директор совхоза, …заместитель директора завода дорожной техники, …начальник цеха Иркутского завода сборного железобетона, …доктор технических наук, …инженер-металлург, …врач-хирург, …инженер-электрик, …директор обогатительной фабрики, …техник-горняк, …менеджер ведущей аудиторской компании, …работники органов внутренних дел – капитан и старший лейтенант, … учительница, …инженер-экономист, …учитель труда, …мастер на металлургическом заводе…».

Как здорово, что, не теряя связь времён и поколений, можно продолжать и продолжать выписывать эти штрихи на картине нашей Родины – России. От этого она становится только краше и выразительнее. Всё это наше. И ошибки, которые мы совершили и совершаем – тоже наши. И мы сами их оценим и исправим, не позволяя никому искажать, надсмехаться, давать «менторские оценки» и учить нас чемуто тому, к чему не лежит наша душа – разобщённости и «оголтелому индивидуализму». Да, мы все вышли из крестьянской общины, да, мы – потомки казаков и первопроходцев Сибири с их вольницей и выборностью своих вожаков и атаманов хорошим словом «любо». Что устраивает или что не устраивает нас всех во всём этом – надлежит решать только нам самим!

И мы хотим и дальше жить, трудиться, радоваться и печалиться одним дыханием вместе со своим народом и единственной и неповторимой страной, зовущейся Россией!

ШЕЛЕХОВ – ЮНОСТЬ МОЯ!

С гордостью смотрю на памятную медаль общегородского фестиваля «Шелехов – юность моя!» в честь двадцатилетия приезда Орловских комсомольцев на строительство Иркутского алюминиевого завода (Ирказа) и города Шелехов. Она сделана комсомольцами, построенного в короткий срок, первенца алюминиевой промышленности в Восточной Сибири – Ирказа, из металла, выплавленного в его цехах. И как мне помнится, мы её вручали всем участникам Торжественного вечера в недавно пущенном в эксплуатацию Дворце культуры «Металлург» при входе в зал, в субботу вечером, накануне Дня Советской молодежи, в июне 1976 года.

Этот фестиваль наш горком комсомола готовил и проводил совместно с горкомом партии и горисполкомом. Оргкомитет возглавляла секретарь Шелеховского горкома партии Галина Семёновна Ланкина. Заключительные мероприятия мы сознательно несколько сместили с «исторической даты – 17 июня» к Дню советской молодежи.

Конечно нам – молодым, двадцать лет казались огромным периодом, а самим непосредственным участникам событий 1956 года– начала стройки, как теперь я думаю, всё было как-будто «вчера». Помогали и участвовали в подготовке и проведении большого числа культурных и спортивных мероприятий фестиваля все – руководители предприятий и организаций, секретари парткомов, председатели постройкомов и профкомов и, конечно, весь комсомольский актив города. Всё делалось с энтузиазмом и вдохновением.

Именно тогда здорово отремонтировали стелу на Комсомольской площади, поставили шесть колонн с орденами комсомола и с обеих концов Комсомольского бульвара установили стелы с его названием. Привели в порядок памятную бетонную палатку на месте палаточного городка, сделали стационарные флагштоки с разноцветными металлическими флажками.

И сюда после завершения Торжественного вечера двинулись все его участники вместе с гостями из города Орла, обкома и ЦК комсомола, неся зажжённые факелы по улицам любимого города, как символ преемственности и неугасаемой молодости. На подходе к памятной палатке факельное шествие встретил праздничный салют, организованный комсомольцами подшефной воинской части из посёлка Чистые Ключи. И в этот же момент вспыхнул огромный не «пионерский», а скорее «комсомольский» костёр. И долго ещё все танцевали и пели под звуки оркестра у этого костра на площадке бывшего палаточного городка…

Сейчас, конечно, и в Шелехове, да и по всей стране организуются большие праздничные фейерверки и различные «шоу». Но чаще всего это теперь бывает за деньги, и немалые, всяких «спонсоров», за которые поют под фонограмму артисты и суетятся организаторы.

Мне же помнится, что всё, или почти всё, мы организовывали на энтузиазме, прося принять участие и сделать свой посильный вклад в любой форме каждого участника наших мероприятий. А когда каждый вносит хоть частицу чего-то своего, то интересно и ему, и другим.

Так, например, новогодние «голубые огоньки» мы проводили «вскладчину», как-будто вечеринки, то есть каждый, получая приглашение (от желающих не было «отбоя»), вносил взнос. Он, в основном, расходовался на «накрытие столиков» – лёгкую закуску, конфеты, шампанское и вино. Руководство Дома культуры «Строитель» помогало аппаратурой, микрофонами, организовывало поздравления Деда Мороза и Снегурочки, оркестр и музыку. Немного «выкраивали» денег на шуточные призы. А порой и сами участники их приносили. Так член комитета комсомола стройки Олег Рупасов привёз из деревни красивого петуха в корзине. Его долго скрывали, а затем за «огненную» пляску я вручил его одному комсомольцу-плясуну. Но, как и было задумано, петух вырвался, а затем весь зал с хохотом его ловил и вручал награждённому, который, сидя с ним за новогодним столиком, долго не знал, что с ним делать, пока ему не отдали в «придачу» к призу и корзину…

Но, прежде всего, большинство шелеховчан и комсомольцев добросовестно трудились на стройках и заводах, в других организациях и на предприятиях города. Проводились соревнования комсомольско-молодёжных бригад, за право быть сфотографированным у Знамени Победы и в Кремле, выпускались «Молнии» и листки «Комсомольского прожектора», хорошо освещались городские события в местной газете «Рассвет коммунизма», организовывались спортивные состязания, туристические походы, восхождения в Саянские горы, даже был выпущен свой кинофильм об ударной комсомольской стройке. Теперь, разумеется, это не в «диковинку» – у многих свои видеофильмы на разные случаи жизни, а тогда, когда киноаппаратура была лишь у некоторых, – это было явление.

Да и вообще, телевидение тогда ещё не взяло людей в свой «плен», не заключило их в губительные «сладкие объятия», не оторвало их друг от друга, и они тянулись к общению, к разговору по душам, к чему-то своему шелеховскому– «строительному», «ирказовскому», «кабельному» или чему-то такому по названию своего предприятия, и по-хорошему гордились принадлежностью к нему.

Этот порыв особенно чувствовался, когда по решению парткома, руководства, постройкома и комитета комсомола нашего треста «Иркутскалюминстрой» мы начали проводить так называемые «Творческие отчёты» всех подразделений стройки. Конечно, в основе идеи секретаря парткома Сизых Ивана Георгиевича были смотры художественной самодеятельности. Но не только!

На рассмотрение заранее утверждённого жюри, которое поручено было возглавить мне – секретарю комитета комсомола, в ходе проводимых вечеров представлялись в первую очередь итоги производственно-хозяйственной деятельности подразделения (строительно-монтажного управления и т.п.), а также выставки картин, вышивок и другого самодеятельного и художественного творчества. Но главным, конечно, были выступления агитбригад и команд КВН, номера художественной самодеятельности – форма была произвольная и ничем не регламентировалась. Выступали за один вечер в ДК «Строитель» по два коллектива подразделений. Была разработана специальная балльная шкала оценок, конечно не совсем совершенная, как и любая балльная система, но всё-таки позволявшая оценить достоинства коллективов. Затем, после проведения всех творческих отчётов и вечеров, подводились общие итоги и к 1 мая объявлялись и награждались коллективы-победители.

Творчество масс не знало предела! Таланты открывались везде и порою неожиданно. Люди узнавали друг о друге много нового, становились добрее и теплее по отношению к окружающим. Целых два зимне-весенних периода, 1974 и 1975 годов, зал ДК «Строитель» был переполнен и постоянно взрывался аплодисментами и смехом! Весь город только и обсуждал ход наших творческих отчётов…

Ещё память выхватывает, как в конце января 1974 года мне посчастливилось выступать на расширенной коллегии Министерства промышленного строительства СССР в г. Москве по итогам работы за 1973 – решающий год очередной пятилетки. Конечно, мой громкий комсомольский голос и юный вид несколько взбодрили «патриархальную тишину» этого уважаемого высокого заседания. Но выступать от имени молодых строителей Шелехова, да и всей Сибири было не только очень почётно, но и ответственно. Мы с нашим управляющим трестом Владимиром Филипповичем Зубрилиным в номере, ныне непонятно зачем-то снесённой гостиницы «Россия», долго «шлифовали» текст моего выступления, тщательно взвешивали, как рассказать о досрочном пуске восьмого корпуса Ирказа, и какие проблемы необходимо «заострить», и в чём попросить помочь Министра Токарева и его коллег. И всё это ради нашей стройки, ради нашего города и наших людей.

Теперь, уже умудрённый жизненным опытом и сам многому кого-то научивший, с благодарностью вспоминаю жизненные уроки и помощь, которые нам – молодым комсомольским работникам и активистам на практике и личном примере «преподавали» и оказывали наши старшие товарищи – хозяйственные руководители, партийные, профсоюзные и советские лидеры, а также вышестоящие комсомольские работники – В.Ф. Зубрилин, И.Г. Сизых, В.И. Потапов, В.И. Зубков, И.И. Морозов, А.Ф. Анисимов, Н.К. Чернов, М.С. Архипова, А.И. Корнилов, Р.П. Ефремова А.А. Леднёв, А.Х. Ломоватский, К.И. Струговцев, И.С. Белоусов, Л.А. Лозовой, Н.М. Таранов, Ю.Ф. Бутаков, К.Ф. Шишкин, А.К. Кашапов, Г.И. Зоткин, В.П. Гончаров, М.П. Авдеев, В.Д. Ухин, Ю.Е. Глумов, В.В. Поздняк, В.В. Игнатов, А.И. Орлов, А.Е. Лавыгин, И.З. Джавелидзе, Г.Г.Кулик и многие, многие другие.

Всем, всем им низкий поклон!

А особо, мне с радостью припоминается, что все эти «шелеховские годы» со мной рядом были мои друзья-комсомольцы – Василий Басюк, Василий Коцюрубский, Сергей Квитко, Сергей Татиевский, Валентина и Валерий Сафёлкины, Надежда Копосова, Наталья Фень, Виктор Митов, Татьяна Веключ, Наталья Крупицкая, Валерий Куприн, Светлана Большакова, Виктор Тимофеев, Игорь Ельконин, Валентина Соловьёва, Эдуард Трещинский, Левон Гагнидзе, Эдуард Ластовский, Владимир Тракай, Георгий Жарников, Вера Морозова и многие-многие с кем вместе мы провели эти прекрасные годы нашей юности и юности нашего вечно молодого душой города Шелехов!!!

О КОМСОМОЛЕ

Всем друзьям по комсомолу посвящяется!

В своё время о комсомоле было написано немало – у меня самого в домашней библиотеке десятки и десятки таких книг. Написано по-разному: с пафосом, газетно-сухо, лирично, сдержанно-объективно, излишне эмоционально, объёмно, коротко, летописно, динамично, телеграфно … то есть всяко и многообразно, каким был и сам комсомол – разноликим, «разношёрстным», но, несомненно, энергичным и молодым.

Оглядываясь назад, следует заметить, что всё или почти всё написанное о комсомоле в те годы, несмотря на некоторую приукрашенность, натянутость и даже небольшой допускаемый авторами вымысел, наверное, в основном всё-таки правильно и правдиво.

Если не обращать внимание на некоторую «лакировку» всего написанного, а смотреть лишь на суть явлений, то видно, что комсомол действительно был прекрасной и полезной во всех отношениях для молодёжи организацией.

В те годы была такая крылатая фраза – «Профсоюзы – школа коммунизма». А для молодых людей настоящей школой жизни, общения, познавания себя и других, определения своей позиции и линии поведения, нахождения своей точки опоры был, несомненно, комсомол.

Для кого-то он становился второй школой, одновременно с обучением в обычной восьмилетней или средней школе. Для кого-то третьей школой – если была учёба в профтехучилище.

Для кого-то он становился школой жизни уже в институте, университете, техникуме или на службе в армии или на флоте. А кто-то проходил эту комсомольскую школу жизни на производстве или стройке.

Пусть хоть некоторые и напускали словесную завесу, будто комсомол им не очень-то нужен и даже «до лампочки», но всё равно он не оставлял их равнодушными.

Да и как можно было быть равнодушным, если комсомольские организации стремились быть рядом с молодёжью, решали их самые наболевшие проблемы, добивались вместе со своими трудовыми коллективами выполнения намеченных планов.

Учёба секретарей и членов выборных комсомольских органов также организовывалась под красивым названием – школа комсомольского актива. А немногочисленные учебные заведения комсомола тоже носили это название – Высшая комсомольская школа при ЦК ВЛКСМ в г. Москве и зональные комсомольские школы в ряде областей, краёв и республик. И во всех этих «Школах» действительно формировался и обучался наш комсомольский актив – те, кто с душой работал «на комсомоле» и «в комсомоле».

Конечно, главное «дело» было в лидерах и вожаках – секретарях комсомольских организаций и секретарях комитетов комсомола.

Теперь уже во всём мире и даже с трибуны Организации Объединённых Наций (ООН) высоко оценили систему подбора, расстановки, подготовки и воспитания кадров, существовавшую в Коммунистической партии Советского Союза. Аналогичная и добротная система была и в комсомоле.

К этому вопросу подходили очень внимательно и обстоятельно. Поэтому-то среди комсомольского актива преобладали симпатичные, обаятельные, умные и просто красивые ребята и девчата, со свойственным молодости стремлением устроить мир лучше и справедливее, с горячим желанием и даже нетерпением сделать как можно больше полезных дел, с огоньком и блеском в глазах, а порою даже и с некоторым озорством и безобидной игривостью.

Именно таких выбирали и любили, именно таким доверяли, и именно с таких, затем, и спрашивали по всей строгости за комсомольскую работу. Но главное чего не терпели – это фальши и нечестности.

Помню, как освобождали от должности одного первого секретаря горкома комсомола. Он помог своим друзьям, выполнявшим какие-то «халтурные» ремонтные работы. Помощь его выражалась в получении по ведомости небольшой суммы «незаработанной» зарплаты, которую он затем передал им. Их же обвинили серьёзнее – в приписках и присвоении… По сегодняшним временам так вроде и нарушений особых у него не было. А тогда на пленуме горкома один из комсомольцев-рабочих прямо пригвоздил его вопросом: «А как же мог такое сделать?» Да, действительно не мог, не должен был этого делать – ведь он комсомольский вожак и значит даже малейшей тени сомнения или «тёмного пятнышка» не должно было быть в его работе и биографии.

Но преимущественно на комсомольской работе всё-таки были порядочные, надёжные и преданные своему делу молодые люди. Многие из них были поистине настоящими лидерами, увлекающими за собой молодёжь на добрые и полезные начинания.

Не из-за повышенной зарплаты и каких-то материальных благ они соглашались быть избранными комсомольскими секретарями. Наоборот, переходя на «освобождённую» комсомольскую работу они, как правило, даже теряли в зарплате, о которой, зачастую, они стеснялись и говорить. Их увлекало другое – доверие, которое им оказывали, желание быть полезными людям и новые горизонты и дали, открывающиеся на предстоящей работе.

Для них комсомол воистину становился настоящей школой жизни, школой умения работать с людьми. Он предоставлял им возможность подсознательно самореализовать свою личность в другой, уже не в производственной сфере, а в общественной работе. Всем же известно было, что на производстве в «начальники и руководители» иногда проходили «по блату», угодные, не строптивые и просто подхалимы. А в комсомоле, наоборот, любили «выдвигать» дерзких, смелых, настырных, упрямых и «бессеребренников». Такие были готовы за интересы молодёжи и людей бороться «не покладая рук» и бескомпромиссно, не идя ни на какие сделки со своей совестью. И на таких вожаков и лидеров комсомолу везло…

Поработав в комсомоле и пройдя эту бесценную жизненную школу, научившись работать с людьми, они возвращались на производство, на стройки уже зачастую на более высокие должности, нежели те, с которых они уходили.

Это для них было не главное. Главное – все были увлечены интересной и нелёгкой работой с людьми и, прежде всего, с молодёжью.

Вспоминая всё это, следует теперь уже честно признаться себе, что многие из нас были всё-таки в некоторой степени «чудаками», энтузиастами и увлекающимися самой идеей принести пользу людям. Многих из нас убеждали, что наши личные качества подходят для того, чтобы мы перешли на комсомольскую работу, а не шли «по линии производства» – мол, оно от вас не убежит. Да и чего греха таить, многим из нас было сладко слышать хорошие слова о себе, о вере в наши силы и способности. Кстати, в большинстве случаев всё это действительно оправдывалось. И это лишний раз подтверждает то, какими же прекрасными психологами были наши старшие товарищи – партийные работники и представители вышестоящих комсомольских органов!

С большим интересом мы воспринимали оценку своих комсомольских дел, которая звучала в отчётных докладах, статьях в газетах и журналах или просто в словах рядовых комсомольцев.

Все комсомольские работники высоко ценили награждение знаком ЦК ВЛКСМ «За активную работу в комсомоле». Он как бы сам за себя, без лишних слов и комментариев, говорил о заслугах носящего его на лацкане своего пиджака. Этой наградой дорожили и незаметно гордились. Этот знак по виду из всех наград комсомола был наиболее удачным, как и сам комсомольский значок – скромно и выразительно!

…Когда-то, готовясь к вступлению в комсомол и прочитав о том, что в комсомоле можно состоять и старше 28 лет, если находишься на комсомольской работе, я и подумать даже не мог, что сам когда-то окажусь под действием этого параграфа комсомольского Устава.

Пройдя все ступеньки комсомольской работы – от секретаря «цеховой» комсомольской организации до ответственного работника ЦК ВЛКСМ – могу с гордостью сказать, что мне «выпал счастливый жребий» и, действительно, повезло долго поработать в комсомоле, столько всего хорошего сделать, узнать, понять, увидеть и осознать…

Хорошо видны теперь и наши ошибки и промахи – и общие, и нас – каждого в отдельности. Особенно нам всем претили и вызывали наше огромное сопротивление, и даже отторжение, излишняя «политизация» и обюрокрачивание комсомола, спускание «сверху вниз» большого количества постановлений, решений, указаний (да ещё с необходимостью отчёта) по такому безмерному количеству вопросов и направлений работы, что их все охватить было просто физически невозможно.

Работая в горкоме и обкоме, я всячески старался как-то оградить «низовые» организации от этого потока совершенно ненужных и даже вредных бумаг, которые как «из рога изобилия» плодили там – наверху. Ряд постановлений я оставлял на свой страх и риск у себя на столе, а точнее в одном из ящиков стола, а некоторые «отписывал» в отделы обкома с устным замечанием – «просто учесть в повседневной работе».

Если бы по всем этим «бумагам» действительно работать в первичных организациях – то никакого бы времени не хватило. А его и так действительно не хватало…

Долго размышляя над тем, чем же мне были не по душе некоторые мои коллеги по Центральному Комитету комсомола, я вдруг обнаружил главное – они относились к комсомольской работе как к обычной – любой другой работе. Они просто выполняли возложенные на них обязанности – работали как многие в то время «от звонка до звонка– с 9.00 до 18.00».

А ведь комсомольская работа – это большее чем это. Это, прежде всего, ощущение какого-то долга перед теми, кто тебя избирал или выдвинул на эту должность.

Да и должностью «это» как-то называть не хотелось. Как бы «комсомольское поручение» – твоё внутреннее стремление ответить на проявленное к тебе доверие хорошими и добрыми делами.

Все мы хорошо помним, как нас избирали. И мы были горды тем, что избрали именно нас. Значит, в нас что-то есть такое, что нужно комсомольцам, нашим товарищам. Значит, мы должны ещё лучше работать.

И мы работали – допоздна, в выходные и по вечерам… И это радовало нас… Это вдохновляло нас… Это обязывало на многое!

Вспоминается, что после избрания меня вторым секретарём Иркутского обкома комсомола, один бывший коллега заметил мне: «Что-то ты допоздна задерживаешься на работе. Иду вечером мимо, а у тебя в кабинете свет горит…». Для меня это было удивительно потому, что он сам работал до этого в обкоме комсомола.

Уйти с работы ровно в 18 часов было для меня как-то неудобно и даже стыдно. Ведь нельзя же всю комсомольскую работу уложить в отведённое время дней и времени «приёма посетителей». Раньше ко мне в горком и комитет комсомола именно вечером и заглядывали ребята. Да и заседания комитета комсомола стройки мы проводили вечером, после рабочего дня…

Помнится, как нам не нравилось безудержное стремление ЦК ВЛКСМ к приёму в комсомол практически всей молодёжи. Мы прекрасно понимали, что часть молодых людей не соответствует требованиям Устава ВЛКСМ, как бы ещё не достойна приёма в комсомол. И принимая таких в комсомол, мы тем самым оскорбляли, обижали и даже отталкивали тех, кто действительно соответствовал этому и даже тайно, наверное, гордился своей принадлежностью к нему.

Однако по указанию ЦК ВЛКСМ на всех уровнях «долбилось» о росте рядов ВЛКСМ – и договорились до того, что так называемой «несоюзной молодёжи» почти не осталось. Просто в «несоюзной молодёжи» числилось много тех, кто уже был в комсомоле, но по разным причинам не встал на комсомольский учёт– после армии, после переезда и т.п.

Вообще-то комсомол только бы выиграл, если бы действительно имел в своих рядах лишь лучшую часть молодёжи, а не слышал эту режущую слух фразу «…комсомол и вся советская молодёжь…».

Существующее тогда стремление наших лидеров комсомола и страны говорить от лица всей молодёжи и всех слоёв нашего общества не только отталкивало некоторых людей, но и подрывало доверие к тем, кто эти приукрашенные фразы произносил.

…И всё-таки, несмотря ни на что, самая интересная работа, сама комсомольская жизнь были в первичных комсомольских организациях. Там воистину был комсомольский дух, который концентрированно выливался затем и на плакат, и в песню, и в кинофильмы…

Именно это и являлось действительной основой всего в комсомоле…

К сожалению, наверх по служебной лестнице комсомола порою пробирались и не самые лучшие, а иногда просто краснобаи и подхалимы… Были такие и в нашем главном штабе – ЦК ВЛКСМ. Для них комсомол был лишь инструментом создания своего собственного благополучия… Вот они то и «плодили» то, уже упоминаемое мною, нескончаемое количество постановлений, решений, формальных и пустых конкурсов, смотров, соревнований и тому подобного, от которых зачастую страдала живая комсомольская работа.

Расширение штатов обкомов, крайкомов и ЦК ВЛКСМ, также не способствовало улучшению работы, а лишь усиливало зачастую комсомольскую бюрократию. А к ней, в низовых звеньях комсомола, отношение всегда было чрезвычайно отрицательное.

В горкомах и райкомах любили, когда приезжающий вышестоящий комсомольский работник не просто проверял то, где и что не делается или не сделано, а по-товарищески, как человек с большим опытом работы, помогал и подсказывал, давал полезные и практические советы, одобрял и вселял новые силы и уверенность в комсомольских делах. Прекрасно, если этот человек с пониманием относился к тем упущениям, которые были не от плохой работы, а чаще всего в силу объективных обстоятельств. Например, все мы прекрасно понимали, что «часть» комсомольцев не снималась своевременно с учёта, были, как тогда говорили «неизвестно выбывшими», что «часть» не регулярно платила членские взносы, что «часть» не ходила на собрания, что собрания были не ежемесячно, и другое. И всё это, из-за упомянутого выше стремления «верхов» «загнать» в комсомол всю молодёжь – здесь-то всё, в итоге, и выплывало наружу, как ни крути…

Так зачем же винить в этом лишь секретаря комсомольской организации, если виноват не только он?!..

В комсомоле любили душевных комсомольских работников, их уважали и готовы были за ними идти «в огонь и в воду», туда, куда они призывали… За таких с удовольствием голосовали на отчётно-выборных собраниях и конференциях, которые сами по себе становились настоящими праздниками молодости, здорового соревнования и местом встречи близких и единых по духу людей.

Отчёты, отчётность, сухие цифры, сводки, сведения, рапорты в комсомоле не любили. И правильно, ведь за всем этим опять виделась какаято бюрократия, а не «живая» работа. Настоящий комсомольский работник понимал, что всё это сопутствующее, но не главное, и стремился вместе с комсомольцами делать основное– организовывать производительный труд, интересный отдых и быт молодёжи. Ведь ордена и другие награды комсомолу и комсомольцам вручали не за цифры уплаченных взносов и проведённых собраний, а за конкретные и большие дела – за восстановление разрушенного войной народного хозяйства страны, за освоение целины, за участие в строительстве Братской и Усть-Илимской гидроэлектростанций, БАМа и другое…